Драконий бог Нары

Эпилог

Когда они везли Наги домой, солнце уже высоко стояло в синем летнем небе и автомобили сновали по дороге в обоих направлениях. Очередной прекрасный день города, вернувшегося к жизни. Им все же удалось со скрипом отразить нападение огненных духов, но Наримаса, хоть и остался сражаться, незаметно улизнул незадолго до конца битвы. Когда улеглась пыль, его уже и след простыл.

Наоэ притормозил перед домом. Наги, все еще в пижаме, выбралась первой, остальные последовали за ней. Девушка взглянула на Чиаки и тихо спросила:

— Вы… уходите уже, да?

— Ага, — кивнул Чиаки. — Не волнуйся, теперь все будет хорошо. Тебе лучше побыстрее забыть все эти страшилки.

— Но…

— Эй, эй, взбодрись! Посмотри, пижаму испачкала. Пойди и переоденься.

— Пожалуйста, не меняйте тему! Я…

Чиаки невежливо оскалился, наклонился и уставился Наги в лицо:

— Прими то, что произошло, как плохой сон. Будешь так думать — в момент все забудешь, — он весело улыбнулся. — Теперь все страшное прошло.

Наги не поняла ничего из случившегося: ни кем были они, ни кто такой Драконий бог.

— Чиаки-сан, — решительно начала она. — Ради бога, вы… кто…

После секундной заминки Чиаки выпрямился и отозвался:

— Я ведь говорил уже: я — слуга Драконьего бога. Так?

Последнее слово предназначалось двоим, стоящим позади, но Такая, явно не получая никакого удовольствия от происходящего, смотрел в сторону, а Наоэ молча уставился в землю.

— Наги-сан, — помолчав, решился Наоэ. — У меня к вам остался только один вопрос. О чем вы просили Кюхачи-сан? Когда сто раз ходили в храм, чего вы желали?

Лицо Наги застыло. Такая сердито дернул Наоэ за рукав, но тут девушка все-таки ответила:

— Я просила смелости.

— Что?..

— Чтобы продолжать жить без мамы. Даже если никто не защитит меня… Вот какое было мое желание, ведь мама всегда говорила, что Драконий бог исполнит все, что я захочу.

Повисло молчание.

— Знаете, я ведь плакса: чуть что — сразу в слезы… Вот и хотела стать храбрее, хотела жить дальше и не плакать.

Все смотрелись довольно-таки озадаченными.

— Вот оно как…

— Я странная? — Наги просительно взглянула на Чиаки. — Я ненормальная? Разве просить о таких вещах странно?

Все взгляды скрестились на Наги, глаза ее не лгали. Чиаки бодро откликнулся:

— И ничего не странно.

Наги не отводила глаз.

— Все путем, все хорошо будет. Я тебе как слуга Драконьего бога обещаю, твое желание обязательно сбудется.

— Чиаки-сан…

— Конечно, я обо всем знал, мы ведь слуги Драконьего бога. Он услышал твои молитвы. Ты сильная девочка и пройдешь через любые сложности, — Чиаки печатал слова, будто накладывая внушение, но под конец ободряюще улыбнулся: — Правильно я говорю?

Тут перед воротами затормозил черный Cedric, из него выскочили двое мужчин с бледными лицами и бросились к девушке:

— М-мисс Наги! — это были секретарь Сиохара — Ямамото и водитель Аоки. — Куда вы делись? Мы так… так переживали!

— П-простите…

— Я услышал, что вы остались ночевать одна, и позвонил рано утром, но никто не ответил… И потом окно открытое и все в жутком беспорядке…

— Да уж, но мы так рады, что с вами все хорошо!

Чуть не плача, Аоки обнял Наги. Чиаки, Наоэ и Такая переглянулись и неловко заулыбались. А потом Чиаки положил ладонь на голову Наги:

— Увидимся, Наги.

— Чиаки-сан…

— Не думаю, что еще что случится, но если вдруг — зови меня. Примчусь, где бы ни был.

Девушка сверлила его взглядом:

— Правда придете?

— Угу, обещаю, — Чиаки выудил из кармана тигра из папье-маше и протянул Наги: — Держи моего заместителя. Зови в любое время.

— Ага…

— Даже если просто станет одиноко, ладно?

Чиаки потрепал девушку по голове и отправился было к машине, но Наги окликнула его:

— Чиаки-сан!

Он повернулся и увидел солнечную улыбку:

— Спасибо!

Чиаки тоже улыбнулся и помахал. Подождав, когда все усядутся, Наоэ нажал на газ. Наги, стоя в саду, провожала Presia взглядом, пока автомобиль не скрылся из виду.

— Я тут подумал, значит, все насчет проклятия просто злые слухи, — пробормотал Наоэ. — Интересно, то, что она ненавидела Сиохара — тоже ложь?

— Как знать, — туманно отозвался Чиаки и добавил: — Хоть она и не желала ему смерти, но я все-таки думаю, что ненавидела, иначе онре Хисахидэ не вселился бы в нее.

— Значит, злоба Хисахидэ смешалась с эмоциями Наги-сан? Но теперь ей, наверняка, будет нелегко.

— С ней все будет хорошо, — доброжелательно заверил Чиаки, откинувшись в кресле. — Что бы там не болтали, а пока есть люди, которые о ней заботятся, бояться нечего. Она справится, — и он добавил: — Бьюсь об заклад, годков через пять она станет выдающейся женщиной. Жду с нетерпением!

Наоэ подавился, а Такая, доселе молчавший, сменил тему:

— Хисахидэ так и не показался. Где бы он мог быть? Может, надо покончить с ним поскорее?

— Верно. Раз он контролировал Хирагумо на расстоянии, то неизвестно, где он находится на самом деле. Определенно, где-то рядом, около древней столицы.

— Но если он спелся с Акети Мицухидэ… — сморщившись, простонал Чиаки, — то Мицухидэ сейчас небось весь на нервах, да? Его ведь Нобунага на куски порвет, как Тузик грелку.

— Как бы то ни было, а забот много, — притормозив перед светофором, Наоэ обратился к сидящему рядом Такае. — Я уверен, теперь Ями Сэнгоку разгорится еще сильнее. Кончились наши каникулы, Кагетора-сама.

— Мм… — Такая невыразительно взглянул на него и отвернулся. — … Ага.

Такая рассеянно изучал пейзаж за окном. Сасса Наримаса… Вассал Оды Нобунаги, генерал Эттю. Четыреста лет назад он соперничал с Уэсуги за контроль над северным Эттю и Этиго. Да и после смерти Кэнсина множество жестоких сражений прогремело между ним и Кагекацу, следующим главой клана Уэсуги.

«Кагекацу…»

Как во сне, он мысленно повторял это имя. Хоть и не возникало никаких ярких впечатлений, но чувства — давящие, невыносимые — поднимались в груди. Печаль, агония… Младший брат, с которым они сошлись в смуте при Отатэ.

«Уэсуги Кагекацу…»

В молчании Такая слегка закусил губу, а Наоэ пристально смотрел на него. Да, Кагетора несомненно начал набирать силу и припоминать то, что некогда знал. Тогда, наверное, и память о том… «Кагетора-сама!» — беззвучно выкрикнул он, а потом понял, внезапно и запоздало, что свободно думает о Такае как о Кагеторе, когда бывает с ним рядом: каждый поступок Такаи, каждое слово в точности напоминало поведение Кагеторы. Наоэ взглянул на него по-новому.

«Может ли такой человек вынести все, что пока запечатано внутри? Сможет ли он принять прошлое? Сможет ли выстоять и понять чрезмерную жестокость воспоминаний четырехсотлетней давности? Или все же сломается? А еще…»

В сознание просочились темные мысли. Когда Кагетора вспомнит… значит ли это, что его, Наоэ, оттолкнут? Тебя одного я не прощу до конца вечности! Значит ли это, что полные ненависти слова снова полетят в лицо?

«Нет, пускай он сломается».

Так будет куда лучше: ведь тогда можно собрать осколки в горсть и никогда не отпускать. Этот человек достанется ему, человек, любовь к которому больше никто не способен пронести через всю вечность. И пусть есть те, кто любит его, те, кого любит он… Наоэ никому не позволит и пальцем его коснуться. Он не отдаст его.

«Никому».

— Наоэ?

Заслышав голос Чиаки, Наоэ пришел в себя и (загорелся зеленый свет) тронул автомобиль с места. Снова за окном побежала дорога. Чиаки изучал лицо Наоэ в зеркале заднего вида. Хотел еще что-то сказать, но передумал и только надрывно вздохнул.

«Полагаю, мне лучше не соваться…»

Чиаки закусил язык. Точно: он оборвал все связи с призрачной армией Уэсуги, наверняка решил. Уэсуги Кэнсин больше ему не хозяин. Он не слышал этот властный голос десятки лет, и нет больше нужды слепо подчиняться долгу. Он твердо решил жить так, как вздумается. Он оторван от всего, что касается миссии и прочего-прочего. Да он вообще может завтра исчезнуть куда-нибудь!

«Только…»

Чиаки смотрел на двоих людей, сидящих спереди. Наоэ и Кагетора…

«Никто из вас не уйдет так уж запросто, это да…»

Занятые каждый своими мыслями, пассажиры молчали. И тем сильнее ударил по ушам вопль Чиаки. Такая и Наоэ, вырванные из задумчивости, дернулись.

— К-к-какого черта с тобой приключилось, Чиаки? Не пугай меня так!

— Дерьмо! Мой Леопардик все еще припаркован в запретной зоне! Эй, Наоэ, поворачивай и дуй обратно к Ямато-Коизуми! Ну же, жми!

— И что же? Не стоит разводить такую панику.

— Придурок, они его утащат, а меня оштрафуют! Да я в бюрократчине потону!

— Так тебе и надо: нечего без прав кататься.

— Не в том дело… а если они его поцарапают?! Заплатишь мне за ремонт?!

— Ну, что посеешь, то и…

— Что ты еще ляпнешь, Кагетораааа?!

— Или просто карма у тебя такая.

— Да я тебя прибью!

— Попробуй только, горе-водила.

Чиаки, рванув Такаю за воротник, завел крупномасштабную перебранку. Наоэ, прижав ладонь ко лбу, повернул к станции. Может, в паре Нагахидэ с Кагеторой и работали, как нельзя лучше, да только побочные эффекты их общения — то еще удовольствие.

— Чиаки, сволочь! Черт, ты меня достал!

— Это я должен тебе сказать, козел! Я с тобой сейчас раз и навсегда разберусь!

— Флаг тебе в руки! Хочешь буйствовать, так вали из машины! Вали, я ска… а-а-а!

Битва захлестнула и Наоэ — Presia выскочила на встречную. Одному водителю пришлось так резко вывернуть руль, что его машина вылетела на рисовое поле. Presia же, почти неуправляемая, гордо катила по шоссе. Вокруг пели цикады, а ясное лазурное небо над полями предвещало очередной прелестный летний день.