Драконий бог Нары

Глава 5: Защитный вал

Чиаки проводил Наги в Бисямон-сан Сиги, так же известный как храм Чогосонси[26] горы Сиги. Это был большой храм, в котором множество верующих собирались поклониться небесному королю Бисямонтэну. Его построил принц Сетоку[27] на полпути к вершине Сиги, в том месте, где Бисямонтэн впервые появился в Японии, а позже, в эпоху Хэйан[28], перестроил верховный священник Мерэн[29], но даже теперь сюда приходили верующие. А в Месяц, Год и День Тигра, когда — по преданиям — явился Бисямонтэн, храм был до отказа набит пилигримами со всех концов страны. Стоя в магазинчике у ворот перед рядом приносящих удачу тигров из папье-маше, Чиаки подавил вздох. По настоянию Наги он привез ее сюда, но все-таки думал, что ходить по храмам — довольно-таки странное занятие для девушки. Потом они вышли к храму, Чиаки разглядывал спутницу.

— Вы здесь впервые, Чиаки-сан?

— А? Ну да, — отозвался Чиаки.

Хотя при этом он немного покривил душой: нет, на самом деле он был здесь много раз, но как же давно…

«М-да, этот храм и вправду принадлежит Бисямонтэну…»

Такеда Синген, тоже будучи ревностным адептом, оставил после себя письмо, могущее поведать о его обращении в веру.

Хотя Сиги в первую очередь славилась храмом, но было еще кое-что: когда-то здесь стояла цитадель Мацунаги Хисахидэ — замок Сигисан[30]. Замок стоял на другом склоне, но во время нападения Оды вражеские силы сожгли его дотла вместе с храмом Чогосонси. Позже замок отстроили, но забросили, позволив ветрам и непогоде не оставить и камня на камне. Теперь же лишь следы раскопок да выжженный рис указывали на место, где когда-то возвышалось здание.

«Мацунага Хисахидэ, надо же…»

Чиаки, нахмурившись, смотрел на Наги, а та, совершенно позабыв о ране, весело окликнула:

— А вот и главный храм! Смотрите под ноги!

— О, ладно…

Большой храм стоял около скалы, на платформе, к которой вели каменные ступени. Естественно, храм был битком набит туристами. Отдав дань уважения, Чиаки и Наги облокотились на перила платформы и принялись рассматривать расстилающийся внизу Санго.

— Мама приводила меня сюда молиться, даже когда я была совсем маленькой.

Чиаки покосился на девушку. Наги, подставив лицо ветру, улыбнулась:

— Мы сюда столько вдвоем ходили, что он для меня просто как задний дворик.

— …

— О, вот оно! — Наги внезапно схватила Чиаки за руку и потащила к прилавку, на котором выстроился целый ряд разноцветных амулетов.

— Ух!

Среди них была и знакомая тигриная голова в профиль, желтая с черными полосками.

— Эт-т-то…

— Разве не мило? Это тигр-амулет. Чиаки-сан, вы что, не любите тигров?

— Что? А… ха-ха-ха! — и Чиаки судорожно захихикал.

Когда они спускались по лестнице, Наги снова заговорила:

— Мама… она умерла полгода назад…

Чиаки видел, какой одинокой она выглядит и как печально смотрит под ноги.

— Когда она заболела, то повторяла снова и снова: «Хочу вернуться домой, к твоему отцу. Хочу вернуться в дом, откуда виден океан».

— Виден океан?

— Да, это про дом, где мы жили, когда я была маленькой, — губы Наги тронула улыбка. — Понимаете, здесь в Наре нет океана.

Чиаки вопросительно взглянул на нее:

— Наги?..

Но девушка снова шла, пряча лицо. Чиаки, вспомнив о тайном и недальновидном браке ее родителей, задумался.

— У меня только один папа. Раз и навсегда. Мама умерла из-за этого мерзкого человека, — наконец, выговорила Наги негромко, но уверенно. — Это он во всем виноват.

Чиаки вздрогнул и потемнел лицом, но тут девушка повернулась к нему и улыбнулась, будто забыв о только что сказанном:

— Вот эта дорога ведет к вершине, а там стоит храм Кюхачи-сан[31]. Хотите сходить?

— Кюхачи-сан?

— Ну да. Люди ходили сюда за водой, потому что там ее не было. Наливайте этим, — Наги взяла одну из жестянок, во множестве висящих около фонтана, и передала Чиаки, а потом подобрала ковшик и начала лить воду в другую.

— П-постой, ты что, вправду собираешься на вершину? Вот с этим?

— Ой, а вы не хотите?

— Не то что бы, но ты ведь ранена. Может, хватит на сегодня? Тебе надо отдохнуть.

— А… вы правы, — Наги снова взглянула на перебинтованную руку.

— Наверное, сейчас из-за обезболивающего ты ничего не чувствуешь, но все же будь поосторожнее, хорошо?

— Извините, увлеклась, — искренне и застенчиво проговорила Наги. — Это, наверное, потому, что я так перенервничала и испугалась…

— …

— Бабушка и другие родственники всегда рядом. Они все страшные и я их не люблю. Они без конца бормочут про семейные деньги и фамилию, так мама из-за этого тоже все время расстраивалась, — Наги перевела взгляд на гору. — Ну и ладно. Драконий Бог со мной. Чиаки-сан, вы ведь его слуга, правда? Я слышала от него послание: «Я охраню тебя, так будь спокойна».

— Божественное послание?

— Да. Храм Драконьего Бога вон там. Я много раз ходила туда поклониться ему. И молилась. Чиаки-сан, вы ведь уже все знаете, да?

На лице Чиаки явственно читалось сомнение.

— Ну и хорошо. Все будет замечательно. Я верю Драконьему Богу.

— Ты…

— Прошу, отныне и впредь, храните меня, — Наги радостно усмехнулась.

Похоже, она всем сердцем верила, что Чиаки — слуга Драконьего Бога. Только вот что она имела в виду под божественным посланием? Драконий Бог горы Сиги… Чиаки вдруг замер, позабыв вздохнуть.

«Она ведь не…»

Небо потемнело, и солнце скрылось за тучами. В отдалении смутно рокотал гром.

Когда они вернулись, сильная гроза уже прошла. Около дома была припаркована Presia, и возле нее стояли Такая и Наоэ. Чиаки вышел из автомобиля и помахал:

— Эй, парни, уезжаете?

— Тьфу, и почему меня не удивляет, что ты уже девушку успел подцепить?

Наги тоже вышла. Они с Чиаки успели промокнуть до нитки. Чиаки представил Наоэ и Такаю как знакомых, и Наги поклонилась.

— Схожу за полотенцем, — и она отправилась в дом.

Чиаки вручил Такае, проводившему ее взглядом, коробку:

— Держи. Сувенир с Сиги.

— Что там еще?

— Тигр из папье-маше.

— Ты на что намекаешь?!

Рядом Наоэ негромко заметил:

— Так это дочка Сиохара?

Чиаки снова посерьезнел:

— Узнал что-нибудь?

— Да, определенно сильная злоба… ну, больше даже чужое присутствие, чем злоба. Как мы и подозревали, в девочке какой-то призрак.

— Этот чайник Хирагумо?

— Он прячется, так что нельзя сказать наверняка. Но, судя по силе ауры, ему три… нет, даже четыре сотни лет. Сейчас он только затаился в теле, но изгнать его наверняка будет нелегко.

— Значит, слухи правдивы?

— Какие такие слухи? — перебил Чиаки.

— Ну, мы вытянули кое-чего из леди Кизаки, а потом еще с соседями поговорили, пока вас, ребят, не было. Так вот, насчет этих огней хоихои. Они тут и впрямь мелькают повсюду, и их сделалось больше за последние дни. А еще люди видели, как они влетают в дом по ночам, — первое окно второго этажа, на которое указал Такая, принадлежало комнате Наги. — Огни сюда слетаются, будто что-то затягивает их. И у нас сейчас только цукумогами в подозреваемых, так?

— Он собирает хоихои? Чайник?

— Наоэ думает, что он их ест.

Чиаки обратился к Наоэ:

— Думаешь, Хирагумо забирает энергию огней и добавляет к собственной?

— Вполне возможно. По легенде Хирагумо питается духами и другими подобными существами, верно? Не значит ли это, что он использует духовную и потустороннюю энергию, чтобы поддерживать жизнедеятельность?

Брови Чиаки съехались на переносице. Да, несомненно цукумогами в Наги вырос со вчерашнего дня, но…

— Так почему цукумогами вселился именно в Наги? Имеете в виду, это как-то связано с тем, что хоихои сожгли ее отчима?

Такая и Наоэ, переглянувшись, поморщились. Потом Наоэ, глядя на дом, произнес:

— А слышал, что она сто раз поднималась на Сиги и сто раз там молилась?

— Сто паломничеств… сто молитв?

— Да, говорят, она сто раз молилась в храме Чогосонси Драконьему Богу. Ее молитвы… — взгляд Наоэ сделался жестким, — возможно они и вызвали проклятие, убившее ее отчима.

— То самое проклятие?

— Конечно, прямо ее об не спросишь, но по крайней мере сам Сиохара в это верил. А когда он узнал, что падчерица совершила сто восхождений, то ему начала сниться Наги, окутанная густым туманом, и как его самого пожирает Драконий Бог… Он перепугался до полусмерти, обклеил всю комнату заклинаниями и носил с собой амулеты. Его страх дошел до того, что он прекратил всякие контакты с приемной дочерью в последние несколько месяцев.

Чиаки неверяще возразил:

— Да ну, не похожа она на человека, который способен на подобное. И потом, зачем ей это? Разве она так его ненавидела?

— Ее мать скончалась около полугода назад, верно? — ответил Наоэ вопросом на вопрос. — Причем не от болезни: она совершила самоубийство в результате сильнейшего душевного расстройства.

— Самоубийство?

— Да, ее отношения с мужем были отнюдь не безоблачные. Что неудивительно, если учесть, что выйти замуж ее заставил отец.

— Короче, — презрительно подытожил Такая. — Этот парень втерся в семью, потому что ручки загребущие тянулись к деньгам и компании. А о семье он реально даже и не задумывался.

А Наоэ добавил:

— Возможно, мать девочки знала, что у Сиохара есть любовница. Так она и жила годами, разъедаемая болезненным отношением к мужу и семье, а в конце концов приняла яд.

— То есть, Наги винит отчима в смерти матери?

В памяти Чиаки всплыли слова девушки.

— Это он во всем виноват.

Пускай так, неужели Наги способна на нечто столь ужасное, как смертельное проклятие?

— Я не уверен, но эти сто восхождений на Сиги… это не там, где когда-то стоял замок Мацунаги Хисахидэ? Если чайник вселился в нее из-за этих визитов, то должна же быть какая-то связь, так?

— Я слышала послание от Драконьего Бога.

Чиаки сощурился.

— Ладно, но… — резко добавил Такая, — пускай это чудовище имеет отношение к Мацунаге Хисахидэ, но сам-то он не появляется, а? Пока не видно ни одного проявления активности от оншо…

— Не совсем.

Они вздрогнули и переключились на Чиаки.

— Кто-то подтолкнул Наги. Судя по силе, это точняк оншо или нуэ Ями Сэнгоку.

— !

И Такая, и Наоэ сделали большие глаза. Так значит, оншо начали действовать!..

— Оншо?? Неужели Мацунага Хисахидэ?

— Без понятия. Только какой тут смысл, если в Наги и впрямь сидит Хирагумо? Это очень сильный цукумогами. Если бы Хисахидэ возродился, он попытался бы как-то использовать Хирагумо, а не пытаться его уничтожить, ведь между ними существует связь. Но вот если за Хирагумо охотится оншо, который против Хисахидэ…

— Что?

Наоэ обратился к Такае:

— Смысл появляется, если на Сиохара Наги нападает Ода. Насчет легенды о Хирагумо… если плохо справимся, то его способность к поглощению духов попадет в руки онре Ями Сэнгоку и сделается очередным мечом в их арсенале. И тогда противостоять оншо с силами, равными нашему тебуку, будет небезопасно.

— То есть, Хисахидэ хочет сделать из Хирагумо оружие, а Наги выслеживают…

При этой мысли Такая помрачнел. Чиаки рядом подхватил:

— В любом случае, пока не разведаем планы Хисахидэ, придется продвигаться наугад. Можно, например, еще разок слазить на Сиги и провести ментальную разведку…

— Чиаки-сан, — позвал голос сзади: это Наги вернулась с полотенцем. — Я приготовила чай, так что все добро пожаловать.

— …

Они посмотрели на Наги и переглянулись. Потом Чиаки похлопал Такаю по плечу:

— Что ж, меня пригласили, так я пошел. А у вас, парни, срочная работа, да? Тогда увидимся.

— Чт… чт… чт! Собираешься чаи гонять, пока мы работаем??

— Ну не могу же я отказаться, раз девушка пригласила, правда? Да ладно тебе, я просто подходящий парень в нужном месте, так что здесь положитесь на меня. Ох, как же тяжко быть популярным…

— Мелкий поганец!

— Может, тебе перепадет парочка пирожных… Если, конечно, мы что-нибудь оставим. Ладненько, Наги-чан, пошли пить чай.

— Немедленно вернись! Чиаки! Подонок!

Но Чиаки уже вышагивал рядом с Наги, непринужденно положив руку ей на плечо. Закатив глаза, Наоэ одернул Такаю за воротник:

— В этом он весь, Кагетора-сама.

— Черт! Этот парень слишком уж пронырливый! Меня уже тошнит от его шуточек! Уффф…

Глядя, как Такая ярится на пассажирском сидении, Наоэ безнадежно пробормотал:

— Может, вы просто сами даете ему слишком много поводов?

— Что? — взъерошился Такая.

— Важнее всего, работают ли ваши силы как положено. Ничто не сделает вас посмешищем быстрее, чем неумение призвать их, когда потребуется.

— Тогда, — вызверился Такая, — может, мне показать их прямо сейчас и заткнуть тебе глотку?!

— Я не против, только прошу, подождите, пока мы проедем повороты, иначе помешаем встречному транспорту.

Такая вымученно откинулся на спинку кресла. Машина по извилистым холмистым дорогам направлялась к горе Сиги.

— Был еще один известный в Ямато генерал, который всю жизнь сражался с Хисахидэ и которого можно назвать его соперником. Его звали Цуцуи Дзюнкей[32]. Во времена предательства Хисахидэ он служил Оде, участвовал в нападении на Сиги и одержал здесь великую победу. Вроде бы он еще какое-то время сотрудничал с Акети Мицухидэ, но когда тот попросил его перенаправить войска к храму Хонно, не послал ни единого солдата. Думаю, Мицухидэ тоже ходил на Сиги.

Такая оперся о стекло и посмотрел на Наоэ:

— И что? Думаешь, это Цуцуи Дзюнкей выслеживает девочку?

— Понятия не имею. Если он переродился и примкнул к Оде, это будет ужасно. Но я никогда не слыхал, чтобы Цуцуи Дзюнкей стал онре…

— Ууу, — простонал Такая, но тут же уголки его губ поползли вверх. — Мацунага Хисахидэ и Цуцуи Дзюнкей, да? Я кое-что о них смотрел на компе Юзуру.

— На компьютере? Очень похвально.

— Ага! Правда, до окрестностей столицы я пока не добрался, но зато показал Датэ и Токугаве где раки зимуют, а на днях побил-таки Ходзе…

— В-вы это про что??

— Ну игра есть, знаешь? «Цель Нобунаги»[33]…

— Теперь знаю. Не надо больше так, пожалуйста.

Итак, они прибыли на Сиги. Такая и Наоэ выбрались из машины и отправились на вершину — к храму ста паломничеств Наги. Они принялись было сканировать гору, но земли храма Чогосонси лежали достаточно близко, чтобы скрыть все проявления паранормальной активности. Поэтому они нашли дорожку и под рядом красных храмовых арок направили стопы к Кюхачи-сан.

— Тут, что ли? — выдохнул Такая, когда они, наконец, добрались до вершины.

Кюхачи-сан, храм Драконьего Бога, который по легендам служит Бисямонтэну, был хорошо известен преданием о сотне паломничеств. Когда они вошли в главный зал, Такая застыл как столб и, поморщившись, потер лоб:

— Ухх…

— Кагетора-сама?

— Секунду. Что за идиотское ощущение?

Наоэ окинул взглядом храм:

— Энергия Драконьего Бога. А еще концентрация духовной энергии молитв верующих. Не удивительно, если они исходят от людей, которые были здесь столько десятков раз. Не много существует храмов со столь мощной энергетикой.

— По-моему, надо пойти…

— Вы в порядке?

— ! — Такая вдруг оглянулся рывком, будто его кто-то позвал.

— Кагетора-сама?

Такая сверкнул глазами, развернулся на пятках и по узкой тропке ринулся в рощу. Наоэ без колебаний последовал за ним. Тропа уводила их от храмовой дорожки за скалу. Теперь Такая, виляя, бежал, будто кого-то преследуя. И вдруг они высочили на небольшую поляну.

— Кагетора-сама…

— Черт, — плюнул Такая. — Смылся.

— Оншо?

— Больше на человека похоже, но только с очень сильной энергетикой… может, одержимый духом.

Такая снова прошелся взглядом по округе. Он чувствовал, как остаточные эмоции тех, кто жил здесь века и века назад, поднимаются из земли вокруг.

— Эта гора страшненькое местечко, — с отсутствующим видом пробормотал Такая. — Сверху вроде святая земля, а на деле столько ненависти…

Ненависть солдат, четыреста лет назад погибших при осаде замка Сигисан. Здесь томились множество привязанных духов, сильных настолько, что вот-вот вырвутся. А особенно дух Мацунаги Хисахидэ…

Такая и Наоэ единым движением развернулись вправо — мощная аура! Здесь кто-то есть… и этот кто-то смотрит прямо на них!

«Это его я чувствовал тогда?..»

Аура казалась знакомой. Этот взгляд… он…

«Вчера! У дома Сиохара!»

Изготовившись к битве, они пытались определить, откуда на них смотрят. Невидимый противник не двигался, но взгляд его вне всякого сомнения был угрожающим.

— Выходи, — Такая понизил голос. — Я знаю, что ты за тем деревом.

Нет ответа. Такая взглянул на Наоэ, но тот покачал головой: нет, ощущение враждебности не изменилось. Тогда Такая начал собирать силу:

— Выходи.

— …

— Не выйдешь, так я сам пойду.

Он сделал шаг наугад, под ногой хрустнули веточки. Но тут внизу загудело, песок разлетелся: ненпа противника с громоподобным треском врезалась в землю и взорвалась.

— Ублюдок!

Такая выстрелил силой в большое дерево, за которым, отскочив, укрылся враг. По стволу побежали бесчисленные трещины, вслед за чем он разлетелся на куски. Тень, промелькнув между деревьями, ответила ударом, но ненпа натолкнулась на защитный барьер Наоэ и рассеялась, не достав Такаю.

— Прекрати! Прекрати, дьявол! — Такая изо всех сил швырнул ненпу. — Сказано тебе, прекрати!

— !

Вокруг замелькали плазменные шарики. Заметив, что тропа занята, противник предусмотрительно затаился, и они потеряли его из виду. Но в момент, когда Наоэ подумывал призвать «путы», враг, блеснув глазами, появился вновь.

— Ааааа!

Поток воздуха кинжальным острием ринулся к Наоэ и сбил его с ног.

— Наоэ! — Такая хотел было прикрыть его, но тут их оглушил ужасный скрип, и Такая изумленно вытаращился на падающее прямо на них дерево, вырванное с корнем.

— От дерьмо!

Такая толкнул Наоэ — оба откатились в сторону. Огромное дерево с гудением ударилось о землю совсем рядом.

— Ты кто такой, а, подонок?! — взвыл Такая. — Цуцуи Дзюнкей?!

Второе дерево свалилось справа. Такая рефлекторно отпрыгнул и снова закричал:

— Это ты выслеживаешь Сиохара Наги?!..

— Кагетора-сама!

А деревья уже падали отовсюду. Теперь им ничего не оставалось, как бежать по тропе обратно, едва-едва уворачиваясь от выкорчеванных стволов. При виде завала Такая завопил:

— Сукин сын! Я тебя так просто не отпущу!

Но и силуэт, и аура уже исчезли. А принадлежали они невысокому юноше, который, судя по поведению, девять шансов из десяти был оншо из Ями Сэнгоку.

— Черт возьмиии!.. — протянул Такая, кусая губы, развернулся и увидел Наоэ, прислонившегося к дереву.

Из разреза, по горизонтали вспоровшего его рубашку, слабо сочилась кровь.

— Ты что, ранен?

— Просто царапина… Но не к добру все это, — Наоэ пристально смотрел туда, куда скрылся враг, и лицо его превратилось в застывшую маску.

— Что-то понял, Наоэ?

— Да, — Наоэ помрачнел еще больше. — Хоть я и не разобрался точно, но… вы заметили, Кагетора-сама? Этот человек, он не просто подселенный.

— Что? — Такая моргнул.

Наоэ снова оглянулся и впился в него пронзительным взглядом:

— Перерожденный.

Такая распахнул глаза. Наоэ печально кивнул и еще раз повернулся к роще. Такая с напряженным лицом уставился туда же.

Да, оншо действительно начали действовать, и двигала ими одна цель — уничтожить перерожденного Мацунагу Хисахидэ.

— Это еще что значит, Наги? — вопрошала Фудзико, двоюродная бабушка Наги; увидев Чиаки, она аж изменилась в лице. — О чем ты думала, когда привела в дом этого парня? Он же репортер, разве нет? Немедленно выгони его! Не знаю, что он вынюхивает, но здесь не получит ничего!

— Бабушка! Неправда!

— Ради твоего же блага говорю тебе. Как ты могла пригласить чужака, когда на могиле отца еще цветы не завяли? Наги, что это за бесстыдство такое? Хочешь опозорить имя и компанию еще больше, чем уже успела? Выставь его из дома сию же секунду!

«Господи, дай мне сил…»

Смущенный Чиаки сидел на диване в гостиной и прихлебывал красный чай. Хотелось ему или нет, но через дверь он слышал спор Наги и ее родственницы от начала до конца. Того, что услышал Чиаки, было вполне достаточно, чтобы понять, насколько они не в ладу.

«Определенно, мне ее жаль…»

Как только он допил чай, поднялся и собрался тихонько ускользнуть, как дверь распахнулась и появилась Наги. На лице ее виднелись следы слез.

— Бабушка возвращается домой. Я попросила ее уехать.

— Но я…

— Ничего. Я думаю, она сама хотела. Мне и одной будет неплохо.

По ступенькам громко протопали. Они еще услышали, как двоюродная бабушка Наги истерично ругается за хлопнувшей дверью, но вскоре звук мотора растаял в отдалении, и только цикады пели по-прежнему. Дом окутала тишина.

— Но ведь тебе будет тяжело.

— Ни капли, — Наги чуть-чуть улыбнулась. — Одной спокойнее. Я рада, что она уехала, — девушка заметила, что чашка гостя пуста. — Хотите еще чаю?

— А? О да, спасибо.

Молча посмотрев, как Наги осторожно переливает чай из чайника в чашку, Чиаки внезапно позвал:

— Эммм… Наги-сан?

— Да? — девушка подняла глаза.

При виде ее абсолютно невинного лица Чиаки заставил себя проглотить рвущиеся на язык слова. Неужели девочка с таким лицом способна просить Драконьего бога проклясть насмерть ее собственного отчима? Нет, не мог он задать подобный вопрос ей, такой просветленной и бесхитростной. После нескольких секунд тяжелого молчания Наги неуверенно переспросила:

— Что?

— Э, ничего… — отбросив нахлынувшие мысли, Чиаки вздохнул и снова обратился к Наги: — Ты просила у Драконьего бога Сиги исполнения желания, верно? О чем ты молилась?

Рука Наги с чайником замерла:

— О, разве… а разве вы не должны знать?

— А? Ээ… ну…

Конечно, если Наги думала, что Чиаки — слуга Драконьего бога, то с ее стороны вполне естественно предполагать, что он знает, о чем она просила. Чиаки в замешательстве поскреб щеку.

Спас его звонок в дверь.

Хотя Наги казалась озадаченной приходом непрошеного гостя, но отозвалась: «Иду!» и, открыв двери, воскликнула:

— Ямамото-сан!

Чиаки осторожно высунулся из-за двери и выглянул в коридор. Наги беседовала с высоким мужчиной лет тридцати, вероятно, знакомым. Ямамото заметил его.

— Это мой друг Чиаки-сан, — поспешно объяснила Наги.

Встретившись с гостем взглядом, Чиаки вежливо поздоровался, и мужчина, довольно дружелюбный на вид, ответил обходительной улыбкой. После долгого разговора с Наги он приветливо попрощался с обоими и ушел. Когда Ямамото исчез в темноте, Чиаки спросил:

— А кто это был?

В голосе Наги чудилось облегчение:

— Ямамото-сан из компании. Он, правда, секретарь отчима, но заботится обо мне, так что против него я ничего не имею.

Ямамото явно беспокоился за Наги и зашел убедиться, что с ней все в порядке.

— Хмм, — одобрительно промычал Чиаки. — Ладно, может, тогда глотнем еще чаю?