Драконов не кормить

Глава 17

Леса Уррека, первый месяц сезона гроз

Ночной лес на болотах пах тиной и грибами-паразитами. Внимательными стражами выстроились вокруг поляны кривые ольхи и тощие дубки, делавшие вид, будто им не интересны разговоры гостей, никем не званных в этот лес, но таких самоуверенных и громких. Среди ольх и дубков что-то шуршало и быстро-быстро загребало лапками, вокруг костра вились невесомые ночные бабочки, над ухом торжественно и тоскливо завывали комары. Йеруш пялился в костёр так, словно собирался на него наорать и отпинать ногами, лицо эльфа казалось восковой маской, а глаза – вёрткими жуками, которые в следующее мгновение спрыгнут с лица и забурятся в землю.

– Мне нужно, чтобы к утру ты просчитал точки выхода вод с учётом магических колебаний и нанёс их на карту, – наглядевшись в костёр, решил Йеруш.

Он не повернулся к Илидору, лишь чуть повысил голос, а глаза его загорелись так неистово, словно Найло накрыло лихорадкой.

Было бы неплохо, в сердцах подумал Илидор. Два года назад золотой дракон ездил по этим краям с магом подобия Фалоном Мурло и учёной Цеддой Хамло, и он помнил, как оба эльфа уверяли, дескать, болотные комары разносят разные болячки, потому нужно всегда стараться набросать в костёр какой-нибудь гадости подымнее и повонючее.

Найло или не знал об опасных комарах лесистой части Уррека, или считал, что если комары решат его покусать, то тем хуже для них. Но если бы стадо заражённых комаров изгрызло Йеруша и тот свалился в горячке, Илидор бы вздохнул спокойней, а то всю дорогу Йеруш поглядывал на дракона так, словно мечтает его сожрать или что похуже.

А впрочем, даже если Йеруша покусают, он всё равно продолжит работать, он продолжит работать, даже помирая! Может быть, даже после смерти. Зимой, когда Найло таскал ледяных и слышащих воду драконов по Урреку и Варкензею, оказалось, что этого эльфа не валит с ног даже самый лютый мороз, хотя Йеруш отчаянно мёрз, даже сильнее, чем обычно мёрзнут эльфы – но продолжал работать как сумасшедший, тащился вперёд и продолжал свои изыскания, он трясся и надсадно кашлял, но упасть и болеть не пожелал. Да что там, Илидор сам видел, что даже смерть не в силах остановить Найло, идущего по следу, так что если болотная лихорадка и накроет этого эльфа – она не сможет прервать его работу.

Люди-помощники, которых Йеруш нанимал в Урреке уже не в первый раз, тоже хорошо это знали и хранили на лицах выражение бесконечного долготерпения.

– Найло, – стараясь звучать равнодушно, проговорил Илидор, – мне кажется, ты слишком привык к моему обществу и непростительно расслабился. Настолько, что стал меня путать с кем-то из своих собратьев.

Йеруш не то кашлянул, не то хохотнул и вытащил из костра длинную ветку. С одного конца она уже почти прогорела, красный огонёк ярко сиял в ночи, и эльф смотрел на него так пытливо и заинтересованно, словно прикидывал, как бы завести у себя внутри нечто подобное.

Илидор подался вперёд, и Йеруш, вздрогнув, перевёл взгляд на него, несколько раз моргнул, разгоняя яркие пятна, мельтешащие после того, как он вглядывался в тлеющую ветку, и вместо них увидел перед собой новые пылающие пятна – золотые.

– Я – дракон, – прошептал Илидор с видом шпиона, выдающего врагам секрет обороны королевского дворца. – Я не умею высчитывать и просчитывать какие-то там места выходов и перемещений. Ты наверняка об этом знал, но забыл.

Йеруш медленно развернул к Илидору ветку с красным огоньком на конце. Найло хотел, чтобы дракон наконец отшатнулся от него, но дракон не отшатывался, и Йеруш, склонив голову к плечу, словно спрашивал себя и дракона: ну и как с тобой поступить, упёртая ты зараза?

– Точно, – таким же заговорщическим шёпотом согласился эльф. – Я забыл. Но ты же должен быть полезным, хренов дракон, потому мне придётся научить тебя разбираться в этих премудростях, даже если это убьёт одного из нас. Ты услышал меня?

Ответ Илидора был немедленным, кратким, бодрым и, честно говоря, очень смешным, но Йеруш в ту ночь совершенно не расположен был шутить, потому всё-таки ткнул веткой дракону в ключицу.

* * *

Найло не ошибся: обучение Илидора водной картографии едва не убило обоих. Из Йеруша был паршивый учитель – он торопился, тараторил и нервничал, а дракон оказался неблагодарным учеником, ведь ему было плевать на все водные источники мира, и ещё он ненавидел Найло за выходку с веткой. Ожог под ключицей неистово болел и всё время тёрся об рубашку.

– Я с тебя не слезу! – сердито выкрикивал Йеруш. – Даже не надейся, дурацкий дракон! Ты должен быть полезным, или я тебя запру в замке до будущего года!

– Да завернись ты в эти карты и сдохни в них! – сердился Илидор. – На кой тебе моя помощь, сам бы справился!

– Я! – Йеруш наставлял на него длинный костлявый палец и подпрыгивал, сидя. – Тебя! Собираюсь таскать по всему Урреку! Сегодня, завтра, через год! А когда закончится Уррек, я буду тебя таскать по Чекуану! Я буду из тебя тянуть все жилы нещадно, и ты должен мне в этом помочь!

– Тебе мало слышащих воду, что ли? – негодовал дракон. – На кой тебе я?

– Мне не нужна магия, ну почему ты такой тупой, а? Мне нужна наука! Всё что драконы могли тут учуять, они уже учуяли! Мне нужен дракон-архитектор, а не рабочий! Здесь нужно использовать голову!

– О, так вот как ты называешь эту штуку, из которой орёшь! Головой!

Три эльфа-сподручника, которых Найло возил с собой, чтобы следить за драконом, наблюдали за этими перепалками с трудноописуемым выражением лиц.

– Илидор! Мы тут занимаемся! Важными! Научными! Изысканиями! Ты просто слишком дремучий, чтобы оценить хотя бы десятую долю той важности…

– А я думал, мы тут просто орём друг на друга!

– Илидор! Возьми линейку и перо, или я тебе их затолкаю в глотку!

Дракон подчинялся, потому что куда ему было деваться, и даже честно старался вникнуть в объяснения Йеруша, но делал это медленнее, чем хотелось эльфу, тот быстро терял терпение, начинал орать и временами даже драться. Он с одинаковой вероятностью мог лягнуть Илидора или, яростно вопя, разбить собственные костяшки о ближайшее дерево. Если, по мнению дракона, Найло колотил его чаще, чем себя, дракон не стеснялся восстанавливать равновесие: мог пнуть Йеруша в живот, отбрасывая на несколько шагов от себя, или заломать его руку, уронить лицом в прелую листву и нашипеть в ухо. Найло огрызался и ругался, но и только, однако Илидор ничуть не заблуждался: в других обстоятельствах подобных вольностей ему не простят.

Сподручники попытались было вмешаться раз, другой, но Йеруш от них сердито отмахнулся, и сподручники приняли мудрейшее из возможных решений: оставить этих бешеных в покое, и стали коротать время на рыбалке у ближайшего озерца или шастая в деревню по каким-то своим надобностям.

Мягко говоря, на выездах Йеруш Найло сильно разлагал вверенных ему сподручников, однако их это вполне устраивало, а учёные Донкернаса об этом и знать не знали. Им было достаточно того, что изыскания Йеруша приносят определённые плоды на местах, а про его научные статьи много говорят в Ортагенае, и это хорошо для авторитета Донкернаса.

Илидор действительно старался научиться и стать полезным для Найло. Стать для Найло таким полезным, чтобы тот не захотел отправляться в путь без золотого дракона. Мало-помалу Илидор постиг некоторые премудрости, научился читать карты, определять направления водных потоков под землёй по общим законам, а также в общих чертах понял, каким образом влияют на них магические колебания.

И тогда дракон наконец сообразил, почему Йеруш выбрал в помощники именно его: когда карты перестали быть просто нагромождением пятен, а стали более-менее понятной сетью возможных выходов водных источников, пригодилась способность Илидора чувствовать всякие необычные вещи в горах. А гор и обломков гор вокруг было немало.

А ещё до Илидора дошло, что карта, даже без отмеченных на ней селений – вещь невероятной силы, особенно для того, кто планирует сбежать.

Интересно, Найло понимает, что делает, когда учит дракона читать карты, или он настолько поглощён своими изысканиями, что считает, будто они и других должны поглощать ровно так же, без остатка и места для других стремлений?

Вот бы исхитриться раздобыть карту домена Хансадарр! Илидор бы хоть понял, насколько далеко находится Такарон! И, наверное, на карте Хансадарра указаны загорские человеческие земли, куда не возят драконов и где не встречаются донкернасцы, – вот как на карте Уррека указаны кусочки Декстрина, Чекуана и Донкернаса…

Ещё золотой дракон начал понимать, что все многочисленные поездки Найло по Эльфиладону, от самой осени, а также лаборатория и обучение Илидора – всё это было частью одного большого плана научных исследований, и когда золотому дракону стало это понятно, он с огромным рвением занялся расчётами, которых безостановочно требовал эльф. Видишь, какой я Хороший Дракон, какой я полезный дракон?

«Дракон-архитектор», – говорил Найло, что бы это ни значило.

Архитектор, градостроитель, создатель миров, воплощатель мифов, копатель колодцев – как скажешь. Главное – что я часть твоего плана, да? Я буду чудесным, полезнейшим кусочком механизма, без которого тебе не обойтись!

Оставалось только удивляться, что Йеруш Найло оказался способен выстроить растянутый во времени план и следовать ему, пусть и не проявляя при этом особой терпеливости, пусть и не всегда распоряжаясь временем так разумно, как мог бы.

Да разумней он, видимо, и не мог.

Уррек они исследовали до середины сезона гроз, пройдя вдоль русла реки Катарки с северо-востока на запад. Найло загонял Илидора и сподручников почти до потери сознания, они бесконечно перебирались в одну низинку, нет, в другую, нет, на вот этот холм, везде расставляя оборудование и раскладывая вещи. Йеруш носился по полям и лесам с картами и птичкам-маликнами. Маликны оживлялись и били крылышками в тех местах, где под слоем дёрна обитали колонии жуков-щелкунов, которые привлекали кротов, которые источали фон, от которого сильнее обычного вибрировали магические потоки, истощая или отталкивая водные жилы.

Одна лишь попытка осмыслить всё это едва не свела Илидора с ума. А когда ночью в лагерь прокралась дикая кошка и укатила куда-то две клетки с маликнами, с ума едва не сошёл Найло.

Следуя по течению Катарки, они заезжали в маленькие деревушки, где воздух был неспешен и звонок, и в большие посёлки, громкие и восхитительные. Разумеется, Илидор их почти не видел, только жадно ловил обрывки звуков, проникающие через задёрнутый полог повозки: Найло оставлял его раздёрнутым только в дни очень, очень хорошего расположения духа, а хорошее расположение духа было весьма нехарактерным для Йеруша состоянием. Зато если они заезжали в селение – Йеруш селил Илидора в своей комнате, а не отправлял спать в сарай.

По правде говоря, через некоторое время дракон почти полюбил ночёвки в клетке – там, во всяком случае, никто не разговаривает с тобой безостановочно до поздней ночи, делясь соображениями, которых ты почти не понимаешь, и не тычет тебя в бок чуть свет, давая понять, что настала пора вскочить и снова куда-то бежать.

Но, честно говоря, изыскания немного захватили и золотого дракона. Несколько раз он сам срывал Найло на новое место, если чувствовал под землёй что-нибудь необычное. И заодно однажды проверил, отличит ли Йеруш настоящее драконье «Мне что-то чудится, побежали туда» от ненастоящего. Йеруш сделал вид, что не отличил, и золотой дракон его таскал по пригоркам, пока Найло не рухнул. А поскольку они так ничего особенного и не нашли, Йеруш лишил дракона ужина и отправил его под надзором сподручников обойти ближайшее озеро и нанести на карту смещения пяти входящих в него ключей с учётом магических колебаний. Едва живой от усталости Илидор потащился к озеру и бродил вокруг него до темноты, стёрши ноги в кровь, но нашёл только четыре ключа. Их на самом деле было четыре, и Найло в этом даже признался, сказав:

– О, ну пятый должен вытекать из той необычности, которую мы не нашли среди пригорков.

И потом долго лающе смеялся, глядя на потерявшего дар речи дракона, а затем перестал смеяться и пообещал прибить Илидора к дереву и сделать себе бусики из его когтей, если дракон ещё раз попытается его обмануть.

А потом ночью разбудил дракона и снова потащил его бегать среди пригорков, приговаривая: «Нет, это точно должно скручено здесь, точно здесь», и глаза Йеруша нездорово блестели в лунном свете, плечи сотрясались от сухих всхлипов, а у дракона становилась дыбом чешуя на затылке, несуществующая в человеческом облике. Они довольно долго бегали туда-сюда, Найло цепко держал дракона за руку, то и дело дёргал с хохотом, и золотому дракону несколько раз казалось, что ему всё это снится, что на самом деле Йеруш Найло остался спать возле костра, а его водит за руку оживший ночной кошмар.

Потом они вернулись обратно к костру и Найло наконец выпустил руку дракона. Посмотрел на свою ладонь удивлённо и пытливо, поднёс её с растопыренными пальцами прямо к лицу, посмотрел на неё, гавкнул на неё, сокрушённо вздохнул, лёг спать и наутро даже не подумал объяснить, что это было.

Илидор ещё несколько ночей просыпался в холодном поту от каждого шороха.

Однажды, когда они сидели у вечернего костра, Илидор спросил, понизив голос, чтобы не привлечь внимание сподручников:

– Может, ты позволишь мне всё-таки смотреть на окрестности, пока мы едем? В клетке ужасно скучно, а ты всё равно временами забываешь, что я дракон.

– О, – глаза Йеруша загорелись, он отёр лоб тыльной стороной ладони, оставляя на нём полосу золы. – Было бы интересно об этом забыть, это сразу столько всего бы изменило! Но нет, дурацкий дракон, я никогда не забываю, что ты дракон!

Найло принялся остервенело чесать голову. Его волосы, остриженные осенью в лекарне, отросли, разбросались на косой пробор, слева прядь оказалась на уровне глаза, справа – у щеки. Даже волосы Йеруша безмолвно вопили, что в этом эльфе нет ничего ровного и внятного, – видимо, это понравилось Найло, потому что теперь он всегда стригся именно так.

Но Илидор всё равно понимал, что в хаотичных действиях Найло куда больше организованной спланированности, чем тот хочет показывать. Хотя, конечно, он может неорганизованно и незапланированно ткнуть тебя горящей веткой или запереть в лаборатории на месяц, если вдруг решит посмотреть, какое у тебя будет лицо, и вот эта косичка из последовательности и хаотичности вызывала у дракона больше опасений, чем просто непредсказуемость: косичка дважды ломала ожидания.

– Я помню, что ты дракон, ведь ты ездишь в клетке, ведь мы не заезжаем в города, ты должен был это заметить! А я очень хочу заезжать в города, у меня вся голова зудит, видишь, вот так я хочу в город, хотя бы в один, хотя бы в замшелый! Вчера мы проехали мимо Элбоа, и он достаточно замшел, чтоб ты знал! А до этого были Шебат и Ссорт, там я не бывал и не побывал, и это всё из-за тебя, и я тебя теперь ненавижу ещё больше. В городах куча полезных вещей, может, на животном рынке даже новые маликны нашлись, или не нашлись, или потерялись, затерялись, укатились, да и клеток жалко, нет!

– Ты мог бы поручиться за меня, чтобы я ездил по городам, – вкрадчиво заметил Илидор и старательно не сжал кулаки, но крылья предательски облепили тело. – И с открытым пологом.

Дракон почти перестал дышать в ожидании ответа. Если Найло согласится…

– Мо-ог бы, – протянул Йеруш и почти выкрикнул: – А стану?

– Ну раз у тебя на меня большие планы и раз уж мы стали настолько близки, что ты таскаешь меня к себе в спальню…

Видимо, Илидор забылся и повысил голос, потому что у костра возник сподручник Икар Бардо. Он пришёл в Донкернас только в начале этого года, потому не отвертелся от поездки с Йерушем – и сам плохо понимал, чем это грозит, и спрашивать его никто не собирался. Икар одновременно и очень плохо, и очень хорошо знал правила Донкернаса – достаточно плохо, чтобы не понимать, когда коса реальности распарывает сети правил, и достаточно хорошо, чтобы со всей страстью неофита озвучивать постулаты, не предполагающие разночтения.

Икар начал было набирать в грудь воздуха, намереваясь что-то проорать, но Найло не обратил на это никакого внимания, он смотрел на Илидора, склонив голову и слегка подёргивая верхней губой.

– Почему у меня на тебя большие планы?

– Ты же сам так говорил! – напомнил дракон. – А потом потащил меня сюда.

– Я так говорил?

– Ещё в лабораториях!

– И ты поверил? – Лицо Йеруша разочарованно вытянулось. – Илидор, ну что такое, это же детский приём, ну. Мало ли что я там говорил, чтоб ты не брыкался, тупой дракон. Жениться на тебе я не обещал?

– Межвидовые связи! – наконец встрял Икар Бардо, выкативший глаза. – В любых их видах и уровнях посигновлений! Запрещены правилами Донкернаса как компрометирующие наставнические…

– Да, да, спасибо, тупая башка! – заорал на него Йеруш. – Пойди поищи свой сарказмоуловитель, ты его, похоже, затолкал в какое-нибудь запрещённое правилами место, так вот, Илидор, ты не то чтобы охренительно сильно мне нужен, потому что влиять на камни ты не умеешь. Ты можешь здорово пригождаться в горах, и ты единственный дракон, с которым стоит обсуждать нечто сложнее жуков, и ты единственный дракон, которому не всё равно, что бурлит вокруг тебя в этом мире… но мне низачем не надо таскать тебя по городам, ясно? – Голос Йеруша, только что хлеставший Икара плетью, сдулся вдруг до медленного вялого бубнежа: – Без городов Уррека я как-нибудь переживу.

Илидор был так зол и расстроен, что зашипел от досады, и ещё долго шипел, ворчал, тихо рычал и думал, не будет ли хорошей идеей сорваться в побег прямо сейчас.

Чем это хуже любого другого мига – год назад, например? В чём он продвинулся за год – научился прогнозировать места выхода подземных потоков по картам и узнал, что может слышать голос Такарона? Поразительные успехи для того, кто собирается выжить один в чужом мире, не имея при себе даже завалящей монетки!

– Но ты же научил меня читать карты. И рано или поздно тебе потребуется в город. Ну и что ты теряешь, если…

Найло вскинулся, едва не выпрыгнув из одежды, а Илидор едва не отшатнулся.

– Время! Я теряю время! Каждый день! Ты, дуболомный дракон, ты хоть представляешь, что такое время для тех, кто проживёт… сколько я проживу, как ты думаешь, если ты думаешь, ты ведь способен на это хоть изредка? А? Когда небо пахнет сиренью! Лет шестьдесят! – рявкнул он и вскинул руки в победном жесте. – Всего, а не ещё! Сколько времени я потеряю, пока тебя будут учить? Мне это не нужно! И тебе это не нужно!

Драконов возят через города, только если у эльфов есть на то причины, а кроме того – допущенный в город дракон должен уметь обращаться с мечом. В этом нет никакого практического смысла, дракону не придётся бить мечом жителей города, да и настоящего оружия ему никто не даст. Просто когда-то мечный бой был завершающим этапом образования эльфских воинов, а теперь донкернасцы сделали его символом своего высшего доверия к драконам. Ещё они что-то говорили про развитие и самосовершенствование, но этих дурацких сентеций точно не дослушал до конца ни один дракон.

– Есть много других мест, кроме Уррека, Найло, и в этих местах полно городов! Ты не будешь бороздить Уррек до самой смерти! Уже полсезона тягаешь меня за собой, отважный эльф, ты же просто можешь сказать это Теландону, да трудно тебе открыть рот, что ли? Сколько я шарахаюсь без клетки по этим лесам, ну? Да если бы я хотел улететь, я бы…

Найло вдруг совершенно успокоился, лицо его разгладилось, стало юным и весёлым, а потом его разрезал смех, мелкотряский беззвучный смех, и он с каждым мигом растягивал лицо Йеруша в гримасу. Эльф смеялся и смеялся, беззвучно, глядя на Илидора в упор, скаля мелкие зубы, чуть наклоняя голову, словно животное перед прыжком, и дракону в течение нескольких неуютнейших мгновений казалось, что Йеруш на него бросится.

– Ты не хочешь от меня улетать, дракон, как я не хочу тебя отпускать, – сообщил он наконец и отёр капельки слюны с подбородка. – Поверь, я не желаю тебе добра, но и зла не хочу тоже, по крайней мере в этот миг, да! Будь моя воля в этот миг – я бы возил тебя без клетки, я бы возил тебя в города, а в следующий миг я бы даже запряг тебя в повозку, я бы катался на тебе верхом и громко хохотал, но нет!

У Илидора зашумело в ушах, крылья снова прижались к телу. Короткий разговор его выжал досуха, и дракон вдруг понял, что ему уже всё равно, по крайней мере в этот миг. Он бы с удовольствием рухнул прямо здесь, укрылся крыльями и проспал несколько дней.

– Не-ет, – с удовольствием наблюдая за ним, протянул Найло и тут же съёжился, став похожим не на кусучую зверюгу, а на несчастную продрогшую птицу. – Ты не улетишь от меня, даже если я открою для тебя все клетки мира. Только это совсем иная история, Илидор.

* * *

Изначально Йеруш планировал, что они пройдут вдоль русла реки Катарки через Уррек до самого Чекуана, а потом повернут вдоль его границы на юг, углубляясь в долинно-степную часть Уррека, однако по дороге внезапно пересмотрел свои планы.

– Мы возвращаемся в Донкернас, потому как тебе нужно что? – переспросил дракон, уверенный, что ослышался.

– Подумать, – рассеянно повторил Найло. – Ты на ухо туг?

Илидор не придумал хорошего ответа, просто залез в повозку, и она повезла его обратно. Золотой дракон не хотел в Донкернас, то есть чуточку хотел, ведь там осталась Даарнейриа, если её, конечно, никуда не отослали за это время, но…

Весь долгий путь Йеруш провёл, забиваясь в уголки потише, перебирая свои записи, что-то высчитывая на пальцах, на бумаге, на небесных светилах и рявкая на все обращения: «Отцепитесь! Отцепитесь и дайте подумать!». Никто, в общем, особенно не возражал: Йеруш всех достал своей активностью, и теперешнее его недвижимое состояние было почти чудом.

Золотому дракону тоже нужно было подумать. Ему крепко нужно было подумать о том, какую руку стоит выкрутить Йерушу Найло, чтобы тот вывез золотого дракона в город.

Желательно, конечно, в Декстрин, самый большой город людских земель недалеко от границы домена Хансадарр.