Драмы и комедии

НАСТЯ ВЕРБИЦКАЯ — передовая колхозница, агротехник.

АВДОТЬЯ ЗАХАРОВНА ВЕРБИЦКАЯ — ее мать.

ИВАН МИХАЙЛОВИЧ ТУМИЛОВИЧ — председатель колхоза «Светлый путь».

МАКАР ФИЛИППОВИЧ ПЫТЛЕВАНЫЙ — председатель колхоза «Новая нива».

МИКОЛА ВЕРАС — бригадир.

СИМОН МАКСИМОВИЧ ВЕРАС — его отец.

ПАВЛИНА БОХАН — колхозница, вдова лет под сорок.

ТИМОФЕЙ ПЕТРОВИЧ ПАЛАНЕВИЧ — второй секретарь обкома.

КРУГЛИК — заместитель председателя облисполкома.

ВЕРА ПАВЛОВНА МОРОЗОВА — начальник областного Управления сельского хозяйства.

ЗДОРОВЕНЯ — колхозный бухгалтер.

БОНДАРЧИК — счетовод.

МАША — техсекретаръ областного Управления сельского хозяйства.

ЛИДА }

КАТЯ } — колхозницы, Настины подруги.

РОМАН }

ВОЛОДЯ } — шоферы.

ОФИЦИАНТКА СТОЛОВОЙ.

СВАДЕБНЫЕ ГОСТИ.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Хата Авдотьи Вербицкой.

Слева — входная дверь. Влево от двери — русская печь. От печи через всю хату дощатая перегородка с дверью в спаленку. В правой стене — окно на улицу. В правом углу — стол, покрытый скатертью.

Март. Сквозь окно льются лучи яркого весеннего солнца. А в д о т ь я хлопочет у печи. Н а с т я собирается на работу: надевает ватник, берет в руки топор, пробует пальцем его лезвие.

Н а с т я. Мама, где наш брусок?

А в д о т ь я. Поищи за печкой.

Н а с т я. Я тебя просила мой инструмент за печку не забрасывать. Вот его место, на полке. (Берет из-за печки брусок.)

А в д о т ь я. Тебя ж в балаторию назначили, а ты опять за топор берешься.

Н а с т я. Лаборатория пока не оборудована, а с кустарником еще много возни. Неудобно мне гулять, когда все девчата на работу идут. И трудодень будет записан.

А в д о т ь я. Кабы жив был Миша, не дал бы он тебе этого инструмента. Как он, мой сынок, радовался, что у него такая сестричка растет. (Готова заплакать.)

Н а с т я. Не надо, мама.

А в д о т ь я. Восемь денечков не дожил до конца войны.

Н а с т я. Ты опять себя расстроишь на целый день. Он не любил слез.

Авдотья, сдерживаясь, вытирает слезы. Настя начинает точить топор.

А в д о т ь я. Еще бы блинок съела.

Н а с т я. Не хочу больше.

А в д о т ь я. Может, сальца возьмешь с собой?

Н а с т я. Нет, домой приду обедать.

А в д о т ь я. Придешь, когда стемнеет. Я тебя знаю.

Н а с т я. Сегодня раньше приду.

А в д о т ь я. Может, вам не надо в воскресенье на работу идти? Недаром же Советская власть установила выходной день… Для того ведь, чтобы люди отдыхали.

Н а с т я. Жалко день такой потерять. Скоро земля оттает.

А в д о т ь я. Скоро, скоро уже. Жавороночки начинают петь. Слышала сегодня, когда пойло несла. Несмело так, будто еще учатся.

Н а с т я. Вот и надо опешить. Низина же там. Зальет водой, так и не подступишься.

А в д о т ь я. Понимаю, да тебя мне жаль. Ты ведь девушка: тебе и погулять и повеселиться нужно.

Н а с т я. Поработаю, тогда и погуляю весело.

А в д о т ь я. Замуж выйдешь, уже так не погуляешь.

Н а с т я. Где еще тут замуж.

А в д о т ь я. И матери не признаешься.

Н а с т я. Не в чем.

А в д о т ь я. А я все знаю.

Н а с т я. Что ты знаешь?

А в д о т ь я. Председатель мне говорил, что тебя добивается какой-то бригадир из другого района.

Н а с т я. Добивается, да никак не добьется.

А в д о т ь я. Разузнавал о тебе у председателя. Говорил — свататься приедет.

Н а с т я. Приедет — тогда и посмотрим.

А в д о т ь я. А ты будто ничего не знаешь?

Н а с т я. Немного знаю. Еще зимой был у нас с ним разговор.

А в д о т ь я. Ждешь, значит? Дай же бог тебе счастья. Хоть бы человек хороший попался.

Входят с топорами П а в л и н а, К а т я и Л и д а.

П а в л и н а. День добрый в хату!

А в д о т ь я. День добрый.

П а в л и н а. В самый раз на блины поспели.

Л и д а (декламирует). Воскресный день; чтоб стал он краше — блины пекли хозяйки наши…

А в д о т ь я. А вы садитесь да съешьте по блинку. Быстрей с кустами управитесь.

К а т я. Спасибо, тетенька. Мы дома поели.

П а в л и н а. Вы как хотите, девчата. Вам, конечно, и не стоит много есть — фигуру испортите. А я так съем горяченький.

А в д о т ь я (кладет на тарелку горячий блин и подает Павлине). Подкрепись малость.

П а в л и н а (берет блин). Спасибо, матушка. Я своих сегодня не пекла.

Н а с т я (шутливо). На чужие надеялась?

П а в л и н а. Не объем вас, бедненьких. Пшенички пудов двадцать, кажется, получили.

А в д о т ь я. А может, съели бы, девчата, и вы? За фигуру-то, если что, я уж буду отвечать. Лида, ты чего стесняешься?

Л и д а. Не стесняюсь, а вправду не хочу, тетенька. Мы же не на прогулку идем: заправились как следует!

А в д о т ь я. Ну, не хотите, как хотите.

За окном слышна песня. Это хлопцы, идя на работу, поют частушки:

Д е в ч а т а (бросаются к окну. Отвечают хлопцам).

А в д о т ь я. Я уже Насте говорила: может, и не надо вам сегодня идти на работу. Все же воскресенье. Бог, и тот, как нас раньше учили, шесть дней работал, а на седьмой должен был отдохнуть.

Л и д а. Ему не с кем было соревноваться, а нас вон Мартынова бригада обгоняет.

П а в л и н а (доедая блин). Нынче, девчатки, нам нужно поднажать, чтоб с работой управиться да еще и погулять. Вечером кино, хлопцы зареченские придут, так что держи фасон. Я вдова, и то думаю не подкачать. (Ставит тарелку на стол.) Спасибо, матушка. Теперь хоть дубы ворочать.

Лида включает репродуктор. Слышна песня на слова Янки Купалы «В колхозе вечеринка…» Катя и Лида подпевают.

Н а с т я (встает, топор в руке). Ну, девчата, кончайте песни.

П а в л и н а. Кончайте, девчата, на это вечер будет. Катя, выключай!

Катя хочет дослушать песню. Павлина подходит и выключает репродуктор. Взглянула в окно.

Ой-ой-ой! Что за важные гости в наш колхоз пожаловали?

К а т я. Где?

П а в л и н а. Да вот идут по улице с нашим председателем.

А в д о т ь я. Может, из района кто?

Л и д а (глядит в окно). Нет, в районе таких, кажется, нет.

П а в л и н а. А хлопец какой фартовый! В пальто, в шляпе. Налетай, кому замуж пора, а я подожду.

К а т я. Фартовый, да в нашу сторону глядеть не хочет.

Н а с т я. Может, какой корреспондент?.. (Подходя к окну, взглянула и немного смутилась.) А, этот…

Все оборачиваются и испытующе смотрят ей в лицо.

П а в л и н а. Ты разве его знаешь?

Н а с т я (нехотя). Немного знаю… Это бригадир из колхоза «Новая нива». А тот, постарше, наверное их председатель.

К а т я. Бригадир? А я думала — профессор какой.

Л и д а. Больно молод для профессора.

П а в л и н а. Откуда же ты его знаешь?

Н а с т я. Вместе на агротехнических курсах были.

П а в л и н а (подозрительно). Что-то ты, дивчина, покраснела. Какие вы там курсы проходили — бог вас знает.

Н а с т я (шутливо-начальническим тоном). Приказываю прекратить неуместную болтовню. Слушай мою команду. В ружье! За мной, шагом марш! (С топором в руках направляется к двери.)

Лида и Катя идут за ней.

П а в л и н а (взглянув в окно). Подожди, подожди. Честное слово, во двор завернули.

А в д о т ь я. В самом деле… (Вытирает о фартук руки, поправляет головной платок.)

Девушки топчутся возле двери.

П а в л и н а. Ну, Настя, держи фасон! Смотри, чтобы ты эти курсы окончила на круглые пятерки.

Л и д а (растерянно смотрит на свою рабочую одежду). Фасон — нечего сказать!

П а в л и н а. А вас, девчата, никто тут на выставку не выставляет. Пошли в курятник!

П а в л и н а с топором, а за нею Л и д а и К а т я торопливо уходят в спаленку. Настя тоже хочет пойти за ними.

А в д о т ь я. Ты уж не прячься. Может, и вправду к тебе какой интерес имеют.

Входят Т у м и л о в и ч, П ы т л е в а н ы й, М и к о л а и застают Настю посредине хаты с топором в руках.

Т у м и л о в и ч. Добрый день.

М и к о л а. Доброе утро.

П ы т л е в а н ы й. День добрый.

А в д о т ь я. День добрый.

Все обмениваются рукопожатиями.

Т у м и л о в и ч (подходит к Насте). Вот как у нас! Пусть попытается подступиться какой-нибудь агрессор. (Кивает на Миколу.)

М и к о л а. А мы с мирными намерениями. (Здоровается с Настей, как с хорошей знакомой.) Как живем-поживаем, Настасья Рыгоровна?

Т у м и л о в и ч. А если с мирными, тогда предлагаю разоружиться (берет из рук Насти топор) и сесть за круглый стол.

А в д о т ь я. Стол хоть и не круглый, но добрые люди за ним еще не были обижены.

Т у м и л о в и ч. Позвольте нам тогда и раздеться, Авдотья Захаровна: наши гости хотят посидеть да побеседовать.

А в д о т ь я. Милости прошу, раздевайтесь. Мы сами рады побеседовать с добрыми людьми. Настя, возьми одежду.

Настя берет бекешу Пытлеваного и вешает на вешалку. Тумилович и Микола сами вешают свою одежду. Микола в хорошем, аккуратно сшитом костюме; Тумилович в кителе военного покроя.

(Смахивает фартуком пыль с табуретки, пододвигает стулья.) Садитесь, пожалуйста.

Т у м и л о в и ч. Сидели на этой неделе. (Садится первый, за ним Пытлеваный.)

Микола подает стул Насте, которая стоит, опершись плечом о печь, садится рядом с ней. Они тихо разговаривают.

П ы т л е в а н ы й. Может, Авдотья Захаровна не знает, что мы за люди. Так уж ты, Иван Михайлович, отрекомендуй нас.

Т у м и л о в и ч. Это такие люди, Авдотья Захаровна, что с ними надо держать ухо востро. Может, слышали — есть такой богатый колхоз «Новая нива»?

А в д о т ь я. Слышали, как же. Хорошее далеко слышно.

Т у м и л о в и ч. Так вот — председатель того колхоза Макар Филиппович Пытлеваный. А это — его лучший бригадир Микола Верас.

А в д о т ь я. И имена эти нам известны.

Т у м и л о в и ч. А вы знаете, почему этот колхоз богат?

А в д о т ь я. Видно, хорошо работают, вот и богат.

Т у м и л о в и ч. Для себя-то они хорошо работают. Ездят по колхозам, высматривают, где что получше, и забирают. Вот почему они богаты.

А в д о т ь я. Они, видно, стоят того, коли им отдают. Для добрых людей и самого лучшего не жаль.

Т у м и л о в и ч. Легко вам так-то говорить, коли вас не трогают. А мне что делать, если они хотят забрать у меня агротехника — Настасью Рыгоровну Вербицкую.

А в д о т ь я (смотрит на дочь). Так она же и мне немножко родней доводится.

Т у м и л о в и ч. Вот как! Тогда мы с вами союзники. Какой же у нас будет план?

А в д о т ь я. Попробуем сопротивляться.

М и к о л а. Вот нас и отрекомендовали, Макар Филиппович. Выходит, что мы какие-то грабители: только тем и живем, что у людей отбираем, а мы, между прочим, и свое кое-что имеем.

П ы т л е в а н ы й. А коль уж берем у людей, так и их не обижаем. Против чужого добра не худшее свое выставляем. А хорошее к хорошему — так и выйдет самое лучшее.

Т у м и л о в и ч. А кому оно достанется, это самое лучшее?

П ы т л е в а н ы й. А это уж согласно закону… как у людей, так и у нас. Обычай ломать мы не собираемся.

Н а с т я. Смотря какой обычай. Мы многое сломали. И обычай, если он устарел, также можно сломать.

П ы т л е в а н ы й (подмигивая Миколе). Противник оказывает упорное сопротивление.

А в д о т ь я. А у нас позиция крепкая — на печь опираемся.

Т у м и л о в и ч. И оружия хватает. (Выразительно показывает на ухваты.)

П ы т л е в а н ы й. Шутки шутками, Авдотья Захаровна, а коли говорить всерьез, так мы приехали не грабить вас, а просить вашей милости, чтобы вы отдали нам свою дочку. Хорошая она у вас, и правду ваш председатель сказал, что мы на нее виды имеем.

А в д о т ь я. Хорошую-то и отдавать жалко.

П ы т л е в а н ы й. Что поделаешь. Такая уж доля материнская: чем лучше дочка, тем скорей с ней расстаются. Этот хлопец жизни мне не дает. «Может, говорю, на май отложим?» Где там! «Нам с ней, говорит, и в марте будет май». А хлопец, я вам не хвалясь скажу, — неплохой. Лучший бригадир в моем колхозе. А колхоз наш, как вы сами слышали, не последний в области. К награде представили. Хлопец должен орден получить.

М и к о л а. Ой, дядя Макар! Я аж покраснел. Расхваливаете меня, как на ярмарке.

П ы т л е в а н ы й. Может, тебе и жениться рано, раз ты такой стыдливый? Надо же людям знать, с кем они дело имеют. А может, я проходимца какого привез? (Авдотье.) Так что вы нам на это скажете, Авдотья Захаровна?

А в д о т ь я. Что ж я могу сказать? Хорошему человеку я рада, а там уж их дело. Отдать силой я не отдам и держать не держу. Ее доля, ее и воля.

П ы т л е в а н ы й. Спасибо вам и за это, что не перечите. А их мы спросим само собою. (Смотрит на Миколу и Настю.) Покуда мы тут то да се, так они, может, уже и поладили. Молодой скорее уговорит, чем старый.

М и к о л а. По одному вопросу никак к согласию не придем.

П ы т л е в а н ы й. Что, отказывают?

Н а с т я. Отказывать-то не отказываю! Мы с Миколой Семеновичем не первый раз встречаемся. И уже говорили об этом.

М и к о л а. И согласие у нас было.

Н а с т я. Согласие было, но мы же тогда не обо всем договорились.

М и к о л а. Я считаю, что Настасья Рыгоровна должна в наш колхоз переехать.

П ы т л е в а н ы й. А как же, обязательно.

Н а с т я. Почему — обязательно?

П ы т л е в а н ы й. А чем вам наш колхоз не нравится?

Н а с т я. Я вашего колхоза еще не видела.

П ы т л е в а н ы й. Видать, маму покинуть жалко? Так мы и маму заберем.

Т у м и л о в и ч. Ты, сват, на чужой каравай рта не разевай. Мало того, что агротехника у меня забираешь, так еще хочешь лучшую телятницу забрать.

А в д о т ь я. У дочки хоть согласия спрашивают, а меня так и не опрашивая забирают. Милость оказывают. А я еще, может, и не приму такой милости.

М и к о л а. Простите, Авдотья Захаровна. Мы думали, что вам приятно будет жить вместе с Настей.

А в д о т ь я. Меня тут люди уважают за мою работу, а на каком я положении буду у вас, этого я не знаю. Может, я у вас на последнем месте буду.

П ы т л е в а н ы й. Да вам у нас совсем работать не придется. Вы уж и отдохнуть имеете право. Будете внуков нянчить. А телятниц у нас хватит.

А в д о т ь я. Вот видите! У вас уж и работы для меня не находится.

П ы т л е в а н ы й (нервничает). Опять не к месту сказал.

А в д о т ь я. Мое тут дело десятое. Дочку сватаете, не меня. А я уж соображу, как мне сподручней.

Н а с т я. От мамы мне, конечно, не хочется уходить, но дело не в этом. Я спрашиваю: почему я обязательно должна идти к нему, а не он ко мне?

П ы т л е в а н ы й. Смешно вы спрашиваете — почему!

Н а с т я. Ну все же — почему?

П ы т л е в а н ы й. Да так оно ведется спокон веку.

Н а с т я. Мало ли что было спокон веку. Спокон веку и социализма не было, а мы его построили.

П ы т л е в а н ы й. Умница моя, да при чем же тут социализм?

Н а с т я. Очень даже при чем. Спокон веку женщина рабой была в семье, а я свободная советская женщина.

М и к о л а. Вы и будете свободной.

П ы т л е в а н ы й. Мы вас за решетку не посадим и на барщину не погоним.

Н а с т я. А плясать под свою дудку заставите. Этого от вас можно ждать.

М и к о л а. Почему вам так кажется, Настасья Рыгоровна?

Н а с т я. Настроение у вас уж очень такое… мужское.

П ы т л е в а н ы й. Будь у нас женское настроение, мы бы сватать не поехали.

Н а с т я. И на старинку очень нажимаете. Может, вы во всем отсталых взглядов держитесь?

П ы т л е в а н ы й. Пусть мы люди отсталые, лишь бы наш колхоз был передовым. А что касается ваших женских прав, то никто их от вас не отнимает.

Н а с т я. А я все же думаю не идти в ваш колхоз.

Пытлеваный удивленно смотрит на Миколу. Тот пожимает плечами.

М и к о л а. Кому-нибудь все же придется идти: или вам ко мне, или мне к вам. А иначе как же мы поженимся?

Н а с т я. Вот вы и переходите.

Т у м и л о в и ч. Правильно, Настя. Пусть лучше нашему колхозу прибыль будет.

П ы т л е в а н ы й (с иронией). А может, мы так сделаем: отмеряем от каждого колхоза по пятнадцать километров, да и построим посередине вам дом, чтобы, значит, вашего женского равноправия не нарушать.

Н а с т я. Вы смеетесь, а я вот не пойду к вам, и что вы мне сделаете?

П ы т л е в а н ы й. Да это вы серьезно?

Н а с т я. Принципиально.

П ы т л е в а н ы й. Век, можно сказать, прожил, такой упрямой дивчины не встречал.

А в д о т ь я. Оно и в старое время бывало, что хлопец шел к дивчине.

П ы т л е в а н ы й. Если ему дома нечем было жить, тогда он шел в примаки. Это бывало. Из бедного хозяйства в более богатое. А чтоб из богатого да в бедное — такого никогда не бывало. Нет.

М и к о л а. Что ж, раз на то пошло, я готов и в примаки…

П ы т л е в а н ы й. Что! Ты — в примаки?.. Тогда ты не уважаешь ни себя, ни своего колхоза.

Т у м и л о в и ч. Разве это такой позор — перейти в наш колхоз?

М и к о л а. Подождите, я не кончил. Я готов в примаки, но в лучшее хозяйство, как говорит Макар Филиппович.

П ы т л е в а н ы й. Ну, это другое дело. Это принцип правильный: рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Если уж вам обязательно принцип нужен, так лучшего и не придумаешь. (Насте.) Что вы на это теперь скажете, принципиальная дивчина?

А в д о т ь я. Что ж, доченька, видно, с этим надо согласиться. Как ты думаешь, Ваня?

Т у м и л о в и ч. Не знаю, может, мы тут и проиграем, но предложение, по-моему, справедливое.

Все смотрят на Настю, ожидая, что она скажет. Напряженное молчание.

Н а с т я (волнуясь). Я… я согласна.

М и к о л а (обрадованно). Вот так оно лучше будет.

П ы т л е в а н ы й (вздыхает с облегчением). Ну, как говорится, слава богу. Тронулось с места.

П а в л и н а (высунув голову из спаленки так, чтоб сваты не заметили). Эх, ты!.. Не выдержала.

П ы т л е в а н ы й. Значит, суждено вам жить в нашем колхозе.

Н а с т я. Почему в вашем?

П ы т л е в а н ы й. Да вы же дали согласие.

Н а с т я. Не в вашем, а в лучшем.

П ы т л е в а н ы й. Так это же и есть в нашем.

Н а с т я. Это еще неизвестно.

П ы т л е в а н ы й (Миколе, с иронической улыбкой). Слышал? Они еще сомневаются.

А в д о т ь я. Ну, тут уже спорить нечего…

П ы т л е в а н ы й (перебивая). Правильно, все ясно.

А в д о т ь я. Вы посмотрите наш колхоз, а мы ваш, и будет все ясно.

П ы т л е в а н ы й. А я считаю, Авдотья Захаровна, что такие смотрины ни к чему. Мы это дело можем решить тут же, не сходя с места. Выкладывайте вы свои козыри на стол, а мы свои. Чьи побьют, того и верх.

Т у м и л о в и ч. Начинайте, ваш ход.

П ы т л е в а н ы й (Миколе). Как, Микола, с туза ударим?

М и к о л а. Не прокозыряйтесь, Макар Филиппович.

П ы т л е в а н ы й (не допуская такой мысли). Ну! (Стучит ладонью по столу.) Четыре килограмма зерна на трудодень и восемь рублей деньгами. (Смотрит на всех с видом победителя.)

В лагере противника некоторое замешательство.

Т у м и л о в и ч (после паузы). У нас меньше… Три килограмма и четыре рубля.

П ы т л е в а н ы й. Вот то-то же! Идем дальше. (Стучит ладонью по столу.) Двадцать центнеров озимых с гектара вкруговую!

Т у м и л о в и ч. Малость не дотянули: восемнадцать и две десятых.

П ы т л е в а н ы й. Может, больше и ходить не стоит?

Т у м и л о в и ч. Нет, мы еще не сдались.

П ы т л е в а н ы й. Не сдались! Так мы вас сейчас доконаем. (Стучит по столу с азартом.) Герой Социалистического Труда!

Н а с т я. Кто же это такой?

П ы т л е в а н ы й. Вот этот молодой человек, ваш жених.

Настя с любопытством смотрит на Миколу.

Т у м и л о в и ч. Когда присвоили звание?

П ы т л е в а н ы й. Присвоят. Списки в районе уже утверждены.

Т у м и л о в и ч. Этого еще мало. У нас вот Настя также к ордену представлена, а мы не хвастаемся. Возьмите ход назад.

П ы т л е в а н ы й. Это вам не козырь? Тогда вы ходите!

Т у м и л о в и ч. Сто двадцать домов построили на пепелище — это козырь?

П ы т л е в а н ы й. Кое-какой козырь.

Т у м и л о в и ч. Конюшня, два коровника, свинарник, птичник.

П ы т л е в а н ы й. У нас скотина тоже не под открытым небом стоит, так что это козырь слабый.

Т у м и л о в и ч. Школа, медпункт, клуб…

П ы т л е в а н ы й. Клуб — это нам ни к чему. Город под боком. Захотел в кино или в театр — на машину, и через полчаса ты уже там.

Не утерпев, из спаленки с топором в руках стремительно выходит П а в л и н а. За нею — Л и д а и К а т я. Сваты даже растерялись от неожиданности.

П а в л и н а (Тумиловичу). Позволь мне, председатель. Не все козыри выставляешь. (Пытлеваному.) А это у вас есть? (Включает электрическую лампочку.)

П ы т л е в а н ы й. Ого! Тут целая засада на нас.

Л и д а. А это есть? (Включает репродуктор.)

Слышится песня: «И кто его знает, чего он моргает…»

П ы т л е в а н ы й (с досадой). Брось баловаться! (Вырывает штепсельную вилку.) Дай поговорить с людьми.

Т у м и л о в и ч. И еще у нас один серьезный козырь есть, Макар Филиппович.

П ы т л е в а н ы й. Какой же это, интересно?

Т у м и л о в и ч. Это наш трехлетний план.

П ы т л е в а н ы й. Ого! Просто не колхоз, а целое государство!

Н а с т я. Государство — не государство, а социалистическое хозяйство. А оно, как вам известно, плановое.

П ы т л е в а н ы й (иронически). Вот как! Что ж у вас там за планы такие?

Т у м и л о в и ч. Такие планы, что, когда через три года приедете к нам за другой дивчиной…

К а т я. Может, уже на Лидой?

Л и д а (застеснявшись). За тобой, может быть.

П а в л и н а. За мной. И я подрасту к тому времени.

Т у м и л о в и ч. Приедете, так не узнаете нас.

К а т я. Подумаете, что заблудились да в город приехали.

Т у м и л о в и ч. Дома будут у нас кирпичные. Правление, амбары, школа. Нынче кирпичный завод достроим. Клуб этот тоже временный у нас. Новый поставим. С хорошей сценой, чтобы и городской театр мог к нам приехать.

П ы т л е в а н ы й. А хлеб-то будет?

Т у м и л о в и ч. Будет. У нас есть хорошие союзники, которые помогут нам его вырастить.

П ы т л е в а н ы й. Каких же это таких союзников вы заимели?

Т у м и л о в и ч. А вы спросите у Настасьи Рыгоровны. Она их хорошо знает.

Н а с т я. Вильямс, например.

П ы т л е в а н ы й. Он такой же союзник ваш, как и наш.

Т у м и л о в и ч. Тем лучше. Значит, союз наш крепкий.

Л и д а. Вы про сад забыли, Иван Михайлович.

Т у м и л о в и ч. И сад. Двадцать гектаров засадим. Пчелки — само собой.

П ы т л е в а н ы й. Красивый план. Кто же это его выдумал?

Т у м и л о в и ч. Коллективно составляли. Настасья Рыгоровна помогала правлению. А потом на общем собрании обсудили, дополнили.

П ы т л е в а н ы й. Та-ак. Красивая бумажка, что и говорить.

Т у м и л о в и ч. Почему бумажка?

П ы т л е в а н ы й. А план — что же это такое? Пока бумажка. Это еще — либо дождик, либо снег, либо будет, либо нет.

Т у м и л о в и ч. Мы уже его начали в жизнь проводить.

П ы т л е в а н ы й. Вы что-то такое еще начали, а у нас оно уже в руках. Возьмешь в руки четыре килограмма да наверх восемь рублей, так это вес имеет. (Словно взвешивает в руках.) Не то что какая-то там бумажка.

П а в л и н а. Слышали мы уже про эти четыре килограмма. Больше, видно, и похвалиться нечем. Что у вас еще хорошего есть, кроме четырех килограммов?

П ы т л е в а н ы й (рассерженный тем, что его припирают к стенке). Все у нас есть, молодка.

П а в л и н а. Так уж и все? Ну и хвастун же ты, сват!

П ы т л е в а н ы й. Все как полагается. Вот только пугала хорошего нет в огород поставить.

Всем неловко, что разговор начинает переходить в ссору.

Н а с т я. Так вы за этим приехали к нам?

М и к о л а. Что вы, Настасья Рыгоровна! Упаси вас бог принимать это на свой счет.

П а в л и н а. Это сват в меня метит, глядя на мою одежду. Нет, сваток, нас таким козырем не убьешь. Мы посильней, чем ты думаешь.

М и к о л а. Макар Филиппович погорячился, просим не обижаться.

П ы т л е в а н ы й (оправдываясь). Да как же! Тут серьезный разговор, а они меня электричеством тыкают, игрушками удивить хотят.

Н а с т я. Это не игрушки, а культурная колхозная жизнь.

Т у м и л о в и ч. Эта игрушка на нас работает.

П ы т л е в а н ы й. Электричество — это не факт. Трудодень — вот факт. Если человек получил (показывает на Миколу) сто двадцать пудов зерна да на книжке лежит тысяч десять, так тут сразу видать, какой колхоз и какой колхозник. Так что сомневаться в нашем колхозе нечего. Вы, верно, газет не читаете. (Вынимает из кармана газетную вырезку.) Вот же черным по белому написано: «Выдающиеся достижения передового колхоза «Новая нива».

Н а с т я. Читали.

П ы т л е в а н ы й. Так чего же вам еще?

Н а с т я. Желаем сами убедиться.

П ы т л е в а н ы й. Ну что ж, убеждайтесь, ваше дело. (Встает обиженный.)

Т у м и л о в и ч. И я приеду, если позволишь, Макар Филиппович. Хочу поучиться у передового колхоза.

П ы т л е в а н ы й (одевается). Не помешало бы. (Не то шутя, не то серьезно.) А то не могут себе хлеба наработать, а еще задаются. Поехали, Микола!

П а в л и н а. И я приеду. Погляжу хоть на тот огород, в котором мне стоять придется. Есть ли там что караулить.

П ы т л е в а н ы й. Бывайте здоровы! Простите, коли что не так. (Выходит.)

За ним с улыбкой, которая означает: «Вот чудак!», выходит Т у м и л о в и ч.

М и к о л а (одевается). Горячий он у нас — беда! Особенно если кто про колхоз не так скажет.

П а в л и н а. Бесноватый старик.

А в д о т ь я. С гонором человек.

М и к о л а. Прошу не обижаться. Старику можно и простить. (Подходит к Насте.) Так когда же вас ждать, Настасья Рыгоровна?

Н а с т я. Ждать не надо. Мы как-нибудь ненароком.

М и к о л а. Можно и ненароком. Только как бы поскорее это было. До сева бы и свадьбу сыграли. (Отходит с Настей на авансцену.) Что случилось, Настя? Какая тебя муха укусила?

Н а с т я. Та, что вы с собой привезли.

М и к о л а. Я ждал, что ты поласковее меня встретишь.

Н а с т я. Ты ждал, что я сразу тебе на шею брошусь. Как же — герой приехал!

М и к о л а. Ну а если и герой, так что тут для тебя обидного?

Н а с т я. Больно уж вы уверены в своей победе. А у меня тоже гордость есть. Ты не думал, что мне, может быть, обидно от этого? И за себя и за свой колхоз.

М и к о л а. Я не хотел тебя обижать. Не знаю, почему тебе так показалось.

Н а с т я. Если хочешь знать, так меня и этот костюм твой обижает. И тут ты словно верх берешь.

М и к о л а. Я ж не виноват, что ты в рабочей одежде. Не в заплатах же мне свататься ехать. Да глупости все это. Мне кажется, что ты просто ищешь повода. Может, уже раскаиваешься, что слово дала?

Н а с т я. Слова назад я не беру, но хочу больше приглядеться к тебе. И на колхоз хочу взглянуть. Может, у вас такие порядки, что мне там муторно будет.

М и к о л а. Что ж, приезжай, погляди. Только зря ты, Настя, лишние помехи придумываешь. Если я ненароком чем-нибудь обидел тебя, прости. (Подходит к Авдотье.) Простите, Авдотья Захаровна. Может, мы чего лишнего тут наговорили.

А в д о т ь я. Кажется, ничего лишнего не было.

М и к о л а. Может, и вы к нам приедете?

А в д о т ь я. Пускай уж она сама. Я только могу дело испортить. Мне ведь кажется, что такой красоты, как у нас, нигде нет. Речка, лес…

М и к о л а. И у нас тоже красиво. Ну, простите еще раз. Бывайте здоровы. (Целует Авдотье руку.) Бывайте здоровы, девчата. (Прощается.)

Настя провожает его до дверей. В дверях он тихо говорит ей что-то ласковое. Она с теплой улыбкой кивает ему головой. М и к о л а выходит.

П а в л и н а. Ну, Настя, вот что я тебе скажу… Муштровать-то ты муштруй, а хлопца не упускай. Хлопец хороший.

А в д о т ь я. Мне он тоже понравился.

Н а с т я. Вот новость мне сказали! Я давно знаю, что он хороший. Но и себя надо немножко уважать. Пусть сразу почувствует, что я под его дудку плясать не собираюсь. (Задумалась. С легкой грустью.) И колхоз жалко покидать. Только размахнулись как следует… И планы наши… Сколько я об этом мечтала!.. А тут нужно все это оставлять… Просто зло берет.

П а в л и н а. Дивчине досадно, что замуж надо идти.

А в д о т ь я. Гляди, доченька, думай, чтоб после не раскаиваться. Я тебя принуждать не хочу. Как сердце и ум тебе говорят, так и делай.

Н а с т я (встрепенувшись). Ну, ладно! Еще поглядим да подумаем. Пошли, девчата! Замуж собирайся, а жито сей. (Берет топор.)

П а в л и н а и д е в у ш к и выходят.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Канцелярия правления колхоза «Новая нива».

Бухгалтер З д о р о в е н я и счетовод Б о н д а р ч и к за работой. Здоровеня диктует по ведомости цифры. Бондарчик откладывает на счетах.

З д о р о в е н я. Две тысячи четыреста тридцать два… Тысяча шестьсот сорок… Две тысячи сто шестьдесят восемь… Две тысячи двести двадцать четыре… Четыреста пятьдесят шесть.

Б о н д а р ч и к. У кого же это так мало?

З д о р о в е н я. У Тодоры Белокопытской. Хворает все.

Б о н д а р ч и к. Хвороба — мигрень: есть охота, а работать лень.

З д о р о в е н я. Ты, Бондарчик, мог бы хорошим доктором быть. Очень уж правильный диагноз ставишь.

Б о н д а р ч и к. Мне это не трудно. Она мимо наших окон что ни день в город на базар ходит.

З д о р о в е н я (диктует). Две тысячи восемьсот сорок… Тысяча семьсот пятьдесят два… Сколько там всего?

Б о н д а р ч и к. Четыреста девяносто девять тысяч ноль двадцать четыре рублика.

З д о р о в е н я (сверяет с ведомостью). Правильно. Полмиллиона без одной тысячи наши колхозники положили себе в карман. А эти приезжие не верили.

Б о н д а р ч и к. Зачем они приехали из «Светлого пути»?

З д о р о в е н я. Говорят, опыт перенимать.

Б о н д а р ч и к. Слава про наш колхоз гремит на всю область.

З д о р о в е н я. Гремит, брат, гремит… Только от великого грома иногда малый дождик бывает.

Б о н д а р ч и к. Четыре килограмма — это немало.

З д о р о в е н я. Разве дело в одних килограммах? Ты слышал, что я на собрании говорил?

Б о н д а р ч и к. Слышал, Антон Левонович. А все же с вами не согласились.

З д о р о в е н я. Кто глядит назад, а не вперед, тот не согласился.

Б о н д а р ч и к. Зачем им глядеть вперед, если некоторые по сто пудов и больше получили?

З д о р о в е н я. Ну и что из этого? Поел — а дальше?

Б о н д а р ч и к. Поел, поспал и опять на том же месте стал.

З д о р о в е н я. Так оно и выходит. Вот приехали люди учиться, а мне стыдно.

Б о н д а р ч и к. А в газетах ведь хвалят.

З д о р о в е н я. Хвалят!.. Подсунули корреспонденту четыре килограмма и восемь рублей, так у него и глаза на лоб полезли. А что к чему — разве он разобрался? Вот тут оно все видно как на ладони. (Показывает на бумаги.)

Б о н д а р ч и к. Потому они сразу и начали рыться в бумагах.

Входит П а в л и н а. Она в другой одежде, ее трудно узнать.

П а в л и н а. Добрый день.

З д о р о в е н я. День добрый.

П а в л и н а. Товарища Пытлеваного нет?

З д о р о в е н я. Нет.

Б о н д а р ч и к. Пеклеванный весь вышел, один черный остался.

З д о р о в е н я. А вам обязательно председатель нужен?

П а в л и н а. Я хотела коровку привести.

З д о р о в е н я. Вы из города?

П а в л и н а. Ага.

З д о р о в е н я. Завтра с утра можете приводить.

П а в л и н а. Говорят, вы дорого берете.

З д о р о в е н я. Сто пятьдесят рублей.

П а в л и н а (ужаснувшись). Сто пятьдесят?

З д о р о в е н я. Такая у нас расценка.

Б о н д а р ч и к. Зато уж коровка ваша…

З д о р о в е н я (грозно). Товарищ Бондарчик!

Бондарчик прикрывает рот рукой.

П а в л и н а. Уступили бы малость.

З д о р о в е н я. Не имею права, таково постановление правления.

П а в л и н а. С рабочего человека так драть.

З д о р о в е н я. Скоро придет председатель, поговорите с ним — может, уступит. Только вряд ли. Он у нас хозяйственный.

П а в л и н а. Скряга, видать. И это вы со всех так лупите?

З д о р о в е н я. Со всех. Весь город к нам водит.

П а в л и н а. Так вот от чего ваш колхоз богатый!

Входит П ы т л е в а н ы й и, не обращая внимания на Павлину, направляется к столу.

П ы т л е в а н ы й. Ну, что у вас тут, товарищ Здоровеня?

З д о р о в е н я. Ничего особенного, Макар Филиппович.

П ы т л е в а н ы й. Микола поехал на подкормку?

З д о р о в е н я. Поехал. А больше удобрения не отпускают. Машина пришла порожняя.

П ы т л е в а н ы й. Почему?

З д о р о в е н я. Денег не перевели.

П ы т л е в а н ы й. Почему же вы не перевели?

З д о р о в е н я. Нечего переводить, на счету ничего нет.

П ы т л е в а н ы й. Как нет?

З д о р о в е н я. Нет. Все на трудодни роздали.

П ы т л е в а н ы й (подумав). Надо будет бурт картошки раскрыть и на базар свезти.

С т а р ы й В е р а с (вошедший за минуту перед этим). На семена не хватит, Макар Филиппович. Там ее уж не так и много.

П ы т л е в а н ы й. Хватит. А не хватит, достанем. Ты смотри, чтоб лошади были в порядке.

С т а р ы й В е р а с. Лошади в порядке. Только вот Афроди… Тьфу ты! Вот имя дали животному! Никак выговорить не могу.

Б о н д а р ч и к. Афродита. Это я придумал. Богиня такая была.

С т а р ы й В е р а с. Вот богиню эту самую… опять бригадир под навоз взял, а ей скоро жеребиться пора. Прикажи, чтоб не трогали.

П ы т л е в а н ы й. Приказываю: если кто вздумает запрягать, гони вон из конюшни.

С т а р ы й В е р а с. Ты бригадиру скажи.

П ы т л е в а н ы й. Ладно, скажу.

З д о р о в е н я. Макар Филиппович, к нам гости приехали. Вы, наверное, не знаете?

П ы т л е в а н ы й. У кого это время есть по гостям ездить в такую пору?

З д о р о в е н я. Из колхоза «Светлый путь».

П ы т л е в а н ы й. А, эти… Кто там приехал?

З д о р о в е н я. Говорят, их трое приехало, но сюда заходили двое. Председатель и дивчина молодая — не знаю, кто она.

С т а р ы й В е р а с. Правда, трое. Я сам-то не видел, но говорили, что трое. Одна куда-то к родне пошла.

П ы т л е в а н ы й. Что они тут делали?

З д о р о в е н я. Знакомились с делами.

Б о н д а р ч и к. Все перерыли, словно ревизия какая.

П ы т л е в а н ы й. А зачем же вы их к бумагам допустили?

З д о р о в е н я. Говорят — приехали опыт перенимать, как же их не допустить?

П ы т л е в а н ы й. Я знаю, зачем они приехали. Не обязательно им в дела лезть. Каждый дурень будет копаться в моих бумагах.

Павлина при этих словах даже подскочила на скамейке. Хотела что-что сказать, но вовремя сдержалась.

З д о р о в е н я (вспомнил о ней). Вот тут гражданка пришла насчет быка.

П ы т л е в а н ы й (неприятно пораженный сообщением о гостях, плохо слушает, что ему говорит Здоровеня). Какого быка?

П а в л и н а. Обыкновенного, какие бывают быки.

П ы т л е в а н ы й (не глядя на нее). У нас обыкновенного нет, у нас только породистые. Обыкновенные — это в других колхозах.

П а в л и н а. Породистый еще лучше. Только уж больно дорого — сто пятьдесят рублей.

П ы т л е в а н ы й. Сколько стоит, столько и берем.

П а в л и н а. Это же мне полмесяца работать нужно.

П ы т л е в а н ы й. За молоко выручишь и заплатишь.

П а в л и н а. Не так легко выручить. Молоко теперь два рубля литр. Это семьдесят пять литров молока нужно.

П ы т л е в а н ы й. А без быка не будет и молока.

П а в л и н а. Иной специалист и то столько не зарабатывает, сколько ваш бык.

П ы т л е в а н ы й. Твоему специалисту яичко разбил на завтрак, так он и сыт, а быку нужно полпуда овса дать, да клевер, да пойла.

С т а р ы й В е р а с. Она думает, бык святым духом живет.

П а в л и н а. Не могу я столько платить.

П ы т л е в а н ы й. Нет так нет. Пусть корова яловой ходит.

П а в л и н а выходит.

С т а р ы й В е р а с. Оно, может, и правда дороговато, Макар Филиппович. Мы же эту таксу установили еще в сорок пятом году. А с того времени уж три раза снижение цен было, а наши быки все в одной цене ходят.

П ы т л е в а н ы й. Приведет, никуда не денется. В городе быков не держат. (Здоровене.) Так где же они теперь?

З д о р о в е н я. Кто?

П ы т л е в а н ы й. Гости эти самые.

З д о р о в е н я. Пошли хозяйство осматривать.

П ы т л е в а н ы й. Одни?

З д о р о в е н я. С заведующим фермой.

П ы т л е в а н ы й. Ну, этот покажет… то, что не надо. Почему же вы меня не позвали?

Б о н д а р ч и к. Я бегал, вас дома не было.

П ы т л е в а н ы й. Выставили меня голого напоказ.

З д о р о в е н я. Что ж тут плохого, Макар Филиппович? Люди хотят хорошее перенять — пускай перенимают. Не первый же раз люди к нам приезжают.

П ы т л е в а н ы й. Приезжали, да не такие. Эти увидят то, что другим не увидеть. Показывать надо умеючи, что и как… Часом и растолковать надо.

З д о р о в е н я. Они люди опытные, сами во всем разберутся.

П ы т л е в а н ы й. Еще бы! Больше, чем надо, разберутся. Надо самому идти. (Направляется к двери.)

В это время входят Т у м и л о в и ч, Н а с т я и П а в л и н а.

Т у м и л о в и ч. Добрый день, Макар Филиппович! А мы уж все твое хозяйство оглядели. (Здоровается с Пытлеваным за руку, за ним — Настя.)

П ы т л е в а н ы й. Добрый день. На ревизию приехали?

Т у м и л о в и ч. А так, как было договорено. Приехали убедиться, что ваш колхоз лучше.

П ы т л е в а н ы й. Ну и что ж?

П а в л и н а (подходит к Пытлеваному и тоже протягивает руку). Добрый день!

П ы т л е в а н ы й (не подавая руки). Как же, как же… Давно ли виделись?

П а в л и н а. Неласково же вы сватов принимаете.

П ы т л е в а н ы й. Подожди, молодка… (Присматривается.) Это ведь ты мне голову тут морочила с быком?

П а в л и н а. Я хотела проверить, правда ли то, что о ваших доходах люди говорят.

П ы т л е в а н ы й. Вот с какими хитростями вы подъезжаете!

Т у м и л о в и ч. Это она по старой партизанской привычке — в разведку ходила.

П ы т л е в а н ы й. По твоему заданию?

Т у м и л о в и ч. Нет, по своей инициативе.

П ы т л е в а н ы й. А теперь начнется атака?

Т у м и л о в и ч. Похоже на это.

П ы т л е в а н ы й. Что ж, начинайте, будем отбиваться.

Т у м и л о в и ч. Нам думается, что вас немного перехвалили, Макар Филиппович.

П а в л и н а. Не немного, а здорово перехвалили.

П ы т л е в а н ы й. Вот как. Перехвалили, значит? Кто же меня перехвалил?

Т у м и л о в и ч. И то, что ты говорил, когда приезжал к нам…

П ы т л е в а н ы й. Все брехня?

Т у м и л о в и ч. Да как тебе сказать… Может, оно и правда…

Н а с т я. Да не вся…

Т у м и л о в и ч. Да, далеко не вся…

П ы т л е в а н ы й. Выкладывайте тогда всю.

Т у м и л о в и ч. Трудодень у вас немалый — это правда.

П ы т л е в а н ы й (подсказывает). Колхозники живут зажиточно — это тоже правда.

Т у м и л о в и ч. А вот колхоз ваш бедный!

Здоровеня подмигивает Бондарчику: «Слушай!»

П ы т л е в а н ы й. Вот тебе и на! Как же это выходит: колхозники богаты, а колхоз бедный!

Т у м и л о в и ч. Так и выходит. Во всяком случае, беднее нашего.

Н а с т я. Мы тут с Иваном Михайловичем прикидывали. Выходит, что наше общественное хозяйство покрепче вашего.

Т у м и л о в и ч. Трудодень-то вы подняли, а общественное хозяйство запустили.

Н а с т я. Этак и у нас бы вышло около четырех килограммов. А мы вон сколько хлеба на строительство отдали.

Т у м и л о в и ч. Да и в МТС шестьдесят семь тонн, а вы всего тридцать.

П ы т л е в а н ы й. Я добром не бросаюсь. Вы хотите, чтобы МТС за вас всю работу делала, а я стараюсь своими силами управиться.

Т у м и л о в и ч. Фермы мы осматривали… Они-то укомплектованы, да это еще телята да поросята. Им еще расти и расти.

П ы т л е в а н ы й. Вырастут. Мы много скота продали в прошлом году.

П а в л и н а. Я и то гляжу, что всю свиноферму можно в подол забрать.

П ы т л е в а н ы й. Широкий у тебя подол, молодка.

Т у м и л о в и ч. Телят закупили по контрактации, а ставить их некуда. Так они и остались зимовать в хлевах колхозников. Вид у них неважный.

Н а с т я. Известно, какое же им удобство в худом хлеву.

П а в л и н а. Зато у них бык миллионер.

П ы т л е в а н ы й. Пристала ты к этому быку, как пьяный к забору.

Т у м и л о в и ч. Быки важные, ничего не скажешь. Берешь ты за них, Макар Филиппович, полной горстью. Но и деньги — все по карманам распределили.

П ы т л е в а н ы й. А что? Имеем право. С государством рассчитались полностью. Теперь своим добром распоряжаемся, как хотим.

Т у м и л о в и ч. Бухгалтер вот жалуется, что не на что удобрения выкупить.

П ы т л е в а н ы й. Давай, давай, критикуй. Я уже разом на все отвечу.

Н а с т я. И живете некультурно. Клуба нет, радио нет, электричества тоже…

П ы т л е в а н ы й. Дорогие все это игрушки.

П а в л и н а. Рассказывают, когда-то шляхта так жила: насыплет шляхтич закром жита, напихает чулок денег, а дети неграмотные и сам мякину ест.

П ы т л е в а н ы й. Ты моего хлеба еще не пробовала, может, он без мякины.

П а в л и н а. Не больно тут и попробуешь.

П ы т л е в а н ы й. Ну, вы все выложили?

Т у м и л о в и ч. Да, пожалуй, что и все.

П ы т л е в а н ы й. Выходит — мой колхоз вам не нравится?

Т у м и л о в и ч. Ты же слышал нашу критику.

П ы т л е в а н ы й. Ваш лучше?

П а в л и н а. Есть о чем говорить!

Н а с т я. Я-то не променяю своего на ваш.

П ы т л е в а н ы й. Ну что ж, не меняете, не надо. Останемся при своих. Давайте лучше пойдем ко мне да попробуем моей мякины. А этот напрасный разговор кончим. Каждому свой лучше.

Н а с т я. Как это кончим! Я не согласна, Макар Филиппович. Не для того мы этот разговор начинали, чтобы вот так ничем окончить. Для меня — это разговор о моей судьбе, о том, буду ли я жить с любимым человеком. Да и не только меня касается этот разговор. Он всех нас касается. Он и вас касается, Макар Филиппович. Человеку нужны крылья, чтобы он мог взлетать все выше и выше. А вы со своими взглядами, своими порядками подрезаете ему эти крылья. План — это для вас бумажка, клуб — игрушка. Человек стремится к свету, а вы говорите — сало ешь. Вот приехала я к вам и как в глухую стену уперлась. Нет здесь простора для моей мечты. А без этого разве можно быть счастливым?

Т у м и л о в и ч. Я тоже не собираюсь кончать этот разговор.

П ы т л е в а н ы й. А чего ты еще хочешь? Жениха? Забирай. Только прямо скажу: дурень будет, если пойдет. От добра добра не ищут.

Т у м и л о в и ч. Жених меня мало беспокоит. Это их милое дело — где хотят, там и живут. А спор этот мне с тобой, Макар Филиппович (с ударением), обязательно нужно довести до конца.

П ы т л е в а н ы й. Не знаю, на что это тебе нужно.

Т у м и л о в и ч. Крайне нужно. Я должен знать, кто из нас на правильной дороге и кому у кого учиться надо.

П ы т л е в а н ы й. Мы с тобой все равно ни до чего не договоримся. Ты мне будешь говорить — общественное хозяйство, а я — трудодень. Ты мне клуб будешь выставлять, а я тебе колхозника, который получил сто пудов хлеба. По-моему, человеку сначала надо дать поесть да одеться, а тогда и про клуб можно подумать.

Т у м и л о в и ч. Конечно, клуб надо строить на базе крепкого общественного хозяйства. Но ты же говоришь, что оно у тебя крепкое.

П ы т л е в а н ы й. Потому и крепкое, что я берегу, не разбрасываюсь. Отдай хлеб на строительство клуба, а потом и сиди голодный в этом клубе.

С т а р ы й В е р а с. Да вот ведь у них клуб, а не видно по ним, чтобы они голодными были.

П а в л и н а. Это я — голодная?.. (Со смехом.) Высохла — кожа да кости!..

Т у м и л о в и ч. Три килограмма на трудодень — это не голод, Макар Филиппович.

С т а р ы й В е р а с. А клуб-то не мешало бы нам иметь. Я старик, а тоже люблю и радио послушать и газету почитать. Много интересного на свете.

П ы т л е в а н ы й. Ты, Симон Максимович, тоже за свою невестку тянешь.

С т а р ы й В е р а с (смотрит на Настю). А это — моя невестка?

П ы т л е в а н ы й. Ага. Это ж к ней твой сын свататься ездил.

С т а р ы й В е р а с. Уж боевая больно!

П ы т л е в а н ы й. Подожди, она тебя возьмет за бороду.

С т а р ы й В е р а с (подходит к Насте). Здорово, невестка! (Протягивает руку.)

Н а с т я (пожимает руку). Здравствуйте, Симон Максимович.

С т а р ы й В е р а с. Так с клубом, говоришь, веселей на свете жить?

П ы т л е в а н ы й. По-ихнему — хоть есть нечего, да жить весело.

П а в л и н а. Все только есть да есть. Это скотина — поела, так ей больше ничего и не надо. И то нынче скотина любит, чтобы у нее в хлеве и окно было, чтобы и электричество горело ночью. А человеку куда больше света нужно, чем корове.

П ы т л е в а н ы й. Это все в мой огород? Ну и взъелась ты на меня, молодка. Все за то пугало не можешь простить.

П а в л и н а. А я вот приглядываюсь, кто из нас больше подходит к этой должности.

П ы т л е в а н ы й. А меня куда ни поставь, так я всюду хорош. В огород поставишь, и там порядок будет: ни одна ворона у меня не поживится.

Т у м и л о в и ч. Как я вижу, Макар Филиппович, ты уж и говорить с нами серьезно не хочешь.

П ы т л е в а н ы й. А что толку от этих разговоров? Упремся, как два козла, лоб в лоб и будем стоять каждый на своем.

Н а с т я. Тогда пусть народ разрешит наш спор. Проведем собрание, мы свою думку про ваш колхоз скажем, а вы про наш.

П ы т л е в а н ы й. Какая хитрая! Созвать собрание, чтобы натравить моих колхозников на меня. Давайте уж лучше я сам буду говорить со своими колхозниками.

Т у м и л о в и ч. Что ж, раз мы не пришли к согласию сами, так пусть нас рассудит тот, кто лучше нас разбирается.

П ы т л е в а н ы й. Рассудили уже, ты чуток опоздал, Иван Михайлович. Если бы колхоз был плохой, так нас бы не представили к такой высокой награде.

Т у м и л о в и ч. У вас, видать, и вправду есть люди, что заслужили награду, — урожай хороший собрали, но…

П ы т л е в а н ы й. Но председатель неправильную линию гнет? Договаривай уж, не робей.

Т у м и л о в и ч. Пожалуй, что и так.

Входит М и к о л а В е р а с. Он только что с поля: на одежде пыль от минерального удобрения.

М и к о л а (взволнованный и немного растерянный от неожиданности). Добрый день, дорогие гости!

П а в л и н а. День добрый, дорогой хозяин.

М и к о л а. Так вот кто к нам пожаловал! А я гляжу, чья это машина стоит. Простите, руки у меня… и поздороваться нельзя. Только что с поля, рожь подкармливали.

Н а с т я. Не церемоньтесь, сами такими бываем.

М и к о л а. Хоть бы предупредили, мы бы подготовились да встретили как полагается. А то даже неловко.

Н а с т я. Вы как будто и не рады, что мы приехали.

М и к о л а. Что вы говорите, Настасья Рыгоровна? Вы же знаете, что я всегда рад вас видеть.

П ы т л е в а н ы й. Ты-то рад, да они не рады.

М и к о л а (обеспокоенный). А что такое? Обидел их кто-нибудь у нас?

П ы т л е в а н ы й. Порядки наши им не нравятся. Распатронили наш колхоз вконец… Так что забирай, жених, манатки да отправляйся в их самый лучший колхоз.

М и к о л а. Ну не так же вдруг. Мы еще поговорим, может, и у нас не так плохо.

П ы т л е в а н ы й. Куда там! Пуд соли съешь, не договоришься.

Т у м и л о в и ч. Ну тут мы не виноваты. Бывайте здоровы.

П ы т л е в а н ы й. Так вы уже и ко мне не хотите зайти?

Т у м и л о в и ч. Времени нету, Макар Филиппович. В город обязательно надо заехать. На обратном пути разве…

П ы т л е в а н ы й. Ну как хотите.

М и к о л а. Настасья Рыгоровна! Я вас так не отпущу, вы должны у меня дома побывать.

Н а с т я. Я с удовольствием зашла бы, но никак не выходит.

С т а р ы й В е р а с. Гордая невестка. И в хату зайти не хочет.

Н а с т я. Не могу, Симон Максимович. Я ж по делу в город еду.

Т у м и л о в и ч. А то оставайся. Мы за тобой заедем.

Н а с т я. Что вы, Иван Михайлович! Мне ж химикаты нужно получить.

М и к о л а. Тогда на обратном пути заезжайте.

Н а с т я. Ладно, заедем, если управимся.

П ы т л е в а н ы й. По всему видать, что не управятся.

М и к о л а. Обязательно заезжайте, а то обижусь.

Т у м и л о в и ч. Заедем. А пока бывайте здоровы.

Уходят.

П ы т л е в а н ы й. Натворил ты мне тут с этим сватаньем…

М и к о л а. А что такое?

П ы т л е в а н ы й. Какого черта я согласился на эти смотрины? Приехали, облазили все… Это им не так, то им не этак.

М и к о л а. Ну, это не страшно.

П ы т л е в а н ы й. Страх небольшой, но и приятного мало.

М и к о л а. Вот беда будет, если дивчина не захочет идти к нам.

П ы т л е в а н ы й. Кабы больше хлопот не было!.. Эта не пойдет, так другая пойдет.

М и к о л а. Легко сказать. Такую не сразу найдешь.

П ы т л е в а н ы й. Хватит этого добра. Хуже то, что они теперь раззвонят на всю область: Пытлеваный неправильно хозяйство ведет.

С т а р ы й В е р а с. А они много дельного говорили.

П ы т л е в а н ы й. И ты туда же?

С т а р ы й В е р а с. Я туда, где лучше.

З д о р о в е н я. Может, мне с ними поехать, Макар Филиппович? Надо с сельхозснабом счета сверить.

П ы т л е в а н ы й. Со мной поедешь. (Бондарчику.) Выскочи да погляди, где там Роман. Пусть сюда зайдет.

З д о р о в е н я. Я на минутку домой забегу.

П ы т л е в а н ы й. Давай, только не мешкай.

З д о р о в е н я (одевается). А дивчина правильно говорила: следовало бы обо всем этом на собрании потолковать. Пускай бы и гости сказали свое слово. Это бы не повредило.

П ы т л е в а н ы й. Было же недавно собрание. Кто сказал, что я неправильно руковожу?

З д о р о в е н я. Многие говорили. Я тоже говорил.

П ы т л е в а н ы й. Тебе что! Ты человек пришлый: сегодня тут, а завтра в другом месте будешь костяшками стучать. А я столько силы положил, чтобы эти четыре килограмма людям дать. До орденов довел. Вот человек (показывает на Миколу), может, орден Ленина получит. Да и мне не мешало бы какую-нибудь медаль иметь за мою работу.

З д о р о в е н я. Я не бродяга, Макар Филиппович, а член партии, как вам известно.

П ы т л е в а н ы й. А кто говорит, что ты бродяга?

З д о р о в е н я. И где бы я костяшками ни стучал, я считаю, что там и есть мое кровное дело. Вы тут боролись за колхоз, а я боролся за него еще тогда, когда партия меня на хлебозаготовки посылала и в меня кулаки из обреза стреляли.

П ы т л е в а н ы й. Ну, закипел…

З д о р о в е н я. Я этот вопрос на парторганизации буду ставить.

П ы т л е в а н ы й. Ставь, пожалуйста, только не кричи на весь район.

З д о р о в е н я выходит.

Дома между собой мы хоть и поругаемся, беды не будет, а вот меня беспокоит: поехали в город, наплетут там чего-нибудь… Меня больше всего наградные списки тревожат: утвердили их уже или нет. Если отослали в Москву, то все: назад возвращать не будут.

Входит Р о м а н.

Р о м а н (прикладывает к козырьку запачканную в масле руку). Шофер Роман по вашему приказу тут как тут, товарищ председатель.

П ы т л е в а н ы й. Брось дурачиться, заводи машину.

Р о м а н. Куда ехать?

П ы т л е в а н ы й. В город.

Р о м а н. Разве часа через полтора, Макар Филиппович. Я машину разобрал.

П ы т л е в а н ы й. На черта ты мне нужен через полтора часа!

С т а р ы й В е р а с. Вот тебе и тут как тут.

М и к о л а. Завтра будем в городе и все разузнаем.

П ы т л е в а н ы й. Нет, этак я ночь спать не буду. Мне сегодня знать надо. (Старому Верасу.) Запрягай, Симон Максимович, буланого.

С т а р ы й В е р а с. Ладно.

П ы т л е в а н ы й. Только поскорее!

С т а р ы й В е р а с. В момент. Я свою машину не разбирал.

С т а р ы й В е р а с и Р о м а н уходят.

П ы т л е в а н ы й. Совсем не в пору затеял ты это сватанье. Не мог подождать, когда героем станешь.

М и к о л а. Каким героем?

П ы т л е в а н ы й. Ну, орден получишь. Это тоже герой.

М и к о л а. Вы на сватанье как загнули про героя, так мне черт знает, что и говорить. Я чуть не сгорел от стыда.

П ы т л е в а н ы й. На сватанье — как на торгу: каждый цыган свою кобылу хвалит.

М и к о л а. И с орденом этим… Еще неизвестно, как с ним будет. Меня даже немного совесть мучает.

П ы т л е в а н ы й. Ну, не дури. Собрал же ты ржи сколько надо? Собрал!

М и к о л а. А тимофеевка?

П ы т л е в а н ы й. Ну, это мелочь.

М и к о л а. Это не мелочь, а невыполнение плана.

П ы т л е в а н ы й. Самое пустяковое. Велика важность — тимофеевка! Буяк обещал поговорить в районном отделе.

М и к о л а. Я своей совестью живу, а не Буяковой.

П ы т л е в а н ы й. Ну и что? Может быть, от ордена откажешься?

М и к о л а. Может, и откажусь.

П ы т л е в а н ы й. Ну, это ты врешь. Никто себе не враг.

М и к о л а. А вот мы с вами себе враги. Довели колхоз до того, что нас люди чураются.

П ы т л е в а н ы й (с сожалением смотрит на Миколу). А ведь правду говорят, что люди от любви глупеют. (Уходит.)

Комната областного Управления сельского хозяйства. М а ш а подшивает бумаги и напевает: «Соловьи, соловьи…»

В е р а П а в л о в н а (входит). У тебя, Маша, настроение сегодня хорошее.

М а ш а. Хорошее, Вера Павловна. Сегодня жаворонка слышала… Первый раз… И солнце так хорошо светит…

В е р а П а в л о в н а (немного озабоченно). Весна, Маша, совсем весна. Скоро сев начнется. Придется нам с тобой опять поработать.

М а ш а. Мне что, Вера Павловна. Немного больше бумажек будет — только и всего. А вот вам действительно… Где только задержка какая, в областное Управление звонят. Звонки сверху, звонки снизу — голова разваливается. Подать Веру Павловну! А где я ее возьму, если Вера Павловна уже в районе и неизвестно, когда вернется. И все также в районе, и я одна на все учреждение. Ну, еще когда надо собрать сведения о ходе сева, так это я сама могу нажать от вашего имени.

В е р а П а в л о в н а (любуясь ее жизнерадостностью). Молодец, ты меня выручаешь.

М а ш а. Плохо, когда у человека мало работы. Разленится, так ему и делать ничего не хочется. Признаюсь, Вера Павловна, и я было немного разленилась. Взглянула сегодня, ой, мамочка! Бумаг полон стол. Не разнесены, не разложены. Ну, я им и дала жару. Последние бумажки подшиваю.

В е р а П а в л о в н а (с хитроватой теплой улыбкой). Говоришь — жаворонок?

М а ш а. Жаворонок, Вера Павловна. Да какой звонкий, словно кто к небу колокольчик прицепил.

В е р а П а в л о в н а. Видать, у тебя в душе жаворонок поет.

М а ш а (застенчиво). Там соловушка, Вера Павловна.

В е р а П а в л о в н а. Слышала, слышала.

М а ш а. Неужто и вам слышно?

В е р а П а в л о в н а. У меня на это ухо чуткое.

М а ш а. Вам, наверное, наговорили обо мне больше, чем надо.

В е р а П а в л о в н а. Гнездышко вить собираетесь?

М а ш а (застенчиво). Сплетни, Вера Павловна. Мы еще и не думаем об этом. Я еще в институт собираюсь поступить. Отпустите?

В е р а П а в л о в н а. Там поглядим — дело не срочное… Вот что, соловушка… Вызови мне Боровицкий район.

М а ш а. Кого просить? Сельхозотдел?

В е р а П а в л о в н а. Да, Семенчика.

М а ш а (подходит к телефону, крутит ручку). Надюша. Дай мне, пожалуйста, Боровицкий райисполком… Сельхозотдел… Товарищ Семенчик?.. Здравствуйте… Сейчас с вами будет говорить Вера Павловна… Ага, она хочет у вас что-то узнать относительно жаворонков… Не заморозков, а жаворонков… Она вам сейчас сама объяснит. (Передает трубку Вере Павловне.)

В е р а П а в л о в н а. Здравствуйте, товарищ Семенчик… Да, я хочу узнать, поют ли у вас жаворонки… Слышали? Очень хорошо. А знаете ли вы, что это значит? Это значит, что пришла весна и что санной дороги ждать не приходится. Вероятно, ждете, потому что ваши полтораста тонн удобрения еще на станции лежат… Да, ваших колхозов… Выясните, в чем дело, и примите меры. Имейте в виду: если удобрение не будет вывезено, у нас с вами будет серьезный разговор… Да, беспокоюсь. Мы почему-то на разных языках говорим… Я говорю — жаворонки, а вы — заморозки… Ну-ну, посмотрим… Жду вашего звонка… Прислушивайтесь к жаворонку, товарищ Семенчик. (Вешает трубку и собирается уходить.)

М а ш а. Вы далеко, Вера Павловна?

В е р а П а в л о в н а. Недалеко. Секретарь обкома вызывает.

М а ш а. Второй?

В е р а П а в л о в н а. Да, Тимофей Петрович. (Уходит.)

Маша снова углубляется в бумаги, напевая: «Соловьи, соловьи…» Входит П ы т л е в а н ы й.

П ы т л е в а н ы й. Добрый день.

М а ш а. Добрый день. (Опять садится за бумаги и мурлыкает себе под нос песню. Пытлеваному.) Что вы нам хорошего скажете?

П ы т л е в а н ы й. Сам зашел узнать, что у вас хорошего слышно?

М а ш а. Жаворонки поют.

П ы т л е в а н ы й. Поют, чтоб они здоровы были. Поют и нам спать не дают.

М а ш а. Выспались за зиму, хватит.

П ы т л е в а н ы й. Не очень-то выспишься… Зимою к лету готовимся, а летом к зиме. Всегда забот хватает.

М а ш а. А вы… из колхоза?

П ы т л е в а н ы й. Ага… из «Новой нивы».

М а ш а. А-а… Не Пытлеваный ли вы будете?

П ы т л е в а н ы й. Он самый. А вы разве что слышали про меня?

М а ш а. А как же. Про вас ведь в газете писали.

П ы т л е в а н ы й. Да, писали малость.

М а ш а. А приятно, когда в газете пишут.

П ы т л е в а н ы й. Смотря как пишут. Другой раз так напишут, что и не обрадуешься.

М а ш а. А если так, как про вас?

П ы т л е в а н ы й. Конечно, уважение и все такое… Но я вам скажу — нелегко это дается. Много труда надо положить.

М а ш а. Понятно, это надо заслужить, сделать что-нибудь выдающееся. Про меня вот не напишут, если я сижу да бумажки подшиваю.

П ы т л е в а н ы й. Подождите, напишут. Вы еще молоденькая.

М а ш а. Я из вашего колхоза одного человека знаю.

П ы т л е в а н ы й. Кого же?

М а ш а. Бригадира. Он тут на курсах был.

П ы т л е в а н ы й. А-а, это Верас. Ну, понятно, кого же вам еще знать? Молодого да красивого.

М а ш а. А он мне и про вас рассказывал.

П ы т л е в а н ы й. Что же он рассказывал?

М а ш а. Говорил, что вы хороший хозяин.

П ы т л е в а н ы й. А, вот как…

М а ш а. Только уж больно твердый.

П ы т л е в а н ы й. Без этого нельзя… дисциплина. Стань мягким, так тут тебе все и расползется.

М а ш а. И, говорит, немножко… старосветский.

П ы т л е в а н ы й. Старосветский… видишь ты!.. Вот разбойник! Но ничего, он хлопец неплохой. Лучший, можно сказать, бригадир. А скажите, гражданочка, Веру Павловну я могу видеть?

М а ш а. Можно, конечно, можно. Только она теперь у секретаря обкома.

П ы т л е в а н ы й. Может, мне подождать?

М а ш а. Как хотите.

П ы т л е в а н ы й. Она, верно, там долго не задержится?

М а ш а. Кто ее знает. А что вы хотели?

П ы т л е в а н ы й. Да вы, должно быть, не знаете… Видите ли, мы наградные списки представляли… Вот и этого самого бригадира представили… Так хотел я узнать, как там… прошли ли. Из района их как будто сюда, в область, переслали.

М а ш а. Это я могу вам сказать — прошли ваши списки.

П ы т л е в а н ы й (обрадованно). Прошли, говорите!

М а ш а. Ага, прошли.

П ы т л е в а н ы й. И вы своими глазами видели?

М а ш а. А как же… Сама переписывала.

П ы т л е в а н ы й. И там есть наш колхоз?

М а ш а. Есть, есть, не беспокойтесь. И вы и ваш бригадир. Так что шейте новый костюм и готовьте себе вот тут местечко. (Показывает на грудь.)

П ы т л е в а н ы й. За костюмом дело не станет, был бы орден… А скажите, драгоценная, где они теперь могут быть?

М а ш а. Кто?

П ы т л е в а н ы й. Ну, списки эти самые.

М а ш а. Пошли уже.

П ы т л е в а н ы й. Вы это хорошо знаете?

М а ш а. Сама отсылала.

П ы т л е в а н ы й (с надеждой). Так что они, может, уже и в Москве?

М а ш а. Может, и не в Москве, но недалеко от Москвы.

П ы т л е в а н ы й (удовлетворенно). Ну, большое вам спасибо. Спасибо.

М а ш а. За что же мне? Разве я вас представляла?

П ы т л е в а н ы й. Благодарность за хорошие вести. Ну, я пойду. Если позволите, могу передать от вас поклон своему бригадиру.

М а ш а. Пожалуйста, передайте… Скажите — от Маши.

П ы т л е в а н ы й. Женится, разбойник.

М а ш а (не проявляя особенного интереса). Да ну? И кого же он берет?

П ы т л е в а н ы й. Там одну… из «Светлого пути».

М а ш а. Хорошая девушка?

П ы т л е в а н ы й. Дивчина ничего, только с мухами.

М а ш а. С какими мухами?

П ы т л е в а н ы й. Много о себе думает… Что бы ему взять такую милую дивчину, как вы?

М а ш а. А вы бы меня приняли в колхоз?

П ы т л е в а н ы й. Почему же нет? За милую душу.

М а ш а. Я же городская, колхозной работы не знаю.

П ы т л е в а н ы й. Ничего, научились бы. Никто умелым не родится. Еще какой бы ударницей стали.

Входит В е р а П а в л о в н а.

Добрый день, Вера Павловна.

В е р а П а в л о в н а. Здравствуйте, товарищ Пытлеваный. Хорошо, что я вас увидела. Двенадцатого состоится совещание у секретаря обкома товарища Паланевича. Там стоит ваш отчет.

П ы т л е в а н ы й (немного обеспокоенный). О чем?

В е р а П а в л о в н а. О подготовке к севу… И вообще о состоянии колхоза. Подготовьтесь, чтобы могли дать ответ на все вопросы.

П ы т л е в а н ы й. А что бы это могло значить, Вера Павловна?

В е р а П а в л о в н а (уклончиво). Не знаю. Наверное, хотят изучить опыт вашего колхоза и распространить на другие.

П ы т л е в а н ы й (успокоенный). А, это можно. Это мы сделаем.

В е р а П а в л о в н а. Маша, дай мне списки, Тимофей Петрович требует.

М а ш а. Да у меня их нет.

В е р а П а в л о в н а. Как нет?

М а ш а. Я их отдала одному человеку, который повезет их в Минск.

В е р а П а в л о в н а. Вот тебе и на!

М а ш а. Вы же сами сказали.

В е р а П а в л о в н а. Немного поторопились мы с тобой.

М а ш а. Да как же медлить с такими делами? Вот человек ордена ожидает.

П ы т л е в а н ы й (смутившись). Не так уж я жду… Просто поинтересовался.

В е р а П а в л о в н а. Когда поезд отходит?

М а ш а. В пять часов. Он еще дома. Можно сбегать.

В е р а П а в л о в н а. Сбегай, Маша, и возьми списки. (Выходит.)

П ы т л е в а н ы й (обеспокоенный). Это те самые списки?

М а ш а (одевается). Те самые.

П ы т л е в а н ы й. Зачем их понадобилось возвращать?

М а ш а. Наверное, еще раз хотят просмотреть, что-нибудь исправить. Семь раз отмерь, а один отрежь. Может, кому-нибудь еще награду повысят. Вот я не помню — вы к какому ордену представлены?

П ы т л е в а н ы й. Говорили — к ордену Трудового Красного Знамени.

М а ш а. Вот возьмут и дадут вам Героя.

П ы т л е в а н ы й. Героя — нет… Малость не дотянул. А орден не грех было бы. Проработал все-таки немало. Пример, можно сказать, на всю область. (Выходит вслед за Машей.)

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Кабинет второго секретаря обкома партии. П р е д с е д а т е л ь к о л х о з а «Н о в а я н и в а» отчитывается о деятельности колхоза.

П а л а н е в и ч. Мы бы хотели более основательно познакомиться с достижениями вашего колхоза — что у него можно перенять другим. А то хвалят вас, а мы даже толком не знаем, за что. Может, вас не хвалить, а ругать надо.

П ы т л е в а н ы й. Не знаю как хвалить, а ругать нас, Тимофей Петрович, не за что.

П а л а н е в и ч. Посмотрим… Если не за что, то и не будем.

П ы т л е в а н ы й. Что же мне еще добавить? Разве о том, как мы урожай поднимали… Коли позволите, то я начну просто с земельки. Пустая она осталась после фашистов. Почва песчаная, ей каждый год надо чего-нибудь подбросить, а тут она четыре года ничего в глаза не видела. Первым нашим делом было землю направить. А как ты ее направишь, коли скотины нету, навоза нету?.. Ну, я твердый курс взял: что бы там ни было, а землю направить нужно. Получили мы восемь лошадей из воинской части, сделали несколько бочек и, простите меня, как золотари, целую зиму и весну, день изо дня таскали из города то, что ему непотребно. Ну, оно для нас действительно золотом обернулось. Сразу обозначилось на поле. Вот так мы и начали на ноги становиться. Увидели люди, что труд на пользу пошел, еще охотней работать стали. Тут уже одно за другое стало цепляться: лучше работаешь — больше получаешь, больше получаешь — еще лучше работать хочется. Ну, теперь у нас порядок: и свой навоз есть, и из города привезти есть на чем. Так что земля теперь у нас исправная. Урожай в прошлом году был, как в старину говорили, дай бог каждому. Убрали вовремя, обмолотили — само собой, с государством рассчитались полностью. И колхозники наши не жалуются, по четыре килограмма зерновых, по полпуда картошки да денег по восемь рублей получили…

К р у г л и к. Как у вас с травопольным севооборотом?

П ы т л е в а н ы й. Заводим.

П а л а н е в и ч. Я думал, в передовом колхозе он уже давно заведен.

П ы т л е в а н ы й. Мы, признаться, с этим не очень спешили, Думали — что ж, трава она трава и есть. Дохода от нее не очень-то. Лучше на этом участке пшеницу посеять или огурчики посадить.

У Паланевича поднялись брови, и он внимательно посмотрел на Пытлеваного. Круглик иронически улыбнулся. Морозова резко повернулась в кресле.

(Спохватившись.) Это мы раньше так думали. Ну, а если уж такой порядок, что всем надо траву сеять, то посеем и мы.

П а л а н е в и ч. Только потому, что такой порядок? А сами вы, видимо, считаете это пустой забавой!

К р у г л и к. Вы знаете, что после травы и пшеничка лучше растет?

П ы т л е в а н ы й. Она у вас и так растет, товарищ Круглик.

П а л а н е в и ч. Собрал по сто пудов с гектара и зазнался. Думает, что уже всего достиг, больше и расти некуда.

П ы т л е в а н ы й. Я этого не думаю.

П а л а н е в и ч. У кого еще будут вопросы к товарищу Пытлеваному?

В е р а П а в л о в н а. У меня вопрос к бригадиру. Вы, товарищ Верас, кажется, были на курсах?

М и к о л а. Был.

В е р а П а в л о в н а. Почему же не растолкуете вашему председателю, что такое агротехника, травопольный севооборот, структурная почва?

М и к о л а. Я говорил Макару Филипповичу.

П ы т л е в а н ы й. Бригадир не виноват. Тут моя вина. Мне было жалко хорошую землю травой занимать.

П а л а н е в и ч (Миколе). Вы, товарищ Верас, член партии?

М и к о л а. Кандидат.

П а л а н е в и ч. И, может быть, член правления?

М и к о л а. Да.

П а л а н е в и ч. Так почему же вы разрешаете своему председателю самовольничать? Что это — его единоличное хозяйство? А где правление? Где общее собрание колхозников? Где, наконец, партийная организация? Что вы говорили, этого мало. Коммунист должен бороться за внедрение передовой сельскохозяйственной науки. Если ваш председатель не хочет учиться, вызовите его на партийное собрание и разъясните ему как следует, чего от него требует партия и Советская власть… Слово имеет товарищ Морозова.

В е р а П а в л о в н а. Товарищ Пытлеваный охотно говорил здесь о достижениях своего колхоза, а когда речь зашла о недостатках, так из него каждое слово надо клещами тащить. Небось не похвалился, что у него телята до сих пор стоят в хлевах у колхозников. Бедненький колхоз, никак телятника построить не может. Вообще постановление о животноводстве товарищ Пытлеваный выполняет, я бы сказала, формально. Был бы лишь счет хвостов такой, как в плане записано, а какая польза от этих хвостов, это его мало волнует. Скажите, товарищ Пытлеваный, сколько ваша корова дала за год молока?

П ы т л е в а н ы й (несколько удивленный). Моя собственная?

В е р а П а в л о в н а. Да, ваша собственная.

П ы т л е в а н ы й. Литров тысячи три с половиной.

В е р а П а в л о в н а. А ваша, товарищ Верас?

М и к о л а. Тоже около трех тысяч.

В е р а П а в л о в н а. А фермовые?

П ы т л е в а н ы й. Тысяч около двух… Это вот товарищ Здоровеня точно может сказать.

З д о р о в е н я (раскрывает папку). На каждую фуражную корову приходится в среднем одна тысяча пятьсот двадцать литров.

В е р а П а в л о в н а. А почему такая разница?

П ы т л е в а н ы й. Не знаю.

В е р а П а в л о в н а. И вы не знаете, товарищ Верас?

М и к о л а (смущен). Не знаю. Может, коровы не такие.

В е р а П а в л о в н а. Наивные люди — они не знают. Может, вы знаете, товарищ Здоровеня?

З д о р о в е н я. Знаю. Потому что корова председателя барду ест и картошку, а фермовые редко что видят кроме сена. Да и сено лучшее на трудодни распределено, а для фермы осоку оставили.

В е р а П а в л о в н а. Еще один вопрос, товарищ Пытлеваный… Каков ваш денежный доход за прошлый год?

П ы т л е в а н ы й. Тысяч шестьсот.

З д о р о в е н я (раскрывает папку). Шестьсот тридцать две тысячи сто восемьдесят пять рублей сорок шесть копеек.

В е р а П а в л о в н а. А сколько на строительство выделили?

П ы т л е в а н ы й. Тридцать тысяч.

В е р а П а в л о в н а. Это много или мало для вашего колхоза?

П ы т л е в а н ы й. В меру.

З д о р о в е н я (с иронической улыбкой). Это как раз столько, сколько нам дали доходу два наших бычка.

П а л а н е в и ч. Слышали мы про этих бычков. Народ грабите.

З д о р о в е н я. Наш председатель — человек хозяйственный. Где может взять, так он возьмет, не постесняется.

П а л а н е в и ч. Не только возьмет, но и сорвет.

В е р а П а в л о в н а. А большей суммы вы на строительство не могли выделить?

З д о р о в е н я. Могли, если бы захотели. По рублику с трудодня снять — вот шестьдесят две тысячи. На эти деньги многое можно построить. А на трудодень и семи рублей хватило бы. Это тоже не бедно. Мы говорили об этом председателю, да он не очень-то любит слушать советы. «Ты, говорит, меня не учи. Мою работу в районе хвалят, в области знают».

П а л а н е в и ч. Плохо знали. Теперь будем лучше знать.

В е р а П а в л о в н а. Все эти факты говорят о том, что товарищ Пытлеваный не заботится об укреплении общественного хозяйства колхоза, неправильно понимает личные интересы колхозника. У него на каждом шагу проявляются собственнические настроения. Он еще не избавился от психологии единоличника.

П ы т л е в а н ы й. Я уже двадцать лет в колхозе.

В е р а П а в л о в н а. И несмотря на это, факт остается фактом. Оказывается, настроения эти еще живучи.

П а л а н е в и ч. А что вы, товарищ Тумилович, думаете о «Новой ниве»?

Т у м и л о в и ч. О «Новой ниве» я слышал много хорошего. И в газете читал. А тут пришлось и самому побывать. Ехал я туда поучиться, как правильно хозяйство вести, а приехал и…

П а л а н е в и ч. И разочаровался?

Т у м и л о в и ч. Не то что разочаровался, а, признаться, даже испугался. Если, думаю, такой колхоз хвалят, так, значит, одобряют его порядки. А что же мне делать, если у меня порядки совсем иные? Это ж мои колхозники поглядят-поглядят, а потом скажут: пошел-ка ты к чертовой матери со своим общественным хозяйством. Дели нам все на трудодни, как делает лучший колхоз «Новая нива».

П а л а н е в и ч. Ваши колхозники этого не скажут.

Т у м и л о в и ч. Все-то не скажут, а некоторые отсталые могут и сказать. Поверьте, Тимофей Петрович, аж в пот меня бросило от этой мысли… Не может быть, думаю! А что будет, если все колхозы станут на такой путь? И я сразу поехал сюда просить, чтобы мне растолковали, что это такое делается. Ну, тут у меня начинает немного проясняться.

П а л а н е в и ч (Вере Павловне). Меня интересует вот что, товарищ Морозова… Колхоз представляли к награждению, а кто-нибудь из областного Управления выезжал на место?

В е р а П а в л о в н а. Выезжать-то выезжали… Мы Буяка туда посылали.

П а л а н е в и ч. Так в чем же дело?

К р у г л и к. Дело, видимо, в том, что Буяк отнесся к своим обязанностям несерьезно.

П а л а н е в и ч. Я слышал, что он на выпивку падок?

К р у г л и к. Да, не отодвинет, если кто поставит.

П а л а н е в и ч. Зачем же вы посылали пьяницу на такое дело?

В е р а П а в л о в н а. Сколько раз мы его прорабатывали. Клялся, что больше на водку и смотреть не будет.

К р у г л и к. Он и не смотрит. Когда пьет, так глаза закрывает.

П а л а н е в и ч (Пытлеваному). Угощали Буяка?

П ы т л е в а н ы й. Поставили чарку.

П а л а н е в и ч. Тогда понятно. В таких случаях все начинает двоиться. Вот и ваши достижения показались ему вдвое большими.

П ы т л е в а н ы й. У меня уже так заведено, что я гостя, не угостив, не отпускаю.

П а л а н е в и ч. Он же не в гости к вам приезжал, а по делу.

Пытлеваный молчит.

Тумиловича вы, наверное, так не угощали?

П ы т л е в а н ы й. Предлагал, но у него времени не было: торопился в город — донос на меня везти.

П а л а н е в и ч. Вот как! По-вашему, это донос?

П ы т л е в а н ы й. Иначе не назовешь.

П а л а н е в и ч. Ну, говорите. Что вы еще скажете в ответ на выступления?

П ы т л е в а н ы й. Я не понимаю, как это получается, товарищ Паланевич. Был лучший колхоз почти что на всю область, а теперь, выходит, он уже и не лучший и линия его неправильная. А чем я эту линию искривил? Тем, что у меня колхозники богатый трудодень получили? Ведь ясно сказано, что колхозники должны быть зажиточными.

П а л а н е в и ч. А колхозы большевистскими. Вы об этом не забывайте.

П ы т л е в а н ы й. А чем же мой не большевистский?

П а л а н е в и ч. Вот мы вам и разъясняем, почему он не большевистский.

П ы т л е в а н ы й. Вышло тут не искривление линии, а искривление совести у товарища Тумиловича. Из-за чего все это началось? С глупости началось. С того, что я с бригадиром поехал к ним сватать одну колхозницу.

К р у г л и к. Не такая уж это и глупость. Все хорошие люди ездят свататься.

П ы т л е в а н ы й. С моей стороны это было глупостью. Не надо было связываться с такими людьми. Там зашел у нас спор, чей колхоз лучше. Ну, Тумиловичу ж трудно было доказать, что его лучше, так он решил доказать, что мой ничего не стоит. (Тумиловичу.) Но напрасно ты надеешься, Иван Михайлович, что тебе таким образом удастся моего бригадира перетянуть. Теперь он твой колхоз будет далеко объезжать.

М и к о л а. Это уже, Макар Филиппович, мое дело, как я буду его объезжать.

П ы т л е в а н ы й (вполголоса). Молчал бы уж, жених недопеченный.

П а л а н е в и ч. Больше вы ничего не считаете нужным сказать?

П ы т л е в а н ы й. Тут, видно, нужно ошибки признавать? Ну, насчет бычков, это я признаю — дороговато. Насчет телятника тоже… построим в этом году. Травы этой всякой, что там обозначено, насеем. Семена я достану.

Т у м и л о в и ч. Я могу одолжить, если у тебя нет.

П ы т л е в а н ы й (неприязненно взглянув на Тумиловича). А вот насчет линии — извините, Тимофей Петрович. Уж больно тяжелое обвинение. Не могу сразу согласиться, дайте подумать.

П а л а н е в и ч. Подумать вам есть о чем, товарищ Пытлеваный, Крепко надо подумать. (Остальным.) Действительно, товарищи, как это случилось? Хвалили колхоз три года подряд, ставили в пример другим, представляли к награде, а теперь увидели, что у него неправильная линия. А случилось это потому, что сами мы, руководители колхозного дела в области, еще отстаем от жизни. Мы часто не знаем, что делается на местах, и по инерции считаем лучшим то, что перестало уже быть лучшим, стало тормозом для дела. Особенно непростительно это вам, товарищ Морозова. Тем более что колхоз-то под носом.

В е р а П а в л о в н а. Я все внимание уделяла более слабым колхозам.

П а л а н е в и ч. Я знаю, что вы часто бываете в колхозах, но вы занимались мелкими хозяйственными делами, а политику проглядели. Все мы помним, как товарищ Пытлеваный работал первые годы после войны. Неплохо работал. Колхоз первый освоил довоенную посевную площадь, первым добился хорошего урожая. С удобрением вы тогда хорошо обернулись, но теперь этого мало. Надо двигаться дальше, вперед, а вы не можете. У вас нет для этого крепкой базы. Вы ее не создали, товарищ Пытлеваный. Вы строите благосостояние колхозника не на базе общественного хозяйства, а за счет его. Вы противопоставляете личные интересы колхозника общественным интересам. Вы хвастались тут богатым трудоднем. Богатый трудодень и мы приветствуем. Рады были б, если б в каждом колхозе был такой же. Но богатый он у вас потому, что много урвали от общественного хозяйства. Это вредная практика, и мы должны ее осудить. Есть у нас колхозы, которым становиться на ноги было куда тяжелей, потому что они начали восстанавливать хозяйство на пепелище. И они вас уже обогнали. Что вы качаете головой? Возьмите хотя бы колхоз «Светлый путь», с которым вы ведете спор. Сравните их общественное хозяйство с вашим. Я уже не говорю о планах на дальнейшее, которых у вас вовсе нет. Они строят колхозную зажиточную жизнь правильно — на базе крепкого общественного хозяйства. Вы не смотрите, что у них сегодня трудодень меньше. Завтра они обгонят вас и по урожайности и по трудодню. А по культурности вы далеко отстали от них. Просто стыдно, чтобы в таком колхозе не было клуба, радио, электричества. А если уж коснуться личных дел, то я должен сказать, что ваше неудачное сватовство, о котором мне рассказывали, это тоже вам урок. Приехали вы со спесью, а уехали с конфузом. Девушка-то — наша, советская, активный строитель колхозной жизни. Она сразу распознала, что не с той стороны к ней сваты подъезжают. И действительно, зачем ей, передовой колхознице, идти в ваш отсталый, некультурный колхоз? Вот пусть теперь жених со сватом и подумают, как им к такой девушке подступиться. Теперь вам понятно, товарищ Пытлеваный, в чем ваша основная ошибка?

П ы т л е в а н ы й. Понятно, товарищ Паланевич.

П а л а н е в и ч. Или еще собираетесь думать?

П ы т л е в а н ы й. Нет.

П а л а н е в и ч. Так что же будем делать?

П ы т л е в а н ы й. Будем выправлять.

П а л а н е в и ч. Честно?

П ы т л е в а н ы й. Честно, товарищ Паланевич.

М и к о л а. А если честно, так давайте, Макар Филиппович, начнем тут же, в обкоме партии.

Пытлеваный долго смотрит на него, вопросительно и недоверчиво.

Пауза напряженного ожидания.

П а л а н е в и ч. Мы вас слушаем, товарищ Верас.

М и к о л а (волнуясь). Мне стыдно и тяжело признаться, но я виноват перед партией. (Пауза. Ему действительно тяжело говорить.)

П а л а н е в и ч. Так. В чем же дело?

М и к о л а. Меня неправильно представили к награде, а я молчал.

П ы т л е в а н ы й. С ума сошел!

К р у г л и к. Разве вы не собрали двадцати трех центнеров с гектара?

М и к о л а. Ржи-то я собрал, но не выполнил плана по травосеянию.

П а л а н е в и ч. Не досеял этой разной травы, как говорит товарищ Пытлеваный?

М и к о л а. Да. И мне было бы стыдно носить орден, которого я не заслужил.

П а л а н е в и ч. Это хорошо, что вы как коммунист сказали нам об этом. Но не беспокойтесь — мы уже выяснили все и наградные списки пересмотрели. С орденом придется подождать, пока колхоз станет действительно передовым и будет выполнить все планы и все взятые на себя обязательства. Какие будут предложения по отчету товарища Пытлеваного?

К р у г л и к. Указать товарищу Пытлеваному на вредность его практики и предложить выправить ошибки.

П а л а н е в и ч. Дело тут не ограничивается одним только Пытлеваным. Мы сами допустили грубую ошибку, поднимая на щит колхоз, в котором проводится эта вредная практика. Надо прежде всего выправить положение в самом колхозе. Вам, товарищ Морозова, придется выехать туда и разъяснить колхозникам сущность грубых ошибок товарища Пытлеваного, которые проявились в недооценке общественного хозяйства. Второе — нам необходимо развеять миф о якобы лучшем колхозе «Новая нива», чтобы другие не брали с него примера. Надо противопоставить ему колхоз такого типа, как «Светлый путь». Мы предложим областной газете выступить с развернутой статьей по этому вопросу. Что касается вас, товарищ Пытлеваный, то мы надеемся, что вы сделаете правильный вывод из того, что тут говорилось. У вас есть способность и вкус к хозяйственным делам. Если вы поймете до конца ваши ошибки и научитесь на практике проводить политику партии, то из вас еще может выйти неплохой председатель колхоза. На этом наше совещание объявляю закрытым.

Все выходят.

П ы т л е в а н ы й (Тумиловичу, при выходе). Ну что, ябеда, теперь твоя душа успокоилась?

Т у м и л о в и ч. Успокоилась, Макар Филиппович. Теперь все не место стало. А про ябеду это ты зря… (Вынимает портсигар, но он пустой.) Потом поблагодаришь.

П ы т л е в а н ы й. Оно вроде и положено благодарить… (Предлагает папиросу.) Только что-то язык не поворачивается… Ты уж потерпи пока, не требуй сегодня.

Т у м и л о в и ч. Да мне не к спеху. Я могу и потерпеть… (Прикуривает.) Год, два, пока ты в себя придешь.

П ы т л е в а н ы й. Ладно уж, подковыривай… (Прикуривает.) Знаешь, когда я тебя поблагодарю?

Т у м и л о в и ч. Ну, когда?

П ы т л е в а н ы й. Когда ты снова будешь позади меня плестись.

Т у м и л о в и ч. Так я могу и умереть, не дождавшись твоей благодарности.

П ы т л е в а н ы й (хлопает Тумиловича по плечу). Не унывай, дождешься. Выходят.

Столовая в областном центре.

Слева входная дверь. В задней стене — дверь в кухню. В зале несколько столиков, накрытых клеенкой. На переднем плане за столиком Н а с т я, П а в л и н а, шофер В о л о д я пьют чай.

П а в л и н а. Совещание уже кончилось?

В о л о д я. Кончилось… только что.

П а в л и н а. А где же ваш председатель?

В о л о д я. Пошел в сельхозснаб. Сказал, потом сюда зайдет.

П а в л и н а. Как там, на совещании — не спрашивал?

В о л о д я. Спрашивал. Ну он же мне всего рассказывать не будет. Сказал: наше взяло.

П а в л и н а. Наш колхоз лучше?

В о л о д я. А ты разве не знала?

П а в л и н а. Я-то знала, да другие не знали.

Н а с т я. Я очень рада.

П а в л и н а. Чему?

Н а с т я. Что наше взяло.

П а в л и н а. Наше взяло, а твое-то еще неизвестно.

Н а с т я. Если наше, что и мое.

П а в л и н а. Может, твой жених с тобой теперь и говорить не захочет.

Н а с т я. Разве он такой глупый?

П а в л и н а. Глупый не глупый, а обида большая. Наверно, и ему там попало.

В о л о д я. Да, видать, дали жару и свату и жениху.

П а в л и н а. В герои метил, а тут на тебе.

В о л о д я. Какой там герой. Я слышал, что всю «Новую ниву» из списков вычеркнули.

П а в л и н а. Это им не по нутру.

В о л о д я. Говорят, сам Верас заявил, что его неправильно представили.

Н а с т я. Неправильно?

В о л о д я. Ага. План недовыполнил.

П а в л и н а. Стало быть, задели за живое, коли сам в этом признался.

В о л о д я. Видел я Пытлеваного.

П а в л и н а. Как он выглядит? Нос по-прежнему вздернут али немного опустился?

В о л о д я. Вышел из обкома как туча.

П а в л и н а. Жалко, что меня там не было, я бы ему еще подсыпала. Припомнила бы и бычка, и теляток, и огородное пугало.

Входит Р о м а н.

Р о м а н (подойдя к соседнему столику, бросает сверток на стол). Эх-ма!

В о л о д я. Что так, Роман Иванович?

Р о м а н. Да, понимаешь, дала жена сала с собой, а оно мне в горло не лезет. Приелось, понимаешь, каждый день то сало, то масло, то масло, то сало. Вот и зашел — дай, думаю, меню переменю. (Официантке.) Эй, золотце!

О ф и ц и а н т к а (из кухни). Сейчас.

В о л о д я. Как же ты его переменишь?

Р о м а н. Вот как возьму сто грамм, так это сало у меня аж закрутится. (Подошедшей официантке.) Сто грамм, золотце!

О ф и ц и а н т к а. Закуска?

Р о м а н. Со своей вот не знаю, что делать.

В о л о д я. Видать, хорошо живешь, ежели без горилки сало в рот не лезет!

Р о м а н. А что мне… живу, не горюю.

П а в л и н а. Что это — в вашем колхозе все такие задаваки?

Р о м а н. Нет, только я один. Лучший шофер лучшего колхоза: вот и задаюсь.

П а в л и н а. Председатель ваш тоже порядочный задавака.

Р о м а н. Лучший председатель лучшего колхоза. Пытлеваный — это вам не кто-нибудь!

В о л о д я. Всыпали сегодня твоему Пытлеваному.

Р о м а н. Ну-ну, полегче! Кто это ему посмел всыпать?

В о л о д я. Нашлись добрые люди.

Р о м а н. Не говори глупости, а то все смеяться будут.

В о л о д я. И так все смеются. Вышел из обкома мокрый, как мышь.

Р о м а н. Ты, брат, меня не разыгрывай. Я знаю, для чего его вызывали.

В о л о д я. Для чего?

Р о м а н. Опыт перенимать. Пример для всей области.

П а в л и н а. Пример, как не надо делать.

Р о м а н. Нет, это вы серьезно?

В о л о д я. Вот чудак! Спроси у него самого.

Р о м а н (официантке, принесшей ему стопку водки). Не нужно, золотце. Возьмите назад.

Официантка пожала плечами и убрала водку.

В о л о д я. Что так вдруг передумал?

Р о м а н. Заметит хозяин, с требухой съест. «Обрадовался, скажет, сукин сын, что меня взгрели».

Входит М и к о л а. Павлина толкает Настю в бок. Ни на кого не глядя, Микола проходит в дальний угол и садится за столик.

П а в л и н а (вполголоса, Роману). И этот, видно, из вашего лучшего колхоза?

Р о м а н. А что?

П а в л и н а. Тоже задается. Пришел и не поздоровался.

Н а с т я (вполголоса Павлине). Зачем ты его трогаешь?

М и к о л а (подошедшей официантке). Сто грамм и бутерброд.

В о л о д я (вполголоса). Решил геройство свое замочить.

Н а с т я (с упреком). Володя, как тебе не стыдно!

П а в л и н а. Жалеешь? А он и в твою сторону не глядит. Я тебе говорила, что обидится.

Входит П ы т л е в а н ы й. Пройдя в глубину зала, садится за столик против Миколы.

П ы т л е в а н ы й (официантке). Двести грамм.

О ф и ц и а н т к а. Что закусить?

П ы т л е в а н ы й. Не нужно.

Официантка подает водку Пытлеваному и Миколе.

Р о м а н (вполголоса, Володе). Какая же, ты говорил, мышь? Тот же человек.

В о л о д я. Тот, да не тот. Разве он пил когда горилку, не закусывая?

П ы т л е в а н ы й (поднимает стакан, Миколе). Будь здоров, герой! Поздравляю с наградой.

М и к о л а (поднимая стакан). С тем же и вас, Макар Филиппович!

П ы т л е в а н ы й. Уважили нас с тобой как следует.

М и к о л а. Какова заслуга, таково и уважение.

П ы т л е в а н ы й. Скажи спасибо своей невесте. (Кивает в сторону Насти.) Она все это затеяла.

М и к о л а. Прежде всего — вам, Макар Филиппович. Ваших заслуг тут больше всего.

П ы т л е в а н ы й (залпом выпивает стакан водки и вытирает губы тыльной стороной ладони). Ничего, не горюй, мы свое возьмем. Поглядим еще, угонятся ли за нами эти передовые? (Бросает на стол деньги.) Роман, заводи машину!

Р о м а н. Есть заводить машину!

П ы т л е в а н ы й выходит. Роман вопросительно смотрит на Миколу. Тот машет ему рукой: «Поезжай». Р о м а н уходит.

П а в л и н а. Не пора ли и нам, Володя?

В о л о д я. Нет еще Ивана Михайловича.

П а в л и н а (кивает в сторону Насти и Миколы, давая понять, что их надо оставить одних). Ты же собирался машину заправлять?

В о л о д я (сообразив). Правда же, а я и забыл.

П а в л и н а. А мне еще нужно в магазин забежать. (Насте.) Ты посиди тут, я зайду за тобой. (На ухо.) Развесели его немного. Совсем раскис.

В о л о д я и П а в л и н а выходят. Настя мешает ложечкой в стакане и украдкой поглядывает на Миколу. Он неохотно жует бутерброд и в свою очередь поглядывает на нее. Время от времени их взгляды вот-вот встретятся, тогда они торопливо отводят глаза в сторону. Микола мрачный и настороженный. Настя украдкой улыбается. Наконец Настя не вытерпела и громко рассмеялась.

М и к о л а. Неужто я так смешон, Настасья Рыгоровна?

Н а с т я. Очень смешон.

М и к о л а. Понятно, теперь вы надо мной можете смеяться.

Настя хохочет.

Надо ж нечеловеческое сердце иметь: сама это дело затеяла, сама и издевается.

Н а с т я. И чего человек надулся? Вошел — даже не поздоровался.

М и к о л а. А я вас и не заметил сначала. И вообще думал, что для вас это неинтересно.

Н а с т я. Наоборот, очень интересно.

М и к о л а. Интересно поиздеваться?

Н а с т я (серьезным тоном). Глупости все это, Коля. Никто над тобой издеваться не собирается. Брось свои обиды и давай лучше поговорим по-хорошему, по-прежнему.

М и к о л а. Не знаю, выйдет ли у нас по-прежнему.

Н а с т я. У меня выйдет, а у тебя… Я бы хотела, чтобы и у тебя тоже.

М и к о л а. Это от души?

Н а с т я. От всей души.

М и к о л а (подходит к Насте). Прости, Настенька. Я это больше не от обиды, а от стыда. И не поздоровался потому; тяжело мне было в глаза взглянуть, заговорить.

Н а с т я. Гордости много. По этому больному месту тебя и стукнули: ничего, до свадьбы заживет.

М и к о л а. Я думал, ты на меня теперь и смотреть не захочешь.

Н а с т я (с ласковым упреком). Ты думал, я только на героев смотрю, которые передо мной нос задирают.

М и к о л а. Никакой я не герой. Все это Пытлеваный выдумал.

Н а с т я. Чтобы меня соблазнить.

М и к о л а. Ордена ждал, да и того не будет.

Н а с т я. Слышала… Может, теперь задаваться не будешь?

М и к о л а. А когда я задавался перед тобой? Что-то не помню.

Н а с т я. А я помню… Приехал свататься с таким гонором, что куда там мне еще артачиться. Подожди же, думаю, Миколка, так легко ты меня не возьмешь!

М и к о л а. Не этот бы твой каприз, давно поженились бы.

Н а с т я. Не могла бы я жить в вашем колхозе. Ни за что не могла бы. Я чувствовала бы себя, как у сердитого свекра. Пришлось бы мне делать то, что мне не мило, к чему душа моя не лежит.

М и к о л а. Тебе очень не понравилось у нас?

Н а с т я. Очень. Даже не хотелось верить, что там бригадиром тот самый Микола Верас, с которым мы столько мечтали, когда были на курсах. Помнишь, как мы мечтали? Какие мы планы строили! И какие богатые урожаи собирали мы с тобой! А какие мичуринские сады цвели у нас! И как хорошо пчелы в них жужжали. А карпы какие в прудах плавали! Помнишь? А в клубе нашем — кино, спектакля, лекции. И вдруг приезжаю и что же вижу? Одно издевательство над всеми нашими планами и мечтами. Мне так обидно стало, что я чуть не заплакала. За тебя обидно стало. Как же это получилось, Коля? Объясни ты мне.

М и к о л а. Сам не пойму, как это случилось. Сначала я пытался повернуть его в свою сторону, но он же, черт, такой напористый… Трудоднем этим ошеломил меня. И верно — насыплешь закром зерна, думаешь, и все хорошо. А тут еще к ордену представил. Долго ли с панталыку сбиться.

Н а с т я. А я как взглянула — нет, думаю, завянут тут мои мечты.

М и к о л а. И махнула на меня рукой?

Н а с т я. Нет, не махнула. Спасать тебя принялась. Бывает же так, что близкого человека кладут под нож. Да еще просят врачей, чтобы скорей его резали. Вот и я… надеялась на операцию. Сегодня она состоялась.

М и к о л а. И ты старалась, чтобы меня скорей под нож?

Н а с т я. Старалась сколько могла. Уговаривала Ивана Михайловича, чтобы он скорее в обком ехал.

М и к о л а. И теперь рада?

Н а с т я. Конечно.

М и к о л а. А что мне больно, это тебе ничего?

Н а с т я. Поболит и перестанет. Зато наши мечты… Они ведь сбудутся! Правда, Коля?

М и к о л а. Теперь сбудутся, когда ты будешь в нашем колхозе…

Н а с т я. А я еще не сказала, в каком колхозе.

М и к о л а. Когда же ты скажешь?

Н а с т я. Когда время придет.

М и к о л а. Ты насчет свадьбы? Я готов хоть завтра.

Н а с т я. Кто же это женится в самый сев? Хочешь план сорвать?

М и к о л а. Но когда же?

Н а с т я. Посеем, уберем — тогда.

М и к о л а. Испытание? Хочешь поглядеть, что с нашим колхозом будет к осени?

Н а с т я. Какой ты догадливый!

М и к о л а. Испытывай, Настенька, как хочешь, только дай слово, что от меня не откажешься.

Н а с т я. Слово я уже дала, а ты и не заметил.

М и к о л а. Твердо?

Н а с т я. Твердо.

Микола порывисто обнимает Настю и целует в губы.

(Поправляет волосы.) Давно бы так… А то надулся…

О ф и ц и а н т к а, вошедшая из кухни, застыла на месте.

О ф и ц и а н т к а (переждав). Вам еще чего-нибудь подать?

М и к о л а (отмахивается). Ничего не надо.

О ф и ц и а н т к а (про себя, с улыбкой). Оно и видно, что вам больше ничего не надо. (Уходит.)

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Изба Авдотьи Вербицкой.

Перегородка, раньше отделявшая спаленку, снята. Посередине избы свадебный стол. За столом — гости: по одну сторону стола сидят Н а с т я и все ее п о д р у г и, по другую сторону — М и к о л а со своими д р у ж к а м и. Настя, в белом платье. На груди у нее орден Трудового Красного Знамени, с правой стороны — букетик цветов. У Миколы в петлице тоже букетик белых цветов.

Гости уже слегка подвыпили, в избе стоит веселый гул. Гармонист играет свадебную песню.

Д е в у ш к и (поют).

Лида склонила голову на Настино плечо, словно прощаясь. Она целует Настю в щеку и что-то шепчет ей на ухо. Настя ласково улыбается и кивает Лиде головой.

П ы т л е в а н ы й (перевязанный традиционным вышитым полотенцем, встает). Дорогие гости! Родные, близкие, друзья, приятели и все добрые люди! У нашей молодой есть богатый свадебный каравай. Что в этом каравае, я уж и сам не знаю: семи полей пшеничка, семи криниц водичка, десяти коров масло да яиц полтораста. Сама сеяла, сама веяла, сама выпекала, сама гостей скликала, чтобы каравай отведали, счастья-доли пожелали. Просим позволенья каравай делить.

Г о л о с а. Позволяем. Просим.

П а в л и н а. Дели, сват, дели, только линии не искриви, а то мы тебя знаем.

П ы т л е в а н ы й. Мы свою линию выправляем, а у старшей дружки как мотался язык до ушей, так и теперь…

М и к о л о в ы д р у ж к и (поют, отвечая на реплику Павлины).

П ы т л е в а н ы й (поющим). Благодарю, дружки, что не даете в обиду меня и наш колхоз. С вашей подмогой мне легче речь вести. (Возвращаясь к роли свата.) Есть в этой хате мать нашей молодой, что ночей не спала, дочку растила, добру учила, — Авдотья Захаровна Вербицкая. Мы ее поздравляем — караваем наделяем. (Ставит на тарелку чарку подкрашенной водки и кладет ломоть каравая.)

Д р у ж к и (поют).

А в д о т ь я (встает). Вот тут почти что все люди молодые. Многие из вас не помнят, какой такой раньше каравай был. Теперь это, можно сказать, забава, чтобы людей добрых словом уважить, стол украсить. А в старые годы так молодой приданое собирали. Каждый клал на тарелку что-нибудь, а отец — сколько сторговался при сватанье. Вот и на моей свадьбе было: положил отец на тарелку тридцать рублей, а свекор пересчитал: «Э, говорит, сват, ты мне десяти рублей недодал. Тряси, говорит, карман, а то ничего не будет». А отец и эти едва собрал. Так что же вы думаете? Свадьба расклеилась. Свекрова родня из-за стола встала. Как мой покойник Рыгор ни упрашивал свекра, а к тому и не подступись. Так уж дядя мой, кузнец, сбегал домой и доложил за отца десять рублей. Тогда только свекор опять за стол сел. Хорошо, дивчата, что вам теперь не нужно никакого приданого. Были бы руки золотые да совесть чистая. Прости, доченька, что и я тебе приданого на тарелку не кладу. Вот твое приданое — на груди у тебя. К нему никакой приплаты не надо. Живи, доченька, красуйся. Да будет славной и счастливой доля твоя женская, как была девичья. А я хочу одного: кабы мне еще немного пожить да деток твоих понянчить.

Настя встает и целует матери руку, а мать целует ее в лоб, целуются в губы, и, расчувствовавшись, обе вытирают глаза платочками.

За счастливую долю молодых! (Выпивает, берет свой ломоть каравая и идет на место.)

Микола встает и целует ей руку.

П ы т л е в а н ы й. Есть у нашей молодой отец посаженый.

Д р у ж к и (перебивают).

(На другой мотив.)

А в д о т ь я. Не надо жалобных песен, не омрачайте праздника.

П ы т л е в а н ы й. Есть у нашей молодой отец посаженый, человек заслуженный, с каким она урожай подымала, славу добывала, — председатель лучшего в районе колхоза «Светлый путь» Иван Михайлович Тумилович. Мы его поздравляем — караваем наделяем.

Т у м и л о в и ч (подходит к Пытлеваному и берет с тарелки чарку). Я еще не заслужил чести стать отцом такой дочки. Просто не дорос… годами не вышел. Но если мне уж выпала такая честь, то я от всего сердца желаю счастливой доли этой моей дочке, как своим родным детям. Позволь, Настенька, поцеловать тебя, как родную сестру. Пусть уж жених не обижается. Коль не может перенести, пусть отвернется на время.

М и к о л а. В самом деле, обидно сидеть да глядеть, как чужие дядьки возле молодой увиваются.

Г о с т ь я. И правда, разве это не насмешка! Напротив посадили и столом отгородили.

П а в л и н а. Близок локоть, да не укусишь!

Тумилович подходит к Насте и целует ее. Потом выпивает чарку, берет ломоть каравая и идет на место.

П ы т л е в а н ы й. Есть у нашей молодой свекор с бородой, молодого отец родной, конюх знатный — Симон Максимович Верас. Мы его поздравляем — караваем наделяем.

С т а р ы й В е р а с. Ну, что ж мне сказать… Как я погляжу — мой хлопец не промах: выбрал себе дивчину в пару — и работница и славу заимела с молодых лет. Правда, горда немного, но и мы не последние люди в колхозе, у нас тоже кое-какие заслуги есть, так что одно за другое сойдет. Тебе, может, доченька, наговорили про меня всяких страхов. Правда, человек я серьезный, любому коню могу норов сломить… Но с людьми я всегда по-людскому, так что ты меня не бойся. Лишь бы ты меня за бороду не брала, а я не обижу. Всей душой рад тебя в свой дом принять.

П а в л и н а. На что ей ваш дом? У нее свой неплохой.

С т а р ы й В е р а с. Не век же в своем сидеть… Такая доля девичья. (Подходит к Насте, Настя целует его руку, а он ее в голову. Авдотье.) Благодарю и тебя, сватья, что такую невестку мне вырастила. (Выпивает свою чарку, берет ломоть каравая и садится на место.)

П ы т л е в а н ы й. Есть у нашей молодой старшая дружка — голова в стружку, язык как бритва — болтается прытко, где надо, где нет, всюду слово ввернет. Мы ее не забываем, караваем наделяем.

Л и д а и К а т я (поют).

П ы т л е в а н ы й. Где ей брить! Щербатая ваша бритва.

П а в л и н а. Выщербилась о сватову бороду. У него ж не борода, а щетка стальная. Видно, ею дядька Верас колхозных лошадей чистит.

Т у м и л о в и ч. Лучше не задирай, сват, наших женщин, они тебя отбреют.

П ы т л е в а н ы й. Пошел в бой, чуприны не жалей.

П а в л и н а. Хочу я тебе, Настенька, сердечное слово сказать. Переступаешь ты порог девичьей жизни своей. Может, кому и кажется, что из девки в бабу обернуться это так себе, пустяки. А оно совсем не пустяки. Это человек свою судьбу меняет. Надо с другим человеком жизнь налаживать… По-хорошему, по-человечески, чтобы и его уважать и себя в обиду не давать. Ты у нас дивчина классная, гордость наша. Смотри, чтоб и дальше мы тобою гордились, чтоб по-прежнему ты умела постоять за дело и за свою женскую честь. И если случайно муж захочет над тобой власть взять… (Смотрит на Миколу.) Ты не смотри, что он теперь таким ласковым теленком глядит, он еще попробует и когти выпустить… Так если он что-нибудь такое — не поддавайся. Держи наше женское знамя высоко. Сама не управишься, меня покличь. Это тебе мой боевой наказ. А теперь желаю тебе, родная моя, счастья, доли и долгой жизни. (Целуются. Поднимает рюмку.) Дай тебе боже столько деток, сколько здесь капелек. (Лихо опрокидывает рюмку, берет с тарелки ломоть каравая и идет на свое место.)

П ы т л е в а н ы й. Почетные гости! Родные, близкие, друзья, приятели и все люди добрые! Благословите молодых рядом сесть… Стосковались они, порознь сидючи, друг на друга глядючи. Не пора ли им вместе покрасоваться и нам на них полюбоваться. Не попросим ли мы молодую перейти к молодому. И место ей тут подготовлено.

Т у м и л о в и ч. Подожди, сват, подожди. По-моему, ты свою власть превышаешь. Хочешь насильно дивчину от нас забрать. Как посаженый отец, я должен заступиться за нее, а как председатель — за интересы своего колхоза. Что им пора сесть рядом, я согласен, только не ей к нему, а ему к ней переходить. Такое у нас условие было.

П ы т л е в а н ы й. Неужто ты, сват, серьезно хочешь лучшего бригадира у меня забрать?

Т у м и л о в и ч. А неужто ты, сват, еще теперь будешь упираться и доказывать, что твой колхоз лучше?

П ы т л е в а н ы й. Нет, не буду доказывать. Пропесочили, и хватит. Сам вижу, что не туда заехал. Теперь начинаю по-новому хозяйство налаживать.

С т а р ы й В е р а с. Теперь, невестушка, тебе чураться нас нечего. За это лето порядки у нас переменились. Все делается по-новому, на твой вкус. Даже клуб начали строить.

П ы т л е в а н ы й. Ты, Симон Максимович, больно не хвались. Как бы не начали мы с тобой снова зазнаваться. Правда, сделали мы кое-что, некультурными и отсталыми нас уже нельзя называть. Выправляем ошибки, на которые нам партия указала. Но мы ведь хотим опять в передовые выбраться.

М и к о л а. Уже теперь по-настоящему.

П ы т л е в а н ы й. Да чтоб и герои у нас были настоящие. А у кого же мне перенять опыт, как не у лучшего колхоза «Светлый путь»? Так что Настасья Рыгоровна была бы в нашем колхозе самым дорогим человеком. Простор мы ей дадим, развернуться будет где. И ты, Иван Михайлович, не перечь, коли хочешь по-соседски нам помочь.

Г о л о с а. Вот подъехал, так подъехал!..

— Хитро подъехал! И что ему на это скажешь?

П а в л и н а. Торгуетесь вы, как на ярмарке. Может, не мешало бы и у них самих спросить, где они хотят жить…

П ы т л е в а н ы й. Вот и я хочу спросить у молодого: то ли он женится, то ли замуж идет?

М и к о л а. Для меня ясно только то, что мы будем жить вместе. Из-за этого спора наша свадьба не расстроится, как из-за тех десяти рублей, о которых нам Авдотья Захаровна рассказывала. А где жить, этого я решить не могу. Не имею на это права. Сам соглашался, что буду жить в лучшем колхозе. А раз наш колхоз оказался хуже, так выходит, что в этом споре я сам себя проиграл. Как проигранный жених, я сдаюсь на волю и на милость невесты: как Настасья Рыгоровна скажет, так и будет.

Г о л о с а. Браво! Наша взяла! «Светлый путь» победил!

Бурные аплодисменты подружек.

П ы т л е в а н ы й. Подождите. Мы не слышали слова молодой.

Н а с т я. Помоги, мама. Не знаю, что мне на это сказать.

Т у м и л о в и ч. Не отдавай, мать, твое право!

А в д о т ь я. Жалко мне, доченька, расставаться с тобой. Одна ты у меня осталась — утеха моя, и ту надо людям отдавать. Но что ж поделаешь? Не одной матери нужны ее детки. Они и людям нужны и Родине нужны. Для этого мы их и растим. Бывает, что матери и сердце свое надо смирить. Разве оно не болело у меня, когда я Михаську, брата твоего, на войну отправляла? А отпустила, благословила. Родина больше мать, чем я. Ну, а тебя же, доченька, я не на войну отправляю. Люди к тебе с уважением относятся, помочь просят — и отказать тут никак нельзя. (Тумиловичу.) И ты, Ваня, очень не упирайся. Помогли вы им ошибки их понять, помогите уж и выправить. Это не только для них, а для общего дела также, для Родины.

Н а с т я (встала из-за стола, подходит к матери). Спасибо тебе, мамочка, за совет. (Обнимает и целует мать.) Совесть мне то же самое говорила, да боялась я тебя обидеть. Теперь я сделаю, как ты советуешь. Если меня люди уважают, так они и работать мне помогут, чтобы я и у них не последней была. А как работать, об этом мы с Миколой Симоновичем договорились. Есть у нас намерения хорошие в жизнь проводить их будем. (Села рядом с Миколой.)

М и к о л о в ы д р у ж к и. Ура!

— Браво! Наша взяла!

Г о л о с а. Горько!

— Молодым горько!

Настя и Микола целуются. Все горячо аплодируют.

П ы т л е в а н ы й (радостно возбужденный). И старым также горько! (Подбегает и целует Авдотью.) Спасибо, сватьюшка. Выручила ты нас. Сердце у тебя золотое. А голова, так я уж не знаю, как и сказать: министерская, не иначе.

Т у м и л о в и ч. Вот тебе и проигранный жених! Выигрышный проигрыш у тебя, Микола Симонович! От такого никто бы не отказался. Ну что ж, пользуйтесь нашей добротой, живите на здоровье. А мы себе еще таких девчат вырастим.

Н а с т я. Спасибо, Иван Михайлович, тебе за науку, за все хорошее, что ты для меня сделал… Спасибо всем, кто приветил меня сердечным словом, пожелал счастья-доли на новой дороге. Да простят мне подруги и все колхозники «Светлого пути», что я их покидаю. А новонивцев прошу принять меня, как родную, в свою колхозную семью.

З а н а в е с.

1950

Перевод П. Кобзаревского и В. Петушкова.