Думают…

29

Эники-беники ели вареники… проверка… Сегодня воскресенье, середина дня, ээээ… 25 мая, я в больнице Аббатства, в Бате. Я даже рад тому, что сижу здесь — вдали от Центра, дома, электронной почты, факсов и телефонов… рядом со мной телефон, но мало кто знает его номер… хорошо, что я сбежал, пока еще какая-нибудь радость на голову не свалилась. Больница Аббатства похожа на тихую гавань во время шторма… идеальное место для того, чтобы отдышаться и поработать в тишине. Взял с собой множество книг и свой IBM ThinkPad. Хорошее название — «думающий блокнот»… К сожалению, я здесь отнюдь не по веселой причине, а потому сам я не могу думать ни о чем другом.

Палата неплохая. Отдельная комната с кондиционером и большим окном на автостоянку, обсаженную деревьями… ковровое покрытие… репродукции импрессионистов… кресло с высокой спинкой, в котором я сейчас сижу… еще два кресла для посетителей и журнальный столик. Телевизор на встроенной в стену полке. Кровать с пологом, последнее слово техники: складывается, опускается и поднимается. Есть ванная с душем и туалет… Почти четырехзвездочный отель, вот только на дверную ручку нельзя повесить «Прошу не беспокоить». То и дело заходят медсестры и служебный персонал — проверить пульс, температуру, давление, принести еду или просто спросить, все ли в порядке. Здесь всегда все в порядке… кроме тебя самого.

Сейчас в больнице затишье. Время для посещений… Достаю старый добрый «Перлкодер». Не знаю только, зачем… просто я не жду никаких посетителей, а медперсонал придет только через час, так что можно спокойно поговорить с самим собой… Медсестры прелестны, как куклы: в облегающих халатах из бело-голубого поплина с короткими рукавами и широкими черными поясами… а еще черные чулки. Сразу видно, что это именно чулки, а не колготки… Это входит в их четырехзвездочный сервис. Особенно соблазнительна сестра Помрой. Белокурые локоны, лицо — как персик, очаровательная улыбка и великолепная грудь под накрахмаленным халатом. Если под юбкой у нее тоже все в порядке, то… Сестра Помрой особенно внимательна и дружелюбна. Она видела меня по телевизору и считает звездой… В другом настроении я мог бы пофантазировать о сестре Помрой, в ее глазах порой можно прочитать недвусмысленный призыв… Но сейчас мне не до этого… Я потерял всякий интерес к сексу, как только О’Киф произнес эти пять слов «У вас опухоль в печени»… то есть пропал интерес к занятиям сексом, но не к мыслям о нем… я думаю о сексе, значит, я существую… Попробовал заняться любовью с Кэрри во вторую ночь после ее приезда, но ни черта не получилось… Она отнеслась с пониманием… А с Хелен даже не пытался с тех пор, как началась моя медицинская эпопея. Если опухоль окажется злокачественной, я скорее всего уже не смогу заниматься сексом… весьма прискорбно… Но, по крайней мере, хоть эти три недели я был на высоте… кроме последнего раза, когда у меня не встал. Какая жалость.

Сексуального влечения я сейчас не испытываю, но с аппетитом проблем нет. Меня держат на низкокалорийной диете и кормят безвкусными протертыми пюре. Таким способом они хотят постепенно опорожнить мои кишки, чтобы во вторник можно было хорошо их обследовать, и поэтому я постоянно хочу есть. Сегодня в обед учуял запах ростбифа, который везли на столике на колесиках какому-то другому пациенту — у меня аж желудок свело. Запах просочился под дверью и достиг моих трепещущих ноздрей. Как же мне хочется большого йоркширского мясного пирога с поджаренной золотистой картошкой и стекающей с него подливкой. Разумеется, я уже давно не ем говядины, но когда у тебя могут обнаружить злокачественную опухоль, шанс (один из миллиона) заразиться коровьим бешенством, тебя уже не пугает… Если бы мне предложили сейчас нормальный обед, я не стал бы есть ни лосося, ни вегетарианскую лазанью, а непременно заказал бы себе говядину. К несчастью, я знаю все здешнее меню, которое мне неосмотрительно показали сегодня утром. Все, хватит думать о еде.

Пытался сам нащупать опухоль, но безуспешно… Нельзя слишком сильно нажимать, иначе я могу что-нибудь повредить… она не болит, но не следует считать это хорошим знаком… На ранних стадиях рак печени обычно не болит… Но все это очень странно: быть неизлечимо больным и ничего не чувствовать, кроме легкого несварения… Которое к тому же прошло благодаря диете. «Жизненно важный орган», — сказал О’Киф… где-то я читал, что древние ассирийцы считали, что душа находится в печени. Интересная мысль. Египтяне помещали ее в сердце, древние греки — в легкие… А Декарт считал, что душа находится в гипофизе… Странно, что ассирийцы выбрали именно печень, они ведь еще не знали, какую функцию она выполняет в обмене веществ.

За окном ярко светит солнце, отражаясь в стеклах автомобилей… женщины вырядились, как на свадьбу, выходят из машин в летних платьях, с букетами цветов… и зачем я сказала Кэрри, чтобы не приходила сегодня… мне тут немного одиноко. Она вместе с детьми будет сегодня загорать в Подковах после обеда… Так, о еде не думать… Хелен к ним не приедет, она сказала Кэрри, что нужно проверить целую кучу студенческих работ… Простая отговорка… Думаю, ей просто не хочется встречаться с Кэрри, наверное, разрывается между чувством вины и инстинктом соперничества. И я этому рад. Кто знает, что произошло бы, если б они заговорили обо мне? А вдруг Хелен захотелось бы во всем признаться? Боже упаси…

Эта последняя неделя, несмотря на весь ее ужас, кое-что для меня прояснила. Я хочу остаться мужем Кэрри, каковы бы ни были результаты обследования… избитая истина о том, что горе сплачивает семью, в моем случае оказалась справедливой. Оглядываясь, понимаю, каким был дураком, когда волочился за Марианной, а потом серьезно увлекся Хелен… Выходит, я нарушил наш с Кэрри негласный договор — ни с кем не встречаться на ее территории… если она узнает об этом, одному богу известно, что она может сделать… К счастью, Хелен скоро уезжает из Глостера. Нужно держать ухо востро, однако…

Проблема в том, что Хелен, кажется, по-настоящему влюбилась в меня… В тот вечер она была очень взволнованна. Задним умом я понимаю, что не нужно было ее просить помочь мне расстаться с жизнью в случае плохого исхода. Просто я случайно подумал об этом и выложил все как на духу. Я хочу учесть все возможные варианты развития событий и подготовить план действий, чтобы встретить во всеоружии… только в этом случае я становлюсь хозяином собственной жизни… но это только абстракции и предположения… А она — писатель, у нее развитое воображение… представляет себе все в самых мрачных красках и впадает в отчаяние…

С другой стороны, если все закончится благополучно, она захочет продолжения нашего романа… Можно встречаться в Лондоне время от времени… но лучше бы наши отношения умерли естественной смертью… О… не самая лучшая метафора… Но это было все-таки здорово, одно из лучших сексуальных переживаний в моей жизни… однако я не хочу, чтобы Кэрри догадалась о том, чем мы занимались в ее отсутствие… Есть опасность, что она узнает об этом из другого источника… Эмили что-то подозревает…. Как она посмотрела на меня в тот вечер, когда я сказал, что Грег не останется у нас ночевать!.. Хотя, возможно, это обычная женская интуиция…. И Стэн с Вив, которые приезжали в Подковы, когда мы с Хелен были в спальне… судя по его тону, он не поверил моей истории о прогулке… Что, если он нашел какую-нибудь улику?.. Ее шарф или пиджак, оставленные в моей машине? Черт, я не помню, как она была одета в тот день… Даже если Стэн подозревает меня, он ничего не скажет Кэрри, но Вив из чувства женской солидарности или просто из вредности может… Так или иначе, я перестал быть любимчиком Стэна: сначала Подковы, потом этот скандал с Дональдсоном и в довершение всего — история с порнографией…

Я здорово перенервничал в пятницу, когда этот сержант уголовной полиции Эгню захотел проверить мой диск… Пришлось быстро соображать… на моем компьютере нет детской порнографии, вообще никакой порнографии… я иногда захожу на порно-сайты, но только дома… так что в принципе мне нечего бояться… Но на диске хранятся записи моих экспериментов… с потоком сознания… подробности моих отношений с Хелен и Марианной, много другого личного материала… Эмили в ванне, например… Мне не улыбалась эта идея: сержант Эгню роется в моих документах… но потом я подумал, что он будет искать картинки, а не тексты… а если я откажусь сотрудничать с ним, то навлеку на себя подозрения… к тому же я подумал, что если он просмотрит диск сейчас, то сделает это менее внимательно, чем с ордером на руках… Поэтому я согласился, и он тут же снял меня с крючка… Может, он просто блефовал и вовсе не собирался лезть в мой компьютер… или ему было достаточно того, что я согласился… вот проныра… Когда он ушел, я подумал, не удалить ли мне все засекреченные файлы… Но какой в этом смысл? Информацию все равно нельзя полностью стереть…

Что касается истории с почетным званием Дональдсона… кто отдал в студенческую газету информацию о наших связях с Министерством обороны? Этот человек должен иметь доступ к сенатским документам… и мотив… Джаспер Ричмонд, например…. Если Оливер проболтался, Джаспер мог отомстить… Или кто-нибудь из Центра? Может, Даггерс? Он никогда не одобрял наших отношений с Министерством и вечно жаловался, что служебные тайны ограничивают свободу научных исследований и тому подобное… На самом же деле, он просто завидовал, что мне удалось собрать столько денег, а ему так ничего и не перепало… Но неужели он стал бы подставлять институт, в котором сам же работает? Ведь если меня снимут с должности из-за этого скандала или по состоянию здоровья… он займет мое кресло, и об этом прекрасно знает… но одно дело — возглавлять нищий Центр и совсем другое — процветающий… Надеюсь, он не узнает, почему я оказался в больнице… Нетрудно представить его радость от такой новости…

По-моему, у меня уже паранойя… трудная была неделька, одна неприятность за другой… Как только я успокоился и настроился на конференцию, повис новый дамоклов меч… Людмила Лиск… Не хватало только чешской поклонницы, которая будет повсюду меня преследовать и при каждой возможности напоминать о нашей романтической ночи в Праге… Попадется на глаза Кэрри… И Хелен… Итак, в самом худшем случае: у меня находят рак, меня преследуют три женщины, одна из которых угрожает разводом, мой Центр обвиняют в увлечении порнографией… финансирование прекращается… моя карьера летит ко всем чертям… враги ликуют… Но, конечно, если первое несчастье случится, остальные уже не будут иметь никакого значения… или недолго будут его иметь. Вот почему я так удивительно спокоен… Нужно просто защищаться, когда это возможно, или стоически выжидать, когда защищаться уже невозможно.