Дурной расклад

Ловкий трюк

Гость вынул из желтого конверта аккуратно сложенный лист бумаги формата А4, раскрыл, прокашлялся и стал торжественно читать вслух:

«Уважаемый Игорь Сергеевич!

Мы ознакомились с представленной Вами рукописью романа.

Редакцией издательства принято решение о выпуске вашей книги в печать. От себя хотим добавить, что текст нам очень понравился, он даже лучше предыдущего, поэтому предлагаем сразу напечатать книгу расширенным тиражом. К данному письму приложены все необходимые документы. Просим подписать контракт и выслать одну копию обратно в редакцию. Условия нами уже оговаривались, но если будут какие-то замечания — сообщите, внесем коррективы.

Мы искренне надеемся, что наше сотрудничество будет долгим и плодотворным.

С уважением, главный редактор К.В. Кастальский».

Закончив, он театрально отшвырнул письмо. Лист игриво вильнул в стороны и плавно спланировал на пол текстом вверх. Его неестественная белизна резко контрастировала с дощатым полом, потемневшим от старости.

— Ну как? Доволен? Ха-ха!! Еще бы. Розовая мечта любого автора. Теперь ты можешь собой гордиться! Остались формальности. Пара закорючек, — он встал, с хрустом выгнул спину и принялся расхаживать по помещению. Каждый шаг отдавался гулким коротким стуком. Вынув из конверта еще два экземпляра контракта, сунул их собеседнику вместе с ручкой. — Давай, смелее.

Тот тупо уставился на бумаги, словно не понимал, для чего они нужны.

— Эй, Игорек! Ку-ку! Какой-то ты невеселый. На твоем месте я бы прыгал до потолка от радости. Сегодня же твой день! Это триумф, настоящая победа! Ты доказал, на что способен. И сейчас, когда путь пройден, повесил нос. Хотя, я тебя понимаю. Творчество отнимает все силы. Да, такова жизнь. Творчество как женщина — приходится отдаваться ему целиком, выкладываться на полную катушку, иначе оно изменит тебе из-за недостатка внимания. Ничего, приятель. Такое случается. Скоро ты поймешь, что произошло. И это будет момент истины. Что ж ты молчишь?

Игорь разлепил губы и прохрипел:

— Ничего подписывать не буду.

Повисло молчание.

— То есть как? Это шутка, да?

— Нет, не шутка. Засунь эти контракты себе в задницу. Я передумал.

Он внимательно смотрел на собеседника, пытаясь зацепиться за какую-нибудь мелочь.

— Так дело не пойдет. Разве ты не помнишь уговор?

Игорь впервые оторвал взгляд от своих изгрызенных пальцев и злобно глянул на визави.

— О, как раз наоборот, я прекрасно помню, — процедил он. — Будь проклят тот день, когда я связался с тобой, гребаный делец. Не верю тебе.

Литературный агент расплылся в довольной ухмылке.

— Но ведь я выполнял свою работу честно. Разве нет?.. Молчишь. Знаешь, что я прав.

Игоря передернуло, как от судороги; косматая голова бессильно упала на колени.

Агент продолжал перемещаться по комнате взад-вперед.

— Давай-ка вспомним, как это начиналось, — изрек он, словно актер с подмостков, — чтобы понять, куда мы пришли. Три года назад, верно?

— Три… — раздалось из-под сложенных локтей.

— Точно! Литературная пьянка, официально называемая ежегодным фестивалем новой волны. Во как. Время: приблизительно полночь. Начитанный в дым, ты после ожесточенного спора с коллегами по перу о тенденциях в мэйнстриме бредешь по коридору гостиницы, сам не зная куда. Коридор пуст. Народ завалился спать. Тебе очень хочется пить. Тебе хочется обычной охлажденной минералки. Хотя бы стаканчик; ты отдал бы все за глоток живительной влаги. И тут попадаюсь я! У меня как раз под мышкой свежеприготовленная бутылочка «Боржоми». Voila! Ты проглотил наживку. Утолив жажду, ты из вежливости заводишь разговор. И внезапно выясняешь, что напоролся на целого литературного агента. Который имел честь прочитать ряд твоих опусов и, более того, заявил, что они «недурно написаны». Который сам предлагает тебе сотрудничество. От подобного поворота событий ты просто шалеешь. Уже готов отдавать мне 20 процентов от роялти, нет, 30 или даже 35! Лишь бы я нашел тебе хорошего издателя и протолкнул куда надо.

Нет проблем, отвечаю я. Но деньги мне не нужны, что они мне? Деньги — грязь, я и так их спокойно заработаю. Ты в недоумении, хотя тщательно это скрываешь. На твоем языке вертится вопрос, но внутренний голос подсказывает, что сейчас лучше помолчать. И ты поступаешь благоразумно. Тогда я тихо спрашиваю: сколько нужно денег, чтобы написать шедевр? Искусство нельзя купить, отчеканиваешь ты. Хорошо, замечательно. Но тогда как рождаются шедевры? И ты толкаешь речь о том, что это сложный процесс, все не так просто, много факторов, нужны определенные условия, бла-бла-бла… А я: Игорь, ты считаешь себя талантливым человеком? Ты, уклончиво: возможно. И я говорю: нет, ты талантливый человек. Но для того, чтобы твой талант вспорол бинты на повязке реальности и выпустил этому чахоточному мирку дурную кровь, кое-что нужно. Естественно, ты спрашиваешь, что. И, само собой, получаешь ответ: страдание. Именно страдание — главный фактор творчества. Только будучи несчастными, талантливые люди могут творить. В твоих трезвеющих красноватых глазах множатся вопросы. Как круги на воде. Вводная часть окончена. А затем мы переходим к рассмотрению дела по существу.

Я предложил тебе сделку, помнишь? Да, такое трудно забыть. Какова твоя цель, спросил я. Ты долго думал. Но, в конце концов, выдал, что хочешь войти в историю, сиюминутный заработок для тебя не главное, признание коллег по цеху тоже, нет, ты метишь дальше и глубже. Ладно, сказал я. Какова цель, таковы и средства. Тебе придется пройти сквозь испытания, лишения. Будет трудно. Так что ты должен дать согласие, понимаешь? Ты должен добровольно согласиться на это. Или уходи, закрой за собой дверь и никогда не больше связывайся со мной. Или — или. Третьего не дано.

Ты согласился.

Игорь застонал, подняв изможденное, мученическое лицо к бледному свету.

— Итак, ты решил сыграть в игру, — продолжал агент. — Смелый поступок. Прошло уже три года, Игорек. И каковы результаты?

Игорь молчал. Невидящий взгляд его блуждающих глаз, казалось, был обращен внутрь.

— Я скажу, раз ты не хочешь. За три года ты написал четыре длинных формы, кучу рассказов, пять повестей, и каждый текст лучше предыдущего. Последнее твое произведение у меня в издательстве оторвали с руками, попросив на словах не сообщать конкурентам. Ты популярен. Ты звезда, парень. О тебе пишут, говорят, по твоему прошлогоднему роману снимают фильм. В сети появился сайт, посвященный твоему творчеству. Твои книги разлетаются в магазинах, как горячие пирожки. На твоем счету уже три литературные премии. Готов биться о заклад, что схватишь еще штук шесть. Ну, каково? Здорово, да?

Игорь со свистом втянул в себя воздух и выдавил:

— На кой черт мне известность, если я не могу ей пользоваться? Все это ничего не значит для меня. Пустой звук.

— Как сказать. Инкогнито лишь усиливает популярность.

Агент остановился, раскачиваясь с пяток на носки.

— Мне так плохо… Я устал, слышишь? Хватит. Прошу тебя, прекрати.

— Но ведь ты прекрасно понимал последствия, когда соглашался.

— Понимал! Ну и что? Я был глуп.

— Сейчас это неважно.

— Ты сделал меня тем, кто я есть. Цель достигнута.

— Почти, но не до конца. Подпиши контракты. И тогда все прекратится.

С минуту Игорь думал. Затем дважды нацарапал на листах свой автограф. Второй раз ручка выпала из ослабевших пальцев и пришлось расписываться заново.

— Отлично, — заявил агент, — Превосходно. Сегодня же отправлю второй экземпляр обратно. Они запустят макет в печать, через месяц свежий тираж поступит на прилавки и люди накинутся на новую порцию твоих фантазий. Мы подобрали шикарную обложку, картинка — пальчики оближешь.

Он сделал шаг к двери.

— Ты обещал…

— Ах да. Совсем из головы вылетело, прости, — агент деликатно улыбнулся. Достал из карманов брюк ключи, вытянул их перед собой. Кольцо связки болталось на указательном пальце. — Странное дело. Не перестаю удивляться, что с человеком творит банальный голод. Знаешь, Игорь, а ведь три года назад ты был никто. Обычный графоман. И, если честно, писал ты хреново. Сейчас другое дело.

Игорь подался вперед, пытаясь встать со стула. Ножки протестующе заскрипели.

— Все действительно закончится. Это правда. Больше я тебе не понадоблюсь. Ты почти достиг своей цели.

— Что ты хочешь сказать? — Игорь наконец совладал с гравитацией и, шатаясь, сделал несколько шагов. Он вытянул тонкую подрагивающую руку вперед.

Ключи по-прежнему болтались на пальце. Агент почему-то не спешил их отдавать. Нехорошо засосало под ложечкой.

— Сейчас ты звезда, сияющая во мраке. Но от Истории тебя отделяет одна малюсенькая вещь. Самая малость, — агент почти сомкнул большой и указательный пальцы другой руки. — Это своеобразный пропуск, как в элитный клуб. Каждого гения должен сопровождать какой-нибудь миф, трагическая история. О твоем сценарии я уже позаботился. Такого не было ни с одним из великих. С тобой будет впервые. Радуйся!

— Нет… Нет-нет, не надо, я не хочу, я… пожалуйста, прошу тебя. Пожалуйста.

— Ты уже сделал свой выбор, — глаза агента холодно блеснули. — Счастливо оставаться.

Связка ключей сорвалась с пальца и улетела в дальний угол комнаты, звякнув металлом. И агент бесшумно исчез, растворился, словно тень в полдень.

Игорь хотел бы закричать, но сил не осталось.

Кроме головной боли короткий тревожный сон принес кое-что еще.

Игорь внимательно оглядел комнату, закрытую дверь, обстановку и массивную решетку от пола до потолка, перечеркивавшую пространство на две части. Ключи тускло поблескивали в дальнем углу. Дотянуться до них из-за решетки было невозможно. Массивные, как в камере предварительного задержания, прутья способен был погнуть лишь тяжелоатлет. Узкий зазор не позволял протиснуться целиком. Обшарив карманы, стол, стул, кровать и унитаз, Игорь не нашел ничего. Лишь чертов конверт. С экземпляром контракта и почтовой квитанцией, подтверждавшей отправку второго экземпляра издательству. На бумажке было пробито его имя, и стояла знакомая подпись. Игорь взглянул на дату и похолодел.

Выходит, это он, а не агент, отправил контракт по почте.

Покопавшись в памяти, Игорь понял, что не знает имени агента.

Пройдясь еще раз по камере, он услышал знакомый гулкий стук каблуков. Ноги подкосились, Игоря потянуло к полу.

Будто в голове кто-то размотал клубок ниток, который превратился в одну длинную тонкую линию. Нет и не было никакого агента. Три года назад… с ним что-то случилось. Все это время он думал, что заперт в клетке, а мучитель приносит ему продукты, необходимые вещи, общается с ним, поддразнивает, запугивает, подбадривает… Расщепление личности. Он сам проделывал это с собой, старательно маскируя свое поведение. Педантично, последовательно играл роль узника и надзирателя. Агент создан его больным воображением, чтобы иметь стимул к творчеству. И сегодня, после получения письма, с ним что-то произошло, он окончательно слетел с катушек. Запер себя в клетке и выкинул ключи подальше. Ловкач…

Итак, дело сделано.

Ты можешь биться головой об стену.

Ты можешь не биться головой об стену.

Ты можешь орать до изнеможения, дергать прутья, крушить утварь, грызть замок, плакать и молиться. Но это ничего не изменит. Из ловушки, в которую тебя загнало собственное подсознание, выбраться невозможно. Оно слишком хорошо знает тебя и предусмотрело все варианты событий. За ним никто не придет. Родственники и друзья думают, что он уехал отдыхать. Его никто не найдет. Дом за высоким забором, в подвале которого он запер себя, находится в пустующем поселке. Все просчитано. До мелочей.

Игорь ощутил тупую ноющую боль в области живота. Последний раз он ел вчера. На столе стоял стакан, наполовину полный воды. Больше ничего.

Где-то наверху запиликал телефон. Беспомощный, он сидел и считал гудки. Только сейчас Игорь стал понимать, что натворил. Еще немного, и его охватит дикий, первобытный страх. Еще чуть-чуть и он превратится в обезумевшее животное, с которого слетела шелуха человечности. Но этого нельзя допускать, он должен оставаться мужественным до конца. Что же делать? Потянувшись взглядом к столу, он заметил сложенный ноутбук, пачку бумаги и карандаши. И ради этого он обрек себя на муки?! Выходит, что так.

Мобильник умолк. Звонки не повторялись.

Что он может? Только одно, кроме самоубийства.

Он должен это сделать, пока еще есть время. И силы.

О, как бы он хотел оказаться плодом чьей-то фантазии, таким же призраком, как и агент. Пожалуйста, взмолился он. Пожалуйста. Пусть я буду вымышленным персонажем. Пусть это будет дурной сон. Или меня накроет новое помутнение, и эта сволочь обнаружит себя в моем теле! Но беспощадная тишина топила, тянула на дно, всасывала, как трясина и это продолжалось, продолжалось без изменений, и тогда он решительно подошел к столу, раскрыл ноутбук, открыл файл и стал лихорадочно печатать, повинуясь всплеску мыслей, не обращая внимания на ошибки и знаки препинания.

Он будет работать, пока не свалится от усталости. А потом, после пробуждения, он снова сядет за работу, и когда печатать не останется сил, он возьмется за бумагу и карандаши, но будет продолжать выводить слова, и так до самого конца. Сколько он продержится? Два дня, три? Сколько он успеет написать? Неважно, главное, как можно больше, и пусть эта история станет первой, чтобы люди узнали, что произошло на самом деле, а потом он отпустит вожжи, и наружу вырвутся легионы персонажей, миры, вещи, явления и краски, моря, потоки красок, запахов, цветов, сюжеты, герои и быстрее, нужно успеть успеть успеть быстрее быстреебыстреепокаяеще могудышать о о о гос по ди

по могиии м м ммммм мне