Душелов. Том 4

Глава 24

— Где она? — спросила Алиса, войдя в коридор, где я сидел на диване.

— На втором этаже, в моей комнате, — ответил я.

Алиса выдохнула и прошла ко мне, после чего, сев рядом и отложив сумочку в сторону, спросила:

— Так что с ней произошло?..

— То, что я и написал тебе. Её избили собственные родители…

Даже просто произнося эти слова, у меня словно ком в горле встал. А ведь среди аристократии подобная считай что норма. Всё-таки, в отличии от мира простолюдинов, ставки в мире аристократов в разы выше. А посему даже парочка небрежно брошенных фраз могут сулить для рода ужасные потери выгоды. Как это, собственно, и произошло с Евой…

— А если с подробностями?

— А ты их что, смаковать хочешь? — неожиданно даже для самого себя огрызнулся я, но сразу поняв, что сказал глупость, извинился: — Извини. Просто… ситуация дерьмо…

— Ты её до сих пор любишь?

— Нет. Я же уже говорил: я давно пережил всё это и оставил позади. Так что дело не в этом. Я просто до твоего прибытия обдумывал всё это, представлял, потому что никак не мог выкинуть из головы. Вот и накипело у меня. А я взял и сорвался на тебе… Извини. Мне правда жаль.

— Извинения принимаются, — слегка улыбнулась она, положив свою руку на мою, слегка сжав её и начав медленно водить большим пальцем туда-сюда. И когда меня это немного начало успокаивать, она спросила: — Для тебя это ведь неестественно, да? Ты рос в очень хорошей семье, где превыше всего любовь и взаимопонимание, где каждый заботиться друг о друге, хоть этого может и не показывать, и где, в конце концов, все попросту счастливы…

— Угу…

— Учитывая это, вполне естественно, что по тебе так сильно бьёт подобное. Это же для тебя словно совершенно иной мир, со своими негласными законами и правилами.

— А для тебя, значит, это не так?

— Это ты так завуалированно спросил, не били ли меня, как Еву, при малейшей оплошности? — грустно усмехнулась она.

— Да… — честно признался я. — Просто ты всегда избегала общения на тему твоей семьи, зато постоянно расспрашивала у меня и Карэн, как жили мы.

— Ну, это легко объясняется тем, что я хотела бы жить в такой семье, как у вас. Это словно небольшая мечта. И не то чтобы у меня была какая-то очень плохая семья, — меня даже не били ни разу за всю жизнь, — но зато иногда доставалось моим сёстрам и братьям, которые делали какие-то глупости. Впрочем, как по мне, физическое насилие не столь уж и страшно. По крайней мере, в сравнении с тем же ментальным насилием, которым на тебя воздействуют всё время, без конца и края. А самое печальное в этом — то, что ты живёшь ребёнком в этом мире и даже толком не осознаёшь, что это ненормально и может быть как-то иначе. Лично я лишь после того, как пошла в школу и завела там подруг, поняла, что такое взаимовыручка, дружба и тёплые чувства. А взять, например, тему тех же простолюдинов — так я была уверена, что все они чуть ли не поголовно недо-люди, которые вообще непонятно как и почему живут. И только после встречи с тобой, я поняла, что это не так, а главное — узнала, какого это, когда тебя на самом деле любят и ценят, даже со всеми твоими недостатками. А потом я ещё и с Карэн встретилась, в которой я сейчас, наверное, куда больше вижу родственную душу, чем в своих родных сёстрах и братьях. Да даже в Элизабет я начинаю видеть подругу, хотя, казалось бы, она простолюдинка, с ужасным прошлым и невыносимейшим характером…

— Я польщена, — произнесла Элизабет, начав спускаться к нам по лестнице. И пока Алиса на это, фыкрнув, закатила глаза, она договорила: — Я тоже долгое время в тебе видела лишь избалованную дурочку, от которой не будет никакого прока, кроме как на кухне, однако ты доказала обратное.

— Не хочу слышать ничего о кухне от той, кто даже нож правильно держать не умеет.

— Будь мне это выгодно — я бы этому обучилась.

— Да-да, конечно… — вновь закатила она глаза.

И пока это не переросло во что-то больше я спросил только что усевшуюся в кресло Элизабет:

— Что там с Евой?

— Ничего хорошего. Но — и ничего особенно плохого.

— В каком плане?

— Всё её тело было покрыто синяками, несколько рёбер сломано и некоторые внутренние органы были некритично повреждены. Учитывая её крепость тела от наличия Дара, её, судя по всему, чуть ли не швыряли по всей комнате, подобно какому-то мечу. Однако — в этом нет ничего критичного, — и судя по всему, увидев наши взгляды, она добавила: — Конечно же, с точки зрения угрозы её здоровью.

— Значит, ты закончила лечить её?

Она отрицательно помотала головой, ответив:

— Примерно лишь на половину. Ей явно было очень дискомфортно — либо от того, что я видела её в таком состоянии, либо от произошедшего — поэтому она попросила меня оставить её одну.

— И ты так просто согласилась?.. — спросила Алиса.

— Не вижу причин, чтобы мне нужно было отказывать. Состояние её тела на вполне сносном уровне, — то есть, ей уже ничего не угрожает, — поэтому раз она сама изъявила желание побыть одной, то пусть так и будет.

— Всё равно неправильно оставлять её одну после произошедшего в таком состоянии…

— Раз так, то может сама поднимешься и побудешь с ней?

— Я⁈ Нет… я не могу… я ведь ей, считай, вообще никто…

— Как и я.

— Но в отличии от тебя, она даже не знает о том, что я пришла. Да и вообще ей наверняка непонятно, как такая, как я, вообще связана с вами? Ведь, в отличии от тебя, я явно не работаю на него, а значит тут должна быть какая-то иная причина.

— Думаешь, в тот день, видя, как Гвен Агнэс нами помыкает, она не поняла наше положение?

— Ну… скорее всего, поняла. Но, кто знает? Не хотелось бы лишний раз давать ей повод задумываться над этим.

— Поэтому ты в сообщении написала, что не уверена, что тебе сегодня вообще стоит приходить сюда? — спросил уже я, на что в ответ от неё получил кивок.

— Тем не менее ты всё равно считаешь, что лучше кому-то пойти к ней? — следом спросила у неё Элизабет, на что тоже получила утвердительный кивок. — Ну раз ты так считаешь, то у нас остаётся лишь один наилучший вариант, — и произнеся это, она посмотрела на меня.

— Эм… хотелось бы мне сейчас сказать, что ей действительно лучше побыть сейчас одной, но зная её, не могу не согласиться, что лучше мне всё-таки пойти к ней. Но прежде, чем это сделать, всё-таки спрошу: с этим точно всё нормально?

Алиса теперь уже неуверенно кивнула, после чего я перевёл взгляд на Элизабет. Она, удивившись такому, даже сначала вопросительно приподняла бровь, но позже всё-таки тоже кивнула.

— Ладно. Тогда я пошёл.

— Стой, — неожиданно остановила меня Элизабет. — Прежде, чем ты к ней пойдёшь, нужно ещё кое-что обсудить.

Сев обратно, я спросил:

— И что же?

— Пока проходил процесс восстановления её тела, я пыталась выудить у неё какую-нибудь важную информацию, и кое-что мне в итоге удалось узнать. Это касается этого её конфликта с родителями. И если кратко, то он не закончился на этом её избиение. С её слов, ей сказали, чтобы она домой не возвращалась и шла жить к тому, из-за кого и наговорила такие глупости. Иначе говоря…

— Ко мне…

— Я уже обдумала этот момент и пришла к выводу, что, вероятнее всего, наилучшим выходом будет подыскать ей подходящую квартиру и снять её.

— А почему «вероятнее всего»? — не понял я, ведь для меня это показалось самым идеальным вариантом.

— Потому что её род может начать её «проучивать», пока она не приползёт к ним и на коленях не будет просить взять её обратно, — ответила за Элизабет Алиса.

— «Проучивать»?

— Подсылать людей, чтобы они, скажем, по пути её в школу травили, избивали, угрожали, обворовывали, а может, если её родители совсем конченные ублюдки, — даже насиловали…

— Так это же им самим же повредит, в конечном итоге…

— Конечно же, это бы совершалось вне людных мест, где никто бы этого не увидел и не заснял. А если ты про изнасилование, то, думаю, и сам прекрасно понимаешь, что можно изнасиловать девушку, даже не повредив её девственную плеву…

— Не могу поверить, что на такое кто-то вообще может пойти…

— Она — ресурс для их рода. Причём крайне дорогостоящий, если не самый дорогостоящий в данный момент времени. Так что сначала выгнать её из дома, а потом заставить вернуться домой так, чтобы она при этом была самым покорным человеком на свете, — это вполне себе действенный план, сколь бы он не был при этом омерзителен и бесчеловечным…

— Верно, — подтвердила её слова Элизабет, — именно исходя из этого я и сказала, что это — «вероятнее всего» наилучший выход из этой ситуации.

— Я не согласен на такой «вероятнее всего» наилучший исход, — твёрдо заявил я.

— Я тоже, — согласилась со мной Алиса. — Она мне никто, но мне не нравиться даже мысль о том, что хоть кто-то должен через подобное проходить.

— В таком случае предлагать вам просто отказать ей в помощи так же не вариант, естественно? — и увидев наше недвусмысленное молчание и выражения лиц, она выдохнула, сказав: — В таком случае, пожалуй, остаётся лишь оставить её жить здесь. Но исходя из этого выходит уйма проблем, думаю о которых вы и сами прекрасно догадываетесь.

— По сути, эти проблемы можно объединить в одну — в ту, что нам либо придётся скрывать от неё наши взаимоотношения, либо… придётся посвятить её в них. Так?

— Ну, не считая, что на обсуждение темы бизнеса, рода и наших необычных проблем придётся ввести табу — в целом, да.

— «В целом»?

— Есть вероятность, что её род в конечном счёте из-за этого пойдёт на безумство и нападёт на нас всех, пока мы будем в этом доме.

— Они на это не пойдут.

— И откуда же такая уверенность?

— Потому что это безумие. У нас тут в пятнадцати минутах езды живёт род Агнэс, то есть это, считай, их территория. И портить отношения с таким сильным родом никто не захочет.

— Но род Картер же уже подобное проворачивал.

— Род Картер — были поголовно безумцами, жившими одной только войной всю историю своего рода. Для них не был ведом страх, что их в конечном счёте и погубило. Род Мэллори же — далеко не такой случай.

— Я так не думаю, — с задумчивым видом, на удивление для меня, не согласилась со мной Алиса. — Мне кажется, Элизабет тут права. Они действительно могут пойти на такое безумство. Сам посуди — у них сейчас ничего нет — ни ресурсов, ни связей, ни имени. Они, считай, и так на грани вымирания. И единственная настоящая ценность у них — это Ева, со свадьбы которой можно получить очень многое. Настолько, что, вероятно, этого даже им хватит, чтобы выкарабкаться из их нынешней ямы, в которой сейчас они застряли. Пускай и совсем ненадолго, но это всё-таки намного лучше, чем ничего. Поэтому — стоит у них отобрать эту их последнюю надежду, как терять им уже станет нечего, а значит они могут пойти на подобное безумство, утащив на дно вместе с ними и нас.

— Полностью согласна с этим.

— И что вы тогда предлагаете?

— Я — ничего, просто высказала, что думаю об этом, — ответила Алиса.

— Аналогично. У нас всего три варианта, и раз два из них вы полностью забраковали, то остаётся лишь третий. Впрочем, есть ещё один вариант.

— Я не буду в очередной раз просить у рода Агнэс помощь. Ева всё-таки пришла ко мне, а не к ним.

— Ожидаемо. Поэтому я и не поднимала до этого момента этот вариант.

— А если заселить её в какую-нибудь квартиру и при этом нанять охрану ей?

— Слишком дорого и проблематично. У нас сейчас попросту нет столько денег, чтобы нанимать людей с седьмыми или хотя бы шестыми этажами даже для нас самих. А если мы решим организовать охрану её, то она понадобиться и нам, ведь увидев, что Ева в безопасности под охраной, они сложат два плюс два и решат отыграться на нас за то, что мы пытаемся им помещать, защищая её. К тому же, даже охранников с седьмыми этажами может не хватить — как ни как, а мы имеем дело с аристократическим родом, так что вполне естественно, что даже у столь обнищавшего рода есть несколько высокоэтажных бойцов.

— Понятно. В таком случае нам ничего не остаётся, кроме как оставить её тут и чтобы всегда подле неё был, как минимум, кто-то один из нас.

— Не просто кто-то один, а это бесспорно должна быт она, — кивнула Элизабет на Алису. — Потому как мои боевые навыки полностью нивелируют мой достаточно развитый Дар, а твой Дар пока что не развит настолько, чтобы этого хватило, дабы защитить её.

— Ну да, к сожалению, с этим не поспоришь… — нехотя согласился я. — Ты не против этого?

— Ну… это будет трудновато исполнить, но это точно всяко лучше, чем оставлять всё, как есть… — ответила Алиса.

— Хорошо. Тогда остановимся пока на этом варианте. Вы ведь с этим согласны? — и получив в ответ кивки, я договорил: — В таком случае пойду к ней, посмотрю, как там она.

Услышав, как дверь на втором этаже захлопнулась, одна из девушек, сидящий на первом этаже, вдруг неожиданно разорвала мрачную тишину, сказав:

— Есть ещё кое-что, что я смогла выудить из неё, пока восстанавливала её тело.

— А? Ты это о чём? — поинтересовалась у неё блондинка.

— Она сказала, что любит его.

От неожиданности блондинка даже на несколько мгновений застыла, не зная, что сказать. Но всё-таки собралась и спросила у беловолосой девушки:

— И почему ты это сказала об этом только сейчас?..

— В целом — просто потому что так захотелось.

— Необычная для тебя позиция…

— Пожалуй.

— А почему добавила «в целом»?

— Потому что есть ещё кое-что. Ты ведь хотела быть его спутницей на вечере, когда он будет признан настоящим Мёрфи? И не делай такое удивлённое лицо. Это очевидно. Карэн, которая должна была бы на этом месте, сейчас не может этого сделать. А я — точно не вариант на столь важный приём. Вот и выходит, что в сопровождающую годишься лишь ты. И каждый раз, когда заходит речь о предстоящем приёме — у тебя на лице написано, как ты счастлива сложившейся ситуации.

— Ну… допустим… и что дальше?

— А то, что у тебя, вполне вероятно, появилась новая, полноценная соперница за это место.