Душелов. Том 4

Глава 8

От растерянности, пытаясь понять, что только что произошло, я застыл в объятиях девушки.

И находясь в этом положении я мог сказать о ней лишь то, что у неё слегка завивающиеся, длинные розовые волосы, то, что она примерно на голову ниже меня, и то, что сейчас, стоя на носочках, она всем телом наклонилась на меня, тем самым прилагая ко мне всей своей небольшой грудью, размера, наверное, примерно второго. А ещё, что от неё очень приятно пахнет цветами. И этот запах… он почему-то мне очень знаком.

Откуда мне может быть знаком этот запах?..

И пока я, так и не двигаясь, перебирал в голове все предположения, девушка расцепила объятия и, сделав два небольших шага назад, улыбнулась мне своей яркой, ослепительной улыбкой.

— Ну ты чего, любимый⁈ — проговорила она. — Это же я! Ты что, уже забыл меня⁈. — наигранно надула она щёчки.

— Е-ева?.. — неуверенно спросил я, рассматривая её.

Ростом даже чуть ниже, чем я изначально оценил. Волосы же у неё и впрямь слегка завивающиеся, длинные, спадают почти вплоть до поясницы, и розовые. Яркие, светлые глаза, напоминающие цвет безоблачного неба. Очень милое лицо, Худое, совершенно неспортивное телосложение, при котором у неё ярко выраженная талия и достаточно большая грудь, примерно второго с половиной размера.

Одета же она в розовый свитер с длинными рукавами и открытыми плечами, а на ногах надеты чулочки с подвязкой.

Крайне простой образ, но при этом одновременно очень милый и в меру эротичный из-за открытых плеч, чулок и подвязки. И такой образ идёт ей, — не побоюсь этих громких слов, — просто идеально.

— Конечно, это я! Ну чего ты так на меня смотришь, словно призрака увидел⁈

— Так мы же в последний раз виделись… сколько?.. Лет шесть назад?..

— Ну, выходит что-то около того! Ой, точно! — и сказав это, развернулась и закрыла за собой дверь, после чего подошла ко мне почти вплотную и, мило улыбаясь, спросила: — Я пройду, любимый?

— Да… конечно… — отошёл я в сторону и видя, как она разувается, не смог не спросить: — А почему… «любимый»? Потому что мы тогда?..

— Конечно! Ох, помню те чудесные деньги, как сейчас! Та самая первая любовь… те тёплые, наивные, детские чувства! Как это было мило и невероятно по-детски! Немного стыдно вспоминать это, но от того эти воспоминания только ещё более ценными становятся! Не думаешь так?

— Ну… наверное…

Конечно же, я вообще об этом не думал.

Первая любовь… удивительно, но даже такой, как я, вечно помешанный на тренировках и образовании, ради возможности выйти за барьер и найти своих родителей, тоже успешно прошёл через это. А что ещё более удивительно, пожалуй, так это то, что она, будучи чистокровной аристократкой, ответила мне тогда взаимностью.

Да, её род ещё в те времена имел множество проблем и находился на грани вымирания, но она всё равно при этом оставалась полноценной аристократкой. А потому, отношения с таким простолюдином, как я, который просто, по какой-то неведомой всем причине, прицепился к роду Агнэс, — были чем-то ненормальным. И это ещё мягко говоря.

Но нас в те времена это мало заботило — мы были слишком поглощены охватившими нас тогда чувствами, свойственные для начала пубертатного периода, в котором это всё и зародилось.

— Извиняюсь, — произнесла Ева, выбивая меня из мыслей, — мы, к сожалению, незнакомы. Я — Ева Мэллори! — представилась она, встав рядом с семьёй Агнэс и смотря на стоящих перед ними, в гостиной, растерянных Алису с Элизабет.

— Раз мы все представились и познакомились, не пройти ли нам на кухню, пока мужчины будут обсуждать дела? — не смотря на витающую в воздухе замешательство от неожиданного появления всего одной личности, находчиво предложила Гвен девушкам, как и следовало ожидать от жены главы рода.

— Да, конечно! — как всегда ярко улыбаясь и явно веселясь от происходящего, согласилась с ней Ева.

А остальные же две девушки, что присутствовали в этом доме и до их приезда, в ответ на это лишь слегка, молча кивнули. Причём, если одна из них, судя по всему, никак не могла оправиться от только что произошедшего на её глазах, то вторая — судя по всему, просто не решалась что-либо говорить в присутствии столь влиятельных людей. Пока ей не зададут прямой вопрос, разумеется.

Впрочем, Гвен это не волновало. Даже, скорее, наоборот — она находила данный расклад достаточно удачным, ведь так ей будет куда проще вертеть ими двумя, как только вздумается.

И пока трое мужчин из её семьи расположились в гостиной, она с девушками прошла на кухню, где её ожидала неожиданная картина.

«Хм… а она не столь плоха, как я думала изначально,» — пронеслось у неё в голове, пока она показательно для всех присутствующих, критично осматривала аккуратно начищенные, нарезанные и выложенные продукты. — «Тем не менее, ей об этом знать на данный момент ненужно…»

— Вы хорошо постарались, учитывая такой-то небольшой срок, — вежливо улыбаясь, проговорила она.

И хоть с виду и могло показаться, что это похвала сразу обоих девушек. Но на деле каждому присутствующему на этой кухне был понятен истинный подтекст этих слов.

«Вы» — это обычное проявление уважения к ним обоим, как к женщинам, ведь не проявить она его не может, даже зная, что одна из них едва ли хоть сколько-то принимала в этом участие. А всё потому, что две из трёх присутствующих тут девушек, пускай и не самые влиятельные аристократки, но всё же тоже выходцы из высшего света, как и она сама. А значит иначе — никак нельзя.

Ну а сказав «учитывая такой-то небольшой срок» — она подметила, что работа выполнена, — и даже относительно неплохо, — но до идеала этой девушке ещё очень и очень далеко.

— Б-благодарю… — с трудом выговорила Алиса, смущённо смотря в пол и сделав небольшой поклон.

— Слышать такое — честь для меня, — чётко выговорила Элизабет, стоя чуть позади Алисы и сделав поклон намного ниже её.

Гвен, услышав это, лишь едва заметно усмехнулась.

И даже так, в этой усмешке было отчётливо слышно всё её презрение по отношению к Элизабет и обычное высокомерие по отношению к Алисе.

— Прежде, чем начнём готовить, хочу поинтересоваться насчёт кое-чего. Можно?

— Да, конечно, — сразу ответила Алиса. — Я постараюсь ответить на любой ваш вопрос.

— Тогда… — проговорила она, неторопливо пройдя к ней, но всё же, впоследствии, пройдя дальше и в итоге дойдя до стены, только остановившись у которой продолжила: — Не подскажете, почему эта картина находиться здесь? — провела она по ней пальцами. — Я точно помню, что раньше она висела в коридоре, на втором этаже.

От этих слов у Алисы, что и так стояла, опустив голову, побежали мурашки по всему телу. Стоит Гвен снять эту картину, как всё станет понятно. После подобного, по её мнению, на какое-то одобрение с её стороны она может вовсе никогда более не рассчитывать. И это — в лучшем случае. А в худшем…

— Извиняюсь, но мне показалось, что здесь она будет смотреться уместнее, — неожиданно ответила за неё Элизабет, держа голову виновато склоненной.

«Неожиданно. Такая, как она, решила кого-то защитить?» — подумала Гвен, смотря на них. — «Впрочем, наверняка просто желает сделать её своей должницей,» — и придя к такому выводу, уже вслух сказала:

— Мне кажется, тебе стоит поработать с чувством вкуса.

— Да. Я это учту.

Услышав это, Гвен отошла от нелепо висящей посреди кухни картины и проговорила:

— Что ж, давайте уже начнём готовить. А то мужчина наверняка уже проголодались.

После этого три девушки принялись готовить под чутким руководством Гвен.

И с виду могло показаться, что она заботливо направляла каждую из них, исключительно хваля и совершенно не ругая. Но на деле же всё было совершенно иначе…

«Заботливое направление» было ничем иным как строгим и крайне чётким указанием, как и что делать; «похвала» же была обычной игрой слов, за которой всегда скрывалась недовольство неполноценностью и несовершенством, к которому они все должны были стремиться; а отсутствие «ругани» сполна компенсировалось въедливым, недовольным взглядом, печальными, уставшими вздохами и, конечно же, той самой помощью, при которой она прямо на практике показывала, как надо делать.

А если учесть, что одна из девушек, можно сказать, вовсе не умеет готовить, то доставалось больше всех… Алисе. Почему так? Потому что видя, как Элизабет не справляется с указаниями Гвен, она брала на себя ещё и большую часть её работы, вместо этого поручая ей нечто самое простое, вроде того, чтобы разлить чай и отнести его в гостиную мужчинам.

— Спасибо, — тихо прямо на ушко Алисе произнесла Элизабет, вернувшись с пустым подносом.

— Мы в расчёте, — фыркнув, недовольно проворчала Алиса, аккуратно нарезая очередной кусочек рыбы, при этом стараясь не запачкать одетое на ней платье и не испортив наспех сделанную причёску.

К тому же волновало в этот момент совершенно иное.

Покосившись на эту некую «Еву», она увидела, как Гвен в очередной раз мило с ней болтает и изредка довольно кивает, глядя на её работу. И наблюдая такое несправедливое, предвзятое отношение всё это время, она злилась всё сильнее, отчего исходящая от неё аура недовольства буквально заполнила собой всю комнату.

«Как хорошо, что Ева так вовремя приехала. Более идеального момента и представить трудно,» — подумала в этот момент Гвен.

— Беспокоишься за них? — улыбаясь, спросил Итан, видя, как я в очередной раз повернул голову в сторону кухни, наблюдая, как Алиса с Элизабет там во всю трудятся под явно жёстким руководством Гвен, словно они на самом деле находятся не на кухне, а в какой-то шахте.

— Не без этого… — честно признался я.

Одна, по большому счёту, тот ещё ребёнок в душе, а другая — простолюдинка со своеобразным мышлением, на которой точно будут отыгрываться за двоих. А учитывая, что она ещё и готовить не умеет толком…

Тут трудно будет не беспокоиться…

— Не стоит беспокоиться, — заговорил Кевин, — через это все проходят. Эшли, помню, тоже было непросто, но со временем у неё получалось всё лучше и лучше.

Эшли — это его жена.

— Вот только она аристократка из очень знатного и влиятельного рода. А помимо этого ещё и одна из самых популярных актрис нашего времени. И это в её-то девятнадцать.

Это ему уже нечем было парировать. Зато вновь заговорил Итан:

— А как насчёт самой Гвен? Я ведь уже рассказывал тебе, что изначально мои родители не одобряли то, что я собираюсь взять её на роль первой, — а впоследствии и единственной, — жены.

— Короче говоря… ей тоже было в такие моменты очень непросто?..

— И это ещё мягко говоря, — усмехнулся он. — По сравнению с тем, через что она в своё время проходила, эти двое чувствуют себя сейчас более чем комфортно. Мне даже кажется, она с ними так мягка, потому что видит в них себя в те дни.

Значит, она с ними ещё мягка? Боюсь представить, как эти двое будут себя чувствовать, если в один из подобных дней у Гвен, вдруг, из-за чего-то будет плохое настроение.

И обдумывая это, я вспомнил о том, как прошла первая встреча Элизабет с Гвен.

А-а… вот как всё будет в таком случае…

Ну… будем надеятся, что более до подобного никогда не дойдёт…

— Кстати говоря, — начал я, решив прямо спросить о самой важной на сегодня теме, — мы просто сегодня отмечаем, что я выздоровел, или же это так же означает, что те наши разногласия улажены?

«Разногласия улажены» не совсем верно подобранные слова, но и спросить прямо — «Вы меня простили?» — у меня как-то не вышло.

— Эди… — вздохнув, заговорил Итан, — мы не можем злиться на тебя долго. В конце концов, нам самим это крайне неприятно, потому что ты очень дорог всем нам.

— Это значит, я прощён?..

— Это значит, что мы всё равно очень недовольны тем твоим решением, но и злиться на тебя при этом мы более не можем. А так — никому из нас не нужны были извинения от тебя. Мы лишь хотели, чтобы ты полагался на нас хотя бы во всех важных и трудных моментах, ведь мы семья. Понимаю, что для тебя это может быть трудно, потому что ты наверняка хочешь добиться всего сам и лишний раз не тревожить нас, почему-то полагая, что и без того что-то должен нам. Но так же, прошу, пойми и вот ещё что — для нас твои просьбы никогда не были в тягость. Даже наоборот — каждый из нас только рад будет тебе помочь. К тому же, нам всем очень больно видеть тебя каждый раз израненным и страдающим. И особенно это больно видеть Гвен с Карэн.

— Я понял… — опустив глаза, произнёс я. — Спасибо…

— Тебе не за что говорить спасибо. А если уж так хочется — скажи это ему, — кивнул он в сторону Кевина. — Всё же это именно он уговорил сначала Гвен приехать сюда, а потом и меня.

Я удивлённо посмотрел на Кевина.

— Не стоит, — сразу поднял он руки, застенчиво улыбаясь. — Мне просто показалось это правильным — вот и всё.

— И всё равно спасибо.

— Да говорю же: не за что, — продолжил он отмахиваться. — К тому же, жаль, что Карэн я так и не смог уговорить. Она, как пришла домой, сразу заперлась у себя. А когда я её позвал, на удивление, даже до конца меня не дослушала. Хотя я думал, она больше всех будет рада этому. Вы с ней что, снова поссорились из-за чего-то?

— Ну… можно сказать и так, — и желая перевести побыстрее тему, я спросил: — А почему здесь Ева?

— Ну я же сказал: мы, когда уже выходили из дома, встретили её, — ответил мне Итан. — Мы немного пообщались, а потом Гвен почему-то захотела взять её с нами, вот и настойчиво пригласила, а Ева, недолго думая, взяла, да согласилась.

«Гвен почему-то захотела взять её с нами»?..

Я вновь посмотрел и увидел, как в отличии от двух остальных девушек, мило общается она вновь именно с ней, пока те в этот момент молча продолжают упорно трудиться. И если Элизабет явно просто хочет, чтобы это побыстрее закончилось, то вот от Алисы понемногу начинает исходить убийственная аура…

Ну да… я кажется, понимаю, почему Гвен так захотела взять Еву с ними…

Но вообще…

— Я не об этом.

— А о чём?

— Почему Ева, в принципе, тут, в нашей Империи? Она ведь уехала в другую Империю и там обручилась с кем-то, а после осталась жить с ним.

— А, так ты не слышал, что ли?

— О чём это?

— Её жених недавно умер, — флегматично ответил Кевин.