Дважды Татьяна

В ЛАПЫ ДЬЯВОЛА

Партизанам постоянно недоставало оружия. Лесные отряды пополнялись, множились, но добирались до них люди зачастую безоружными.

Лучшим способом добыть оружие считалось отобрать его у фашистов. Наиболее сговорчивыми оказывались мобилизованные в гитлеровскую армию поляки, чехи, венгры, иной раз и немцы, из рабочих или батраков.

Таня, как просил Андрей, не теряла ни одной возможности разузнать о настроениях вражеских солдат. Слыша проклятия в адрес тех, кто погнал их в эту огромную общую могилу, она, нередко под видом утешения, умела рассказать солдатам правду о положении на фронтах. Начальство не баловало их правдивыми сводками, пыталось всеми силами поддержать боевой дух своей армии.

Конечно, передавать вражеским солдатам последние сводки Советского Информбюро было весьма рискованно. Потому-то приходилось то утешать, то шутить, но девушка знала, что после таких утешений или шуток солдатам становилось совсем не по себе. Сами того не замечая, собеседники высказывали вслух затаенные мысли и чувства, отвечали на вопросы, облеченные в самую невинную форму.

Шутка была для Тани и оружием, и средством самозащиты, но вот шутливость Юзефа Басти, сказать по правде, поначалу ее просто обескураживала. Потом она привыкла. Однако предложенный им план, как раздобыть оружие, показался ошеломляющим. Необходимо было окончательное решение Бати, чтобы разговор, начавшийся якобы забавы ради, воплотился в действие.

Впрочем, ни Юзеф, ни его приятель — солдат, охранявший склад, больше не шутили.

— Дорогая фрейлейн, — объяснил солдат, — эти дурни, по-видимому, считают меня своим за мое хорошее немецкое произношение. Иначе мне, чеху, не доверили бы такой высокий пост — охранять оружие. Вы мне рассказали много правдивых вещей, я очень благодарен вам. Мы с Юзефом решили отблагодарить вас по-настоящему. Вам нужно оружие? Приходите на склад и возьмите. Там его немало…

Таня опешила. Уж не рехнулся ли он? Возможно ли — забрать оружие у фашистов?! Нет, тут кроется неладное. Может быть, охранник решил заманить ее и других в ловушку, поймать на месте преступления?

На это она не пойдет.

Между тем молодой чех горячо убеждал Таню, что замысел его легко осуществить. Они с лейтенантом Басти продумали это во всех деталях.

— Верьте мне, я не подлец. Я — честный человек. Только выслушайте меня внимательно. Та часть здания, что выходит на улицу, тыловая часть, охраняется лишь одним часовым. В ночь на воскресенье там буду стоять я. Оттуда можно проникнуть в здание и пройти в кладовую. В ней хранится оружие, которое немцы отбирают при арестах. Я нарисую вам план здания, укажу, где находится кладовая. Запирают ее обычным ключом. Оттуда можно забрать все, и никто сразу не хватится. Я заметил, теперь они складывают оружие в другой комнате. В кладовую ходят очень редко, верьте мне…

Совершить такой налет!

Что может быть страшнее и рискованней? Но там — оружие, которого так недостает партизанам.

И Таня в душе одобрила этот план. Рассказала о нем безгранично смелой Марии-маленькой. Посоветоваться с Андреем не было возможности. Пешком идти в Бобры и обратно — на это потребуется несколько дней, а действовать нужно было незамедлительно. Тогда Мария и устроила Тане встречу с Батей, так рассердившую поначалу этого сурового человека.

Вскоре от Бати пришел ответ: «Чех заслуживает доверия. Действуйте».

Ночь под воскресенье выдалась морозная. Людей на улицах было немного. Но невзирая на стужу вышли погулять две молодые пары. Это была Таня с друзьями. Они весело приветствовали встречавшихся на пути патрульных.

Подошли к зданию. У входа стоял, переминаясь с ноги на ногу, часовой. Казалось, он никак не может согреться. Но это был сигнал, означающий: «Можете входить»:

Ребята притихли, глубоко взволнованные.

Они прижимались к стене, готовые слиться с нею. За углом — дверь. В нее им предстояло сейчас войти. Так объяснил солдат-чех. А где же он сам? Ах да, он, как условились, побрел в другой конец здания, чтобы ничего не видеть, не мешать. А вдруг — чтобы дать оттуда сигнал для ареста советских подпольщиков?

Ладно, об этом поздно.

Чех говорил: надо подняться на второй этаж, пройти вдоль коридора. В шестой комнате слева сложено оружие. Открыть замок нетрудно простой отмычкой.

Так входить или…

Но ведь уже решено: довольно об этом.

Сам старик Батя после размышлений сказал: «Действуйте!»

Значит, пошли.

Таня, разрумянившаяся на морозе, в коротком, с красивой вышивкой, полушубке, подаренном партизанами, в белых мягких бурочках и пушистом белом платке, вошла первой: отворила незапертую дверь, поднялась по ступенькам. За ней последовали ее друзья. В длинном коридоре дверь искали на ощупь: первая, вторая, третья… Вот и шестая. Не опечатана.

Звякнул замок, и в тусклом свете зажигалок все четверо увидели разложенные на полках пистолеты, гранаты, самодельные клинки. Быстро сгребли все это в сумки — и назад. Только один задержался: снова запер замок, стараясь не оставить ни единой царапины.

Сошли вниз. Вышли на улицу. Там по-прежнему никого не было. Часовой стоял спиной к ним у противоположного угла.

И опять весело шагали по улице две молодые жизнерадостные пары. Перекликались, толкали друг друга. Это — для случайных прохожих. Но когда кто-то из ребят издали заметил патруль — с другого конца улицы на них надвигались четверо с автоматами, — все встревожились.

Было уже одиннадцать вечера — время, когда у прохожих требовали пропуска.

Они были и у девушек, и у их спутников. Тревожило другое: ночные патрули нередко обыскивали запоздалых прохожих. У каждого из парней лежало в кармане по заряженному пистолету — «беззвучке». Пистолеты мгновенно выкинули в сугроб, патрульные этого не заметили. Их внимание отвлекла Таня: она бросилась вперед и по-немецки стала их приветствовать, желать здоровья, счастья, успехов. Возбужденная, розовая от мороза и волнения, она была очень хороша. И тут она сделала такое, чего в иные времена ребята не простили бы ей во веки веков.

Презрительно, через плечо указав расчувствовавшимся патрульным на товарищей, Таня попросила освободить их с подругой от назойливой любезности этих незнакомых молодых людей. То, мол, помощь свою предлагают — сумки с продуктами дотащить, то на танцы приглашают.

Расступившись, патрульные пропустили девушек, нагруженных сумками, прикрытыми сверху какими-то тряпочками.

— Данке! Благодарствую! — крикнула Таня, оглянувшись, и увидела расстроенные лица ребят. Вот чудаки! Они в самом деле были ошеломлены Таниным коварством, да еще вдобавок пропуска их были действительны лишь до одиннадцати часов, а стрелка перешла уже на двенадцатый.

Ребят обыскали и объявили арестованными. Правда, несколько марок, которые ребята наскребли по карманам, сделали свое дело: их отпустили. Они заторопились на квартиру Тамары Синицы, где их ждали девушки. Оружие, взятое со склада, спрятали в ожидании часа, когда можно будет ходить без пропуска.

Едва рассвело, Таня отправилась к месту, где ребята выбросили пистолеты. Для отвода глаз она взяла с собой Лену. Тамарину племянницу.

Лена, необычайно привязавшаяся к Тане, стала ее глазами и ушами. Девочка очень гордилась, что тетя Таня взяла ее на поиски оружия.

Ночью выпал снег, намело новые сугробы. Лена с Таней сняли варежки, зарылись почти по локти в снег. Края рукавов быстро обледенели, руки жгло как огнем.

— Есть! — воскликнула Лена. — Вот один.

Таня схватила находку, сунула за пазуху. Стали искать второй пистолет. Руки окоченели. Лена опустилась на колени, разрывая снег.

Послышались шаги — патрульные! Пришлось отойти в сторону. Потом вернулись обратно, опять начали шарить в снегу.

Появились любопытные прохожие, заинтересовались: что можно искать в снегу?

— Брошку вчера здесь потеряла. Простенькая, но дорога как подарок… — сокрушалась Таня. — Видно, подобрал кто-то.

Прохожие разошлись, улица опять опустела. Искали долго. Наконец нашли пистолет у стены дома.

Очень скоро пистолет этот пригодился подпольщикам. Из него, стрелявшего бесшумно, спустя несколько дней на углу Старо-Виленской и Мопровской улиц…

Но об этом позже.