Две столицы

Событие шестьдесят девятое

Так всё пафосно, что даже смешно. Взрослые дядьки, которые занимают очень ответственные государственные должности, не расстались с детством. Няньки или француз гувернёр читали им сказки французские на ночь и рыцарские романы, мальчики мечтали стать такими как в книжках отважными рыцарями, а теперь вот выросли, да даже постарели в основном, и тут Павел их мечту детства помог осуществить. Всех желающих в России сделал рыцарями ордена … Кстати, прикольно сама должность Великого Магистра или Гроссмейстера переводится на русский язык: «Его Самое Выдающееся Высочество». В России ещё и название взяли переврали, причём по дороге, надо полагать, в ересь впали, выдумали несуществующего святого и его именем назвали орден рыцарский. И всё это по непонятной причине. Ладно бы это при Сталине или Брежневе произошло, когда ничего про святых уже не знали и языками не владели, но сейчас-то все дворяне тремя — четырьмя языками владеют, а многие и под десяток языков знают и такой ляп. Орден в России называют «мальтийским Орденом святого Иоанна Иерусалимского». Такого святого нет. На самом деле орден называется «Орден братьев иерусалимского госпиталя святого Иоанна Крестителя». Иоанн Креститель — Предтеча Господа. Этот святой. Кроме этой ереси ещё и ошибка перевода. Кратко называют орденом госпитальеров. (des hospitaliers). А называется орден, если уж на латыни (l’Ordre hospitalier) и это переводится — Странноприимный орден.

Ну, да ладно, скоро Александр, один чёрт, чтобы не ссориться с англичанами снимет с себя полномочия все и вообще разгонит это сборище ненаигравшихся детишек. И правильно разгонит. Никакого толка от него без Мальты нет, а Мальту англичане даже по Амьенскому мирному договору 1802 года не вернут. По этому договору стороны освобождали некоторые территории, занятые во время войны. Англия должна была в обязательном порядке вывести свой гарнизон и покинуть остров Мальту, который должен быть возвращён Ордену святого Иоанна Крестителя, и прекращала ведение военных действий. Можно порадоваться. Ведь руководство ордена в России пока. Вот только наглы, ну, надо же, оказались хитрыми. Бывает же?! Вот же ж?!

Англия отказалась от Мальты, «чтобы не покинуть её никогда». Не подкреплённое должной силовой поддержкой со стороны Наполеона и достаточной настойчивостью со стороны России, это положение так и осталось фикцией на бумаге.

Передышка по Амьенскому договору длилась недолго. Отказ Англии очистить Мальту послужил поводом к разрыву Амьенского договора. В мае 1803 года война между Францией и Англией вспыхнула вновь. И трудно даже с трёх раз догадаться, на какой стороне окажется Россия.

Брехта приняли в орден … пусть будет Мальтийский орден. Торжественно приняли. Привели в Воронцовский дворец, надели чёрный плащ огромный с белыми мальтийскими крестами, завязали глаза и по лестнице, поддерживая за руки, провели в большой зал с плотными шторами. Свечи большущие чадят. Факела два даже горят. Во что потом потолки превратятся? Стоят по кругу эти детишки великовозрастные, а нет, есть молодые вполне. Например, Константин с Александром. Ого, и Кутузов здесь.

Петра Христиановича Великий Бальи, он же Великий Гофмейстер, а в миру обер-гофмаршал, обер-камергер и директор Императорских театров — Александр Львович Нарышкин поставил пинком под колено на эти колени и всучил здоровущую свечу, сальную что ли. Вонь несусветная от неё.

Замогильным голосом на латыни со страшным акцентом, закашлявшись ещё от вони свечи, Нарышкин, тьфу, Великий Гофмейстер спросил Брехта: «Обещает ли он иметь особое попечение о вдовах, сиротах, беспомощных и о всех бедных и скорбящих?»

— Аз есмь. — Нет. Конечно. Нужно полностью всё про вдов и скорбящих повторить. Хорошо хоть Витгенштейн отлично латынь знает. Сам бы Брехт такой фразы не осилил.

После этого Великий Бальи вручил Петру Христиановичу обнажённый меч, говоря, что меч этот ему даётся на защиту вдов и сирот и для поражения всех врагов католической церкви. Католической?! Серьёзно? Не попутали? Хоть бы переписали под России на православную. Хотя, Брехт слышал, что Великого Магистра утверждает Папа. А папа католик. Нда, чего-то Павел опять намудрил. Пока Брехт поражался, Нарышкин вручил ему ещё и золотые шпоры. Пафосно опять возопив, что они служат для возбуждения горячности в конях, а потому должны напоминать ему о той горячности, с какою он обязан исполнять даваемые им теперь обеты. Что же касается собственно золотых шпор, надеваемых на ноги, которые могут быть и в пыли, и в грязи, то это знаменует презрение рыцаря к сокровищам, корысти и любостяжанию. Любостяжанию? Это что? А, они же раньше обед безбрачия давали. Ну, тут вам не там. А слово осталось.

— Клянусь.

— Хочешь ли ты повиноваться тому, кто будет поставлен над тобой начальником от великого магистра? — продолжил коверкать латынь Нарышкин.

Брехт подготовился и выучил ответ.

— В этом случае, я обещаюсь лишить себя всякой свободы.

— Не состоишь ли порукою по какому-нибудь долгу и сам, не имеешь ли долгов? — Великий Гофмейстер вопросительно глянул на Витгенштейна.

А что если сейчас сказать, что должен банку тысяч десять, то братья за него долг заплатят?

— Клянусь честью, нет на мне долгов ни своих, ни чужих.

По окончанию всего этого Великий Бальи показал Брехту вервие, бич, копье, гвоздь, столб и крест. Которые подносили к нему остальные собравшиеся по очереди. А Нарышкин объяснял бестолочи немецкой, какое значение имели эти предметы при страданиях Христовых, и внушал, что обо всем этом он должен вспоминать сколь возможно чаще. В заключение этого утомительного действа Великий Гофмейстер надел Пётру Христиановичу вервие на шею, говоря, что это ярмо неволи, которое он должен носить с полною покорностью. Затем «братья» приступили к новициату и облекли его в орденское одеяние. Такой же плащ надели, только размеры поменьше, а белые мальтийские кресты побольше.

Всё, Брехта подняли, шторы раскрыли, пасмурный октябрьский день во дворец впустили, обнимашки и целовашки устроили. И все в губы лезут целоваться. Мать их, теперь рот срочно нужно с мылом вымыть, половина, наверное, сифилитики. Нет, дайте срочно водкиииииии?

Событие семидесятое

Большая часть бальи отправилась за стол, коньячок под ананасы с рябчиками вкушать. Брехта же Александр с Константином задержали и в курительную комнату увили. Все трое не курили. Не приучены пока или ещё, или уже, но не курили. Брехта, перед тем как по ананасам вдарить, Священный Совет Державного Ордена святого Иоанна Иерусалимского, двумя званиями облагодетельствовал. Избрали Петра Христиановича бальи и Великим Хранителем. Правда пока не объяснили, что такое этот Великий Хранитель и чего он хранит. Подозревал Брехт, что это министр финансов, но чёрт их там, в далёком прошлом, разберёт, ведь лет шестьсот ордену, может, он какие регалии хранит. Гвоздь там из гроба Господня. А может он здоровье братьев охранять должен? Не все плюшки, за беспримерный подвиг, а именно, захват малыми силами Дербентского ханства Священный Совет постановил наградить князя фон Витгенштейна, как теперь уже члена Священного Совета Мальтийского Ордена — Большим Мальтийским крестом с «военными трофеями». Который ему сразу и вручили. Был и минус, такой, растудыт его в качель, весомый минус. Оказывается, бесплатный сыр только в мышеловке. А здесь прямо дорогущий сыр. Пармизан. В Орден принимались малолетние и совершеннолетние, то есть, до пятнадцатилетнего возраста и после. За приём в Орден малолетние должны были заплатить 2400 рублей, а совершеннолетние — 1200 рублей. Желавшие быть принятым в орден должны были доказать свое благородное дворянское происхождение, насчитывавшее не менее 150 лет. С Брехта спрашивать постеснялись грамоты дворянские. Граф же Священной Римской империи. У предков даже собственное независимое государство было. О чём Великий Госпиталарий — в миру главный директор Государственного заёмного банка, президент Коммерц-коллегии и действительный тайный советник Бальи князь Гаврила Петрович Гагарин всем торжественно напомнил. А чего, мысль мелькнула у Брехта. Вот на Венском Конгрессе можно и назад независимое княжество получить или даже Великое Герцогство. Каринтия — это где-то в Тироле. Замечательное место. Австрия, правда, под боком. Так на неё вскоре Венгрия нападёт, и если Николай не вмешается, то от Австрии ничего толком не останется. А Россия может под шумок забрать Львов и Краков, а он как наследник Спанхеймов заберёт себе всю Словению.

Дожить надо. В общем, за членство в ордене и за Большой Мальтийский крест с «военными трофеями» и бриллиантами с него ещё восемьсот рублей стребовали. Итого: две тысячи рублей. А рубль двадцать грамм весит. Четыре пишем, нули прибавляем. Сорок килограмм серебра! За вот эту фитюльку!?

Пригубили портвейн. Нет, всё же нужно отправить человека в Португалию, чтобы научился делать. Нет в России сейчас нормального вина кроме португальского портвейна.

— Пётр Христианович, прибыл новый посол из Великобритании. Я только ради вас появился на этом… — Александр, обвёл руками непонятно курительную комнату, — Я уверен, что на переговорах с послом вопрос о Мальте и Мальтийском ордене встанет. Ваши советы мне почти всегда не нравятся. Они радикальные. А потом понимаю, что нужно было именно это и делать, не работают полумеры. Неприятно это признать, но доброта, чаще всего кулаку проигрывает. Что можете сказать про Мальту? — Государь чуть пригубил из фужера и отставил его, чуть не уронив, попал на край пепельницы.

Мальта. Бесплодный кусок земли, который сотни лет пытались превратить в рай. И ничего не получилось. Пришлось товарищам разбойничать, хотя создавался орден для борьбы с пиратами в том числе. И при современных орудиях на кораблях это не крепость. Всё перестраивать и кормить европейских уродов. И только перестроишь, как появятся ещё более мощные орудия, и опять — просто мишень, а не крепость. Или, как англичане, там нужно держать целый флот. У России полно других проблем. Просто трата денег. Но поторговаться с великобританцами стоит. Они этого не понимают. Павел столько крови со всех попил с этой Мальтой, что и Наполеон и Лорды думают, что это прямо самый ценный приз в Средиземном море. Ионические острова, которые сейчас фактически принадлежат России, хоть там и турецкий флаг развивается, гораздо лучше подходят для базы нашего флота и они раз в пять по сумме больше Мальтийского архипелага по территории и ближе к Чёрному морю расположены. Да, и население в основном православное и дружелюбно к России пока настроено. Построить там русские школы, учить детей, потом этих детей отправлять в Москву в университет, а потом через десять лет на государственные должности назначать только обучавшихся в Московском университете — с промытыми мозгами русофилов. И всяких архиереев тоже обучать в Москве.

И что же можно потребовать с Англии за Мальту и отказ от этой вот детской мишуры. Заводы?! Всё остальное сами завоюем. И сельхоз академию. С агрономами, ветеринарами, биологами хорошими. Нужно Тимирязевскую академию основать в следующем году с филиалом в Санкт-Петербурге. Заводы? Оружейный, который будет производить винтовки Бейкера. И завод по производству станков ткацких. Не специалист Пётр Христианович в этой области, но самолётный станок англичане уже давно должны были изобрести. Вот пусть и построят завод, который такие ткацкие станки будет выпускать.

Всё это Брехт, как мог более доходчиво, Государю и цесаревичу и рассказал. Не перебивали, слушали.

— У вас Пётр Христианович, как это не странно звучит, учителя были лучше моих. Повезло вам с учителями. А России и мне повезло, что ваш отец решил перебраться к нам.

— У моего отца была поговорка. Если её на русский перевести, то немного коряво выйдет: «Везёт тому, кто везёт». Вы можете ею воспользоваться.

— Везёт?

— Везёт, работает, тащит воз.

— Ага, понял, и как же я могу этим воспользоваться.

— А нет, я не про воз. Про немцев. Там в Европе война. И она на десятилетие. Засылайте комиссаров в немецкие деревни, предлагайте переселиться в Поволжье, в Крым, в верховья Иртыша, на Дон. У России много очень плодородных неосвоенных земель. Только нужно создать переселенческий комитет, который будет выделять землю и стройматериал переселенцам. Помогать им на первых порах. Просто крикнуть айда к нам, это обречь людей на страдания и отбить охоту у следующих. Нужна переселенческая программа.

— А с Мальты нужно потребовать ещё у Великобритании библиотеку и школы, в смысле учителей. Всех. — Вспомнил Пётр Христианович, допивая портвешок.

Граф Виктор Павлович Кочубей вместе со всем императорским семейством в Петербург не поехал. Рад бы, как говорится, в Рай, да грехи не пускают. Виктора Павловича не пускали не грехи, а огрехи. Да, и не свои. Фома Игнатов дело, порученное ему, провалил. Граф, тьфу ты, князь фон Витгенштейн жив. И не просто жив, а ещё и одного из своих несостоявшихся убийц скрутил живым. А что делают с врагом, если он в руки правильные попадает. Руки эти неудачнику боль всяческую причиняют и сведения о том, кто его на душегубство сподвиг выпытывают. У Каверина самого конечно не такие руки, не правильные. Так обер-полицмейстер сам и не будет пытать, найдёт людей охочих. Всё расскажет парнишка этот, что попался в сети полиции.

Виктор Павлович, узнав о неудачном покушении, сначала запаниковал. Всё полиция вытянет из попавшего к ним в руки и на него выйдет. И в этом случае дружба с Государем не поможет. Александр, он воспитан, как рыцарь и такой способ устранения этого проклятого немца его взбесит, тем более немец опять успел отличиться — теперь он единственная надежда всего монаршьего семейства. Один знает, как лечить чахотку. Откуда, вот только. Странный вообще этот великан, смотришь на него, гусар и вояка, солдафон тупой, а надо же, всё что советует Государю всегда правильно. Откуда знания и умения такие. Жаль отец у этого дуболома умер, не узнать ничего про него.

Паника не больше часа длилась. Походил по кабинету, что Васильчиков ему предоставил граф и понял, что если он одну вещь провернёт, то никто на него не выйдет. Что Каверин может узнать, то, что послал этих троих татей на убийство графа, опять, князя Витгенштейна, некто Фома Игнатов. Найдут Игнатова. Велика Россия, а найдут. Всю полицию империи подключат.

А если найдут и пытать начнут, то тут всё им Фома и выложит. Значит, надо сделать так, чтобы Фома ничего сказать про графа Кочубея не смог. Лучше всего хранят тайну мертвецы. Виктор Павлович остановился перед роскошной резной коробкой с парой дуэльный пистолетов. Лепаж. Лучшие.

Граф приоткрыл коробку, пулелейка, мерный цилиндрик, пыжи. Даже несколько уже отлитых пуль.

Оказалось, всё легче лёгкого. Кочубей подъехал на извозчике к дому Игнатова и когда тот вышел, сказал, что плохо всё, поймали его татей. Нужно уезжать из Москвы, срочно. Беги, собирай деньги. Отвезу в Подольск.

Через полчаса, когда заехали в лес, граф приказал остановиться извозчику и шепнул Игнатову.

— Этого отпустим, тут в ста метрах в лесу на своротке телега с надёжным человеком ждёт.

— А этот? Не расскажет? — похлопал по котомке Фома, там что-то звякнуло железное.

— Что расскажет? Что двое в лес ушли? Кому расскажет? Кто его-то искать будет? Сотни в Москве извозчиков.

— Как скажите, Ваше Сиятельство.

Виктор Павлович, прикрывая лицо воротником, расплатился с извозчиком и отпустил его. Постояли, подождали за кустом, пока пролётка из виду скроется. Ну, а дальше просто. Кочубей шёл впереди, намеренно подставляя спину Игнатову, чтобы того успокоить. А потом как бы нечаянно оступился и чуть не упал.

— Заблудился что ли? Уже прийти должны. Ну-ка, Фома посмотри за теми кустами.

Фома пошёл к кустам, а граф Кочубей почти спокойно, руки всё же подрагивали, достал пистоль, проверил порох на полке, скусил запасной бумажный патрон и подсыпал на полку свежего пороха. Прицелился в центр спины. Бах Руку дёрнуло и пороховой бело-серый вонючий дым заволок все впереди. Пришлось обойти это облачко, в лесу ни ветерка. Игнатов лежал на животе и сучил ногами, пуская кровавые пузыри. В лёгкое, должно быть, попал, решил Виктор Павлович. Он был завзятый охотник, и промахнуться не мог с такого-то расстояния. Десятки раз приходилось Кочубею кабана добивать и оленя, ничем этот Фома не лучше свиньи. Провалил такое простое дело. Пусть в ад отправляется, выскажет всё своим разбойникам. Граф вынул из ножен охотничий нож и воткнул его раненому в основание черепа. Игнатов дёрнулся и затих.

Возвращался в Москву Виктор Павлович с максимальной скоростью, то и дело, переходя на лёгкую трусцу. На окраине удачно поймал извозчика и уже через полчаса собирал вещи в доме бывшего екатерининского фаворита.

— Уезжаете, Виктор Павлович, — увидев уже собранного Кочубея, старый вельможа состроил грустное лицо. — Скучать опять один остаюсь.

— Ничего не поделаешь. Государь отбыл, и мне пора. Тут ещё проблемы с послами. А я, как ни крути вице-канцлер.

— Ну да. Ну да. С богом.

Дорогу до Петербурга граф Кочубей толком и не запомнил, всё планы мести строил. До чего только не додумался, впору романы писать начать. А разрешилось всё легко. Поехал не домой, а в усадьбу другого Васильчикова под Петербургом к отцу жены Марии Васильевны — Василию Семёновичу. Жена там была.

Приехал, а там все на дворе и с каким-то унтером в зелёной форме необычной общаются. Шапка такая смешная.

Ну, пообнимались, поцеловались со всеми, а солдатик этот так и стоит чуток поодаль.

— Кто это? — спросил Васильчикова Кочубей.

— Рекрут вернулся. Отслужил двадцать два года и вернулся вот. Егерем был. До подпрапорщика дослужился. Говорит, ежели не врёт, что из своего штуцера не меньше двух сотен врагов положил.

Егерем? Из штуцера. А ведь хорошая мысль.

— А можно я его заберу, Василий Семёнович?

— Да, почему нет, забирай, ни семьи у него, ни осталось, ни кола, ни двора. Кто от холеры представился, кто так помер, не знаю, что и делать с ним. Забирай. Одной заботой меньше. Только, ть ведь знаешь, он ведь не крепостной. Он теперь в военном сословии. Инвалид. Хочешь, переговори, найми в услужение. Мне он тут не нужен.

— А что он хочет? Чего вы говорили?

— Кабак хочет в селе открыть, денег просит. — Махнул рукой Васильчиков.

— Денег? Ну, денег, так денег. Как звать солдатика?

КОНЕЦ КНИГИ.

Краснотурьинск 2023 год.

Добрый день, уважаемые читатели.

Книгу закончил. Несколько дней отдохну, и снова в бой.

Особая благодарность помогавшим мне написать эту книгу: Алене Любарской за исправление ошибок и Владимиру Иванаеву за развёрнутые комментарии.

С уважением.