Двуглавый. Книга первая

Глава 19 От простого к сложному

— Да соберитесь же вы наконец, Виктор Михайлович! — в сердцах выпалил Александр Иванович. Откровенно говоря, мне и самому хотелось высказать тёзке что-то вроде этого, только более прямо и доходчиво, вплоть до присовокупления парочки хлёстких и до безобразия неприличных словечек, но в последний момент я свой праведный гнев удержал при себе — как бы ни разочаровывали меня тёзкины неудачи, стоило признать, что он всё же старался, честно и добросовестно старался, уж мне ли не знать.

…Решив задержаться пока у наших похитителей, чтобы разобраться-таки с тёзкиными способностями и их раскрытием, мы оба даже не представляли, как оно будет происходить. Что ж, тем интереснее это оказалось. И не просто интереснее, раскрытие тех самых тёзкиных способностей прошло вообще совсем не так, как мы того ожидали.

Строго говоря, никакой особой процедуры раскрытия попросту не было. Александр Иванович немного поговорил с тёзкой, задав несколько вопросов, показавшихся нам пустыми и бестолковыми, потом предложил вниманию дворянина Елисеева с десяток разных задач на логическое мышление и сообразительность, наподобие тех, что обычно печатают в журналах для более-менее неглупой публики, затем, так и не удосужившись сообщить, правильно ли тёзка решил их или как, предложил проследовать с ним.

Привёл нас Александр Иванович в помещение довольно странного вида — спортзал, напоминающий школьный времён моего детства, в котором помимо самых простых и обыкновенных спортивных снарядов зачем-то стояли и столы со стульями.

— Сергей Петрович, мой ассистент, — представил Александр Иванович персонажа лет тридцати. Нам с тёзкой он сразу не понравился, какой-то слишком уж ухоженный и ненастоящий. Голубой, что ли? Да и хрен бы с ним, но всё равно как-то неприятно…

— Садитесь, Виктор Михайлович, — скомандовал Александр Иванович, — начнём, пожалуй. Сергей Петрович, выкладывайте ваш реквизит.

Уж не знаю, что подразумевалось под реквизитом, но выкладку его неприятный типчик начал с коробка спичек, положенного точно на середину стола.

— Итак, Виктор Михайлович, приступим, — в голосе Александра Ивановича зазвучали нотки предвкушения. — Вы должны сдвинуть коробок с места взглядом. Да-да, и даже не пытайтесь отнекиваться, — он предостерегающе поднял руку, — я уверен, что вы это можете, а потому никаких возражений от вас не приму. Начинайте!

Хрена себе завернул! Говорят, так раньше детей плавать учили — кинут с лодки в воду и плыви как хочешь и можешь, а любящий отец, если что, подстрахует. Ну, местный главнюк нам с тёзкой, слава Богу, не отец, и эти его отцовско-командирские замашки рано или поздно станут ещё одним поводом для нашей стр-р-рашной мести, но дворянину Елисееву бросили вызов, и отреагировал на него тёзка, как дворянину и положено — поставленную задачу попытался выполнить.

Попытаться-то он попытался, вот только вышло у тёзки ровным счётом ничего. Коробок, сволочь такая, двигаться никуда не хотел и продолжал самым издевательским образом оставаться на месте, хотя тёзка изо всех сил толкал его взглядом, при этом старательно напрягая лицевые мышцы, для того, должно быть, чтобы взгляд был построже. Я же, пока тёзка пыжился, прислушался к его ощущениям. Хм, кажется, он всерьёз считал, что физическое напряжение ему поможет… А если нет? А если иначе?

— Может, хватит, а? — вставил я свои пять копеек, увидев, что тёзка вот-вот сдастся. — Успокойся, сосредоточься и просто представь, что коробок от тебя уползает.

— Может, не будешь лезть под руку⁈ — с раздражением ответил тёзка. — И так не выходит ничего, да ещё ты!

— Может, и не буду, — миролюбиво согласился я, — если и ты перестанешь тужиться, как в сортире. Сам же видишь, так оно не работает, и почему бы тогда не попробовать по-другому? А лучше и вообще не пробовать — просто сделать!

Шутка про сортир была, признаю, не самой удачной, но всё же нужное действие оказала — тёзка мысленно посмеялся, и напряжение своё сбросил. С попытками сосредоточиться и представить себе отодвигающийся коробок у дворянина Елисеева поначалу тоже ничего не выходило, однако уже где-то через минуту коробок зашевелился. Да, он никуда не уползал, кое-как поворачиваясь на месте то в одну, то в другую стороны, но и это уже сошло бы за достижение, если бы вялое вращение коробка вдруг не прекратилось вообще.

Отдам тёзке должное — неудача его не обескуражила. Ну да, перед нею он же увидел, что предложенный мною способ всё-таки работает, и тут же снова принялся представлять перемещение упорного коробка. В этот раз тёзке хватило меньше минуты, чтобы представленное обратилось в увиденное — коробок, пусть медленно и неравномерными рывками, но тем не менее пополз к краю стола. Получилось!

Да мать же его!.. Кое-как преодолев сантиметров двадцать, коробок остановился, завертелся на месте и вдруг из него с треском и шипением вырвалось пламя. М-да, такого не ожидал, похоже никто — и мы-то с тёзкой оба слегка прибалдели, а на одинаково туповатое и растерянное выражение на лицах лощёного типчика и Александра Ивановича было аж любо-дорого посмотреть.

— Хм, неожиданно… — как и положено настоящему начальнику, Александр Иванович взял себя в руки первым. — Очень и очень неожиданно, — повторил он. — Вы, Виктор Михайлович, меня удивили, примите мои поздравления. Тем не менее, напоминаю: предметы надо именно перемещать, а не жечь. Сергей Петрович, озаботьтесь предоставить Виктору Михайловичу не столь горючий реквизит. И давайте, пожалуй, пересядем за другой стол, — он с лёгким сожалением посмотрел на жалкие останки несчастного коробка и чёрное пятно под ними.

Над исполнением нового поручения ассистенту пришлось повозиться, но он справился — вынул из латунного портсигара папиросы, положил их на подпорченный тёзкой стол, а сам портсигар на новый.

— Принимайтесь, Виктор Михайлович, — распорядился здешний начальник.

Тёзка принялся, но на этот раз у него почти ничего не выходило. Портсигар кое-как прополз урывками сантиметров десять и встал. Намертво. А через пару минут, впустую ушедших у тёзки на попытки возобновить движение портсигара, Александр Иванович и призвал его собраться.

— А давай, я попробую? — решил я не только не ругать товарища, но и прийти ему на помощь.

— Ты⁈ — изумился тёзка. — Но это же мои способности! Что ты тут сможешь сделать?

— Ну, тело у нас вообще-то общее, хоть и твоё, — пришла пора вернуть дворянина Елисеева к правильному пониманию объективной реальности. — И, если помнишь, доктор Брянцев оценивал твою предрасположенность именно и только по телесным показателям…

— И правда, — с некоторым удивлением признал тёзка. Раньше, похоже, он об этом не думал, справедливости ради скажу, что и я тоже. — Что ж, давай попробуем, может, чего и выйдет.

Приняв управление телом, я попросил тёзку следить за моими мыслями и действиями. Если мне улыбнётся удача, то и он потом сможет повторить, если нет, глядишь, увидит и поймёт, что именно я сделал не так. Дело настолько серьёзное, что прятаться друг от друга нельзя.

…Как ни пытался я сосредоточиться на мысленной картинке бодренько ползущего по столу портсигара, он, зараза, так и оставался на месте. Что заставило меня пошевелить пальцами? Даже не знаю… Не иначе, так сильно хотелось заставить ползти этот чёртов портсигар, что чисто на автомате пальцы дёрнулись в ту же сторону, куда ему надо было двинуться. И он пополз! Пополз, чтоб его! И резво так пополз, заметно быстрее, чем коробок, что подгонял тёзка. Так и дополз до края стола, останавливать движение я не стал, и портсигар грохнулся на пол. Есть!

— Превосходно, Виктор Михайлович, превосходно! — Александр Иванович прямо-таки сиял. — Теперь отдохните немного, и продолжим.

— Это что было? — недоумевал тёзка. — Ты подёргал пальцами и оно помогло?

— Получается, так, — я и сам, честно говоря, пребывал в некотором недоумении. — Давай, после отдыха и ты так сделаешь?

— Хорошо, — принял мою идею тёзка. — Раз помогло тебе, то и мне должно помочь.

Минут через десять Александр Иванович решил, что его подопечный отдохнул, а потому можно и даже нужно продолжать упражнения. На этот раз тёзке надо было заставить двигаться книгу, и книгу довольно увесистую — в твёрдом переплёте и толщиной никак не меньше пяти сантиметров. «Фразеологический словарь русского языка», если что. Впрочем, ни название, ни даже содержание книги никакого влияния на возможность её перемещения оказать всё равно бы не могли, а вот вес и шершавая обложка — могли, и даже очень, причём их влияние я бы положительным не посчитал. Трение, оно, знаете ли, движению препятствует, если я правильно помнил школьный курс физики. Что ж, вот и посмотрим…

Шевелить по моему примеру пальцами тёзка принялся с самого начала, даже не дожидаясь, пока сможет явственно представить себе движение книги по столу. Сработало — толстый том двинулся в путь не шибко быстро, зато уверенно и равномерно, без рывков и задержек. Доведя типографское изделие до края стола, ронять его на пол тёзка не стал. Сменив манеру движений, теперь он изображал пальцами не подталкивание книги, а как бы приманивал её к себе — и книга послушно поползла к дворянину Елисееву. Войдя во вкус, тёзка принялся двигать её вправо-влево, потом опять от себя, опять к себе, и так несколько раз, постоянно помогая себе движениями пальцев.

— Довольно! — в голосе Александра Ивановича проявились командирские нотки. — Хватит уже, Виктор Михайлович!

Не знаю, заметил он тёзкино разочарование или как, а вот я это самое разочарование прочувствовал в полной мере. Разочарование и обиду, как у ребёнка, у которого гадкие взрослые отнимают занимательную игрушку.

Александр Иванович тем временем взял книгу в руки, пролистал несколько страниц, и вернул её на стол.

— А книга-то нагрелась, — озабоченно отметил он. — Сами извольте убедиться, Виктор Михайлович, — протянул он книгу тёзке.

И правда, обложка стала ощутимо тёплой, листы тоже, но уже не так заметно. Кажется, телекинез в исполнении дворянина Елисеева шёл в тесной связке с пирокинезом. Интересно, с чего бы?

— Пожалуй, следует вернуться к упражнениям с негорючими предметами, — заключил Александр Иванович. Ну да, пожар или даже просто настольный костёр ему были без надобности.

— Пока даже не думай! — одёрнул я тёзку. Да, мысли его совпадали с моими, и устроить в этой шарашкиной конторе пожар при побеге очень бы тому самому побегу поспособствовало. Вот только как бы тёзке научиться скрывать пока что свои поджигательские таланты? Зачем нам раньше времени настораживать и тем более пугать здешнюю публику? Правильно, незачем…

— Кажется, я смогу это сделать, — ага, я так громко думал, что тёзка меня услышал. — Обойтись без нагрева, — уточнил он.

— Я думаю, смогу теперь этого избежать, — повторил дворянин Елисеев уже вслух, специально для чужих ушей. — Позвольте, Александр Иванович, ещё раз повторить опыт с книгой.

В этот раз тёзка сосредоточился аж до того, что полностью ушёл в себя. Я даже не мог наблюдать за его состоянием, и мысли тёзкины оказались мне недоступны. Уж не знаю, что там и как он себе представил, но результат удивил даже меня — дворянин Елисеев не просто двигал книгу по столу во всех направлениях, он её переворачивал, открывал и закрывал, пару раз заставил вертеться на месте и под конец остановил толстый том на самом краю стола, выровняв его так, что корешок обложки располагался прямо по кромке столешницы. Можно, конечно, было бы и линейкой проверить, но лично я пребывал в уверенности, что никаких огрехов такая проверка не показала бы. Самое же главное — книга и вправду не нагрелась. Что ж, при всей нашей нелюбви к этому Александру Ивановичу или как там его на самом деле, избранную им методику нам пришлось признать крайне эффективной. На том Александр Иванович объявил занятие законченным, дал тёзке отдых до утра и дозволил провести свободное время в апартаментах госпожи Фокиной.

А со следующего утра за обучение тёзки взялисьуже всерьёз. Ещё до завтрака товарищу пришлось двигать туда-сюда самые разнообразные предметы — книги, гантели, коробки не знаю с чем и даже мебель. Затем Александр Иванович дал подопечному отдохнуть и позавтракать, после чего упражнения продолжились, на этот раз в другом помещении, напоминавшем склад — довольно просторном, но одна стена была заставлена штабелем из каких-то ящиков, похоже, очень даже увесистых, во всяком случае, без применения телекинеза каждый такой ящик перемещали двое здоровенных грузчиков, которых потом из помещения удаляли. Да, как раз эти ящики тёзке и пришлось передвигать. Не могу сказать, что это давалось тёзке легко и просто, несколько раз случались сбои и задержки, но к обеденному перерыву дворянин Елисеев управлялся с телекинезом уже вполне уверенно, и ни вес ящиков, ни мерзкое скрипение, с которым они ползли по бетонному полу, тёзке не мешали.

Я, кстати, тоже принял участие в этих тренировках и даже не удивлялся, что получалось и у меня. Работали мы с тёзкой уже проверенным и доказавшим свою эффективность способом, помогая разуму руками. Простые движения пальцев с увеличением размера и веса передвигаемых предметов больше не помогали, приходилось двигать рукой, иногда и двумя сразу. И это работало — даже тяжёлые ящики не могли устоять перед нашим напором.

Что интересно, физически эти упражнения тело дворянина Елисеева вроде и не перегружали, тёзка даже не потел, но жрать, именно жрать, а не есть потом хотелось как из пушки, и за обеденным столом тёзка показывал столь же выдающиеся результаты, как и на занятиях, благо, добавками его не обделяли, доставляя их по первому требованию, хоть и с некоторой задержкой.

По мере роста тёзкиных достижений росли и нагрузки — всё, как оно и положено на любых нормальных тренировках. Уже довольно скоро дворянину Елисееву приходилось перемещать тележки, на которые складывали по несколько тех самых ящиков, а там дошло и до автомобилей, как легковых, так и грузовых — порожних и под грузом. Впрочем, та же «Яуза», хоть и относится к легковым, по весу иному грузовику не уступит, пусть, конечно, и самому маленькому… Автомобили тёзка двигал уже в каком-то внутреннем дворе, где мы заодно и осмотрелись на предмет построения планов побега. Пришлось признать, что бежать отсюда будет намного труднее, чем это казалось нам раньше — здание, в котором держали дворянина Елисеева, было одним из многих в целом городке, и городок этот наверняка имел охраняемый и труднопреодолимый периметр. Во всяком случае, фрагмент железобетонного забора в поле зрения тёзки попал, как и решётчатые перегородки, отделявшие двор, где мы упражнялись, от других участков территории городка. Чёрт, а ведь у нас и плана этого проклятого городка нет…

— Что же, Виктор Михайлович, — удовлетворённо сказал Александр Иванович, когда тёзка освоил перемещение здоровенного «Зубра» с семью тоннами груза, — успехи ваши в начальных упражнениях несомненны и неоспоримы. А потому отдохните сегодня до вечера и весь завтрашний день, а послезавтра мы с вами поупражняемся в несколько иных занятиях…

Прозвучали эти слова как-то одновременно многообещающе и угрожающе. То есть двигать «Зубр» — это всего лишь одно из начальных упражнений⁈ Вот существовали бы мы с тёзкой в двух разных телах — точно бы ошарашенно переглянулись…