Двуглавый. Книга первая

Глава 21 На старт, внимание…

Нередко в жизни случается так, что пытаешься ты решить какую-то проблемку, так и этак за неё берёшься, а она, зараза такая, ну никак не поддаётся. Ты отступаешь на шаг-другой, тщательно своё положение обдумываешь, ищешь обходные пути, раз уж не получается в лоб и с наскока, а потом вдруг отвлекаешься на что-то совсем, казалось бы, к твоей ситуации не относящееся, а оно, мать его, и есть решение, причём решение не то, которое ты так старательно и мучительно искал, совершенно другое, но именно оно и ведёт к выходу из тупика. Как сказал по этому поводу не помню кто, но кто-то шибко умный, всё равно, мол, двадцать процентов всех проблем принципиально неразрешимы, а остальные восемьдесят имеют свойство разрешаться сами собой. И вот сидишь ты такой, и вместо радости думаешь: а какого, собственно, хрена я старался и надрывался, если можно было вот так⁈

Нам с тёзкой в этом плане повезло — нужное решение нашлось раньше, чем мы успели хлебнуть в полной мере трудностей и проблем с поиском решения другого, которое нам первоначально представлялось как раз и необходимым. О чём это я? Ну как, всё о том же — о попытках выяснить, где мы всё-таки находимся и как из этого приюта навязчивой гостеприимности поскорее да половчее удалиться. Спасибо дворянину Елисееву, эта проблема перед нами теперь не стояла.

То ли я не заметил, как тёзка поднялся над собой, то ли оно у него вышло случайно, но в ходе наших еженощных тренировок в телепортации я был, мягко говоря, удивлён, когда из сортира мы попали не в душевую или прихожую, а прямо в комнату. Чему тут было удивляться, спросите? Ну как же, до этого мы всегда телепортировались в соседнее помещение, а тут перескочили через душевую, сами того не заметив!

— Это вообще что было? — оторопел я. — И как оно у тебя вышло⁈

— Да сам не пойму, — тёзку тоже охватила некоторая растерянность. — То есть, понимаю, конечно, но всё равно как-то… как-то… даже не знаю, — с нужными словами у дворянина Елисеева явно не заладилось.

— Нет, так не годится, — я решительно взялся наводить порядок в тёзкиных мыслях. — Давай, рассказывай всё по порядку — о чём думал, что делал…

— Мне почему-то перед тем, как шагнуть, вспомнилось, что я будильник не завёл на ночь, — молодец, тёзка, взял себя в руки, соображалка заработала. Вот что значит организующий и направляющий пинок! — Ну и почему-то представилось, как он на тумбочке стоит…

— То есть, ты, получается, комнату себе представил? — мне захотелось уточнения. Логично же, раз представил будильник на тумбочке, то и комнату, где та тумбочка стоит, тоже.

— Да, так и получается, — согласился тёзка, — представил.

— Тогда пошли обратно в сортир, будем повторять, — распорядился я на правах старшего.

Повторили. Потом ещё, ещё, ещё и хрен его знает, сколько раз ещё, пока не убедились, что телепортация не только в соседнее, а и в любое иное помещение нам по силам. Впрочем, говоря «нам», я слегка преувеличиваю — под моим управлением тёзкино тело по-прежнему телепортировалось только через одну стенку. Тоже неплохо, конечно, но с тёзкой не сравнить.

— Ты как думаешь, у кого тут может быть карта этого городка? — спросил тёзка и тут же сам себя поправил: — То есть не у кого, а где?

— По логике если, то у охраны обязательно, — я с ходу назвал самый простой вариант. — А тебе зачем? — тёзка, конечно, молодец, но эта его склонность к шаблонному мышлению меня иной раз просто-таки подбешивает…

— Как зачем⁈ — возмутился тёзка. — Надо же узнать, куда и как отсюда выбираться!

— А ты что, не в состоянии представить себе комнату в Посланниковом переулке? — пришла и моя очередь возмутиться. Нет, ну в самом деле, нельзя же так!

— Ты думаешь, получится? — кажется, такая мысль тёзку и правда ещё не посетила. Ну а я, спрашивается, на что?

— Так это к тебе вопрос, не ко мне, — решил я добавить дворянину Елисееву веры в свои силы, раз уж от него тут зависело больше.

— Да, пожалуй, — согласился тёзка. Согласился, должен заметить, без особой уверенности. Нет, так дело не пойдёт…

— Давай, постарайся, — подбодрил я его. — Если не ты, то кто? У меня, сам видишь, не очень-то и выходит.

— Прямо сейчас? — тёзкина нерешительность меня не вдохновляла, надо было как-то её переломить.

— Прямо сейчас, — нажимал я. — Если ты вдруг забыл, напоминаю, что послезавтра тебе надо внести плату за комнату. Госпожа Волобуева женщина, конечно, добрая, и выбрасывать твои вещи не станет, но портить свою деловую репутацию в её глазах тебе точно не следует.

— И где я буду искать Дарью Дмитриевну ночью? — с лёгкой ехидцей спросил тёзка. Вот и хорошо, таким дворянин Елисеев нравился мне куда больше.

— У консьержки оставишь, — порывшись в памяти товарища, я знал, что один раз он через консьержку квартирную плату передавал, замотался тогда с какими-то своими делами и дотянул до последнего дня.

— А как же Аня? — нет, хорошо, конечно, что тёзка такой порядочный и заботливый, но, честное слово, мог бы сначала подумать…

— Так мы же почти сразу и вернёмся, — растолковал я. — Нам же что важно? Провести испытание дальней телепортации и закрыть твой долг по оплате комнаты. Времени оно займёт всего ничего, сделаем — и обратно сюда.

— Что же, я готов, — просто сказал тёзка.

…За время этого, как принято выражаться в официальных сообщениях, обмена мнениями у меня появилось и быстро окрепло подозрение, что в таком настроении толку от тёзки окажется куда меньше, чем того хотелось бы, однако же и надежда на последующий успех никуда не девалась. И правда, первые несколько попыток дворянина Елисеева проникнуть прямо из душевой в нашей с ним комфортабельной камере в дом госпожи Волобуевой никаких результатов не дали — уж и так тёзка представлял себе свою в том доме комнату, и этак, а всё впустую. Но надеялся я тоже не зря — тёзка успел приучить меня к тому, что когда оно действительно нужно, он умеет настроиться на успех и сделать всё как надо, пусть и не сразу. Вот и сейчас после серии неудач дворянин Елисеев смог-таки собрать в кулак волю, мысли и что там ещё было нужно, и решительно шагнул из надоевшей уже душевой в комнату на Посланниковом переулке.

Ума не включать в душевой свет у нас, слава Богу, хватило, и темнота в комнате нашей проблемой не стала — тёзкины глаза уже к ночной видимости привыкли, да и само помещение оставалось знакомым. Здесь прятаться было уже не от кого, так что люстру тёзка включил, и нам пришлось привыкать уже к яркому свету, заодно убедившись на собственном опыте в верности выводов учёных о большей скорости привыкания человеческого зрения к свету, нежели к темноте.

Отсчитав деньги для передачи через консьержку домовладелице, тёзка достал «парабеллум» и кобуру для его ношения под пиджаком.

— Думаешь, надо? — засомневался я.

— Даже если и не пригодится, с ним спокойнее будет, — аргументировал тёзка.

— А хранить его ты где собрался? — насчёт спокойствия он, конечно, прав, но вот о своевременности не подумал. — Если в постели, так её в твоё отсутствие перестилают. А больше-то и негде.

— Чёрт, и верно, — крыть тут тёзке было нечем, но сожаление скрывать он и не пытался. — Но с оружием бежать было бы как-то надёжнее.

— Тебе кто-то мешает заглянуть перед побегом сюда? — долго думать над ответом тёзке не пришлось, повеселел он буквально через мгновение. Но всё же соображалку товарищу надо развивать, мне же проще жить будет…

Сказать, что консьержка слегка обалдела, когда тёзка её разбудил, было бы слишком просто, но так и скажу: обалдела. Впрочем, что у этого жильца есть ключ от подъезда, она должна была знать, и потому нас с тёзкой её обалдение не сильно трогало. Со всеми положенными извинениями дворянин Елисеев объяснил Вере Игнатьевне, что должен безотлагательно и незамедлительно отбыть на несколько дней, а потому просит её принять плату за комнату и передать деньги Дарье Дмитриевне. К конверту с деньгами тёзка приложил серебряный полтинник, что вполне примирило консьержку с неожиданной побудкой, да и в условиях её работы, в конце-то концов, такие случаи прописаны. Пожелав Вере Игнатьевне доброй ночи, вежливый и аккуратный жилец вышел в ночную темноту.

В третьем часу ночи фонари во дворе горели через два, да и те не особо ярко, поэтому найти достаточно тёмный уголок нам удалось без особого труда. Оглядевшись по сторонам и никого в прямой видимости не обнаружив, тёзка принялся настраиваться на обратную телепортацию.

С первого раза переместиться опять не вышло, зато уже вторая попытка привела к успеху. Что ж, мы имели полное право записать ночь себе в актив — у нас (ну хорошо, у тёзки) получилось. Опять же, засекая время при покидании душевой комнаты, прибытии в Посланников переулок, уходе оттуда и последующем возвращении в наше узилище, мы опытным путём установили, что на течении времени наши телепортационные прогулки никак не отразились. Подумав и недолго посовещавшись, мы постановили считать это явление благоприятным, поскольку оно избавляло нас от мороки с расчётом поправок времени, если бы необходимость таковых имела место. Итак, нам оставалось теперь определиться, когда и куда бежать.

С выбором времени особых сложностей и разногласий не возникло — бежать решили в ближайшую встречу с Анечкой, в крайнем случае в следующую за ней. Так мы одним выстрелом поражали сразу две мишени — и укладывались в срок, по истечении которого тёзке грозили большие неприятности, и не нужно было заранее втолковывать что-то Анне, а потом бояться, что она нас выдаст какой-нибудь неуместной оговоркой или неосмотрительным поведением.

Зато вопрос о том, куда именно бежать, вызвал у нас с дворянином Елисеевым длительную и местами довольно острую дискуссию.

Тёзка начал с предложения убыть отсюда проторенной дорожкой в Посланников переулок, а оттуда двинуться в Покров на авто. Этот план я быстро разнёс в пух и прах, для начала напомнив тёзке, что привод в съёмное жильё гостей женского пола прямо запрещён договором найма указанного жилья, а потом поинтересовавшись, зачем ему ещё и Анечкой рисковать, если уж сам готов катиться не меньше полутора часов по прямой дороге, где ему с очень высокой степенью вероятности могут устроить встречу или даже просто выслать погоню, как только обнаружится его пропажа.

Следующий тёзкин план — телепортироваться прямо в дом Анны Сергеевны — выглядел пусть и лучше, но не так чтобы намного. Тут я обратил внимание тёзки на более чем вероятные сложности с прислугой. Госпожа Фокина, ясное дело, скажет, что только что приехала и велит слугам помалкивать, но установить её нахождение дома будет легко и просто, а один раз её прямо из дома уже похищали. Да и не факт ещё, что молчание прислуги не потребует дополнительной оплаты.

Сдаваться дворянин Елисеев не хотел и выкатил третий план — телепортацию прямиком домой, в семейное гнездо в Покрове. С этим оказалось проще всего — я просто спросил, неужели ему не жалко душевного потрясения, которое неминуемо придётся пережить матери и младшей сестрёнке, когда он ни с того, ни с сего объявится дома, да ещё и с Анной Сергеевной. В ответ тёзка напомнил, что просто вот так критиковать — дело, мало того, что до неприличия лёгкое, так и ещё и совершенно бесполезное, если не предлагать свои варианты. Крыть тут мне было нечем, вот я и задумался.

Всё, что так или иначе требовало поездок на автомобиле, я исключал заранее. Комфорт передвижения — дело, конечно, хорошее, но не в данном случае. Стоит лишь обнаружить пропажу «яузы» со стоянки, и пункт назначения, считай, известен. А если ещё иметь своих людей в дорожной полиции, чего исключать тоже не стоило, то всё ещё проще. Да, скорость реакции тут помедленнее той, к которой я привык у себя, но, повторюсь, если беглец будет на колёсах, понять, куда эти колёса его прикатят, труда никому не составит.

Итогом моих размышлений стал план, мне лично показавшийся хоть и не идеальным, а местами вообще состоявшим из вынужденных мер, но вполне осуществимым, а главное — рассчитанным на переход к решению всех наших проблем, а не только ведущим к освобождению из нынешнего заключения. Первым делом нам нужно было в одну из ближайших ночей телепортироваться в Покров, в тёзкину комнату в доме Елисеевых. Там тёзке следовало написать записку для отца и оставить её садовнику, чтобы тот передал её подполковнику Елисееву, когда тот вернётся с учений, а это, по словам тёзки, должно было произойти уже в самые ближайшие дни. Почему именно садовнику? Ну, во-первых, из всей прислуги у тёзки с ним с детских ещё лет сложились наиболее доверительные отношения, во-вторых же, летом садовник имел обыкновение ночевать в маленьком домике в саду, то есть поговорить с ним можно без свидетелей. Тут, правда, имела место некоторая неопределённость — на столь приличное расстояние тёзка пока не телепортировался, и что из этой затеи получится, мы пока что не представляли. Но о запасном варианте, если не выйдет, я тоже подумал — им в случае необходимости должна была стать серия последовательных перемещений по хорошо знакомым тёзке местам на дороге из Москвы в Покров.

Следующим этапом моего плана шёл собственно побег, и побег как раз в родной дом в Покрове, откуда предупреждённый оставленной запиской подполковник Елисеев должен был сразу же вывезти нас с Анной Сергеевной к себе в батальон — уж если где мы и могли бы чувствовать себя в полной безопасности, то как раз там. Дальше тёзкин отец должен был задействовать свои связи и своё положение, чтобы убедить титулярного советника Грекова допрашивать сына и его подругу с выездом в расположение своего батальона, тоже из соображений безопасности, и уже нашей с тёзкой задачей оставалось завлечь Грекова перспективой раскрытия столь значительного дела с последующими наградами и повышением, если, конечно, титулярный советник не свернёт себе на этом деле шею — исключать такую вероятность, к сожалению, тоже не стоило. Далее следовало поступать по обстоятельствам.

Как я и ожидал, идея отсидеться у отца в батальоне тёзку ничуть не порадовала, но он малый всё-таки умный, поэтому вынужден был её принять, пусть и за неимением лучших вариантов. Опять же, отсиживаться надо было не одному, а с Аней, и это тоже поспособствовало согласию тёзки с моим планом, хоть и не было у товарища большой уверенности в том, что у них там найдётся где уединяться.

Впрочем, в мой план тёзка внёс и некоторое уточнение. По его предложению мы решили сначала переместиться отсюда в съёмную комнату в Посланниковом переулке, чтобы дворянин Елисеев смог забрать свой «парабеллум» — мало того, что он пригодится тёзке на тех самых дворянских сборах, которые ему в самом скором времени предстоят, так ещё тёзка дорожил этим пистолетом как отцовским подарком. От моего напоминания о проблемах, каковые могут последовать за нарушением условий найма жилья, тёзка беззаботно отмахнулся, пояснив, что ночью присутствие в его комнате женщины никто и не заметит, тем более, что общение с консьержкой планом не предусматривалось. Ну что, молодец студент, в очередной раз порадовал своей сообразительностью.

Откладывать дело в долгий ящик мы не стали, и уже следующей ночью тёзка телепортировал нас в свою московскую комнату, а оттуда в Покров. Стоило признать, что составленный общими усилиями план действий вселил в дворянина Елисеева должную уверенность в себе, и проблем с таким перемещением на этот раз не возникло. Не было сложностей и с недолгим пребыванием товарища в родительском доме, никто из прислуги этого не заметил. Описывать встречу тёзки с изрядно прихреневшим садовником, пожалуй, не стану, скажу лишь, что и тут всё прошло удачно — тёзке удалось передать дядьке Петру всю серьёзность дела, и тот клятвенно заверил молодого хозяина, что поручение его исполнит в точности. Записку для отца тёзка писал, кстати, как раз у садовника, зажигать свет в своей комнате не стал из осторожности.

Итак, всё у нас было к побегу готово. Ну, мы так считали, что всё…