Двуликий бастард. Том 3

Глава 17

Элитные церемонии всегда одинаковы. Будь то какое-либо открытие, либо похороны. Неважно. Даже такие неординарные личности, как Нобору Кондо, вынуждены подчиняться условностям и играть по общепринятым правилам.

Смерть отца, конечно, расстраивала и всё такое, но… предвкушение скорого становления главой всего клана перекрывало все негативные эмоции.

Нобору, сидя за круглым столом, набитым советниками, с лёгкой неприязнью взирал на всё происходящее. Пафосное помещение, пафосные люди, не менее пафосные речи. Такого было полно и до смерти отца, и Нобору давно привык к подобному, но…

Ранее парень был лишь сыном своего отца, тенью… сейчас же всё было иначе. Он был вынужден вести себя как Мимуро — сдержанно, терпеливо и воспитанно. Ведь теперь всё внимание было устремлено на него.

— И чего мы ждём? — лениво осведомился он, потягивая шампанское из бокала. — Кто-то опаздывает, или что?

Один из сидящих рядом лишь пожал плечами. В местной элите всякий разбирался лучше молодого Нобору, потому практически во всём должен был отвечать на вопросы.

— Так все уже на месте же, — недоумённо глядел один на другого. — Или я чего-то не понимаю?

— Судя по всему наши люди задерживаются, — отчеканил Шикару Муратами — первый советник клана Кондо. — Организация требует слишком много времени. Собирать в одном месте такое количество людей слишком опасно.

— Хрен там с организацией, — отозвался другой, глядя на Шикару. — Никогда не поверишь, кто пожаловал на церемонию.

Советник чуть нахмурился и перевёл взгляд на союзника.

— И кто же?

— Голицын, мать его. Этот русский ублюдок, который должен был сдохнуть, — на лице одного из сидящих отразилось презрение. — Именно из-за него пришлось усилить и без того отличную охрану.

— Серьёзно? — у того вытянулось лицо. — Иван Голицын… явился на церемонию?

— Сам охренел, когда узнал.

Нобору только и успевал переводить взгляд с одного на другого. Кто такой Иван Голицын и почему его пытались прикончить люди из клана Кондо? Впрочем, плевать, что пытались. Почему у них не получилось?

— И что, мы должны перестраиваться из-за этого ублюдка? — щетинистый почесал подбородок.

— А кому охота, чтобы эти русские силой вламывались, прерывая всех своим негодованием? — пояснил другой. — На его месте было бы разумно не приезжать, раз он живым остался.

Шикару мотнул головой, оставил пару пометок у себя в записной книжке и поднял взгляд.

— Думаю, стоит подождать ещё минут пять-десять и начинать, — он будто себе кивнул. — Русских давно никто не принимает всерьёз.

— Этому обсосу и десяти минут много. Ещё мы только из-за русских своё время не тратили…

Голицына явно тут не любят. Нобору это мало что говорило, но, по крайней мере, ситуация стала чуть понятней.

Дверь кабинета спешно открылась, оторвав от беседы буквально каждого из сидящих. В проёме возник силуэт одного из организаторов.

— Нобору-сан, — парень подошёл чуть ближе. — Вот список гостей, прибывших на данное мероприятие. Все в сборе, мы можем начинать.

На столе перед парнем лежало несколько листов с именами всех известных преступников, приглашённых на церемонию. Нобору прошёлся по ним беглым взглядом. Ну, Иван Голицын понятно — русский неуважаемый мафиози, который еле держится за клан Кондо; какой-то там чмошник Марк Макаров, записанный в «помощниках» Голицына — тоже. И…

Так, а этот что тут делает?

— Томас Крауц всё же решил посетить нас? — Нобору недоумённо приподнял бровь. — Сам Томас Крауц? Или, может, кто из его помощников?

— Нет, он лично прибыл, Нобору-сан. Более того, прибыл он вместе с Иширо Муросаки, — добавил организатор. — Как оказалось, наш английский друг успел обзавестись важными знакомствами.

Все сидящие за столом переглянулись. Благо, с этим индюком Крауцом Нобору был заочно знаком. Конечно, отношение к нему, судя по всему, было куда более терпимым, чем к Голицыну, но всё же…

— Думаю, можно не посылать представителя из нашего клана к этому англичанину, — с неприязнью в голосе пробурчал Нобору, откладывая листки и вжимаясь в спинку кресла. — Этот идиот никогда мне не нравился.

— Нобору, послушай, — Иширо взглянул на парня. — Отправить всё же кого-то придётся. Это бизнес, здесь нет места личным отношениям. И даже тот же самый Голицын не должен увидеть какого-либо неуважения. Уж точно не сегодня.

Сидящие дружно закивали.

—…кто знает этих европейцев, — добавил другой. — Одно неверное движение, и он оскорблён.

Поиграв желваками, Нобору неохотно кивнул. Пока он не является официальным главой клана, слушать советы он обязан. Да и что ему стоит убить этих выскочек… чуть позже?

— Плевать, пошлите к этому бездарю одного из наших. Пусть отполирует его зад до блеска.

Обсуждение гостей продолжалось. Тем временем организатор собрал листы обратно в охапку, поклонился участникам собрания и развернулся.

Затем тут же замер и поглядел на Нобору.

— Ещё один вопрос, Нобору-сан. Он относится к организаторской части, — он сделал паузу в ожидании, пока Нобору кивнёт. — Вы желаете сначала устроить формальное голосование за выбор нового главы клана, либо же…

— Либо же что? — Нобору часто заморгал, оборачиваясь на организатора.

— Госпожа Ханна… она ведь должна стать вашей женой.

— Ты что, с дуба рухнул? — Нобору сжал зубы. — Ханну ставишь вровень со столь важным событием?! Девчонка уже моя, поэтому даже не думай что-то менять местами. После церемонии я объявлю о своём желании возглавить клан. А позже, когда начнётся празднование, стану её мужем.

— Что ж, — подытожил организатор. — Ваше право.

Раствориться в широких коридорах, по которым то и дело ходила прислуга, оказалось проще, чем я ожидал. Тем более для человека, которого здесь настолько считают пустым местом, что даже позволяют теряться из виду без какого-либо сопровождающего.

Внешний вид коридоров оставался всё таким же мрачно-роскошным. Свернув к неприметному лестничному пролёту, я спустился вниз в подвальный коридор без окон, с ярко светящимися и чуть мигающими лампами. И на протяжении пары минут медленно продвигался по нему, оглядывая попадающиеся по пути двери.

Казалось бы, зачем мне подвал?

Ведь обычно подобные артефакты прячут в местах, где концентрация внимания гораздо более заострённая, нежели в тёмных подвалах — например в центре зала в качестве сувенира. Вот только… такой массив истинной энергии Рорана сразу будет замечен, и в кратчайшее время заострит на себе внимание других людей. Да и старик не стал бы врать, говоря о том, что кость активно пытаются «взломать». А если подобное и происходит, то наверняка с помощью людей, неплохо знающих алхимию.

Иначе быть не может, кость спрятана где-то неподалё… так, стоп. А почему бы не использовать печать поиска?

Я тут же застыл на месте, высунул из кармана листочек и чернила. Изобразил поисковую печать и, присаживаясь на пол, прикрыл глаза. Печать была простой, даже слишком… потому меня вполне могли развести, либо же загнать в ловушку, но… я был в этом подвале совсем один, без Рорана. И попросту не мог довериться чему-то другому из своего арсенала.

Впрочем, печать поиска лишь в лишний раз подтвердила мои догадки, кость Адама была спрятана в укромном месте, и более того, где-то неподалёку. Слишком логично всё сходилось, чтобы не оказаться правдой. Эти оябуны… донельзя примитивные существа, уверенные в себе. Потому ошибки быть не может.

А если и нет… ну и поделом — нечего было убивать Мимуро с помощью чужих артефактов.

Поднявшись на ноги, я продолжил поиски. Тёмные коридоры перетекали один в другой. Увы, пока ничего похожего на большой зал с вывеской «кость Адама» мне не попадалось. Но чем дольше я плутал по лабиринту, тем ближе подходил к артефакту.

Пустой зал для тренировок — мимо. Склад с вином — тоже мимо, не станут они взламывать печати в таких дорогих местах. Запертая комната…

Я резко замер.

Печать указывала на это место. К горлу привалил ком.

Сила. Я совершенно отчётливо ощущал её за дверью. Вот только… если меня тут заметят, выбраться будет практически невозможно. А печать, скрывающая меня от камер, может перестать работать, если стану слишком шумным.

Оглянувшись, я рефлекторно снова дёрнул дверь на себя. Заперто.

В таком случае… — я изобразил на двери печать усиления звуков. Приложил ухо к её поверхности и постарался вслушаться.

Чёрт возьми, там были люди. И, кажется, их было не больше пяти, судя по шагам.

Взявшись за дверную ручку, я выбросил в протез си-энергию камня. Мышцы напряглись, но силы вполне хватало, чтобы изогнуть и вырвать не самую прочную железяку. Вот так; пора привыкнуть к тому, что можно открывать двери без печати взрыва.

Приоткрыв скрипучую дверь, я тут же наткнулся на тёмный силуэт в упор; отшагнул назад.

В проёме возникло худощавое лицо, изрезанное морщинами. Седая борода незнакомца свисала до груди, а на свободной одежде, напоминающей плащ, прорисовывался алхимический узор — не действующий, но вполне знакомый. Подобные узоры наносили люди из моего мира — так они обозначали свою принадлежность к статусу алхимиков.

Я оглядел старика с головы до ног и чуть склонил голову.

— Ты… алхимик? — странно, но тишину прервал я.

Старик, не отвечая, тут же попытался запереть дверь, но мои пальцы крепко сжимали створку. Впрочем, замок был поврежден, и даже если бы тот сильно желал запереться, у него бы этого не вышло.

Миг — и в сторону моего глаза вылетела игла. Острая, практически незаметная. Очередной всплеск си-энергии позволил мгновенно смахнуть ту рукой, но вот от глубокой царапины застрахована моя кожа не была. Я поморщился, резко дёрнул дверью, сбив старика с ног, и вошёл в комнату.

Просторное помещение с высокими потолками не имело ничего, кроме бетонных стен, каких-то людей в плащах, напоминающих работников аббатства, и…

Кости Адама, лежащей под огромной алхимической печатью. Да, если это не иллюзия, то я нашёл артефакт. И самое главное — нашёл его раньше Рорана.

— Вот как… — одними лишь губами промолвил я, глядя на кость и стариков поочерёдно. — Всё же якудза нашли вас… откопали алхимиков.

Резкий, даже внезапный, толчок в спину был вызван глухим взрывом. Я подался вперед, ушёл от внезапного удара кулаком в лицо и в мгновении призвал револьвер. Глаза, хоть чуть и ослепшие, привыкли к темноте, и сейчас я мог разглядеть пятерых людей, разодетых в одно и то же.

Выстрел из револьвера в область бедра одному из стариков служил некой… проверкой. Я должен был определить уровень знаний этих ребят сразу, дабы понять, какие риски я несу, сражаясь с ними в одиночку.

…и истошный крик, который пришлось прервать ударом по лицу, дал понять, что старики эти далеки даже от тех знаний алхимии, что есть у меня.

За четыре шага я сократил дистанцию до второго алхимика, что судорожно пытался вырисовать печать взрыва на полу, и прибил его лицом об тот же самый пол. Третий и четвёртый попытались рвануть за дверь, но тут же были перехвачены и… нейтрализованы.

Лодыжка постанывала, а левая рука ощущалась чуть онемевшей и тяжёлой, но вот справиться с этими людьми это не помешало.

— Ты последний, — желчно прошептал я, хищно облизнувшись, мои глаза тут же залились кровью. — Кто ты такой?!

Глаза дедули тут же раскрылись; тело затряслось. Он бессильно свалился на колени, сложил ладони в молитвенной форме и замотал головой — мол, не убивай. После чего приоткрыл рот и высунул язык… точнее, тот обрубок, что от него остался.

Эм… ладно.

Теперь ясно, почему молчали — я, пожав плечами, щёлкнул того по темени и, развернувшись, подошёл ближе к артефакту. Если бы не старость Рорана, у этих чайников ушло бы больше десяти лет на устранение защитной печати.

Впрочем, пока алхимики меня не волнуют. Оттащив спящие тела стариков в тёмный угол и усевшись на пол перед костью Адама, я закрыл глаза и сосредоточился. Касаться артефакта было запрещено, но вот взглянуть в него, как в предмет, хранивший в себе отголоски прошлого, было вполне возможно.

Не то, чтобы мне было любопытно, каким образом Йокагами перенёс через миры свою силу, просто… времени на поиски ушло меньше, чем я полагал, а ждать начала церемонии мне где-то было нужно.

…первым и единственным воспоминанием кости оказалось просторное помещение, посреди которого в позе лотоса сидел тот самый мастер Хоширо — человек, обучивший меня науке алхимии в прошлом… позволивший овладеть ей на высоком уровне.

Руки, ноги и всё тело старика было покрыто узорами. Темные линии, переходящие от закрытых глаз до подбородка, говорили о его полной боевой готовности. Конечно, за окнами помещения всё было спокойно и мирно, но отсюда казалось, будто старик объял своей жизненной энергией весь мир.

Затем дверь перед ним открылась. Если бы не та негативная аура, витающая в пространстве, мне бы показалось, что это обычная тренировка, либо же что-то вроде экзамена, но… сейчас всё было иначе.

С лёгким удивлением вглядевшись в проём, я увидел Йокагами. Он был моложе того, с которым сражался я, да и взгляд его не был таким… безумным. Но сомнений не было, это был тот самый Йокагами.

Никаких резких движений, всё происходило так, будто это была обычная житейская встреча.

— Мне нужна ваша помощь, — Йокагами заговорил тихо, даже хрипловато.

Старик поначалу молчал, будто прося не отвлекать его от медитации; затем, спустя минуту, открыл глаза.

Да, Хоширо всегда отличался от других своим пафосным поведением. Даже сейчас я уже примерно понимал, какое именно воспоминание таила в себе кость Адама, но… от этого стало даже интереснее.

— Йокагами, — наконец подал голос Хоширо. — Во всём произошедшем ты должен винить себя, сынок…

Ну, вот. То есть, всё уже произошло, и Йокагами уже начал свой путь мести.

— Он убил их! — взревел тот. — Расстрелял, как собак!

— Он лишь был на задании, — старик как был спокойным, так и оставался. — Твоя страна убила их, не брат… твой клан зашёл слишком далеко.

Йокагами, приятель. Если бы я знал, к чему приведёт убийство твоих детей, сделал бы всё, чтобы этого не произошло. Жаль, теперь уже поздно об этом гадать.

— Они же дети, мастер! — не находил аргументов ученик. — Мои дети!

— Пойми, что насилием ты ничего не изменишь, — старик парировал легко. — Этот мир погряз в насилии, ты станешь лишь тем, кто продолжит цикл разрушений, Йокагами.

Я перевёл взгляд на ученика. Ну-ка, что ты скажешь на это, мистер завоеватель?

— Пусть так… — он лишь вытер слёзы. — Во мне не осталось ничего живого…

Ох, сейчас будет драка — в руке мужчины возник самурайский клинок из маны. Думаю, тогда он ещё не так был заточен на создание кости.

Ан нет…

Его торс покрылся костной тканью, а над телом возникло что-то вроде Сусано; только вот аура была чёрной и очень-очень злой.

— Значит, ты всё уже знал о той печати… — старик стал чуть серьёзнее. Ух, сейчас будет жарко! — Я заберу тебя с собой в мир мёртвых, сынок… этого требует правитель, этого требуют люди.

Вспышка.

Всё… оборвалось.

Какого хрена?

Я вот-вот должен был увидеть мега-эпичную схватку двух сильнейших людей Японии, а вместо этого послушал пару сопливых реплик?

Эти слова «я заберу тебя с собой»… неужели в них был вложен буквальный смысл? Последнее, что я ощутил перед тем, как воспоминание начало распадаться — то, что Хоширо больше не испытывает ни капли страха перед смертью, будто он и вовсе не был убит.

Я приложил все усилия, чтобы дольше пробыть внутри сосуда, выбросил в своё сознание немного энергии из камня и активировал глаз Деймоса. Не знаю, сработает ли, но я обязан был попытаться.

Секунду перед глазами была лишь боль от накапливающейся в глазах крови. Затем я ощутил сгусток энергии… воспоминание продолжалось, только вот сейчас Хоширо лежал в луже собственной крови, а Йокагами, сидя над ним, складывал печати. Воспоминание было еле заметным, практически забытым, но, как бы странно ни звучало, всё ещё живым.

— Ты… — еле слышный голос Хоширо достиг моего сознания. — Ты… Йокагами Кисимото, чего ты добиваешься?

Йокагами продолжал складывать печать. Слёзы, смешанные с кровью, градом катились по его лицу.

Всё же я пропустил мега-эпичную схватку со стариной Хоширо. Поначалу я сильно расстроился, теряя интерес к воспоминанию, но затем быстро собрался мыслями, увеличил поток энергии камня и попытался укрепить контакт. Думаю, на минуту этого хватит.

— Я… — слова Йокагами произносились с трудом. — Мне нужна твоя сила, мастер. Брат сильнее. Он… очень силён.

Ну, это объясняет, почему Йокагами так просто разделался со мной в прошлом. Мастер Хоширо, как же ты, уважаемый человек, позволил ему эксплуатировать свои знания в разрушительных целях?

— Ты убьёшь брата, но… что потом? — аура старика встрепенулась. — Это не сделает тебя прежним.

Ох, старик, видимо, немного попутал. Йокагами — мститель. У него нет ни времени, ни желания думать о последствиях. Мир для него — пустое место. Тем более после всего, что случилось. Единственное, что избавит его от боли — смерть. Ну, либо хороший психотерапевт.

—…тебе не вернуть их, — продолжал он. — Что бы ты ни сделал.

— Плевать, — другого ответа у Йокагами не было. — Я убью каждого, кто был причастен к их смерти.

И моего отца убьёшь, урод. Как и ожидалось, старик резко, даже слишком, помрачнел. Силы его покидали.

— Ваши знания помогут мне, мастер, — добавил ученик, стараясь подбодрить старика. — Вы сделали меня таким, вам и ответ нести придётся.

Мастер Хоширо тем временем практически полностью погас — потратил слишком много сил на разговоры. Благо, крупица маны в нём всё ещё оставалась.

— Моих знаний… мало, — мастер будто задыхался. — Тебе понадобится время.

Время? Ха. Терпение и Йокагами находятся в двух параллельных реальностях. Увы, старик, но эти разговоры тщетны.

— Время кончилось, — отвечал обезумевший. — Печать смерти известна лишь тебе.

Вот как… воспоминания, знания, энергия — всем этим теперь обладает и Роран? И, если он пятьдесят лет готов был ждать меня, то это значило лишь одно… в одиночку он не сможет вернуть себя. Нужны сильные тела… такие, какими обладали мы.

Будь я проклят! Так вот чего этого пердуна-Рорана так раскачало! Он вернуться хотел не только за счёт своего тела. Выкинул истинную ману в кость под предлогом — «для любимой доченьки», чтобы позже использовать её как помощника для своего возвращения.

То есть, чтобы вернуть двух… необходимо в два раза больше силы.

Так, а это уже попахивает кидаловом. Я сидел перед Хоширо и не мог понять. Игра на выживание? Собрать все силы алхимии этого мира? Этой целью жил Роран?

А что потом?

А потом он переступит через меня, устроится на печати возврата поудобнее и со спокойной душой вернётся обратно, вот что он сделает.

Роран ведь… искал алхимиков. До того момента, пока не встретил Арью… мою дочь.

Ответы словно булавой по мне стучали. Мне становилось сложнее поддерживать контакт, но я продолжал тратить энергию, не думая о том, что та мне ещё пригодится. Мысли крутились в голове вихрем, а я не мог ответить себе на вопрос:

И что самое хреновое.

Даже если мы соберём всех алхимиков этого мира, наше возвращение невозможно. Мы тупо нарушим временное пространство, оказавшись в одно время в одном мире.

Петля времени должна замкнуться.

Странное ощущение не покидало. Я чувствовал себя немного обманутым, хоть и понимал, что возвращение Йокагами с огромной вероятностью не изменит хода событий. С другой же стороны…

Старик обмяк; ученик же завершил печать. Сомнений не было, Роран так крут только за счёт мастера. Именно это позволило ему создать столь прочную печать на кости Адама.

…реальность встретила меня неприветливо; озноб и жар одновременно, а главное — подкатывающая к горлу тошнота. Несколько секунд — и я, согнувшись пополам, принялся неудержимо кашлять собственной кровью.

Затем в глазах начало темнеть. Ощущая алую жижу на лице, я поморщился. Слишком долго использовал глаз Деймоса. Подобное для моих глаз было непростительно.

Свалившись на холодный бетонный пол, я съежился. Холодно.

— Костюм сидит очень хорошо, Граф Хатано-сан.

Служанка повернула зеркало в высокой раме поближе к свету, позволяя Рорану разглядеть себя получше.

— Вижу, — согласился старик. — Действительно хорошо. Только не зови меня Графом. Можно просто Роран, не люблю фамильярство.

Перед атакой квартала Симо-Катдзава нужно было хорошенько подготовиться. Нарядный костюм, приятно ухоженная борода и свисающая до плеч седая шевелюра. Старик ощущал себя тем же пацаном, что и раньше, более пятидесяти лет назад. Конечно, внешне это никак не отражалось, но вот внутри… внутри старика бурлили эмоции.

Роран ещё раз окинул взглядом себя в зеркале и ухмыльнулся — неплохо. Но долго любоваться собой не вышло — в отражении возник силуэт старого друга Арчибальда, что тоже успел неплохо приодеться.

— Тело отброса, что стало поистине большой угрозой для нынешнего мира, — Граф говорил, через отражение глядя в глаза Арчибальду. — А ведь к тебе я пришёл совсем отбросом. Помнишь эти тренировки в парке?

Приятель еле заметно кивнул. Казалось, что-то его тревожило.

— Да, но… — он замешкался с ответом. — Ты стал бы угрозой для прошлой Японии. Сейчас же… знаешь, мир изменился, Роран.

— Ничего не изменилось, — тут же с ноткой натуги хмыкнул Граф. — Лишь формально. Основа Империи осталась той же, что и пятьдесят лет назад, старик. Все эти новые устои — мишура, скрывающая собой истинное положение.

Арчи закатил глаза. Роран даже не скрывает своих намерений, переходя на всё более уверенный тон. Казалось, переубедить его не атаковать целый квартал могла лишь его смерть. Впрочем, какая уже разница? Всё, для чего жил Арчибальд — скорая смерть. И чем опаснее будут обстоятельства, тем ему же лучше.

— Ладно, — Граф кивнул служанке и обернулся на приятеля. — Твоё желание помочь я ценю больше, чем укоризненный взгляд. Поэтому можешь говорить всё, что угодно. Но недолго, ведь нам уже пора идти, Арчибальд… за подарком для дочери.

Арчибальд усмехнулся, дождался, пока Граф пройдёт мимо, и пошагал вместе с ним к лестнице.

— Судя по информации, поступившей от разведки, квартал буквально окружили снайперы, — отчеканил один из людей Рорана. — Чтобы попасть туда, придётся заявить о своих намерениях чуть ли не с самого порога.

— Я и не собирался медлить, — Граф пожал плечами. — Эти ублюдки не достойны того, чтобы я явился под предлогом переговоров. Если и хотим перебить эту шайку воров и убийц, то должны делать это решительно.

…солдаты внизу уже распорядились по автомобилям и отправились в сторону квартала — занимать свои позиции. Во дворе, кроме садовников и прочих людей из персонала, никого не осталось.

— Да, господин, вы правы, — согласился солдат, на что Роран даже не повернул головы. — В таком случае, ваш автомобиль готов.

— Подумай ещё раз, но только хорошенько, — Арчибальд подал голос только тогда, когда все уже сидели в машине. — Война с преступностью… как сильно ты насолишь Императору, если атакуешь квартал Симо-Катдзава?

Автомобиль тронулся с места. Роран с ответом не торопился. Глядя в окно автомобиля, он лишь натужно хмыкнул.

— Я собираюсь забрать то, что принадлежит мне, Арчи. И если люди признают меня человеком, избавившим мир от преступности, Император не сделает мне ровным счётом ничего.

Изрядно вспотевший в плотном кафтане, Лорд стоял посреди зала, где успело собраться чуть ли ни с две сотни людей. Кристина Нобору покинула его компанию сразу же, как проводила в церемониальный зал, хотя толстяку и показалось, что его компании женщина была даже рада.

Но вот это было заблуждением, что стало не единственным на этом мероприятии.

Странно, но только слепой не заметил бы ту гамму странных чувств, что отражалось на лицах людей, встречающихся с Лордом взглядами. И без того узкие глаза японцев, натыкающихся на кафтан Лорда, щурились ещё больше; практически каждый при встрече успевал пробежаться по нему взглядом с выражением подозрительности, любопытства и сомнения.

Происходило что-то непонятное. Может, от Лорда плохо пахло? Хотя… едва ли. Дело было явно в чём-то другом.

Один из гостей, взяв в руки бокал с шампанским, поглядел на толстяка.

— Так вы тот самый… Иван Голицын? — в голосе его читалось сомнение и даже лёгкое недоумение. — Наслышан, наслышан. Наверное, я должен сказать, что рад знакомству, но… знаете, у меня такое чувство, будто вы не должны тут находиться, знаете… будто мы где-то уже виделись. И даже заочно успели попрощаться.

Ну, да. Дело далеко не в запахе. Несмотря на то, что в Лорде едва ли можно было признать русского мафиози, только выбравшегося из России, его образ явно был из числа тех, что хорошо врезаются в память.

Кио Токугава хмыкнул и покачал головой.

— Вот только мне так не кажется. Я стою там, где должен.

Лицо оябуна резко переменилось. От натужно-доброжелательного до презрительно-желчного.

—…отвечая на ваш второй вопрос, господин. Увы, последние несколько дней я только и делаю, что знакомлюсь с людьми из вашей страны, — правдоподобно продолжал Лорд. — Но такое лицо, как ваше, я бы точно запомнил.

Оябун, сжав зубы, заморгал в ответ на реплику Лорда и чуть наклонил голову; видимо, толстяк попал в точку, выразив в голосе ответную неприязнь. Впрочем, не только этот оябун испытал нечто подобное: на Лорда уставились все, кто находился рядом, не понимая, как один из русских мафиози может вести себя подобным образом.

…и да, теперь стоящий перед ним не так сильно пытался понять, где именно его видел.

— Не советую так болтать про моё лицо, господин Голицын, — оябун нехорошо сощурился и показательно хрустнул пальцами. — Если только вы не фотограф.

Так себе шутки у этих придурков. Лорд скользнул взглядом по нему; второму мужчине в костюме, припавшему к периллам и глядевшему не столько на толстяка, сколько на его кафтан; наконец, взгляд его остановился на первом, что успел заметно напрячься.

Хм. Помнится, Шин обещал, что всё должно пройти гладко, но… как-то не похоже.

И да, кстати, а где, собственно, сам Шин?

— Я тебя запомнил, — решил закончить разговор толстяк. Повернулся в сторону центра зала и пошагал туда с гордо поднятой головой.

После чего получил в спину:

— Сука, я думал, этот русский сдох давно…

Ладно, плевать на Шина. Проблемы были посерьёзнее. Толстяк продолжал чувствовать кожей, как притянуты к его кафтану все взгляды присутствующих. И всё бы ничего, ради задания можно потерпеть. Вот только все и делали, что испепеляли его своими натужными взглядами.

Знать бы, что настоящий Иван Голицын сделал этим людям, было бы проще парировать в разговорах.

…но спасение случилось раньше, чем кто-то ещё подошёл к нему вновь. Двухстворчатые двери, ведущие в зал, внезапно распахнулись; и в помещении заиграла похоронная мелодия.

Открытый гроб — с главой преступного клана Мимуро Кондо внутри — тут же показался в проёме. Все затаили дыхание; те, кто сидел, поднялись со своих стульев.

Что ж; теперь станет легче плыть по течению этикета. Лорд спокойно обернулся, глядя, как слуги несут гроб в центр зала.

Следом за гробом шёл сам Нобору Кондо. О, этот мальчуган просто светился от счастья. Спокойствие, сдержанность, элегантность так и сочились из него — просто копия Мимуро. В сопровождении дюжины разодетых в чёрное преступников он безмолвно и чётко направлялся за колонной, несущей гроб отца.

«Отлично, отлично. Надеюсь, Шин не лежит сейчас избитый в тёмном сыром помещении и не глотает свои собственные зубы» — думал Лорд, поправляя кафтан.