Единственная для черного дракона (СИ)

Глава 4

Демоны, имевшие внутренним зверем медведя, часто вели жизнь одиночек. Они сходились ненадолго, заключая временные браки, заводили детей, а после совместное существование становилось невыносимым. Такова была их натура, хотя они и продолжали общаться со своими отпрысками, что всё же отличало их от животных. Может быть, поэтому, несмотря на всю силу внутреннего зверя, их разобщенность не позволяла им занять высокое место в управлении севером. Хотя, как объяснял мне Риман, его мало интересовали интриги и политика. Он был сам по себе. Иногда его навещали или он навещал детей. Редко приглашал погостить к себе брата, который жил в общем-то недалеко — в соседнем городе. По большей части он занимался торговлей и жил с того, что зарабатывал его караван. Ему нравилось путешествовать и не обременять себя привязанностями.

— Мой дом небольшой, — рассказывал он, — кроме меня там постоянно живёт моя домработница. Сам я редко бываю дома, поэтому так и не скажешь, у кого кто живет, — хохотнул он. — Но ты можешь оставаться столько, сколько нужно. Я тебя спас — ты моя ответственность.

Его слова показались мне тогда довольно благородными просто потому, что я не знала, что по отношению к бесам ответственность вовсе не значила тоже самое, что и забота.

Дом Римана и впрямь оказался довольно небольшим, но очень уютным. Всё в нем говорило о том, что у дома есть трудолюбивый хозяин, который ухаживает за каждым его уголком. Начиная с добротной каменной изгороди увитой диким виноградом, за которой скрывался ухоженный сад с аккуратно подстриженным газоном, и заканчивая идеально вымытыми окнами, по ту строну которых виднелся горящий камин. Одноэтажный особняк из темно-коричневого камня с крышей из красной черепицы, казался очень теплым, и в него действительно хотелось попасть.

Стоило нам спешиться, как дверь дома отворилась и на пороге возникла женщина. Сложно было бы сказать, сколько ей лет, потому как в пожилом возрасте то, как выглядит демон напрямую зависело от силы внутреннего зверя. Слабые демоны и бесы рано старели, частенько имели звериные признаки во внешности, будь то обильный волосяной покров по всему телу, неправильные черты лица, порой слишком крупные или наоборот мелкие, непропорциональную фигуру. Сильные жили дольше и выглядели моложе так же гораздо дольше. Но как бы там ни было, сейчас передо мной стояла пожилая женщина и судя по её энергетической структуре зверя внутри у неё не было вовсе. При этом она была аккуратно причесана, на ней было строгое темно-синее платье с высоким воротом. Тонкие губы были сжаты, напоминая нить, из-за чего казалось, что женщина не слишком-то рада видеть хозяина дома. При этом глаза её были мелкими и глубоко посаженными, отчего весь её облик напоминал какой-то крысиный, что ли?

— Сколько раз я просила заранее предупреждать о приезде? Неужели так сложно отправить вестника, входя в город? — процедила она, едва открывая рот.

— И я рад тебя видеть, Каас, — усмехнулся Риман.

— Кто это? — даже не пытаясь быть вежливой, кивнула она в мою сторону.

— Фэй — моя ответственность, — словно это что-то объясняло, буркнул Риман. — Покажи ей всё.

После этих слов, Риман взял под уздцы своего жеребца и отправился вместе с ним к невысокому деревянному сараю, что стоял в самой дальней части его участка.

— Идём, — смерив меня несколько брезгливым взглядом, буркнула эта госпожа и, не дожидаясь меня, отправилась внутрь дома.

— В первую очередь тебя стоит помыть — я не терплю нерях. Если хочешь здесь жить, то тебе придётся следовать правилам этого дома и первое из них — это чистота. Мне не интересно из какой дыры он тебя достал, но теперь ты его ответственность, а стало быть, будешь делать так, как тебе говорят. Ясно?

Я лишь кратко кивнула.

Что ещё я могла сказать, ступая по идеально начищенным полам в своих порядком потрёпанных сапогах.

Дом Римана был столь же уютным и чистым внутри, как и снаружи. Я действительно сомневалась, что сам Риман занимался его обстановкой. Всё внутри было подобрано с такой тщательностью, что оставалось только в восхищении рассматривать добротную мебель из темного дерева, изящные вазы со свежесрезанными цветами, диваны с бархатной обивкой. Всё, начиная от крошечной статуэтки танцовщицы в невесомых одеяниях, что стояла на каминной полке в гостиной и заканчивая ненавязчивыми обоями, которыми был отделан коридор было плодом творения Каас. Я была в этом уверенна.

— Раз ясно, то здесь находится душевая для меня и тебя, — остановилась она напротив двери в самом конце коридора. — В той стороне, — указала она в противоположную сторону, — хозяйская часть дома. Тебе там делать нечего, поняла?

Я ещё раз кивнула.

— Порядок там имею право наводить только я, — с какой-то непередаваемой гордостью, заявила она. — Ты можешь пользоваться этой душевой, кухней и спальней для прислуги. Посмотрим, к чему тебя приспособить… Пока же иди мойся, я подберу для тебя платье.

Женщина резко развернулась на каблуках и, жестко чеканя шаг, направилась дальше по коридору. Я же смотрела ей в след и думала над тем, куда меня занесло? Почему Риман сказал, что я его ответственность так, что это всё объяснило этой Каас и тут же поставило меня в один ряд с прислугой? Нет, я понимала, что мне некуда идти и не на что жить, но всё же хотелось бы и понимать свой статус теперь?

Войдя в небольшую комнату, отделанную светлым камнем, я на долю секунды растерялась, так как я тут же оказалась перед зеркалом, что висело над раковиной. На меня смотрели встревоженные бледно-зелёные глаза на детском лице, которое было усыпано веснушками. В обрамлении тугих кудряшек, которые сейчас больше всего напоминали грязно-рыжую паклю. На вид мне и впрямь было не больше двенадцати — тринадцати лет, так как никаких женских признаков пока не наблюдалось. Плоская, невозможно худая, низкого роста. Узнала ли я своё отражение? Нет.

В доме Римана был водопровод. И, вот, что странно, меня скорее расстроило отсутствие горячей воды, нежели удивило присутствие крана с холодной водой в ванной. Откуда-то я знала, что водопровод в доме — это показатель достатка? И всё же, мыться холодной водой было неприятно. Слишком холодно. Из всех принадлежностей было лишь темное и вонючее мыло. И, я готова была поклясться, что для меня такие условия были из ряда вон!

Помывшись, и взглянув на себя вновь, ничего не изменилось. Только теперь стало понятно, что мои волосы желто-рыжие и лишь две пряди на висках темно-красного цвета.

— Кто ты? — прошептала я своему отражению.

Ответа, конечно же, не последовало. Я не знала лица, что смотрело на меня с зеркальной глади. Единственное, что я могла сказать совершенно точно — внешность у меня весьма посредственная. Бывают рыжие женщины, чей цвет волос насыщен и ярок. Мои волосы были не из той категории. Собственно всё: глаза, цвет губ, кожи и волос казался каким-то невзрачно-припылённым.

— Если закончила, то возьми одежду у двери.

От холода меня начало знобить, когда я приоткрыла дверь и втащила внутрь то, что было предложено. Черное линялое платье болталось на мне как на вешалке, но по крайне мере теперь у меня было что-то теплое и шерстяное. Среди вещей были даже вязаные штаны, которые я так же поспешила натянуть на себя. Вместо моих сапог мне были выделены туфли на несколько размеров больше моей ноги и толстые носки. Натянув все предложенные вещи, я ещё раз посмотрела на свое отражение и поняла, что в зеркало лучше не смотреть вовсе. Ответов в нем не оказалось, а вот поводов для расстройства было предостаточно. Причесав жестким гребнем свои волосы, я заплела их в тугую косу и перехватила кусочком верёвки от своих штанов. Каким-то внутренним чутьем, я уже знала, что Каас понравится зализанная серая мышь, в которую я так запросто превратилась. И залог моего выживания и сносного проживания в доме Римана заключался в том, насколько я смогу поладить с этой женщиной. Толком ничего не знав ни о Римане, ни о его домработнице, я уже сделала вывод, что Риман сбагрил меня ей. Возможно, сегодня последний день, когда я была ему интересна. И с этого дня той, кто будет обо мне заботится станет Каас? То, насколько хорошо я смогу устроиться рядом с ней, будет зависеть уже от меня.

У меня было острое чувство, что нечто внутри меня потянулось к этой женщине, точно впиваясь в её энергетическую структуру, считывая её, подстраиваясь под неё и становясь такой, как нужно, чтобы ей захотелось сделать всё что угодно для меня.

Сложив аккуратной стопкой свои вещи, я споро протерла пол в ванной и постаралась придать окружающему меня пространству прежний вид.

Как только мне это более-менее удалось, я вышла в коридор, где меня уже ждала Каас.

Она не подала виду, что ей интересно, в каком состоянии ванна после меня, но я видела, как скользнул её взгляд в приоткрывшуюся дверь. Видела, как скривился её рот в едва заметной улыбке. Словно кожей почувствовала, что она довольна.

— Что умеешь делать? — тут же начала она разговор, поворачиваясь ко мне спиной и устремляясь дальше по коридору. — Так или иначе, но в хозяйские комнаты даже не думай попасть. У меня достаточно работы для кого-то вроде тебя. Во-первых, сад. Наконец-то мы сможем убрать статью расходов на садовника. Во-вторых, будешь отвечать за уборку на кухне и в наших комнатах. Так же, за жеребцом Римана так же будешь смотреть теперь ты.

— Да, госпожа, — тихо ответила я, зябко поведя плечами, стоило нам оказаться на кухне.

Каас заметила этот мой жест и к моему изумлению она тут же наклонилась к поленнице и очень быстро закинула в печь аж три массивных палена.

Возможно, Каас самой стало холодно? Быть может, всё это мне лишь кажется? Как бы там ни было, не следует думать об этом слишком усердно. Все ответы есть там, где существует моя настоящая личность, и чем больше я думаю об этом, тем сильнее у меня начинает болеть голова. Я определённо не хочу вспоминать то, что предпочла забыть. В конце концов, разве плохо, что я могу располагать к себе людей? Разве не значит это, что так моя жизнь будет легче?

Дни потянулись странной вереницей. Сперва, было тяжело понять, что именно нужно делать, но я как-то быстро адаптировалась ко всему. Да и Каас на словах вверив мне много дел по дому, на деле позволяла ухаживать за лошадью Римана да готовить сад к зимовке. Если так подумать, меня с натяжкой можно было назвать служанкой. Я много гуляла, ухаживала за растениями да за лошадью. Постепенно из-за чопорной и неприступной оболочки Каас появилась женщина, которой было безумно одиноко в доме медведя-отшельника. Ей где-то не хватало общения, а где-то хотелось заботиться о… ребёнке? Да, думаю, именно так. Я стала подменой. Я чувствовала это. Но это вовсе не злило меня. Скорее, я была рада такой возможности закрепиться в незнакомом мне месте.

Как-то незаметно пришло время первого снега и первых настоящих подарков от Каас.

— Фэй! Иди сюда, заноза!

Голос Каас вывел меня из задумчивого созерцания того, как медленно кружатся пушистые снежинки в вечернем небе. Подсвеченные сизыми звёздами они блистали, оседая на голых ветвях деревьев, и я не могла найти в себе сил отвести взгляд. Мне казалось, я никогда не видела ничего прекрасней.

— Иду! — крикнула я, даже не думая шевелиться.

— Быстро! — шикнула на меня Каас, всё же заставляя выйти из оцепенения.

С сожалением провожая взглядом очередную сияющую искру, оседающую на черной ветке яблони, я пошла ко входу ведущему со двора прямо на кухню.

Римана не было дома уже несколько месяцев и, как я поняла, это было нормальным явлением. Каас особо не переживала из-за его отсутствия, объясняя это особенностью его работы. Но каково же было моё изумление, когда я узнала, что за год он может появиться дома в общей сложности на месяц, а то и меньше.

— Ну, наконец-то! — воскликнула женщина, стоило мне переступить порог. — Для нас с тобой слишком холодно сейчас, не знала?

Я невольно улыбнулась. По прошествии нескольких месяцев не только я стала подменой для Каас, для меня она так же стала иллюзией семьи. Я до сих пор не могла вспомнить ничего из своего прошлого, но в моём настоящем появилась она. И, да, если так посчитать, то именно Каас та, кого я знаю дольше всех в этом мире.

— Смотри, что мне удалось раздобыть для тебя, — начала она, обрушив на стол огромную холщовую сумку. — Ты же знаешь, что мне удалось подружиться с бесовкой Эри с соседней улицы? Она работает на Сурусов! Ну, тех, что держат две мясные лавки в центре города!

Я знала, что совсем недавно Каас нашла себе подружку, с которой вместе начала ходить в храм богини плодородия Рья по выходным, но об остальном она почему-то не распространялась. Иногда мне казалось, что Каас так привыкла быть одна, что иногда она говорила со мной мысленно, просто забывая, что для этого нужно произносить слова.

— Так вот, в преддверии зимы её хозяева обновили гардероб своим дочерям и… — выдержав торжественную паузу, она перевернула сумку прямо на стол, — смотри!

А, посмотреть действительно было на что! От теплой куртки на меху, до таких же сапожек. Теплые платья, шерстяные вязанные свитера, носки и штаны!

— Ты ограбила их⁈ — не выдержав, широко улыбнулась я, с интересом разглядывая обновки.

— Дурында! — строго шикнула она на меня, но я видела, как лучисто улыбаются её глаза, и я улыбалась в ответ.

Весь вечер мы перебирали вещи, решая, что лучше отложить, а что можно носить уже сейчас. Казалось бы, Каас была целиком и полностью предоставлена самой себе. Одна. Без какого бы то ни было надзора хозяина… Казалось бы… Но всё было не так и просто. Бесы, как на севере, так и на юге, жившие при хозяйском дворе приравнивались к имуществу демона.

То, как когда-то Риман красиво сказал, что я его «ответственность», значило лишь то, что он признал меня своим имуществом и готов держать при дворе. Да, у Каас были деньги на расходы, как и строго составленная Риманом смета, на что и сколько она может тратить. Каас не умела читать и свои статьи расходов она просто помнила на память. Я же имела удовольствие прочитать список, а точнее «дозволительную грамоту покупок», с которой она ходила на рынок. Там было указано всё: от максимальной цены, граммажа и наименования продуктов. Например, в рацион на неделю в отсутствии хозяина входил: один унт картофеля, на выбор пол унта свинины или пол унта куриного фарша, унт крупы, унт лука, унт моркови, один каравай серого хлеба и четверть унта сахара. Кое-как Каас удалось уговорить Римана завести пару кур при условии, что она сама будет думать, чем их кормить. Таким образом, у нас были яйца. Надо сказать, я никак не ожидала, что Риман окажется таким скупердяем⁈ Эта женщина добросовестно вкалывала на него ни один десяток лет просто за то, чтобы иметь в неделю унт картофеля и крупы⁈

Сама же Каас говорила, что нам очень повезло! Во-первых, у Римана не было семьи, которая жила бы с ним. Во-вторых, он и сам не часто наведывался. А, стало быть, пусть и голодно, но у неё был почти собственный дом, в котором и надо-то всего лишь поддерживать порядок. При доме был сад с плодовыми деревьями. Риман позволял ей питаться тем, что она выращивала сама. Бережливая Каас даже сажала картофель откладывая за зиму по несколько картофелин в неделю. Таким образом, уже давно и прочно имела неплохой запас картошки и джемов, которые варила с сэкономленного сахара и плодов, что росли в саду. К слову сказать, за расточительство со стороны «имущества» или ненадлежащее исполнение своих обязанностей хозяин имел право сделать с приживалкой всё, что угодно. Никто бы не вступился. Но я всё равно не могла понять, неужели за свой труд эта женщина не заслужила хотя бы минимального жалованья⁈

— Мы рабы? — как-то вечером, сидя вместе с Каас на кухне и помогая ей перебирать крупу, спросила я.

Каас долго не отвечала. Её тонкие губы вновь превратились в ниточку. Показалось, что её очень задели мои слова. Да достаточно было просто взглянуть на эту женщину, чтобы понять всю её стать, гордость и достоинство, которое вовсе не предназначено для такого определения, как «раб».

— Да, Фэй, — вдруг просто сказала она и вновь замолчала.

Больше мы не заговаривали на эту тему. Что бы я, девочка без памяти, да и вообще без всего, могла бы сказать? Утешить Каас? Насколько унизительным это могло бы быть из моих уст? Да и я не могла понять пока, считала ли Каас такое положение неприемлемым и постыдным?

Так или иначе, пока Риман отсутствовал в своих вечных походах с караваном, у меня была полная иллюзия того, что мы с Каас скромно живем в нашем собственном доме. Чтобы кто ни говорил, но я чувствовала, как нечто внутри меня словно тянется к Каас, оплетая её сетями привязанности и симпатии. Порой мне казалось, что я схожу с ума! Разве может бесовка вроде меня создавать подобные связи просто потому, что мне это нужно? Может быть, Каас сама привязывается ко мне, а я всего лишь фантазирую? Но, нет, я совершенно точно знала, что кто-то вроде Каас не прикипел бы к безродному подкидышу с такой силой за жалкие месяцы. Это я создала эти чувства. Я просто знала это.

Ближе к зиме у меня появился доступ к библиотеке Римана. Каас позволила мне в его отсутствии читать книги, но предупредила, что мне не стоит никому говорить, что я обучена. Хотя, просмотрев книги в ней, я поняла, что сам Риман к чтению вряд ли тяготеет и просто набрал книг в самых симпатичных переплётах. Тут была такая разношерстная подборка, что к середине зимы, я в теории знала, как делать вино, национальные праздники народов мира, историю Севера в картинках и азы выживания в дикой природе. Сейчас же я наконец-то решила изучить законы севера. Всё же вино вином, а хотелось бы знать, как однажды я смогу выпутаться из обманчивого гостеприимства северянина, пока он не решил продать меня или ещё чего похуже. Оказалось, что никак.

Вот так просто этот пухлый том законов на любой случай жизни перечёркивал ценность тысяч бесов, что имели неосторожность заручиться поддержкой сильных демонов. Хотя были и нюансы, касающиеся непосредственно меня. Все бесы попавшие «под ответственность» демона до своего совершеннолетия считались «во временном пользовании и должны были добровольно подтвердить свою принадлежность по достижении совершеннолетия, которое у бесов наступало в возрасте шестнадцати лет». Если этого не произойдет, то бес волен был покинуть «временного хозяина» и считался свободным гражданином со всеми полагающимися ему правами и обязанностями. Когда я спросила у Каас, как такое возможно? Она ответила, что такое бывает крайне редко. Только если хозяин жесток, то молодой бес может отважиться бросить всё и уйти в никуда.

— К сожалению, — говорила она, мерно постукивая спицами, сооружая некое вязанное изделие, — большинство из нас недостаточно умелы, чтобы представлять ценность, как дорогостоящий работник. Да, и так уж повелось, что труд беса гораздо дешевле труда демона. Если бес сам по себе, то легально выживать очень сложно. Мало кто способен. Мы слабее, часто глупее и бесхитростнее, чем полноценные демоны.

— Просто нас никто не учит! — горячо возражала я, не желая признавать себя ущербной.

— И, то верно, — усмехнулась Каас. — Как славно, что мою Фэй учили прежние хозяева.

Вот так неспешно проходила зима в Нар. Улицы утопали в снегу и холоде, а всё, что видела я это дом Римана, его библиотека и теплая кухня. Странным образом, я чувствовала себя раненой птицей, что нашла для себя уютное гнёздышко, где она могла бы залечить свои раны и забыть потери. Я всё ещё не могла вспомнить прошлое, но неясное ощущение утраты и тоски порой накрывало меня с головой, и в такие моменты я была безмерно благодарна Каас и Риману за пристанище.