Единственный

Глава 22

Выпускные экзамены — оправдание, которое колледжи используют для пыток студентов. Они говорят, что это нужно, чтобы проверить их на все, что они узнали за семестр, но на самом деле, они просто пытаются сломать студентов.

На занятиях по английскому языку у меня были выпускные экзамены, поэтому никаких тестов не было, но у меня все еще было три других предмета по которым были итоговые тесты. Я всегда была хорошей студенткой, но из-за болезни начала пропускать занятия. То, что меня отвлекал Джон, так же не помогало.

Придешь ко мне?

Его сообщения стали более частыми. Я задалась вопросом, означает ли это, что мы были единственными друг у друга и считал ли он меня своей девушкой. Я знала, что не хочу быть ни с кем другим, но не могла сказать ему об этом. Я все еще пыталась держать все под контролем. Я падала слишком сильно.

Учусь. Разве ты не должен делать то же самое?

Я взяла свою книгу по испанскому. Мой выпускной был в субботу в восемь утра. Тот, кто это придумал, был сумасшедшим, но все экзамены по иностранному языку были запланированы на субботу, что также означало, что у меня было чуть больше недели, чтобы закончить все домашние задания и отправить их, а затем, надеюсь, выучить испанский, чтобы пройти тест.

Мой телефон снова зазвонил, и я ожидала, что это будет сообщение от Джона, но вместо этого мне улыбалось лицо Моники. Я ответила на звонок.

— Эй, люди действительно все еще разговаривают?

Моника рассмеялась на другом конце провода.

— Да, конечно. Я за рулем, и не хотела писать находу.

— Может, тебе стоит поговорить и сесть за руль?

— Я делаю это, не так ли? Не спорь со мной, я звоню, чтобы узнать, не нужна ли тебе помощь с учебой.

Я положила свой лист в испанскую тетрадь и закрыла ее.

— Ты не собираешься заниматься с Треем?

— Ты когда-нибудь пробовала заниматься с Треем? — На заднем плане запищал сигнал поворота. — Не пойми меня неправильно, я люблю этого парня, но мы либо спорим о политике, либо целуемся, и мне действительно нужно что-то сделать. Вот почему я звоню тебе, потому что ты лучший мотиватор.

Жаль, что у меня не осталось прежней мотивации. В начале учебного года я только и делала, что ходила на занятия и работала. Теперь я думала только о Джоне и раке. Меня ожидала еще одна биопсия, и я хотела получить результаты и просто вернуться к нормальной жизни. Ну, настолько нормальной, насколько это возможно.

— Да. Я думаю, мы можем мотивировать друг друга. Куда пойдем?

— Хочешь сходить в библиотеку? Я возвращаюсь из продуктового магазина, так что могу встретиться с тобой там примерно через полчаса.

— Звучит неплохо.

Я повесила трубку и написала Джону, что встречаюсь с Моникой в библиотеке. Он ответил грустным смайлом. Как бы мне ни хотелось увидеть его, мне нужно было учиться. И посплетничать с Моникой.

Моника сидела за столом на втором этаже над углубленной гостиной.

— Привет, Мон. — Я плюхнулась в кресло напротив нее. Она вытаскивала учебник и ноутбук из своей сумки, но подняла глаза, когда я села.

— Привет, Мел. Я не привыкла видеть тебя без формы или без твоего парня под рукой.

Я ухмыльнулась.

— То же самое я могу сказать и о тебе.

Она закатила глаза.

— Эй! Но сегодня я брошу мальчика ради учебы и девичьего времени. Ты того стоишь, пуки.

— Ты только что дала мне такое милое прозвище, как будто у нас есть что-то вроде девичника?

Она кивнула.

— Да. Ты собираешься что-то с этим делать? Например, пригласить меня на шикарное Рождественское свидание?

— Значит, теперь мы тоже устраиваем Рождественские свидания? Не только занимаемся? — Я вытащила свой учебник испанского и положила его на стол.

— Ну, если я не выколю себе глаза от учебы, мне действительно нужно будет сделать Трею Рождественский подарок. Он убедил меня провести Сочельник с семьей Чапменов, и я понятия не имею, что подарить ему или его родителям, и это большая заноза. Это вызывает у меня больше головной боли, чем физика. — Моника потерла виски.

— Ты пригласила меня сюда учиться или поговорить о Трее и Рождестве?

— По обоим пунктам. — Она опустила руки.

— Ты же знаешь, я не могу устоять перед девичьей болтовней.

Она просияла.

— Окей, значит, ты гораздо лучше меня умеешь делать подарки. Что мне подарить парню, у которого есть все? А как насчет его семьи из высшего общества?

Я пожала плечами.

— Понятия не имею. Я едва знаю, что подарить маме и сестре в этом году, и не уверена, что должна что-то подарить отцу.

Она сдула с глаза выбившуюся прядь своих волнистых рыжих волос.

— Было намного проще, когда мы могли просто нарисовать всем картину в детском саду и назвать это подарком. — Она порылась в каких-то бумагах в своей сумке и остановилась. — А что ты подаришь Джону Бою?

— Подарок для Джона? Я даже не знаю, как мы определяем наши отношения или что бы это ни было. — Я моргнула. Я даже не думала о том, чтобы купить ему что-нибудь. Я обычно дарила одну и ту же видеоигру для Робби каждый год, и мы встречались всю среднюю школу. Технически я не знала, кто мы с Джоном и должны ли что-то дарить друг другу.

Она наклонилась вперед, приподняв бровь.

— Он тебе что-нибудь купил?

Я пожала плечами.

— Понятия не имею. Мы еще не говорили о праздниках.

— До рождественских каникул осталось всего две недели, а ты еще не обсудила с ним свои планы?

Наверное, меня больше волновало то, что будет после Рождества. Моя следующая биопсия, была назначена на 22 декабря. Они сказали, что я получу результаты к Новому году, который показался мне самым длинным отрезком времени в моей жизни.

— И говоря о дьяволе. — Моника скрестила руки на груди и посмотрела через мое плечо, ухмыляясь.

Я обернулась и увидела идущих к нам Трея и Джона.

— Странно встретить вас здесь, — сказал Джон, расстегивая куртку и подходя к нашему столику.

Моника покачала головой.

— Трей Чапмен, я же говорила тебе, что занимаюсь с Мелани. Не думала, что это приглашение для тебя присоединиться к нам.

Трей засунул руки в карманы пальто. Оно было слишком модным, чтобы быть зимним пальто с его мягким серым материалом и тоннами пуговиц.

— Я здесь, чтобы убедиться, что «Альфа-Мю», который записался на учебу, действительно здесь, и Джон Бой сказал, что его бросила Мелани, поэтому он пошел со мной.

— Отговорка. — Моника закатила глаза.

Трей наклонился и поцеловал Монику в макушку.

— Я действительно здесь, чтобы проверить учебную группу. И если я увижу тебя в то же время, тогда все не так уж плохо.

Она нахмурилась, но язык ее тела говорил о другом. Она была расслаблена и улыбалась, как будто наслаждалась его вниманием.

— Некоторым из нас нужно учиться, но, может быть, вы забыли об этом, так как вы, кажется, просто сохраняете все путем осмоса.

Улыбка Трея стала шире.

— Уверяю вас, что мне нужно учиться, и, если бы моя подруга хотела обсудить наши государственные и местные органы власти, я бы не возражал.

— О, я уже заперла эту дверь.

— Неужели? — Он поднял бровь.

Джон наклонился и прошептал:

— Мне нравится, когда они спорят. Это лучше, чем «Час суда».

Мне пришлось согласиться. Либеральная девушка и консервативный парень казались самым большим клише в мире, но они не только заставили его работать, они сделали это интересным для всех нас.

— Ударь меня своим лучшим выстрелом, — сказала Моника.

Трей скрестил руки на груди.

— Что такое «правило Диллона» и как оно может быть применено к нашему местному правительству?

Моника закатила глаза.

— Отлично. Как будто это не твой любимый вопрос, который ты мне задаешь.

Я чувствовала жар, исходящий от тела Джона, он был так близко ко мне. Что-то шевельнулось во мне. Как бы ни было весело наблюдать, как Моника и Трей спорят, я хотела чего-то другого.

— Хочешь выбраться отсюда?

— Я думал, ты никогда не спросишь, Рыжая.

Я стукнула рукой по столу, отрывая Трея и Монику от их дебатов. Они резко повернули головы в мою сторону.

— Эй, мы с Джоном собираемся уйти, поскольку вы хотите позаниматься вдвоем.

Моника вздохнула.

— Мне очень жаль. Ты хочешь, чтобы я заставила его уйти? Я вполне могу это сделать.

Я встала, затолкала книги обратно в сумку и натянула пальто.

— Нет, не беспокойся об этом. Уверена, что мы наверстаем упущенное позже.

Легкая улыбка тронула губы Моники.

— О, я понимаю, о чем ты. — Она сделала пальцами кавычки. — Вы двое хотите провести собственную учебную сессию.

Джон обнял меня за талию и притянул к себе.

— То же, что и вы.

— Если под учебой ты подразумеваешь то, что я вытру Треем пол в споре, то да, это так. — Моника ухмыльнулась.

— На этой ноте мы уходим. — Мы с Джоном попятились. — Я напишу тебе позже, Мон.

Мы спустились по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, как будто нам обоим не терпелось выбраться оттуда.

— Так куда? В кофейню? Домой? — спросила я.

Джон покачал головой, открывая входную дверь и выпроваживая меня.

— В доме слишком шумно. Я даже думать об этом не могу. Предполагалось, что это будут часы учебы, но половина парней столкнулась с дерьмом.

— Ладно, тогда кофе? — Я прикусила нижнюю губу. Боже, как этот парень мог так меня заводить? Вот почему я не хотела заниматься с ним — все, о чем я могла думать, это как сильно я хотела забыть о раке и просто поиметь его.

Джон снова обнял меня за талию.

— А как насчет твоего дома? Более комфортная, лучшая атмосфера, и мне не нужно слушать, как первокурсники волнуются, что их могут отчислить.

— Неужели все это было лишь скрытым мотивом, чтобы проникнуть в мою квартиру?

Он улыбнулся, выдохнув через нос воздух, который тут же превратился в облако дыма в декабрьском воздухе.

— Первоначально я так не думала, но теперь, когда ты упомянула об этом…

— Все, что тебе нужно было сделать, это попросить приехать ко мне вместо того, чтобы искать способ встретиться.

— Ладно, ладно. Можно к тебе в гости?

— Возможно.

Вот так я и оказалась в своей квартире с Джоном. Я не должна была соглашаться на это, потому что все, о чем я могла думать, это как наброситься на него.

Он сидел на одном конце дивана, а я на другом, положив ноги ему на колени. Он просматривал свой айпад, вероятно, проверяя Facebook вместо того, чтобы готовиться к экзаменам.

Я зевнула и отложила учебник испанского, потирая глаза и откидывая голову назад. Если бы мне пришлось просмотреть еще один испанский разговорный фрагмент, я бы ослепла.

— Так почему испанский?

Он положил айпад на стол рядом с собой, и все его внимание было приковано ко мне.

— Два года иностранного языка требуются для бакалавра искусств, а мои три года в средней школе не соответствовали требованиям, — сказала я, как ни в чем не бывало.

— Тогда почему бы не попробовать другой язык? Что ты собираешься делать с испанским?

Я пожала плечами.

— Я уже сделала всю подготовительную работу, так что это было похоже на следующий шаг.

— Но что ты собираешься с ним делать? — Его пальцы лениво обводили круги вокруг моих лодыжек. — Когда ты получишь диплом, что дальше?

Никто никогда не спрашивал меня об этом. Многие спрашивали, чем я хочу заниматься после колледжа, и я обычно давала один и тот же ответ. Именно это я и сказала Джону:

— Понятия не имею. Работу, которую найдет мне английский майор. Надеюсь, что-то я буду писать и публиковаться.

— Как в художественной литературе? Ты собираешься стать следующей Джоан Роулинг?

Я старалась не фыркать.

— Я не настолько хороша. Мой старый фанфик бой-бэнда — это не совсем бестселлер для «Нью-Йорк Таймс».

— Чтобы стать писателем, не обязательно быть бестселлером «Нью-Йорк Таймс». Если ты любишь что-то, ты не делаешь это для того, чтобы попасть в какой-то список. Ты делаешь это, потому что тебе нравится. — Он поднес мою лодыжку к своим губам, запечатлев на ней легкий поцелуй. Я не думала, что это обычное место для поцелуев, но что-то в нем заставило мой пульс участиться. — Ты любишь писать?

Любила ли я писать? И да, и нет. Я любила позволять своим фантазиям и всем персонажам, плавающим в моей голове, падать в слова, которые я писала на своей бумаге. Что я ненавидела, так это то, как она рвалась в клочья, когда ее читали на одном из моих уроков английского языка, или мысль о бесчисленных отказах от издателей, чтобы я в конечном итоге писала для какого-то дерьмового местного блога, просто чтобы оплатить счета. Я не хотела, чтобы моя жизнь была сосредоточена на работе или зарабатывании денег, но, когда у меня была мама, которая жила от зарплаты до зарплаты, я много думала об этом.

— Иногда я так и делаю.

— Если ты чего-то не любишь, то не делай этого. Если этого нет в твоем сердце, не следуй этому.

Я подняла бровь.

— Ты делал только те вещи, которые тебе нравились?

Его глаза встретились с моими, как будто в мире не было никого, кроме меня. Не только в комнате, но и во всем мире. От этого каждый волосок на моем теле встал дыбом, и я остро ощутила, что он прикасается ко мне. Это было одно из лучших ощущений.

— Я бык, Рыжая. Я стараюсь делать то, что считаю лучшим, но всегда есть тот человек, который размахивает красным флагом перед моим лицом и пытается заставить меня повернуть в другую сторону.

— И ты думаешь, что у быка нет другого выбора? Что он не мог просто проигнорировать это?

Джон поставил мою ногу на пол и наклонился ближе, придвигаясь по дивану, пока не навис надо мной.

— Иногда людей просто не понимают. Люди не животные. Мы не можем просто предположить, что они думают об одном и могут избежать искушения. Чертовски трудно избежать этого красного флага, когда он развевается у тебя перед носом.

— Мы сейчас говорим о быке, или о тебе, или письме? Потому что я, правда, запуталась.

Он ухмыльнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами всего в нескольких дюймах от моего лица.

— Это всегда были ты и я, Рыжая. Еще до того, как мы стали собой. У тебя всегда был контроль в этих отношениях. Некоторые вещи могут отвлекать, но я всегда буду возвращаться к тебе.

Я с трудом сглотнула. Он всегда знал, что сказать, и это все еще оставляло меня безмолвной. Когда я впервые встретила мускулистого парня, то особо не думала о нем, но всего за несколько коротких месяцев он стал для меня всем. Я влюбилась в парня с потрясающей улыбкой и убийственным прессом, и это чертовски напугало меня. Я думала, что люблю Робби, но это было не так. Это было нечто гораздо более могущественное. Это было что-то, что я чувствовала глубоко внутри, и я боялась, что произойдет, если он не почувствует того же.

— Извини, что я на тебя так наседаю. Мне просто нужно было это выяснить.

Я покачала головой и облизала губы.

— Нет. Мне нравится. Ты гораздо лучше умеешь говорить, чем я.

— Нам не нужно разговаривать, если ты этого не хочешь. — Его губы были на моей шее, его щетина щекотала меня.

Я закрыла глаза, наслаждаясь ощущением его кожи на своей. Мне хотелось отпустить его и сказать ему эти три маленьких слова. Он мог лепетать самые поэтические стихи, даже не пытаясь, а я, начинающий писатель, едва могла связать фразу в его присутствии. Вместо этого я просто застонала, когда он прикусил мочку моего уха.

— Чего ты хочешь, Рыжая? — прошептал он.

— Я не хочу сейчас ничего, кроме твоих губ на моих.

И он подчинился. Его губы быстро нашли мои, а язык нырнул внутрь. Я притянула его ближе, обвила руками его шею и прижалась к его теплому телу. Его руки пробежали по моим волосам, вниз по лицу и, наконец, остановились по бокам, где его пальцы нашли место, где моя рубашка не встречалась с джинсами. Он скользнул по голой коже, посылая мурашки везде, где касались его пальцы.

Когда его губы опустились на мою шею, я ахнула и почувствовала, как он улыбается между поцелуями.

— Как тебе такая учеба?

— Я не изучаю анатомию, — выдохнула я.

— Тогда скажи это по-испански. Это считается учебой, Ми Амига. — Его язык прошелся по моей челюсти.

— Амига означает друг. Ты, вероятно, искал что-то более похожее на novia (прим. подружка) или amor (прим. любовь). — Я едва могла произнести эти слова между его покусываниями и поцелуями.

— Боже, твой мозг сексуален. Продолжай говорить.

Это было что-то, чего я никогда не слышала, особенно в середине сеанса поцелуев. Но кто я такая, чтобы судить? Я даже не могла придумать, что сказать, поэтому просто не подумала и начала говорить то, что чувствовала, но по-испански. С каждым произнесенным мной словом его пальцы впивались в мои бока, дыхание сбивалось на шею. Возможно, технически это не было изучением, но если я использовала язык, то это должно было что-то значить. И это была самая горячая учебная сессия в моей жизни.

— Ты невероятно сексуальна, — прорычал Джон, уткнувшись мне в шею.

С его дыханием на моей шее и руками, блуждающими вокруг меня, мое тело поднялось до края, а затем я закричала, когда его губы пробежали по моей челюсти. Неужели я всерьез кончила без его прикосновений? Может, он и не заметил.

— Я люблю, когда ты кончаешь со мной, — прошептал он мне на ухо.

Ладно, значит, он все-таки заметил. Я никак не могла этого скрыть. Мне нужно было придумать, что сказать, и быстро. — Ты позволишь мне сделать то же самое для тебя?

Он поднял голову, его глаза встретились с моими.

— Ты пытаешься предложить что-то, Рыжая? Потому что я ничего от тебя не жду.

— Я хочу этого. — Я протянула руку к поясу его джинсов и просунула под него пальцы.

Он резко выдохнул сквозь зубы, и я почувствовала его твердый член на кончиках пальцев. Мне следовало хорошенько подумать об этом, прежде чем класть туда руки. Чувствовать его через джинсы — это одно, но держать его в руках — совсем другое. У меня не было большого опыта с членом, но я должна сказать, что он был довольно большим и пугающим.

— Не начинай того, что не сможешь продолжить, — прошептал он.

Я быстро расстегнула молнию на его джинсах. Он смотрел на меня так, словно дразнил. Но я не могла отрицать, что парень был красив везде. Даже в его идеально очерченных областях. Теперь, надеюсь, я действительно смогу взять его в рот. Мне следовало подумать о том, каким большим он будет, прежде чем начать. Я положила руки на изгибы его бедер, прежде чем посмотреть на него, облизывая губы.

— Просто лежи и думай об испанском.