Ефрейтор. Назад в СССР. Книга 2

Глава 18 На колесах

Машину мы нашли быстро.

Правда, это оказалось детище завода имени Лихачева, а вовсе не Горьковского автомобильного. На нас смотрел темный нос двухосного ЗиЛ-164, только сильно побитый и исцарапанный. Несколько досок в бортах кузова отсутствовали, а внутри накидана солома, куски глины. Борта, да и сама кабина, местами расписаны надписями на местном языке — все они для несведущего человека выглядели одинаково, будто иероглифы.

Откуда здесь взялся этот грузовик, можно было только догадываться. Скорее всего, еще в семидесятых годах СССР продал партию таких Ирану или Пакистану, а оттуда они и попали сюда, хотя возможны и другие варианты.

Эта «рабочая лошадка» быстро нашла свое применение сначала в хозяйственных работах, а потом и в военных целях по перевозке всего и вся, включая людей. Пожалуй, еще большее количество таких машин можно было встретить лишь в ГДР.

— А она на ходу? — тихо, с сомнением в голосе, спросил я, глядя на транспорт.

— На ходу. Я сам два дня назад колесо менял! — с уверенностью отозвался боец, что ранее сидел в зиндане вместе с Кирилловым. Его Андрюхой звали. — На машине какой-то ишак ездил, совсем технику не бережет. Ее же обслуживать надо, а у него из инструментов только топор, да лопата.

Гаражей тут, конечно же, не было.

Грузовик просто стоял во дворе, а единственные ворота целиком из толстых жердей, были просто прикрыты и никак не заперты. Да и с чего бы? Воровство тут не в почете, а угон транспорта тем более. Разве что, может быть, осла.

Справа шла высокая глиняная стена, слева каменная ограда, пристроенная к дому с соломенной крышей. Тот наверняка был обитаем, потому что через маленькие окна сверху пробивался слабый свет.

— Хорошо. А ключи где? — поинтересовался я.

— Они тут не нужны! — загадочно усмехнулся Андрей. — Тут все, что могло поломаться, уже поломалось. Не парься, я заведу. Самое главное, перед запуском хорошенько поматериться!

Я усмехнулся — это верно, карбюраторный бог такое любит.

— А не знаешь, сколько вообще машин есть в кишлаке?

— Только три машины, вроде. Эта и еще два старых пикапа. Но про них я ничего не знаю, только видел и слышал.

— Ясно…

Конечно, ворота открыть несложно — точнее, их даже можно и не открывать — ворота держаться на честном слове, куске проволоки и, возможно, какой-то там матери. Однако есть проблема, как только мы сядем внутрь и заведем двигатель, об этом узнает весь кишлак. Движок у ЗиЛа далеко не бесшумный, тут и сигнализация не нужна. Прогревать времени почти не будет, хотя ночь очень прохладная. Нужно будет сразу же рвать когти и быть готовыми отстреливаться, но только в том случае, если и в нас будут стрелять. Я по-прежнему следовал своему правилу — не убивать лишний раз. Все-таки в кишлаке жили разные люди. Были и те, которые не желали проливать кровь.

Наши парни-то начеку — едва услышат звук приближающегося грузовика, то сразу поймут, что пора. Да и ждать они будут ждать у самого выезда из кишлака — мимо мы точно не проедем.

— Слушай, ты знаешь, куда эта дорога ведет?

— На юг. Оттуда часто разный хлам привозят. Иногда оружие, какие-то ящики.

— Да? А кто?

— Да много кто, мне-то какое дело. Я точно знаю, что ниже по дороге у них там пост есть. Нас там заставляли стену строить.

Плохо, что мы никак не контролировали время. Прискорбно, что до сих пор ни у одного из нейтрализованных нами духов не оказалось самых обычных наручных часов, даже самых захудалых. А вообще-то, на базарах больших кишлаков или городов Афгана, можно найти много самой современной техники, поставляемой из Китая или Пакистана или даже Японии. В Союзе ничего не купишь — сплошной дефицит. Через фарцовщиков можно, но тех, кто специализировался на технике, были единицы. Известны случаи, когда после вывода ОКСВА, многие офицеры, что служили в крупных городах вроде Кабула или Герата, привозили с собой магнитофоны, видеокамеры и прочее, чего в совке просто не купить. Это уже потом, с развалом СССР в страну хлынет огромное количество всего и вся, да только денег ни у кого не будет.

— Сейчас где-то половина первого ночи. Все спят. Едва заведем движок и дай бог, успеем выехать, сразу же сбегутся все, кому не лень. Если будет жарко, придется отстреливаться из всего, что есть. Нужно закидать в кузов те мешки! — я указал на кучу баулов, в которых было что-то плотное. Сомневаюсь, что внутри песок, скорее всего, просто сухая земля. — Давай-ка прямо сейчас этим и займемся, только тихо!

Тот возражать, конечно же, не стал — идея была толковой. Все, кто будут в кузове, по сути, будут совершенно беззащитны.

Вместе с ним мы выбросили из кузова часть бесполезной соломы и глины. На кой-черт она сдалась этим чебурекам⁈ Закидали десяток мешков, сложили так, чтобы не высыпались.

— Забирайся в кабину! — сказал я. — Попробуй хоть чуть-чуть прогреть. Как с кишлака выедем, тогда уж можно. Понял?

— Конечно.

— Потом тебя Смирнов сменит, он у нас водитель от рождения.

— Ага, как скажешь. Я больше механик, чем водитель. На Т-62 половину силовой установки могу с закрытыми глазами перебрать. Ну что, с богом⁈

— Мы русские! С нами Бог! — выпалил я. Правда, в Союзе так не говорили, но Андрюхе понравилось — сколько силы в этих словах.

Тихо раскрыли хлипкие ворота, впереди был прямой, но очень короткий участок дороги. Буквально через десяток метров он заканчивался поворотом налево. Дорога только одна, не ошибешься.

Андрей несколько минут колупался под рулем, что-то там скручивая, потом выскочил из кабины, отрыл боковую крышку, влез туда, пощелкал чем-то — наверное, насос прокачивал. Вернулся в кабину. А я остался в кузове, вооружившись Калашниковым.

Движок ЗиЛ-164 в ночной тишине загрохотал так, что наверняка даже глухой услышал. Я от досады аж скривился. Ну все, сейчас начнется…

Секунд сорок Андрей выжидал. А когда в воротах показался какой-то душман — скорее всего, тот самый ишак, что был владельцем сего агрегата. Что-то закричав, тот принялся махать руками, бегая туда-сюда перед машиной. Оружия у него не было.

Ну, оно и понятно, ведь в кишлаках живут не только боевики, там крестьяне, из которых большая часть это торговцы, строители. Еще женщины, старики и дети.

— Да иди ты в пень! — крикнул Андрей и выжал педаль газа.

Грузовики тронулся с места, фары включать не стали — неудобно, конечно, но так безопаснее. Конечно, был риск налететь на стену или в какую-нибудь канаву… Душман попытался открыть дверь, но я навел на него ствол и тот, заметив меня, сразу же отвалил. Унесся куда-то в дом, я лишь проводил его взглядом.

Андрей повел машину вперед, пока на пути было чисто.

Свернули налево, прямо. Я держался за борта, держа автомат наготове. В принципе ничего феноменального не происходило — мало ли куда ЗиЛ поехал? Его тут наверняка все знали. Время, правда, неподходящее, ну да ничего…

Примерно через минуты полторы, мы последний раз свернули и увидели прямую дорогу, выходящую из кишлака.

Я хлопнул ладонью по крыше и водитель ускорился.

Но тут началось. Впереди показались два бегущих навстречу вооруженных моджахеда, знаками показывающие остановиться.

— Жми! — крикнул я, склонившись к окну с водительской стороны. — И фары врубай по моей команде!

— Понял! — ответил тот, резко вдавив педаль газа.

Машина ускорилась — конечно, резко не получилось, это ведь не трехосный вездеход КамАЗ 5350. Силовая установка всего на сто лошадей. Да и то, от безупречного обслуживания и «хорошей» жизни у абреков, движок явно был уставший. Но все же мы поехали быстрее.

Видя, что транспорт не останавливаемся, они вскинули оружие.

— Врубай свет! — заорал я, снова склонившись к кабине.

Андрей и включил. Правда, загорелась только одна — от второй, судя по всему, осталось одно название.

Тусклый свет свое дело сделал лишь наполовину — душманы не стали стрелять. А вот я, пристроив Калашников поудобнее, начал бить одиночными. Срезал одного, второй успел убраться в какой-то проулок. Когда мы проезжали, он открыл огонь по кабине — Андрей вскрикнул, но продолжил вести машину дальше. А я, подкараулив душмана, снял его короткой очередью.

Вокруг уже черт знает что творилось — отовсюду выскакивали местные жители, почти все были безоружные. А вот дальше, уже у самой границы кишлака был деревянный шлагбаум, перегораживающий выезд. Там же стоял одинокий сарай, у которого уже бегали переполошившиеся душманы… Сейчас нас будут встречать!

Я перекатился вправо, зафиксировал автомат между кабиной и кузовом, взял на прицел. Точнее, попытался — по неровной и ухабистой дороге грузовик нещадно трясло и качало.

Когда до шлагбаума оставалось метро пятьдесят, я открыл огонь. В нас тоже начали стрелять, но как-то совсем не дружно. К счастью, по колесам бить они не додумались. Наоборот, едва первые пули засвистели по стенам сарая, духи тут же трусливо попрятались.

— Тарань! — заорал я Андрею. — Тарань шлагбаум!

Тот вдавил педаль в пол. ЗиЛ ускорился, быстро сокращая расстояние.

Три секунды, пять. Семь.

Духи снова открыли огонь, но тут по ним ударили сразу из нескольких стволов. Били откуда-то слева и сверху.

— Наши! — радостно вскрикнул Андрей.

С громким треском разогнавшийся грузовик проломил хлипкий шлагбаум, только обломки полетели во все стороны. Проносясь мимо сарая, я швырнул гранату.

Гулко грохнуло — кому-то точно досталось, ведь граната упала точно в гущу лежащих за камнями душманов.

Проехав метров тридцать, я затарабанил по крыше.

— Все, все! Стой!

Нужно было дождаться наших… Я припал на мешок с землей, пристроил Калаш, перевел флажок на одиночные.

Едва первые душманы показались из-за стен сарая, я отрыл прицельный огонь. Я насчитал четверых, один из которых получил пулю буквально сразу и упал на землю. Надеюсь, что у них не было РПГ, иначе нас бы очень быстро превратили в один большой горящий факел.

Из кишлака уже бежали другие моджахеды, правда, в темноте было не разобрать, сколько их там. Слева послышалась стрельба — это спускались со скалы Корнеев, Самарин и остальные. Времени у нас было мало — если не успеют, нас свяжут шквальным огнем. Если грузовику пробьют шины, мы с места не сдвинемся.

Автоподкачки не было, а даже если бы и была, сомневаюсь, что она бы работала после стольких лет службы у душманов. Насколько я помню, такая система впервые была реализована на ЗиЛ-157, но не на всех модификациях. Это уже потом она вошла стандартную модификацию всех последующих моделей военных грузовиков.

После очередного выстрела, сухо щелкнуло. Закончились патроны.

Я быстро вытащил из кармана второй магазин. Там оставался еще один, а потом придется камнями кидаться…

По грузовику стреляли, как из винтовок, так и из автоматов. Но мой прицельный огонь не давал им возможности для маневра. Это позволило выиграть несколько секунд.

Слева раздались шаги, посыпались камни. Краем глаза увидел Самарина, за ним спускался Женька Смирнов.

— Быстро в машину! — крикнул я.

Один за другим парни начали забираться в грузовик. Рядом со мной свалился Корнеев.

— Соскучился? — произнес он, уложив на мешок СВТ-40.

— А то! — хмыкнул я.

Винтовка это другое дело — первым же выстрелом, Паша снял крайнего стрелка слева, причем точно в голову. До пятидесяти метров это даже не дистанция, а так, одно название.

Позади меня еще кто-то открыл стрельбу. Зря, конечно. Нужно было экономить патроны — у нас их немного, а впереди

— Все! Все! Гони! — закричал Самарин. — Гони! Все здесь!

Но Андрей почему-то не тронулся с места, хотя движок по-прежнему тарахтел. Что-то случилось⁈

— Женька, глянь что там! — рявкнул я, не оборачиваясь.

Тот среагировал сразу. Скатился с кузова и прячась за бортом, бросился к кабине. Несколько секунд все было по-прежнему. Хлопнула дверь.

А позади нас трещала довольно хаотичная стрельба — к тем, что были у поста, подбежали другие моджахеды, из кишлака. Тоже открыли огонь.

Грузовик дернулся, изменился темп работы силовой установки. Скакнули обороты.

ЗиЛ-164 резко тронулся с места, быстро набирая скорость.

— Все, прекратить стрельбу! — крикнул я, понимая, что дальнейшая неприцельная стрельба из движущейся машины, просто не имела никакого смысла. — Прекратить! Экономить патроны!

Все, кто был в кузове, перестали стрелять.

А через несколько секунд мы и вовсе скрылись за скалой, что спускалась с ближайшей гряды. Стрельба со стороны противника тоже резко стихла. Смирнов продолжал гнать вперед, чуть снизив скорость — все-таки незнакомая горная дорога, ночь. А у нас только одна рабочая фара, да и та тусклая.

Несколько минут мы еще ехали по прямой. Потом водитель постепенно начал сбавлять скорость, вскоре мы остановились. Несколько секунд двигатель еще тарахтел, потом водитель его заглушил.

Я отстранился от автомата, приподнялся. Мы посмотрели друг на друга — у всех лица напряженные, грязные. У кого-то заросшие, как у партизан.

А потом одновременно радостно заорали:

— Ура-а! Получилось!

— А-а! Да!

— Охренеть! Мы сделали это! Мы сбежали!

И действительно — уже второй раз за эту ночь, у нас получилось совершить немыслимое! Удача любит тех, кто рискует, тут не поспоришь…

Я спрыгнул на землю, подбежал к кабине. Андрея не было видно.

— Что случилось? Где он? — спросил я Женьку. Тот сидел, вцепившись обеим руками в баранку.

Тот хмуро качнул головой вправо — прежний водитель лежал на пассажирском сидении и не двигался, просто лежал бесформенным мешком.

Черт возьми, наверное, его подстрелили — ведь в какой-то момент Андрей вскрикнул. Видимо, шальная пуля. В тот самый момент, когда мы только собирались пробиться через шлагбаум, водитель был ранен, но не сдался — жал до конца, сколько мог.

— Бляха муха! — выдохнул я с досадой, ударив кулаком по двери.

— Что там у вас? — спросил Корнеев, высунувшись из кузова.

— У нас двухсотый, — мрачно ответил я.

Все прекрасно понимали, что это означает. Нас только что стало на одного меньше. Кириллов и Шарапов, что сидели с ним вместе, замерли. Все было написано на лицах.

После осмотра, оказалось, что наш водитель получил сразу две пули, одна попала в плечо, вторая в шею. Как он вообще умудрился вести машину с такими ранениями, оставалось для меня загадкой. У него смертельное ранение, а он все равно жал столько, сколько смог. Шлагбаум таранил уже из последних сил, хотя я об этом даже не знал… Человечище, настоящий герой. Хотя с виду и не скажешь — самый обычный молодой советский парнишка, которого пережевала безжалостная машина Афганской войны.

Эх, Андрюха… Я дал ему надежду на спасение, поднял из ямы, вытащил из кишлака, но все равно не оправдал ее. Быть может, останься он в яме, был бы жив. Продали бы нашим, обменяли бы, освободили. Ведь не все же сгинули в душманском плену. С другой стороны, в сложившейся обстановке по-другому и не бывает — мы прорывались через вооруженного противника, мы не в сказке. Тут каждая пуля может забрать чью-то жизнь. И мою, в том числе. Сейчас или через минуту.

Некогда грустить. Некогда скорбить.

Мы еще не в безопасности.

— За нами могут отправить погоню! — произнес я, оглянувшись назад. — В кишлаке есть два пикапа, возможно, на них есть вооружение. Если на нас не забили, то отправятся вдогонку.

— Нет! — громко ответил Шарапов. Тот самый, который первым подал голос из зиндана, когда я прощупывал обстановку. — Пикапа два, но оба пустые. Ничего на них нет. Один не на ходу, к тому же.

— Точно?

— Ага. Сам видел.

— Это хорошая новость! — ответил я. — Парни, предлагаю проехать немного вперед и похоронить Андрюху по-человечески. Не бросать же его тут… Могилку из камней сложим, крест поставим.

— Ее душманы все равно разломают! — хмыкнул Корнеев. — Они же не люди.

— А это уж не важно. Главное, мы все сделаем как люди. Думаю, каждый из нас хотел бы, чтобы с ним поступили так же. А могилку можно и подальше сделать, чтобы не нашли.

— Добро! — я полез в кабину водителя. — Соберите все оружие, что осталось. Нужно понимать, чем именно мы располагаем и на что способны, если прижмет.

Совместными усилиями мы перенесли тело Андрея в кузов, положили его на солому. Женька вновь завел двигатель, мы тронулись дальше, но уже не так быстро.

Хоть машину и трясло, но пока двигались, парни в кузове успели проверить оружие. Километра через четыре мы снова остановились, свернув в небольшой закуток, кое-где заваленный камнями. Там была небольшая площадка, где мы и остановились. Отсюда подъездную дорогу было хорошо видно, поэтому, если бы кто-то рванул за нами вдогонку, мы бы увидели.

Остановились. Спешились.

— Ну что у нас получается? — я только сейчас обратил внимание, что во время разговора, изо рта вырывался пар. Значит, вокруг холодно. Градусов пять, семь в лучшем случае. Холода никто не чувствовал потому, что у всех в крови кипел адреналин. Еще бы, в настолько напряженной обстановке иначе и быть не может.

— Не густо, — пробурчал Корнеев.

— Пять Калашниковых, из них два сорок седьмых, — ответил Самарин. — СВТ-40, с семью патронами в магазине, два пистолета и всего одна граната. Патров на калибр семь и шестьдесят два — два полных магазина и еще может на половину наберется в стволах, на пять сорок пять — четыре магазина. Еще один магазин, не полный. Вот и все.

— Действительно, не густо! — громко произнес Шарапов.

— Жаль, что мы не прихватили все, что было у тех, кто зиндан охранял! — ответил Кириллов. — У них там совсем рядом что-то вроде оружейки было. По крайней мере, я там ящики с оружием видел. Их вчера привезли, собирались в кишлак, что на севере везти. А вы вообще откуда взялись?

— А мы, как раз оттуда.

— В такой одежде?

— Эх… Парни! Знали бы, какая у нас была ночка… — нервно усмехнулся Паша. — Если бы не Макс, так бы мы и сидели в своем зиндане, ждали бы, пока сдохнем от голода. Мы сами себе побег устроили, а сюда за машиной пришли.

— На вас случайно наткнулись! — ответил Женька.

— Если уж бежать, то всем вместе! — добавил я. — Но об этом потом. Сейчас нужно Андрюху похоронить.

Примерно за час мы закончили. Собрали холмик из мелкой пластушки и камней. Крест сделали из сломанного пополам черенка лопаты. Связали их между собой куском ремня от автомата. Помолчали минуту.

Собирались уже выезжать, когда внезапно обнаружилось, что у нас пробиты оба правых задних колеса. Менять их было нечем — запаски, конечно же, не было, да и инструмента, наверное, тоже. Даже домкрат, и тот оказался сорок седьмого года выпуска, а вес ЗиЛ-164 был для него почти критическим.

Ключ, кстати, мы все-таки тоже нашли, решили перекинуть одно целое колесо с левой стороны. Теоретически — возможно, на практике хрен его знает. Лично я с таким не сталкивался.

Тем не менее, нужно было решать проблему. Как мы это делали, с каким геморроем и сколько на все ушло времени, лучше промолчать. Был использован обширный запас ругательных слов… Вернее, если убрать все матерные слова из диалога во время ремонта, то получалось, что колеса мы меняли молча… Уже не только рассвело, но даже взошли первые лучи солнца. Наверное, было около семи, а может даже и восьми часов. Многие замерзли, ходили греться в кабину. Горючки, кстати, тоже было мало.

В общем, кое-как закончили, потихоньку выехали. Несколько километров все было абсолютно одинаковым. Все тот же горный дикий край… Афганистан…

По сути, мы все дальше уходили от северной границы Афгана с СССР. Если продолжать, то километров через пятьдесят мы доберемся до земель, подконтрольным нашим войскам и правительственной армии ДРА. А там может и какой-то крупный населенный пункт есть…

Некоторые попадали спать — все-таки ночка у нас выдалась ай-яй-яй… Донимала жажда и голод. В какой-то момент мы остановились у горного ручья, набрать воды. Вдруг, сзади послышался шум — видна была только пыль, но к нам точно приближалась машина. Какой-то пикап… Других дорог тут не было, так что к гадалке не ходи, это за нами!

— Тревога! — заорал я, хватая автомат. — К бою!