Ефрейтор. Назад в СССР. Книга 2

Глава 6 Скверное обстоятельство

Соревнования по военному многоборью это круто!

Особенно в Советском Союзе, когда в подобном мероприятии участвуют не какие-то отдельные части, а целый округ со всеми «подчиненками», видами и родами войск.

Под Чарджоу съезжались командиры и гости всех мастей, команды-участники со всего ТуркВО, семьи, просто зрители и гости. Масштабное зрелище, чего уж говорить. Ходили слухи, что правительство где-то на верхнем уровне санкционировало такой ход, чтобы сплотить дружественные восточные республики как раз-таки из-за напряженной обстановки в Афганистане.

Конечно, это совсем не «олимпиада — 80» в Москве, но тоже достаточно интересно.

В составе продовольственной колонны мы доехали до Мары, где я лежал с ранением, миновали еще несколько мелких населенных пунктов. Затем колонна пошла на запад, а мы отделились и двинулись на север.

Расстояние, конечно, приличное — около трехсот километров. Ехать достаточно долго, учитывая, что «Шишига» с личным составом в кузове, больше шестидесяти пяти не ехала. Само собой, с дорогами тут было очень плохо — около четверти всего маршрута проходило по грунтовым дорогам, либо по старым асфальтированным. При этом почти все они были безжалостно разбиты от времени, дождей или от военной техники сороковой армии.

Не секрет, что советский Союз был большой страной, а на ее содержание требовалось много средств и рабочей силы. И если в Туркменской и Узбекской ССР со средствами было не очень, то людей хватало с избытком. Вот только дороги от этого лучше не становились. Да и развитие инфраструктуры шло весьма медленными темпами.

Это уже потом, многие годы спустя и сюда докатится технический прогресс.

Трястись в кузове почти сутки — то еще удовольствие. Даже Лаврову было не намного лучше нас, хотя он и сидел в кабине. Чтобы было удобнее, мы постелили бушлаты прямо на лавки — хоть какое-то решение. Это как если ехать на телеге, а потом резко пересесть, ну скажем, на «ЗИС-5».

В виду того, что двигались неподалеку от приграничной зоны, существовал риск контакта с душманами, которые в последнее время повадились переходить границу, оружие было с собой. В целях безопасности, но под жестким контролем. Конечно, везти с собой боевое оружие на триста километров, это еще тот цирк… Меня это весьма удивило, но командованию виднее.

Вообще, в Союзе с этим делом было очень строго — не дай бог, какой нерадивый солдат патрон сопрет, а потом шмальнет куда-нибудь. А если магазин? А если попадет куда-нибудь не туда? Рядом война идет, вон, недавние события показали, что бандформирования моджахедов уже чуть ли не под носом… Но учитывая все это, получив соответствующее разрешение из штаба, от правил пришлось отступить. Огнестрельное оружие везли в закрытом оружейном ящике, патроны отдельно. Все было проверено, опечатано. С документами тоже порядок. А ну, где-нибудь остановят нас и доказывай потом, что мы не дезертиры, которые на «Шишиге» бегут из зоны боевых действий, прихватив десяток боевых стволов.

Начальник склада артиллерийского вооружения, когда подписывал раздаточные ведомости, конечно же, ругался — оружие выдавалось и перевозилось с нарушениями. Однако, мы все-таки не на Зарницу ехали.

И хорошо, что такое решение было принято…

Конечно, отношения со второй ротой у нас были несколько натянутые.

Особенно отличился Осипов. Он категорически отказывался общаться. Молча косился на меня из дальнего угла и что-то бубнил себе под нос. Конечно, физиономию в лазарете ему подправили, но выглядел он все равно смешно. Кто-то его даже дразнил, что он с кактусом «поздоровался».

Данилин, бывший писарь Ветрова, откуда-то узнал, что именно Ветров стоял за тем, чтобы исказить мое представление о награждении. Вроде как звонок телефонный подслушал… Само собой, все рассказал мне. Не знаю, насколько это правда, но вполне модет быть. Ветров очень мутный говнюк.

Я с такими сталкивался. Правда заметил одну очень интересную закономерность — они всегда сидели там, где тепло и сухо. В бой такие не ходили. Боялись, наверное, за свою шкуру.

А еще у меня появилась мысль, что замполиту кто-то дистанционно дает распоряжения относительно меня. Возможно, это слишком громко прозвучало, но суть примерно такая. Ну не просто же так он творит всю ту ерунду… Эти непонятные игры с отборочным туром… Но кто? И зачем?

Я никому не стал говорить, что Осипов намеренно бросил мне песок в глаза, чтобы таким образом сбить меня с дистанции и выиграть. Уверен, если бы он победил, Ветров бы не пошел к Каменеву доказывать, что должна ехать сборная солянка из двух рот. И неважно, сильная при этом будет команда или нет, главное Громова туда не пустить…

Наверняка, узнав правду, наши бойцы захотят доходчиво объяснить Осипову, что поступок его крайне низкий и совсем не мужской. Пусть уж лучше все остается как есть.

А пока мы ехали, прокляли все, что только можно. Ноги и спины затекли так, что аж волком выть хотелось. Постоянно останавливались, подолгу стояли на нескольких пропускных пунктах. Спали прямо так, как придется. Приемы пищи были сугубо из армейских сухпайков.

Кстати, без курьезов тут тоже не обошлось.

Рядовой Быков удивил тем, как он умудрился употребить своей хлеборезкой суточный рацион сухого пайка в один присест. Взял алюминиевый котелок, высыпал туда все содержимое консервов, засыпал сухарями, налил кипятка. Размешал и сказал всем, что это суп. Причем, не просто суп, а именно его собственного приготовления. На самом деле, это была бурда бурдой. Ефрейтор Кукушкин скептически посмотрел на все это дело, поморщился и сказал:

— Кушай Паша тюрю. Молока-то нету!

А тот ухмылялся, но ел. Самое интересное, что ему реально нравилось.

Потом был еще случай. Самарин, как-то разогревал на костре консервы на всех. Опорожнил несколько банок с тушенкой, вывалил все в один котелок. Кто-то где-то увидел крупную змею, позвал остальных. Повара, нашего, тоже. Ну и пока бойцы в восторге осматривали представителя местной фауны, тушенка взяла и сгорела — много ли ей там надо на костре⁈

В общем, опуская подробности путешествия, скажу только что было непросто. И это я, давно привыкший к тяготам и лишениям, остальным было хуже.

Пару раз пробивали колесо, куда же без этого? Система автоподкачки вроде справлялась, а потом приказала долго жить.

Откуда на дороге взялись огромные ржавые гвозди, никто не знал. Но выглядели они так, будто валялись тут еще со времен Ивана Грозного или и того хуже, нашествия Золотой Орды. Пока бортировали колесо, умудрились потерять стамеску. Точнее, монтажку, варварским способом переделанную из инструмента плотника. Потом она внутри покрышки случайно нашлась. И это еще звезды советских ремонтников рядового Степанкова рядом не было — тот бы «Шишигу» либо сжег, либо потерял. Исходя из всех его «подвигов» было понятно, почему он часто чинил один и тот же дядин мотоцикл…

По прибытии на место, нас оперативно расквартировали в одной из близлежащих частей. Трехэтажная казарма была общей для всех прибывших, мы попали на второй этаж. Оружие, под руководством Лаврова, сдали под охрану на склад. После нас сразу же повели в столовую.

Пока лейтенант Лавров разбирался и уточнял план действий на завтра, мы завалились на кровати, потому что хоть в дороге и ничего особенного не делали, но все равно устали, как черти. После жестких лавок и бушлатов, относительно мягкие пружинные кровати показались чуть ли не сказкой.

А на утро началось.

Почти сразу же я понял, что зря я на все это дело подписался — блеснуть талантами, тут не получиться. На них просто некому смотреть, хотя командиров всех рангов тут хватало.

Сначала общее построение на плацу, потом легкий завтрак. Потом подготовка к участию. В девять утра, все команды-участники, вместе со своими командирами, построились на огромном плацу. Я навскидку определил, что это был какой-то достаточно крупный учебный центр, на базе которого командование и решило провести соревнования. Судя по всему, масштаб соревнований был явно завышен, потому что на деле, команд-участников оказалось чуть более тридцати. И все равно, это около трехсот участников, почти батальон.

Сначала, следуя общим традициям военных игр, прошла торжественная церемония открытия. Командир части и ответственный за проведение соревнований старший офицер от спортивной комиссии, произнесли целую речь. Потом местный танцевальный коллектив исполнил традиционный танцевальный номер, оркестр сыграл несколько композиций. Даже приглашенная звезда советской эстрады — тогда еще, относительно бодрый и свежий Иосиф Кобзон спел пару песен, отчего присутствующие были в восторге.

Честно говоря, в прошлой жизни, я с таким ни разу не сталкивался. Нет, не с Кобзоном. Как-то не довелось мне присутствовать на спортивном празднике.

После торжественной речи, был объявлен план соревнований. Мероприятие было расписано на три дня. Первыми по списку стояли стрельбы из мелкокалиберных винтовок на специальном войсковом стрельбище. За ними, в тот же день, шел бег на короткую дистанцию.

Каждому участнику был выдан нагрудный номер, под которым он и был зарегистрирован. Номера были помечены общими цветами. У каждой команды свой цвет, наш — синий. Команда была подготовленная, поэтому с этим мы тоже справились превосходно. Подробно расписывать процесс стрельб не буду, потому что тут одни индексы, да обозначения, которые не представляют никакого интереса.

Каждая команда-участница, в составе четырех кандидатов, стреляла по грудным фигурам. Стоит отметить, что среди участников второй роты тоже оказались хорошие стрелки. Даже один снайпер. По итогу, все мы отстрелялись на «отлично». Ну, оно и понятно, после того, как нас десятки раз гоняли на стрельбище, бить из легких мелкашек — одно удовольствие. К тому же, по распоряжению подполковника Каменева, перед выездом мы потренировались, выстреляв пару сотен патронов.

Все было организовано хорошо. Даже очень.

Даже вроде бы как, все проходило честно, без скрытых договоренностей.

Судьи внимательно сняли результаты стрельбы.

Во второй день, мы перешли к следующему испытанию. Была уже хорошо знакомая нам полоса препятствий…

— Ну что, Макс, повторим? — удивительно, но перед самым стартом полосы, Осипов сам ко мне обратился. Неуверенно, но все же и то прогресс. — Ты это, извини меня за то, что я тогда так с тобой…

Я не стал кочевряжиться и просто кивнул. Надеюсь, в этот раз обойдемся без песка в глазах. Команда не знала, о том, что между нами произошло, поэтому подвоха никто не заметил.

Полосу мы тоже прошли отлично, без инцидентов. Правда, разница оказалась весьма существенной. Здесь норматив сдавался, как положено, без отклонений от правил. Строго по техническим наставлениям. И участвовал не один человек, а вся команда разом. Процесс был тем же самым, что и ранее, только теперь метания гранат на точность тут не было. Вместо этого, нужно было разворачиваться и проходить полосу обратным маршрутом, возвращаясь к стартовой полосе. Задача — пройти ее, при этом не упав… Ну и конечно же, опередив команду соперника по временному интервалу. Засекали по последнему.

Затем плавание на выносливость и скорость.

Вот тут мы, конечно, были не готовы. Спешно соображали, как выкручиваться из сложившейся ситуации. Чтобы хорошо плавать, нужны хорошие легкие. Конечно, бегунам проще, однако бег и плавание совсем не одно и то же. Легкие, сердце работают иначе. Выносливость тоже.

Бассейна у нас в части не было, а ближайшее озеро или река оставляла желать лучшего. Там не то, что тренироваться плавать, там даже КамАЗ помыть от грязи было проблемой… Тем не менее, справились. Правда, выдающихся результатов можно было не ждать. Ну а дальше метание гранат на дальность и на точность. С этим мы справились без проблем, руку успели набить. Тем не менее, кто-то все равно был лучше, кто-то хуже. Вот в плавании, я вообще не участвовал.

Все проходило спокойно, без суеты. Каждый был настроен на результат, причем не личный, а именно командный. Принцип один в поле не воин — это как раз отсюда!

Лейтенант Лавров был доволен, как пионер.

— Молодцы, парни! — твердил он одно и то же. — Набрали много очков. Победу нам, конечно же, не дадут, но кажется, в первую десятку мы обязаны войти. А если очень повезет, то и в пятерку.

Не знаю, с чего он так решил — многие команды выступили хорошо, не лучше и не хуже нас. Были и очень слаженные команды, видно было, что для них это многоборье — рутина.

А как там нас судьи оценивали, это уже из области фантастики. Мы даже не думали, главное, что каждый выложился на полную катушку.

В какой-то момент, я даже забыл, что уже давно не девятнадцатилетний пацан, а прожженный жизнью майор спецназа. Что, странно? Наверное, ведь я не робот. Частенько ловил себя на мысли, что мой опыт и память полностью растворились с моим молодым сознанием. Получилось нечто удивительное — я прежний, и я же молодой в одном флаконе. Где-то суровый, а где-то довольный и наивный, как школьник.

И не стыжусь я этого. У меня новая жизнь.

Второй шанс. Разве меня можно за это судить?

Каждый вечер после очередного этапа соревнований, мы собирались в казарме с другими дружественными командами и пели песни под гитару, болтали, шутили и рассказывали анекдоты. Вообще, здесь нас почти никак не контролировали. Большинство понимали, где находятся, и какие последствия могут быть от крупных залетов.

И все же… Свобода! Вследствие этого, сразу несколько человек сорвалось в самоволку. Ну, еще бы, рядом крупный город — чего бы, не погулять? Когда еще представится такая возможность? Тем, кто год или полтора бегает с автоматом и топчет сухую землю кирзачами — это как глоток свежего воздуха. Удивительно, но все прошло без особых залетов и инцидентов. Кто-то притащил с собой местного бутылочного пива, а кто-то совсем осмелел и прихватил здешней водки. Пили, конечно же, не все, в основном запасные. А кто-то даже умудрился и с прекрасной половиной погулебанить. Русских девушек в городе хватало.

Комендатура и патрули шныряли повсюду, но даже им не всегда удавалось отлавливать окрыленных от осознания кусочка свободы счастливых участников соревнований. Ведь среди солдат были и бывшие студенты институтов и техникумов.

А на утро четвертого дня произошло торжественное построение и объявление победителей. У огромной трибуны поставили длинные столы, накрытые красной тканью, подозрительно похожей на бархат. На этих столах стояли кубки самых разных размеров, стопки с грамотами. Еще было несколько коробок с медалями.

За центральным столом все еще о чем-то переговаривались судьи, которые на протяжении всех соревнований внимательно следили за успехами участников.

Наконец, все вопросы были решены.

Председатель комитета по военно-спортивным играм, в звании полковника поднялся на трибуну, подошел к микрофону. Покашлял, а затем гаркнул:

— Становись, равняйсь! Смирно! — выдержал паузу. — Здравствуйте товарищи солдаты, сержанты, офицеры, а также гости наших соревнований!

— Здравия желаем товарищ полковник! — хором загудел плац.

— Оркестр, играй гимн!

В течении нескольких минут все стояли по стойке смирно. И пели гимн Советского Союза. Пели, как ни странно, все. Затем полковник продолжил:

— Мы рады сообщить, что главная цель прошедших соревнований по военному многоборью заключающаяся в сплочении воинских коллективов, независимо от рода войск, статуса и возраста участников достигнута. И даже перевыполнена! Все вы прекрасно видели, что в командах участвовали не только рядовые первого года службы, но и сержанты, ефрейторы, а в некоторых случаях даже младшие офицеры. Все были равны, действовали вместе, на общий результат. Вот оно настоящее боевое братство! Это по-своему очень, очень хороший результат. Нужно проводить такие мероприятия почаще. Так… Ну что, не будем томить ожидание участников?

Вопрос был принят с восторгом и овациями.

— Сергей Леонидович… — полковник обратился к старшему члену комиссии. — Мы готовы?

Тот кивнул и передал ему лист бумаги. Некоторое время тот изучал написанное, затем улыбнулся и произнес:

— Итак! Сейчас я оглашу победителей! От каждой команды к трибуне приглашается старший офицер, либо капитан команды.

Само собой, от нас туда отправился лейтенант Лавров. Так как сам он был довольно пухловатым с короткими толстыми ножками, то его выход на плац выглядел даже забавно. Хорошо хоть форма немного скрадывала его «не очень» спортивную фигуру. Все офицеры выстроились в одну шеренгу.

— Ну что же… Начнем награждение! — объявил полковник. — Призовых мест у нас будет семь. Однако, независимо от занятого места, каждая команда-участник получит грамоту за участие!

К трибуне поднесли первый, самый маленький кубок, золотистого цвета.

— Седьмое место занимает команда…

Честно говоря, я отвлекся и не особо внимательно слушал какие номера воинских частей, называл полковник. Вдруг, среди приглашенных гостей, с края от трибуны, я увидел полковника Бехтерева. Того самого советника, что мы на носилках тащили через перевал. Сейчас он выглядел куда бодрее, хотя видно было, что такое суровое испытание все же оставило на нем свой след. Сам полковник стоял в окружении других офицеров, разговаривал то с одним, то с другим.

Пока я наблюдал за ним, все присутствующие не раз аплодировали, а оркестр оказывал музыкальное сопровождение. И тут…

— Ура! Ура! — раздалось у меня под ухом. Это кричали Самарин и Лаптев.

— Что?

— Макс! Круто! Мы молодцы!

Я не сразу понял, в чем дело, но оказалось, что нам дали третье место. Наша команда с честью прошла все испытания, набрав достаточно большое количество победных очков. В целом, могли бы побороться и за второе место… Но сильно подвело плавание, к которому никто из нас совершенно не готовился…

Ну что же, и без этого очень хорошо получилось. Радости участников нашей команды не было предела — мы-то думали, хоть бы в десятку лучших попасть, а тут сразу третье место. Вокруг стоял радостный гул, звучали аплодисменты. Когда же огласили всех победителей и раздали награды, Лавров вместе с другими офицерами вернулся в строй, держа в руках большой кубок, на котором отчетливо читалась римская цифра «3».

Второе место увезли десантники откуда-то из Самарканда, а первое место заняла сборная команда из штаба округа. Ну, еще бы… Ведь в штабе всегда служат одни мастера спорта. Просто, непризнанные…

Вот, собственно и все. Окружные соревнования закончились, лафа тоже. Пора было возвращаться к службе. Командам предстояло собрать свои вещи и не мешкая, выдвигаться обратно к местам постоянной дислокации.

Уже когда мы покидали казарму и собирались отправляться на оружейный склад, получить свое оружие, к нашей машине подошел офицер в полковничьих погонах. Лавров козырнул, доложил по форме.

— Вольно, лейтенант! — ответил полковник. — А подскажи, кто у тебя тут Громов?

— Ефрейтор Громов! Ко мне! — рявкнул взводник.

Будучи занятым укладкой автоматов в оружейный ящик, услышал я не сразу. А когда бросил взгляд на гостя, то понял, что это был Бехтерев. Надо же, все-таки соизволил.

— Я, товарищ лейтенант!

— Оставишь, нас? — полковник посмотрел на лейтенанта таким взглядом, мол, иди, мешаешь. Когда он отошел, полковник осмотрел меня, затем протянул руку.

— Ну, спасибо тебе, ефрейтор! Если б не ты, так бы я среди тех камней и остался. Вот, только недавно и госпиталя выписали. Годы уже не те, все заживает куда медленнее, чем в молодости.

— Товарищ полковник! — отозвался я. — Это был мой долг! Ну не бросать же военного советника!

Тот горько усмехнулся.

— Это верно. Кстати, видел вашу команду на соревнованиях, хорошо выступили! Молодцы!

Я промолчал, поскольку чувствовал, что в этом что-то есть.

— Слушай, а тебя, как зовут? — спросил он.

— Максим.

— Максим… Как ты понимаешь, я тебе весьма благодарен. Скоро ухожу на пенсию, по состоянию здоровья. У меня есть некоторый ресурс, и я мог бы походатайствовать, чтобы тебя перевели в хорошую часть, куда-нибудь поближе к цивилизации. Можешь сам выбрать, если есть желание. В штаб округа хочешь? Писарем, например?

Обратно мы ехали той же дорогой.

Погода слегка испортилась, моросил мелкий противный дождик. Дул порывистый ветер — то утихал, то вновь усиливался. Мелкие капли барабанили по плотному брезенту, иногда попадая внутрь.

В кузове ГАЗ-66 было сыро. И холодно.

Хоть ветер и не продувал через плотное и жесткое полотно, все же щелей и дыр хватало. Что-то об этом никто не подумал, когда мы отправлялись в путь. Само собой, мы вынуждены были надеть теплые бушлаты, хотя приказа о переходе на зимнюю форму одежды еще не было. Скоро в этих землях начнется что-то вроде сезона дождей. Это сильно отличается того, к чему я привык в Сирии и Ливии, но суть все равно примерно оставалась той же. Холод, ветер и слякоть. Субтропики же. А длится такая погода примерно с ноября и по конец марта.

Пока ехали, я все размышлял над предложением полковника Бехтерева. Поближе к штабу это, конечно, хорошо, хотя и совершенно не вписывалось в мой типаж. Где я и где штабной писарь? Не мое это и проявить себя сидя на стуле и заваривая чай, нельзя!

Нет, я не стал отказывать старшему офицеру, потому что такие предложения поступают один раз в сто лет. Любой бы срочник на моем месте, обеими руками схватился бы за эту перспективную ниточку. Я же попросил его о другой услуге…

Двигались медленно. Дорога местами раскисла от грязи дорожной пыли. Хорошо хоть кочки и выбоины ощущались менее жестко. Вдруг, наш грузовик остановился. Скрипнули тормоза.

Я с тревогой взглянул на часы — было только половина четвертого вечера. В нашу часть мы должны были прибыть приблизительно к полуночи. Взглянул на остальных — большинство спали, часть просто лежала, закутавшись в бушлаты. Ну а что еще делать, когда такая дерьмовая погода?

Выглянув в щель между бортом и брезентовым полотном, я ничего не увидел. Вокруг пустырь. Дождь почти прекратился, но по-прежнему была слякоть и сырость. Хлопнула дверь, раздались голоса.

Что-то произошло…

Я поднялся со своего места, напялил на голову панамку, быстро откинул брезент и спрыгнул на мокрую землю. Под ногами чавкнуло. Неторопливо направился к видневшемуся впереди силуэту лейтенанта Лаврова. Пассажирская дверь была открыта, водитель пытался разобраться в обрывках старой дорожной карты.

Чуть дальше, за лейтенантом виднелась железная конструкция моста.

— Товарищ лейтенант, что случилось? Почему мы стоим? — спросил я.

— Громов, марш обратно в кузов! — отозвался офицер, обернувшись в мою сторону. — Я что, давал приказ выходить?

— Никак нет!

— Ну, вот и иди обратно. Чего вылез?

Но я не тронулся с места. Впереди разглядел автокран, трактор. Еще какая-то техника. Земля была перерыта, лежали какие-то плиты.

— Мост впереди на ремонте, что ли? — поинтересовался я.

— Ага… — не глядя, ответил водитель в звании прапорщика. — Дорогу размыло, вот его и закрыли.

Сзади подошел ефрейтор Кукушкин. Тоже пытался понять, что происходит.

— Так может, объедем? — поинтересовался Лавров у водителя. Его фамилия была Горелов.

— Насколько я помню, где-то тут была объездная дорога! — заявил тот, озираясь по сторонам. Из-за низко висящих туч, да и плохой видимости в целом, горизонта было не разглядеть. — Давно в этих краях не ездил, запамятовал… Ничего толком не видно! Мы еще и неподалеку от низины оказались, сюда ветрами вся пыль сносится с равнины, а потом грязи по колено.

— Так ты знаешь, куда ехать или нет? — мокнуть под дождем Лаврову совершенно не нравилось.

— Знаю! — как-то не очень уверенно произнес прапорщик. — Сейчас направо и прямо, прямо, до самого предгорья. Километров двадцать, наверное. Хотя нет, больше.

— Ну, тогда поехали. Чего стоять и сиськи мять⁈ — распорядился Лавров, стряхивая с плащ-палатки капли дождя. — Большой крюк придется делать?

— Ну, всего примерно километров восемьдесят. Ну, с горючкой у нас все нормально.

— А что не так?

— Дорога проходит вдоль самой границы с Афганистаном. Не самое безопасное место.

— Ну и что⁈ — устало возразил Лавров. — Тут куда ни глянь, везде чья-то граница. Там — иранцы, тут таджики. Поехали уже!

— Да мне все равно куда ехать! — прапорщик торопливо свернул карту.

— Вы, оба! — распорядился лейтенант, глядя на нас с Кукушкиным. — Живо в машину! У меня что, голос тише стал⁈

В общем, пришлось ехать в объезд. Дождь вскоре совсем прекратился, но видимость от этого лучше не стала. Тучи все равно висели так низко, что казалось, вот-вот упадут на землю. Примерно около часа окружающий пейзаж был одним и тем же, а потом мы взяли левее и пошли первые сопки.

Вскоре, меня начал одолевать сон. Еще немного и засну, а проснусь уже на нашем КПП. Только устроился среди жестких лавок, как внезапно, откуда-то спереди и снизу раздался гулкий взрыв. ГАЗ-66 словно подбросило в воздух, машина перевернулась и упала на бок. Больно ударился обо что-то затылком, в руку впилось острое и холодное. На меня завалилось что-то большое, тяжелое, потом еще. Люди и содержимое кузова смешались в невообразимую массу… Крики, скрип, грохот…

— Мина, что ли… — как-то отстраненно подумал я, не понимая, где верх, а где низ.

И тут откуда-то справа послышалась автоматная очередь. Затем вторая, третья. Пули защелкали по металлу… Черт возьми! Кажется, мы попали в засаду!