Его девственница (ЛП)

6 Пьюрити

Дыши, говорю я себе, несмотря на то, что паника поднимается в груди.

Я опаздываю, а я ненавижу опаздывать. Если есть что-то, в чем я действительно хороша, то это – соблюдение правил. А следовать расписанию в начале учебного года, это определенно то правило, которое следует соблюдать.

Я пытаюсь остановить жжение в горле, но оно не проходит. Глядя на мою карту расположения кампуса, я пытаюсь понять, где нахожусь по отношению к английскому отделу. Здание должно быть поблизости от политического отдела, но я его не могу найти.

Кампус колледжа больше, чем весь Саус Холлоу, и он в принципе расположен в самом большом городе, в котором я когда-либо была, что еще больше подавляет меня.

Думаю, количество студентов в кампусе, наверное, в двадцать раз больше населения Саус Холлоу. Студенты обходят меня со всех сторон. Они все выглядят так, будто знают куда идут и что они делают, а кто-то пробегает с наушниками в ушах. Некоторые идут в парах или группах, увлеченные разговором. Я не понимаю как, но, кажется, будто здесь все уже подружились, несмотря на то, что сегодня первый учебный день. Здесь все кажутся совершенно спокойными и непринужденными.

Между тем, я чувствую себя так, будто я попала на другую планету. Приехав из такого маленького города как Саус Холлоу, где я знала, что была защищена от всего мира, это место воспринимается как чужое, словно другая страна.

Конечно, я также не знаю и то, каково находится в другой стране. Так далеко от дома я никогда не путешествовала.

Хотя я и знаю, что этот город не такой большой, как, например, Нью-Йорк, он все равно огромен для меня. Люди здесь движутся целеустремленно. Это совсем не похоже на Саус Холлоу, где все движутся в неторопливом темпе, будто они имеют все время в этом мире и им некуда спешить. Там вы не сможете пройти мимо кого-то, не остановившись, чтобы сказать «Здравствуйте!», «Как ваши дела?», «Мне жаль слышать о смерти вашего отца».

Здесь же, никто даже не посмотрит вам в глаза.

Я должна поспешить на занятие. Оно начнется через 15 минут.

Вместо этого, я останавливаюсь здесь, прямо посреди всего.

Я чувствую себя потерянной, подавленной и маленькой. А внутренний голос ворчит на меня, что я не должна находиться здесь, что я не принадлежу этому месту. Я провинциалка из деревни, я недостаточно умна даже для того, чтобы найти свой класс, не говоря уже о том, чтобы учиться в нем.

Я стираю слезы с глаз. Насколько незрело плакать из-за того, что не можешь найти свой класс? Поворачивая направо, я направляюсь по тротуару, а затем резко останавливаюсь, когда понимаю, что нахожусь в противоположной стороне от той стороны кампуса, где должен находиться мой класс.

Как я могла так сильно разминуться? Я никогда не найду класс. Хуже всего, что это его класс.

Мистера Гейба.

Профессора Райана, поправляю я себя. Он больше не мистер Гейб.

И я уже не ребенок, хотя сейчас я и чувствую себя им.

Я чувствую себя совершенно не в своей тарелке и не хочу ничего больше, чем сбежать обратно домой в Саус Холлоу; в место, откуда мне хотелось сбежать еще с двенадцати лет.

Мысль о возращении в Саус Холлоу заставляет меня плакать. Я вот-вот начну это делать, когда крошечный пушистик смотрит на меня. Неряшливый той-терьер выпускает из пасти столь же миниатюрную палочку, прежде чем обнюхать мои ботинки и вновь выжидающе уставится на меня.

Нагнувшись, я чешу ему за ушком, прежде чем начинаю искать его владельца. На собаке надет леопардовый ошейник, и она явно ухоженная, но я не вижу имени владельца на бейджике ошейника.

- Ты чей, малыш? Как тебя зовут?

- Бенсон, - доносится громкий голос с соседней тротуарной скамьи. – Оставь девушку в покое.

- Не беспокойтесь, - отвечаю я, пока собака виляет хвостом и пытается отдать мне палку. Я слегка вздыхаю, когда его снова зовут. Я стою здесь и чешу собаку, пытаясь не расплакаться, хотя опаздываю на занятия.

Я правда взрослая, это точно.

Пожилой мужчина, сидящий на скамье, косо поглядывает на меня.

- Почеши его за ухом, и он будет преследовать тебя до самого дома.

- Хотелось бы мне его оставить, - с тоской говорю я. – Но насколько бы очарователен он ни был, я живу в общежитии, и думаю, руководство не слишком обрадуется собаке в комнате.

- Первый день? – спрашивает старик, прежде чем опустить взгляд обратно на скамейку. Шахматная доска балансирует на сиденье, и никто не играет с ним. Но он все равно перемещает фигуру.

- Так заметно? – спрашиваю я.

Внезапно, один из студентов пересекает оживленную улицу и останавливается перед скамейкой. Он пристально смотрит на доску, даже не останавливаясь, чтобы снять наушники, прежде чем сделать шаг. Потом он кулаком слегка ударяет старика.

- Доброе утро, Берт, - говорит он, затем немного крутится вокруг и уходит в сторону кампуса.

- У тебя на лице написано, - посмеиваясь, говорит старик, глядя на доску. – Ты выглядишь словно Дороти, которая впервые очутилась в стране Оз.

- Я никогда не смотрела этот фильм.

- Никогда не смотрела «Волшебника из страны Оз»? – цыкает он, качая головой. – Вот они, дети нынешнего поколения. Ты никогда не смотрела классику, да?

Мои щеки красные. – Я знаю, что это за фильм, - заикаюсь я. – Я имею в виду, что слышала о нем, но мне никогда не разрешали смотреть его.

- Не разрешали? – прерывает он.

Я останавливаюсь в двух секундах от объяснения того, почему мне не разрешали смотреть этот фильм. Там была ведьма, поэтому мой отец был убежден, что это дьявольское произведение. Но это звучит безумно, а если я скажу это вслух, этот незнакомец подумает, что я только что приехала сюда из психушки, а не из маленького городка. Так что, вместо этого, я прочищаю горло. – Вообще-то, я немного заблудилась.

- Да, я это уже понял, - говорит он. – Ты не городская девушка, это уж точно.

Я прохожусь ладонями по юбке, пытаясь отвлечься от смущения. Я выбрала наименее консервативный наряд из всех, что у меня есть для первого дня учебы, но ясно, что даже это платье кричит: «Тебе здесь не место».

- Нет, я не городская, - признаю я.

- Ну, это не плохо, - говорит он, хмуря брови, пока снова фокусируется на доске.

Шахматы – это то, о чем я немного знаю. Мой отец запрещал мне играть в видеоигры, смотреть телевизор или слушать музыку, но он научил меня играть в шахматы. Он считал это «подходящей игрой». Так что, несмотря на то, что я опаздываю и должна поспешить, а лучше уже быть в противоположном направлении от этого места прямо сейчас (в любом направлении, если там расположен английский отдел), я не могу отказать себе.

Я наклоняюсь над скамейкой и двигаю коня. Когда Берт смотрит на меня, я прикусываю губу, чувствуя себя довольно глупо.

- Извините, я на самом деле не знаю, что делаю, - лгу я. – Я не пыталась прервать вашу игру или что-то в этом роде. Мне нужно найти дорогу до моего класса.

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, прежде чем старик накричит на меня за перемещение фигуры на его шахматной доске.

Но он не кричит. Вместо этого он зовет меня. – Эй, Дороти. Куда тебе нужно попасть?

Когда я разворачиваюсь, Бенсон подбегает ко мне, трется вокруг моих ног и запутывается в моей юбке. Он ложится на спину и рычит на материал, который, по его мнению, явно пытается напасть на него.

- Я пытаюсь найти английский отдел.

- Иди прямо туда, откуда ты пришла, пока не увидишь внутренний дворик с большим фонтаном посередине. Поверни налево, и там будет большое красное здание из красного кирпича справа.

Я смотрю на часы, выпуская стон. Сейчас девять часов, а это значит, что с этого момента я официально опаздываю на первый урок в качестве студентки колледжа.

Хороший способ быть ответственной, Пьюрити.

- Ты опоздаешь всего на пять минут, - замечает Берт, снова втянувшись в игру. – Не беспокойся так сильно. Чей это урок?

- Профессора Райана, - говорю я, поднимая маленького терьера Берта, и возвращая крошечного пса обратно его хозяину. Я ставлю собаку на скамейку рядом с Бертом и недолго глажу песика по голове.

Он кидает на меня оценивающий взгляд. Интересно, что он думает, потому что он явно думает о чем-то. Но он только кивает и говорит мне. – Тогда тебе лучше поторопиться.

Я смотрю на его доску. Он делает ход своей королевой, поэтому я тянусь вниз и двигаю слона, внезапно почувствовав себя уверенно и немного нагло. Потом я поворачиваюсь, чтобы уйти.

- Спасибо за подсказки, - говорю я через плечо.

Он смеется. – Следуй по желтой кирпичной дороге, Дороти.

Когда я добираюсь до класса, мне приходится на секунду остановиться перед дверью, чтобы перевести дух. Я смотрю на часы. Берт был прав, прошло всего пять минут.

Теперь, если я сумею незаметно проскользнуть на свое место или какое-нибудь еще сзади, это будет просто победой.

Я открываю дверь, которая, конечно же, не может открываться тихо. Эта дверь просто огромна и, должно быть, самая громкая из всех дверей на всем земной шаре. По-видимому, ее не смазывали в течение двадцати лет, потому что она издает абсолютно дикий скрип, когда я тяну за ручку.

Это заставляет меня остановиться прямо посреди класса, потому как скрипучая дверь как-то умудряется звучать еще громче, пока закрывается.

Мои надежды пробраться в класс незаметно рушатся, и я замираю. Двадцать пар глаз смотрят на меня, не мигая.

Черт.

Мне казалось, группы в колледжах должны быть огромными. Когда я думала об этой паре, я представляла себе аудиторию из нескольких сотен студентов, некоторые из которых неизбежно опоздают на занятия, типа меня. Но это точно не аудитория из сотни студентов.

Это небольшой класс, стены оббиты деревянными панелями, с двумя рядами деревянных стульев, расположенных полукругом, обращенных к большому деревянному столу и массивной белой доске.

И на столе сидит он.

Мое сердце перестает биться. Я перестаю дышать. Мир перестает вращаться вокруг своей оси, а время останавливается.

Ладно, возможно, ни одно из этих клише и не срабатывает. Но они начинают работать, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Он не просто решает посмотреть на меня через плечо, он опирается руками о стол, а затем медленно поворачивает свое тело, чтобы посмотреть на меня.

Когда его глаза встречаются с моими, краска сходит с его лица.

Почему-то я больше смущена его реакцией на меня, чем моим публичным унижением. Сквозь мое тело поднимается тепло, двигаясь по груди к моей шее и лицу, где все это превращается, я уверена, в алые щеки.

Если бы жар, который я сейчас чувствую, был бы исключительно из-за смущения.

Но это не так. Беспокойно, я остро ощущаю еще один вид тепла, который распространяется между ног, когда наши взгляды встречаются. На мгновение его взгляд проникает в меня, согревая до глубины души.

Так же быстро, как и развернулся, он отворачивается, переводя взгляд на записи на коленях. Он вытаскивает верхнюю страницу из кучи и перекладывает ее назад.

- Мисс Тейлор, вы опоздали. Мой урок начался в девять утра, а не спустя пять минут после звонка.

- Я… да. Я имею в виду, что я знаю об этом, сэр, - я заикаюсь, мое лицо краснеет до такой степени, что я чувствую, как горит моя кожа. Сканируя пространство перед собой, я пытаюсь найти свободное место. Конечно же, единственное, оставшееся пустое кресло находится посередине второго ряда. Тут нет свободного места в конце ряда, такого, чтобы я смогла с легкостью проскользнуть к нему. Это было бы слишком просто.

- Я имею в виду, в девять утра… Хм, да, мистер Гейб…

Мистер Гейб.

Я так сильно путаюсь в словах, что даже не сразу понимаю, что говорю, пока слова не вылетают из моего рта.

Черт.

Возможно, он этого не услышал.

Возможно, никто не услышал.

Возможно, я вообще не произносила этого вслух. Возможно, я только подумала об этих словах.

Тишина в комнате оглушает, пока я двигаюсь к своему креслу, сознательно избегая взглядов других студентов.

Когда я сажусь в кресло, рядом сидящая девушка говорит: «Мистер Гейб» и начинает смеяться.

Ох, нет.

Меня сейчас вырвет.

Когда я, наконец, поднимаю глаза, мистер Гейб смотрит на меня. Его взгляд прямой и напряженный. На секунду кажется, что мы одни в этой комнате.

Забудьте о комнате.

Как будто мы одни в этом мире.

И такое же ощущение, когда я была у него в офисе. Оно распространяется по всему телу, пока каждая часть моего тела напрягается, доходит до грани, как никогда прежде.

Я кладу ногу на ногу, пытаясь подавить все то, что чувствую.

Это не может быть притяжением.

Это не притяжение.

Меня не привлекает мистер Гейб. Он такой взрослый, что может быть моим отцом.

Он был другом моего отца, когда я была еще ребенком. Я знала его, когда была маленькой.

Он также вел себя как придурок, когда мы с отцом на днях были в его офисе.

Но мое сердце тяжелеет в моей груди, мое тело реагирует так, что чувства противоречат разуму.

Наконец, он произносит.

- Профессор Райан, - голос мистера Гейба ледяной. – Возможно, в следующий раз вы будете осведомлены о расположение вашего класса и имени вашего профессора лучше. Да, мисс Тейлор?

Я с трудом сглатываю. Мой желудок сводит судорогой, и я пытаюсь противостоять почти непреодолимому желанию залезть под стол и спрятаться ото всех взглядов, обращенных на меня.

Вместо этого я собираю все свои силы и смотрю на него.

- В следующий раз я подготовлюсь, - говорю я ему. – Сэр.

В следующий раз я буду подготовлена лучше не только к уроку. Я буду лучше готова к его влиянию на меня. Я буду лучше готова к тому взгляду, которым он меня окинул, послав острые ощущения, вплоть до кончиков пальцев ног. Я определенно буду лучше подготовлена к тому, как каждая часть меня, кажется, улетает в небеса, когда он рядом.

Мистер Гейб пристально смотрит на меня.

- Ну, жду с нетерпением, мисс Тейлор.