Его девственница (ЛП)

7 Габриэль

Жду с нетерпением.

Да какого черта со мной не так? Девушка опоздала на урок всего на пять минут, ее лицо было пронизано паникой, ее щечки покраснели так, будто она пробежала милю, чтобы добраться сюда, а я ответил ей как чопорный мудак.

Говорю так, будто меня вообще когда-либо заботили студенты, на пять минут опоздавшие на мои занятия.

Это был румянец, который ввел меня в замешательство. Порозовевшие щечки напомнили мне румянец после секса. Когда она остановилась и замерла, стоя там, у двери в класс, словно олененок, попавший в свет фар встречного автомобиля, а ее глаза встретились с моими, я не мог думать ни о чем, кроме того, как она выглядела бы в постели.

Я не мог перестать воображать о том, как эти большие сапфировые глаза расширяются, глядя на меня, стоны и мое имя слетают с ее губ.

Я не смогу дальше преподавать, если не избавлюсь от этих мыслей в моей голове, и не буду игнорировать их вплоть до сессии.

Я игнорирую то, как она практически вжимается в стул, как будто она пытается исчезнуть. Я игнорирую выражение ее лица, смесь разочарования и унижения. Я игнорирую вину, которую ощущаю, когда смотрю на нее.

Я говорю себе, что это для ее же блага. Она должна закалиться, если собирается жить в реальном мире. В таком месте девушка будет съедена заживо, если она не будет осторожна.

Я делаю ей, блядь, одолжение, ведя себя как мудила.

Я не должен чувствовать себя виноватым. Она дочь Алана. Скорее всего, она создана из той же ненавистной мне плоти, что и он. В конце концов, у нее пуританские взгляды.

Кроме того, я здесь не для того, чтобы быть ее другом и наставником.

Или ее папочкой.

Я не знаю, откуда взялась последняя мысль, но как только она попадает мне в голову, вся кровь в моем теле направляется прямо к моему члену, заставляя его невольно дернуться прямо здесь, посреди гребаного кабинета, в котором преподаю.

Этого не может быть.

Избавляясь от этих мыслей, я сосредотачиваюсь на настоящем. Я провожу остаток урока, рассказывая о предстоящем учебном плане: пройдясь по мелочам учебного процесса и системе оценок, как заслужить баллы и как их отстаивать в случае чего.

Когда я соглашался вести этот курс, я выступал в качестве пригашенного преподавателя. Мне было скучно после того, как мой второй роман стал большим хитом и я думал, что это будет весело. Это никогда не должно было стать делом на постоянной основе.

Правда в том, что я полюбил преподавание. Нет ничего более захватывающего, чем видеть потенциал в человеке, давать ему толчок, раскрывать его. Он должен расправить свои крылья и полететь. Это нехарактерный способ мышления для такого циничного человека, как я понимаю.

Я заканчиваю проводить урок без каких-либо еще надоедливых инцидентов и благополучно отпускаю всех своих учеников. Я вытираю доску, которая заполнена пятнадцатью различными идеями от студентов моим куриным почерком для их первого задания по письму, когда до меня доносится голос со стороны входа.

- Мистер Гейб… Я имею в виду, профессор Райан. Ох, не могу перестать говорить всякую чепуху.

Пьюрити стоит у двери в нежном хлопковом платье, на этот раз светло-розовом, таком же, как и ее щечки. Оно практически идентично тому, что было на ней в прошлый раз, за исключением цвета, который заставляет меня задаться вопросом, не один ли у нее фасон платья, только в ста разных оттенках? Я бы не сказал, что ее отец не способен на то, чтобы сшить для нее своеобразную униформу.

Чувство вины накрывает меня. На этот раз, это вина за то, что я не остался в Саус Холлоу и не попытался оказать хоть какое-то влияние на отца Пьюрити. В конце концов, мы были близкими друзьями в детстве. Может быть, если бы я остался в Саус Холлоу на какое-то время, он бы не стал таким жестким и бесчеловечным.

Бедная девочка.

Она не виновата, что ее так воспитали. Прямо сейчас она мечется, словно олененок, пока ждет моего ответа.

Я хочу ответить ей с состраданием, но мой разум подсказывает мне, что это был бы идиотский поступок. Между этим, мой член, похоже, находится совершенно на другой волне от здравого смысла, дергаясь при виде нее.

Это смешно, потому что раннее у меня никогда не было с этим проблем.

Я прочищаю горло, пытаясь заставить кровь вернуться обратно к моему мозгу, когда я едва произношу, задыхаясь. – Мисс Тейлор.

- Да?

Я отвлекаюсь на то, насколько пухлые ее губки. Интересно, что бы произошло, если бы я потянулся и дотронулся до ее нижней губы кончиком пальца. Интересно, каково будет чувствовать на вкус ее губы, если я потяну их зубами?

Нет. Я ни хрена не должен думать ни о чем, когда дело доходит до Пьюрити Тейлор.

Я прочищаю горло.

Будь мудаком, говорю я себе.

- Запишитесь на прием, Мисс Тейлор, - ненавижу холод, который я вкладываю в свой голос.

- Я просто … Я просто хотела, - начинает она, но я перебиваю ее. Я должен перебить ее, потому что, как только она откроет свой милый ротик и начнет заикаться, я не смогу думать ни о чем другом, кроме того, как сильно хочу, чтобы эти дрожащие губки обернулись вокруг моего члена. Я не смогу стоять здесь, наблюдая, как рот этой девушки открывается и закрывается, при этом отчаянно не желая, чтобы она встала передо мной на колени.

Господи, что со мной не так?

- Существуют рабочие часы, мисс Тейлор, - мой голос резок. – Офис работает по вторникам и четвергам с трех часов. Если у вас имеются какие-либо вопросы по поводу класса, вы можете задать их мне в эти часы.

- О, нет, у меня нет вопросов. Я... эм…

Мне нужно выгнать ее отсюда.

Я преувеличенно вздыхаю, ведя себя так, будто у меня есть занятие лучше, чем находиться здесь, когда на самом деле я хотел бы просто стоять здесь весь день, наблюдая, как ее губы двигаются.

- Увидимся в рабочее время, мисс Тейлор, - обрываю я.

Она прижимает тетрадь, которую крепко держит у груди. Это жест самозащиты, но из-за этого ее грудь поднимается и становится видна в вырезе бледно-розового платья.

Вся кровь из моего мозга вновь устремляется на юг.

- Я просто хотела заверить вас, что в следующий раз не опоздаю на занятия, - твердо произносит она. – И я также хочу сказать вам, что вы не пожалеете, что предоставили мне место в вашем классе.

Отлично. У девушки имеется броня. Нам обоим было бы проще, если бы она была мягкотелой девчушкой, на которую я мог бы сразу накричать, и она бы просто исчезла с моих глаз.

- Это еще предстоит узнать, мисс Тейлор.

Она смотрит на меня, сжимая челюсти. Я стою там, затаив дыхание, ожидая, что еще может мне сказать этот мышонок. Нет никаких сомнений, смелости в ней гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Нет смысла заинтриговываться тем, что окажетсянавторойвзглядвмиссТейлор, напоминаю я себе.

Или тем, что находится под этим платьем. Особенно не тем, что под этим платьем.

Мой член снова дергается, напоминая о том, что этот недалекий не может думать ни о чем другом, кроме того, как эта девушка будет выглядеть без платья.

- Что-нибудь еще, мисс Тейлор?

На секунду она смотрит на меня, и мне кажется, что я вижу мерцание притяжения в ее глазах. Мне кажется, что я чувствую тот же жар вожделения, что чувствую сам. Но потом она поворачивается, чтобы уйти, ненадолго останавливаясь в середине проема спиной ко мне.

- Мой отец, - начинает она, но ее голос сбивается. – Я знаю, что он говорил с вами о том, чтобы вы присматривали за мной.

- Вы взрослая, мисс Тейлор, - прерываю ее. – Я не ваша нянька.

Или твой папочка.

Я все еще стою там, когда она уходит. Мое сердце бешено колотится, и я жду, пока мой пульс придет в норму. Я жду несколько минут, чтобы убедиться в том, что она ушла, прежде чем отправляюсь в свой кабинет.

- Эй, мистер Райан, - зовет меня помощник по административным вопросам.

Я равнодушно прохожу мимо нее. Дойдя до моего кабинета, я закрываю дверь, хлопая ею сильнее, чем намеревался это сделать, бросаю сумку на пол и опираюсь на дверь.

Я смотрю вниз на жесткий стояк, который оттопыривает мои брюки, словно походную палатку. Какого черта? Это не я. С пятнадцати лет у меня не было неожиданной эрекции, и я уже давно не гребаный подросток.

Оборачиваясь, я щелкаю замком на двери. Очевидно, что я не смогу покинуть офис и вернуться домой в таком состоянии. Я никогда не передергивал в своем кабинете, но очевидно, ничего другого мне не остается. Расстегивая ремень, я сильно сжимаю член, сопротивляясь тому, чтобы громко не застонать. Пульсируя, кровь проносится сквозь каждый дюйм моего члена, а предъэкулянта так много, что удивительно, как я не прошел путь к моему кабинету с огромным мокрым пятном на передней части своих брюк.

Закрыв глаза, я пытаюсь представить какую-нибудь знаменитость или модель, рекламирующую нижнее белье. Я пытаюсь представить любую, только не Пьюрити.

Но проблема в том, что я не могу.

Когда я снова закрываю глаза и провожу рукой по всей длине члена, образ Пьюрити возникает в моем воображении.

Пьюрити стоит передо мной, и ее губы в дюйме от моих. Ее грудь поднимается и опадает, ее дыхание неглубокое, когда ее губы приоткрываются.

- Профессор Райан, - шепчет она.

Мой член настолько тверд из-за этой фантазии, что я чувствую, как собираюсь взорваться. Я глажу себя быстрее, без смазки, потому что из моего члена и так выделяется достаточно жидкости.

- Ты не может этого сделать, Пьюрити, - говорю я ей. – Мы не можем сделать этого. Это неправильно.

- Но я не хочу этого ни с кем другим, - настаивает она. Она шепчет. – Я думала об этом только с вами. Я хочу этого только с тобой».

Она отбрасывает прядь своих длинных волос через плечо, ее пальцы тянутся к пуговицам на платье. Она не носит лифчик под тонкой хлопковой тканью, и ее соски настолько четко выделяются через нее, что ее консервативная одежда становится совершенно неприличной.

Интересно, полностью ли она обнажена снизу.

У меня нет времени думать об этом, потому что я занят тем, что она делает своими пальцами. Она медленно расстегивает пуговицу, затем другую и другую, пока платье не распахивается, чтобы представить самые впечатляющую грудь, которую я когда-либо видел. Они дерзкие, полные и абсолютно, блядь, идеальные.

А потом она обхватывает их руками, слегка играя пальцами со своими твердыми маленькими сосками.

- Ох, блядь, - я тяжело дышу, будто получил инсульт, при мысли о совершенной Пьюрити и ее идеальной груди.

Она щиплет соски между пальцами, выражение ее лица восхитительное.

- Я была очень плохой девочкой, профессор Райан, - говорит она мне. Ее голос прерывистый, она делает маленькие вздохи, пока играет с собой.

- Насколько, Пьюрити? – спрашиваю я, замирев. Я хочу вылизать всю ее грудь. Черт, я хочу засунуть весь свой язык ей в рот, чтобы тем самым заявить, что ее ротик идеален. Но я просто стою здесь, в нескольких дюймах от нее, не в состоянии перестать пялиться на нее, потому что смотреть, как она прикасается к себе – это прекрасно.

- Скажи мне, почему ты плохая девочка. Это потому, что ты раздеваешься в кабинете профессора?

- Нет, - вздыхает она, делая расстроенное лицо. – Я еще не сняла свою одежду. Если бы я сделала это…

Ее голос стихает, когда платье сползает вниз, а затем она пожимает плечами. Все падает на пол одним быстрым движением.

Она голая под этим платьем.

Если раньше я не был уверен, то сейчас все мои сомнения стерты. Передо мной совершенство. К тому же, сейчас в моей голове вообще нет мыслей. Мой член управляет всем моим миром.

Пьюрити смотрит вниз на мою очевидную твердость, и на то, как мой член прямо сейчас угрожает вырваться из моих брюк.

- Так вот, я разделась.

- Так и есть, Пьюрити, - отвечаю я. Я опускаю руки на ремень, и расстегиваю его, наблюдая за ее выражением лица. Ее вожделение более чем очевидно.

- Только посмотри, что ты со мной делаешь. Ты плохая девочка.

Она проводит языком по нижней губе, наблюдая, как я вытаскиваю член из своих штанов. Когда она видит его, то делает глубокий вздох, а ее глаза расширяются.

- Он такой… большой.

- Ты знаешь, что случается с плохими девочками, Пьюрити? – я глажу свой член, смотря на нее. Ее ротик округляется, и она резко вздыхает, пока ее руки скользят вниз по груди. Я глажу себя, когда ее руки ползут к холмику, а пальцы скользят между ног. – Прикасаться к себе перед своим профессором – это очень плохой поступок.

- Что вы со мной сделаете? – спрашивает она, ее веки наполовину закрыты, когда она ласкает себя.

Я усмехаюсь. Эта девушка и понятия не имеет, какие грязные вещи я собираюсь с ней сделать. Она понятия не имеет, во что ввязалась.

- Убери пальцы от своей киски, Пьюрити, - приказываю я. – Я не говорил тебе, что ты можешь прикоснуться к себе.

Она шипит, но делает именно то, что я ей говорю.

- Покажи мне их, котенок. Они мокрые?

Она держит пальцы передо мной, влага сверкает на свету.

- Они мокрые, профессор Райан. Слишком влажные.

Я хочу похоронить лицо между ее бедрами и попробовать все ее местечки. Я хочу почувствовать ее на своем языке. Низкий рык исходит из горла.

- Положи их мне в рот, Пьюрити. Позволь мне попробовать тебя.

Она проводит пальцами по губам, я открываю рот и беру их. Она слаще всего, что я когда-либо пробовал в своей жизни, как мед, сахар и вообще все лучшее, что есть в этом мире.

Я даже не воображаю больше ничего. Мысль о том, что она стоит передо мной голая, лаская себя пальцами между ножек, фантазия о том, что она мокрая для меня и то, как она дает мне попробовать ее, сразу же доводит меня до пика. Я мгновенно взрываюсь, дергаясь от оргазма при мысли о том, что облизываю каждый ее пальчик.

Я стою, пытаясь отдышаться, пока мое сердце бешено колотиться в груди и мой член все еще в моей руке.

Это не повторится, я обещаю. Я не могу позволить себе фантазировать об этой девушке. Я не могу дрочить в своем кабинете, думая о ней.

Это больше не случится. Все, что находится в моей голове, мне нужно взять под контроль.