Его искали, а он нашелся

Глава десятая

Как говорят умные люди: если двое дерутся, то третий берет попкорн и наслаждается зрелищем. Самым умным себя не считаю, но все же не настолько беспросветно туп, чтобы пытаться влезть с головой в только что перевернувшийся чан с нечистотами. Нападение на императорскую кровь само по себе будет еще тем поводом переворошить вверх дном всю столицу несколько раз, а потом повторить для гарантии. А уж если мое инкогнито в процессе рассекретят, то я даже город не факт, что смогу покинуть.

Потому и сижу под столиком, наблюдая за разворачивающимся побоищем и уважительно кивая в ответ на действия неизвестных убийц. Ребята явно знали толк в площадных атаках, да такой толк, что даже мне было неуютно смотреть в это месиво. Может быть, я мог бы ударить ничуть не слабее. Скорее, я бы даже с гарантией ударил сильнее, но все же, но все же...

Первую скрипку сыграли лезвия из опавших листьев, и скрипка эта полностью очистила территорию ото всех, кто не имел действительно мощной защиты, способной прикрыть от смертельного дождичка. Каждый лепесток даже по отдельности был той еще бронебойной атакой, но все вместе они каким-то образом суммировались, сливались в переносное замкнутое поле, чем-то отдаленно напоминающее мой собственный бастион. И ударила такая штука действительно болезненно.

Сам я столь мощную подачу отразить смог бы, но уж точно не стал бы, попытавшись уйти от атаки. Несмотря на то, что вихрь листвы был очень гибкой штукой, закрывающей сразу все пространство махом, они были слишком близки к физическому миру, чтобы догнать меня на глубине плана Тени. С этим должно было помочь поле неизвестной природы, отрубающее, или хотя бы недопустимо усложняющее, все пространственные манипуляции в ближайшей округе. Даже мне шаг через такие помехи нанесет некий урон, пусть даже и залечу я его быстрее, чем прольется моя кровь - все преимущества Формы Тени.

Вот только это для меня уход от атак через глубинные слои агрессивного ко всему сущему плана, считается если и не нормальным действием, то допустимой боевой тактикой. Для телохранителей августейшей крови, вечной крови, этот ход был бы неким аналогом "твоего подопечного не убьют, если ты убьешь его первым". Да и всю свиту утащить куда-то из реальности быстро не выйдет, даже если убрать риск разорвать их тела пространственными помехами.

Вместо попытки уйти, телохранители применили тактику глухой обороны, выжидая момента, когда накал атаки спадет, а самых важных гражданских можно будет отсюда увести. Надолго пространство перекрыть не выйдет, как и быстренько перебить их всех, пройдя по их трупам. Пусть этой атаки явно никто не ждал, за что кому-то точно придется ответить головой, но телохранители членов императорской семьи априори не бывают неготовыми к сражению. В общем, они все вполне обоснованно считали, что раз самый первый удар их цель не убил, то шансы выйти из передряги живыми у них неплохие.

Справедливости ради, поддержу их мнение - первая атака была мощной, крутой и реально впечатляющей, но очень уж бестолковой. Лично я, желая убить кого-то из этой толпы, предпочел бы бить точечным и максимально сконцентрированным ударом, а не широким веером слабых поодиночке атак, пусть даже и взаимоусиляемых. Мгновенно вставший на пути желтых листьев барьер темно-красного цвета, явно запитанный от артефакта, столь же быстро начал дополняться уже личными щитами магов охраны, превращаясь в неприступную крепость. Ударь листья с одного направления, они могли бы продавить защиту, просто за счет количества, массы и запаса вложенных сил, но чары то ли не успели перенастроить, то ли просто не пожелали этого делать. Следуя логике и здравому смыслу, атака провалилась, если она изначально не была совершена исключительно с целью устрашения.

Жаль, что убийцам этот факт никто не удосужился сообщить.

Меня спасла чуйка, которая неплохо помогала даже тогда, когда ясновидение было выведено из строя неизвестным способом, уколовшая в затылок не иглами даже, а чертовым рыцарским копьем. Эгида укрыла меня скорее рефлекторным порывом, чем намеренным использованием. А секунду спустя стало ясно, почему я был прав, слушаясь своих инстинктов.

Собравшиеся под барьером, представляющим собою идеальную сферу в полсотни метров диаметром, уже явно собирались ударить по столь необычной магической структуре в ответ, когда сухие и пожухлые листья осыпались пылью. Все вместе и сразу, и это было до того, как их попытались атаковать. А потом я стал свидетелем высокой научной мысли времен темного магического средневековья - эта пыль оказалась очень токсичной, магически заряженной и, внимание, легковоспламеняемой. Объемный взрыв, смешавший в себе магические и физические компоненты - совсем не шуточка. Учитывая количество пожухлых листьев, использованных для атаки (как минимум в пределах видимости, парк разом полысел), их массу и объем получившейся пылевой тучки, рвануло так, что окажись я в эпицентре, и даже под Эгидой было бы плохо. Если не от самой атаки, то от отката самой Эгиды уж точно.

Кафешку, столик, тела случайных жертв и верхние слои земли унесло прочь, будто злой волк подул на соломенный домик. Взрывная волна вдавила мое временно неуязвимое физически тельце в землю, а я поблагодарил свою находчивость за то, что Эгидой накрыл не только себя, но и недоеденный десерт. Второй такой заказать уже точно не выйдет, даже если я соглашусь доплатить. Сомневаюсь, что те же повара выжили. А еще, есть подозрение, что во всем Вечном резко уменьшилось количество целых окон.

А тем временем, у выживших после взрыва имперцев, чей барьер хоть и рухнул, но большую часть урона удержал, а личные чары отклонили оставшийся, появились совсем новые проблемы. Взрыв просто испарил, - вот тут точно магия поработала, - верхние слои земли, обнажив то, что скрывалось под грунтом. Стоит ли говорить, что телохранителям и самим охраняемым увиденное не понравилось?

Черные, склизкие и покрытые ядовитыми шипами корни устилали округу живым и постоянно шевелящимся ковром, ковром грязным, мерзким и пи*дец каким опасным. Я, мягко говоря, пребывал в недоумении, граничащим с непониманием. Практически никогда не встречавшись в бою с друидами, если не считать парочку ничего не успевших продемонстрировать покойников в Каменной, я довольно неплохо знал их арсенал и тактику действий. Тут тебе и консультации Гестии, которая с кем только не воевала, и шастанье по чужим снам, где можно почерпнуть если не навыков, то чистых знаний и жизненного опыта.

Так вот - это не походило ни на что из известного мне арсенала любителей гринписа и природозащиты. Дело даже не в мощи и масштабе применяемых чар, что превратили громадный кусок парка в смертельную ловушку. Высокий уровень и ранг колдующего легко добавит и мощности, и объема, и изощренности, так что тут все в порядке вещей. Просто для меня, да и для всех моих источников информации друиды, флористы, мастера роста, хозяева лесов - это жизнь, чистейшая и дистиллированная, необоримая и вездесущая, непобедимая в своей эволюционной совершенности.

Нельзя сказать, что здесь не было жизни, ибо она присутствовала... но что это была за жизнь! Это живое, жизнь забирающее и непрерывно умирающее безумие было воплощением совсем другой стороны этой грани магического искусства. Жизнь сплеталась со своей извечной соперницей и ближайшей сестрой - со Смертью. Это и в помине не похоже было на ту холодную и отстраненную силу, какую звали и покоряли некроманты, вроде Касси Давай Дружить.

Обратная сторона жизни, живой природы как таковой: смерть, что порождает новую жизнь, что должна будет умереть лишь для того, чтобы вновь породить то, что умрет чуть позже. Непрерывное гниение упавших лесных исполинов, покрывающихся мхами и грибницами, прорастание прекрасных цветков на костях и телах лесного зверья, танец хищника и жертвы, что всегда имеет закономерный итог. Смерть кормила жизнь, делала ее сильнее, а жизнь в ответ отдаривалась смерти с той пылающей и иступленной страстью, что доступна только живому, жаждущему жить и плодиться.

Две совершенно противоположные силы питали свои антиподы, добывая массу для роста и энергию для атак непрерывным ручьем. Сенсорика просто захлебывалась в выпускаемой этим безумием силе, а сила эта, лишь выплеснувшись в мир, тут же уходила на создание новых боевых единиц вместо павших. Даже сквозь все помехи, создаваемые для моего хрен знает какого ока, я будто наяву видел величественный и прекрасный лес, понимая что скрыто за его фасадом. Эту сторону никто не любит, ее не желают замечать, но она никуда не уходит. Природа жестока, как жестоки и ее законы. Для нее смерть будет лишь частью бесконечного цикла жизни - отмирание ненужного, гибель слабого, забвение неприспособленного, вместо которых придет иная, лучшая жизнь, которая обязана будет уступить место тем, кто станет лучше нее самой.

Кто бы ни призвал сюда это нечто, кто бы ни вырастил его втайне от видящих и сенсоров, точно под местом прогулки своих жертв, но он был силен, умел и совершенно точно чокнут дальше некуда. Но он не прогадал. Я не зря говорил про то, что вот это вот все не за один день выросло - все растения в округе явно обрабатывались заранее, потому что я даже представить боюсь, какие затраты к резерву потребует воплощение такой хероты одним решительным махом. Да и вообще, магия природников именно в этом и сильна - возможностью вкладывать не так уж много сил, но позволять собственным чарам самим подпитываться от мироздания, наливаясь мощью без непосредственного участия создателя.

В противовес нападающим (или нападающему) имперцы именно времени на подготовку не имели, да и вообще оказались изрядно неготовыми к столь наглой внезапной атаке, какая свалилась на их головы градом кирпичей. Зато у них было преимущество в количестве применяемых чар и в малой площади, которую нужно защищать.

Помогало не очень.

Ядовитые корни атаковали подобно одному организму, не давая собраться в новую формацию, но они оставались все же одними только корнями - чарами опасными, но достаточно прямолинейными. Первые секунды после детонации позволили собрать кровавый урожай, но стоило только жертвам опомниться, как дело пошло уже не так гладко.

Всего было только три личности, чье волшебство позволяло не только отбиваться и сохранять свою жизнь, но и вполне сносно прикрывать других и атаковать самим. Самым, пожалуй, выделяющимся я бы назвал немного сгорбленного старичка в темно-фиолетовой мантии и искусно скроенным костюмом под ней. Дядька отжигал не по-детски, буквально заливая округу потоками Пламени. Одна из самых простых и легких в освоении ветвей магии, остающаяся при этом еще и чертовски мощной, способной противостоять практически любому типу противника.

Обычно, пламенеющие атаки даже слишком сильны, отчего понятие дружественного огня для огневиков играет совершенно новыми красками. Сейчас этот постулат опровергался на моих глазах, ведь Огненный Скульптор сорок четвертого уровня не просто бил пламенем, но буквально заставлял его обтекать союзников, атакуя строго те цели, которые и должны были быть атакованными. Контроль сравнимый, если не превосходящий мой собственный, и это для энергии того плана, что как раз славится именно неконтролируемой мощью, не различающей ни врагов, ни союзников! Огненные ручьи, потоки белого от жара пламени, легко могли сжечь человека, просто пролетев рядом с ним, но испепеляющий жар отказывался задевать что-либо, кроме порождения неизвестного друида или друидов.

Вторым бастионом сопротивления оказался огромный, закованный в совершенно неподъемные с виду латы, рыцарь. Причем я уверен, что до атаки никакого обладателя такой выдающейся "одежды" в той толпе не было. Успел прыгнуть на помощь телепортом? Или достал защиту из пространственного кармана? Ответ не столь важен, в отличие от его действий. Там, где остальные ближники едва-едва умудрялись защищать самих себя, да и то, постепенно уменьшаясь количеством, этот тип наносил полноценные атаки.

Джаггернаут сорок четвертого был еще и Защитником, буквально забирая на себя все атаки, что предназначались кому-то другому. Что-то напоминающее мою кражу, но работающее за счет артефакта и личных, не планарных, навыков. Доспехи не только делали его похожим на сбежавшего из сорокового тысячелетия космодесантника, но и умудрялись накапливать получаемый урон. А когда накапливалось достаточно много, он все эти удары возвращал, после чего от смертоносной флоры в некотором радиусе оставалась только пыль, щепки и облака безвредного для его амулетов яда. Массы этой пыли, кстати, не хватало на еще один объемный взрыв, а те небольшие подрывы, которые таки случались, возвращались обратно, отчего их быстро перестали использовать. Или, что вероятнее, ждали пока этой пыли накопится побольше.

Третьей защитницей, буквально обнявшей скрывшегося под индивидуальным защитным куполом подопечного, была призванная. Вернее, Скованная, неизвестного для моего взора класса. Подсознательно ожидал увидеть в этой жертве чужих желаний и целей типичную рабыню, какими их делают рабоманты и прочий нехороший люд. Ну, знаете, пустой и тупой внешний вид, безвольное выражение лица, или наоборот - похоть и покорность, так и бьющие изо всех щелей. Увидел только цепкий и внимательный взгляд готовой к бою магички, собранный и опасный точно так же, как опасным будет горный обвал.

Про обвал я не шучу - одетая в изящное зеленое платье Скованная была геомантом, сильнейшим из всех, которых я встречал. Ее воля скрепляла разрыхленную корнями землю, превращая ее в монолит, ломая, давя, растирая в пыль злобствующие и умирающие растения. Более того, каким-то образом она их буквально окаменяла, превращая в еще один уровень защиты, так как подвижности эти червеобразные големы не теряли, а вот сторону меняли кардинально. Уровень сорок седьмой, а степень опасности самая высокая изо всех присутствующих.

Несколько секунд реально казалось, что проблема решена - троица защитников методично разносила порождение жизни и смерти на кусочки, не встречая действительно серьезного сопротивления. Да и еще не помершие свитские, пополам с бегущими на помощь стражниками, которые оказались достаточно близко, чтобы прийти на помощь даже с учетом неработающих телепортов, вносили свою лепту.

Увы, целью всего конструкта было выиграть время, а не поубивать вообще всех, потому что спустя эти несколько секунд пошла вторая волна магии, все той же неестественной направленности, соединившая столь несоединимые силы. Прямо изо все еще шевелящихся, но теперь стремительно разлагающихся корней начало расти нечто новое. Конструкт сам себя перерабатывал на чрезвычайно полезное удобрение, давая взрасти на своих останках новому оружию.

Мхи и грибы выплеснули тонны яда в воздух, точно так же погибнув и дав взойти на своих останках первым стебелькам. Стебельки стали кустиками, а потом и деревцами, деревцами изначально ветхими, умирающими, страшно искривленными и покрытыми пожирающими их болячками. Деревья росли с уже заранее пожухлыми и высохшими листьями, что опадали и превращались в активную защиту, сбивающую (пытающуюся сбить) любые встречные заклятия.

И атаковали сами.

Атаковали на глазах гниющими цветками, что стреляли ядовитыми иглами. Били снарядами из шишек, омерзительных фруктов и плодов, выстреливающими из дупел потоками древесной трухи, действующими подобно автономным чарам, что сами искали щели в барьерах. И, конечно же, разлагали на удобрения трупы тех, кто уже успел умереть. И то, что росло на телах высокоуровневых свитских, было куда опаснее, чем "простые" конструкты.

Но не это было целью атаки, нет. Самой страшной опасностью, истинной целью этого праздника естественного отбора было постепенно входящее в силу замкнутое поле, методично расслаивающее амулетную и артефактную защиту. Такие щиты мощны, могут быть созданы мгновенно и не требуют особых затрат на поддержание, но, в отличие от личной магии, их нельзя подкорректировать налету. А уж если конкретное замкнутое поле использовать против совершенно точно известной защиты, то шансов немного.

Я впервые увидел того, в ком текла кровь одной из могущественнейших династий мира. Обычный с виду парень, пусть и богато одетый и породисто-аристократичный. Тот же Лосий внешне куда лучше смотрится, сволочь смазливая. Этот же Наследник Вечности тридцать третьего уровня больше походил на серую мышку от мира аристократов. В нем не было ничего, что можно было бы посчитать необычным.

Упавший барьер был замечен и все вокруг прекрасно поняли, по кому будет нанесен следующий удар. Призванная тут же забыла про атаку и почти мгновенно укрыла их обоих толстенным коконом из земли. И землей тот кокон был недолго, став каменным, почти черным от собственной плотности и вложенной в него магии. Эта штука была куда прочнее оружейной стали, скажу я вам! Но, как вам подтвердит кто угодно, "почти" никогда не бывает достаточно. Не меньше сотни иголок, летящих на околопулевой скорости, и пара десятков "трухлявых стрел", по аналогии со всякими "огненными стрелами", успели сорваться в свой смертоносный полет.

Вот тут я и понял, что местных императоров не зря зовут Вечными. То ли классовый навык, то ли следствие умения подаренного перком, но на один короткий миг, этот миг перестал быть коротким. Воля даже не взглянувшего на атаку, - да и летели удары со всех сторон, - парня попросту остановила их.

Это напоминало вывернутое на изнанку Мгновение Вечности, только куда более искусно исполненное и масштабное. Мой перк давал мне возможность растянуть секунду, временно увеличив скорость и став чертовски быстрым. И дело было не только в повышаемых статах, но и в чем-то еще, чем-то, что я видел сейчас пред собой, пусть и в другой форме. Течение Времени изменилось.

Иглы, основанные на трухе и гнили заклятия, метнувшиеся вперед уже знакомые листья, просто замерли. Без каких-либо возмущений в энергетическом плане замерли! То есть, сенсорика в таком бардаке была не очень надежным источником информации, но я все равно не заметил вообще ничего! Миг прошел, призванная укрыла своего хозяина внутри каменного яйца, твердости неимоверной, а уже безвредные атаки лишь оставили на том яичке Кощеевом пару мгновенно затянувшихся трещинок.

Что бы ни применяли для постановки помех в телепортацию, но эта штука работала избирательно - только на тех, кому прыжки пытались запретить. Как я эту истину понял? Ну, тут замешаны мои высококлассные аналитические таланты, острый ум, отточенная интуиция, феноменальная наблюдательность и даже восхищающая всех и каждого скромность... Если серьезно, то один из убийц доказал мою версию практическим методом, выпав из какого-то блинка прямо посреди остатков имперской формации. У меня сложилось ощущение, что этот телепорт тоже был сделан за счет артефакта, но поручиться не решусь.

Фигура садовника восьмого уровня обладала столь крутой маскировкой, что она даже мой героический взгляд проигнорировала. Логично, ведь в составе делегации как раз была полноценная Скованная, которой хватило бы случайно мазнуть взглядом по подозрительной личности, чтобы засада провалилась еще до начала. Пусть класс и уровень убийцы оказались скрыты, но внешне спутать его с садовником можно было только если очень много выпить, скурить и еще таблеточками заполировать.

Одеяния его были этаким аналогом костюма лешего: мох, свисающий со всех сторон, пожухлые листья и сухие веточки, обретшие антропоморфную форму. Если бы не сфера и не цепкий взгляд, то я мог бы пропустить едва различимую на фоне поменявшегося пейзажа фигурку. А если бы не ноющая боль от чувства опасности, то просто принял бы эту фигуру за один из десятка двойников, внешне выглядящих точно так же, но действительно состоящих изо мха, листьев и дерева.

Призванная, спрятавшись в скорлупе почти абсолютной защиты, не могла уловить настоящего врага, а остальные просто не успели среагировать. Каждый шаг этого чела был абсолютно правильным, уводя от случайных атак и взглядов. Блокировка ясновидения, полагаю, на атакующего тоже не распространялась, как и противодействие телепортации. Движения легкие, быстрые и немного, самую малость чрезмерные - явный признак того, что перед боем кто-то обпился зельями. А то, насколько едва эта чрезмерность проскакивает, указывает на привычку к подобным усилениям. Есть еще вариант с не слишком сильными зельями, но я искренне сомневаюсь, что на такое дело идут, ограничиваясь полумерами. Да и не может у чистого кастера быть такой скорости без усилений. А то, что именно эта фигура создала атакующий конструкт, сомнений у меня не вызывает.

Каждый шаг оставляет после себя осыпающиеся оземь семена, тут же прорастающие в острые щупальца с каким-то хвойным покрытием. Хвоя эта очень неплохо стреляла, добавляя хаоса в окружающую действительность. Оказавшиеся на пути двое бретеров из свитских, прикрываемые барьерщиком, были просто сметены походя, без каких-либо задержек. А ведь у них уровни приближались к тридцатому!

Взмах рукой и горсть семян превращается в пули, впивающиеся в барьер и всасывающие в себя магию, дестабилизируя чары и быстро увеличиваясь в размерах. Достигнув размера среднестатистической шишки, они тут же взорвались, окончательно разбив ослабевшую преграду. Резкое сближение, взмах длинного, кривого и острого то ли кинжала, то ли древесного корня и попытавшийся ударить из блинка бретер оказался вскрыт, словно рыба. И удар убийца наносил раньше, чем тот успел перенестись.

Второй сумел заблокировать скупой взмах странного оружия, одновременно выжигая одноразовым амулетом почти добравшиеся до него корни, но тоже совершил ошибку. Он явно ожидал, что удар будет сильным, столь же страшным, как и предыдущий. Вместо этого убийца едва касается его клинка своим, из-за чего бретер рефлекторно подымает оружие вверх. Кинжал во второй руке пытается отбить атаку и выиграть время, но убийца успевает легонько царапнуть жертву деревянными когтями. Яд и мгновенная смерть второго бойца ближнего боя.

Столь же небрежно обходя падающее тело, странный друид швыряет вперед какое-то особо злобное семечко, прошедшее сквозь наспех поставленный барьер и тут же начавшее прорастать в теле судорожно забившегося в агонии мага. Закричать он не мог, ведь ростки слишком быстро пробрались к горлу, да и не успел, потому что убийцу заметили и сожгли вместе с трупами его жертв. Старичок-Скульптор отжег на треть резерва, не меньше, но в том месте сгорело даже само пространство, не говоря уж о материи или магических щитах.

Я, наблюдающий за этой сценой, уловил какую-то странность, но понял даже медленнее самого старичка. Все же не на меня подлянка была направлена, а чуйка не предупредила. Мшистые двойники, оказывается, не только внимание отвлекали, но еще и служили маячками для телепорта-замены. Что-то похожее умеют телохранители, да и те же шулера с их тасовкой карт в колоде без тасовки, имеют в своих умениях те же корни. Но как быстро и чисто сработано, пусть даже с ясновидением!

Убийца мог почуять заранее, ведь его предвидение не затемнялось, но ждал до последнего момента. Того момента, когда старик должен был открыться, ослабить концентрацию на защите, если желал ударить действительно мощно. Дед понял все очень быстро, неестественно быстро, укрывая себя огненным цветком. И каждый лепесток этого цветка, закрывающегося в невероятно прекрасном движении, был воплощенным сгоранием. Просуществовать эта защита могла недолго, пару секунд, но за эти секунды даже бог не факт, что продавил бы эту защиту. Некий аналог моей Эгиды, правда куда менее надежный и не мгновенный.

Именно мгновения его и сгубили. Кому-то могло бы показаться, что тонкий деревянный шип почти черного цвета, просто взял и пробил цветок, но я знал, что это не так. Вещица была очень мощной, пусть и одноразовой, но близкой к легендарности, и все равно не могла бы пробить такую оборону. Цветок закрылся не мгновенно, каким бы идеальным контролем ни обладал Скульптор. Идеальный выбор момента, золотой во всех смыслах выстрел: игла прошмыгнула под защиту в тот миг, когда вся остальная защита ослабла дальше некуда.

А еще, столь всесжигающее пламя сорвало со старика защиту громадного рыцаря, что мог бы попытаться забрать рану себе и перенести ее на что-то другое. В этот миг могущественный маг был особенно уязвим. Этот миг и решил его судьбу. Вспыхнув особенно ярко, цветок рассыпался обжигающими искрами, а маг упал на землю, еще в падении превратившись в лужу слизи и плесени.

Жизнь пожрала жизнь.

С момента появления этой личности на поле боя прошло едва полторы секунды, но урон вышел как бы не более значимый, чем все предыдущее буйство. И останавливаться ни одна сторона не собиралась.

Каменные шипы, взрывающиеся не хуже начиненных гвоздями бомб, посылаемые призванной, были опасными, но только ими все и ограничивалось. Не имеющая возможности нормально наблюдать за ходом боя, Скованная целиком сосредоточилась на защите подопечного, даже не пытаясь раскрыться. Умно, ведь именно за его жизнью сюда и явились, но в то же время, такой ход давал слишком много свободы атакующему.

Лишившись поддержки всепожирающего пламени, Защитник уже не справлялся с вертким и прыгающим между собственных постоянно обновляемых двойников друидом. А ведь каждое его движение оставляло все больше семян и не все они прорастали опасными только для недобитой свиты иголкострелами. Постепенно растительность свивалась в какую-то странную конструкцию из плода внебрачной связи плюща и колючей проволоки. Засохшие и умирающие, как и все творения убийцы, кустики медленно и ненавязчиво сплетались в еще одно замкнутое поле, ослабляющее, сковывающее, прерывающее техники и Защитник дрогнул.

Чуть больше двадцати секунд, - хотя даже мне они показались если не часами, то минутами, - и мощнейший удар просто разорвал человека внутри его доспехов. Он не успел отдать обратно слишком быстро получаемый урон, а хитрая магическая дрянь временно вывела из строя защиту его лат. Тоже домашняя заготовочка, вне всяких сомнений. Общая природа с самым первым объемным взрывом просматривалась четко, но если там первую роль играл физический урон, то тут была почти чистая магия. Вернее, ее отсутствие - комбинация трухи, пожухлых листьев и мха просто откачала из воздуха всю магию, выжрав ее, словно пьяница стопарик... ну, или как десяток флаконов негатора высочайшего класса, а ударная волна от относительно слабого взрыва довершила дело, убив рыцаря.

И осталось их только двое.

Свиту почти додавило, а кого не додавило, те стремительно отступали подальше из круга смерти. Подбегающие стражники, хоть и считались среди стражи элитными, но уровнями доставали максимум до двадцатого с редкими вкраплениями двадцать пятого. Помешать они не могли никак, даже если бы их было побольше, а подходили они сразу отрядами.

Оставалась последняя преграда к цели.

Я лично не видел, как убийца сможет продавить скорлупу призванной. Даже я сам имел бы с ней немало проблем - прямыми магическими атаками многого не добьешься, а просто выкинуть ее на другой план не выйдет. Эта магия... она словно вцепилась в землю, вцепилась в саму реальность. Даже погрузи я ее поглубже в Тень, ее неумолимо потянет обратно в реальный мир. А друиды, включая даже столь странных, очень хреново владеют именно кумулятивной магией, пробивающей любые щиты. Тут как раз покойного старичка надо было бы спрашивать.

Дай убийце времени и он, как и любой друид, создаст что-то медленное, постепенное, но гарантированно смертельное. Да хоть точно та же игра с созданием специализированных замкнутых полей! Вот только потребует это слишком много усилий, непозволительно много драгоценных секунд, ведь защита от телепортации не вечна, а пробить ее уже наверняка пытаются. Я это жопой чую, настолько очко сжимается от гула энергий где-то вверху, под облаками. Странную пелену дестабилизации рвут и кромсают всеми силами и с каждой секундой все больше участников к терзанию присоединялись.

Если друид надеялся выполнить свою миссию, то ему срочно нужен был способ вскрыть скорлупку и добраться до сидящих внутри личностей, или оставалось только делать ноги и делать их быстро. Убийца не разочаровал, да так, что я чуть очередной вишней не подавился, несмотря на Эгиду. Заметка: поедание сладостей под Эгидой неплохо помогает бороться с планарным влиянием. В той пустоте, какую создает в тебе это умение, любые чувства становятся тем топливом, что можно вбросить в печь вместо самого себя. Обычно я просто давлю нарастающие порывы волей, тем более что базовая Эгида уже давно не слишком меня давит, но даже такая мелочь помогает.

Так почему же я едва не подавился?

Друид, не задержавшись ни на секунду, даже не посмотрев в сторону павшего Защитника, остановился чуть в стороне от скорлупы, окружив себя вихрем листвы и превратив всю землю под ногами и в ближайшем радиусе в сплошные корни, мох, плесень и гниль, временно лишив геомантку возможности атаковать снизу. Та, кстати, что-то заподозрила и принялась... усиливать защиту. Урок из гибели Скульптора был усвоен, отчего раскрываться она не собиралась, лишь участив обычные атаки. А те, пусть и могли опустошить средних размеров крепость, были слишком примитивными, чтобы свалить такого противника.

Нападающий встал на одно колено и что-то положил на землю, вернее на тот перегной, который ее заменил. Различить что-либо подробно я не мог из-за все тех же помех и мелькающих листьев, но долго гадать не пришлось. Вспышка энергии, не слабее таковой от тактических чар, и вокруг неподвижной фигуры сомкнулись мгновенно выскочившие из-под земли корни толщиной в пару человеческих туловищ. И они не только друида обняли, нет, сила природы растекалась, прорастая такими же корнями все глубже и глубже, охватывая площадь даже большую, чем первоначальный круг корней.

А вверх рвался ствол исполинского дерева, толщиной таковой, что в стволе его можно было бы поместить небольшую кафешку, вроде той, где отдыхал недавно я сам. Метров восемь в диаметре, не меньше, а высота все росла и росла. И не просто росла, но и атаковала - множество титанических корней, самые крупные из которых были толщиной в легковой автомобиль или чувство юмора среднего двачера, метнулись злостными тентаклями к еще более упрочнившемуся каменному яйцу. Я могу поставить свои кинжалы на то, что сидящая внутри призванная и ее подзащитный хором выругались и искренне пожелали вернуть время назад. Лучше уж попытаться прорваться через преграду из окруживших скорлупу умирающих растений, чем получать такие вот люли.

Огромный, исполинский дуб, высотой в пятиэтажное здание и кроной в среднего размера двор рядом с этой пятиэтажкой, восстал из ростка за считанные секунды. Он еще только родился, но сила друида исказила его. Ствол и ветви были покрыты трещинами и дуплами, листья имели все тот же осенний оттенок, а желуди были черными от наполнившей их силы. И еще оно было передвижным - я потому и подавился, что эта штука напоминала собою немножко уменьшенную версию той самой легенды, которую мы убивали всей компанией в диких землях.

Даже название было похожим, только если нам тогда противостояло Древнее Древо пятьдесят шестого уровня, то эта штука была подписана Погибающим Древом, а уровня не имело, являясь, скорее всего, временным конструктом, обретшим подобие самосознания. Оно могло бы прорасти полностью, - зашептало ясновидение, сумевшее на миг прорвать блокаду, - став неподвижным, но постоянным стражем, могучим защитником и живой крепостью. Убийца пропитал его в своей силе, столь же благой, сколь губительной, фактически создав из ростка полноценное легендарное чудовище, но цена оказалась высокой. Как и все, чего эта сила касалась, новорожденное чудовище было обречено умереть, чтобы родиться вновь уже чем-то иным.

Вниз с его веток сыплются плоды, уже дающие всходы, но основная мощь гибнущего тела направлена на то, чтобы не дать отступить засевшим в скорлупе людям. Они очень зря не стали убегать, считая, что смогут легко выстоять, не желая показывать спину и надеясь вымотать противника, чтобы его смогли взять живым. Или недостаточно мертвым, чтобы некроманты и видящие не смогли допросить останки.

Скованная показывала класс, заставляя восхищенно отправлять в рот очередную ягоду, но она все же была не одна и ей нужно было прикрывать подопечного. А еще ее резерв был не бездонным. Черпать же энергию из плана бесконечно не выйдет, если не желаешь сдохнуть особенно нехорошей смертью. Я мог бы попытаться, но уж кто-кто, а моя персона - это статистическая погрешность в числе тех, кто пытался и подох.

Но она отбивалась! Корни обращались в камень, а камень в пыль, пыль становилась тонкими и смертоносными лезвиями, иглами и стрелами, что сотнями били в древесный столб. Усилив атакующие способности порождения, создатель квазиразумного конструкта ослабил его врожденную броню. Она все еще была восхитительно прочной, но удары рассекали ветхую кору и трухлявую, подгнившую древесину, заставляя ее сочиться черным соком. Били со всех сторон каменные тараны, а пылевые облака сталкивались с хороводами листвы, взаимоуничтожая друг друга.

Друид черпал силу из тел собственных творений, постепенно умертвляя все, кроме гигантского дуба, на который шла вся подпитка. Но у него, зато, силы не спешили заканчиваться. Все реже били облака каменной шрапнели, все менее густыми становились пылевые тучи, все медленнее летели глыбы и копья. Попытки утопить если не конструкт, то собственное убежище в зыбучих песках непрерывно прерывались, не отпуская, не позволяя отдалиться, нырнуть вглубь земной толщи, откуда достать могучую геомантку не выйдет никакими усилиями.

В ответ падал дождь из острой листвы, оставляющий едва видимые засечки на камне, но засечек тех было слишком много. В ответ расплескивались едким соком и огнеопасными смесями желуди, вернее, те из них, которые не шли на выращивание новых ростков и последующее их разложение ради энергии. Из расщелин текли потоки трухи, а дупла били полноценными аналогами боевой магии, не давая ни секунды продыху, давя, давя, давя любые попытки сорваться с крючка. А еще Древо двигалось, подтаскивало себя корнями поближе к пытающейся откатиться подальше сфере, сцеплялось с ней и грозилось буквально налезть на нее. После такого песенка оставшейся парочки будет спета.

Враг почти успел.

Но, как и в случае со Скульптором, "почти" никогда не считается за аргумент. Уши заложило от душераздирающего скрипа и пространство рядом с побоищем просто разорвало и скрепило ржавыми скобами. Ощущения были такими, будто разорвало мое собственное мясо и скрепило его тем же способом - дикая, ввинчивающаяся в виски головная боль и невыносимое хоровое пение, сливающееся в неразличимый и сводящий с ума речитатив.

Божественное чудо.

Бог, чье имя я еще выясню и адекватно воздам за такое неконвенционное отношение к случайным прохожим, ограничился только одним Чудом, исполненным через молитву сразу целой плеяды высокоуровневых клириков. Но хватило и одного-единственного вмешательства, ведь люди тоже не зря тут стояли. Боженька создал прокол, относительно стабильный и достаточно точный, соединивший место молебна и поле боя, а уже люди смогли перекинуть канал, пусть даже и отнюдь не стабильный.

Канал едва-едва функционировал, но свою роль исполнил - сразу два десятка высокоуровневых (никого ниже тридцать пятого) гвардейцев пришли правящей крови на помощь. Я ожидал еще одного Скованного, а то и Героя из местных, но, видимо, они слишком сильны и "тяжелы" для столь утлого портала... или просто не успели протиснуться. Впрочем, канал снова наливался мощью, постепенно готовясь перебросить и вторую порцию бойцов, если первой не хватит.

А их может и не хватить - уж больно жестко и методично отбивается Древо и засевший в его глубинах друид. Атаки рвут крону, почти опустошая ее, выбивают огромные раны на древесном столбе, отсекают и испепеляют растительную плоть. Корни бьют с невозможной точностью, а заклятия всегда ослабляют защиту ровно в тех местах, где нужно. Вот прорастает мхом, добравшимся до костей и мозга, немного провалившийся вперед Мечник и Чародей. Следом за ним несколько иголок пробивают шею верткому Мастеру Клинка, а союзники не успевают исцелить загнаивающиеся на глазах раны, вынужденные отступить под порывом прелой листвы, сочащейся токсинами. В следующий миг ударившие с трех сторон корни растерзали группу аж из четырех магов, сообща готовящих что-то масштабное.

Долго так не продолжалось: работа боевого видящего легко различима для опытного ока прошедших множество битв гвардейцев. Многие из них и сами могли таковыми считаться, а тот факт, что странное поле мешает их ясновидению или схожим навыкам, ничуть не мешает им еще больше взбаламутить реальность. Да, они ничего не будут видеть, как и раньше, но ведь и противник, сейчас убивающий их за счет этого превосходства, тоже ослепнет. И бой будет идти на равных.

Он и пошел, пусть даже не настолько ровно, как хотелось бы гвардейцам. То ли друид мог видеть даже сквозь столь мощные помехи, то ли и раньше не слишком сильно на видения полагался, но он не пал в тот же миг. Да, ему больше не удавалось убивать с той же легкостью, да, теперь раненых успевали прикрыть и дать излечиться самим или с помощью зелий, амулетов и парочки целителей. Только двое погибло от яда, не успев спастись, но повреждения, полученные древом, внушали осторожный оптимизм. Тем временем, скорлупа со Скованной и принцем уже восстанавливалась, постепенно перекатываясь за спины прикрывающим ее силам.

Друид мог бы додавить их даже сейчас - прошло только двадцать секунд, а почти половина из двух десятков оказалась выбита, пусть и самые слабые, пусть и не было среди подмоги никого уровнем выше сорокового. Сражение застыло в шатком равновесии, и оно могло быть нарушено в любую сторону. Но вот, пространство снова зарыдало, и на поле боя оказались новые отряды.

Двоих, кстати, просто разорвало самим порталом, но еще около трех десятков успешно вступили в бой. Действительно сильных среди них не было, видимо, портал и вправду не мог перенести слишком могучих воинов и чародеев. Но это ненадолго, ведь структура канала стремительно стабилизируется, а убийца уже растратил слишком много сил, чтобы помешать сему.

Очередной удар сразу двух пятерок магов, залил взбесившуюся флору потоком черного огня, заставив дерево запылать и начать осыпаться черным прахом. Тьма и Пламя смешались воедино, пусть и на бесконечно короткий срок. Они тут же начали взаимно уничтожать друг друга, не могли не начать. Две разных планарных силы никогда не уживутся вместе. Но сам результат их конфликта стал той еще жутью, сочетающей в себе разрушительные концепции обоих планов.

Дуб еще двигался, еще пытался дотянуться до так и не раскрывшейся скорлупы, но тщетно. Следующая атака скоординировавших усилия магов, при поддержке призванной, сумевшей временно затормозить продвижение Древа затвердевшим песком, попросту отрубила ствол у самого корня. Друид вообще не допустил задержки, тут же начав перестраивать конструкт, превращая крону в новую корневую систему, но шансов не оставалось. Отчаянная атака сразу всей свободной энергией просто напрашивалась, как и попытка побега, но ожидания исполнились лишь наполовину. Атака последовала, но не побег.

Обратившийся в труху ствол и вихрь листвы, так и вопили о своей опасности. Не желающие еще одного супер-взрыва, имперцы сходу ударили по этой туче всем, что имели, включая дестабилизирующие чужую магию навыки. Но могли бы и не бить - говорю как тот, кто ощущал лживость этой опасности. Облако даже не собиралось взрываться или вообще делать хоть что-то, а просто отвлекало внимание.

Все та же закутанная в маскировочный камуфляж одинокая фигурка, - хотя я до последнего не верил, что убийца был один, - проскользнула между отвлекшимися бойцами, отсекая одному из них половину черепа. Шлем, мать твою, надо надевать, а не ходить с непокрытой головой! Кодекса космодесантников на вас нет!

Друида заметили и попытались остановить, но тот подбросил вверх десяток сияющих кристаллов, развернувшихся тяжелым барьером каждый, разрезав пополам невезучего целителя и отрезав скорлупу от подмоги. Они даже под землю уйти не могли, ведь все барьеры-кристаллы разом как-то мигнули и объединились в один, заключивший их в купол.

Это уже не легендарка, а что-то попроще, пусть и почти до нее достающее, а потому долго оно не простоит. Да и вообще, оказываться наедине с геоманткой подобного уровня, да еще и в столь тесном пространстве - поступок очень опрометчивый. Еще один кристалл, в этот раз вообще не ощущаемый в сенсорном плане и не воспринимаемый никак иначе, кроме как обычным взглядом, легонько стукнулся о мигом качнувшуюся назад сферу.

Вероятно, призванная смогла почуять свою смерть или просто ожидала чего-то этакого, если не сталкивалась с такой атакой раньше. По восприятию резануло ощущение абсолютной пустоты, где не было и не могло быть вообще ничего, и примерно половину скорлупы просто дезинтегрировало, не оставив даже намека на способ уничтожения. Это не просто в какой-то план выкинуть, это куда как круче!

Обе цели оказались на виду - все такой же равнодушный парень и пошатывающаяся от усталости Скованная. А потом, еще до того, как друид бросил хоть одну ядовитую иглу, барьер рухнул, и на убийцу обрушилась вся мощь собравшихся здесь имперцев.

Никогда до этого не встречал столь прямой атаки ясновидением. Нет, я тоже мог что-то похожее сделать, даже лучше, но я бил через Грезу, а не чистым и рафинированным ясновидением в концептуальном его проявлении. Это даже атакой, по большому счету, не было, скорее отчаянным воплем, последней волей готового умирать.

Сознания коснулась какая-то невыразимо острая горечь, чувство потери, лишения всего, что имел и ценил. Будто разом из-под ног выбили землю, оставив висеть прямо в воздухе, отчаянно пытаясь за что-то ухватиться, но ничего не находя. И, конечно же, ненависть. Не ярость берсерка, не истеричная злоба кровожадного головореза, а холодная, выверенная и спокойная ненависть к тому, кто тебя и лишил всего, что любил. Никакой потери головы, лишения контроля, нет и в помине. Только бесконечный океан мотивации, готовности идти до конца и не завершать историю до тех пор, пока не будет в ней поставлена точка.

Эти чувства стегнули всех вокруг, даже меня, заставляя потерять концентрацию на один только короткий миг. Убийца вывернулся змеей, ударил десятками выросших прямо из одежды ростков, проскользнул между почти скрестившимися на его шее ударами и вышел-таки один на один против неприметного паренька, оказавшись лицом к лицу с имперским принцем.

А тот, даже не поменяв выражения лица, спокойно взмахнул рукой, заключая своего несостоявшегося палача в серую сферу неподвижности. Это должно было остановить реку Времени, заморозить убийцу, но тот, почуяв что-то, успел обернуть себя в кокон чистейшей энергии, имеющей ту же природу, какую он давал своим творениям. Вихрь листвы был небольшим, но очень плотным и буквально сияющим гнилостно-зеленым цветом. Вихрь позволил ему отвоевать у непреложного Закона, прозванного Временем, бывшего извечно и Вечностью пребывающего, немного свободного пространства.

Убийца застыл внутри сферы двух метров в радиусе, что сама застыла внутри сферы стазиса и молча смотрел на так же равнодушно созерцающего его парня. Я чуял его ненависть, жажду сделать хоть что-то, нежелание умирать, не завершив своей не мести даже, но правды. На его месте я бы наверняка попытался бы нырнуть в план поглубже и устроить фейерверк на своих похоронах. Он тоже мог это сделать, мог... но к ненависти добавился страх. Друид не боялся гибели, он уже умер, уже похоронил себя и оплакал на той же безымянной и пустой могиле, где лежит тот, кого он чужой волей лишился, потерял навсегда. Но он боялся такой смерти. Боялся отдать всего себя, до конца, без остатка.

А принц, словно разглядев этот тоненький росток страха, впервые улыбнулся, скупо и безрадостно, с некоторой долей самодовольства. Будто бы и не ждал ничего иного. Стазис давил все сильнее, не давая освободиться, а портал открывался уже в третий раз, чтобы с этим рейсом принести по-настоящему могучих защитников. Друиду оставалось только покончить с собой, но едва ли это поможет. А то, что убережет его от участи хуже смерти, и само станет точно такой же участью.

Партия окончена, победитель выявлен. Проигравшему уготована заведомо нехорошая гибель, а переживший покушение принц кровей императорских уже спустя два часа будет тискать свою призванную. Ясновидение не возвращалось, но некоторые обрывки все же доносило, так что я точно знал, что принц, несмотря на природное равнодушие, все же успел проявить некоторую долю волнения. Тут поможет бурная ночь в горячих объятиях красивой, страстной, умелой и решительно на все готовой женщины.

Такой же верной, каким мог стать я.

Забрасываю в трансформировавшуюся пасть Теневой Формы остатки десерта, после чего делаю очередную глупость, даже не знаю, какую по счету в этой жизни. Волевое усилие и тело словно вскрывают десятком лезвий - неглубоко, но болезненно и неприятно. Попасть в Тень оказалось предсказуемо сложно, ведь пространственные помехи устранили лишь для одного-единственного канала. Но раны мгновенно зарастают, а тело меняет облик, становясь гибким, когтистым и многоруким, максимально приспособленным к реалиям этой стороны мироздания.

Я ныряю глубоко, опасно глубоко, скручивая непомерно длинное тело, словно змея, превращая его в огромную пневматическую пушку, снарядом которой буду я сам. Изредка встречающиеся Тени, привлеченные отблесками могучего волшебства, легко различимого даже с довольно значительной глубины, кидаются прочь, едва меня завидев. Слабые засранцы меня давно уже боятся, и даже сильные не рискуют лезть знакомиться и спрашивать за "район". Главное, не привлечь внимания по-настоящему сильных Теней, которые меня не то что сожрать в один укус могут, но просто совершенно случайно вдохнуть в ноздрю.

Тело напрягается, меняет структуру, сплетаясь в нечто новое, а потом, в один миг выбрасывает меня вверх с огромным ускорением, выталкивая в реальность настолько быстро, что даже я сам с трудом отслеживаю этот момент, что уж говорить о тех, кто такой сюрприз негаданно для себя поймают?

Я успеваю принять почти человеческую форму, хотя правильнее будет назвать ее антропоморфной. Маски я с собой не брал, так что мое лицо представляет собою несколько кусочков белоснежной кожи и сочащиеся Тенью глаза да пасть, отчего различить любые черты попросту не получится. С такой рожей в храм не пустят, но и фоторобот сложить не сумеют, а меня это волнует больше всего прочего.

Я скрываю себя внебытийностью, скрываю себя так, как никогда ни от кого не скрывался, буквально вымарывая себя из картины мира, скрывая свою судьбу за тысячами чужих судеб, размывая ее и стирая, оставляя ее на откуп единственного человека, которому я ее доверю - себе самому. Мне на секунду кажется, что меня действительно нет и никогда не было, но секунда проходит и меня выбрасывает в реальный мир.

Они удивились совершенно искренне, когда я появился из ниоткуда прямо в воздухе, будто заснятый во время прыжка брейкдансер - выпасть вышло как-то боком и чуточку вниз головой. Хорошо, что мой вестибулярный аппарат привык к подобным издевательствам за время моего попаданчества, хотя на его месте я бы пожаловался в трудовую инспекцию.

Мой взгляд встречается с искренним удивлением в глазах ступающего через портал мужика. Пятьдесят первый уровень, Герой Неукротимой Бури, сияющий во Взоре подобно тому самому шторму. Одно его движение обратит ясный день в катаклизм государственного масштаба, одна его воля может стереть армию с лица земли. Противостоять ему - безрассудство, разозлить его - гибель, стоять против него - безумие. Очень интересный противник, по-настоящему страшный и, в отличие от Ферера Роше, успевший освоить свои способности и Героический титул, став оттого еще опаснее. Сразиться с таким действительно будет испытанием для меня, особенно на фоне никуда не девшихся гвардейцев и уставшей, но еще боеспособной Скованной.

Было бы.

Он, наверное, удивился, но испугаться не успел - спрятавшись настолько полно, что даже сам начал сомневаться в своем существовании, я не всколыхнул его чуйку даже в самый последний миг. Особенно на фоне творящегося в инфосфере безумия, притупляющего интуицию, особенно на фоне того, что я с ним драться даже не намеревался.

Резкий выдох, и набранная в рот, перед самой трансформацией, эссенция прямиком из сосуда касается даже не Героя, а всего лишь кромки портала, в стороне от него. Удар совершенно не по нему, а потому и не принятый в расчет. Вернее принятый, но даже весь его боевой опыт не мог заставить воспринять мое существование. Будь у него хоть на один удар сердца больше, он бы сбросил это наваждение, навсегда его запомнив и накрепко усвоив этот урок.

С непередаваемым чавкающим звуком портальная арка схлопнулась, превращая тело, артефактные доспехи, легендарный посох и даже саму душу в мясо, кровавый фарш и невосстановимые осколки. Единственной мыслью в удивительно пустой голове было несколько насмешливое: "А с Роше было куда сложнее".

Окружающие тоже не сразу среагировали на мое появление, возможно даже приняв меня за кого-то из собственного подкрепления. За это и поплатились, как ни удивительно. Костик он такой, не прощает, если его не узнают! Почти человеческая форма вернула мне и мою одежду с карманами, в которых нашелся мощный негатор, без которого я уже давно не выхожу из дома. Ну, из того места, где ночевал. Негатор ведь реально полезная штука и пригождался он мне куда чаще, чем даже аптечка.

Флакончик разбивается о поверхность вечной сферы, заставляя ту пойти ходуном и выпустить из плена почти обессилевшего друида, а я уже сворачиваю шею удивленно таращащемуся на то место, где секунду назад был портал, магу. Маг закономерно хрустит позвонками, окружающие начинают понимать, что дела идут как-то не так, а в картину их мироздания попало что-то, чего там быть не должно. И вот тут началось самое веселое и забавное, пусть даже для меня одного.

Я только набираю в неестественно раздавшиеся легкие воздуха, создавая теневые чары прямо внутри себя, готовясь выдохнуть их вместе с собственной злостью, а друид уже пришел в себя, в отличие от его цели. Взметнулась черная пыль, так и не успев стать защитой, когда кривой деревянный кинжал пробивает сердце Скованной. Мое отсутствующее на подобном уровне трансформации сердце тоже сжалось, но чего я, собственно, ожидал? Что мне удастся убить всех козлов, не замарав ручки кровью призванных?

Странный нож остается в груди так и не сумевшей защитить своего хозяина рабыни, а в руках убийцы появляется тонкий и даже на вид не боевой кинжал в форме крыла летучей мыши. Где-то под маскировочным халатом вспыхивают несколько амулетов, гася еще одну попытку потревожить Время. Попытайся принц использовать все тот же стазис, он мог бы преуспеть, но он задел не реальность вокруг друида, а его самого. И такой удар амулеты выдержали, пусть даже немалой ценой.

Стоило только кинжалу пробить сердце жертвы, как я понял, что кто-то здесь реально ненавидел парня, так как потратил на него мифический артефакт, да еще и, похоже, одноразовый. Именно артефакт, а не амулет, несмотря на одноразовость. Бывает, оказывается и такое. Теперь от родича Императора Веков не осталось ничего - ни души, ни тела, ни информационного следа, ни даже памяти. Даже моей сопротивляемости едва хватило, чтобы сохранить в воспоминаниях внешность и класс впервые сегодня увиденного парня. Большая часть тех, кто его знал, даже не вспомнит, как он выглядел, а все имеющиеся портреты станут показывать пустоту на том месте, где было его изображение, как и кристаллы с иллюзиями или другие похожие артефакты.

Удар, вымаравший из реальности раз и навсегда.

Я бы такую штуку не пережил, но, с другой стороны, я бы и не дал себя ею ударить, надеюсь. А убить оно может только тогда, когда пронзит чье-то сердце. Между прочим, короткое озарение утверждает, что артефакт не мог сработать на том, у чего сердца просто нет. Почаще что ли ходить в трансформированном облике? Хотя, не поможет - сердце в данном случае символизирует скорее полноценную душу, а не орган для перегонки крови.

Эта мысль не мешает мне завершить создание чар, проигнорировав несколько расплескавшихся по Эгиде ответных заклятий. Выдох, что выпускает целое облако теней, среди которых можно нащупать несколько Теней вполне живых, укрывает всю окружающую территорию, еще сильнее баламутя пространство, разъедая все, что в это облако попало и постепенно готовясь проесть дырку в реальности. Мирного населения рядом уже давно нет, а эти ребята мне не товарищи.

Шагаю, возникая рядом с друидом и нахожу его молча смотрящим на то место, где раньше стоял последний его убитый, и даже не пытающимся шевелиться. Мое появление вызвало ощутимую лишь в ясновидении вспышку иррационального ужаса перед опасной тварью, но этот чел даже не попытался ни убежать, ни защититься, ни даже просто посмотреть в глаза тому дебилу, который его, как бы, спас. Что еще за неблагодарная сволочь?

От моего третьего ока друид все так же закрыт, но я все равно улавливаю какие-то отголоски. И этих отголосков хватает, чтобы понять, насколько дело плохо. Даже нашел в себе остатки такта и трансформировал глотку обратно в людскую плоть. Голос получился слишком шипящим и мерзким, но хотя бы без дополнительного наполнения.

- Ты тут дохнуть собираешься? - Скрипение несмазанных дверных петель, оказывается, неплохо может передавать сарказм.

- Отсюда не уйти. - Равнодушный и какой-то механический, будто бы искаженный, да, именно искаженный амулетом, чтобы не оставлять никаких зацепок видящим, голос. - Не в моем состоянии. Не знаю, какой силе ты принадлежишь, но стребовать с меня долг не выйдет. А кроме меня, их больше некому платить.

Секундное размышление не дает никаких ответов, только увеличивает количество вопросов. С одной стороны, этот поц только что устроил самый поганый теракт в духе земных террористов. Все же рядом оказалось реально много гражданских. С другой стороны... убийца-смертник ведь полностью раскрылся. И те его чувства, та боль, которую он буквально вбил в головы и сердца окружающих была таковой, что я как-то искренне сомневаюсь, будто у меня получится сделать ему в ответ больнее. Разве что, раз уж этот контрацептив пользованный так боится потерять еще и душу, сожрать его Хваткой Тени или разорвать эту самую суть на куски эссенциализмом. Можно еще в Грезу выбросить, но там Ткач, а мне такие засветки не нужны. Вот только подобные приговоры уже мне кажутся несколько чрезмерными и вредными для меня самого. Скормить его, что ли, Теням? Уж эти-то наверняка скушают и добавки попросят, если не потребуют.

- Ладно, задержи дыхание и жопу сожми. - Отвечаю, чувствуя, как оставленные без присмотра гвардейцы постепенно растаскивают на части мои чары, пусть и потеряв в процессе половину оставшегося состава. - Поговорим в другом месте.

После чего таки активирую Хватку, вцепляясь в рефлекторно попытавшегося ткнуть меня вытащенным из трупа призванной ножиком друида, отбираю у него этот ножик, полностью принимаю Форму Тени и тащу нас на самое-самое глубокое дно, на которое только способен, надеясь, что хотя бы этого хватит, дабы сбить ищеек со следа. А уж в том, что они будут, сомневаться не могу чисто физически, ведь одна только попытка понадеяться на это настолько глупа, что аж извилины выпрямляются.

Тело превращается в этакую манту или ската, оборачиваясь вокруг отчаянно сопротивляющегося тела друида и таща нас все глубже и глубже. К чести последнего, поняв, что его не собираются убивать самым кошмарным способом, тот, похоже, успокоился и замер, с трудом погружаясь в какую-то медитацию и фоня мне в мозг таким первобытным ужасом, что я аж чуть не выпустил ношу. Последнее было бы фатальным - на такой глубине не нужны даже агрессивные Тени, хватит простого пребывания на этом слое мироздания.

А еще, вот сюрприз-то, я вспоминаю, где еще я наблюдал похожий неконтролируемый ужас перед своими силами. И, поскольку мой то ли спасаемый, то ли пленник, сейчас буквально обернут мной, мне удается кое-что различить. И его неимоверно сладкую для Меня-Тени душу, преисполненную чистой жизнью и звездным светом, отчего я с трудом удерживаю желание сожрать это чудо, чего со мной давно не случалось. И длинные его уши, как и несколько нелюдское телосложение. И, что самое важное в этой ситуации, парочку вполне характерных выпуклостей размера так третьего, но не больше, утверждающих с категорической точностью, что уши и душа не его, а таки ее.

Костик хотел эльфийку?

Костик ее получил!

Когда же меня жизнь хоть чему-то научит...

Если у тебя есть много спокойного и свободного времени, то его можно потратить не только на плевание в потолок, но и на что-то полезное. Я далек от понятия трудоголизма, но не круглые же мне сутки страдать фигней? Этот склад совершенно пуст и будет пустым еще года так два. Доставшись по наследству одному ушлому торговцу из чистокровных полуросликов, он банально не попал в перечень имеющегося у того имущества благодаря цепочке случайностей.

Сам торгаш в Вечном бывает нечасто, да и то, большей мерой, через представителей, ибо в юности умудрился несколько неосмотрительно переспать с любимой женой, вполне себе молодой тещей и родной сестрой местного криминального барона, одного из крутейших ночных Отцов. И это не в каком-то там Тавимарке, а в самом Вечном. Тот человек может посылать нахер иных лордов, из тех, что победнее. А ведь коротыш даже талантами соблазнения не владел, как и навыками. Просто "повезло" попасться дамочкам на глаза после принятия целого набора коктейлей разной степени крепости. Собственно, только потому, что Отец предпочел сначала разобраться в ситуации, он вообще еще не убил нахер того торговца - даже ему было ясно, что виноват тут не парень. Не то чтобы он воспылал всепрощением, но предпочел не шевелить весьма обидную рану на сердце. Появись хоббит в пределах столицы, он его умертвит, но сам гонять людей за этим ловеласом не собирался.

В общем, мы сейчас не про Попыдрына Шыгдыстыбского говорим и не о его опасной любовной жизни, что сделала его нежеланным гостем в Вечном, а о цепи случайностей. Цепь случайностей носила чин одного из не самых крупных чиновников Имперской Канцелярии, у которого дядя как раз всяческими складами владел. Он не знал о точных причинах нелюбви Попыдрына к столице, но посчитал, что в Вечный этот нелюдимый полурослик точно не придет лично, а дальнего родича, от которого ему досталось наследство, он знал не слишком хорошо, так что склад втихую прикарманили. Даже налоги на него платили вместо настоящего владельца, пользуясь помещением.

Мелочи, на фоне по-настоящему крупных махинаций, но и чиновник тот был далек от реальной власти. Так, лягушка, лишь немного крупнее обычных головастиков. Именно такие, случись что, становятся козлами отпущения во всех ситуациях, когда нужно срочно показать чьи-то грешки. Чиновника казнили за казнокрадство, его братец задолжал кредиторам и таинственно исчез навсегда, а склад, непонятно кому принадлежащий, тупо потерялся.

Вот такую точку и решил использовать ваш скромный я, в качестве резервной базы, если туда придется отступить. Сразу целое ведро осколков зеркала, погибшего в ходе семейной ссоры в одном из богатых домов торгового квартала, мастерство пользования Грезой и очень много свободного времени. Теперь по всем углам, на полу и на потолке этого склада торчат обработанные осколки, превращенные мною в перенаправители любой попытки прозреть. А в центре стоит еще одно зеркало, на этот раз целое, которое служило основным узлом и снимало нагрузку с осколков, чтобы их, случись что, не слишком быстро превратило в черные, аки смоль, кусочки стекла, как это было при ударах Безбрежного Ока.

Именно сюда я и притащил и себя и свою ношу, когда понял, что приносить подобное на съемное жилье - прямой билет в клуб получателей премии Дарвина. Вывалившись из Тени и с некоторым скрипом вернув себе человеческую форму, я отбросил от себя невыносимо вкусную эльфийку и принялся глубоко и часто дышать, постепенно выключая Взор и убирая с лица нечеловеческую бледность. Еще немного и я бы ее таки сожрал, несмотря на осознание возможных проблем и последствий для моей и так потрепанной души.

Неплохой тренажер для силы воли вышел.

Нащупываю рукой необработанный осколок зеркала и навожусь через него на одного из своих сокомандников. На ту из них, что попалась самой первой и лучше остальных умеет не вызывать подозрений. Хотелось бы нащупать Ганса, но я слишком устал, а Тария ничем не хуже сможет притащить мне комплект зелий для лечения отходняков. Хотя, стоит ей увидеть мой "трофей", шуточек я не оберусь еще очень долго.

Трофей молчал, хотя уже давно успел привести психику в относительный порядок... или это просто шок был. Эта эльфийка (или правильно будет эльфа?) не в пример тому сосунку обладает удивительно твердой волей, хотя, с ее уровнями и классами, было бы странно именно обратное. Скашиваю на нее глаза, различая лишь посеревшую и выпитую до самого дна маскировочную накидку, сейчас осыпающуюся серой пылью на пол. Взгляду Героя, однако, хватает даже этой мелочи, чтобы выдать нужную информацию.

Темный Друид и Звездная Видящая сорок седьмого уровня. Оба класса эпические, но куда ближе к легендам, чем может показаться. Причем, я это чую, класс друида очень близок к тому, чтобы оказаться либо измененным, либо повышенным до легендарного. Скорее все же смена, а не повышение, ведь ее уровня слишком мало, чтобы закрыть все ранги класса. Если только она не вкачивала его одного... или не является такой же, как и некий Константин Юрьевич, дегенераткой, качающей его самостоятельно.

- Слушай, я не хочу навязываться, но что за херню ты устроила? - Горло дико сушит, но фляжку я потерял где-то очень глубоко в Тени и не слишком хочу за ней нырять обратно.

Какой-то миг, мне показалось, что она меня наглым образом игнорирует. А потом эта стерва... нет, не ответила, а просто убрала со своей сути защиту от ясновидения. Не оттого, что оценила мой талант в этой ветви, хотя как раз защиту склада она могла и прощупать, а потому, что потеряла сознание. А спустя несколько секунд ее сердце перестало биться.

- Твою же мать...

Шатаясь, встаю на ноги и оцениваю повреждения ее тела. Магическое истощение - это плохо, как и некоторые повреждения тонких тел, но это все не смертельно. Максимум пара недель постельного режима и куча невкусных зелий. Диагноз я, если что, поставил как алхимик, а целители могли бы и быстрее справиться. А вот, собственно, алхимия была самой главной бедой.

Помнится, Тария после Каменной едва не умерла, оттого что ее внутренности грозили начать разлагаться. Так вот, тут такого не грозило - оно уже почти закончилось. Печени просто нет, там только какая-то кровавая масса, туда же идут почки и кишечник. В крови столько токсинов, что там почти нет самой крови. Сердце выглядит так, словно его древоточцы ели - части мышц тупо нет и все в дырочках. Если бы не природа ее силы, которая позволяет из смерти делать жизнь и подпитывать себя ею же, то она бы умерла еще посреди боя, причем весьма позорно.

Вывожу длительную руладу, услышанную когда-то от Касси Ты Мне Друг, которая удивительно точно передает мое отношение к этой ситуации, и начинаю потихоньку перетягивать на себя ее травмы. Предварительно не забываю превращать части себя в теневую плоть, чтобы регенерировать побыстрее.

Первым делом запускаю сердце, чувствуя, как останавливается мое собственное. Тот орган, ту часть тела, какая перенесет на себя урон, приходится оставлять нетронутой трансформой, иначе кража будет дико сбоить. Так что сейчас во мне из человеческого только кожа, чтобы не фонить в пространство, и сердце, чтобы регенерировало нормально. Можно еще и его превратить, благо травму себе я уже забрал, но тогда удар по мозгам будет сильнее.

Эльфа снова начала дышать, хрипло и влажно, а из носа потекла кровь - легкие у нее начали отказывать позже сердца, но начали. Пока она еще выкашливала собственные альвеолы, я восстановил ей печень и одну почку. Потом пришлось еще и одно легкое восстанавливать, а то они почти полностью через рот выкашлялись.

Теперь мы кашляем вдвоем, причем у обоих из нас кровь черная. У нее от токсинов, а у меня от природы моей классовой, чтобы ее колотило. Мне в команду нужен нормальный хилер, а не вот это вот все. Потому что лечиться моими способами это та еще ода мазохизму, а у меня и без этих закидонов течет крыша, мне новые не нужны.

Последними кражами очищаю ее кровь, по частям перетаскивая на себя токсины, отчего снова тянет блевать, но теперь уже нечем. Тария сюда будет переть не меньше пары часов, ведь я сам сказал ей не торопиться, главное чтобы ее вообще никто не видел. О том, как важно не давать зацепок видящим, я всю свою кодлу проинструктировал столько раз, что основные способы противодействия они могут рассказать на память даже если их посреди ночи разбудить. Ну, кроме Ыгры, но она и без декларирования эти правила соблюдает инстинктивно.

Пациентка вырубилась окончательно, но сейчас это больше похоже на усталый и нервный сон на фоне полного психического истощения. Зато хоть не сдохнет, хотя я ее сам, возможно, удавлю. Или кольцом заарканю, но для этого у нее уровень слишком высок, пусть и немножечко - кто знает, какие перки на ментальную защиту у нее там наличествуют?

Вместо глупых размышлений, погружаюсь в транс и, активировав ясновидение на полную, насколько мне это доступно в нынешнем состоянии, погружаюсь в Грезу, а через нее в память этой убийцы королей и императоров. Как бы ни страдал я, но она в таких условиях точно не сможет ни солгать, ни защититься. По крайней мере, так, чтобы я этого не заметил, не сможет - все же эпического грейда видящая, явно что-то такое умеющая и умеющая это "что-то" хорошо.

Эльфы и любовь это вообще очень интересная коллизия - они природные эгоисты, но, вместе с тем, столь же природные альтруисты. Просто их Я, которое эго, почти полностью распространяется на каждого знакомого и не слишком знакомого эльфа. Даже разные государства этой расы почти никогда не воевали, а если воевали, то силами наемников, тщательно стараясь не проливать звездной крови. Но, тем не менее, искренняя любовь для них не то чтобы неведома, но очень трудно достижима.

Найти собственное сердце в душе другого - это величайшая редкость и редчайший дар, ценимый лишь чуть менее, чем жизнь новорожденного дитя. Такие пары всегда оберегаются, пусть даже без особой навязчивости. Этакая белая зависть к тому, что кто-то сумел найти кого-то, кого он любит точно так же, как самого себя, и который получает аналогичные чувства в ответ.

Большая часть брачных союзов заключается эльфами не из любви, но из дружбы, взаимоуважения, общих интересов или даже просто из расчета. Это не порицается, тем более верность таких супругов друг другу сделает честь таковой у "любящих" сердец других рас. Просто такова уж их натура, что не выходит у них любить. Слишком уж они... эльфы.

Ситуация, когда кто-то один любит, а второй - нет, куда более распространенная, но несчастной такая любовь бывает нечасто. Уж кто-кто, а звездные дети умеют ценить чужие чувства и уважать ту самоотверженность и самопожертвование, которых требует искренняя любовь. Даже если любить будет только один, второй, чаще всего, попытается ответить, пусть даже точно той же дружбой, уважением и верностью, а не любовью.

Исключения не слишком редки, но нечасты - в таких случаях отталкивать нежеланную любовь, любовь, что не принесет счастья никому из пары, предпочитают максимально мягким и не травмирующим образом. На самый крайний случай, страдающий от неразделенной любви, может обратиться к кому-то из мастеров разума и его (или ее) чувства тихо и незаметно приугаснут. Это больно и опасно, особенно для эльфов с их пиететом перед личностью собратьев, но решаются и на такое. Некоторые, наоборот, согласны пробудить искусственные чувства в себе, чтобы долгим и упорным трудом превратить их в настоящее - вот где вершина той же менталистики или рабомантии, а не создание тупых давалок.

Чаще всего старший партнер отталкивает ухаживание излишне молодого. Тем более что как раз молодость может дать повод полюбить слишком рано, перепутав любовь и восхищение. Юношеский максимализм по-эльфийски, да. В ситуации с моей подопечной произошло несколько иное - это она влюбилась в куда более молодого и юного Барда, а не наоборот. Женщины любят ушами, говорит старая поговорка. Не знаю, насколько это относится к эльфам, но пение ее избранника было немалой долей того, что ее привлекало.

Тиалрианрелия из Дома Туманного Древа, ветви Цветочной Синевы, соцветия Извечного Биения была не то чтобы древней, но уж точно не молодой даже на фоне эльфийского народа. Стасорокалетний мальчишка, умудрившийся захватить ее сердце, был для нее неравным и ненужным браком. Разумеется, она не за один день влюбилась и не с первого взгляда. Было много-много месяцев и лет, отвлеченных бесед и взаимных обменов любезностями, прогулок под луною и дружеских занятий любовью, к которым эльфы, как ни странно, довольно спокойно относятся. Это у людей сложилось о них впечатление, как об асексуальных недотрогах, а сами эльфы достаточно раскрепощенная раса. Без излишеств и выпячивания всяческих извращений и перверсий, но долгая жизнь дает возможность попробовать самые разные вещи, включая плотские удовольствия.

Когда одним весенним утром Тиалрианрелия осознала, что желает видеть своего избранника рядом с собой, а себя рядом с ним, то, первым делом, проверила свой разум на посторонние воздействия тонкого типа. Классическая реакция, но хоть подобные грязные приемы считаются в среде звездорожденных очень дурным тоном, бывали всякие случаи, а всех эльфов с самого момента взросления учат с пиететом и осторожностью относиться к собственным мыслям и чувствам.

Любовь оказалась искренней, а у опытной и могучей воительницы, имеющей довольно серьезную репутацию как в среде своих сородичей, так и среди людей, было достаточно и опыта и умения, чтобы удержать юношу, чье положение и происхождение далеко от ее собственного. Да, все эльфы, в некотором роде, считаются аристократами, но разница в положении все же наличествует.

По правде говоря, Тиалрианрелия была не слишком романтичной и утонченной, пусть даже только на фоне априори изящных и возвышенных эльфов. Боевик, специалист по военным операциям и ликвидациям, она куда лучше умела воевать, чем соблазнять. На одного мальчишку ее умений, однако, хватило с головой. Спустя буквально пару лет, она планировала признаться ему в своих чувствах, проверив его самого в разных ситуациях и найдя именно таким, каким она его полюбила.

А потом ее любовь умерла.

Второй Принц Вечности был парнем спокойным, скрытным и абсолютно беспощадным к тем, кто встал у него на пути. Там, где первого наследника готовили в качестве, собственно, наследника, второму пророчили должность главы тайной канцелярии, так как прошлый глава собирался уходить на покой. Реально собирался, добровольно и без подпихиваний в спину - дядька полсотни лет провел на этом посту, а до того еще сотню лет в качестве заместителя еще одного носителя Вечной крови. Он реально устал тащить все это на себе, а вершины карьеры он и так достиг, выше не прыгнешь.

Практика того, что Очами заведует кто-то из родичей Императора Веков, довольно стандартна, при этом так ни разу и не вылившаяся в грызню за власть и мятежи. Кровь не вода, а, в случае этой династии, эти слова значат куда больше, чем просто умную пословицу. Кровь Веков дает не только доступ к наследственным титулам и классам, но еще и не позволяет, физически не позволяет, враждовать друг с другом.

А тут еще и второй сын обладал весьма полезными личностными качествами и характером, что идеально подходят на готовящуюся для него должность. Вот его и готовили, потихоньку допуская к тайнам и легко вручая средства на его собственные проекты, многие из которых действительно были хороши, несмотря на лесть лизоблюдов. На лесть он плевать хотел, но вот сам факт того, что его стали допускать до операций проходящих под грифом "всем причастным сдохнуть", был для него приятным.

Вообще-то Извечный Лес, - не путать с Империей Веков, ведь написание и звучание совсем разное, пусть названия государств и синонимичны в некоторой мере, - с Империей Веков не враждовал. Ну, не слишком враждовал, уж точно не на уровне взаимной любви и уважения между Сорцем и Рассветным Лесом. Но отсутствие вражды не означает, что ее не было раньше и что она не появится вновь. Та же Тиалрианрелия о том могла доподлинно рассказать из личных воспоминаний - ей часто доводилось работать на территории могучего и неспокойного соседа.

Для Бардов весьма характерной чертой является поиск вдохновения, которое действительно может повысить им уровень и подарить новые титулы. Этот класс, признаемся, достаточно необычен и сложен в прокачке, несмотря на "всего лишь" редкий грейд. Вот и возлюбленный моей невольной спасенной отправился искать свое вдохновение в компании многократно проверенного отряда наемников из людей и зверолюдов. А командиром, между прочим, был гномий Пулеметчик, давно и прочно имеющий в Извечном Лесу некие торговые связи, как с эльфами, так и со своими дальними родичами.

Барды часто интуитивно понимают, куда нужно идти, чтобы увидеть что-то особое. Будет то особое выражено смешной ситуацией, красивым пейзажем, необычным природным явлением или просто встречей с забавной личностью... вариантов не счесть. Но бывают и такие ситуации, когда вместе с вдохновением приходит и опасность. Для таких ситуаций, каждый ушастый Лютик и возит с собой отряд Геральтов, чтобы не встрять насмерть. Потому, кстати, Барды смертных рас их несколько презирают. И, если уж говорить по правде, то великими бардами эльфы становятся очень редко. Между славой и жизнью, любой эльф всегда выбирает только жизнь.

Никто не знает, что в той отдаленной и давно заброшенной из-за набега каких-то чудищ деревеньке делал Второй Наследник в компании слаженного отряда и личной Скованной. Точно так же никто не знает, почему чувства повели длинноухого менестреля именно туда, к его смерти. Просто иногда такое бывает, несмотря на все предосторожности и попытки подобной участи избежать.

Наемники и эльф просто таинственным образом исчезли, но Видящая не могла не почувствовать смерть части собственного сердца. Несколько месяцев ей потребовалось, чтобы отыскать место гибели и прозреть случившееся, узнать ход событий. Она так и не поняла, что принц делал в старой и специально обрушенной им штольне, но сам бой и гибель ее любви, части ее самой, она видела от начала и до конца.

Видела, как захлебывался кровью старый и седой гном, до последнего прикрывая нанимателя и пытаясь снарядить пулеметный диск раздавленной земляными жерновами рукой. Видела равнодушный взгляд принца, высчитывающий в своем, несомненно умном, мозгу соотношения от проблем из-за всплывания истории с гибелью эльфа и других проблем, связанных с выживанием нежелательного свидетеля. Видела она и момент принятия решения, спокойный кивок и неуловимый взмах каменного клинка, отсекающий длинноухую голову.

С этими видениями она и пришла к тем, чья воля направляла Извечный Лес. Пришла просить справедливости и мести как та, что не раз приносила победу и месть для них самих. И они ее выслушали, но не послушали. Они могли, могли послать одного из Скованных в самоубийственную, - а другой попытка убить столь защищенную цель не будет, - атаку. Подловить защищенного от видящих принца на еще одной "прогулке" едва ли выйдет, а покушение в столице будет автоматическим скандалом и потерей лица. Посылать более полные группы будет бессмысленно, ведь даже если они исполнят цель, не умерев в процессе, то выбраться все равно не смогут.

Все эльфы равны, но некоторые равнее.

Все их жизни бесценны, но некоторые все же дешевле.

Вне любых сомнений, эльфийским правителям было не менее тошно от такого решения, чем самой Тиалрианрелии. Признать, что жизнь одного из Скованных более ценна, чем жизнь их крови, что проще забыть и замять историю гибели обычного барда, чем устраивать конфликт с Империей Веков... это ранило их души и умы. Впрочем, они бы не привели свой лес к величию и не дожили бы до своих лет, если бы не научились усмирять гордость и жажду мести.

От эльфийской мести практически невозможно скрыться одиночке или тому, у кого нет реальной власти. Но те, кто властью и покровительством обладает, если сам таким покровителем не является, может быть относительно спокойным за свою жизнь. При малейшей возможности ему отомстят, ударят в спину, но это только возможность. Живут же владельцы эльфийских рабов и рабынь, прославленные убийцы, исполняющие ушастые цели, военные и солдаты, воевавшие с ними. Эльфы умеют мстить и мстительность их давно стала нарицательной, но нельзя отомстить всему миру скопом.

Простой бард, да еще и принадлежащий к сторонникам довольно порицаемой политически-социальной программы, не стоил ни жизни подготовленного и обученного Скованного, ни войны с Империей Веков, что будет мстить за свою кровь. Смешно, но мертвый ушастик был из тех ребят, что были против слишком частого использования призванных и решения конфликтов их жизнями. Не из доброты и либеральности, а потому, что считал, будто полагаясь на силу призывных, Звездный Народ рискует потерять способность решать проблемы самим. Мнение непопулярное, но не без своих сторонников и научной базы, доказывающей правоту этой теории. Научная база, доказывающая ее ошибочность, кстати, тоже была.

В общем, не стоил этот менестрель такой цены, пусть даже им вновь пришлось делать тяжелый и неприятный выбор. И почтенная ликвидатор, привыкшая такие выборы принимать и понимать, должна была понять и сейчас. Но они не знали об ее истинных чувствах, считая ее покровительство юному барду простым покровительством. А она, вот же странно, закусила удила, не пожелав забывать. Увы, но интриганкой она была лишь в сравнении со средним человеком, а не с древним ушастым, который любую недомолвку на лету ловит и потрошит. Они поняли подоплеку ее просьбы почти сразу, поняли свою ошибку.

Но слова были сказаны - ей отказали в возможности даже оплакать свою любовь.

И тогда была допущена вторая ошибка. Видящая, ищущая свое сердце, нырнула в класс действительно глубоко, невероятно развив его за невозможно короткий для эльфа срок. Ничего выдающегося, но достаточно, чтобы быть сильнее, чем ее считают, пусть и совсем немного. А желания сообщать о взятых титулах или идти работать работу, где ее усиление заметят другие, у нее не имелось.

Закрывшись в своем имении, она предалась грусти, оплакивая пустую могилу, в которую не удалось положить ничего, кроме подаренной когда-то лютни, оплакивая чужую вечность, что стала вечностью ее. Вечностью, которой теперь всегда будет вдвое меньше и плевать, что вечность та бесконечна. Она оплакивала, молча и холодно, как привыкла делать в своей жизни все. Оплакивала и обретала покой, забывая свое горе, под течением размеренной жизни.

Любые раны зарастают, особенно если им помогать.

Ее возросшего таланта хватило, чтобы уловить самую тонкую грань, самым краем ухватить идеально подобранное под нее воздействие. Ничего вредного, только возможность забыть о боли, отпустить ее туда, куда уходят те, кто не с нами - в небытие. От того, что жизнь ее любимого поставили ниже жизни одного из призванных, ее буквально колотило, но она могла это понять, пусть даже всей сутью своей отказывалась принимать.

От того, что у нее попытались забрать даже то, что осталось от ее сердца, она впала в холодное бешенство, с каким эльфы ходят в бой, с каким они убивают и умирают. Где-то на границе сознания промелькнула паническая мысль-понимание, что эта ненависть теперь направлена на ее собственных братьев и сестер.

Тому эльфу, что отдал приказ наложить столь тонкие и подлые чары на свою сотрудницу, с какой он не раз работал и не единожды поздравлял с успешным выполнением задач, было без всяких прикрас или преувеличений плохо. Насколько легко эльфы предавали чужаков, настолько тяжело было им предать собрата, пусть даже из другого государства. А уж если предавать приходилось одну из собственных соратниц... ему было действительно больно.

В тот миг, когда ворота в его имение проросли мхом, а после оказались выбиты потоком древесного тлена, в тот миг, когда в хороводе пожухлой листвы она вошла на территорию сада для медитаций, переступая через бессознательные, - но живые, - тела попавшихся ей на пути членов его семьи, он не удивился, не попытался уговорить ее отступить.

Он видел, какой она пришла к нему, видел и понимал. Бой начался без лишних слов, в полном молчании - она всегда атаковала молча, без раздумий и лишних разговоров. Вдвойне больно и страшно было оттого, кем она его видела, раз атаковала именно так. Он мог бы считаться сильнее, ведь в спаррингах он проигрывал ей лишь один раз из пяти. Следствие неудобных для нее классов, а не собственного мастерства, но все же.

Вот только он был готов лишь защищать свою жизнь, а она пришла убивать. И он умер, умер в ужасе перед небытием, как и любой другой эльф, для которого нет ничего страшнее смерти, прекращения бытия. Умер и Хранящий Память, что исполнял на ней свое воздействие через образец взятой в архивах крови. Умерли его ученики, помогающие своему учителю.

Умерла и она.

Еще с первым убитым умерла, ведь этим убийством она предала все то, ради чего жила. Убившая сородича, соратника, убившая своими руками и смотря ему в глаза - нет более страшного преступления в эльфийском социуме. Для нее теперь не было места в картине мира бывших друзей и союзников, для них она стала чем-то вроде бешеного зверя, занявшей чужое тело и память твари. А к тварям нет жалости или понимания, пусть даже ее гибель предпочли бы организовать чужими руками. Не из памяти к бывшей сестре, а просто не желая рисковать в бою с опасным противником.

Она и сама чувствовала себя тварью, в исконно Алурейском смысле этого слова, а потому желала просто лечь и перестать быть. У нее не осталось ничего, что держало бы ее в этом мире, а кусок ее сердца, отправившийся в небытие, неистово тянул ее туда же, где нет боли и невыносимого одиночества. Удерживал ее лишь инстинктивный страх перед гибелью, неприятие смерти, да все та же ненависть, не гаснущая и неотделимая от нее самой.

Из хранилища, в которое она имела весьма высокий доступ, - что не удивляет при ее-то звании и регалиях, - она забрала множество дорогих и полезных вещей. Включая и мифический артефакт Крыло Небытия - кинжал, что может убить даже бога, рань ты его в самое сердце. Не просто убить, но отправить его туда же, куда ушла ее любовь - в само Ничто. Этот кинжал буквально стирал, забирал любой образ и даже память, не давая ни сохранить, ни передать эту память кому-то еще. Во всем мире лишь она сама сможет вспомнить настоящее имя убийцы ее возлюбленного. Может быть, кто-то удержит в голове внешность, не дав вырвать этот образ, может кто-то сохранит в памяти воспоминания о других чертах убитого кинжалом, но имя его будет помнить только она. А уж ей долго жить не суждено в любом случае.

Она готовилась почти год, медленно преобразовывая почву в парке под свои нужды, даже устроилась туда садовницей, чтобы не вызывать подозрений. Тем более что она и вправду была хорошим садовником, как и почти любой эльф - этот навык давался ее племени легко и без сложностей. Она работала, скрывая, с помощью набора артефактов, видения о ее деятельности. Возможно, даже вероятно, что ее бывшие сородичи предупредят о ней принца. Хотя бы затем, чтобы отгородиться от последствий ее неудачного покушения, а в ее успех едва ли кто-то поверит. Даже она сама заставляла себя верить.

Частично оттого, что успела подменить взятые артефакты довольно искусными подделками, которые не факт, что заметят - такие вещи в руки берут совсем нечасто. А предположить, что она не сразу пошла убивать тех, кто отдал приказ на ментальную корректировку, а выждала с этой мыслью почти полгода, придет им в головы не сразу. Пришло бы мгновенно, если бы речь не шла о такой же, как и они, звездорожденной, что еще вчера была одной из них.

В роковой день, она выпила заведомо смертельную дозу зелий, облачилась во все имеющиеся артефакты и, дождавшись, когда цель войдет в зону действия ловушки, активировала украденные сокровища. Полог Пешехода, мифический артефакт, пусть и не слишком сильный, мог на сутки превратить довольно значительный кусок территории в такой, где передвигаться можно будет только пешком да на лошадях. Любые пространственные техники с высокой вероятностью убьют пользователя. Особо могучие удары все же смогут временно продавить Полог, но какое-то время у нее будет, не может не быть.

Даже этого не хватило, пусть она и была невозможно близка к тому, чтобы пробить сердце мерзкого человека, короткоухой твари, которой не было места под очами Звезд. Но кровь Веков сильна, слишком сильна и ее, как проигравшую, ждала участь, какую ей выберут пленители. Даже хорошо, что зелья убьют ее раньше, до того, как ее душу отдадут одному из иных планов, если не подарят извергам.

Обиду и еще большее презрение к себе вызвала та ухмылка на устах цели. Когда она попыталась заставить себя пустить на Жизненный Цикл не только волшебство, но и собственную плоть, разум и душу, лишь бы нанести последний удар. Еще большую обиду вызывало осознание того, что решись она сразу и этот удар был бы смертельным, пусть даже нанесло бы его и не Крыло Пустоты. Но он словно смеялся над ней и ее трусостью, а она не могла заставить себя переступить через последнюю грань.

Она не спрашивала себя, каким образом ей удалось освободиться, не спрашивала о том, что там, за ее спиной, убивает врагов ее. Всю себя она вложила в последний рывок, в одну-единственную атаку. Мимоходом убивая Скованную, она нанесла свой удар, вбивая радостно хохочущий в ее разуме кинжал в сердце очередной жертвы.

Природа этого оружия такова, что, будучи использовано, оно исчезнет из рук убийцы, появившись в любой точке мира. Может быть, прямо в руке умирающего воина, жаждущего воткнуть клинок во врага своего, а может и на вершине неприступного горного пика, где лежать клинку долгие века. Ей уже было плевать, она свою миссию выполнила - последняя цель перестала быть. А ей теперь тоже незачем было существовать.

Холод и мерзость смертоносных чар из школы Тени, явно заготовленных заранее, ведь простому магу такое сходу не осилить даже целым кругом, не говоря уж об использовании вот так, в бою. Ее невольный помощник говорил с ней, пусть даже голос его явно свидетельствовал о последствиях того ритуала, что над ним провели, дабы он мог эти чары применить.

Вбитые в кости инстинкты требовали солгать, пообещать награду от Извечного Леса за ее спасение, ведь может у него быть способ вытащить ее, или хотя бы позволить прожить чуть дольше... или хотя бы просто умереть, а не попасть в пасть порождению Края Вечных Сумерек. Но она просто сказала правду - даже инстинкт выживания, легендарная жажда бытия, что делала звездорожденных теми, кем они есть, не могла это чувство преодолеть.

И когда из-под тела искаженного ритуалом, лишившегося даже намека на человечность, гуманоида показалась истинная сущность твари, что пряталась внутри, когда тварь схватила ее, вцепившись в саму душу и потянув за собой на дно темноты... ее сопротивление было скорее рефлекторным, да и не могла она уже сопротивляться. И не желала, не могла захотеть.

Горький конец ее вечности казался ей удивительно справедливым.

Мгновения агонии растянулись на неизвестный срок, после которого пришли боль и забытье. Возможно, это были галлюцинации, порожденные перевариваемой сутью, но ей казалось, что она уже не в Тени, а в реальном мире, а в лицо ей бьет одинокий лучик света. Где-то вдалеке звучал чей-то голос, но она слышала только звуки лютни и тихий напев только что сочиненной песни. Песни, что звала ее туда, где было ее сердце.

А ее собственному уже незачем биться.

Несмотря на то, что психика эльфийки пребывала в таком раздрае, что адекватно защититься от моих копаний в ее памяти она не могла, само пребывание в ее разуме выматывало почище работы на урановых рудниках. Все же сорок седьмой уровень и очень старое, опытное сознание, которое, даже будучи почти угасшим, продолжает рефлекторно держать себя в цепях самоконтроля. Меня не выталкивало, ведь на столь осознанное усилие она сейчас не способна, но сами попытки прочесть ее память были весьма требовательны к резерву.

С резервом и вовсе отдельный анекдот вышел - он у меня полностью заполнен, под самую завязку. В бою я нанес только один серьезный удар, а после вообще пребывал в теневой форме, которая запас магии восстанавливает как бы не быстрее, чем эта магия уходит. Да и боя, если подумать, попросту не было. Костик пришел, убил прославленного Героя, после чего поставил заслонку и тихонько свалил под шумок, прикрываясь еще работающим артефактом. Полог Пешехода, надо же!

Психика пострадала куда сильнее, причем из-за эльфийки, хотя она даже атаковать не пыталась. Но я ничуть не шутил о своем желании ее сожрать - столь древняя, могучая и чистая (не в плане морали и доброты, а в уровне дистиллированности) душа была для (не)моих инстинктов не конфеткой даже, а дозой кокаина для торчка. Заставлять себя отказываться от ужина было мучительно больно, словно сам из себя тянешь жилы.

Тем не менее, придя в себя и проведя проверку ее воспоминаний, я чувствовал себя относительно сносно. То есть в бой с каким-то Героем я бы идти не хотел, но и особого лечения тоже не нужно. Парочка расслабляющих тоников, снижающих психическую усталость и убирающих головную боль, и обычный длинный сон. Спустя денек-другой я приду в полную норму, хотя повторять такие заплывы не стал бы еще недельку, просто для гарантии. Если честно, то Тарию мог бы и не вызывать, а просто подождать и поползти домой самостоятельно.

В свою очередь жертва неразделенной любви и собственного начальства чувствовала себя несоизмеримо хуже. Пусть в физическом плане она здорова, а повреждения тонких тел далеки от фатальных, но вот боль моральная, увы, не входит в список того, что можно вылечить кражей тени. А убирать ее мучения через грезу я не буду и пытаться. Нет, я могу, даже без учета ослабленного состояния пациентки, причем относительно быстро, за пару-тройку дней даже при активном сопротивлении. Но, после всего увиденного, я откровенно очкую даже думать в этом направлении - она, бл*дь, своих вчерашних друзей не пожалела за этот косяк.

Для полного осознания глубины жопы нужно понять эльфийский менталитет, но уж поняв, останется только диву даваться. Пойдя против них, она не то что переступила через себя, она взлетела нахер на реактивной тяге! В общем, у всех свои тараканы и пусть она с ними разбирается сама, а с меня хватит того, что я ее жизнь спас.

Если честно, то мне куда больше хотелось не спасать, а убить принца, из-за его личной спутницы. Крошек полученного в момент короткого раскрытия информации хватило для того, чтобы осознать насколько он считал ее своей. А дальше у меня произошел совсем нежданный заскок, когда я на секундочку представил себя на месте павшей геомантки и едва не закипел от злобы. Я уже видел и рабство, и жертвоприношения, и целую кучу мерзости, какой люди с нелюдями занимаются в любое время дня и ночи. Но увидеть ее применимо к кому-то, кто был настолько сходен со мной, оказалось выше моих сил.

Будь моя воля, то даже не сумей эта друидка завершить свою месть, я бы завершил ее за нее, причем с не меньшей выдумкой, чем она сама. Как минимум, кого-то из Теней я бы покормил. Возможно, даже тех из них, с которыми уже заключал контракты, а то я их все бью да пугаю. Кнут и пряник, только пряником этих тварей тоже бить надо.

- Ты сохранил мою жизнь. - Прерывает мои мысли констатация факта.

Голос у эльфийки абсолютно спокоен и равнодушен настолько, что можно принять ее за машину или нежить какую. Даже его природная мягкость и мелодичность только сильнее подчеркивает нечеловеческую природу этой дамочки. Таким голосом может говорить река, или ветер, или горы, или что угодно, но не человек. Это не привычная мне готовность к бою, не медитативное спокойствие, а полный контроль над собственным разумом и волей, какой достигается веками, но если уж достичь его... Полагаю, что немалую долю ментальных воздействий она, будучи в таком состоянии, не просто отразит, а не заметит вообще.

- Что, правда? - Сарказм всегда помогает завязать знакомство, я вам точно говорю. - А я даже не заметил!

Она садится медленно, но очень плавно, не разбивая движение на множество мелких этапов, а словно сливая их все в один цикл, будто боевую связку. Выглядит несколько неестественно и крипово, хотя особой опасности я от нее не ощущаю. Легкие попытки ощупать окружение и меня ясновидением прекращаются в тот же миг, когда она меня не находит. Я по привычке завернул себя во внебытийность, выглядя для нее как полная пустота, вернее, пустое место. Глаза видят, но и только.

- Ты веселишься, человек? - Вопрос сухой, холодный и равнодушный настолько, что даже ответа не требует. - Поверь, едва ли твои ужимки смогут вывести меня из равновесия. Если они, конечно, не нужны тебе самому.

Не в бровь, а прямо в глаз, Костенька. Я ведь действительно не пытаюсь ее прощупывать, мне это пока что не нужно, а вот сам нервишки успокаиваю. Чем больше смотрю на нее, тем меньше понимаю тех, кто заказывает себе эльфийских наложниц. Нет, красота у нее наверняка имеется, - хоть я ее лица и не вижу за маскировочным костюмом, - тут нельзя оспорить, но то, как она себя ведет. Даже спасенная Кырдыком девка казалась опасной, но эта дамочка вызывает просто инстинктивное отторжение - она слишком другая. Не как тварь или чудище, а как кто-то, чьи ценности и личность пребывают в совершенно иной плоскости.

Как в других эльфах в ней ощущается невозможно густая, всеобъемлющая жизнь, но отличий тоже хватает. Ее классы делают восприятие этой дамочки слишком болезненным, не как у кровососки или даже Гестии, но все же мне было неуютно общаться с ней. Ей, я уверен, тоже, пусть даже она и не могла почуять мою энергетику и оттиск. Только вот у нее опыта общения с теми, кого видеть не желаешь, несоизмеримо больше, чем у хикки с имиджборд в моем лице.

Именно этот момент выбрала Тария, чтобы изящным движением влететь на склад через окошко где-то под крышей здания. С нее на глазах стекала иллюзия невидимости, а сама она плавно опускалась на грешную землю, едва касаясь стены кончиками пальцев. Контроль массы - великая вещь, я вам это подтверждаю. Вместо приветствия, наглая танцовщица сразу взяла быка за рога:

- Знаешь, после того, как по городу прогремела бабушка всех слышанных мною ранее взрывов, а потом поднялась дикая буча и все вокруг забегали так, словно их пообещали за яйца подвесить, я сразу насторожилась. А уж когда ты со мной связался, я уже даже не сомневалась в своих выводах. Скажи честно, ты что, как всегда случайно, убил Императора?

Я аж воздухом подавился и закашлялся, а рожа у девушки с каждой секундой становилась все более вытянутой, будто она освоила метаморфизм и пытается прямо сейчас превратиться в лошадь и возглавить проект шоу Дворец Два. Видимо, она действительно знает меня лучше, чем я сам того ожидал.

- Всего лишь какого-то из принцев! - Просипел я, пытаясь продышаться. - И его убил не я!

Взгляд Тарии перенесся на все так же неподвижно сидящую эльфийку. Под ее одеждой и маской различить лицо нельзя было, но вид она имела достаточно впечатляющий. Окинув взглядом единственного свидетеля нашего разговора, она кивнула каким-то своим мыслям и, едва сдерживая хихиканье, резюмировала:

- Все же к тебе действительно притягивает всякое... всякое, в общем. - После чего протянула мне небольшой кисет с зельями на всякий случай и бутыль с чистой водой то ли для умывания, то ли для питья.

Я только успел ополоснуть лицо и влить в себя немного самого щадящего тоника, как эльфийка вновь пришла в движение. Полная неподвижность сменилась плавным шагом настолько быстро и естественно, что я опять не удержался от того, чтобы нахмуриться. Дело не в ее мастерстве, о котором такая походка свидетельствует, а в ее неестественности.

Остановившись рядом с нами, это создание звездное медленно и нарочито открыто сняло с себя маску-капюшон, открывая свое лицо миру. Если я не ошибаюсь, то эльфийки всегда выглядят молодо. Только вот та ушастая из Сорца выглядела максимум на двадцать, тогда как эта тянула на все тридцать три. Частично за счет усталости, синяков под глазами и высохшим кровавым дорожкам возле ноздрей и глаз, но все же немалую роль играл ее возраст. Действительно очень старая и опасная.

Темно-зеленые глаза, в которых любые эмоции и чувства просто тонут, не показываясь наружу, мраморно-белая кожа без единого изъяна, тонкие черты лица и несколько яркие на этом фоне губы, полные и чувственные, но, казалось, неспособные улыбаться. Волосы темные, а вместе с бледным лицом они представлялись и вовсе поглощающими свет. И все то же абсолютное спокойствие покойника. От ясновидения она тоже закрылась, а я, хоть и мог ее продавить, не спешил этого делать, давая возможность сначала поговорить.

- Редкая красота на лице твоем. - Совершенно неожиданно делает она комплимент Тарии, чем выбивает из колеи и меня и ее, настолько этой фразы не ожидал от кого-то вроде этой личности.

- Спасибо... наверное. - Отвечает танцовщица. - Ты тоже ничего.

- Очень редкая. - Словно и не обращает она внимания. - Неестественно редка. От природы такая бывает подарена совсем нечасто и она, что очевидно, требует регулярного поддержания, ухода и заботы. Ваша одежда и походка говорит о том, что вы далеки от массажных салонов и палат созидателей красоты. Но внешность... такую внешность проще создать, чем сохранить самостоятельно.

- Знаешь, краля, мне не нравится, куда ты ведешь. - Тария сейчас мало что понимает, но заранее настораживается, а я лишь молчу, готовясь, при необходимости ударить.

Эльфийка, тем временем, раскрывает свое ясновидение на полную, пытаясь увидеть что-то ее интересующее. Защита на мне для нее непреодолима, а на Тарии просто слишком сложная, но и она давно уже не новичок. Несколько минут она неотрывно смотрит на Тарию, отчего та уже и сама готова сорваться в бой, жалея лишь об отсутствии рядом Валериума.

- Хорошая защита. - В конце концов, подает она голос, даже не реагируя на буквально пропитавшую воздух угрозу ее вечной жизни и обращаясь уже ко мне. - Но не идеальная. Ее внешность и еще, пожалуй, верность. Я не вижу ваших судеб, они скрыты от меня и от тех, кто сильнее, но вы оба связаны, связаны крепко и неразрывно. Словно она прикована к тебе незримыми цепями, призванный без Оков.

Мне вот просто интересно стало, действительно интересно, безо всяких двойных смыслов. Она что, вообще башню потеряла, высказывая такое мне в лицо? Или считает, будто раз я ее спас, то просто так убивать не стану? Если считает, то огромный минус в ее интеллект, потому что сейчас она непередаваемо близка к гибели.

- Просто из вежливости спрошу: а как ты догадалась? - И ведь и вправду получается сказать это почти доброжелательно и без малейшей угрозы, что все-таки вызвало в ней какую-то реакцию, правда слишком быстро исчезнувшую, чтобы я смог ее прочитать, не выворачивая ее сознание наизнанку.

- Никак. - Спокойный ответ и столь же нечитаемый взгляд. - Это был удар в пустоту, чья цель была в твоей реакции на него. Но, если тебе интересно, я могу узнать работу высококлассного рабоманта и трансформатора. Твой полог спрятал эту вещь за чужой судьбой, но я встречалась с теми, что менялись судьбами с чужими тенями. Скрыть связи двух отдельных человек сложнее, да и глупо, ведь вы наверняка представились соратниками, не так ли?

- Верно, именно ими и представились. - Отвечаю, не собираясь проигрывать в гляделки.

- Мало кто об этом знает, ведь сие знание давно умерло, исчезло за ненадобностью. - Не меняя ни позы ни выражения лица продолжает она. - Но такие связи между людьми очень индивидуальны. Даже если возникают между рабом и поработителем. Читать их тем способом, что применила я, можно лишь посадив этих людей рядом и очень внимательно искать, если знать что именно и где ты ищешь. Связь Героя и его Спутников... Эта техника, описание совершенно особого отзвука подобной связи, уже не преподавалась за три века до моего рождения. Несущие Оковы не могут выбирать Спутников, не могут связывать судьбы в одну. Я не была уверена, ведь никогда не имела даже тени шанса увидеть подобное своими глазами. Кроме истинной, было не меньше трех десятков версий, но я положилась на волю своих предчувствий.

Дела...

Как минимум, вся затея со спасением этой мстительницы уже окупилась, раз раскрытой оказалась такая уязвимость. А ведь я уже привык считать себя практически ненаходимым и невыразимым. Сама эльфийка уступает мне, если не рангом класса и его узкой заточенностью, то грейдом оного класса и практикой навыка. И, тем не менее, она меня вскрыла практически мгновенно, да еще и поделилась своей догадкой. Уже неплохо, ведь зная, куда она смотрела, можно и этот путь перекрыть.

Тария молчит.

Я молчу.

А она продолжает.

- Решающим доводом я восприняла то, что я даже не слышала о людях, которым покорилась сила сразу двух столь противоречивых планов, как Зеркаль и Царство Сумерек. - Впервые пошевелившись с момента начала разговора, она указывает рукою на торчащие из стен склада осколки зеркальной защиты. - Я бы даже предположила, что покорность твоей Спутницы вызвана украденными снами и искривленным отражением, но не могу сказать с полной уверенностью. То, что я не нахожу следов, совсем не вызывает удивления: мало что может быть скрыто лучше, чем воздействие Грезы на чужой разум и волю.

Искренность за искренность?

Ну, раз уж мы играем в эти игры, то почему бы и нет.

- Увы, но это было действие артефакта. Мифическая побрякушка, временами еще и очень полезная. - Все так же доброжелательно улыбаясь, поясняю. - Вы же знаете, как у нашей братии с ними дела обстоят, не так ли?

- Безусловно. - Короткий, почти неуловимый кивок и еще одна нечитаемая реакция. - Зал Избранников дарует вам многое. А выбор рабомантского артефакта в те дни, когда подобные вам ходили по земле без Оков, был в перечне самых частых даров Всевидящей.

Всевидящая? Это она так про Систему с ее администраторами, что ли? Впрочем, это все меркнет на фоне того, как она меня изящно обозвала спермотоксикозным дятлом, мечтающим только о гареме из сисястых девушек. Не то чтобы она так сильно ошибалась, особенно на момент моего выпадения на Алурей, но мне несколько обидно. Все же я не настолько идиот, чтобы хватануть свое колечко вместо какой-то крутой ковырялки или посоха.

Пожалуй, она, если грамотно распорядится своим знанием и донесет куда надо, может даже сохранить жизнь, ведь за сообщение о таком крутом и классном мне, ей простят очень многое. Не ее родичи, разумеется, и не Империя Веков, но в ту же Тысячу Рук она, если очень повезет, успешно иммигрирует. А еще она ментально очень уставшая и неспособная сражаться или отражать ментальное подчинение, отчего мне ее даже убивать не нужно, ведь такая корова нужна и самому.

- Слушай, я сейчас чувствую себя дураком, но все же спрошу. - Моя реплика прерывает Тарию, что уже почти бросилась в бой, настолько ее эта дамочка пугает. - Ты же сейчас едва ли не прямым текстом меня провоцируешь на то, чтобы я этот порабощающий артефакт на тебе опробовал. У тебя что, какой-то дикий титул на отражение любой попытки подчинения обратно в подчиняющего имеется? Я про такие даже не слышал, но, зная Систему, удивляться не стану.

Если это так, то я ее безмерно уважаю - так рисковать и так играть, что будь на моем месте какой-то типичный гаремособиратель, у нее были бы все шансы на успех. Представляю себе собственную рожу, если бы в меня влетело мое же мифическое подчинение! Честное слово, я даже не сильно злюсь, настолько этот план прикольный. Из нее вышел бы отличный тролль, из тех, что дают жертвам самим себе лоб расшибить и осознать собственный идиотизм. Хотя, учитывая ее возраст, это мне было бы неплохо поучиться у нее троллингу.

Мы смотрим друг на друга несколько мгновений, а потом она, вместо ответа раскрывает свою защиту, хотя, тут, скорее, сыграла роль нехватка сил на ее поддержание. И нет, не было там никакого плана или хитрого хода, как бы я не искал. Я все это уже видел, всю ее боль и горе, так что не сразу понимаю, что именно это значит, пока она не начинает говорить. От слов ее я охреневаю настолько полно, настолько всеобъемлюще, что если бы она решила в этот момент пырнуть меня ножом, то Костик бы сдох в тот же миг, даже не сумев защититься.

- Я слишком боюсь смерти, призванный. - Впервые слышу в ее словах хоть какие-то чувства, а если конкретнее, то смертельную усталость и обреченность. - А жить уже не имею сил. Презирать себя за мою слабость я не стану, но... я не смогу оборвать свою жизнь сама, а те способы, какой ее оборвут враги мои, пугают меня слишком сильно. Чем бы я ни стала, после... обработки, это буду уже не я. Артефакты этой направленности работают почти всегда мгновенно, за редкими исключениями. Такая смерть собственного я почти всегда приятна, особенно если не сопротивляешься. Как уже говорила, я прекрасно знаю методику работы мастеров рабства.

Честное слово, такого ступора я вообще не испытывал в своей жизни. Увидеть подобную обреченность, услышать такие речи даже от обычного человека достаточно шокирует, а уж от столь древней и опасной личности и вовсе...

- Ты... ты хочешь избежать боли... убив свою личность в рабстве? - Паузы между словами очень долгие, так как я искренне стараюсь говорить без мата.

- Я согласна! - Вмешивается не менее шокированная, но успевшая отойти от оного шока раньше меня, Тария. - Только чур разрешишь мне с ней поиграть хоть немножко. Столько про длинноухих шлюшек слышала, а никогда не пробовала.

Она проигнорировала слова моей соратницы, не отводя от меня взгляда, а после смогла ответить, вложив все, что накопилось в ней с момента гибели ее возлюбленного в одну единственную фразу.

- Я просто хочу, чтобы мне перестало быть больно.

От того, что та просьба, которую ты просил у мироздания, упадет тебе буквально в руки, кто угодно охереет, а не только Костик. Могучая эльфийка волшебница с огромным опытом и классной фигурой, сама, добровольно, предлагающая себя в сексуальное и не только рабство. Если это не рояль в кустах, то только оттого, что это чертов орган в тех самых кустах, причем орган церковный, размером с целое многоэтажное здание.

В общем, я думаю, все поймут, что от таких предложений не отказываются, особенно с учетом того, насколько она опасна, пока свободна. Даже если у нее были какие-то титулы на защиту сознания, то они сейчас не работают - воли к сопротивлению у нее не осталось от слова вообще. Использовать временную повышалку уровня, чтобы нивелировать незначительную разницу в том самом уровне, после чего оприходовать новое приобретение. Добровольное и оттого не аморальное, как бы удивительно это ни звучало в отношении порабощающего артефакта.

Не моя вина в том, что меня от таких новостей и открывшихся возможностей накрыло.

Форма Тени, на самом деле, не требует времени на подготовку. Как и Эгида, эта техника выходит на полный форсаж мгновенно, не требуя времени на разгон. Проблема в том, что нагрузка на мозги от Эгиды возрастает с получаемым уроном. Чем больнее тебя херачат, тем больше ты превращаешься в живой портал на глубину Тени. Форма, наоборот, давит в зависимости от скорости и глубины трансформации. Никто не мешает тебе в одну микросекунду полностью превратиться в чупакабру страшную, но назад ты уже не выпревращаешься, как ни крутись. Даже сейчас, полная трансформа занимает у меня не меньше трех-четырех секунд, ведь быстрее уже опасно. Это уже потом, трансформировавшись полностью, можно сколь угодно быстро манипулировать теневой плотью по своему усмотрению, но сначала трансформируйся.

Так вот.

Я только что на практике доказал, что все фигня, а превратить все тело в чистейшую Тень можно вообще мгновенно. Вот я еще улыбаюсь неверящей улыбкой девственника, получившего пожизненный абонемент в бордель премиум-класса, а вот я уже Тень. Форма вышла не слишком большой, полностью повторяющей размеры меня-человека, но при этом максимально плотной. В таком состоянии, я даже без Эгиды мог танковать высококлассную магию.

- Больно, говоришь? - Шелестит мой голос помимо моей воли.

Я привык к тому, что давая Тени власть над своими словами, пропитывая их ею, говоря через нее, мои слова становятся страшными. Шелест, смех и голодные вопли, яростный визг, ненавидящее шипение и обещание всех мук мира - вот что слышат в моих словах окружающее. Этим голосом, как показала практика, можно напугать даже неспособных к страху искаженных тварей. У меня даже титул подходящий есть!

Правда-правда.

Но сейчас мои слова были не злыми, не ненавидящими и даже не обещающими муки, нет. Шипящий шелест был нежным, почти ласковым. В иной ситуации, такое звучание вызвало бы у меня когнитивный диссонанс, но сейчас я как-то не обращал на подобное внимания. Впервые со времен боя с Роше, я пребывал в высшей, максимальной из возможных, форме бешенства, от которого страшновато становилось даже мне, не говоря уж об окружающих.

Шаг был выполнен настолько быстро, что даже мне не удалось уловить момент, когда я оказался рядом с эльфийкой, чье лицо побледнело от ужаса, а рефлексы бросили тело в безнадежный бой. Колдовать она в нынешнем состоянии не могла, а то, что могла, серьезной магией не считалось даже по меркам обычных обывателей.

Ударом руки выбиваю кинжал, тот, что похож на корень, ценою небольшой царапины на предплечье. Яд, могущий сгноить человека за считанные секунды, был мною проигнорирован и пожран Тенью быстрее, чем я осознал, что отравлен. Еще один шаг, уже обычный, и тонкое, изящное тело звездной девы оказывается крепко прижато к стене склада, а моя рука, пальцы на которой превратились в прямые и тонкие кинжалы, впилась в плоть ее, пробивая плечевой сустав и принося невообразимую боль.

Одновременная активация Хватки, останавливается у самой границы того, чтобы начать эльфийку жрать. Крик боли и отчаяния она удерживает даже не столько из-за выдержки, сколько по причине перехваченного судорогой горла. Уста ее издали только тихий вздох, а я уже поднял ее на этих кинжалах, еще глубже рассекая мышцы, принося еще больше боли. На губах ее выступила кровь из поврежденных легких, а я, все тем же неправильным голосом Тени, продолжил:

- Мне не нужна еще одна игрушка, в отличие от столь лакомой души. - Улыбаюсь раскрывшейся на абсолютно черном лице зубастой пастью, что кажется еще чернее даже на фоне абсолютной черноты.

- Нет. - Не отрицание, но просьба, просто сил на то, чтобы просить, у нее нет, их все забирает чистейший ужас именно перед той гибелью, что ранее заставила ее отступить даже от своей мести.

- Так назови мне хоть одну причину, по которой я пощажу твою вечность? - Еще один рывок поднимает ее повыше, так что ноги уже не касаются земли, а на пол заброшенного склада падают капельки свежей крови. - У тебя одна минута.

- Я могу оп... оплатить свою жизнь. - Привычка бороться и выкручиваться до конца заставляет ее искать выход из безнадежной ситуации, хотя ей приходится сглатывать наполняющую рот кровь, чтобы просто говорить. - Арте... факты и золото.

- Ложь. - Давлю еще сильнее, вызывая агонию на лице, что даже удерживать спокойствие уже не может. - Все ценное уже на тебе, а его я возьму с трупа.

- За меня... отомстят... - Ужас и безнадега, заставляют ее опускаться до совсем уж примитивной лжи, где оба мы знаем, что она есть ложь.

- Лжешь. - Прерываю ее, снова проворачивая когти в ране, вызывая полноценный вскрик и выкашлянный мне в лицо поток такой сладкой крови, что тут же впитывается в теневую плоть.

- Пожалуйста... - По лицу начинают течь непроизвольные слезы то ли от боли, то ли вызванные отчаянием.

- Нет. - Лишь та же нежность в словах моих, но сострадания там не найти никогда. - Время истекает.

- Молю... поща... ди... - От гордой, пусть и сломленной женщины не осталось и следа, только умирающая Вечность, пытающаяся оттянуть конец.

- Нет. - Ответ не меняется, а очередной поворот когтей вызывает полный боли всхлип.

- Я не... хочу... умирать... так... - В глазах лишь мольба, а мой облик уже наверняка неразличим из-за слез и подступающего небытия.

- Мне плевать. - Отступаю от стены, держа ее полностью на весу, превратив когти в ее легких в шипованные крюки, что вызывает новую вспышку агонии, не дающей упасть в забытье. - Еще причины?

Вспышка боли, что прервала беспамятство, дала силы на отчаянную попытку сделать хоть что-то. Она не могла атаковать, ведь любую попытку я предотвращу, а все, на что ее хватило, так это на очередной поток крови мне в лицо, что прочистил дыхательные пути и позволил выкрикнуть мне в лицо последние слова:

- Я хочу жить!

На землю она упала уже здоровой, а сам я едва не завопил от невыносимой боли в груди - мои удары, оказывается, куда больнее обычных ран. Намного больнее. Несколько секунд стою на месте, опасаясь, как бы я таки не угробил сам себя, что было бы глупейшей кончиной. Но боль прошла, а раны затянулись, что позволило вернуться в человеческую форму и посмотреть на свернувшуюся калачиком эльфийку.

Все тело бьет не дрожь даже, а болезненная судорога, едва ли не припадок. Дыхание сдавлено из-за рыданий, а ясновидение впервые за все время не ощущает даже попыток самоконтроля с ее стороны. Это уже не сломанная личность, это полный крах и разрушение. Но с каждой секундой вся ее воля, все то, что делает ее ею, Тиалрианрелией из Дома Туманного Древа, ветви Цветочной Синевы, соцветия Извечного Биения, постепенно восстанавливается обратно. Потому что теперь, побывав там, откуда не возвращаются, увидев глотку небытия и вывернувшись из нее, она снова захотела жить.

Наклоняюсь и подымаю ее за воротник странного доспеха. Этакое полное боди, несколько облегающее, но скрадывающее фигуру и имеющее металлические вставки из чего-то зачарованного, что наверняка обеспечивает неплохую защиту. Висящая на вытянутой руке эльфийка постепенно приходит в себя, начав нормально дышать и даже попытавшись применить какую-то успокаивающую технику.

- Зачем? - В голосе все та же самая усталость, но теперь в ней нет смертной тоски и готовности сдохнуть.

Горечь ее никуда не делась, не пропала боль, ненависть не приугасла, как никогда не отступит пустота в том месте, где когда-то было ее сердце. Сердце, лучшая и ценнейшая половина которого была убита из-за какой-то никому не нужной тайны, а остатки она вырвала и осквернила сама, оставшись совершенно одинокой пред ликом неизбежности.

- Потому что так нельзя. - В моих словах усталость не меньшая, но вместе с тем бесконечное упрямство, что делает меня мной. - Нельзя сдаваться, нельзя умирать раньше, чем придет смерть. Мы дышим, пока живы, сражаемся, пока можем, вгрызаемся в глотку всему миру и самой смерти лично. Потому что ничто никогда не бывает закончено до тех пор, пока ты еще живой. Живи. Ищи повод для жизни и смерти, но не смей, никогда, слышишь, сука ты ушастая, никогда не смей принимать смерть раньше времени.

Отпускаю ее, отчего она едва успевает сохранить равновесие и совсем не изящно опуститься на задницу, чтобы не упасть оземь мешком с мукой. Киваю на сумку, притащенную Тарией, и начинаю набирать в карманы пока еще не использованные в основном периметре осколки зеркала. Даже не оборачиваясь на нее, поясняю:

- В сумке еда и припасы, в кисете зелья. - Не выдерживаю и таки разминаю плечо, которое забрало ее раны, ибо уж очень неприятный был опыт. - Они не подписанные, но ты же видящая, разберешься. Защита на складе довольно мощная, но не уверен, сколько она простоит, если искать будут действительно серьезно. Пара дней у тебя точно есть. Отлежись и вали куда хочешь. Продашь информацию обо мне, будь готова к тому, что приду спросить за то. Благодарностей не требую, да и хер ты на нее способна. Прощай.

С этими словами, прижимаю к себе все так же шокировано молчащую Тарию и шагаю вместе с ней за пределы склада. Тенью пользоваться опасно, ведь техники на ее основе могут и отслеживать, так что дальше пойдем уже пешком, используя стандартные способности скрытников и любимые иллюзии моей подруги.

Пора немного отдохнуть.

Улицы Вечного были взбудоражены, хотя это я изрядно приуменьшил. Количество стражников было таково, что предположил, будто они вообще всех в ружье поставили, даже отставников. Всюду шмыгали подозрительные личности и поисковые чары самых разных типов. Несколько раз мне приходилось менять сжимаемые в руках кусочки зеркала, прикрывая себя от совсем не точных, но очень мощных поисковых импульсов. Они даже не на меня направлены были, но могли задеть краешком. Мой образ отпечатался бы очередным мусорным знанием, но он все равно отпечатался бы там, создав дополнительное неудобство и ненужную зацепку на будущее.

- Слушай. - Тария, прижавшаяся ко мне в темном переулке, пока мимо проносился наскипидареный патруль, предусмотрительно не называла меня по имени. - А эта курва нас не продаст?

- С высокой долей вероятности она попытается. - Отвечаю, провожая взглядом тучного капитана оной стражи, которого, если верить подозрительным пятнам и легкому флеру говна, сорвали прямо с сортира, не дав даже подтереться. - Но с того момента, когда я вообще попал в этот переплет, пусть даже просто оказавшись рядом, наша маскировка оказалась провалена. Я там был единственным выжившим случайным свидетелем, так что даже не попытайся я убить того ублюдка лично, меня бы все равно искали. А я бы попытался, я себя знаю.

По крышам ходить не получалось, потому что крыши были заняты патрулями Очей, а те, что не заняты, отлично просматривались с множества уже занятых точек. А вот переулки, вместе с Тишиной в Зале и очень специфическими иллюзиями Тарии, позволяли довольно успешно уходить от любых взглядов. Все же правильно она выбрала второй класс, очень правильно. Ясновидение и сфера служили навигаторами, позволяя избегать тех, кого наша маскировка не обманула бы, а то и просто избегать необходимости маскировку применять.

- Но она знает, что ты... ну, ты понял. - Возражение танцовщицы вполне обосновано.

- Кому она расскажет? - Кисло парирую ее аргумент, понимая, что она, вообще-то, права. - Ей сначала нужно удрать и залечь на дно. Я больше боюсь, как бы ее не поймали и не допросили. К тому моменту, когда она реально найдет, кому продать информацию обо мне, чтобы самой не подохнуть, я уже и так, вероятно, мертвый буду. Да и вообще, с учетом любви эльфов к длительным планам, у нас найдется несколько лет минимум. Если не десятков лет.

- Как-то неубедительно звучит. - Честно отвечает Тария, скрывая нас от парочки спешащих домой прохожих.

- Знаю. - Признаюсь. - А потому я обязательно за ней прослежу. У меня есть ее образ, так что спрятаться она может, но ненадолго. И, если она все же решит, что она самая умная, то умрет.

В какой-то миг чуйка кричит о проблемах особенно сильно, так что я, несмотря на молчащее ясновидение, хватаю сразу целую горсть осколков, усиливая защиту. Помогло, потому что свои силы проявили божественные небожители, продемонстрировав мне разницу между нашими уровнями и опытом. Это было абсолютное, выраженное в божественной воле желание знать.

Подобному поиску не было необходимости искать косвенные зацепки или знать обо мне какую-то базовую информацию, нет. Хватило только огромного количества божественных сил, искусности в их использовании и, собственно, намерения. Если бы я держал один осколочек, то к нам бы уже телепортировались штурмовые группы. Эффект Полога уже пропал, так что система быстрой доставки в пределах Вечного вновь функционировала. Сразу три осколка почернели, а у меня кровь опять потекла из носа, но я все же отвел от себя чужие очи.

- Что это было? - Даже Тария, несмотря на невысокую чувствительность к тонким энергиям, почувствовала все это безумие. - Неприятная такая дрожь и словно...

- Словно звуки церковной службы вдалеке. - Заканчиваю вместо нее, меняя осколки на новые. - Божественное чудо. Если и не высшего порядка, то где-то около того. Его, вон, даже обычные люди легко различили.

Идти дальше было все сложнее, ведь на улицах становилось все неспокойнее. Тут и толпы любопытствующих, у которых наблюдалась легкая эйфория после касания божественных энергий, и стража, и бандиты, и тихушники всех мастей. Ох и разворошил я осиное гнездо! Теперь бы не попасться на глаза злым от ворошения осам, если не шершням.

- А она ведь видящая. - Вновь начинает Тария, пока мы передыхаем в небольшом пустующем сарайчике, оставленном пустым и запертым, чтобы одна любвеобильная парочка могла тут уединиться. - Может попытаться скрыться.

- Может. - Поправляю на себе стыренную одежду. - А я могу попытаться не дать ей этого сделать.

Любовно обработанный алхимией комплект пришлось уничтожить и выбросить в Тень (очень аккуратненько сделав совсем крошечный разломчик), ведь меня в нем видели. Конечно, себя и одежду я могу прикрывать внебытийностью даже во сне, но с такой эффективностью поисковых импульсов познания, лучше не рисковать.

- Значит, жертву убила она, да? - Подруга перешла на более интересные ей темы, пусть и избегая прямых имен и терминов. - А ты просто рядом стоял.

- Да нет, там еще одному магу шею свернул и массовой магией ударил, тоже десяток накрыло. - Чуть подумал и добавил. - И еще Героя, не из призванных, полсотни первого уровня.

От последнего заявления девушка аж споткнулась, а мне пришлось ее ловить, чтобы шум не подняла. И чего она удивляется, я ведь уже убивал Героя! Даже титула не дали, только уровень прибавили. Нет, что-то там мелькало в трее от Системы, но не за героеуничтожение, а за творческое использование внебытийности. Надо будет посмотреть, как просплюсь.

- Тяжелая битва была? - Спросила она с непонятным мне восхищением.

- Не было битвы. - Тут же даю развернутое объяснение. - Он как раз в портал заходил, а я скрылся от его предчувствий и разрушил портал, пока он в нем был. Фарш, короче.

Тария останавливается и закусывает рукав, удерживая рвущийся наружу хохот и едва слышно поскуливая. Я тоже кашляю в кулак, присаживаясь рядом с ней, потому что ситуация реально смешная вышла. Ну да, пафосные битвы сегодня все достались одной эльфийке, а Костик так, подсрачников наотвешивал и убежал.

- Если бы я не уже, то я бы в тебя сейчас влюбилась. - Продышалась бандитка. - Хи-хи-хих! Святые титьки Арматнии, просто разорвал Героя порталом, всего-то. Фух! Пошли, давай, а то я до дома не дойду и свалюсь прямо тут.

К моменту, когда мы вошли под свод снятого домика, половина моих осколков оказалась израсходована, а по нам еще дважды прошлись божественным Чудом того же типа и ранга. Заходил в помещение я уже мокрым от пота и усталым, как грузчик утром первого января. Похмелье успешно заменялось раскалывающей головной болью.

Разбудил меня голод, уже глубоко под вечер. За это время я успел поспать, выхлестать несколько зелий от перенапряжения интуиции, снова поспать, встретить посыльного от гильдии авантюристов, проверившего на месте ли мы и выдавшего туманные приказы никуда не уходить "пока что". Голова уже не грозила лопнуть, но ныла немилосердно, отчего пришлось прикладывать к ней бутылку с вином. Даже жаль, что опьянеть не могу чисто физически - очень хотелось напиться.

Защита на доме перестала перенаправлять чужое желание видеть и будить меня перезвонами зеркальных осколков только пару часов назад, хотя интенсивность упала лишь на фоне того, что было раньше. Одних только Чудес и всевозможных легендарных и выше артефактов явили столько, что я со счета сбился, а это показатель. Действительно опасных, вроде тех, что заставали нас по пути к убежищу, было около десятка, а остальные не слишком волновали - да, все же Чудо, но слишком слабое и накрывающее только отдельные кварталы или настроены были на отдельных личностей.

Единственный раз, когда я уже готов был кричать тревогу, оказался призывом, вернее воплощением полноценной Аватары. Не парочки Вестников, чье явление народу я тоже уловил, а самого настоящего боженьки. После его крика, напоминающего падение оземь тысяч звенящих колокольчиков, сияющих Небом и шелестящих морскими волнами, пришлось подымать не тревогу, а свою жопу и идти менять четверть почерневших кусочков зеркала из общего периметра. Больше пятидесяти штук, одним махом! И если бы не полноценные зеркала в качестве центральных узлов, то испортило бы почти все.

Провозился как раз до вечера, лег спать и понял, что больше спать не хочу. Уставшие и успевшие все триста раз обсудить товарищи разошлись по своим комнатам, а прислуга приходит к нам нечасто. Мы вовсю играли роль не любящих лишних ушей нелюдимцев. Теперь это, кстати, может оказаться одним из поводов нас заподозрить.

Рядом со мною садится Гестия, которой сон не слишком-то и нужен. Молча протягивает настой от головной боли, разведенный в сладком компоте, принимая в ответ благодарный кивок. В дверь в очередной раз стучат то ли стражники, то ли представители гильдии - хорошо хоть если не с еще одним обыском. Скрывать все подозрительное легким флером Грезы не слишком сложно, но поспать не дает.

- Я открою. - Гестия выручает больного человека, хотя совесть пытается что-то вякать по поводу того, что напрягаю вместо себя женщину.

Дверь открывается, а я слышу легко различимый голос посетителя. Очень такой, знаете, знакомый голос, могущий по степени равнодушия и спокойствия дать фору даже Порождению Мглы.

- Приветствую. - Легкая пауза. - У меня визит к одному из проживающих в этом доме. Мы с ним знакомы.

- Да ну нахер! - Вырывается крик души, преисполненный праведного возмущения. - Какого ляда тебе от меня еще нужно?

- Теперь я понимаю, почему вас так ненавидели и боялись. - Не самый лучший повод начать разговор, особенно после десяти минут напряженного молчания и игры в гляделки. - До этого дня я, порою, считала слухи об опасности призванных преувеличением, так как отлично знала их силы и слабости. Но теперь, я вынуждена признать, что старые рукописи не только были избавлены от преувеличений и гиперболизации, но еще и оставили изрядную долю недооценки истинного положения вещей.

Мы сидим за столом в гостиной, она с одной стороны и я с другой, а моя команда расположилась кто где, но все они готовы атаковать в любой момент. Не вызывает наша гостья доверия, совсем не вызывает, пусть даже и замаскировала эльфийские черты каким-то гримом, без капли магии в нем. Мы у нее, наверное, тоже.

- Спасибо. - Даже не пытаюсь казаться добродушным. - Я прямо польщен, из твоих уст это звучит тем еще комплиментом, но что дальше?

- Это был не комплимент. - Качает она головой, а потом впивает в меня холодный и злой взгляд. - Я должна тебя возненавидеть, но не могу этого сделать. Ты - мерзость, которой нет места в этом мире. Вдвойне мерзость, ибо рожден ты из лишенного Оков призванного. Ты уже больше тварь, чем наделенный, намного больше... Но ты все еще человек.

- Мы остаемся собой до тех пор, пока не признаем обратного. - Утвердительно киваю, принимая серьезный вид и не только вид.

- Ты сказал мне жить. - Продолжает она, с огромным трудом сдерживая ярость. - Крайне убедительно сказал. Так, что я вынуждена была согласиться. Я была готова прекратить быть. Ты не позволил. Я была готова стать твоей игрушкой, позволить тебе опутать мой разум и сделать со мной все, что только способна придумать твоя фантазия. Ты отказался. Ты забрал у меня даже эту возможность, оставив навеки с болью наедине. Наедине с одиночеством, лишенную сердца и дома. Я должна бы убить тебя, должна хотя бы попытаться.

Вся ее защита снята, она буквально раскрывает предо мною свою душу и солгать в таком состоянии не способен будет даже кто-то куда сильнее нее. Не мне, по крайней мере, солгать. Я не могу не чувствовать это отчаянное желание, злое и обреченное.

- Перед тобою один из лучших ликвидаторов Извечного Леса. - Внезапная смена темы разговора несколько выбивает из колеи. - Может мой уровень и не внушает на фоне некоторых других, но я лишь восемь раз за все века бытия своего отступала, не в силах оборвать чужую вечность. Мне ведомы таинства чернейшей стороны жизни, несмотря на всю опасность работы с подобными энергиями. Моей кровью мне даровано умение смотреть прямиком на Звезды, спрашивая их и получая ответ. И все это я готова отдать тебе в руки.

Где-то за спиной раздается восхищенно неверящий свист Ганса, а я только склоняю голову чуть вбок, не понимая смысла этого спектакля: пусть даже она и не может лгать, но я не понимаю, куда ведет ее мысль.

- Ты уже предлагала. - Подмечаю. - Тебе не понравился ответ.

- Я предлагала тебе игрушку. - Даже не поменявшись в лице, парирует она. - Как сказала твоя Спутница, длинноухую шлюшку, с какой приятно провести вечер и какой можно похвастаться перед другими любителями экзотики, за одного из которых я ошибочно приняла и тебя. Сейчас я предлагаю тебе себя саму, со всей моей силой, опытом, волей и ненавистью. Но лишь при одном условии.

- Поверь, после подчинения никуда бы не делись ни твои умения, ни сила, ни воля. - Позволяю себе сдержанную издевку. - Но мне так интересно, что я таки выслушаю твою цену.

Молчание затягивается, а я понимаю, что ей и самой страшно, словно она делает шаг в никуда, прыжок в пропасть, но вместе со страхом в душе ее сияет сталью решимость.

- Ты умрешь. - Из-за ее слов, Тария едва не жмет курок Валериума, а Ганс почти метнул кинжалы, настолько много в этих словах уверенности. - Я знаю о твоей цели, знаю о том, что ты хочешь сделать. Ты бы не выжил, если бы не ведал об Оковах. Ты бы не пришел сюда, в логово врагов своих, если бы не пытался сражаться в том сражении, где возможности победить не предусмотрено изначально. Но... ты не Скован. А я уже была свидетелем тому, где и в каком положении ты видел теорию низких шансов.

Тяжелый и хриплый вздох, словно эти слова заберут у нее что-то невозможно ценное, словно платить за них придется по самой высокой ставке. Ставке, которую она уже приняла.

- Если. - Язык облизывает пересохшие губы. - Если ты сможешь. Я не ведаю, не представляю как именно. Но если ты сможешь. Ты не просто освободишь призванных от их Оков. Призванных, одна из которых забрала у меня половину сердца. Призванных, ради сохранения жизни одного из которых у меня вырвали память о том сердце! Ты не просто их освободишь, ты отправишь в небытие саму возможность призвать их в мой дом! Чтобы духу, слова и отзвука этих тварей в лицах чужих не было под вечными Звездами! Зал Признания, Зал Выбора... пообещай мне, что ты разрушишь его, что сожжешь его дотла, что больше там не появится никто и никогда. Мне не нужны клятвы на алтарях или контрактные договоры. Только слово. Пообещай... и я пойду за тобой до самого конца.

Высказав это, словно вскрыв гнойник со старым нарывом, она замолчала, выжидающе смотря мне в глаза. Все так же не закрывая свое существование, что делает ее в глазах ясновидца хуже, чем обнаженной. Этот взгляд я выдерживаю с трудом.

- Почему? - Глупый вопрос, но я не могу его не задать.

- Потому что этот мир и так слишком жесток. - В глазах ее, совершенно сухих, блестят остатки навечно выплаканных слез. - Мы все жестоки. Звездорожденные, наделенные, божества и чудовища - все мы. Я просто желаю верить, что со своим злом мы справимся сами. Скованная отобрала у меня любовь. Ради того, чтобы не жертвовать собственным Скованным, иерархи отобрали у меня право быть одной из своего народа. Ради мести Скованной и ее контролеру я отобрала вечности братьев и сестер своих. Ради этой мести я лишилась вечности собственной. И даже право на забвение у меня отобрал еще один призванный. Стих мой, мелодия моя... он верил в то, что мир можно поменять. Верил в то, что для торжества добродетели достаточно просто перестать сидеть сложа руки тем, кто привык не мешать. Юношеский максимализм, непонимание природы мира, но я хочу верить в то, что он был прав...

Она молчит почти минуту, и я уже думал, что больше не скажет ни единого слова, но все же она продолжила, полностью успокоившись и став еще более собранной, чем в момент нашей встречи.

- Алурей слишком привык решать свои проблемы, призывая себе тех, кто решит их вместо нас. Я желаю верить в то, что мы сможем справиться сами. - Она вырывает из себя эти слова, вырывает из самых последних сил, а я только сейчас замечаю, насколько она устала. - Твое слово?

- Ты права в том, что я, скорее всего, умру пытаясь... - Улыбаюсь этой мысли с неожиданной теплотой. - Но если у меня будет хоть один шанс сломать всю эту порочную систему к е*ени-матери, то я это с радостью сделаю. Слово.

- Значит, теперь моя Вечность принадлежит тебе. - Совершенно обыденно и без лишнего пафоса сказала Тиалрианрелия из Дома Туманного Древа, ветви Цветочной Синевы, соцветия Извечного Биения, поднимаясь из-за стола. - Я бы хотела немного поспать. Попытки добраться до твоего убежища, не приведя за собой преследователей, вымотали меня до дна.

Молча, встаю из-за стола, и ловлю на руки потерявшую сознание эльфийку. Полное истощение. В смысле вообще полное. Такое не симулировать - она держалась на голом упрямстве и силе воли. Оттаскиваю ее в собственную комнату и кидаю на кровать. Опять придется спать в гостиной на полу, возле камина. Падение на матрас смогло ненадолго разбудить ее, отчего она приоткрыла глаза.

- Как ты меня вообще нашла? - Спрашиваю, так как действительно интересно и может помочь в будущем.

- На твоих руках была моя кровь, мои раны, а это путеводная нить, лучше которой придумать сложно. - Ответ ее честен, спокоен и не имеет в себе ни единой ноты злорадства или превосходства.

М-да.

А ведь я должен был подумать об этом способе! Но слишком сильная моральная усталость, но слишком хотелось побыстрее добраться до родных стен. А еще я до этого дня не оставлял живых после столь "контактных" сражений. Хорошо, что не попался на чем-то другом. А я не попался, потому что если бы попался, то меня бы уже убивали злые имперцы.

- Слу-у-у-у-у-ушай. - Вспоминаю один момент. - Раз уж мы теперь команда, то, зная вашу эльфийскую злопамятность, о которой разве что легенды не ходят, как мне вообще к тебе обращаться. Эй, ты чего, смеешься что ли?

Она и вправду засмеялась, сухим, мелодичным, но абсолютно безрадостным смехом, который больше подошел бы какому-то главному злодею, а не усталой длинноухой красотке.

- Я вручила тебе свою Вечность, человек. - Как-то грустно высказывается эльфийка. - Ты теперь можешь делать со мной все, что пожелаешь и так как пожелаешь.

- Ну-ну. - Киваю с этаким всепонимающим видом. - А если я завтра тебя отправлю в бордель деньги на финансирование моей деятельности зарабатывать, заодно и меня ублажая? Или прикажу глотку вскрыть самой себе? Или мне срочно понадобится убить тебя в темном ритуале?

Я ожидал всякого ответа, а еще больше ожидал возмущения, злости и омерзения. Я все же полазил по ее памяти в достаточной мере, чтобы изучить характер своей новой соратницы куда лучше, чем она может представить.

- Я бы предложила несколько десятков менее приметных и опасных способов заработка. Личная рабыня из моего народа вызывает много подозрений и зависти. Разделить с тобой ложе я могу в любой момент, хотя сейчас, мне кажется, ты и сам предпочтешь спокойный сон. Я не могу обещать тебе искреннюю страсть, но моих навыков хватит, чтобы скрыть от твоего взора любые негативные эмоции, так что наслаждение будет настолько всеобъемлющим, насколько хватит моих навыков, внешности и гибкости моего тела. Если говорить о самоубийстве, то перерезанию глотки, я предпочту укол мизеркорда в сердце или прямо в мозг. Также я готова взойти на алтарь добровольно, но эта добровольность будет ограничена природными порывами и характерными для моего народа инстинктами. Вырвать и пересадить мой класс тебе едва ли удастся, но послужить добровольной жертвой Высшему Порождению Сумерек я готова, хотя предпочла бы просить тебя воздержаться от того, чтобы продавать мою суть Пеклу, ибо такая Вечность для меня будет страшнее небытия. Я ответила на твой вопрос?

Внимание! Внимание! Линия связи Костик-Мозг потеряна, перезвоните через несколько часов, а пока мы включим вам телепузиков, приятного дня и идите нахер! Она ведь абсолютно искренняя в своих словах и намерениях, хотя я едва дым не пускаю в попытках распознать ложь. И, в результате всех этих усилий, вынужден признать, что она сказала чистую правду.

- Ты серьезно готова выполнить такие приказы? - Вопрос больше похож на возмущенный писк хомячка-берсеркера. - А как же ваша хваленая гордость?

- Гордостью нас учат жертвовать ради цели, ради спасения жизни, ради собственного народа. У меня уже нет дома, нет сородичей, даже жизни и той нет. - Мне сейчас почти стыдно за свои слова, а ведь это после стольких лет на имиджбордах. - Все что осталось - это цель. А ради этой цели... у меня ведь больше ничего не осталось, призванный.

- Тин. - Представляюсь, раз уж впервые пришлось. - Гжегож на людях, мы сюда под чужими именами прибыли. Теперь уже не безымянный призванный.

- Приятно познакомиться, Тин. - В ее голосе мелькнуло что-то похожее на эмоции.

- И все-таки я не понимаю, как ты согласилась на подобное. - Качаю головой в неверии. - Я ведь вполне могу тебя обмануть, попользоваться и прибить от греха подальше.

- А ты так поступишь? - Вот теперь я вижу улыбку, столь же скупую, как еврейский банкир, но улыбку. - Обманешь, воспользуешься моими знаниями и телом, а потом избавишься? Я ведь тоже видела тебя, пока открывалась твоему знанию. Самым краем, лишь тень от тени, но видела. Я хочу верить, что тварь, отказывающаяся перестать быть человеком вопреки всем правилам мироздания... что тот, кто не дал мне сгинуть, даже рискуя всем, что имел сам... я просто хочу верить в то, что ты не обманешь. Верить, как умела верить песнь моя, как верила я в него.

Молчу.

Молчит.

У меня появилось легкое и заведомо ошибочное ощущение, что меня только что просчитали и подкололи.

Да не, бред какой-то.

- Добро пожаловать в команду.