Его искали, а он нашелся

Глава четвертая

- Не прими за оскорбление, Томм, но у вас тут глушь совсем глухая. - Доверительно сообщаю старому стражнику, одновременно отхлебывая из кувшина не самое плохое вино и убедительно имитируя легкое охмеление. - И ладно я еще, мне-то, пока есть выпивка и бабы, все нормально. Но вот наши дамы клятвенно пообещали мне, что если они не смогут в ближайшее время потратить свою законную часть добычи на обновление гардероба, то мне не суждено дожить до весны.

- Это да. - Кивает мужик, тоже отхлебывая эль и старательно имитируя трезвость. - Моя зазноба нигде не авантю... авеню... аменюристка, а если без рынка и тряпок своих остается, то допилить может сурово, куда там плотнику! Так шо я тебя, Тин, понимаю. А раз понимаю, то организую вам местечко в колонне. Но, эт, уж извини, не бесплатно.

- Так я забесплатно и не предлагал! - Радостно и пьяненько отвечаю, уже предчувствуя успех своего начинания.

Говорили мы о том, как можно было бы нашу славную пятерочку (и тайно идущую вдалеке Ыгру) пристроить к колонне стражников. Колонне, следующей в куда более крупный город под названием Тавимарк, в котором даже подключение к имперской сети телепортов есть. Обычно стражники сменяются не зимой, а по весне, но этот отряд тащит с собой какие-то важные документы. Потому простых ребят с улицы в компанию они не возьмут. Мы бы и сами ушли во снега, но тут же такая засада - подозрений мы таким образом вызовем столько, что если кто-то не поленится сделать запрос в Аренам, то будет нам дополнительная проблема.

Мое желание увязаться в хвост отряду стражи, который везет ценную информацию, что потенциально является той еще бомбой в руках диверсанта, могло бы показаться подозрительным, если бы не несколько мелочей. Самой важной из этих мелочей можно считать тот факт, что ничего важного в этих бумагах нет. Колонну вообще отправили только потому, что первому помощнику главы городской стражи Аренама нужно срочно повидаться с попавшим в какой-то переплет младшим братом. Для того и куча солдафонов, чтобы была возможность говорить не от имени одиночного провинциала, а от имени командира отряда бравых вояк. Перестраховка, тем более что никто не даст ему реально устраивать побоище, но перестраховка из тех, что легко помогает урегулировать конфликты и пережить неприятности.

В документах же содержалась не стратегическая информация и даже не налоговые ведомости, которые точно не выпустили бы из-за стен зимою и без действительно серьезных причин, а обычная переписка больших дядек, вельмож и прочей братии. Не то чтобы она не могла быть использована при попадании в чужие руки, но ценность их, на взгляд Империи, была почти нулевой. Но, раз уж выдалась возможность отослать письмецо за казенный счет почти даром, то почему бы и нет? Самую вкусную переписку эти люди привыкли доверять либо связным амулетам (дорого), либо собственным людям. А тут так, баловство и несерьезные проекты.

И все об этом либо знали, либо слышали, либо догадывались, так что не стеснялись пристроить в колонну своего человечка, если тому нужно было по делам съездить. Томм тоже знал, а потому даже сам предложил этот способ выбраться из города, стоило только мне достаточно убедительно начать жаловаться на наседающих на меня женщин. Не самый плохой, по Алурейским меркам, человек. Из тех, что не побрезгуют подобрать плохо лежащее чужое, но не станут нагло воровать и забирать последнее. На Земле таких называли мудаками, а здесь он едва ли не святой сподвижник, пусть и с оговорками.

Для того, чтобы попасть в колонну, мне почти не пришлось прикладывать финансовых вложений, если не считать десятка серебряных монет и пары кувшинов выпивки, которая на меня все равно не действует. Куда больше пришлось заморочиться, чтобы отправку этой колонны организовать, устроив проблемы брату уважаемого стражника и подтолкнув самого стражника к личному вмешательству.

Я бы сказал, что мне стыдно за такую подставу, но тот братец, - тоже сидящий в страже на весьма хлебной, пусть и более скромной должности, - был сам виновен в своих проблемах. Вернее, он-то перестраховывался, зная куда, кому и сколько заносить, но раз уж связался с продажей нелегального товара (бедняков и бродяг) гильдии магов Тавимарка, то будь готов ко всякому.

Например, к тому, что твои люди прикроют от чужих глаз и шума своих партнеров из людоловов, когда они будут тащить куда-то двоих отчаянно ревущих и совсем мелких девчонок. Трем парням из кожевничьего цеха даже по бокам надавали, чтобы знали, на кого пасть разевать. Сам Оттис Таурам даже не обратил внимания на эту ситуацию, когда ему доложили о ней его люди (те самые, что сначала "не увидели нарушения", а потом отпинали тех, кто его увидел). Ну, случилась накладка, так он всем давно на лапу дал. А девки? Не взял бы он эти деньги, то взял бы кто-то другой - офицеров стражи много, а денег мало. Да и кто тех бедняков вообще считает-то?

Так он думал и был совершенно прав.

Если бы речь шла об обычных девках, а не двух дочерях одного из крупнейших дельцов Тавимарка, заодно обладающего самым крутым нравом среди обладателей схожих капиталов. Дочерях, что решили втихую сбежать из дома, прямо как в прочитанной ими книжке, чтобы найти зарытые под воротами города сокровища. Потому что где бы их вообще нужно было искать, как не под воротами? Между прочим, мешочек из заколдованной змеиной кожи, в котором лежат почти три десятка высококачественных рубинов, нужно будет реально из-под ворот как-нибудь забрать.

Клянусь святым Интернетом, что вообще никак не причастен к первой части злоключений двух дур, которым мозгов добавят только розги и время в равных пропорциях. Наоборот, я им еще и жизни спас, когда они попали в закономерный переплет. Так-то, когда они попали бы в руки не рядовых исполнителей, - таких же бродяг, но уже на зарплате у людоловов, - а к более умным и осведомленным начальникам, к которым стекался пойманный товар, то была бы беда. Быстро поняв, что девочки слишком ухожены, а вся их "маскировка" ограничилась слямзенными у детей прислуги одеждами и перемазанными в земле лицами, то им бы начали задавать вопросы.

А узнав, чьи они дочери, их бы прикопали от греха и быстро покинули бы город. Часть могла бы даже спастись, ведь батя у девочек, несмотря на нрав, все же не Императором Веков был, а просто богатым и умелым торговцем. Я же немного сбил восприятие приехавшим на сезон людоловам, не дав увидеть очевидное. Забегались, отвлеклись, сглупили - такое и без всяких попаданцев случается. Они же прибыли в город ненадолго, именно тогда, когда бродяг и выгнанных из домов бедняков будет на улицах много, а хвататься их станут нескоро - холод, замерзли где-то. У них вообще есть два сезона, если речь идет о городах: ранняя весна и средина зимы - любимое время "легальных" людоловов или тех, кто таковыми притворяется.

Зимой, согласно негласным договоренностям, им никто не мешает ловить бродяг и бездомных, ибо те и так подохнут, а в рабстве у них хоть какие-то шансы есть. Как будто большая часть из них идет не на мясо для магов или разводчиков зверей. И как будто не загребали такие гады вполне себе не думающих замерзать и даже имеющих дом бедняков, просто не вовремя вышедших из дома. Есть, знаете ли, такие чудища, которых можно под седло богатого рыцаря поставить, но если не хочешь ждать десяток лет, пока оно вырастет, изволь покормить его мясцом разумных существ. Ну, а весной, эти же коммерсанты скупают у городской бедноты лишних детей. У этих шансы уже побольше - их на мясо пускают редко, ведь уровни и статы у тех никакие, в ритуалах бесполезные, да и самого мяса на костях немного. Прислуга, чернорабочие, или школа гладиаторов для самых крепких. Иногда выкупают в отроки при армии или еще куда-то.

Девочек осматривать не стали, как не стали и слушать их крики - все они орут. Вероятно, именно их не собирались отдавать на жертвы для ритуалов и прочую черноту. Все же конкретно эти людоловы были довольно трусливыми и связываться с откровенной чернотой не желали, опасаясь нарваться если не на законников, то на устранение от заказчиков.

Не стали они и сдерживать свои слова, скрывать имена и клички, да местоположение, - тоже не мое влияние, - ведь все необходимые бумаги были у них куплены. Окажись две соплюхи просто дочерями богатых родителей, то они бы обошлись всего лишь выдачей девочек за награду от родителей. В худшем случае штрафом.

Мое влияние началось тогда, когда я разжег воспоминание одного из цеховых кожевников о том, что точно так же, когда-то, скрали его старшую сестренку, которую он больше никогда не видел. Неудачно вышла помои вылить, да так и пропала, а стража "ничего не видела". Разжег воспоминание, да еще и убрал у него все тормоза, которые могли заставить замолчать, опасаясь за свою жизнь. Тоже не слишком сильно пришлось влиять, самую малость.

Девочки только и успели сказать, что живут они в Железном Квартале, названном так за обилие высоких железных и стальных заборов, вернее, чаще всего, просто каменных с железными зубцами на них. Туда стража пускала немногих, а за попытку пролезть могла и добавить пиз*юлин потерявшему берега ремесленнику.

Мимо стражи он просочился на чистой удаче, - да-да, удаче, будто наваждение какое, что все в другую сторону смотрели, а не ржали над его потугами незаметно красться, - а потом сделал еще большую глупость, посекундно твердя себе о том, что он - идиот. Но образ сестры, потускневший, но все еще наполненный теплом и нежностью, не давал поступить логично и забыть о двух, наверняка уже надежно спрятанных, дурах. Тем более что они могли и не жить в этом квартале, просто похваставшись или попытавшись блефовать перед похитителями. Да и срать всем на прислугу и их детишек (сами кожевники, будучи чуть навеселе, тоже купились на "маскировку" под детей простых рабочих), чтобы из-за них устраивать поиски.

Но он просто не мог заставить себя не попытаться хотя бы сообщить, хотя бы рассказать. В первом доме его, на вопрос, не пропадали ли у них две девчонки, просто послали, не став слушать. Во втором, выслушав его объяснения, добавили того же лекарства, что уже выписали стражники, и только чудом, - да-да, чудом, - рядом не оказалось стражников, каким его могли бы отдать на руки, чтобы вышвырнули ублюдка вон. В третьем, четвертом и пятом ему даже не открыли, посчитав попрошайкой.

А в шестом, стоило ему только задать вопрос о девочках, уже почти отчаявшись не то что достичь успеха, а хотя бы свалить оттуда при своих, едва не убили сгоряча. Спустя двадцать минут, когда похожий на разъяренного борова-мутанта торговец все же удосужился выслушать беднягу, не прерывая его угрозами (очень поэтичными!) того, что с ним и его хозяевами сделают за такие маневры, мой план завершился.

Папаня, тот самый боров-мутант, был дядькой умным, а потому и сам прекрасно знал, что первым делом сделают людоловы, поняв, кого именно они случайно захапали. Седея волосами на жопе, он начал действовать строго так, как и ожидалось незримо наблюдающим за ним мною. Спустя двадцать минут, полсотни его личной карманной армии (а то богатого торгаша все обидеть да ограбить норовят!) уже двигались в направлении того места, где "не замечали" людоловов.

Попытавшихся остановить их стражников (не тех же самых) избили и поломали им все конечности, не став добивать только на случай, если девочек все же спасут. А если бы не спасли, то лучше бы им самим убиться (затем-то им конечности и ломали, чтобы не убились), прежде чем Борей Цахорский вернется за ними. О том, что это такая провокация, он не слишком переживал, проверив слова кожевника своим классовым умением определения лжи.

Спустя еще час, подлеченный и одаренный полным кошелем серебра да кольцом с пальца Борея, кожевник уже был сопровожден к своей комнатушке в родном цеховом квартале, а сопровождающие от имени Борея отмазали его за прогул и отсутствие на работе. Это ведь уже день был, а люлей от стражи и людоловов их тройка получила вечером прошлого дня.

Девочки выплакались и уснули крепким сном, а батя, давший клятву именем Такия Звона Монет, в храмы которого приносила дары вся его семейка на протяжении пяти поколений, что никогда не подаст ни одному людолову руки (очень уж ему запала история с сестрой кожевника, особенно на фоне пережитого), начал искать виноватых. Это в Тавимарке у Борея была зимняя резиденция, а так-то он крутился в столице и ворочал такими суммами, что даже весьма влиятельным людям было приятно делать ему услуги и неприятно переходить дорогу.

А ведь дядя, торгующий преимущественно мехами, тканями, качественной выпивкой, - но не вином, - и сладостями, подумывал над тем, чтобы и скупкой упомянутых лишних детей промышлять. Его люди закупали те же шкуры для мехов, которые потом шли его личным мастеровым, в отдаленных деревеньках и мелких городах, где таких детишек хватает. А конкуренции с уже имеющимися коммерсантами он, конечно, опасался, но умеренно опасался. Теперь же, могу поставить на то свои зубы, он в это дело даже под прицелом арбалета не ввяжется.

А все потому, что его на путь истинный наставил такой милый, добрый, всепрощающий и великолепный человек, как Константин Юрьевич во всем моем великолепии. Хоть бери, да надевай святой нимб на голову, только он же будет меня обжигать, зараза такая!

Из Аренама мы вышли спустя две с половиной недели после сражения с кровопийцами - все та же проблема наличия нормальных караванов. Ыгра за это время успела полностью выжрать в ноль всю дичь в округе города, и без того не слишком обильную, и по весне охотники явно зададутся всякими вопросами о причинах исчезновения всего, что крупнее бурундука.

Кровососка справлялась с поставленной задачей не без шероховатостей, но с немалым энтузиазмом, помноженным на холоднокровность, опыт и абсолютную безжалостность. Я не мог приказать твари испытывать человеческие чувства, ибо для этого надо быть, по меньшей мере, Богом, имеющим подходящие Аспекты, но не бедным мной. Приказ исполнялся ей по букве и духу, но, святой Рандомий, она ничуть не поменялась. Внешне, конечно, видок у нее такой, что и у мертвяка все встало бы, даже если для начала ему пришлось бы отрастить вставаемое заново, но вот в глубине... Я могу считать себя реально хорошим сенсором и потому, к сожалению, видел, чем она была.

Все эти две недели я соблюдал свое слово, так и не увидевшись с ней глаза в глаза. Я просто боялся, что таки не удержусь и прибью ее ко всем чертям. Разница между монстрами и чудовищами, простите за каламбур, чудовищна, но разница между чудищами и тварями вообще невообразима. Больше всего меня бесила даже не суть твари, что пряталась за обликом прелестного создания, от человеческой женщины отличающейся исключительно бледностью кожи и отлично замаскированными клыками (если не улыбаться, разумеется). Нет, меня бесила ее привязанность к моей персоне. Просто представьте, что в вас искренне и всем сердцем влюблен, совершенно особой любовью, серийный маньяк, убийца-людоед и некрозоопедофил.

Я, конечно, толерантен дальше некуда, но терпеть рядом с собою это было выше моих сил. Нет, если бы не мои сенсорные способности и ясновидение, то ей вполне хватило бы мастерства притвориться нормальной женщиной, только клыкастой. Но я-то всегда знал бы, что она притворяется! Вместо меня с ней связалась Гестия, отдавшая несколько десятков особых зелий на случай критически важного сражения и накрывшая своим туманом ее, теперь уже только ее, гнездо.

Последнее, кстати, предложила сама Гестия, считая нужным усилить тварь еще больше, проверить свои способности на чем-то сильнее обычных орков и, как показало ясновидение, несмотря на ее попытки это скрыть, получить дополнительную власть над кровопийцей. Не то, чтобы она сомневалась в ее ко мне верности, но искренне считала нужным иметь на комарика дополнительные источники влияния.

Пришлось связаться с тварью через зеркало, - в котором она отлично отражалась, - в ее ванной (отмывать грязь и пятна нужно даже не совсем живым тварям). Мой новый приказ о получении дополнительного запаса зелий, ценою в сумму большую, чем все ее гнездо видело за время своего пребывания в Аренаме, она восприняла исключительно положительно, даже если и исключить влияние кольца. Предложение о новом усилении, пусть и более медленном и ненадежном, тоже стало для нее приятной новостью.

Вот то, что подчинять и менять ее буду не я, не сильно ее обрадовало - сама мысль о том, что кто-то может посеять в ее голове те мысли и желания, что будут угрожать мне, вызывала злобу, близкую к кровавой истерии (это их аналог ярости берсерка). Пришлось спасать ситуацию тем, что сообщил, мол, Гестия, как и она, тоже получила все ту же обработку. Это тут же примирило ее с ситуацией. Правда, ясновидение подсказывало, что она полностью и на тысячу процентов уверена, что Гестия сделает из нее покорную ей куклу. Просто потому, что она сама, в такой же ситуации, сделала бы ровно то же самое, без малейших сомнений. Мировоззрение тварей, что вы хотите-то?

Гестия, несомненно, не отказалась бы вложить в кровопийцу несколько ключей-закладок, но не более, ведь ей это банально не нужно. Впрочем, мои приказы тварь даже не думала оспорить, даже помыслить боялась о том, чтобы хотя бы внутренне не согласиться. Полнейшая покорность, столь же уродская, сколь и ее внутренняя суть.

Гестия не стала накрывать все гнездо, опасаясь задеть прислугу и быков, что служили кровопийцам, ограничившись только комнатой самой твари. Концентрация ее силы на таком жалком клочке была просто сногсшибательной, а уж если учесть то, что кровопийца даже не сопротивлялась, едва не помогая менять себя, подсказывая и направляя, то процесс ускорился многократно.

Гестия возвращалась в снятый нами этаж таверны только на ужин, да ради короткой беседы, посвящая все остальное время переплавке "союзницы". Тария попробовала было пошутить про подружек по постели, но заткнулась поймав яростный, - у флегматичной, аки скала, Гестии! - взгляд туманной девы. Мне реально казалось, что еще немного и она Тарию ударит, пусть и не кулаком, но пощечиной. Успокоились обе довольно быстро, а Тария искренне извинилась, но кошка между ними пробежала надолго.

- Я не лезу в ее разум больше того минимума, что Туман делает без моего контроля. - Объясняла она, задумчиво шевеля кистью, то лишая ее сустава, то вновь его воссоздавая. - Больше плотского желания, больше удовольствия, больше желания. Не скрою, я оставила в ее разуме якоря на случай, если она слетит с катушек... Но вручную править этот разум выше моих сил. Боюсь, уж простите, но мне действительно страшно, что эта грязь может перейти и на меня.

Тария молчит, обиженно дуясь на всех нас и на себя в первую очередь, за то, что не удержала язык. Лосий и Ганс вообще отсыпаются после загула по борделям (всем четырем, хотя самый дешевый они просто издалека посмотрели и ушли, не войдя туда), оставив нас втроем.

- Пожалуй, только вам, Тин, могла прийти в голову такая идея. - Выдает аристократка, ставшая чудищем, с совершенно нехарактерной для себя широкой улыбкой, что для нее будет аналогом гомерического хохота. - Превратить тварь, настоящую, старую, опытную, отожранную, в какого-то паладина... Это нечто. Пожалуй, об этом в летописях еще не писали, хотя мои наставники и утверждали все скопом, что под нашими Сестрами повторялось вообще все.

Тут уже и танцовщица начинает похихикивать, осознавая комичность моего решения. У нее тяжелее всего с восприятием самой концепции тварей и того, чем они ужасны, но иронию оценить девушка в силах. Ну и к Гестии подлизаться пробует. Хуже всего то, что бывшая военная специалистка обиделась не на намек на ее возлежания с тварью, а на саму безалаберность и бестактность горожанки, которые ее откровенно злили.

- Что ты в нее вложила и что вложишь? - Спрашиваю, не давая вспыхнуть очередной искре раздражения в душе Гестии.

- Я не трогала эффекты вашего подчинения. - Тут же включает она режим доклада старшему офицеру. - Для меня это слишком сложно и вообще опасно, так что я работала почти полностью над одним лишь ее телом. Усилила и извратила те ее умения и аспекты, что она и так имела. Способность выпускать легкие феромоны усилилась и расширилась. Не до уровня вашей огры, но лишь немногим ниже. Гипнотический взгляд ее глаз стал более мощным и куда легче внушает похоть. Клыки могут впрыснуть не только разлагающие ферменты, но и целую плеяду составов, далеко не все из которых связаны с похотью. Еще... я немного дополнила ее рацион, если так можно сказать.

Если до последней фразы я слушал спокойно, не особо обращая внимание на сказанное, то после этого, что я, что Тария, сначала подавились воздухом, потом переглянулись, а потом девушка очень осторожно уточнила:

- То есть, она теперь сосет не кровь, а... именно то, о чем я думаю? - Если она сейчас захохочет, то Гестия точно ее стукнет, но сам я Тарию осуждать не стану, ибо сам с трудом удерживаюсь.

- Кровь все еще необходима, просто семя может дать ей не меньшее усиление перед битвой. - Раздраженно и несколько смущенно (?), отвечает нам Гестия. - При этом эффекты от обоих типов пищи дополняют друг друга... Да не ожидала я, что мой талант настолько зациклится именно на этом изменении! Хотя сейчас я понимаю, что мысль напрашивается, но не всем дано такое извращенное мышление, Тария! Тин, и вы тоже? Скажите ей что-нибудь, Тин! Хватит хохотать!

Город покинули тихо и без помпы, благо финальную пирушку уже закатили еще раньше, а нормальных знакомых завести еще не успели, да и не собирались. Все же мы изначально даже не планировали задерживаться в Аренаме, не говоря уж о каких-то планах на этот городок. Вся авантюра с кровососами была, если уж быть откровенным, моим собственным косяком, за который мне же самому пришлось держать ответ и делать целую кучу ненужной работы, обеспечивая выживание и "статус кво" для нового агента.

Лишь только завершив работу с мозгами тех немногих, кто мог устроить обработанной кольцом твари веселую жизнь, пусть даже ценою жизни своей, да дождавшись того момента, когда Гестия завершит базовую перестройку и усиление оной кровопийцы, дав ей возможность пить не одну только кровь, я смог с чистой (насколько это возможно для меня) совестью приняться за сматывание удочек. Коротенькая интрига с людоловами подвернулась очень вовремя, позволив чужими руками устроить и максимально ускорить наше путешествие в сторону столицы.

Меня ждала Вечная Библиотека и все те тайны, что там спрятаны, закрыты на тысячу замков и похоронены во все тех же веках, в которых существует незыблемая Империя. Пафосные мысли не мешали выдерживать максимально реалистичную поведенческую маску, притворяясь уже примелькавшимся отрядом авантюристов. Если кто-то и заметил последствия почти полной зачистки местного гнезда, то связать оную зачистку с нами такими прекрасными не смог. Уж последнее я бы точно заметил.

Надеюсь.

Неладное заподозрили выданные в усиление импровизированному каравану егеря, среди которых был обладатель невысокого уровня, - всего шестнадцатый, - зато аж целого редкого класса, именуемого снежным охотником. Не боевой, если честно, но его редкость позволяла честно стричь бабло каждый сезон, просто за счет классовых бонусов. По сути, этот паренек, неделю назад начавший второй десяток, был обычным охотником на стероидах - чтение следов, создание силков, выслеживание звериных троп и все такое. В общем, ничего необычного, если не считать того, что классовые бонусы растут до неприлично высоких значений, если на дворе зима, снег и метели.

Не на уровне Ганса, тем более что он все же именно следопыт в своей базе, а не охотник, но все же достаточно серьезно, чтобы заметить кое-какие детали, обычным обладателям его уровня просто не доступные априори. Речь идет, разумеется, о неотступно шагающей следом за караваном Ыгре, что оставалась невидимой и неслышной все это время.

Заметить ее он не мог, ибо уровни и навыки не сопоставимы, каким бы подходящим для мальчишки ни было поле действий. Он и не видел ее, но видел следствия того, что она рядом - исчезнувшее и сожранное зверье, которым огра питалась. Нет, она и без усиления мозгов знала, что следы своих трапез нужно прятать, но и простое наличие пустых логовищ, где совсем недавно таки были звери, являлось тем еще намеком. Мальчишка собирался вывести на эти логовища некоторых бойцов, что захотят размяться и копеечку себе заработать, при удаче еще и прокачавшись. Типичная тактика, он уже четыре года, с момента получения класса, именно так и зарабатывает на жизнь. Хлеб, масло и даже немного красной икры он себе и своей семье обеспечивает - для выходца из простых пейзан такой карьерный рост круче некуда.

Так вот.

Огру подвела ее тяга к перфекционизму, когда дело касалось ее излюбленной тематики охоты - ни единого следа сражения или смерти убитого не оставалось. И если таинственно исчезнувшего зайца еще могли пропустить, то несколько вскрытых берлог, из которых исчезли педобиры, не оставив ни единого следа при этом - таки повод встревожиться. Потому что если рядом есть что-то, могущее незаметно для профильного следопыта утащить такую тушу куда-то далеко, то что помешает этому таинственному таскуну утащить зазевавшегося стражника?

Кого-то другого с паникой такой бы послали подальше, еще и в зубы стукнув сиволапое быдло, чтобы не смело тут цену набивать и доблестную стражу пугать какими-то сказочками. Но парень, как уже говорилось, имел немалую репутацию и очень злой характер, из-за которого крайне не любил грубости в свой адрес.

Обычный мальчишка, чьего батьку еще в шестилетнем (для мальчишки) возрасте сожрал снежный барс редкого грейда. Зверь не имел планарных способностей, но какое-то странное волшебство в себе развил, став местным пугалом, каждую зиму забирая, в лучшем случае, пару-тройку людских жизней. Были и другие представители того же вида, но они были слабее, пугливее и глупее, раз за разом оказываясь загнанными и превращенными в пушистые ковры. Несколько близлежащих к Аренаму поселков и один маленький городок, являлись не привычными деревеньками, а как раз населены были почти поголовно забойщиками пушнины - не то, чтобы таких поселений было реально много, но на не самую опасную территорию хватало. Те же, кто охотился на хищных мурлык, слыли среди охотников элитой, регулярно подтверждая свою квалификацию.

В общем, снежные барсы, если все же появлялись рядом с обжитыми территориями, либо не жили долго, либо матерели и уходили туда, где людей поменьше. А вот Усатый, - из-за характерной расцветки на морде таким прозвищем прозванный, - не уходил, а еще и наведывался в эти места, как сказали бы геймеры, на прокачку. Уже не одно десятилетие старая сволочь мстила за разоренное браконьерами (или то были честные охотники?) логово и убитую мать, став своеобразной местной легендой.

Маленького Тарка, чей отец даже охотником не был, переживания зверя не волновали, зато волновали могила любимого отца, сдающая мать, пьющий и поколачивающий всю семью отчим и хроническая бедность. И мальчишка добыл себе простенький охотничий лук, десяток стрел и пошел в лес за мясом - один, зимой и без любых профильных навыков. Вообще-то, этот поступок близок по своей безрассудности к самому настоящему суициду, но кушать в доме было нечего, мать заболела, а на отчима надежды было и того меньше, ведь за выпивку тот всерьез мог бы продать даже его малолетнюю сестренку, но уж точно не пойти работать. Даже если бы была работа.

То ли милостью, то ли насмешкой судьбы, но мальчишка не замерз в снегах, не стал добычей волков и не заблудился в недружелюбном биоме. Он вернулся с тощим и старым зайцем, мяса на котором было кот наплакал, но вернулся. Отогрелся, покушал, получил очередную порцию колотушек от отчима, недовольного тем, что за продажу шкуры он купил еды, а не браги, да и попер обратно в лес.

Спустя год он уже мог зарабатывать достаточно, чтобы за счет продаваемого мяса и пушнины обеспечивать семью на уровне "среднего класса по-пейзански". Спустя полтора года его отчим таинственно исчез прямо посреди очередной зимней вьюги. Заблудился по пьяни и замерз, что было вполне очевидно, но вот тела его так и не нашли. А следы? В такую метель их найти смог бы только элитный следопыт, какого тут не встретишь. Кто-то (вся деревня, если уж быть честными) подозревал в этом исчезновении самого Тарка, но предъявлять ничего не стали - мало кто любил покойного отчима.

А спустя еще семь лет, закупившись алхимией и даже парочкой волшебных побрякушек из арсенала профессиональных зверобоев, мальчишка ушел в леса с известной целью, от которой его отговаривали всем селом: за Усатым многие ходили, но возвращалось таких ходоков куда меньше. Вернулся хромым, с огромным шрамом через всю грудину, но с двенадцатым уровнем и самодельными санями, на которых были аккуратно сложены весьма профессионально снятая шкура, вырванные когти и клыки, да сердце с печенью в специальных деревянных бочкообразных контейнерах.

Мальцу повезло с тем, что его не прирезали ради добычи. Очень повезло, прямо невероятно повезло, ибо такие денежки, какие у него были на тех санках, пейзанам иметь просто оскорбительно для любого знатного господина. Спасло его то, что это были не просто трофеи со старого и опасного зверя, ценою нее*ической для простого человека. Это была шкура того самого Усатого, у которого кровных врагов было больше, чем у иных дворян, чья родословная длиною с магистральное шоссе.

Когда срочно получивший весть торговец мехами, потерявший виною Усатого тестя и двух сыновей, приехал в деревню, дом наглого мальчишки, не уважающего старших и вообще быдла неблагодарного, уже думали подпалить, наплевав на трофеи. Так-то их очень хотели получить, но двенадцатый уровень даже у хлипкого и раненого подростка остается двенадцатым уровнем. Хоронить пришлось аж восьмерых, и еще столько же калеками остались.

Торговец выкупил страшный и воистину кровавый трофей не за полную цену, но за цену нормальную. Заодно поспособствовав переселению всей семейки из деревни, где им теперь были не рады. Трудно, знаете ли, людям, хоронить своих близких из-за того, что мелкий крысенок не пожелал отдавать уважаемым людям ненужное ему барахло. Они же ему так помогали! Так помогали! Раза два или три делились объедками, да еще разок дров на зиму дали в долг, чтобы не померзли. Отчим и тут "услугу" оказал, из-за чего к его семье отношение было и без того испорченным. Будь парень более подвешенным на язык и не таким злобным, то мог бы и полюбовно послать всех жадных.

Но парень не простил голодных лет, насмешек старших детишек (двое из которых таки поймали стрелу лбами) и постоянного презрения окружающих. Если подумать, то в том, что он стал изгоем, его вина тоже была - слишком злой, жадный и грубый, он не умел просить и не желал идти на компромисс. Того, что жил он в деревне, населенной той еще сволочью, это, конечно, не отменяет.

Тут какая фигня, ребята? Местные пейзане были типичными представителями своего класса, со всеми пороками и добродетелями. И за кого-то своего они бы стояли весьма крепко, но жители Лощинного просто не считали всю семейку охотника своими. К тому же, привыкнув скупать за бесценок добычу мальца, который в силу возраста не мог цену оспорить, а в силу отсутствия альтернатив отказаться продавать, им невдомек было, что в этот раз парень может не пожелать действовать по привычному сценарию.

Я к чему всю эту историю, вколоченную мне в темечко через ясновидение, поднял и рассказал? А к тому, что авторитет у мальца, несмотря на возраст, очень даже прочный и спорить с ним желающих мало. И если этот малец сказал, что рядом бродит какая-то херня, способная матерого косолапого убить и утащить, не оставив ни единого следа, то его не высмеют, а послушают.

В общем, тут нужно хорошенько подумать над тем, как тихонько вывести Ыгру из чужого внимания и вообще, убедить всех-всех-всех, что им показалось и это просто "свет Венеры отразился от болотного газа". Так будет умнее, правильнее и просто более верно исходя из уже имеющейся ситуации и нашей маскировки.

- Д-да твою мат-т-ть! - Стучал зубами седоусый и умудренный жизнью дядька в униформе аренамского стражника. - К-какого л-ляда я в-вообще в это говно влез? Н-на премию польстился? Да чтоб с-сир М-маури с-сам своих родичей из застенок вытягивал! Я н-не на то с-соглас-сие д-давал!

Второй мужик, - не стражник, а доверенный порученец для мелких задач одного из вельмож Аренама, - зубами не стучал. То ли он был смелее, то ли спасала куда более теплая меховая одежда, то ли так сильно сжал челюсть, что ее аж заклинило. Вероятно, последнее, ведь даже свой ответ он не проговорил, а то ли промычал, то ли просипел.

- Помолчи уж, а то услышит твой главный и как даст тебе сальца, что сразу запоешь птичкой. - В иной ситуации этот дяденька не отказался бы от маленькой провокации, нацеленной на то, чтобы стражник сам себе наговорил побольше, дабы потом иметь рычаг давления. - Да и отвлекаешь.

- В ж-жопу в-выговор! - Не стал успокаиваться стражник. - Й-йя уже почти п-поверил в то, что п-помру в своей п-постели, а н-не в засн-нежен-нных еб-бенях, сожран-ный нев-ведомым чудищем!

- Цыц! - В разговор вмешался третий участник, являющийся замом важной шишки, что собиралась спасать своего братца. - Молчать и смотреть во все очи! Суки, отвлекаете, мать вашу, тупую колоду! Я в такой метели и так мало вижу, а тут еще и вы, педрилы кожаные! Вот приедем в Тавимарк, и еб*тесь как хотите, а сейчас молча, суки, молча!

Он, по идее, должен был бы за своего шефа еще и в морду дать простому рубаке, решившему, что оскорблять вышестоящих - это допустимая норма. Увы, но в морду он хотел дать самому вышестоящему, разделяя, в целом, мнения двоих переговорщиков. Потому что поход вышел реально неудачным, да и вообще все планы уважаемого Унемара Маури пошли по одному известному женскому органу, после чего накрылись им же.

Началось все с того самого замечания паренька-охотника о том, что рядом бродит что-то большое и опасное. После этого ночные вахты увеличили, патрульным выдали профилактические трындюли и успокоились. Опасная там тварь или не очень, но тут не дикие земли, а нас самих было почти полторы сотни мужиков, умеющих держать оружие в руках.

На следующее утро на дереве, нависающем прямиком над шатром уважаемого мэтра Маури, висела туша довольно крупного лося. Вернее, висела не туша, а пустая и окровавленная шкура с разорванной мордой. Будто кто-то большой и страшный просто взял и вычерпал все внутренности через пасть убитой животинки, причем почти не повредив эту инсталляцию.

Если немного позанудствовать, то болотные огры могут создавать подобные картины даже без прямого приказа попаданцев. Они, например, огораживают своеобразными "вешками" местоположение стойбища, где подрастает молодняк. Правда, там все не так живописно, ведь огры не заморачиваются со шкурами, ограничиваясь простыми черепами с кусками позвоночного хребта - так и мяса теряется меньше, и не сгниет за пару дней пребывания во влажном болотном климате. Отдельно отмечу, что во взрослой жизни огры не делают ничего похожего, ведь их разум не понимает необходимости пугать будущую добычу. Для огров "вешки" - это способ отпугнуть хищников от еще не умеющих за себя постоять детей и подростков. То есть большей мерой защитный механизм, чистый инстинкт, чем часть их примитивной (зачаточной, будем откровенны) культуры.

Другое дело "кожевник", как его зовут в Меларете, или "целующий", по наименованию, данному этому чудищу в Империи Веков. Мерзость преизрядная, причем, совсем не приспособленная для обжитых биомов - не то чтобы оно не могло жрать людей, но вот насытиться ими получалось плохо. Целующий должен зимой впадать в спячку, спасаясь от губительного холода, но хорошее питание может поправить эту уязвимость.

Существа эти выглядят как белесого цвета гуманоиды с непропорционально длинным туловищем и конечностями, из-за чего оно может передвигаться как на двух ногах, помогая себе руками, что хватаются за деревья, так и на четвереньках, напоминая какого-то бледного паука чудовищных размеров. С головы за спину спадают невероятно длинные волосы, столь шелковистые и нежные, что их пускают на парики для особо богатых и особо лысых вельмож. Правда, цвет всегда один - иссиня-черный. Зато никаких проблем с расческами, ведь такие волосы не запутываются, не пачкаются и даже веточки в них не застревают. Сам кожевник еще и может ими ограниченно управлять, оплетая жертву своеобразными веревками, чтобы потом "поцеловать", подтвердив свое прозвище.

Вместо пасти у чудовища нечто, напоминающее слоновий хобот, только с зубами и шипами, а еще со способностью выделять едкий фермент, благодаря которому все внутренности тут же высасываются через трубочку, а шкура оставляется на ближайшем дереве, пугая всякого свидетеля. Тварюшка колоритная и редкая, но отнюдь не безызвестная. То есть если караванщики поднимут панику и начнут искать ответы, то они их таки найдут: не впавший в спячку целующий, преследующий вкусных людишек, но не рискующий напасть. В таких случаях эти гады предпочитают именно пугать добычу в надежде либо заставить опасный отряд разделиться в панике, либо вынудить убраться подальше. Другое дело, что неясно, что эта мерзость забыла в обжитых землях, но это уже другое дело.

Проблема была в том, что в караване не было никого, кто мог бы знать о повадках и умениях такой разновидности чудовищ, не считая нашей компании, которая, по понятным причинам, не собиралась никого просвещать. Хотя все-все-все, и даже вечно равнодушная Гестия очень долго исполняли классический фейспалм, наблюдая за поднятой мною бучей.

Как будто они понимают толк в настоящем юморе! Я, правда, тоже не понимаю, зато любил одно время рассказывать страшилки у костра. А тут не просто страшная история, но еще и интерактивный квест. Вон, как Костенька расстарался ради малознакомых и неприятных ему личностей. Сразу видно героическую такую жилку.

За первой шкурой лося, после которой караулы утроили, а на привал стали устраиваться совсем засветло, чтобы успеть наладить нормальную оборону и насобирать много-много хвороста, пошла шкура мишки, точно так же подвешенная, правда уже не над палаткой Маури, а над одной из дозорных точек. Стражник, обнаруживший поутру подарочек, начал немного заикаться и утратил сон - обрадовался, наверное.

После этого стало ясно, что дела наши плохи - мы одни, посреди зимы, без возможности быстро отступить или вызвать подмогу. Караваны в это время не ходят, ускорить продвижение невозможно без дальнейшего риска, а запасы провианта у нас не то чтобы ограничены, но не бесконечны. Единственным вариантом остается дойти до ближайшей крупной деревни и переждать за стенами частокола, но тут уже не подходит вариант самой важной шишке - он братца идет выручать. И плевать ему на возможные жертвы, если бы не риск самому жертвой оказаться. Так-то, без брата, семейка потеряет львиную долю влияния и прибылей, а с потерей оных, не факт, что он удержится на своей должности. Может, должность у него и формально ниже, но он работает в Тавимарке, а не каком-то там Аренаме.

То есть надо идти.

Но сцыкотно.

Но надо.

Ыгра откровенно веселилась, найдя, благодаря повысившемуся показателю ICQ, не иначе, свое призвание в наблюдении за метаниями напуганных людишек. Моя команда держала лица кирпичами, мол, бивали мы и не таких, но на деле хотели отпинать меня ногами, а Костик все сильнее желал себе лавры лучшего создателя хорроров на диком западе и продолжал играть на нервах окружающих.

Раскачанной выше всяких приличий огре было вполне по силам раз за разом обманывать стражников, протаскивая новую икебану в центр стоянки, но это было бы ошибочной стратегией - слишком часто и слишком сильно пугать не стоит, иначе перестанут пугаться. Так что после совсем уж параноидальных мер предосторожностей, новые трофеи перестали появляться... но только внутри лагеря.

Каждую ночь, так или иначе, но очередной пример постмодерна в алурейском стиле украшал окружение своим присутствием. Ситуация накалялась, люди паниковали, хоть жертв пока что и не было. Но сам факт того, что что-то умудрялось водить вокруг пальца матерого следопыта, да еще и на глазах постоянных дозоров, вызывал вполне понятные эмоции. Это, мать его, Алурей, тут не бывает приколов со скрытыми камерами и криками "итсапранк". Если под этим небом что-то кажется смертельно опасной, голодной и злобной херней, то с вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента именно голодной, опасной и страшной херней оно и будет. Оставшийся кусочек процента запишем на те ситуации, когда все оказывается еще хуже, чем казалось изначально.

Первое исчезновение одного из караванных едва не привело к полноценному бунту.

Анриано Коммори, несмотря на имя и внешность, больше подходящие возвышенному аристократу, был известен в Аренаме под погонялом "Бурый" и заведовал больше чем сотней быков, что крепко держали за яйца воровское дно города. Да, людоловы были гастролерами, максимум платящими дань импозантному старичку, наемные убийцы вообще клали болт на его присутствие, ведь у них имелись свои бугры в столичном "отделении фирмы" (по слухам гильдия убийц имела прямых покровителей, если не начальников, среди руководства Очей Императора, но прямых подтверждений никто не публиковал), а рынок амулетов и антиквариата был прочно оккупирован кровопийцами. Но Коммори оставался сильнейшим преступным авторитетом в городе, несмотря на все попытки конкурентов.

Имелись у него несколько вроде бы и подчиненных, но больно уж хитровыделанных бугров, да только все меньше и меньше их становилось. Лет десять назад он был только одним из многих "ночных отцов", пусть и сумевшим заручиться поддержкой нескольких коллег. А сейчас те, кто еще не помер случайной смертью, ходили к нему отчитываться о проделанной работе... как на работу, собственно.

Несмотря на то, что я немного поправил его восприятие, не дав накинуться на ослабевших кровопийц, - а он, по косвенным признакам, понял, что от пятерки оных кровопийц осталось максимум трое, а то и вовсе один-два, - но совсем уж вне характера он поступать не мог, ведь я не настолько ему мозги перепрошил. А потому, не став идти в атаку с открытым забралом, устраивая ночные трения под звон ножей, он все же отправил человечка в Тавимарк.

В отделении профессиональных душегубов Аренама не было убийц достаточного ранга и умений, чтобы попробовать "исполнить" кровопийцу, пусть даже одинокого. Да и сами убийцы были с потрохами куплены покойным патриархом гнезда, из-за чего они и не стали особо сильно докладывать наверх о наличии под боком целого кубла тварей. В такую дыру не посылают за верность ночному братству, а патриарх виртуозно сыграл на жадности и обиде сосланных подальше душегубов. Еще бы не сыграть-то! Если бы убийцы закусили удила, то пришлось бы кровососам переезжать - конфликта с такой структурой им не пережить, если за них возьмутся всерьез. Просто потому, что убийцы могут и настучать куда надо.

Раньше Коммори не рвался бить конкурентов, опасаясь как самих тварей, так и удара в спину от не до конца у(с)покоенных конкурентов и соратников. Да и не было у него того, чем он мог перекупить душегубов. Только и удалось, что получить взаимный нейтралитет. Своего человечка он отправил в крупный город не за новыми гардинами в особняк, а для того, чтобы оный человечек поговорил с более высокопоставленными убийцами, через голову главы Аренамской гильдии. И даже снабдил того документами и подарками, чтобы его выслушали и не вернули обратно по кускам.

Это была интрига не столько против моей кровососки (и не только крово!), сколько против слишком борзого и явно зарвавшегося душегуба. Плевать на то, что он ведет себя нагло, - имеет право, - но вот то, что он напрямую закупался амулетами у тварей, ему вылезет боком. Не из-за того, что с тварями торговал, но из-за того, что обеспечил им нейтралитет от имени гильдии. То есть именно обеспечил, а не классическое "принял дар и не стал убивать на месте". Ночных клинков можно считать сколь угодно жестокими ублюдками, но мозгов на то, чтобы не иметь никаких долгосрочных союзов с тварями, им хватало. Чревато, знаете ли. И пусть в таких дальних еб*нях, как Аренам, они могли закрывать глаза на наличие рядом относительно мирных тварей, но напрямик им помогать - никогда. Иначе опомниться не успеешь, а половина гильдии уже состоит из не совсем людей или совсем не людей. Да и вообще, не из наделенных.

Короче - говном бы задело, в том числе, и кровососку, пусть и не первой волной. Скорее всего, ей бы пришлось бежать из города, просто потому, что позволить той остаться в стенах Аренама, было бы ударом по репутации. Мелким, едва заметным, но нахрен не нужным авторитетам. А самой твари нечем было платить за издержки. Ну, если не считать прямого использования подаренных кольцом, Гестией и кучей поглощенной эссенции навыков, но это уже совсем крайний случай.

Человечка послали.

Человечек исчез посреди ночи.

А на утро пустая кожа человечка снова висела посреди лагеря.

- Уж извините, мэтр Маури, но мы все привыкли воевать с зеленокожими... На крайний случай, не растеряемся в сражении с обитателями Седых Гор. Простым авантюристам, даже высоких уровней, нечасто приходится встречать что-то настолько непонятное. Тут могли бы помочь рубежники, из тех, что ходят в рейды в глубину неизведанного, но где вы их найдете?

В моих словах совсем нет лжи, но и правды там немного. Особо напуганными мы не выглядим, но это легко списать на то, что мы просто привыкли к опасности, да шансов отбить внезапную атаку у нас больше. Маури не поленился в приказном порядке нанять нашу группу в качестве охраны его персоны до самого Тавимарка. Отказаться мы вполне могли, ибо он нам не указ, тем более, что платит он лишь стандартную норму контракта на охрану для бойцов заявленных нами уровней.

Мы могли послать его с его наймом, а он мог послать нас прочь из его каравана, и развлекайтесь тут сами. А у маленькой группки шансов выжить куда меньше, чем у группы большой. В общем, мы довольно спокойно согласились, поспорив только ради приличия и соблюдения репутации. На мягкую попытку развода на слабо, мол, пойдите и прибейте эту хрень, я вежливо, но понятно, послал его на хутор за бабочками: незнакомый враг и не наша специализация. Еб*тесь, как хотите, а мы в сторонке постоим.

- Но хоть какие-то догадки у вас должны быть! - Уже теряя вежливость и терпение, едва ли не заорал мужик, планы которого грозили рассыпаться пылью вместе с оным терпением. - Вы же сами заявили себя как людей клинка, а ведете себя словно кучка черноногой пада... кх... ли.

Последний слог своей ремарки большой начальник прохрипел, потому как его горло оказалось сжато в крепких объятиях снятой с лука тетивы снежного охотника, успевшего захлестнуть шею вопящего мужика за секунду до того, как ему станет рихтовать мордашку мрачно поднявшийся на ноги Лосий. И это еще потому, что Ганс собирался ударить из сидячего положения.

- Приношу вам извинения, господа авантюристы. - Явно заученной за годы общения с нашей братией фразой протянул юноша, младше даже Лосия. - Не стоит резать друг друга под взглядом голодного монстра.

За добрый десяток стражников, уже схватившихся за оружие, выходец из деревенских пейзан не слишком переживал. Главным образом потому, что за спиной охотника стояли не меньше полутора десятков зверобоев и наемников, что служили городским торговцам и скупщикам. Все же для них мальчишка был буквально курочкой, несущей золотые яйца, и за него они впишутся даже против столь важной шишки, как первый помощник главы городской стражи. Особенно, если этому помощнику на своей должности, с вероятностью девять из десяти, даже до конца зимы не досидеть.

- Сххх... схною сшмерд... - Попытка давления авторитетом вышла откровенно слабой, слабой настолько, что лучше бы молчал.

Стража заступалась бы за своего шефа куда активнее, не будь они до смерти напуганы ситуацией и неведомой зверушкой, бродящей за стеною костров, и невероятно взбешены тем фактом, что под клыки этой зверушки их привел именно шеф. Одно дело брать денежку малую (или не малую) за непыльную командировку в крупный город с возможностью хорошенько оторваться в оном городе, а совсем другое реально рисковать подохнуть за все ту же символическую плату.

Будь Маури более сдержан и не столь напуган как неизвестным монстром, так и перспективой карьерной ямы, то смог бы унять недовольство обещаниями большей платы или еще каких благ. Даже если бы он их давать не собирался, то все равно смог бы. Но он был взбешен, выведен из себя и напуган до кишечных колик, а потому начал чудить и тупить. Ну, или вести себя, как рафинированный аристократ в компании черноногих рабов, не желающих тащить его паланкин.

В общем, не спешили его бойцы кидаться в бой за командира.

- Выживите для начала, мэтр Маури, а потом гноите. - Спокойно, но с долей этакого мразотненького злорадства, парировал охотник. - Если не сгниете сами.

Все же этот парень то еще говно, пусть его и частично оправдывает тяжелое детство, но только частично. Его слезливая история и нежная любовь к своей семье не отменяет того факта, что охотник этот конченый мудак, подлый, злой и бьющий только тогда, когда уверен в безнаказанности. Что-то поломалось в нем в ту ночь, когда он столкнулся с убийцей своего отца.

Убивать Усатого шел настоящий воин, смелый, решительный и яростный, готовый рвать цель зубами и сражаться до последней капли крови, не желая признавать никакой иной итог, кроме своей победы. Но вместе с ранами, вместе с вытекающей кровью и покидающим тело теплом, мальчишку покинул весь его задор. Осталась только горечь, обида и злоба. Больше не было азарта и куража, только голый расчет и хитрость, только желание достичь цели несмотря ни на что.

Почему-то от этого было куда обиднее, чем от того, если бы парень оказался мудаком изначально. Он своего испытания на прочность не выдержал, сломавшись уже на самом финише.

Уже когда мы все расходились, исчерпав конфликт и приготовившись в очередной раз не спать всю ночь, вздрагивая от каждого шороха, мы с охотником пересеклись взглядами. Взявший себя в руки Маури сумел сгладить конфликт и даже восстановить часть авторитета, сославшись на плохой сон и вообще панику от ситуации, принеся нашей группе (но не охотнику) достаточно искренние извинения. Он реально не хотел эскалации конфликта и не желал иметь во врагах еще и команду не самых слабых авантюристов. Особенно с учетом того, что он уже нанял их для охраны его шкуры.

Взгляды пересеклись, но никакой искры понимания там не было - даже если этот поц понял причину моей задумчивости и сумел разглядеть презрительную жалость к тому, кем он стал, что маловероятно, то ему было бы все равно. Для себя он все давно решил и меняться не собирался. Почему-то меня не покидало ощущение, что тот, другой, Тарк, поднявшийся из нищего побирушки, чья мать всерьез подумывала то ли пойти торговать телом (кому в деревне-то такой "товар" продашь?), то ли повеситься на ближайшем суку, тот Тарк мог воспылать подобно самой яркой вспышке сверхновой. Мог стать героем своей истории.

А вместо него остались холодный, вымороженный даже, кусок обгорелого трупа, да наросшая на него гниль. Он не был лучше или хуже стандартного обитателя Алурея. Скорее, он стал точно таким же, как и они все - серым, равнодушным и пекущимся лишь о себе и о своем. Метаморфоза крайне удобная с точки зрения местной морали.

Правильная.

Ненавижу эту реальность именно за то, что только такие выборы здесь и являются правильными.

Как-то мой подзатянувшийся прикол потерял всю свою сладость и вообще, стал казаться именно тем, чем он и был на самом деле - глупостью из разряда "бесится он со скуки". Вот не спится этому ясновидению, все норовит испортить мне настроение любым возможным способом. Зуб даю, что если бы каждый человек получил схожие способности, то все люди превратились бы в законченных социопатов, мизантропов или, в лучшем случае, интровертов-домоседов. Впрочем, заканчивать поднятый мною же фарс все равно было нужно.

Шоу должно продолжаться.

- Кого же оно тада дошно быть росту? - Прогнусавил один из городских следопытов, оценивая капающие с метательной иглы капельки крови. - Тута ж два с гаком маих вершка!

Сама игла торчала в стволе могучего дерева, рядом с еще тремя ее сестрами и парочкой воткнувшихся по самое оперение стрел. Для этого следопыта, твердо вытягивающего на свой десятый ровно уровень, картина выглядела просто кристально ясной. Не настолько ясной, чтобы заподозрить ложность этой картины, но достаточно, чтобы не вызывать подозрений при более глубокой проверке куда более талантливыми личностями. Ну, не считая Ганса, который является заинтересованной стороной.

Этой ночью непонятная, но заведомо опасная тварь не только подбросила новый трофей в виде окровавленной и относительно целой кожи доверенного агента уважаемого мэтра Коммори, но и сумела незаметно унести еще аж двоих, не вовремя вышедших отлить, ребятушек. О том, что эти двое любили делить на двоих одну купленную у бордельных мамок девку третьей свежести, знали немногие, а уж о том, что жертвами чудища они стали именно из-за этого увлечения, так и вовсе только один попаданец да его компания.

Я, вообще-то, ничего не имею против тех, кому по вкусу старые, обвисшие и беззубые дамы, но они ее буквально на двоих делили. Не в смысле ménage à trois, а вообще буквально делили на двоих. Пилкой плотничьей делили. На двоих. И каждый любил свою половину. Это настолько концептуальное времяпровождение, что я даже омерзения не испытал, только искреннее и кристаллизованное удивление.

Умертвить их руками Ыгры я, впрочем, не забыл, ибо, как говорил один святой отец: "Да ну нахер!" - после чего еще убегал в закат.

Возвращаясь к теме нашего ночного происшествия, то прокачанный тихушник в лице моем смог разглядеть, расслышать или жопой увидеть смутную тень, когда пожадничавшая тварь попыталась утащить сразу двоих не самых легоньких мужчин, да и метнул на голой интуиции несколько иголок, в надежде если не убить, то хоть засветить и вынудить неведомого зверя подставиться под удар.

Зверь ушел, так и не выронив свою добычу, но все же получив царапину от удара удалого наемника. Кровь на иголке, которую уже сливают в небольшой флакончик, дабы потом показать специалистам из городской стражи или дорожных патрулей, принадлежит самому настоящему целующему, - хотя лично меня тянет называть таких зверей "зеленым слоником", если вы понимаете, о чем я, - что подтвердит любой алхимический анализ. Более того, если оный анализ не будет проводить сам боженька алхимии, то кровь посчитают свежей и никак не обработанной, прямиком из раны.

В общем, для всех заинтересованных уже заранее приготовлена версия произошедшего. Тварь впервые получила отпор и рану и решила не рисковать больше, оставив караван в покое. Классика, однако.

А реально подзадолбавшийся Костик может больше не мучить сферу теней и не таскать туда-сюда куски тел, шкуры и прочую муть. Вот же мудак этот Тарк - так испортить мне настроение еще постараться нужно.

В иной ситуации я бы просто развлекался во снах, но в последнее время туда я выхожу лишь для очередного обмена информацией с Касси-у-которого-нет-друзей. Судя по характеру, этот Менгеле местного разлива сам же всех своих друзей и похоронил. В высоконаучных и величественных, разумеется, целях.

Изучение биографии Ткача идет с очень громким скрипом, сопряженным с постоянной паранойей и недоверием друг к другу. Главной причиной скрипа была маниакальная любовь этого типа к зачистке всех следов своего пребывания где-либо. Просто-таки тотальная ликвидация любых хвостов. Сама по себе череда странных (пусть странность та и превосходно замаскирована, но не от видящих моего уровня) смертей, исчезновений и переездов, тоже служит неплохим таким намеком, но информации из такого намека не очень много. Максимум аналог надписи "здесь был Вася", только в исполнении древней твари, могущей не слишком сильному боженьке пиз*юлей выписать. Сам Ткач, правда, тоже тогда выхватывал неиллюзорных, но сам факт того, что тварь смогла сойтись накоротке с воплотившимся Владыкой Горных Снегов Барад-Санрдом, выдать боженьке, уже сказавшему классическое "Ага, попался!", двести двадцать и уползти оттуда живым, мягко намекает на то, что у Костеньки серьезные проблемы образовались.

Кстати, это, как я понял из сказанного Каспианом и самостоятельно разысканных обрывков информации, Ткач - не имя, а скорее аналог профессии, ученого звания и дворянского титула, для специалистов по Грезе. Только вот из-за того, что тварь предпочитала представляться именно так, оная форма уважительного обращения практически вышла из обихода.

Старый некромант обладал каким-то перком на идеальную память, не иначе, ведь он реально помнил огромную библиотеку своих стремных талмудов и мог прямо во сне, без малейшей моей помощи материализовать перед глазами нужные страницы. И еще знал десятки и сотни людей, - или хотя бы их имен, - которые могли знать больше. Знания, которые хранились в памяти некроманта, закончились довольно быстро, отчего мне пришлось аккуратненько отрабатывать тех из информаторов, на которых мне дали наводку. Многие из них имели специальную защиту против сноходцев, почти все обладали крайне навороченной антипророческой сетью, некоторые и сами могли манипулировать Грезами, что только усложняло ситуацию еще больше.

Не будь у меня прямой наводки на этих личностей, то есть, имен, местоположения, примет внешности и самого банального оттиска узнавания, то я бы их не нашел. Не из-за крутости их защиты, ведь при полной выкладке я узнал бы о них, даже не имея вообще никаких зацепок кроме желания найти кого-то, подпадающего под список определенных критериев. Но начать такое сканирование примерно равнозначно громкому "але, я здесь, давай смахнемся", высказанному прямиком под окнами Ткача.

Зато сейчас удавалось работать все лучше, а незаметность, причем не внешняя, а именно внутри Грезы, повышалась с каждым днем все сильнее. Если долго-долго долбиться с попытками скрываться на ровном месте, то, имея некий талант, можно научиться этому полезному навыку. Показатель скрытности соврать не даст, да.

О Ткаче знали немногие, а те, что еще жили, жили либо потому, что ничего опасного не знали, либо из-за того, что знали заранее скормленную дезинформацию. В последнем случае еще часто бывали старые, но регулярно обновляемые ловушки на любопытных Варвар. Третьим вариантом было наличие у знающего такой силы, что трогать его не хотелось даже Ткачу.

В основном, всевозможные высшие и не очень жрецы, особенно тех богов, которые сталкивались с результатами творчества древнего создания. Но тут я сам не рисковал идти спрашивать напрямик - учитывая причастность многих божеств к созданию Ярма, я для них могу показаться индивидом даже более опасным, чем любитель посоздавать из людишек своих деточек.

Ограничивался тем, что мог взять незаметно и тихо, считав самые краешки снов и мечтаний, которые не всплывут в памяти уже сразу, как только спящий проснется. Работая с разумом и снами высокоранговых (и не очень высокоранговых) клириков, я изрядно понервничал. Словами такое передать нельзя, но у меня все время складывалось ощущение, что в чужих снах я оказался не один. В смысле, кроме меня там незримо был кто-то еще, а не только сам спящий.

Не прямое вмешательство и постоянное наблюдение, нет, но все же что-то такое, что нельзя пропустить при моей-то чувствительности к подобным вещам. И было у меня не подозрение, а четкая уверенность, что если я решусь засветиться в этих снах, этих душах излишне сильно, то божество может попробовать показать такому крутому атеисту, что именно означает словосочетание "владыка души моей". И чем больше веры будет в жреце, тем с большей вероятностью захочет, и тем больше сможет сделать.

В общем, не понравились мне ни жрецы, ни их сны, ни то, что я из этих снов узнал.

Ткач не любил религию и религиозных в мере даже большей, чем невзлюбил ее я сам. В первую очередь потому, что божества не раз давали твари прикурить и ломали его планы. Пусть никто этих планов не понимал толком, да и не факт, что можно столь чуждое мышление понять, но ломать - это, знаете ли, не распутывать. Тварь была дико мстительной, крайне злопамятной и обладала удивительной изобретательностью, если дело доходило до затяжных противостояний. Как минимум пара десятков мелких культов было им уничтожено под корень, а парочка относительно крупных божеств потеряла немало нервов и сил на восстановление от последствий ответных ударов.

Сожженные храмы, вымирающая и сходящая с ума паства и постоянные мелкие удары через кучу всевозможных прокси, которыми становились как одноразовые случайные прохожие, так и заранее подготовленные агенты, которым поведенческие бомбы заменили родные мозги, или собственноручно слепленные твари. Боги сильнее, но они вынуждены защищать свою паству, а сил для того, чтобы защитить каждого, у них просто не хватает, ведь чем божество сильнее, тем больше у него храмов и поклоняющихся. Редкие исключения в расчет не берем.

Ткач же не имеет твердой базы в материальном мире, так что и оборонять ему нечего. Вернее не так, ведь база у него регулярно появляется новая, но те, кто писали архивные сводки в храме Владыки Обезьян, клялись душами, что иногда разрушаемые мстителями и охотниками на тварей логовища Ткача были не логовищем... а своеобразной дверью, или даже вытянутой вверх антенной, через которую идет передача. Не родная мастерская, но ее отражение в реальном мире, когда настоящий образ скрыт на такой глубине, куда даже крайне мощные планарные чары стратегического типа не достают, да и божественные чудеса высшего порядка лишь зазря растрачивают вложенный потенциал.

Ткач был бы вообще непобедимым и мог бы легко изживать богов, просто перекрывая им кислород, пока люди не начнут бояться молиться, но не все так просто. К счастью. Среди божеств, как уже говорилось, имелись и такие, кто работал с Грезами и Отражениями на, как ни странно, божественном уровне. И пусть они не соглашались помочь в бою против Ткача, но они не могли молчать, когда тварь буквально теряла берега. И потому, наверное, сам великий сноходец старался первым на богов не нарываться и не начинать полноценной войны на уничтожение без веской причины.

Большая часть храмовых архивариусов, которых я смог хоть как-то прочесть, не убившись о храмовую и личную защиту, сходились во мнениях, что Ткач давно и прочно носит дары Сиа'Шел'Маай, Извечной Ткачихе (уже из выбранного им наименования своей персоны можно сделать вывод), считающейся сильнейшей из тех немногих богов, что избрали своим Аспектом именно Грезу и, при этом, хоть как-то отвечают на молитвы и сотрудничают с другими богами. Сиа'Шел'Маай, замечу, почти не имеет храмов и жрецов, являясь тем самым исключением из правил, редко дает благословения и не идет на контакт даже с матерыми сновидцами Империи Рук.

Она никогда не вступалась и не помогала твари... но и помогать его врагам никогда не соглашалась. По крайней мере, никто из выданных Касси Недружелюбным контактов о том не знал, как и те, информацию о ком я нашел уже в головах этих контактов.

Казалось бы - тупиковая веточка расследования, но и тут умный мозг сделает несколько выводов. У меня ума не палата, уж себе-то лгать не буду, но когда надо, я могу неплохо увязывать факты в стройные теории. И теория выходит такая, что мой оппонент очень уж не желает переводить сражение в родную плоскость.

Вернее, не так.

Он отступает всякий раз, когда появляется намек на то, что раздраконенное божество таки плюнет на риски и нырнет в Грезы поглубже, дабы обнять и приласкать противника. До подобного противостояния он доводил только несколько (задокументированных) раз, но всегда было при этом соблюдено одно из условий.

Либо боженька был один и обладал не самыми удачными Аспектами для противодействия пользователю Грез. И тогда тварь давала вполне уверенный бой, заставляя боженьку вспоминать, что не боги горшки обжигают, а бессмертие не дает автоматической неубиваемости с неуязвимостью. Сами боги подавали эту ситуацию под другим углом, но даже если они реально наносили врагу страшные раны, заставляя отступить, то добить его уже не решались. И что-то мне говорит, что как минимум половина таких "рассказов о великой битве" изрядно приукрашивает горькую действительность, ибо там, в лучшем случае, была боевая ничья, а в худшем небожитель резко драпал подальше от твари. И это я еще не просчитываю вероятность того, что где-то в глубинах веков и среди бесконечного калейдоскопа сломанных зеркал не затесались такие боги, которые вообще не вернулись со своей последней битвы.

Вторым вариантом было попадание в заранее подготовленную ловушку, которую, при огромном желании и наличии божественного всемогущества, можно подготовить даже на очень крутого ясновидящего. В таких случаях тварь не экономила ни ресурсы, ни энергию, ни свои конструкты, стремясь максимально быстро уйти подальше от конфликта. Тот же приснопамятный, описанный в книжках Касси-Хочу-Дружить, конфликт с императорской династией Империи Рук, начался из-за того, что покровительствующее династии божество, в тесном тандеме с элитой империи, смогли буквально вырезать кусок Грезы из родного плана и вшить его в реальность. Будто взяли и поймали в огромную ванную рыбу прямо из реки... только вместо рыбы вышла голодная акула с бензопилами вместо плавников.

В последний миг Ткач сумел немного искривить, - отразить, - ритуальные контуры и чуточку сдвинуть вектор божественного чуда, и кусок Грезы проявился не в центре заранее подготовленной ловушки, а на высоте трех километров над небольшим городком, где располагалась летняя резиденция Императора. Пока среагировали и перенаправили удары, то молоко и убежало, а потом уже само пришло в гости во Дворец Тысячи Золотых Обезьян.

Но главное другое: сам факт того, что тварь поймали в ловушку и почти уничтожили. И, внимание, били-то они не из реального мира Яви. Нет, они сначала перетащили в Явь свою цель и только потом собирались жечь напалмом. Изначально не надеялись достать тварь, не сумев ее локализировать и зафиксировать? Не исключаю такой вариант.

Последним, воистину чудом откопанным вариантом, которому почти не было документальных подтверждений, оказалось несколько косвенных упоминаний того, что тварь ни разу не принимала сражения тогда, когда ее к этому вынуждали с помощью численного преимущества и методов загонной охоты. Не, тут, конечно, все кажется понятным, но терзает меня смутное подозрение, что дело не только в самом численном превосходстве.

Это не интуиция, а скорее просто догадка, эфемерное ощущение того, что я на правильном пути.

Дело не в том, что противников было больше или они были сильнее.

Дело в том, что тварь не желала подставлять себя, опасаясь не успеть сбежать.

Я помню, как едва унес ноги от ищеек, что настигли меня в Каменной. И помню, что при той охоте на меня все решила скорость и мое умение быстро покинуть Грезы. А тварь, сама создающая множество мелких тварюшек, имеющая настоящую армию своих созданий... была слишком массивной, чтобы суметь быстро отступить и сбежать, если попадет в окружение. Потому что ни одно сражение "лицом к лицу" с божественными сущностями не длилось долго. Потому что оно опасалось даже тех врагов, что не могли его убить даже в теории, но могли задержать на достаточное время, вроде уничтоженного за одну ночь Ордена Рыцарей Сирени и Розы, что славились именно охотой на планарных тварей самых разных масштабов.

Потому что если оно засветится на одном месте, - пусть и само понятие место к Грезе неприменимо, - то все те боги, которых оно достало до печенок, как и все те, кто просто солидарен в этом мнении с предыдущими, найдут тварь, нацелятся на нее и просто не дадут ей уползти.

Потому Ткач редко трогает богов и их клир. Потому он всегда мстит максимально болезненно, но никогда напрямую. Потому старательно зачищает все следы своего существования, не оставляя зацепок возможным мстителям. Потому и отказывается от того, чтобы либо начать напрямик (или через посредников) править куском Яви, или просто убивать по городу в неделю, тратя забранные сны на свои эксперименты и развлечения.

Знали ли об этом сами боги? Тысячу раз да! Если даже я сумел это понять всего за месяц расследований и с помощью самого минимума информаторов, то всемогущим и всеведущим небожителям давно все известно. Но поменять ничего у них не выходит, ведь тварь всегда осторожна, а если и переходит грань, то быстро сматывает удочки. Ну и прячется сие создание просто-таки виртуозно, а у богов хватает своих забот, помимо охоты за собственным отражением в кривых зеркалах.

Мы были в полутора дневных переходах от Тавимарка, когда я наконец-то понял, что я идиот. Вернее, я и раньше подозревал такую незадачу, но сейчас я понял, где именно я поступил, как идиот. Все мои попытки переиграть Ткача были несколько провальными и обреченными на провал, просто потому, что эта тварь, во-первых, сильнее меня в прямом поединке, и, во-вторых, играет в эти игры куда дольше, чем существуют иные государства.

Серьезно, ребята!

На любителя создавать кошмары вели охоту чертовы божества, как одинокие, так и работающие парами, тройками и целыми пантеонами. Они играли свои партии долгие годы и десятилетия, иногда умудряясь поймать "рыбу" в сети, но в лучшем случае удовлетворяясь парочкой вырванных чешуек, да прореживанием своры всевозможных тварей, которых эта "рыба" насоздавала за свою вечность.

Мне ли пытаться переиграть тварь на этом поле?

Ну, я, конечно, себя уважаю и считаю Константина Юрьевича очень даже крутым перцем, но даже мне понятно, что это пока не моя лига. Тогда как мне, будучи, фигурально выражаясь, обладателем третьего детского разряда по шахматам, победить матерого гроссмейстера? Да все так же, как и всегда побеждал тех, кто был круче меня самого.

Просто не играть в шахматы, а начинать игру по своим правилам.

Это мне не просто пафос ударил, а скорее сложилась картинка возможного варианта действий. Во многих документах или собранных снах упоминалось, что тварь крайне редко удавалось засечь именно через его "покровителей" среди человеческой элиты. В первую очередь потому, что требования "скромного старого мастера" никогда не выделялись на фоне десятков тысяч других чернокнижников самой разной квалификации. Им всем нужен был живой товар, при этом часто весьма специфический. А заказы Ткача не являлись однообразными, не попадали под шаблоны и не просчитывались аналитиками.

Плюс, самого себя он скрывал отлично, а "покровители", в свою очередь, и сами всеми силами скрывали уже свои действия. Разумеется, если поднапрячь извилины, то любого высокородного интригана легко вычислить, после чего разобрать на атомы все его действия, переписку, заказы и просьбы, чтобы создать цельную картину событий. Но вот только таких интриганов просто толпы, и если брать в разработку каждого, то разозленные вмешательством толпы матерых придворных змей тебя прибьют еще раньше, чем закончатся твои ресурсы.

А у меня, на минуточку, пока что нет зацепок, чтобы понять, за что именно на меня взъелся этот реликт. Если эта причина вообще доступна для моего понимания. Может, ему цвет трусов моих в каком-то видении привиделся, а потом не понравился, и он ищет меня, чтобы сказать: "Костик, меняй трусы!".

Но я в Алурее совсем недолго и вполне могу пойти по своим следам, чтобы найти тот момент, то событие, то решение, что стравило меня с моим противником. И уже потом начать распутывать клубочек, найдя коварного ублюдка. Ведь он, несмотря на всю свою силу и древность, не привык к тому, что собираюсь делать я.

От обитателей Яви он ждет того, что его будут искать методами Яви. Возможно, с помощью слабеньких сноходцев и прочих пользователей Грезы, которые больше всего будут бояться именно найти. А от действительно сильных пользователей Грезы он закрыт вполне себе качественно. Лучшей же защитой будет то, что начни я искать его, то он не сможет не заметить мои поиски.

И найдет меня.

Наверное, удивится такому безбашенному способу самоубийства, но обрадуется.

В отличие от меня.

Но.

Смотрите, какая тема! Я, в отличие от всех возможных спецслужб и храмовых разведок, анонимен в мере даже большей, чем сам Ткач. И обычным людям меня и мои поиски почуять не выйдет, если только я сам не подставлюсь. А еще, старая мерзость допустила ошибку не только со мною, но еще и с Касси-Добавляйтесь-в-Друзья.

До этого момента я как-то не спешил расспрашивать некроманта об обстоятельствах его конфликта с тварью, но, видимо, все же придется, пусть сам маг на эту тему говорит крайне неохотно. Но, если я действительно надавлю авторитетом, то он расскажет, как я думаю. Итого, получаем рабочий план в трех пунктах.

Делаем раз - спрашиваем вопросы у невольного союзника, пока тот не начнет отвечать ответы.

Делаем два - ищем, где и как некромант мог перейти дорогу либо Ткачу, что маловероятно, либо его еще живым "покровителям", после чего разбираем каждую чертову строчечку чужих досье и находим сначала людей, а потом и самого Ткача.

Делаем три - непонятным образом анально дезинтегрируем непобедимую реликтовую жуть, оставаясь при этом живыми.

Нова ли эта тактика? Нихера подобного, как я думаю. Наверняка похожие мысли приходили в головы (или другие органы) личностей куда более умных, чем один бывший офисный клерк. Да и сам Ткач должен был бы что-то на такой случай предусмотреть, иначе он бы столько не прожил. Единственной разницей будет то, что теперь я сам буду играть уже не от обороны, при этом сама тварь по-прежнему не сможет меня найти.

Ищи-ищи!

Все свои свежие следы я недавно подтер, а старых и позабытых, с учетом моего попаданчества, в этом мире просто нет. Выходит уникальная ситуация, когда есть высокоранговый грезящий, имеющий шансы выиграть дуэль видящих у самого Ткача, но тупо не имеющий никаких связей с окружающим миром. Такое даже в теории возможным не считается, ведь пока ты могучего адепта Грезы вырастишь, то так или иначе засветишь его присутствие в тусовке. А меня, такого нелюдимого, не засветили. Не иначе, хикковал в своей пекарне, сычуя день и ночь, не выходя на улицу пробздеться.

Шансы мои по-прежнему не слишком высоки, и я морально готов к тому, что мне придется всю оставшуюся жизнь провести с оглядкой на то, что любой выход в Грезу станет последним из-за подстроенной ловушки. Но теперь я уже буду не просто загоняемым в капкан зайцем, а таким же охотником, как и он сам. Да, в моем случае это не охота за зайцем (мной) с помощью танка и роя дронов, а скорее охота на тиранозавра с пластмассовым пистолетиком, но сам факт перемены ситуации мне уже нравится.

В ворота Тавимарка я входил почти умиротворенным.