Экспедитор

Глава 12

— Даю пятьдесят рублей дальше, — с довольной улыбкой произнёс боярич Астафьев.

М-да. А вечер-то перестаёт быть томным. В последний раз я вот так серьёзно цеплялся с Топорком, который мало, что проиграл в тот вечер, но ещё и впоследствии огрёб от меня по полной. Ну или моими стараниями, не суть важно. Главное, что для него это плохо кончилось. Вот и этому придурку такое бодание ничего хорошего не принесёт.

Вообще-то, карточная игра не являлась ничем иным, как приятным времяпрепровождением. И ставки тут были вполне себе символическими. Не по пять копеек, как в трактире на Чижовке, а по четвертаку, но и уровень играющих как бы отличается. Так что мы просто развлекались и не более того. Но и там и тут случались моменты, когда банк начинал быстро расти. И уж тем паче, когда не оговаривался потолок ставок.

В мои планы вовсе не входило пополнить свои финансы за счёт сегодняшней игры. Мало того, я уже собирался упасть, так как точно знал, что Астафьева не пробить никаким блефом. Только не три туза, максимально возможную комбинацию. Я видел это благодаря тому, что уже успел запомнить по рубашкам всю колоду. А потому просто ждал, когда наступит моя очередь, чтобы сбросить свои карты. Но меня задело его поведение.

— Хорошая карта, Кирилл Дмитриевич? — улыбнулся я, уже решив его наказать.

— Вы можете проверить, — пренебрежительно пожал плечами тот.

Ещё и кивнул на горку монет, где хватало золота. По моим прикидкам в общей сложности порядка пятисот рублей. Сама начальная ставка каких-то двадцать пять копеек, но в прошлый раз случилась свара, и все участники решили попробовать вновь. А для этого каждый из влившихся, и я в том числе, доложили по половине кона. Вот так он и превратился в весьма солидный куш.

— Я последую вашему совету, Кирилл Дмитриевич, — произнёс я, сунув руку за полу кафтана во внутренний карман.

При этом боярич не удержался от самодовольной ухмылки. В том, что у меня имелись деньги, он не сомневался. Ну хотя бы потому, что за сегодняшний день мне уже не раз улыбалась удача.

Со стороны всё выглядело так, будто я готов поддержать ставку и вскрыться. Всё же пятьдесят рублей это по-настоящему много. Но я всех удивил, когда извлёк из кармана туго набитый кошель и, подбросив его на ладони, с улыбкой бросил к кучке монет. Пара фунтов плотно уложенного драгоценного металла глухо брякнула о столешницу.

— Пятьсот рублей, дальше, — с эдакой ленцой произнёс я.

Нет, это не мой сегодняшний выигрыш, и я не пришёл с огромной суммой в кармане, чтобы обчистить воронежскую золотую молодёжь и гостей её высочества. Чистой воды случайность. Просто именно сегодня по пути на званый обед во дворце Долгоруковых я забрал свои деньги у ростовщика. Вот и рассовал по карманам золото общим весом под десять фунтов.

Между прочим, за возможность получить свои сбережения именно золотом я ещё и приплатил старому еврею. Иначе мне и вовсе потребовался бы сундук да парочка дюжих носильщиков. Хотя и так более четырёх кило распиханных по множеству карманов удобства не прибавляли. А вообще что-то я не подумал, но следовало бы под это дело обзавестись каким-нибудь поясом.

— Не великовата ли ставка? — с явной неприязнью поинтересовался боярич.

— В самый раз, — возразил я.

— Ну что же, это ваш выбор. Поддерживаю и даю дальше, — хищно улыбнулся он.

— Отлично, ваше сиятельство. Но не могли бы вы выложить деньги на кон, — одобрительно кивнув, попросил я.

— Я даю боярское слово…

— Прошу прощения, ваше сиятельство. Я ни в коей мере не собираюсь усомниться в вашем слове, но за столом все равны и придерживаются общих правил. Перед игрой я предложил использовать только ту наличность, что имеется при нас. Ибо собрались мы за картами, дабы приятно провести время, а не обогатиться за счёт карт.

Было дело, я оговаривал этот момент. Не столько преследуя какую-то определённую цель, сколько по привычке. Ну вот к чему приятное времяпрепровождение превращать в трагедию. Карты это такая зараза, что от непринуждённости до всепоглощающего азарта всего лишь шаг. Один кон мог лишить всё семейство не только крупной суммы, но и средств к существованию. И великая княжна меня в этом поддержала.

— Пётр Анисимович прав, данный момент мы оговорили заранее. — Долгорукова и сейчас не стала отмалчиваться. — Он же предлагал ограничить потолок ставок пятью рублями, от чего все дружно отказались. Но с игрой только на наличные средства всё же согласились.

— Решили выиграть за счёт повышения ставки? — бросая свои карты рубашкой вверх, фыркнул боярич.

Это он так намекал на мою нечестную игру. Вообще-то, доля истины в этом была. И по-хорошему мне не следовало бы поступать подобным образом. Тем паче, что упади я и всё равно оказался бы в плюсе, так как до этого выигрывал. А там, в процессе, можно было бы и поприжать много о себе думающего Астафьева. Но так уж случилось, что меня задел его вид, тон и вообще само его присутствие, вот я и закусил удила.

— А вы чего добивались, разом повышая ставку в десять раз? — сгребая выигрыш с улыбкой, в свою очередь возразил я.

При этом обратил внимание на то, что мой поступок не понравился остальным присутствующим, и игра как-то разом скомкалась. Причём первой из-за стола поднялась великая княжна. Хотя как раз в её-то взгляде я и не увидел неодобрения, которое остальные даже не пытались скрыть, всем своим видом выражая то, что их симпатии явно не на моей стороне.

Да и чёрт с вами, золотые рыбки. Мне с вами детей не крестить. Я вообще оказался тут случайно, волей Долгоруковой, которая отчего-то не оставила попыток ввести меня в свой круг в качестве друга. И вот уже дней десять, как это её стремление только усилилось…

С моей переаттестацией не возникло никаких проблем, и представители всех стихий нашлись буквально на следующий день, а сама процедура заняла совсем немного времени. После чего я пригласил всех учителей во главе с директором в лучший трактир Воронежа и оплатил их застолье. А как мне ещё было отблагодарить их за любезность? Разве только договорившись с трактирщиком по поводу оплаты угощения, извиниться и слинять, дабы присутствием своим не смущать преподавателей.

Как я и рассчитывал, мой потенциал возрос до пятого ранга, и это уже никак не вязалось с отправкой в Измайловский полк. Что меня устраивало целиком и полностью. Как, впрочем, и поступление в Курский университет. Не с моими показателями и происхождением обучаться в столичном. Да и не нужно мне этого. Ведь от Курска до мест Силы куда ближе, а где я отслужу шесть лет после выпуска, для меня не имело значения.

Однако человек предполагает, а великая княжна располагает. Сохранить в тайне свои достижения у меня не получилось. Весть быстро распространилась среди знакомых, а там и по Воронежу, выплеснувшись даже за его пределы. Что, в общем-то, и неудивительно, ведь волколаки редкость великая, да и сумевшие с их помощью улучшить свой дар стараются это не афишировать. А потому интерес вполне себе оправдан.

Так что едва Мария Ивановна узнала о случившихся со мной переменах, как сразу же обратилась к князю Долгорукову с просьбой составить мне протекцию для поступления в Московский университет. И тот не нашёл причин для отказа дочери в столь скромной просьбе. Вообще-то, уже во второй раз. Но какая разница, если он может себе такое позволить.

Нужно ли мне это? Я бы, пожалуй, отказался от подобной чести. Провинциальный Курск куда предпочтительней. Но пренебрегать заботой князя Долгорукова, пусть я его ни о чём и не просил… Есть и другие способы усложнить себе жизнь. Так что пусть будет столица. Глядишь, ещё и за сестрицей присмотрю.

Отец, едва узнав об этом… М-да. Ну, для начала он хотел было испытать на моей спине вожжи. А какой у него ещё должна быть реакция, коль скоро он последним узнаёт о произошедшем со мной. Да ещё и о планах князя по устройству моего будущего. Ладно, ещё тот не решил меня на ком-нибудь женить, а всего лишь озаботился моим будущим образованием. Иначе меня точно выпороли бы.

А вот Дымку досталось. Пятьдесят ударов плетью, которые выписал ему староста, в присутствии всех крепостных и нашей семьи. Серьёзное наказание. Настолько, что сам уйти с места экзекуции он не смог. Пришлось мне его уносить на руках, как после и обихаживать его раны, что с моим слабеньким даром и весьма скромными познаниями оказалось не так уж и просто.

Батюшка посчитал проступок Ильи более чем серьёзным. Он мой молочный брат, но служит ведь семье и её главе, в частности. А потому холоп должен был докладывать своему господину обо всём, что происходит с подопечным. Разумеется, различные мелочи батюшку не интересовали, но уж столкновение-то с волколаком и изменение потенциала к таковым точно не относились. М-да. Ну что тут сказать, подставил я Стукалова-младшего однозначно…

— А что бы ты делал, если бы у него оказалось достаточно денег? — отведя меня в сторонку, тихо спросила меня Мария.

— Если бы Кирилл Дмитриевич не вскрылся, повысил бы ставки до тысячи, — просто ответил я.

— Хочешь сказать, что у тебя в кармане на тот момент было полторы тысячи рублей?

— На тот момент при мне имелось две тысячи пятьсот двадцать пять рублей с мелочью.

— Ты что же, намеренно пришёл сюда, чтобы?..

— Мария Ивановна, вы за кого меня принимаете? И если полагаете, что я таков, отчего тогда с завидным упорством предлагаете мне свою дружбу?

— Но-о… — протянула она, даже не пытаясь скрыть своего удивления.

— Это деньги, полученные мною после реализации трофеев нападавших на вас плюс другие сбережения. Я передал их на хранение одному ростовщику, и так уж случилось, что они мне понадобились, и именно сегодня я их забрал.

— И к чему тебе понадобилась столь ощутимая сумма? — искренне заинтересовалась она.

— Полторы тысячи хотел передать Дудину. Он, наконец, созрел для того, чтобы начать расширение мастерской, но своих денег ему не хватает. А ещё собираюсь купить холопа у некоего помещика Троекурова в Богучарском уезде.

— И к чему тебе понадобился троекуровский птенец?

— Батюшка решил приобрести одного в услужение моему старшему брату, у которого заканчивается отпуск, а Илюху оставить при мне. С некоторых пор такая возможность у нашей семьи есть, и так родителям спокойней.

— А тебе для чего понадобился боевой холоп?

Согласно закону Российской империи, число боевых холопов было строго регламентировано и завязано на количестве крепостных. Исключение составляли поместные дворяне, которым дозволялось иметь по одному бойцу на каждого члена семьи служившего в поместных же полках. Но обойти это ограничение не составляло труда.

Так нашёлся один помещик, который решил готовить боевых холопов под видом самых обыкновенных слуг. Он набирал четырнадцатилетних мальчишек и обучал их по разработанной им же учебной программе. В результате из его воспитанников получались хорошие лакеи, конюхи, кучера, дворовые слуги.

Но ещё лучше они умели драться, чему их обучали дядьки из числа бывалых казаков. Мало того, эти волчата довольно активно хаживали в Дикое поле пощипать степняков, а потому имели реальный боевой опыт. Ну и стоили, соответственно, не как обычные крестьяне, а много дороже. От семисот до тысячи рублей в зависимости от личных бойцовских качеств.

Недёшево, учитывая то, что простого двадцати-тридцатилетнего крестьянина можно купить за шестьдесят, отличного плотника за сто двадцать, кузнец потянет порядка двухсот. Но и бойцы у Троекурова были знатные. Они владели не только конным боем, но и пешим, умели драться как с оружием в руках, так знали и приёмы подлой схватки.

Ежегодный выпуск из этой своеобразной военизированной школы составлял порядка трёх десятков восемнадцатилетних бойцов. Тренированные, ловкие, умелые и пока ещё не имеющие узоров они неизменно пользовались высоким спросом. Не уверен, что мы с батюшкой успеем сделать столь ценное приобретение, но попробовать всё же стоит.

Разумеется, эта хитрость помещика Троекурова и его покупателей являлась секретом Полишинеля. Все всё прекрасно знали и закрывали на это глаза. Как я уже говорил, на окраинах империи центральная власть уже не так крепка, и тут хватает вольностей, и уж тем паче на границе с Диким полем.

— О чём вы, ваше высочество? Я не имею права владеть боевыми холопами. Просто решил, что коль скоро буду учиться в университете, то мне не помешает конюх и лакей, — максимально искренне возразил я.

— Пётр… — многозначительно посмотрела на меня Мария.

Ага. Похоже, я малость перегнул. Неприятности от великой княжны могут быть не менее геморройными, чем от её батюшки. А потому не буду усугублять.

— Поступи я на службу в гвардию, то и не заморачивался бы. Но мне предстоит обучение в университете, а, как вам известно, ваше высочество, я сумел кому-то изрядно насолить. Поэтому и решил, что будет не лишним иметь подле себя не одного бойца, а двух. Уж больно ловко у меня получается влипать в разные неприятности.

— А вот с этим, Пётр, я, пожалуй, соглашусь. Ты зачем всё время реагируешь на подначки Астафьева?

— Полагаете, что он способен напасть на меня из-за угла? — с явным сомнением спросил я.

— Лет через несколько, когда повзрослеет, и из него выветрится юношеская восторженность, а на смену ей придёт цинизм и расчётливость, очень даже может быть. Но сегодня он скорее постарается вызвать тебя на дуэль, — убеждённо произнесла она.

— А вам бы не хотелось этого поединка?

— Разумеется, нет. Ты, конечно, хороший фехтовальщик и стрелок из первых, но непременно уступишь одарённому четвёртого ранга.

— То есть вы обо мне беспокоитесь?

— Ты же мой друг. Конечно, я о тебе беспокоюсь.

— В таком случае не призывайте меня к себе в качестве громоотвода. Я же для Астафьева как красная тряпка для быка. Бог весть с чего он взял, что я ему соперник…

— А почему нет? — с весёлыми бесятами во взгляде перебила она меня.

— Очень смешно. Бесталанный и великая княжна… — начал было я с язвинкой.

— Но уже не поскрёбыш, — вновь перебила она меня, продолжая веселиться.

— В этом моей заслуги нет. Просто случайность, из-за которой я едва не стал обедом для волколака и всего лишь пытался выжить.

— Не важно как, важен результат. И ты не кажешься мне человеком, полагающимся на случайность, — многозначительно улыбнувшись, возразила Мария.

— О чём это вы?

— О том, что волколак может оказаться на твоём пути и намеренно. Редкость несусветная, стоит дорого, но трофей вполне реальный.

— Не воспользоваться подвернувшейся возможностью было бы глупо, но я не вижу смысла в том, чтобы специально тратить на это силы и средства. Их можно использовать и в куда более практичном русле. Я и прежде не ставил на дар, и сегодня не собираюсь этого делать.

— А может, всё же есть то, где без высокого потенциала дара тебе попросту не обойтись? — отведя взгляд в сторону и глянув в окно, за которым были видны дорожки парка, спросила она.

— Высокий потенциал мне по-настоящему мог бы понадобиться, только если я решил бы вступить в борьбу с представителями древних родов за обладание вашей рукой и сердцем, Мария Ивановна, — поклонившись, выдвинул я предположение шутливым тоном.

— А ты не желаешь бороться за мою руку и сердце? — обернувшись ко мне, наигранно возмущённо распахнула она глаза.

— Я реалист, ваше высочество, а потому придерживаюсь старинной поговорки: «Бери ношу по себе, чтобы не падать при ходьбе».

— Вот как? Значит, я не стою твоих усилий? — коброй прошипела великая княжна.

Упс! Ну вот какой девушке понравится, что ею пренебрегают и не считают вожделенным объектом охоты. Да за такое и глаза выцарапать могут. А то и чего похуже. И как-то плевать, что сейчас это всё выглядит игрой. Как говорится — в каждой шутке лишь доля шутки.

— Зачем же вы так, Мария Ивановна. Просто есть высоты, которые пусть и с трудом, но взять всё же возможно, а есть недостижимые вершины. Простите меня за дерзость, но я не исключаю, что сумею завоевать ваше сердце. Однако точно никогда не получу вашу руку. Даже если сожру ещё несколько волколаков с потрохами. А я не привык браться за то, чего не сумею довести до конца. М-да. Что-то меня как-то не туда. Ещё раз прошу простить, ваше высочество. — Я выпрямился и отвесил почтительный поклон.

— Плохой из вас рыцарь, коль скоро вы не готовы положить к ногам дамы сердца свою жизнь, — картинно вздохнув, произнесла она.

— Увы, ваше высочество, что есть, то есть. — Я с самым сокрушённым видом развёл руками в сожалеющем и одновременно извиняющемся жесте. — Правда, это не отменяет того факта, что ради вас я подобное проделывал уже не единожды.

— И с этим не поспоришь, — благодарно кивнув, согласилась она.

Разговаривая с Марией, я время от времени поглядывал в сторону боярича Астафьева, который практически не спускал с нас взгляда. Вот к гадалке не ходить, этот придурок готов довести дело до поединка. Единственно нужен повод, которого я пока не давал. А что до возможности в этом случае мною выбора оружия, то данное обстоятельство его, похоже, не волновало.

Оно и неудивительно при моем втором ранге, к тому же ещё и сыром, против его четвёртого, развитого и отточенного по всем правилам. А у меня явный дисбаланс объёма вместилища и пропускной способности каналов. О чём так же стало известно общественности. Учителя ведь не давали подписку о неразглашении.

— Кстати, Мария Ивановна, а отчего я не вижу среди приглашённых боярича Тучина? — удивляясь тому, что мне эта мысль не пришла раньше, поинтересовался я.

— Владимир Денисович порой бывает чересчур навязчив, и с меня хватает его ухаживаний в корпусе.

— Понимаю. Но с другой стороны, он бы составил реальную конкуренцию Кириллу Дмитриевичу. Использовать же в качестве щита меня малоэффективно.

По большому счёту мне нравился Астафьев, и если бы Долгорукова выбрала его, я посчитал бы это правильным решением. Но его постоянные нападки мне совершенно не нравились. Ну вот не принесёт мне это никакой пользы. Абсолютно.

— Полагаете, что я вас просто использую? — вдруг помрачнев, перешла на «вы» Долгорукова.

— Вы недвусмысленно говорили о том, что я вам нужен в качестве опоры…

— Но я никогда не говорила о намерении использовать вас, — перебила она меня, разочарованно ухмыльнувшись. — Сегодня вам, пожалуй, стоит уйти, Пётр Анисимович. Скажитесь занятым и покиньте дворец.

— Мария Ивановна, если…

— Идите уже, — вновь оборвала она меня злым шёпотом.

Ага. Кажется, я перегнул. Понятия не имею, в чём, но однозначно как-то провинился. Ладно, не будем нагнетать. Да и не больно-то хотелось мозолить глаза великой княжне и остальным. Неплохо было бы, если ещё и её батюшка отказался составлять мне протекцию в поступлении в Московский университет. Как я и говорил, Курский меня устроит куда больше.

Направившись на выход из довольно просторного зала, где и проходила игра, я приметил, как боярич Осипов довольно мило беседует с боярышней Столбовой. Несмотря на то, что та была мне обязана жизнью, на её отношении ко мне это никак не отразилось. То есть она не замечала меня в упор. Зато с Виктором Карповичем ведёт вполне себе задушевную беседу. И как бы ещё и не сама её поддерживает, из него ухажёр откровенно никакой.

Хм. Показалось, или Астафьева и впрямь время от времени бросает на нескладного молодого человека недовольные взгляды? Однозначно так и есть. Бесится от того, что он вроде как её потенциальный жених, но при этом составляет общество другой? Очень может быть. И дело тут вовсе не в том, что он ей небезразличен. Причина скорее в пренебрежении, выказываемом ей. А этот проступок как бы ещё и пострашнее будет.

На фиг, на фиг, валить отсюда, и хорошо бы, если о моём существовании позабудут напрочь. Ну, вот не входит в мои планы светская тусовка. Даже провинциального пошиба. Без них дышится как-то легче.