Эликсир для мертвеца

Глава шестнадцатая

Абрам, Юсуф и Мордехай вышли на улицу.

— Можем сберечь денежки у ворот, если перелезем через стену сада, который я знаю, — сказал Абрам.

— Простите, юный сеньор, — сказал слуга, — но это никуда не годится. Сеньор Пере вызвал врача и не будет ожидать, что его задержат, поймав перелезающим через стены.

— Нас не поймают, — сказал Абрам. Слуга поднял факел и посмотрел ему в глаза. — Ладно, ладно, пойдем через ворота, поднимем с постели привратника.

— Сейчас не так уж поздно, юный сеньор, — сказал слуга. — Сомневаюсь, что привратник спит.

Они пошли к воротам, разбудили дремавшего привратника, тот открыл им, и направились в сторону превосходного дома сеньора Пере Пейро.

Парадная дверь дома выходила прямо на улицу. Когда Мордехай громко позвонил, ее почти сразу же открыл слуга и удивился, увидя их. Из задней части дома доносился смех и оживленный разговор.

— Мы пришли повидать сеньора Пере, — сказал Абрам.

— Как мне передать ему, с какой целью?

— Он послал за моим учителем с сообщением, что болен. Учитель отправил меня… э… вперед, выяснить, могу ли я что-то сделать немедленно.

Слуга уставился на Абрама, как на спятившего.

— Сеньор Пере болен? Послал за врачом? Сеньор в саду, принимает гостей. Он как будто прекрасно себя чувствует. Но входите. Может, я чего-то не знаю.

Абрам с Юсуфом вошли и сели в маленькой комнатке. Мордехай остался снаружи ждать их, а слуга поспешил к хозяину. Продолжительное время спустя в комнату вошел сеньор Пере Пейро, еще более щеголеватый, чем был в Кольиуре.

— Абрам, — спросил сеньор Пере, — что привело тебя сюда? Мой слуга несет какую-то чушь о срочном вызове.

— Сеньор, пришел посыльный и сказал, что вы при смерти. Мой учитель послал нас вперед. Видимо, он ошибся. Извините, что потревожили.

— Ошибся? Мне кажется, кто-то сыграл с нами дурную шутку. Я не ближе к смерти, чем был вчера или, надеюсь, буду завтра. Выпейте вина за свои труды, — радушно предложил он. — Я бы остался поговорить с вами, но меня ждут гости.

— Нет-нет, — ответил с достоинством Абрам. — Вы очень любезны, но мы не останемся. Мой учитель будет рад услышать, что вы в добром здравии.

И, поклонясь, он и Юсуф направились к выходу.

Мордехай с горящим в черноте ночи факелом стоял у третьего дома в глубине улицы, увлеченный разговором с кем-то.

— Держу пари, ты не представляешь, где находишься, — сказал Абрам Юсуфу.

— Я знаю городские маршруты, — ответил Юсуф. — Мне достаточно дня или двух, чтобы изучить их. Даже в Барселоне. Перпиньян меньше ее.

— Не будь меня, ты не знал бы в какую сторону сейчас идти, — сказал Абрам.

— Ну, как же не знал бы. Вот сюда, — сказал Юсуф.

— Так, но, когда дойдешь до площади, куда повернешь?

— Мне сперва нужно увидеть ее, — упрямо сказал Юсуф.

— Иди, смотри, — сказал Абрам, — пока Мордехай разговаривает с кем-то. С меня денежка, если дойдешь туда и укажешь нужное направление.

— Идет, — ответил Юсуф и зашагал вверх по улице.

Абрам позвал слугу.

— Мы готовы? — откликнулся Мордехай. — Сейчас догоню вас, — сказал он и повернулся.

Человек, с которым он разговаривал, подождал, чтобы Мордехай отошел на два шага. Потом занес свой посох и обрушил его на голову слуги. Слуга упал и выронил факел. Нападавший отступил назад и скрылся в темноте.

— Эй, ты! — крикнул Абрам. — Стой! — и побежал в ту сторону, где скрылся нападавший. Мордехай пошевелился, потом протянул руку и схватил факел, пока он не скатился в канаву и не погас. С трудом поднялся на ноги, все еще шатаясь от удара, и оперся рукой о стену ближайшего дома. Когда Абрам оказался у входа в узкий переулок, кто-то обхватил его вокруг груди и утащил, неистово кричавшего, в темноту.

Услышав крики Абрама, Юсуф остановился посреди площади и воззрился в ту сторону. В неверном свете факела увидел шатавшегося Мордехая. Пламя то вздымалось, то опускалось, и эта сцена появлялась и исчезала, как тени от облаков в ветреный день. Абрама нигде не было видно. Мордехай выпрямился, обрел равновесие и описал факелом полукруг, ища Абрама, крики которого звучали уже приглушенно. В неверном свете Юсуф увидел брыкающиеся ноги, удалявшиеся в переулок.

Он выхватил меч и побежал вниз по улице. Крики Абрама прекратились.

— Ты пострадал? — спросил Юсуф Мордехая.

— Не особенно. Это юный Абрам, — ответил тот. — Он потащил его туда, — добавил слуга, указывая на самое черное место в черноте.

— Дай мне факел и ступай за помощью, — сказал Юсуф.

— Куда?

— К сеньору Пере. Я пойду посмотрю, что смогу сделать.

Оказавшись в темноте, мальчик поднял потрескивающий факел. В круге света видны были только мостовая и стены домов. Где-то вблизи послышался глухой, противный удар оружия о плоть. Других звуков не было — ни стонов, ни криков о помощи, ни даже невольного вздоха потерявшего сознание человека. Внезапно Юсуф почувствовал себя маленьким, беззащитным, не умеющим владеть мечом. Он попятился к выходу из переулка, и тут из дома сеньора Пере появились четверо-пятеро людей с факелами и оружием.

— Сюда, — крикнул Юсуф и отступил с дороги.

Однако нападавший позаботился о том, чтобы найти переулок с проходом между домами. Как только яркий свет факела упал на конец переулка, он пустился наутек, бросив Абрама лежать.

— Это сеньор Иаков, — сказал первый слуга. Внезапно воцарилось безмолвие, в котором никто не шевелился.

— Нет, — сказал подоспевший Юсуф. — Это его ученик, юный сеньор Абрам.

Юсуф опустился на колени и осторожно приложил ухо к его груди, он видел много раз, как это делал учитель. Абрам неглубоко, неровно дышал, но был еще жив.

— Он дышит.

— Иди за носилками, — торопливо приказал Пейро человеку, стоявшему к нему ближе всех. — Несите его в отцовский дом как можно быстрее. И осторожно.

— Слушаюсь, сеньор. Сейчас, — ответил тот, и внезапно вся сцена ожила снова.

— Жуткое дело, — сказал Пейро.

— Сейчас после наступления темноты на улицах небезопасно, — сказал один из гостей.

Пейро покачал головой и мрачно посмотрел вслед людям, несшим юного ученика в гетто.

— Принесите мне плащ и меч, — сказал он. — Еще нужны вооруженный человек и два факельщика. Извинитесь за меня перед гостями, — добавил он. — Я должен нанести визит своему врачу. Если хочешь благополучно вернуться к сеньору Исааку, иди с нами, — обратился он к Юсуфу. — Бери с собой своего слугу.

Сеньора Пере проводили в кабинет врача, принесли вина и блюдо с сушеными фруктами и орехами и оставили его вместе с Юсуфом. Маленькая служанка прошептала ему, что Иаков пошел к родителям Абрама, и свадебные торжества прекратились. Сквозь окно с незакрытыми ставнями Юсуф слышал приглушенный шум разговора, в котором выделялся низкий, звучный голос Исаака.

— Прошу прощенья, сеньор Пере, — сказал он, — я приведу своего учителя. Служанка сказала, он был с сеньором Иаковом, когда пришло это сообщение. Учитель сможет сказать вам больше о положении дел, чем я.

— Иди, парень, — сказал сеньор Пере, воинственность его угасла. — Приведи своего учителя как можно скорее.

Исаак появился в кабинете меньше чем через минуту.

— Сеньор Исаак, — спросил Пейро, — есть ли у вас новости об Абраме? Поверить не могу, что такое могло случиться почти у меня на пороге.

— Я только что оттуда, — ответил Исаак, грузно садясь. — Когда я уходил, родители его были в отчаянии и не без причины. Сеньор Иаков и отец мальчика делают все возможное, однако некоторые повреждения неизлечимы. Думаю, у него такие.

— С какой стати кому-то нападать на него? На мальчика? Безобидного ученика. Это было не случайное нападение, сеньор Исаак. Там была не группа пьяных буянов, — добавил он. — Эти люди его поджидали.

— Это произошло не ради ограбления, — сказал Исаак. — Его кошелек цел. Почему они совершили нападение, я не знаю, но уверен, что его собирались убить.

У двери зазвонил колокольчик, и служанка побежала открывать хозяину.

— Сеньор Пере у вас в кабинете, — сказала она.

— Спасибо, дитя, — устало сказал Иаков. Поднял фонарь и осветил ей лицо. — Тебе пора уже быть в постели. Иди.

Он вошел в кабинет, налил себе чашу вина, поставил ее на стол и сел рядом с Исааком.

— Добрый вечер, сеньор Пере, — сказал он. — Что привело вас в мой дом? Ясно, что вы не больны.

— Как мальчик? — спросил Пейро.

Иаков покачал головой.

— Умер. Я не мог ничего поделать. Но от потрясения и горя я становлюсь невежливым. Я ничего вам не предложил.

— Иаков, его никто не мог спасти, — сказал Исаак. — При всем мастерстве и желании никто не мог бы спасти твоего ученика.

— То же самое сказал его отец, искусный врач. Для него это тяжелый удар. И для меня, — угрюмо добавил он.

— Я пришел к вам, сеньор Иаков, — заговорил Пере, — чтобы расспросить о человеке, который принес вам ложное сообщение. Я его не посылал, но хочу знать, не из моего ли он дома.

— Ничего не могу сказать вам, сеньор Пере. Он был черной тенью за воротами в темную ночь.

— И вы не узнали его голоса, — сказал Пейро.

— Нет. Ничего в нем не заметил. — Иаков поднял взгляд. — Но я знал, что это не Роже, ваш слуга. Помню, я спросил, кто он такой, этот человек ответил, что случайный посыльный, нанятый для этого случая, или что-то в этом роде. Так ведь, Исаак? Ты был там.

— Да, — сказал Исаак. — Не стал особенно распространяться о том, кто он такой.

— Если б не выпил слишком много вина, — угрюмо сказал Иаков, — я сразу бы пошел сам, и жизнь мальчика была бы спасена. Возможно, и узнал бы посыльного.

— Думаю, он хорошо позаботился о том, чтобы ты не узнал его, — сказал Исаак.

— Пойду домой, расспрошу домашних. Как поздно уже? — спросил сеньор Пере. — Мне кажется, уже близится рассвет. Луна еще не взошла?

— Относительно луны не знаю, я не вижу ее, но еще не слишком поздно, — ответил Исаак. — Полуночные колокола зазвонят через час-другой.

— И луна не взойдет над стенами, по крайней мере, раньше чем через час, — сказал Иаков. — Вам придется идти домой в темноте.

— Будет луна или нет, я ничем не могу вам помочь, — сказал Пере. — Мне нужно возвращаться. Очень жаль, что случилось такое.

— Я провожу вас на улицу, — сказал Иаков. — Служанку я отправил спать.

И вывел гостя из комнаты.

— Господин, — сказал Юсуф, когда они остались одни, — я забыл сказать вам кое-что.

— Что же?

— То, что сегодня говорили носильщики. Думая об отце Миро, совсем забыл.

— Пока не говори. Подожди, пусть Иаков пойдет во двор.

— А что, если не пойдет? Он захочет посидеть, поговорить с вами, потому что мы уезжаем завтра на Рассвете.

— Думаю, пойдет, — сказал Исаак. — Он очень расстроенный и усталый. Не думает о том, что мы завтра трогаемся в путь.

— Мне нужно повидать Руфь, — сказал Иаков, возвратись в кабинет. В ночной тишине прозвучал крик. — Что это за звук?

— Это новорожденный, Иаков, кричит, как ему положено, — ответил Исаак. — Сеньора Хуана родила замечательного сына. Слышишь? Мать взяла его на руки, и он уже умолк.

— Когда он родился? — спросил Иаков.

— По словам моей дочери, когда невесту вели в постель. Иди, друг, жена ждет тебя во дворе. Мне нужно обсудить кой-какие приготовления с моим учеником.

— Господин, — заговорил Юсуф, как только Иаков вышел, — носильщики сказали мне, что чужак, который хотел нанять их для нападения на нашего пациента, это тот человек, что организовал побег.

— Тот человек, — повтори Исаак. — Они были уверены в этом?

— Были.

— Это очень любопытно. Как думаешь, сможем мы найти этих носильщиков?

— Они говорили, их можно найти на зерновом рынке до глубокой ночи.

— Это далеко?

— Нет, — ответил Юсуф.

— Тогда пошли, мальчик. Возьми фонарь, и мы тихо уйдем. Представь меня своим носильщикам.

— Эй! — позвал Юсуф. — Грос? Ты здесь?

— Кто ты?

— Юсуф, — ответил мальчик.

— Тогда здесь, — произнес знакомый голос.

— Я привел своего учителя, — сказал Юсуф. — Он хочет задать тебе пару вопросов о том чужаке.

— Я так и знал, что этот человек принесет мне неприятности, — сказал эль Грос, когда они подошли. — А ты не говорил мне, Юсуф, что твой учитель — это слепой врач. Говорят, вы можете творить чудеса, сеньор.

— Это неправда, — ответил Исаак. — Но кое-какие болезни могу вылечить.

— Что вы собираетесь лечить с помощью сведений об этом человеке?

— Собираюсь вернуть к жизни мертвого.

— Тогда я скажу вам все, что смогу.

— Ответьте пока на один вопрос, — сказал врач. — Говорю я, Исаак из Жироны в провинции Барселона, как чужак?

— Конечно, — ответил носильщик. — Вы не из Руссильона.

— Спасибо, — сказал Исаак и нащупал в кошельке монету. Протянул. — Вам придется взять ее, я не вижу, куда отдавать. За ней последует еще одна, если ответите на второй вопрос так же, как на первый.

— Спрашивайте, сеньор.

— Скажите, что знаете об Эсклармонде.

Исаак слышал только тяжелое, мерное дыхание носильщика. Наконец тот заговорил.

— На это так быстро не ответишь, — сказал эль Грос. — Но я постараюсь. Я знаю ее с тех пор, что и все. Слышал много фантастичных рассказов о ее истории — что она дочь мавританского правителя, похищенная работорговцами, или что она была фавориткой французского короля, который рассердился на ее непослушание, но по ее голосу мне ясно, что она выросла в этом городе. Знаю, что она скрытная, что ей можно доверять больше, чем большинству людей на земле. Если она нужна вам для удовольствия, сеньор, сегодня помочь вам не могу. Ее уже несколько дней никто не видел.

— Спасибо, добрый человек, — сказал Исаак, протягивая вторую монету. — Желаю вам добра и больше не стану тревожить ваш ночной покой. Прощайте.

— Господин, сказал он, что вы хотели узнать? — спросил Юсуф по пути обратно в гетто.

— Не уверен, что хотел знать то, что услышал, — ответил Исаак, — но, думаю, то, что он сказал, важно. Ты устал, Юсуф?

— Нет, господин, — ответил мальчик, слегка покривив душой.

— Отлично, — сказал Исаак. — Нужно сделать еще многое до того, как отойдем ко сну.

Когда они вернулись, Иаков, Руфь, Аструх и Ракель сидели во дворе, они почти не разговаривали, но ложиться спать не могли.

— Папа, — спросила Ракель, — где ты был? Я пришла к тебе, а тебя вдруг не оказалось.

— Я думал, ты привыкла к внезапным исчезновениям своего папы, — с нежностью ответил Исаак. — Но у тебя не было причин беспокоиться. Юсуф повел меня посетить друзей, которых завел, находясь в этом городе.

— Друзей? — переспросила Руфь. — Где они живут?

— Насколько я могу судить, на зерновом рынке.

— На зерновом рынке? — удивилась Ракель, сев рядом с отцом. — Они что, мыши?

— Да, — сказал Исаак. — Очень большие мыши. Кормятся зерном, все видят и слышат, понимая только то, что имеет отношение к ним.

— Ты говоришь слишком философично и непонятно, — сказал Аструх. — Пожалуй, пойду спать. Утром за завтраком объясни, что это за мыши, я выслушаю с большим интересом. Доброй ночи.

После его ухода все продолжали спокойно сидеть.

— Пожалуй, я, как и сеньор Аструх, слишком устала, чтобы сидеть еще, — сказала наконец Ракель. — Пойду посмотрю, спокойно ли спит дон Арнау и не нуждается ли в чем его жена, потом отправлюсь в постель.

— Это очень любезно с вашей стороны, — сказала Руфь. — Вы избавляете меня от этой задачи.

— Подожди несколько минут, дорогая моя, — сказал ее отец.

— Хорошо, папа. Принести тебе чего-нибудь?

— Пока не надо.

От двери в главный коридор послышался еще один голос.

— Вы все еще сидите. Я подумал, что слышу ваш разговор.

— Давид, — сказал его брат. — Я не ожидал увидеть тебя здесь.

— Мне жарко, — ответил Давид. — И хочется пить. Я знал, у вас будет здесь, чем утолить жажду. Кувшин мятно-апельсинового напитка! Самый приятный способ омыть горло после всего выпитого вина.

— А твоя жена? — спросила Руфь.

— Бонафилья крепко спит и, думаю, не проснется до моего возвращения. У нее был долгий, утомительный день. И у тебя, сестра. Я не могу поблагодарить тебя должным образом за все труды ради меня. Ни у одной пары не было такой замечательной свадьбы. Даже среди собственных радостей я видел, как веселятся наши гости.

— Спасибо, — сказала Руфь.

— Но ты выглядишь чуть ли не больной от усталости. Иаков, ты должен отправить ее в постель.

— Да, Руфь, дорогая. Пожалуйста. Ты должна отдохнуть.

И Руфь тоже пожелала всем доброй ночи.

Как только послышались ее шаги по лестнице, Давид налил себе питья и заговорил снова.

— Иаков, я ждал, пока остальные улягутся спать, потому что должен сказать тебе кое-что.

Ракель застыла от беспокойства.

— Этот человек, — продолжал он, — ты знаешь, о ком я, не буду вдаваться во всю историю, но этот человек хотел от Бонафильи не денег, как мы думали, а сведений о твоем пациенте.

— Каких сведений?

— Его имя, что у него за болезнь, женат ли он, очень ли болен. Она сказала ему, что не знает ничего этого — что не видела этого пациента, не говорила с ним, и все, что ей известно, — это какой-то торговец из Каркассона. Он стал давить на нее угрозами, велел ей выяснить, войти к нему в комнату и посмотреть на него, чтобы могла описать его внешность.

— И что она сделала?

— Лгала ему, но он не верил ей.

— Чем он мог угрожать такой девушке, как Бонафилья? — спросил Иаков.

Наступило тяжелое молчание.

— Видимо, — заговорил Исаак, — судя по тому, что рассказывала мне Ракель, он убедил ее, что располагает сведениями, которые могут принести бедствие ее отцу. Так ведь, дорогая моя?

— Да, папа, — ответила Ракель, торопливо думая. — Когда Бонафилья призналась мне в этом наконец вчера вечером, то была сама не своя от страха и горя. Но она не сказала, чего он хотел. Я пришла к другим выводам.

— Какая подлая тварь, — сказал Иаков. — Угрожать наивной девушке неприятностями другим.

— А теперь она успокоилась? — спросил Исаак.

— Переложив бремя своих беспокойств на плечи, которым легче его нести, она смогла спокойно заснуть впервые за много дней, — ответил ее муж.

— Я очень рад, — сказал Исаак.

Иаков и Давид негромко заговорили. Через несколько минут тишину нарушило проклятье.

— Мертв! — воскликнул Давид. — Кто мог желать смерти Абрама? Такого доброго, безобидного?

— Я не могу понять этого. Что происходит вокруг нас? — спросил Иаков. — Чем мы навлекли на себя эти бедствия?

— Иногда самый незначительный поступок влечет за собой вереницу бедствий, — сказал Исаак. — Иногда они возникают безо всякой причины. К примеру, Иаков, почему Эсклармонда отправила к тебе дона Арнау?

— Почему? Я говорил тебе. Считала, что в гетто ему будет безопаснее. И это так. В наши ворота входит немного чужаков, и за всеми ними наблюдают.

— Но есть и другие врачи? Почему не к кому-то другому? Например, к отцу Абрама? Выбрала она тебя по какой-то причине? Какой бы то ни было?

— Не знаю, — ответил Иаков с неловкостью. — Почему человек обращается к одному врачу, а не к другому? Может, один из ее клиентов похвалил меня. Говорю еще раз — не знаю.

— Ты несомненно прав. Один из ее клиентов был одним из твоих пациентов. Дон Арнау знает, почему она выбрала тебя? Эсклармонда не говорила его жене?

— Если да, то они не говорили мне. Но это не может иметь связи со смертью несчастного Абрама. Почему он должен был умереть, притом такой жестокой смертью?

— Не знаю, — ответил Исаак. — Но это должно прекратиться. Этим человеком нужно заняться. Это мой долг перед его преосвященством, а теперь, когда Абрам мертв, и перед тобой, мой друг Иаков. — Повернулся к Ракели и негромко спросил: — Знаешь, где спит Хасинта?

— Да, папа. В нише возле кухни.

— Пожалуйста, разбуди ее с извинениями. Если она ничего не имеет против, я нуждаюсь в ее помощи. Это важно.

— Если важно, папа, то конечно, — ответила в недоумении Ракель.

— Увидимся позднее. До отъезда из Перпиньяна нужно сделать многое.

— Что говорит Мордехай о случившемся? — спросил Исаак, снова повернувшись к Иакову.

— Мордехай? Я не стал его расспрашивать. Юсуф был там и мог бы рассказать.

— Всегда нужно видеть события как можно большим количеством глаз, — сказал Исаак. — Думаю, нужно расспросить Мордехая.

— Пойду, разбужу его, — усталым голосом сказал Иаков. — Он спит недалеко, рядом с кухней.

Мордехай выглядел усталым, жалким, но не спал.

— Я не мог заснуть, сеньор, от боли в голове и мыслей о том, что случилось.

— Расскажи нам обо всем, — сказал Исаак.

— В общем, — заговорил Мордехай, — кажется, о том, сможет ли сеньор Юсуф найти дорогу сюда. Потом сеньор Абрам позвал меня, я повернулся, собираясь уходить, и услышал, как в воздухе засвистел посох. Пригнулся, но он все-таки попал мне сюда, — сказал слуга, взявшись сбоку за голову. — Сеньор Абрам что-то крикнул и побежал к нам. Тут этот человек просто исчез. Я не видел, что происходит, потому что старался избежать смерти и держал в руке факел. Тут подбежал с мечом Юсуф и спугнул того человека, который пытался меня убить — я всегда буду благодарен ему за это, — а меня отправил к сеньору Пере за помощью. Прибежали люди, кто-то крикнул: «это врач». И кто-то другой сказал, что нет, это сеньор Абрам.

— Почему они решили, что это я?

В темноте впервые раздался голос Юсуфа:

— Они вошли с факелами в переулок и увидели его лежащим на земле. Он был в вашем плаще, сеньор Иаков. Абрам считал свой плащ слишком коротким для визитов к больным, потому что очень вырос за это лето.

— Они хотели убить меня?

— Я так и подозревал, — сказал Исаак. — А теперь это ясно.

— Но почему?

— Потому что убивать Мордехая или Абрама не было смысла. Ты знал, кто твой пациент. Кроме тебя знали только его жена, надежно укрытая во дворце в резиденции принцессы, священник…

— Священник?

— Дон Арнау назвался ему.

— Священник сказал кому-нибудь об этом?

— У него не было такой возможности. Он был убит до наступления вечера. Еще знали убийца и Эсклармонда. Надеюсь, он не знает об Эсклармонде. Я должен поговорить с ней.

— Идем немедленно, — сказал Иаков.

— Нет. Это нужно сделать очень тихо. Я пойду один. Хасинта поведет меня туда.