Эльминстер в ярости

ГЛАВА 3. ЦИТАДЕЛЬ, СТАВШАЯ МОГИЛОЙ

В поисках серебряного пламени Эл нырнул в разрушенные комнаты, через покосившиеся арки и рухнувшие потолки.

После первого прилива поток серебряного огня быстро утих, уменьшился до тонкой струйки. Это означало, что нужно спешить…

Повсюду лежали полузасыпанные обломками искалеченные тела дроу, из-под многочисленных каменных насыпей текли влажные полосы крови.

Менее кровавыми, но более жуткими были последние жертвы гларага, физически не пострадавшие, зато лишившиеся рассудка тёмные эльфы, распростёртые на камнях.

Эл скользнул мимо них, метаясь туда-сюда, следуя угасающему следу божественного пламени Мистры, углубляясь в остатки цитадели… в уцелевшие комнаты сбоку от разрушенного участка.

Он знал, что найдёт смерть, последние мгновения того, кто вполне мог оказаться дорогим ему человеком. Неужели на то была воля Мистры? А огонь был её подарком ему?

Такие мысли успокаивали, да, но…

Что, если это ловушка? Что, если он торопится на встречу своей гибели? Привлечённый тем, кто жаждет убить Избранного, или тем, кто просто готов прикончить любого незваного гостя?

Эльминстера это не беспокоило. Он должен был знать, кто истекает серебряным пламенем, должен был испить больше этого огня, если сможет… должен был…

Эл оказался в последней комнате, где на полу вокруг стола лежало множество распростёршихся дроу — паучьих жриц и магов. На столе цепи удерживали распластанное тело, которое было так сильно изрублено, что не поддавалось опознанию. Жертва была Избранной и эльфийкой. Это всё, что он сумел определить.

Эльминстер приблизился. Угрюмый гнев поднялся внутри. Дроу удалили у жертвы внутренние органы и использовали на ней экспериментальные заклинания, пока эльфийка ещё была жива.

В горшке, который по-прежнему баюкал в руках осевший на пол и лишившийсяя разума тёмный эльф, лежал свежеотрезанный человеческий язык, и… не глазные ли яблоки это блестели на подносе в другом конце комнаты?

Да, это были глаза, уже навечно уставившиеся в никуда. Вспыхнула чёрная ярость, разгораясь до тех пор, пока Эльминстер не захотел завопить или зарычать. В виде пыли он не мог сделать ни того, ни другого; он мог только клубиться.

За эту смерть заплатят. Я клянусь.

Он взбешённо огляделся вокруг в поисках врагов, но никого не увидел и не почувствовал. Он не знал, что сильнее: его гнев или его печаль.

К этим чувствам добавился стыд, когда Эл закружился в воздухе над скорбными останками товарища-Избранной, которой он не мог помочь и имени которой не знал. Чувствуя себя таким же мерзавцем, как её мучители-дроу, он вместо этого стал питаться, поглощая каждую каплю утекающего из неё огня Мистры.

Это драгоценное серебряное пламя струилось мимо линий фиолетового и чёрного огня, чертившего медленный и бесконечный круг в воздухе над залитым кровью столом; посредственное заклинание дроу, которое должно было удержать утекающую божественную эссенцию для последующего использования тёмными эльфами. Заклинание потерпело неудачу. Эл бросил на него короткий взгляд. Такая магия никогда не смогла бы сдержать серебряное пламя…

Он вздрогнул от потрясения, когда в него потекли последние проблески серебряного огня, окутав чувством… тревоги. Странным, слегка тошнотворным… более широким, как будто принадлежало не только ему…

Огонь Мистры горел достаточно долго, чтобы выпить и высушить тёмное пламя дроу, а также несколько других потерпевших неудачу тёмноэльфийских заклинаний поблизости, и передать их магию Элу. Может быть, с ним что-то случилось из-за этого? Он…

Нет, Старый Маг, ты всё такой же стойкий и выносливый, как прежде, произнёс весёлый голос в глубинах его разума.

— Кто…? - выпалил Эльминстер, взволнованно оглядываясь вокруг, как будто прямо перед ним в воздухе могло возникнуть какое-то волшебное зеркало и показать, кто это говорит. Ничего такого не произошло.

Это могла быть лишь Избранная на столе, проникшая в него вместе с последними сполохами своего серебряного пламени… но голос не казался знакомым.

Он был слабым и затихающим; без поддержки Плетения она, наверное, долго не протянет…

Согласна, недолго. У меня осталось мало времени, Эльминстер. Хорошо распорядись моим огнём — и помни меня, когда будешь его использовать.

— Я… - Эльминстер обнаружил, что голос хрипит, и ему пришлось сделать усилие, чтобы заговорить. - Это будет проще, если я узнаю, кем вы были.

Кто я такая, нетерпеливый мужчина. Я всё ещё жива, большое тебе спасибо!

Резкая мысленная отповедь попала прямо в цель; Эл моргнул и опустил голову.

— Примите мои извинения, госпожа, умоляю вас. Кто вы такая, разумеется. И, хм, кто же вы?

Так-то лучше. Когда-то ты знал меня. Симрустар Огламир, в прошлом из Кормантора. Мы расстались не в лучших отношениях.

— Симрустар? Госпожа, как… как…

Как я оказалась здесь? Давным-давно дроу пленили в меня и годами осаждали мой разум своими заклятиями. Я сражалась с ними и побеждала, снова и снова, пока они не отчаялись завоевать меня и решили вместо этого меня уничтожить, чтобы добраться до хранящейся внутри меня силы Мистры. И справились с этим. В конце концов, когда Наша Госпожа умолкла, я, судя по всему, оказалась не такой уж особенной.

Голос в голове Эльминстера на мгновение смолк. Он был пронизан весельем, когда зазвучал снова.

Или ты хочешь узнать, каким образом я вдруг стала Избранной? А ты об этом не знал?

— А… да. В смысле, первое. Что касается второго, то Мистра, разумеется, укрыла тебя от меня.

Укрыла. Ради нас обоих. Я люблю тебя.

— И я тебя. Я верю тебе, когда ты говоришь о любви — но признай, ты очень странно её выражала.

Меня разрывало на части, и не просто разрывало. Ещё я тебя ненавидела. За то, что ты был человеком, Эл. Испытывать страсть к человеку — это было… позором для меня. Пока меня не разубедило сердце, я была уверена в том, что люди вонючие, волосатые, жестокие дикари, как была уверена в восходах и закатах солнца и луны. Юная, безрассудная, младшая раса, которая не заслуживала уважения и была недостойна своей всё возраставшей власти. Чума на лике Королевств, что без сожалений и забот портила и разрушала, а когда людям указывали на их вину — они отвечали яростным насилием. Ты разбил всю мою картину мира, всю целиком, и… и я увидела грядущее. Мне, как и любому эльфу, высоко- или низкорождённому, непросто было смириться с этим зрелищем. Для меня это был яд. Ты был для меня ядом.

— Я… Госпожа, я был молодым, глупым и гордым, и… и причинил тебе зло.

Я пыталась поступить с тобой ещё хуже. Даже молила не только хорошо знакомых богов, но и Мистру о средствах для того, чтобы уничтожить тебя.

— Расколотые заклинания… - поражённо прошептал Эл. - Ты разве не знала…?

Об узах между тобой и твоей богиней? Вскоре узнала. Голос в его сознании звучал иронично. Но я никогда не знала такой любви, такого милосердия. Вместо того, чтобы уничтожить или обмануть меня, Мистра подарила мне свою доброту и мудрый совет. Который я отвергла. Когда наконец я пала в бою, она пришла к мне, когда я, охваченная огнём, летела сквозь небо, и предложила мне новую жизнь. Я сказала «да». Мистра пообещала мне, что ты не узнаешь, пока она цела. Сейчас мне кажется, что она могла предвидеть свою судьбу.

— Я… я думаю, падение Мистры было частью цикла, которому суждено повторяться снова и снова, поскольку Плетению — как и всей магии в мире — необходимо обновление. Мистра вернулась.

ЧТО? Я её не почувствовала!

— Она… сильно изменилась. Ослабла. Отчаянно нуждается в моей службе, хотя раньше я был всего лишь одним способным слугой и посланником из многих других, имевшихся в её распоряжении.

И ты будешь жить, когда я уйду во мрак. Но пока я угасаю, у меня осталось ещё немного времени с тобой. Ты всегда выбирал самый сложный путь, лорд Омар. Принц. Голос потерял своё мрачное и тоскливое звучание и стал тёплым и ласковым. Ты пройдоха.

— Госпожа, - ответил Эльминстер. - Я… хотел бы я, чтобы между нами всё сложилось иначе.

Будь желания войсками, Кормантор бы ещё стоял. Я получила свой второй шанс, Эл, и столько сделала благодаря ему, и давным-давно оставила любые сожаления. Я нашла любимых, близких и хороших друзей среди последователей Мистры, а затем смирилась с тем, что произошло, когда мы оба были в Городе Песни. Мистра часта показывала мне твои разворачивающиеся деяния, и это нас с ней развлекало. Знай, что я…

Голос задохнулся на мгновение, как будто подавляя всхлип.

Что я часто радовалась за тебя.

В голосе Симрустар снова зазвучало ироничное веселье.

Даже когда ты… не пропускал ни одной юбки.

Эльминстер вздрогнул.

— Мистра никогда не говорила мне…

Мистра о многом никогда тебе не говорила. Но знай, что она ценила тебя превыше всех остальных её слуг, давала тебе самые сложные задания, доверяла тебе больше, чем кому-либо другому. Ты был её львом. Я… я часто задавалась вопросом, на что похож твой разум.

— И на что же он похож сейчас?

Он… уютный. Более дружелюбный и милый, чем я ожидала. Ты — гордый лев, Эльминстер.

Эл снова вздрогнул.

— Я… в эти дни я стал неуклюж. Пытаюсь сделать то, что должен, не причинив большого урона окружающим Королевствам. И слишком часто терплю в этом неудачу, должен сказать.

Сказано скромно, лорд Омар, но прямо сейчас я вижу в твоих мыслях твой главный твой интерес — похитить себе чужое тело. Не слишком скромное желание.

— Ой. Твой язык жалит с прежней лёгкостью.

Я пока ещё не мертва. Так что делись. Это моя последняя прогулка, и я хочу ей насладиться.

— Госпожа, в том, чтобы летать вокруг, как какой-нибудь турист, осматривающий достопримечательности, есть свои мимолётные плюсы, но Мистра возложила на меня выполнение срочных задач, и от меня многое зависело ещё до того. Чтобы выполнить любую из этих задач, мне необходимо тело, руки и всё остальное. Не какой-нибудь раб под принуждением, которым я буду управлять с расстояния, но точный, близкий контроль, который получаешь, вселившись в тело и управляя им как собственным.

Как же ты ухитрился оказаться столь неосторожным и потерять собственное?

Эл вздохнул.

— Совсем длинная история, госпожа. Ты действительно хочешь, чтобы я потратил на неё время?

Нет. Я… дразню тебя. Моя вечная ошибка. Прости меня. Продолжай искать. Чем быстрее ты найдёшь тело, тем быстрее мы отсюда выберемся.

Последние мысленные слова сопровождались нарастающим страхом, отвращением и быстро подавленной вспышкой чудовищных воспоминаний об ухмыляющихся дроу, резавших Симрустар до тех пор, пока она не теряла сознание от невыносимой боли.

Эльминстер отправил ей все утешающие, любящие эмоции, которые смог собрать, чем заслужил резкое:

Избавь меня от романтики, Мудрец Долины Теней. Для нас обоих уже слишком поздно, тебе так не кажется? Начинай искать!

— Твоё желание, госпожа, - криво усмехнувшись в мыслях, ответил эльфийке Эльминстер, - закон для меня.

Он поплыл вперёд. Но даже для клубящейся пыли спешка среди свежих руин, где часто внезапно рушились колонны и потолок, оказалась почти невозможна. Пришлось осторожничать.

Судя по тому, что увидел Эл, наблюдая за гларагом, безмозглых тел должно было быть в достатке, если он не станет медлить с выбором. Он видел безмолвных дроу с пустыми взглядами, пускающих слюну и бесцельно волочащих ноги в дальних галереях, не обращая внимания на опасность; были это самые лучшие и сильные тела, или ему следовало выбрать не пострадавшее, но валяющееся без чувств?

Выбери самую красивую женщину-дроу, насмешливо предложила Симрустар. В этом мужчины-дроу и мужчины-люди похожи; красота отвлекает их от немедленной жажды убийства. Они скорее сначала позабавятся.

— Цинично, - пробормотал Эл, - но разумно.

Одно другому не мешает. Даже среди людей. Что же до эльфов, неужели ты совсем забыл о наших временах в Корманторе?

— Нет, - прошептал Эльминстер. - Никогда.

Спокойно, Эл. Я не хотела тебя ранить.

— У меня множество ран, - отозвался он. - Хуже всего заживают те, что я несу в своём разуме.

Ты тщательно занавесил их шторами и спрятал, как я вижу.

Эльминстер снова вздрогнул.

В засыпанном обломками котле, в который превратился каменный выступ твердыни, большинство дроу были мертвы или покалечены — их тела лишились конечностей или оказались наполовину раздавлены. Эл потёк в нетронутые комнаты глубже в уцелевшей части цитадели, где убили Симрустар.

Вероятно, разумнее искать здесь, одобрительно заметила его новообретённая гостья. Или опаснее — в этом направлении располагались покои самых могущественных жриц.

— Глараг высосал каждый разум, до которого смог дотянуться, - ответил Эл. - Битвы я не жду, если до того, как я закончу, не появятся другие дроу.

Битвы он не нашёл. Повсюду были глядящие в никуда дроу, тела — нетронуты, но сознания нет. Некоторые из них были безмолвны и, похоже, не воспринимали его присутствие и окружающий мир, другие убегали прочь, как испуганные собаки, от любого движения поблизости.

Он струился сквозь комнату за комнатой. Обстановка становилась всё роскошнее, ядовитых стражей-пауков тоже становилось всё больше — некоторые свернулись в тугие комки агонии или безумно содрогались и тряслись, другие потрясённо застыли из-за резкого исчезновения разумов дроу, с которыми они были связаны.

Он обнаружил жриц, облачённых в затейливые паучьи мантии с высокими капюшонами. У жриц были скипетры и жезлы, обладавшие зловещей и грозной силой. Некоторые лежали в таких местах, как будто охраняли запертые комнаты — и в одной такой комнате Эльминстер с удивлением обнаружил длинный стол, окружённый безмозглыми, слабо шевелящимися мужчинами-дроу, мантии, магические кольца и жезлы которых указывали на то, что они были волшебниками. На столе лежали книги заклинаний.

Человеческие книги заклинаний! Тома, и гримуары, и карманные книги полезных заклятий, принесённые в Подземье из Мира Наверху, с поверхности знакомых Элу Королевств. Тёмные эльфы лежали на страницах или осели в своих креслах. Очевидно, эти волшебники занимались исследованиями, когда на крепость напал глараг.

Эл окинул взглядом несколько усыпанных рунами страниц, чувствуя, как внутри кипит серебряный огонь; огня было больше, чем он мог спокойно вместить. Он мог швыряться им во врагов, да. Если Эл этого не сделает, огонь будет медленно вытекать из него… или он может найти ему лучшее применение, как делал уже раз-другой за свою тысячу с лишним лет. Потратить капельку туда и капельку сюда, чтобы поместить несколько заклинаний с этих страниц в свой разум на довольно долгое время. Навечно, если серебряный огонь не выжжет их оттуда опять. Превратить их в магию, которую он сможет творить одной лишь силой воли. Всего несколько заклинаний, поскольку каждое, которое он выжжет в своём сознании, замедлит и стеснит его. Он должен выбирать осторожно.

После того, как выберет лучшее тело, которое станет ему новым домом. Возможно, ему потребуется использовать серебряный огонь, чтобы разрушить зачарования на этом теле, изгнать из него яд или болезнь. Да, сначала необходимо отыскать тело.

Эл шарфом обернулся вокруг рухнувшей жрицы, которая охраняла комнату с книгами. Высокая, стройная дроу — или была бы таковой, если бы не распостёрлась в собственной слюне на кишащем пауками каменном полу крепостного коридора. Её руки и ноги были широко раскинуты по сторонам, и пауки кусали их, будто пытаясь отомстить за годы пренебрежения.

И это была ещё одна проблема; любой из этих бесчисленных арахнидов величиной с кулак и меньше мог служить глазами и ушами Паучьей Королеве. Эл не стремился сражаться с дюжинами дюжин безжалостных паучьих жриц или их приспешников, или заслужить яростное внимание безумной и ненасытной богини, иметь с которой дело лучше было тогда, когда на его стороне окажется возрождённая и целая Мистра.

По крайней мере, Эльминстер, ты наконец пришёл к очевидной мысли, что следует поторопиться.

— Да, мамочка, - насмешливо ответил Симрустар Эл. Его наградили мысленным образом Симрустар, глядящей презрительным взглядом. Её лицо так неожиданно возникло в его мыслях, что он содрогнулся. И сразу же почувствовал тёплую вспышку её удовлетворения.

— Не сейчас, - мрачно сказал он и начал укреплять себя ментально, собирая волю в кулак. Может встряхнуть…

Эл воспарил над прекрасным, но тревожаще пустым лицом жрицы — затем нырнул вниз в её открытый рот, отыскивая носовой проход, чтобы занять тёмный, и, как он надеялся, пустой разум.

Он проник внутрь! И здесь было пусто; он падал, погружался в неизвестные глубины, кувыркался…

Последовало несколько мгновений головокружительной, неприятной дезориентации, потом более долгое чувство «неправильности»… и тело стало его, задвигало пальцами, а затем и ногами по его приказу, перевернулось — и встало, так же ловко, как он двигался в юности по крышам давно сгинувшего Аталантара.

У него снова было тело!

— Госпожа, - спросил он вслух, слова сначала звучали глубоким клёкотом, затем превратились в мягкое, более высокое эхо его прежнего голоса, - ты всё ещё со мной?

О да, лорд Омар. Таклегко ты от меня не избавишься.

— Ах, подруга, это ни в коем случае не попытка от тебя избавиться — но я подумал, что если захватить это тело оказалось так просто, с моей помощью ты тоже можешь обзавестись телом, вернуть себе свой огонь и жить дальше!

Ответ с задворок его разума пришёл не сразу.

Это было жестоко, Эльминстер. Для этого я ушла уже слишком далеко. Для чего-то большего, чем мысли и мысленная речь, меня осталось слишком мало. Я даже не могу… нет. Я не могу. Если ты попытаешься использовать на мне серебряный огонь, хоть каплю, он разорвёт то, что осталось от меня, и задует меня, как свечу. Я… меня почти не осталось. Не покидай меня.

— Госпожа, у меня и в мыслях такого не было, уверяю! Я…

У тебя, как всегда, бойкий язык. Давай больше не будем это обсуждать, не будем тратить время, которого нет у нас обоих. Молчание этой крепости наверняка не осталось незамеченным. Где-то здесь есть — или были — порталы к другим крепостям дроу; очень скоро у нас могут появиться крайне враждебно настроенные гости.

— Я… да, ты права. Книги заклинаний…

Быстрее, Эльминстер, быстрее.

Эльминстер заторопился, ловкими, длинными пальцами перебирая ключи, которые он обнаружил на поясе своего нового тела. Стройная, грациозная и лишённая болячек фигура была облачена в прозрачную мантию таких оттенков, которых он терпеть не мог, укрытую храстовыми паучьими узорами! Он нетерпеливо вцепился в ткань.

Вот это Эл, которого я помню. Все женщины должны расхаживать нагишом, да?

— Госпожа, - прорычал он вслух, и это прозвучало, как гневное урчание, - ты мне не помогаешь!

Я буду помогать, Эльминстер, обещаю. Когда смогу и как смогу. Клянусь тебе.

Его едва не обожгло от неожиданной решимости, прозвучавшей в мысленном голосе в его голове.

Тронутый, Эл обнаружил, что готов зарыдать — более крупными и маслянистыми слезами, чем были у его человеческих тел. Он шмыгнул носом.

Прекрати это. Заклинания, помнишь?

— Да, дорогая, - насмешливо отозвался он. На мгновение в его голове воцарилась тишина, затем раздался прекрасный женский смех.

Сколько Избранных отдавали свои жизни за все эти долгие годы? Неужели мы так мало значим для Мистры?

Поспеши.

Эл бросился к книгам, серебряное пламя взметнулось в его мозгу. Следовало быть осторожным и не позволить огню потечь с его пальцев и повредить заклинания, которые он мог для себя захотеть.

И выбирать их следовало осторожно. Но приходилось спешить.

Эл снова зарычал.

Да, это урчание было очень приятным.