Эльминстер в ярости

ГЛАВА 8. ПРОБУЖДЕНИЕ ДРАКОНА

Дроу наступали на Эл со всех сторон, и в их глазах была смерть. Они двигались медленно, готовя свои арбалеты.

Храст. Она присела, сжимая взятые у их павших товарищей мечи, повернув клинки плашмя, чтобы они послужили крошечными щитами. Но чтобы отразить стрелу, прежде чем та ударит в неё, Эл потребуется удача самих богов и невероятная скорость.

Серебряный огонь мог выжигать яд, но как же это было больно. В первую очередь надо защитить глаза и горло…

Они все выстрелили одновременно, и к ней устремилось множество дротиков.

Эл бросилась в сторону, вдоль стены, завертев обоими клинками перед лицом в безумном вихре, который отбросил в сторону по меньшей мере три дротика.

Стрела с силой ударила в запястье и застряла там, в месте, где с неё срубили доспехи. Ещё одна вонзилась в левую грудь, а третья ударила во внутреннюю сторону правого бедра.

Дроу бросились на неё, убрав арбалеты. Большая часть стрел прошла мимо, но горячее жжение, быстро растекавшееся по телу, сказало Эл, что трое задевших её были чем-то отравлены, вероятно — паучьим ядом. Если это был ручной паук или ужальник, яд её замедлит, постепенно парализуя. Нужно было покончить с этим быстро.

Эл бросилась навстречу ближайшему дроу, резанула того по лицу, затем метнулась вбок, чтобы ударить следующего. Затем она развернулась и побежала к стене, пытаясь возвратиться на место, выбранное для последнего боя. Они погнались за ней, как волки.

Когда Эл якобы споткнулась, а затем упала, они набросились на неё. Лишь затем, чтобы увидеть, как она перекатывается, поворачивается на плечах и бьёт ногами. Она перебросила одного бегущего дроу через себя, второго оттолкнула в сторону, затем перекатилась за ним и жестоко подсекла мечом лодыжки.

Тот рухнул с воплем, Эл вскочила на ноги, рассекла ему горло и прыгнула вперёд, чтобы встретить новую волну наступающих: четверых тёмных эльфов в пёстрых доспехах, один из которых хромал из-за старой раны на ноге. За его скакавшим вверх-вниз плечом она краем глаза заметила трупных червей, извивающихся среди камней в поисках мертвецов, и волшебника дроу, который тратил заклинание на нового участника сцены: рыщущего дикого паука. Магу могло показаться, что паука призвала она. Вокруг арахнида из ниоткуда вспыхнул зловещий огонь, заставив паука забиться в конвульсиях — а потом Эл была слишком занята, сражаясь одновременно с четырьмя дроу, чтобы разглядеть ещё что-то.

Двое попытались пырнуть её ножами, используя мечи только для того, чтобы держать её на расстоянии. Лезвия ножей мерцали, а это значило — они знают, что Эл защищена от обычной стали. У других двоих мерцающего оружия не было, так что Эл обращала внимание лишь на их движения и руки, чтобы не позволить им сбить себя с ног, и игнорировала проходившие сквозь неё, как сквозь дым, клинки. Это позволило ей скользнуть одному за спину, и нож, который должен был выпотрошить её, вместо этого по рукоять вошёл ему живот.

Эл толкнула этого стонущего раненого дроу на воина за его спиной, и бросилась бежать прочь от них — лишь затем, чтобы мгновение пофехтовать с ещё одним изгоем. Одинокий противник отступил — его лицо скорчилось от тревоги, когда он защищался, даже не пытаясь атаковать.

Она резко развернулась от него и бросилась дальше, направляясь к месту, которое выбрала для драки, к гладкому участку камня, который был чуть ниже остальной пещеры. В этот раз она достигла своей цели.

Снова развернувшись кругом, чтобы оказаться лицом к врагам, и большими глотками втягивая в себя воздух, пытаясь восстановить дыхание, Эл смотрела, как изгнанники снова наступают.

На сей раз — тесной стаей, злой и осторожничающей после гибели стольких товарищей. За их спинами припал к земле волшебник.

— Это его не спасёт, - громко произнесла Эльминстер. Внутри неё медленно зашевелился гнев. Она восстановила дыхание; пускай нападают…

Трубите в рога, весело сказала в её голове Симрустар. Настоящее кровопролитие началось.

Сейчас на неё наступало четырнадцать противников. Пятнадцатый лежал среди камней у них за спинами, хватаясь за пронзённый живот и издавая громкие стоны. Самые храбрые черви уже собирались вокруг него.

Время для насмешек. Эл ухмыльнулась надвигающимся дроу, обвела жестом всё ещё торчащие в ней три стрелы — она оставила их на месте, чтобы кровь не так быстро вытекала — как богатая хозяйка, демонстрирующая гостям свои сокровища, затем упёрла руки в бока и насмешливо поманила к себе врагов.

Один дроу тут же издал боевой клич. Он и ещё четверо бросились на Эл, остальные не стали так спешить.

Хорошо. Теперь время уловок. Она встретила их обоими клинками, готовясь убивать, а не просто защищаться, и изобразила поддельную агонию, когда два меча дроу пронеслись сквозь неё. Один из клинков оставил за собой свежее жжение паучьего яда, но в остальном Эл не пострадала — она насадила одного воина на свой меч по самую рукоять и бросила клинок в теле, а второму разрубила лицо.

Они рухнули вместе, один дроу умирал, а второго ослепила хлынувшая кровь, и он не обращал внимания на окружающее, пытаясь обеими руками удержать своё лицо на месте. Эл перерезала ему горло и тем же ударом вонзила меч в шею второго дроу, который шарил рукой по камням, пытаясь найти упущенное в падении оружие.

Оставалось два живых и здоровых дроу. Один наносил ей частые колющие удары, его незачарованный клинок не причинял вреда, но тяжесть ударов и костяшки сжимавшей рукоять ладони постоянно выбивали у Эл воздух из лёгких. Второй присел за спиной у первого и пытался достать до её жезлов, пытаясь вытащить их и отбросить в сторону, не осмеливаясь подойти ближе. Эл отрубила ему пальцы, затем вонзила в себя собственный меч — она не почувствовала ничего, кроме моментальной вспышки холода — чтобы встретить руку дроу, пытающегося её проткнуть.

Он завопил и упал в сторону, вцепившись в разрубленную руку — и Эл перекатилась и неловким рывком через острые камни достала мечом горло хватателя жезлов. Когда он забился в конвульсиях, она перекатилась обратно, чтобы разделаться с последним.

Остальные тёмные эльфы приближались медленно, до них оставалось ещё около семи шагов. Хорошо. Эл запрокинула голову, зарубив коловшего её дроу, и закричала в поддельной агонии — громким, грубым и пронзительным голосом.

Потом она скользнула на землю, в своё углубление, окружённое трупами дроу, как будто мертва — только скрытая рука за спиной вытащила скипетр с пояса и пробудила его. Она лежала неподвижно, выжидая, безвольно раскрыв рот. Изнывая от боли дюжины ран и жжения яда, Эл смотрела сквозь опущенные веки, как вокруг осторожно собираются дроу.

Подойдут они поближе, чтобы позлорадствовать? Или ударят в лицо, в грудь, в горло, чтобы убедиться?

Они сделали и то, и другое — и когда первый тёмный меч устремился вниз, Эл выпустила на волю вихрь клинков.

Это была жестокая магия, не слишком отличавшаяся от барьера клинков, каким пользовались боевые жрецы древности. Когда над ней завертелись и засверкали куски стали, и на камни начала хлестать кровь дроу, Эл призвала быструю вспышку серебряного пламени, чтобы создать вокруг себя мгновенный щит. Когда щит сомкнулся вокруг, она сунула пробуждённый скипетр в шторм наколдованной стали за мгновение до того, как укрыться под своим серебряным пламенем.

Спустя мгновение мир над ней с оглушающим грохотом взорвался.

Взрыв был впечатляющим, встряхнул её, как игральную кость в стакане, несмотря на серебряный щит. Эл услышала и почуяла запах разлетающихся кровавыми ошмётками на камни вокруг дроу… и когда щит угас, и она осторожно перекатилась, чтобы поднять голову, на лицо с высокого свода закапала кровь.

Она встала на четвереньки, чтобы осторожно оглядеться. Не осталось ни единого врага. Волшебника и остальной банды изгнанников больше не было.

Все до последнего были мертвы. И лишь потому, что ненавидели и боялись магию. Или тех, кто использовал магию против них — например, собственных жриц. Никто не должен бояться или ненавидеть магию.

Ах, Эл, для этого нужно, чтобы все носители магии в Королевствах перестали использовать её, чтобы насаждать над другими свою тиранию.

Эл громко вздохнула. Симрустар была права. И как часто она сама бывала одним из этих тиранов?

Перед внутренним взором быстрой мрачной процессией прошли воспоминания, которыми она не гордилась…

Симрустар мудро промолчала. Эл угрюмо вырвала из себя стрелы, затем исцелила раны и изгнала из крови яд болезненной вспышкой серебряного огня.

Когда она перестала беспомощно задыхаться и дрожать, Эл неверной походкой зашагала дальше по туннелю. Теперь она снова осталась одна и была почти что голой — кожаные доспехи висели клочьями.

Ну-ну! У тебя есть я, напомнила Симрустар. Хорошая работа, кстати.

Эл устало кивнула. Она слишком сильно нашумела и использовала слишком много магии, чтобы здесь задерживаться; вся эта суматоха вскоре привлечёт более грозных обитателей Подземья — или сильный патруль дроу, готовый к магическим неприятностям. К тому времени разумно было бы оказаться как можно дальше отсюда. Например, на купающейся в лучах солнца поверхности.

Прихрамывая, потирая свои синяки и ушибы, Эл ковыляла дальше.

Что-то ты не очень хорошо заботишься об этом своём прекрасном новом теле тёмной эльфийки, поддразнила его Симрустар.

Ответ Эльминстер был спокойным, длинным и очень красочным. Он мог заставить покраснеть даже моряков Лунного моря, если бы таковые очутились в низинах Подземья.

Алоргловенемус в эти дни спал шумно и куда более часто, чем в свои юные годы. Сейчас он был поистине древним, и из своих изысканий и от других встреченных вирмов — погибавших в результате некоторых встреч — знал, что для старших драконов такой сон был в порядке вещей.

Впрочем, никто этот сон не прерывал. Посетители не достигали этой пещеры под похожим на вулкан полым холмом в сердце зловонного болота, заполняющего узкую ложбину между каменными отрогами соседних гор в Громовых вершинах. Ни один незваный гость не пробрался в его логово, хотя однажды в болото ненадолго забрели орки. Так себе еда, зато их было много…

Он свернул язык трубочкой, пытаясь припомнить этот вкус.

Да, так случилось, что сейчас Алоргловенемус бодрствовал — он проснулся мгновением раньше, когда по твёрдому камню под его сокровищами долетело эхо высвобожденной разрушительной магии. Взрыв произошёл семью уровнями ниже его логова.

Древний чёрный дракон встревоженно поднял голову. Здесь было что-то кроме заклинания. Был какой-то запах…

Алоргловенемус сунул тёмную рогатую голову в большой разлом в одном конце пещеры, открывающийся в нисходящую цепочку пещер. Разлом служил ему туалетом, плевательницей и временами ямой для рвоты — поскольку от доспехов, несмотря на сильную разъедающую кислоту, скручивало кишки — и шумно принюхался.

Да. Тот самый запах. Слабый, но характерный, и Алоргловенемус уже чувствовал его раньше. Там внизу был выпущен серебряный огонь, сырой материал Плетения.

Что озадачивало и даже тревожило, учитывая, что Плетение рассыпалось вместе со своей прекрасной богиней несколько периодов сна тому назад.

Древний чёрный дракон нахмурился, медленно покачал головой и испустил глубокий рык, от которого затряслась пещера. Рык возвещал вибрирующим стенам, что дракон был не рад этому конкретному запаху. Запах означал неприятности.

Но Алоргловенемус знал, как разбираться с неприятностями. Он отвёл голову назад и плюнул, с шипением выпустив кислотные пары ядовито-зелёного цвета. От этого кипящего дыхания, прокатившегося вниз по длинным шахтам пещер, на камнях проступила пена.

Зелёный, быстро сереющий поток шипел, трещал и порождал множество мимолётных крошечных вихрей из мерцающей пены, пожирая камни; камни, которые были уже источены до гладкости предыдущими потоками кислоты.

Тремя пещерами ниже последний испаряющийся язык кислоты обогнул груду камней, растворив уступ, на котором она лежала. Почти устало камни посыпались через край, покатились вниз. И разбудили на своём пути нарастающий рёв. В конце концов, намного ниже рёв превратился в небольшой оползень, который в результате подкатился почти к самым ногам Эльминстер.

Эл остановилась, позволив последним камешкам этой небольшой лавины остановиться прямо перед её сапогами, покачнуться вперёд-назад и в конце концов застыть на месте. Слабый поток воздуха дул в Подземье именно с той стороны, откуда посыпались камни.

И этот поток приносил острую, свежую вонь, и Эльминстер уже чувствовала эту едкую вонь раньше.

Кислота чёрного дракона. Исторгнутая крупным древним вирмом.

Эльминстер вздохнула. У неё на пути — злобный и могущественный дракон. Ну конечно.

Она подошла к уступу и очень осторожно начала прокладывать себе дорогу наверх. Кислота была ещё свежей; Эльминстер следовало быть очень осторожной, если она хотела, чтобы сапоги продержались большую часть пути и ещё дольше.

Подъём казался долгим и неприятным — на пути встречалась не только кислота, но и драконье дерьмо. Выдохнув бесшумное проклятие — почему Мэншун хоть раз не мог подчиниться Мистре? Или почему Госпожа Всех Тайн не могла разделаться с ним или позволить своему достойному доверия Элу разделаться с ним? — Эльминстер нашла свой первый каменный выступ, укрывающий от кислоты, добралась к нему, затем стала искать следующий.

В любое время сюда могли потечь новые подарки с обоих концов чёрного дракона. Что означало, что главной заботой должна стать осторожность. Эх, пробраться по камням вон туда, чтобы попасть туда, а оттуда…

Для нового тёмноэльфийского тела Мудреца из Долины Теней скупое движение у края утёса прошло незамеченным.

И даже если бы осторожный Эльминстер посмотрел туда, он мог бы мельком разглядеть только крошечную тень, когда кто-то — или что-то — бесшумно слился с неровной стеной пещеры высоко над гладким, истёршимся устьем многочисленных кислотных ручьёв.

У одинокой жрицы дроу, осторожно поднимавшейся из Подземья, появился очень терпеливый преследователь.

Лорд-констебль Фарланд поглядел через стол и в лицах людей, посмотревших на него в ответ, нашёл мрачную толику утешения в лицах. Этим двоим он доверял.

Иногда он хотел доверять ещё хоть кому-то в целых Королевствах, но до сих пор нашёл лишь этих двоих. Его старших констеблей. Высокого, покрытого шрамами и немногословного Англура Трелшуна, который был почти на голову выше угрюмого, коренастого и циничного Брадрера Деллоука. Хвала богам, что эти двое были друзьями, поскольку они оба были людьми способными, и сложись всё иначе могли бы стать друг другу смертельно опасными врагами.

Ирлингстар был храстово далеко от остального мира, примостившись на бритвенно-остром каменном хребте, что шёл на восток от Ирлингской горы, одной из Орондстаров. Большинство людей звало их просто «Орондами»: скопление необычайно острых пиков среди Громовых вершин, немного к северо-западу от середины пути между королевством Воющей Дымки и Грозовым Отрогом. Лишь одна дорога шла к замку, и если не углубляться в Каменные земли — не тот поступок, который мог бы совершить здравомыслящий человек — другого способа оставаться в Кормире, при этом оказавшись так далеко от остальной части Лесного Королевства, просто не было.

Именно по этой причине здесь, а не за стенами шарранского Велуна, и располагалась самая надёжная королевская тюрьма. Дворяне в камерах Ирлингстара могли бы порождать множество проблем, будь они ближе к другим кормирцам — нуждавшихся в монетах и восприимчивых к угрозам, обещаниям и хитрым сделкам.

— Маги из вас не лучше чем из меня, - устало сказал Фарланд, - но не обнаружили ли вы хоть малейшие признаки того, что печати были нарушены?

Они оба покачали головами, не тратя зря слов. Они никогда не говорили зря.

Более века тому назад знаменитый королевский маг Вангердагаст наложил первые магические печати на замок Ирлингстар. Суровые и крепкие магические барьеры с тех пор обновлялись ежегодно, и обычно незримый магический купол предотвращал использование большинства заклинаний в крепости, в том числе телепортацию и прорицание, направленные внутрь и наружу. Хоть Волшебная Чума и потрепала печати Ирлингстара, они уцелели, и оставались незаменимы, не позволяя волшебникам на службе благородных семей по своей воле преодолевать тюремные преграды.

— Хорошо, - мрачно сказал Фарланд. - Вы знаете, что делать.

Он встал, подводя итог встречи. Двое старших констеблей направились к двери.

Трелшун должен был разбудить тех немногочисленных стражников, кто сменился с дежурства и во время убийства Аватнара спал, а Деллоук отправился к воротам замка, чтобы приказать кучерам с их фургонами немедленно покинуть крепость, направляясь в Иммерфорд, чтобы запастить там продовольствием. Он поскачет вместе с ними, чтобы передать через ближайшего королевского лорда — лорда Лотана Дурнкаскина в Иммерской крепости — послание королю, доложив об убийстве и прося прислать боевых магов для неизбежно тяжёлого расследования. Выжимка разума нынче слишком часто оставляла и подозреваемого, и проводившего допрос мага без мозгов, так что теперь она осталась в прошлом. Раскрытие преступлений снова стало требовать угроз, наблюдательности и умасливания — а учитывая текущий набор злопамятных, насмешливых, искушённых и очень способных знатных заключённых Ирлингстара, горстке смертельно усталых боевых магов в крепости потребуется любая помощь, которую они смогут получить. И чем быстрее они начнут…

Фарланг опустился по задней лестнице, ведущей в покои магов. Что ж, похоже, им придётся подождать ещё несколько дней. Иммерфорд, по-прежнему с каждым летом заметно разраставшийся, был одним из самых молодых поселений в Кормире, расположившись у брода, где Восточный Путь пересекал Иммерскую реку. Но глушь между городом и лордом Дурнкаскином, восседавшим в своём сверкающем новом замке Иммер, была поистине глухой, глубоким болотом там, где не было бритвенно-острых скал, покрытых густыми, тёмными лесами, кишевшими волками. Между Иммерфордом и Ирлингстаром не было ни единого поля, фермы или хутора, потому что кормирцы не были настолько глупы, чтобы пытаться заниматься здесь земледелием или разводить скот.

Дурнкаскина не обрадует доклад Деллоука, но Дурнкаскин вечно был недоволен. Дракон в небесах, пятеро боевых магов, служащих в Ирлингстаре, тоже не слишком обрадуются, но с этим он ничего поделать не мог.

Не говоря уже о том, что они испугаются, а значит иметь с ними дело станет ещё сложнее…

Фарланд достиг основания лестницы, прошёл сквозь арку, повернул направо — и замер.

По коридору прямо перед ним текла длинная влажная полоса свежей крови.

Она вытекала из-под двери прихожей, в которую выходили покои всех боевых магов.

— Господа маги? - резко позвал он.

Зловещую тишину никто не нарушил.

Сглотнув проклятие, лорд-констебль Ирлингстара достал из ножен меч и распахнул дверь, следя за тем, чтобы не наступить на кровь.

Ещё до того, как дверь открылась, он знал, что обнаружит внутри.