Энола Холмс и загадка розового веера

Глава четвертая

На следующее утро я подошла к дому в готическом стиле с изящными орнаментами и острыми башенками, где располагалась контора «доктора Рагостина», с увесистой стопкой журналов «светской хроники».

— Доброе утро, мисс Месхол! — выкрикнул мой неуемный помощник, придерживая дверь.

— Как скажешь, Джодди, — отозвалась я.

Несмотря на лучи майского солнца, которые пробивались через ситцевые занавески, когда я вошла в свой кабинет, настроение у меня было мрачнее некуда. Я до сих пор не отошла от встречи с мастифом и его жутковатым хозяином. Впрочем, не это тяготило мои мысли. Вчерашнее происшествие казалось мелочью в сравнении с делом о загадочном розовом веере. Так же, как стопка светской хроники камнем лежала в моих руках, тайна, связанная с леди Сесилией, камнем лежала у меня на груди. Она умело передала мне свою «игрушку» — но какой от этого был толк?

Тяжело вздохнув, я отправила Джодди за свежими газетами, позвонила в колокольчик, чтобы мне принесли чай, и устроилась за письменным столом с публикациями с Граб-стрит, чтобы углубить свои познания в лондонском обществе. Лорд Кругосветчик расскажет леди Пустышкам о своем недавнем путешествии по Нилу... Достопочтенная мисс Осуждение разорвала помолвку с достопочтенным мистером Разочарование... Чтобы волосы стали мягкими и шелковистыми, взбейте в пену четыре белка, вотрите в корни и оставьте на... Весенняя новинка: утреннее платье, скроенное по косой нити с невидимым швом... Нет, так я положительно сойду с ума!.. «Цветные вечера» прочно вошли в моду; желтый обед, розовое...

Минуточку.

Подарки для гостей.

Розовая бумага.

Подходящее описание для, например, дешевого розового веера?

Зацепка довольно сомнительная, но все же это лучше, чем ничего.

Я расправила плечи и позвонила в колокольчик. Поскольку Джодди в конторе не было, на мой зов пришла служанка с кухни. Я вежливо попросила ее позвать ко мне в кабинет миссис Бэйли и миссис Фицсиммонс.

Здесь уместно напомнить любезному читателю, что готическое здание, находящееся во владении «доктора Рагостина», состояло не только из конторы, но и из съемных комнат (которые обеспечивали мой доход), и обслуживали их экономка — миссис Фицсиммонс и кухарка — миссис Бэйли.

Пышные дамы в белых чепцах вошли в мой кабинет с выражением сомнения на пухлых лицах. За несколько месяцев работы на «доктора Рагостина» они ни разу не видели самого ученого и наверняка начинали подозревать, что мисс Месхол — не просто секретарь и помощница.

Я вежливо с ними поздоровалась — хотя присесть не предложила — и спросила:

— Где я могу найти так называемого поставщика для званых вечеров?

Миссис Бэйли раздулась, будто рассерженная ежиха:

— Зачем энто вам поставщик? Я на все сгожусь...

Я не дала кухарке закончить едва начавшуюся гневную тираду, призванную отстоять ее право заниматься всем, что хотя бы косвенно связано с едой, и уточнила:

— Мне всего лишь надо узнать, где их можно найти.

А именно — в каком районе Лондона. В столице все подобные друг другу учреждения сбивались в стайки подобно птицам: банкиры — на Треднидл-стрит, портные — на Сэвил-роу, желтая пресса — на Граб-стрит, терапевты — на Харли-стрит, торговцы рыбой — на рынке Биллингсгейт.

После недолгого обсуждения вопроса миссис Фицсиммонс и миссис Бэйли пришли к единогласному мнению, что конторы так называемых поставщиков располагаются по большей части у переулка Гилли-глейд, неподалеку от модного торгового района на Риджент-стрит.

Примерно час спустя в этот рай магазинов и лавок прибыл кеб, который высадил на углу обеспеченную юную леди — вашу покорную слугу. Чтобы преобразиться, я закрылась в своей потайной комнате, избавилась от румян, вкладок в ноздри и за щеки, накладных ресниц и шиньонов, обрамила свое узкое бледное аристократическое лицо великолепно уложенным париком и приколола к нему шляпку с огромным количеством перьев и кружева. Немного духов и пудры, божественное прогулочное платье цвета морской волны из хлопчатобумажного муслина в мелкий горошек и с модными рукавами-фонариками, лайковые сапожки и перчатки удивительного оттенка — серого с голубоватым отливом, белый зонтик из органзы — и вуаля! Получилась безупречная леди, которую от других представительниц высшего общества отличала лишь красивая опаловая брошь, скрывающая рукоять спрятанного в корсете кинжала.

Риджент-стрит и прилегающие к ней окрестности можно было описать всего тремя словами: стекло, газ и медь. Чистые эркерные окна, за которыми стояли витрины с изысканными товарами, освещались множеством ламп и чуть ли не слепили глаза. А в это ясное утро отполированные дверные ручки сверкали ничуть не меньше, поскольку их не покрывал привычный слой сажи. Шурша нижними юбками, я кочевала из магазина в магазин, любовалась их блестящим убранством, вертела в руках зонтик и снисходительно-дружелюбно улыбалась продавцам и продавщицам за стойками. Вскоре мое, казалось бы, бесцельное странствие привело меня к переулку Гиллиглейд.

Мой роскошный наряд и аристократичный акцент обеспечивали мне услужливость местных работников и готовность ответить на все мои вопросы. Вскоре я выяснила, куда обращаться за арендой всего необходимого для банкета и заказа блюд, и узнала о предлагаемых услугах даже больше, чем мне бы хотелось. «Благородной леди» предлагали взять в аренду серебряные персидские кофейники, тарелки из прессованного стекла, папоротники в горшках, восхитительно бесполезные вазы, которые полагалось ставить в центр стола, золотые клетки с соловьями, которые лучше вешать под потолком; показывали меню из семи смен блюд, списки вин и легких закусок, среди них — леденцы, завернутые в хрустящую бумагу со смешными надписями.

В самом деле, из бумаги здесь могли сотворить что угодно.

— Я слышала, что этой весной особенно популярны розовые чаепития, — повторяла я во всех пяти заведениях, задумчиво разглядывая в лорнет их товары.

Везде мне отвечали одно и то же: «О! Да-да, разумеется» — и демонстрировали многочисленные розовые безделушки: кружевные бумажные салфеточки, розовые маргаритки, сложенные из бумаги лодочки для конфет, похожие на бутоны роз бумажные мисочки, розовых бумажных белочек, шляпки, грибочки, верблюдов, пирамиды...

На все это я смотрела с легким, но заметным отвращением, а в конце, неуверенно протянув: «Даже не знаю... Хотелось бы чего-то более изящного...» — спрашивала:

— У вас есть веера?

Нет. К сожалению, их ни у кого не было.

Удача улыбнулась мне в шестом по счету заведении.

— О! О да, мы их смастерили по специальному заказу виконтессы Инглторп, и они имели большой успех, поэтому мы подготовили еще, про запас. Минуту, сейчас я принесу вам показать.

И мне вынесли бумажный розовый веер.

Он выглядел в точности как тот, который незаметно передала мне леди Сесилия в тот день, когда я увидела ее в «хромой» юбке.

— Позвольте взглянуть, — требовательно произнесла я, выдержав властный тон, но совершенно позабыв, что мне должно изображать еще и безразличие, и, схватив веер, поднесла его к свету. Я не просто рассматривала его — а положительно сверлила взглядом, пытаясь выявить хоть одно отличие. — Он изготовлен из такой же бумаги, которую вы использовали для... м-м...

— ...Виконтессы Инглторп? Да, из той же самой.

Бумага была простая, но плотная, хорошего качества. Никаких водяных знаков я на ней не обнаружила.

На мгновение я застыла, и услужливая работница, вероятно, задалась вопросом, отчего я так хмурюсь.

— Могу я взять его с собой? — голос у меня был, признаюсь, довольно сердитый, но сердилась я на самом деле на себя.

— Конечно.

— Благодарю. — Я пулей вылетела из здания, что с моей стороны было довольно невежливо, и направилась к ближайшей стоянке наемных экипажей, бормоча себе под нос: — Вот же слепая курица! До чего же я была слепа!

Ну как можно было не обратить внимания на очевидное и не сделать самый простой вывод?!

Эх, какой же я была недогадливой! Бестолковой. Дурой. Но теперь я ухватилась за ниточку и не сомневалась, что она приведет меня к разгадке тайны леди Сесилии.