Эра Мангуста. Том 7

Глава 25

— Но это горит, — равнодушный тон следователя меня не обманул, он явно был взбудоражен. — Пройдём в кабинку? Пару минут, и я тебя верну друзьям.

Я, извиняясь, взглянул на друзей и соратников и вышел из зала. Кабинки находились по правой стороне среднего зала в количестве трёх штук. Меня пригласили в среднюю. Как только мы зашли, над нами возвели купол тишины.

С одной стороны стола сидели двое. Уже знакомый мне парень, вроде как менталист и пожилая незнакомая тётка. С редкими пучками волос на полулысой голове и носом-клювом. Её почти чёрные глаза смотрели на меня с подозрением.

Представлять сотрудников Львович не стал, усевшись рядом со мной. Внимательно посмотрев на меня, он вдруг спросил совершенно неожиданный вопрос:

— Скажи мне, Андрей, твоё везение и выживание. Как тебе удаётся?

— Г-хм… — закашлялся я. — Это вопрос, на который я не отвечу, сославшись на родовые секреты. Понимаете же, что я не открою тайну.

— То есть ты признаёшь, что это связано с родовой божественной магией?

— Я в принципе не буду отвечать на подобные вопросы, — резко ответил я, вставая. — Если это и есть то, ради чего вы все сюда приехали, огорчу. Разговора не будет.

— Постой, — схватил он меня за плечо, но не угрожающе, а успокаивающе, а у меня проснулось предчувствие нехорошего. — Да, это основной вопрос. Но есть ещё один. Ты же подселенец?

— Вы с ума сошли? — искренне возмутился я. — Откуда такие глупые мысли?

— Он не верит в то, что говорит, — разомкнула губы женщина. — Это может означать только одно: он — двоедушник.

— Магнуст, выручай! — прокричал я чуть ли не вслух. — Тут наезд нелепый.

Но ничего не произошло. Время не откатилось, в туман я тоже не перенёсся. Кажется, мой тотем просто спит или гуляет, не обращая на меня внимания. И тут на меня снова накатило.

Много лет назад, Алесей Львович.

Совсем молодой паренёк, можно сказать мальчик, сидел на заднице на дне пересохшего колодца и с удивлением разглядывал тонкую детскую руку, залитую кровью. Было видно, что к крови он привычен и равнодушен, но, похоже, мальчишку смущала сама рука.

— Странный сон, — проговорил он. — Но такой реалистичный! Кайф, настоящий. Жалко, что я его забуду, как и все остальные. Хотя, это скорее бред, мне Вовка Колючий битой по виску зарядил при задержании. Главное, чтобы не кома. Не хочу овощем быть. А то, что височная кость треснула, я точно слышал!

Малой неспеша встал и огляделся. Замшелые камни, явно древние. Высота кладки — метров двадцать, очень много, выбраться самостоятельно шансов почти нет. Последние метра два — сруб, основательно прогнивший. Над головой, откуда поступал свет, виднелся обрывок трухлявой верёвки, большая часть которой валялась под ногами.

Судя по всему, он полез вниз, и гнилые нити не выдержали даже веса тощего детского тельца. А падать с высоты шестого этажа — почти всегда верная смерть. Но, он жив! Хотя, во сне много нереального случается.

Сам колодец, похоже, пересох много лет назад, однако, дно пружинило, на ноги налипала жидкая грязь. Казалось, копни, и пойдёт вода.

— Лёша, Лёшенька, ты где? — раздалось сверху.

Решив подыграть приятному сну, Анатолий крикнул:

— Я здесь! Я в колодец свалился!

Голос показался чужим, каким-то утрированно детским. До этого, когда он говорил сам с собой, такого эффекта не было. Сверху послышались шаги, и вскоре свет сверху перегородило широкое тело.

— Лёшенька, ты как? — запричитала дородная женщина, всматриваясь в темноту. — Ты жив? Цел? Подожди родненький, я немедля верёвку сыщу. Обвязаться сможешь? Переломался не сильно?

Силуэт, перекрывавший свет, исчез, послышались удаляющиеся тяжёлые шаги. Мальчик старательно ждал продолжения странного сна. И он не заставил себя ждать. Шаги вернулись и сверху упал довольно толстый канат. Ребёнок попробовал обвязать его вокруг себя, но силёнок не хватило, чтобы завязать узел. Тогда, обдумав ситуацию взрослым мозгом, он пропустил канат под мишками, спустил его к ногам и сильно зажал.

— Готов! — крикнул он. — Тяни!

Верёвка дрогнула, он почувствовал, что его ноги оторвались от земли, неожиданно громко хлюпнув, и тельце поползло вверх. Вскоре он перевалился через деревянный бортик колодца, яркий свет заставил зажмуриться.

Проморгавшись, паренёк с любопытством огляделся. Он оказался во дворе дома. Участок, на вскидку, был с пол гектара, по Московским меркам большой, даже огромный, по сельским… ну, так себе, нищие. А прямо перед ним возвышался довольно большой сруб в два этажа, с наличниками на окнах, с резным крылечком и глиняной крышей. Прям декорация к сказке времён СССР.

Тётка, которая достала его, была огромной, по сравнению с ним самим. Килограмм семьдесят живого веса при росте метр шестьдесят максимум. Крепкая такая деревенская баба. Не жирная, а именно крепкая. Та, внимательно оглядев добычу запричитала:

— Что же ты, Алёшенька, так неаккуратно? Мало того, что у родителей проблемы, титула лишают, так ещё и ты бедокуришь! Вон, глянь на себя, одёжу порвал, голову поранил! А мне же теперь перепадёт на орехи! Что ты забыл в древнем колодце?

— Не помню, — честно ответил парень.

— Ой, не дай все боги, тебе что, ещё и память отшибло? Лёшенька, ну милый, ну напрягись, вспомни? Мне же головы не сносить, зело злые родители твои, на каторгу пошлют, выручай, миленький!

В этот момент видение рассеялось, и я удивлённо уставился на следователя. То, что это было в именно его жизни, я был уверен на все сто процентов. С ума сойти, Львович — тоже попаданец! Никогда бы не подумал. Блин, куда не плюнь, кругом подселенцы, как их здесь называют.

— Львович, — осторожно начал я. — Тебе, кстати, привет от Анатолия. Который в колодец упал. Но, это не важно, можно тебя на пару слов? Лично!

Мужчина ощутимо вздрогнул всем телом и с каким-то ужасом посмотрел на меня. После чего головой кивнул парочке, попросив покинуть нас.

— Кто ты, Андрей? — устало спросил Львович. Впервые на моей памяти он не скрывал своих эмоций.

А они говорили об усталости, почти выгорании, страха передо мной, он был сильно побит жизнью, но не сломлен. Это всё я прочитал не его лице. Маг ментала я был почти никакой, но прошлая жизнь сделала из меня очень хорошего физиогномиста, чем я часто без зазрения совести пользовался и в новой.

— Человек, — пожал я плечами. — Который хочет жить, имеет обязательства перед своим богом, родом, своей великой страной и перед самим собой.

— Как ты узнал? — мужчина замолчал, внимательно смотря на меня. Постепенно его выражение лица становилось привычным мне — холодным и равнодушным. — Кроме меня этого никто не знает. Вообще никто!

— И не узнает, — пожал я плечами снова. — Если ты больше не будешь задавать мне странных вопросов. А откуда узнал? Тайной рода прикрыться можно?

— Вполне, — искренне вздохнул следователь. — Больше пытать не буду. Иди, отдыхай с друзьями. Ты заслужил своей нелепой выходкой с детской магией. Кстати, мои поздравления с победой в клановой войне. Да, не делай удивлённое лицо, война признана клановой, хотя нарушений в её развязывании море, да и княжеский род ты в клан принять не можешь априори, но крючкотворцы сказали, что всё уладят. Хорошо иметь в команде Антона Сергеевича, да, Андрей?

— Неплохо, да, — честно ответил я. — Если честно, я половины не понимаю того, что он делает. Тебе повезло, в ребёнка приземлился, я же в почти взрослого залез. Но этого я не говорил, буду отрицать всё и всегда. Просто приходится вникать во многое на ходу, часто косяча. Но мне ещё и с тотемом повезло, он меня тянет и тащит. А как получилось, что ты безродный?

— У меня древний род, — возмутился Львович. — Просто неудачно поспорили с Мышкиными. И лишились всех привилегий и званий. И бог отвернулся от нашей ветви, оставив только ту часть рода, которая имеет титул. С нас он покровительство снял.

— Слушай, — пришла мне в голову совершенно сумасшедшая мысль. — Могу принять вас на правах слуг рода. Если интересно…

— Знаешь, очень неожиданно, — как-то погрустнел мужчина. — После баронского титула сложно принять такое решение, но, на самом деле заманчиво. Я подумаю, если не возражаешь, правда, неожиданно.

— Да я сам от себя подобного не ожидал, — честно признался я. — Надеюсь, я тебя нисколько не оскорбил и не унизил, это от сердца. Но бог у меня правда крутой.

— А что здесь происходит? — в дверь засунулась довольная и наглая рожица Сергеевича. — Не дерётесь, надеюсь? Львович, вопросы к парню остались? Его там за столом заждались! И вообще, присоединяйтесь к празднику, я приглашаю!

— Заманчиво, — протянул следователь. — Поближе познакомиться, да в неофициальной обстановке, да после некоего предложения… я согласен. Правда, одна формальность осталась. Побудете понятым?

— Не вопрос, — удивился старик, наблюдая, как Алексей Львович протягивает мне какой-то серый камень размером с голыш, которым запускают «блинчики» по воде. — А что происходит?

— Войдите! — вместо ответа крикнул невзрачный мужчина, вновь напяливая на себя маску равнодушия и незаметности.

В дверь протиснулась пара, которая присутствовала при допросе. Увидев одобряющий кивок, они расселись по своим местам.

— Прокречет согласился выступить понятым, потому отвечай максимально коротко и по делу, Андрей. Мангустов, это прямой вопрос: твоя тело и душа вместе с рождения? Или ты вселенец? — равнодушно поинтересовался следователь.