Это (не) Игра! х1

Глава 17

Судя по сдавленной ругани дворфа, приземлившегося рядом со мной и громыхнувшего рюкзаком об пол так, словно там наковальня была сныкана, мы действительно попали. Он даже не порывался пустить в ход боевой молот — лишь озирался, то ли ища возможности для побега, то ли пытаясь понять, где мы оказались.

А находились мы в огромной зале без окон, но с огромными колоннами, ступенями, ведущими на возвышение подле одной из стен, и тремя тронами, перед которыми нас и, кхм, приземлило. Убранство зала, как и всякие картины, высеченные на поверхности колонн меня интересовали куда меньше, чем телепортировавшая нас нежить. Они буквально сочились маной, и было пропитано ей всё: доспехи, посохи, сами их кости, демонстративно выставляемые напоказ. Да тот же огонь в глазницах — это буквально визуальное проявление сконцентрированной маны, от которой прикуривать можно!

И какой мощью обладают эти существа? И кто они вообще? Личи?

— «Верно, Игрок. Мы — хозяева этой крепости, возвёдшие её и погибшие в ней. А вот вы двое…». — Говорил явно другой немёртвый, так как голос значительно отличался. Более спокойный, не такой злой, да и тон другой, повыше. Каким-то подсознательным чувством я понял, что сейчас вещал второй по счёту лич. — «Я не ошибусь, если предположу, что наш живой потомок подле тебя появился здесь вместе с мантикорой, порушившей половину крепости?».

Я сконцентрировался на том, чтобы передать конкретную мысль безо всяких примесей вроде того, сколь сильно меня обрадовало упоминание «потомка». Дедушки ведь любят внучат, и не будут им вредить, правда? Пожурят, да отпустят? А того, кто их «внучку» помог не скопытиться, да не корысти ради, а по доброте душевной?

— «Это так. Я нашёл его, раненого и умирающего сразу после того, как в область моего Испытания провалилась мантикора. И я хотел бы извиниться за нас обоих: мы правда не думали, что крадём у хозяев крепости…».

— «Неужто за эти века славный народ Седых Дворфов из Чёрных Холмов утратил знания о ритуале последнего шанса, что превращает город, бастион или крепость в некрополь?». — Крайний правый лич, «третий», обратился к дворфу, глядя на того своими пламенными очами, в которых мелькали искры абсолютной тьмы. Страшно! И самое пугающее здесь то, что я реально ничего не мог сделать. Зажигательные бомбы? Поди запали фитиль, да и те ребята в чёрных латах за спинами своих владык явно не прислуга. Повезёт справиться с одним, что уже будет сродни чуду — прикончат остальные. А ещё я, кажется, видел в полумраке здоровенные статуи, подозрительно не вписывающиеся в местный антураж. Големы? — «Он знал об этом. Не мог не знать. Но всё равно не совладал с жадностью…».

Кажется, он подводил к тому, чтобы наказать дворфа, который, стоит признать, по-доброму ко мне отнёсся. Мог ведь не учить, но учил. Не предал. Не двинул напрямую в портальный зал, решив, для начала, поискать мой ключ.

Безопаснее всего, на первый взгляд, было бы отсидеться молча, но я чувствовал, что тогда моя Ненависть окажется направлена на меня самого.

И я просто сгорю, спалю сам себя.

— «Он прошлым днём потерял всех товарищей, лишился руки и глаза. Возможно, он и правда совершил ошибку — я не знаю всего того, что знаете вы. Но моменты слабости бывают у всех…». — В ответ на мою направленную и оформленную мысль все три лича повернули головы и скрестили на мне свои взгляды. Понять, злы они или нет по черепушкам и пламени было нельзя, так что я продолжил вещать. — «Нельзя судить человека по лишь одному поступку. Мы не искали сокровищ целенаправленно, и если бы не я, то он напрямую пошёл бы к порталам. Я прошу проявить к нему снисхождение, если это вообще возможно…».

— «Он не боится». — Подвёл итог первый, злой и недовольный голос. — «Ха! Человечишка, что заступается за дворфа перед лицом самой Смерти! Кем ты себя возомнил⁈ Бессмертным⁈ В этом мире у тебя нет второго шанса, глупец!».

Второй по счёту лич поднял руку, и его собрат замолчал.

— «Понимаешь ли ты, что твои слова остаются всего лишь словами?».

— «Вы ведь читаете мысли? Почему бы не… взглянуть?». — Я и правда не понимал, почему они не могли, так скажем, лично посмотреть, что творилось в голове у дворфа. Смею надеяться, что он руководствовался самыми благородными мотивами.

Ответом на мой вопрос стал потусторонний, расходящийся в голове эхом смех трёх древних не-мёртвых.

— «Это не так просто, Игрок. Телепатия — не менталистика, и если общаться с вами мы можем, то полноценное чтение памяти потребует приложения куда более значительных сил. И потомок, как и все прочие покинувшие клан воины нашего народа, защищён от подобного рода манипуляций».

Приплыли.

— «Если ты хочешь доказать свою правоту таким способом, то именно тебе придётся открыть свой разум. А это больно… и за этим кроются свои, неприятные для живых последствия». — Вторил ему первый, всё ещё источающий недовольство. — «Твои чувства потеряют цвета даже от малейшего прикосновения к нашей магии. Понимаешь ли ты это? Готов ли пойти на такое просто из-за неуместных сейчас добродушия и благородства, помутнивших твой рассудок?».

Стрёмно. И стоять вот так перед ними стрёмно, и представлять, как мою черепушку небуквально вскрывают, пролистывая память точно книгу. В глубине души я, честно говоря, испугался, но всеми силами попытался этого страха не демонстрировать. Забил его в самый дальний угол, утрамбовав для верности ботинком. И прикрыл начинающим тлеть Гневом, который точно цепной пёс был готов в любой момент броситься на врага.

— «Если это единственный способ доказать право моего спутника на прощение, я готов открыть разум». — Не то, чтобы я сейчас так уж зависел от чувств, чтобы ставить под угрозу собственную жизнь ради их сохранения в первозданном виде.

Почему под угрозу? Потому что нельзя исключать возможности ликвидации вашего покорного слуги вместе с потомком-«вором». Потому что я им на кой чёрт впёрся-то? Неведомо кто неведомо откуда, «их» крови во мне нет, услуг я им тоже не оказывал. Хотели бы договориться — могли бы и предложить свой вариант. Или они так меня предварительно обрабатывают?

Но я и проверить-то это не могу: а ну как прибьют к такой-то бабушке?..

Неприятно, почти физически больно ощущать такую беспомощность, как сейчас. За время со своего попадания я как-то свыкся с мыслью о том, что теперь всё зависит от меня и тех усилий, которые я прикладываю. Я терпел страдания и боль, пересиливал, ломал себя, научился пользоваться Ненавистью на собственное благо — и всё для того, чтобы по нелепой случайности столкнуться с троицей сраных древних личей, которые держат под своим контролем зону моего, создателя его так, обучения?

На ум приходит только одна донельзя опасная мысль: они так же, как Тарришок, повязаны какими-то клятвами и ограничениями. Ну, знаете — предоставляют для Игроков-новичков скелетов в промышленных количествах, испытывают их по-всякому и позволяют стащить ключ. Только так я могу объяснить всё происходящее.

Я просто нарушил «сценарий», и вынудил их вмешаться…

Второй, кажущийся самым адекватным лич хохотнул.

Хохотнул так, что я аж вздрогнул.

— «Твои потуги скрыть мысли действительно забавляют, Игрок. И ты во многом прав в своих догадках: мы действительно контролируем эту область, предоставляя таким, как ты, возможность испытать себя и забрать ключ». — Он выдержал небольшую паузу, наблюдая за тем, как расширяются мои глаза. Как запретить себе думать-то, а⁈ — «В силу некоторых форс-мажорных обстоятельств ты действительно свернул с намеченного маршрута. Покинул игровое поле, если хочешь. И мы в любом случае не убьём тебя: отдадим ключ и отправим дальше, хотя бы отчасти соблюдя Договор. Понимаешь, что это значит?».

— «Понимаю. Но я так же хочу, чтобы мой товарищ выжил и покинул это место живым и, кхм, относительно здоровым. Ему и правда сильно досталось за последние сутки, и я не шутил, когда говорил про его утрату». — С одной стороны, я играл с огнём. Убивать-то меня и не убьют, но это ж личи! Проклянут так, что потом всё что можно отвалится, и привет. Но бросать дворфа я всё равно не хотел. — «К слову, почему он не участвует в разговоре?..».

— «Защита. Его мыслей нельзя коснуться, Игрок. Да и испуган он так, что в любом случае не смог бы связано мыслить. В отличие от тебя, он понимает, КТО перед ним стоит». — Я сглотнул слюну, подогрев свою решимость Гневом. Ещё не дрожу — нечего и начинать. — «Я думаю, мои коллеги согласятся отпустить вас обоих… при одном условии. И тебе, и ему придётся выполнить одно поручение. Мы заключим нерушимый контракт, который цепями ляжет на душу до момента его исполнения. Откажешься — всё равно покинешь это место. Согласишься и не выполнишь контракт в срок — умрёшь. Выбор за тобой, Игрок».

Значит, вот так вот, с моего согласия, они всё-таки могут поставить «смертельное» условие, не выполнив которое я просто помру вопреки всем этим Договорам. Хреново, но где наша не пропадала? Да и если искать плюсы, то спасённый дворф может здорово подсобить мне в этом его Первом Городе. Будет всяко лучше, чем если я завалюсь к его родне, покажу знак и скажу, что, в общем, я испугался за свою жизнь и отдал их сына-брата-мужа-внука трём древним личам на растерзание, так что его домой можно не ждать.

— «Я согласен на такие условия». — Каждое «слово» падало точно камень в бездонный колодец. Весомо, ощутимо и так, что задрожала сама реальность. Я всем своим естеством ощутил, что это согласие далеко не самое обычное.

И теперь пойти против данного слова может и не получится.

— «Прекрасно. Коллеги займутся нашим потомком…». — Краем глаза я заметил, как дворф аж вздрогнул от прокатившейся через него волны магии, подняв глаз на появляющиеся в воздухе перед ним символы. — «А я — тобой. Условия Договора таковы, Игрок: за последующие четыреста дней ты должен убить троих избранников Ультора. За это мы отпускаем „дворфа“, и от нас ты получишь Дар. Твоя готовность отвечать добром на добро меня впечатлила, да и для выполнения Договора тебе потребуется куда больше сил, чем ты имеешь сейчас».

Тяжёлый камень, осевший где-то в желудке и тяжелевший с каждым словом лича, резко ухнул куда-то вниз и рассосался, а я, наконец, смог нормально вдохнуть. Условие… выглядело выполнимым, а обещанный «пряник» сулил мне какую-никакую, а дополнительную выгоду.

Я бы и без него обошёлся, но всегда приятно знать, что твой поступок оценили.

— «Вы, Игроки, любите такое, так что я предложу тебе на выбор три вещи: Меч, Щит и Пользу. Что ты выберешь?».

Сектор «рандом» на барабане! Я сильно сомневаюсь в том, что мне буквально предложены меч и щит, так как «польза» конкретной материальной формы не имеет. Можно ли трактовать это как нечто, позволяющее лучше атаковать и лучше защищаться? И польза тогда — это нечто не столь узконаправленное, более общее…

Обычно в играх я предпочитал именно такие, самые неоднозначные варианты, так как мною правил интерес. Тут же, по-хорошему, надо выбрать Щит, но как-то слишком уж это банально. Встретиться с древним личом, выжить, получить от него «бонус» и выбрать банальщину — это ли не глупость?

— «Я выбираю Пользу». — Транслирую мысль, после чего лич протягивает мне костяную руку внутренней стороной ладони вверх.

— «Передай мне предмет, который необходимо сделать более Полезным».

Я нахмурился. Предметов, которые достойны апгрейда, у меня не так уж и много: философский камень, склянка для зелий да факел. Кинжала мне пока наверняка и такого хватит, да и он это скорее Меч, нежели Польза. Философский Камень качается сам, склянка — это суть расходник, который в любой момент может разбиться или в котором придётся сварить какой-нибудь напалм.

Остаётся факел.

И чем он может стать полезнее? Начнёт сам летать рядом? Это будет совсем нелишним, и действительно полезным. Даже более яркий свет мне уже поможет, но что-то мне подсказывало, что на такие банальности древний лич размениваться не будет. Что ж…

Я протянул личу «вечный» факел, но тот не торопился его брать.

— «Ты уверен в том, что хочешь потратить такой шанс на эту совершенно обыденную вещь?». — На черепе нельзя было прочесть ни единой эмоции по вполне понятным причинам, но мысленный голос отлично всё это передавал. Лич действительно был удивлён моим выбором, и не особо его одобрял. — «Ты можешь отдать мне Философский Камень, и я прикоснусь к нему Смертью. Он наполнится сакральными рецептами ядов, недоступных никому другому. Ты можешь отдать мне сосуд, и всякое вещество в нём будет наполняться энергией Смерти, что позволить создавать могущественные составы…».

— «А факел?».

— «Это изменение я озвучивать не стану. Но я сам не смогу его провести: не мой профиль. Им займёся тот мой коллега, которого ты в мыслях называл „злым и недовольным“, Игрок. И он может не разделить моего желания одарить тебя чем-то достойным». — Я повернул голову, посмотрев на двоих личей, с которыми сейчас общался бледный и нервный дворф. Ему было по-настоящему страшно, а ведь воин он посильнее меня… раз так в десять, наверное. Чего ж он такого знает о личах, которые ведут себя вполне разумно, и здравым смыслом не обделены?

Я же в эти секунды колебался. С одной стороны, меня заинтересовали озвученные варианты. Яды — это всегда хорошо, особенно в свете необходимости убить троих «недругов по вере». Да и напитывающиеся энергией смерти составы тоже звучали перспективно. Но я-то хотел факел! Выбирать было трудно, и я уже начал склоняться к апгрейду Философского Камня, как вдруг факел из моей руки вырвала третья конечность, появившаяся откуда-то со стороны.

Я резко обернулся — и увидел «первого» лича.

— «Слишком долго колеблешься». — Зло, с каким-то затаённым торжеством бросил он. Я же ощутил недовольство от «первого», но никаких действий он предпринимать не стал. — «Не беспокойся, Игрок. Из-под моих рук Дар будет ничуть не хуже обещанного тебе Меридианом. И даже лучше, если ты этого захочешь…».

Я хоть и захотел, но намеревался отказаться. Чего сделать не успел, так как «первый» кивнул, распростёр свободную ладонь, — его посох просто повис рядом, — над факелом, и в тот устремилась… нет, не тьма и не Смерть, а самое настоящее пламя.

Не такое, как обычно, а насыщенно-оранжевое, с хищными алыми прожилками, одно лишь явление которых вынудило меня сделать шаг назад и чуть с ног не свалиться. В лицо пыхнуло потусторонним жаром, от которого волосы встали дыбом. Сильно запахло серой, а мой факел, неразрушимый и такой полезный, начал чернеть и скукоживаться, покуда не превратился во… что-то.

Это был додекаэдр, со всех сторон разрисованный символами, за которыми в нормальном, родном мире меня бы бабки у подъезда сумками б избили. Перевёрнутые звёзды-пентаграммы, странные символы, словно бы горящие тем самым жутким пламенем — всё это «украшало» предмет, который лич отпустил и подтолкнул ко мне прямо по воздуху.

Но перед этим с его горящих огнём пальцев сорвалась искра, ударившая меня точнёхонько в грудь. Она не нанесла вреда, но я отчётливо ощутил, как во мне что-то изменилось.

— «Ты получишь непомерно много Пользы, Игрок». — В его мысле-словах мне вполне отчётливо послышалась злорадная насмешка. — «Благодарностей не нужно. Просто знай, что тебе будет нелишним ознакомиться с трудами о том, чем же является Инферно».

С этими «словами» лич отошёл в сторону, вернувшись к дворфу, а я остался наедине со «вторым». Тот лишь чуть расстроенно покачал головой:

— «У тебя был шанс избежать этого Дара, Игрок. Но ты не сделал этого. К добру ли, к худу — покажет время. Пока же будь так любезен — выложи из пространственного кармана металлы, которые ты пытался присвоить».

Я уверен, что покраснел, пока аккуратно выкладывал тут же исчезающие слитки на пол перед собой. Дворфу было проще: из его рюкзака всё просто исчезло, как и не было ничего.

Интересно, а что за условие поставили перед ним?..

— «Он должен за месяц найти готового принести клятву Молчания геоманта, который закроет ведущую в наши владения дыру. Договор никто не отменял, да и паломничества авантюристов — это лишняя головная боль, которая нам не нужна». — И засмеялся, подозреваю, в честь своей шутки про головную боль. А может ли вообще болеть голова у личей? Сомневаюсь. Но само по себе требование вполне разумное, на мой взгляд. И помягче, чем у меня. — «Ты отправишься дальше прямо сейчас, Игрок. Ключ проведёт тебя. Нечего тебе задерживаться в наших владениях».

В его ладонь опустился явно откуда-то телепортированный ключ, вроде как идеально подходящий под отверстие в постаменте.

— «Я благодарю вас, господин Меридиан». — Обмолвку «первого» я, конечно же, услышал. — «Мне потребуется сообщить вам об исполнении контракта?».

— «Нет. Реальность сама зафиксирует исполнение условий, и завершит контракт».

— «А… Инферно — это местный Адский план?».

— «Как Ад Инферно тоже известно. Но я не скажу тебе большего, ибо ты сам должен узнать обо всём. Знай лишь, что это не только клеймо, но и бесценная возможность». — Я принял протянутый мне ключ, и почувствовал, как тот потеплел и словно бы потянулся куда-то. — «Уходи и никогда сюда не возвращайся, Игрок…».

Вспышка — и я валюсь на каменный пол подле постамента. Потрёпанный, ошалелый, натужно втягивающий в лёгкие воздух… и бесконечно радостный. Потому что живой, да и дворфа личи отпустят. Контракт, конечно, штука проблемная, но я что так, что так против всех. Да и припекающая ладонь правой руки хреновина, в которую превратился мой вечный факел, была, со слов Меридиана, «бесценной возможностью»…

Стоило только об этом подумать, как додекаэрд щёлкнул, верхняя его половинка провернулась, распахнулась — и оттуда ударила струйка пламени Инферно, не иначе.

— «Радость. Приветствие. Готовность служить!».

Соткавшись из пламени, передо мной повис мелкий, с ладонь размером, но взамделишный бес. Рогатый, с крылышками, лапками-копытцами, здоровенными глазищами и полной мелких зубов пастью.

«Поздравляю, Оз. Теперь ты ещё и демонолог!».

В ответ на эту мысль бесёнок лишь весело рассмеялся…