Это (не) Игра! х1

Глава 19

Чем дальше я заходил в деле отъёма трофеев у умерщвлённых негодяев, тем больше уверялся в том, что из игроков тут был только орк. У него единственного при себе не было ровным счётом нихрена кроме используемой экипировки: амулета света D-ранга, секиры из качественной стали D-ранга и обычной одежды. Пустую склянку с, некогда, зельем здоровья я не считал: её он таки достал, и заранее она замечена мною не была.

В противовес орку, его товарищи-мечники были куда более основательны в этом вопросе, так как при себе имели запасы еды и воды, всякую всячину для разведения костров, расходники для ухода за оружием, сменную одежду, деревянные расчёски, какие-то порошки в мешочках — в общем, всё то, что игроки прячут в инвентарях, а не носят на себе постоянно.

Ну и без монет не обошлось, которых при орке не было от слова совсем: мечники на двоих имели полторы сотни небольших кругляшков из непонятного металла с довольно разнообразной чеканкой. Да и сами кругляшки эти друг от друга отличались, что наводило на мысль о неоднородности местной валюты…

Впрочем, это я к другому веду: видимо, инвентарь при смерти владельца совсем ничего из себя не исторгает. И это не может не радовать, ибо желающих прикончить ближнего своего так всяко меньше, чем могло бы быть.

И это, вероятно, та самая причина, по которой новичков вроде меня вот такие голубчики не расстреливают с арбалетов или луков на дистанции: нужно, чтобы я сам достал всё ценное.

А как достану — можно и в расход, как сделали с теми двумя, которых уже успели завалить камнями…

В конечном счёте я прикарманил всё, что было возможно, а трупы бандитов свалил на другом краю дороги, подальше от заваленных камнями тел их жертв. Укрывать никоим образом не стал: не заслужили, да и пусть побудут напоминанием о том, что даже новичок может перебить агрессоров, возомнивших себя самыми умными.

К слову об этом: я не далее как час назад совершил тройное убийство, но почему-то мне от этого ни холодно, ни жарко. Хотя… вру, некое удовлетворение, свернувшееся в груди клубочком, всё ещё присутствует. Нормально ли это? Учитывая, что ублюдки намеревались похоронить меня под камнями, и неведомо скольких игроков уже грохнули до этого — вполне себе. Но как человеку, если об этом задумываться, мне малость неуютно. Словно вот-вот появится кто-то, чтобы наказать за столь радикальное решение проблемы.

Воспитание цивилизованного человека, вот что это!

Вот только правоохранители тут если есть, то им вообще побоку на таких бандитов и тех, кто становится их жертвами. Слишком уж свободно уроды себя вели.

Но зацикливаться на всём этом я не стал, ещё раз окинув залитую кровью тропу взглядом и двинувшись дальше, ибо что могло указывать на правильность избранного направления лучше, чем засада на идущих в город новичков? Карман приятно грело полторы сотни местных монет, да и сам факт так легко доставшейся победы сказывался на настроении самым что ни на есть лучшим образом. Уровень, опять же: я наверняка скомпенсировал всё, что пропустил на последнем испытании.

Ах да, черта, которую мне предложили выбрать в честь достижения пятого уровня, как я мог забыть!

Уж не знаю, правильно или нет, но в выборе своём я не колебался. Просто взял приглянувшиеся ещё в прошлый раз [Боевые рефлексы], как то, что могло реально повысить мою боевую эффективность в любой ситуации. С оружием, без оружия, лёжа, стоя, сидя, в темноте или на свету — рефлексы подвести не могли, и одно только приобретение этой черты уже мною ощущалось. Ведь что такое рефлекс? Это реакция на что-то, и реакция неосознанная. А боевой рефлекс?

А боевые рефлексы, во множественном числе?

Это то, что вояки, да и просто мастера своего дела, нарабатывают годами, а я смог захапать всё это своими загребущими ручёнками ценой одной черты, став на шаг ближе к тому, кого можно назвать настоящим воином.

Живучим, опасным хищником местных пещер и подземелий.

Осознанный бой, который сейчас преобладает в моём стиле — это, безусловно, хорошо, но во снах, сражаясь с наставником, я очень часто ловил себя на том, что мне не хватает именно рефлекторной реакции на опасность. Я видел атаки мастера, понимал, что он хочет сделать, но между осознанием и действием пролегала такая прорва времени, что за это время меня уже «убивали».

Теперь же, смею надеяться, проблема начнёт рассасываться по мере того, как я привыкну к новой черте.

Или она уже рассосалась, если тут как с хладнокровием — раз, и готово…

— Беся га-а-адина! — Беса всё никак не унималась, наматывая вокруг меня круг за кругом. Полный рот свежего мяса, которого она нахапала столько, что едва унесла, болтать ей не мешал совершенно. Откуда мясо, спросите? А угадайте, припомнив то ухо, которое демонёнок сожрал в первые секунд десять с момента завершения стычки с бандитами. Мой фамильяр решила поживиться, и я не стал отказывать ей в этой малости, ибо пользы от неё оказалось просто море. Разведчик, отвлекающий и деморализующий фактор, озвучатор моих мыслей — все эти функции были реально нужными, так что я не жаловался на маленькие заскоки ручного демонёнка. — Сытно! Вкусно!

— «Понимаю, что сытно и вкусно, но тебе точно нравится называть себя гадиной?». — Вежливо поинтересовался я, мысленно обратившись к Бесе. Та притормозила рядом с моим лицом, посмотрела недоумённо…

— Нраица! — И, кивнув, взлетела повыше, щедро одаривая меня визуальными образами. Чётче они пока не становились, ну да Москва тоже не сразу строилась, наверстаем…

Тропа петляла по пещере, которая смотрелась, стоит признаться, куда масштабнее той, что прихватизировали себе дворфы-личи. Многоуровневая и настолько большая, что её стен, выйдя на оперативный простор, я иначе как далеко за свой спиной больше не видел. И подземная растительность тут была ещё более разнообразной…

Как и разные твари, с которыми я, к счастью, уже познакомился в бестиарии. Сейчас мне не нужны были лишние бои, так как прежде всего я хотел добраться до города, и все опасные участки я, сворачивая с тропы, огибал. Кого тут только не водилось: пауки, гусеницы, какие-то инсектоиды-мутанты, звигги, целые выводки троллей, гарпии, непонятные ядовитые бычки…

И всё это было смертельно опасным для людей, что открывало невероятные просторы для дальнейшей охоты. Правда, всегда оставался риск наткнуться на группу типа мною уничтоженной, но я, если всё пройдёт как надо, буду просто уходить так далеко и так надолго, что шанс встретить бандитов будет минимален.

А пока же можно поглядеть издалека на стены воистину монструозного города, который чем-то напоминал то ли огромную башню от пола до потолка, то ли колоссальный колизей со всеми его особенностями архитектуры. Так или иначе, но Первый Город, — а что это ещё, если не он? — не походил на деревню или фэнтезийный городок из аниме или книг. Он был очень большим, многоуровневым и даже на глазок непристумным. Мало того, что его окружала внушительная стена, так ещё и сами его стены служили основательной такой защитой от чего угодно.

Сколько там помещается разумных — это, конечно, вопрос, и ответ на него я могу получить уже в самое ближайшее время.

Не больше трёх часов ушло на преодоление этого расстояния, и вот, наконец, я оказался в сотне шагов от ворот, которые особого впечатления не производили: пяток метров в ширину, четыре в высоту. По сравнению с масштабами внешней части города это — так, капля в море. Но с другой стороны, зачем Первому Городу огромные ворота? Такие и защищать неудобно, и практической пользы никакой. А тут — проход, который можно защищать впятером, да и ведёт он, судя по всему, в столь же узкий тоннель…

— Стой! Кто идёт⁈ — Вперёд, направив на меня свет какого-то артефакта по типу обычного фонаря, только в виде камня с выемками для пальцев, вышел один из стражников. Их тут было, к слову, полтора десятка, и все при оружии с бронёй. — Назовись!

Беся спряталась у меня на спине, под рубашкой, так как показывать я её вот так я не собирался. Вместо этого встал на месте и помахал правой рукой: в левой у меня был предварительно изъятый факел.

— Назовись, человек! — Стражник опустил ладонь на меч, но показавшийся из-за его спины мужчина с шикарными седыми усами остановил того, выйдя вперёд и окинув меня пристальным, суровым взглядом.

— Если ты слышишь меня, кивни один раз. — Я кивнул. — Если ты ранен или проклят, и не можешь говорить — кивни два раза.

Я кивнул дважды.

— Замечательно. Персей, живо тащи сюда свой тощий зад! По твою душу чужак притащился! — Практически моментально из-за неприметной дверки, скрытой в тени тоннеля-входа, выскочил парень без доспехов, но с маленьким рюкзаком за спиной, дощечкой в одной руке и каким-то странным ножичком в другой. — Чужак немой, но не глухой. Проверь, что у него с грамотой, и постарайся узнать всё по стандартному опросному листу.

— Сделаю, господин! — Пресловутый Персей, на героя мифов не тянущий хотя бы своими физическими кондициями, не без опасений приблизился ко мне. — Господин чужак, позвольте уточнить… — Он начиркал что-то на дощечке, раскрыв мне глаза на назначение сих предметов обихода. — … вы можете это прочесть?

Я посмотрел на дощечку, на которой были накорябаны ровно два слова: «Первый Город». Кивнув, ткнул пальцем в город за спиной местного писца, и тот обрадованно улыбнулся:

— А писать? Вы умеете писать? — Персей протянул мне дощечку и ножичек, предварительно соскаблив с неё текст обратной стороной ножа: там оказалась специальная хреновина, под такое дело приспособленная.

Я же, воткнув факел меж камней, принял писчие принадлежности и, задумавшись на секунду, начал… писать, да. На общем языке обозначить своё имя и то, что я игрок оказалось совсем несложно, что меня бесспорно радовало. Потому что оказаться способным писать только на зачатках тролльего, узнанного из «букваря»… Для претендента на неплохое высшее образование это было бы позором.

— Оз, Игрок… Капитан! — Писчий обернулся, замахав дощечкой усатому. — Это игрок!

Тот чертыхнулся, и отдал какое-то распоряжение парочке своих подчинённых, которые рванули в город как наскипидаренные. Персей же вновь обернулся ко мне:

— А что, Бит со своими друзьями расчистил завал, раз вы к нам прошли? И где они, кстати? А! Бит — это орк из ваших, игроков! С ним ещё двое человек должно быть, из, кхм, наших, местных!

Я быстро нацарапал на дощечке:

«А что, их отправляли чистить завал? Игроки не могли пройти?».

— Просто пару недель назад заметили, что игроки с севера просто не появляются, и начали искать желающих проверить, что там стряслось. Бит со своими подручными вызвался, и несколько дней назад они туда отправились… — Он ещё даже не закончил рассказывать, а я, смахнув старый текст, уже писал на дощечке обличающие ублюдков вещи.

«Они устроили засаду на тропе, я наткнулся на них, когда они заваливали камнями тела двоих человек. Этот орк попытался заставить меня отдать им мою карту и бестиарий, мне пришлось защищаться. Я их убил, тела бросил у тропы, рядом с их жертвами».

Персей сбледнул с лица, а табличка в его руках задрожала. Он перевёл на меня взгляд раскрывшихся во всю ширь глаз…

— В-в…Т-ты их убил⁈

Восклицание привлекло внимание стражи, и парочка мужчин, дёрнувшись, выдвинулась в мою сторону, почти демонстративно обнажив мечи. Я сделал шаг назад, и в мою правую руку лёг, пока что, старый кинжал. Я правда не хотел их провоцировать, но и просто ждать, пока ко мне с неясными намерениями подойдёт хер пойми кто, могущий просто из-за чрезмерной инициативности рубануть немого алхимика, не собирался.

В конце концов, я мог бы прожить и без их города, а вот без головы или с дырой в сердце…

— Отставить! — Зычный рык капитана этого безобразия остановил стражников секунд так за двадцать-тридцать до того, как зарождающийся конфликт перешёл бы в силовую плоскость. И был усач не один: следом за ним следовал платиновый блондин в робе, походящей на таковую у священников, и куда более внушительный то-ли паладин, то ли просто фанат красивых доспехов. И эта парочка быстро оставила капитана позади, направившись прямо ко мне.

Вот уж кого мне тут не хватало, так это церкви, или кто у них тут выполняет эту роль.

Я убрал кинжал в инвентарь, выхватил из рук Персея табличку и дважды подчеркнул «мне пришлось защищаться», повернув сие полотнище к новым действующим лицам.

И если усатый капитан посмотрел на мою писанину как баран на новые ворота, никак не изменившись в лице, то платиновый блондинчик нахмурился, как и его сопровождающий-«паладин».

— Не бойся, игрок. Пока тебя ни в чём не обвиняют. — Он изящным, даже красивым движением обратил ладонь протянутой вперёд руки к потолку, и в том из сорвавшихся с его руки частичек света сформировалось нечто вроде сферы, из которой росло несколько острых наростов, немного отличающихся друг от друга по форме. — Готов ли ты пред ликом пантеона подтвердить, что на твоих руках нет крови невинных? Достаточно лишь согласиться пройти эту проверку и, в твоём случае, кивнуть. Это будет означать, что ты не лишил жизни перечисленных тобой разумных существ без указанной тобой же причины.

Я развернул к себе дощечку, затерев старый текст. Местная рунная письменность оказалась достаточно удобной, чтобы получалось быстро писать даже столь сомнительным инструментом.

«Угрожает ли прохождение проверки мне чем-либо? Оказывает ли эта проверка влияние на проверяемого? Обязывает ли эта проверка проверяемого к чему-то? Что будет, если окажется, что я говорю ложь? Есть ли у предложенной вами проверки иная подоплёка, кроме того, чтобы подтвердить или опровергнуть мои слова?».

Эти несколько вопросов были откровенно провокационными и наглыми по отношению к явно не последнему лицу в городе при том, что никаких гарантий правды мне самому не давали. Но я не тронулся умом, нет. Просто посчитал достаточно разумным предпринять попытку удостовериться в том, что передо мной не разыгрывают ещё один спектакль. Уж очень мне не понравились те личи с их добрым и злым полицейскими, плюс «сторонним наблюдателем, который вообще не с тобой говорит».

— Нет, нет и нет, игрок. Ложь всего лишь станет явной, не более того. Иной подоплёки нет, ибо сюда я прибыл лишь для того, чтобы разобраться в причинах исчезновения игроков на этом маршруте. — Блондин мягко, чуть ли не как родитель неразумному дитя, улыбнулся. — В ином случае нам было бы невероятно сложно встретиться, игрок.

— Господин хочет сказать, что служители его ранга не снисходят до таких, как ты. — Басом прорычал паладин, которого всё-таки обучили грамоте. Читать он умел, мои вопросы прочёл и расстроился так, что аж кулаки сжал.

Я же развернул к себе дощечку, заработав режиком.

«Я не хотел оскорбить или обидеть вас, но первые разумные существа, которых я встретил, хотели убить меня из-за парочки простых артефактов. И их никто не пытался остановить: они явно промышляли там не первый день. Я не уверен, что готов сейчас доверять кому бы то ни было, особенно после того, как на меня кидались с оружием, едва услышав что-то про убийство. Если мне не рады в этом городе, я готов уйти. Просто скажите мне об этом, и без крайней нужды мы не встретимся».

Священник, пробежавшись глазами по тексту, покачал головой:

— Первый Город готов принять каждого, кто готов соблюдать наши законы. Не имеет значение то, какому богу ты поклоняешься, чьим покровительством пользуешься или какие силы используешь. — Я вздрогнул, ибо в глубине голубых глаз блондина промелькнул смертоносный холод. — Соблюдай законы, плати налоги — и можешь оставаться в черте города столько, сколько необходимо, и посещать его, когда необходимо. Теперь ты готов ответить на мой вопрос?

И он повторил его, исполняя, видимо, какой-то ритуал. И на этот раз чуждое, могущественное внимание я почувствовал всем телом. Словно гравитация возросла, надавив на плечи и требуя дать ответ на заданный вопрос.

Игры кончились, и я, сглотнув, кивнул.

В ту же секунду давление исчезло, и священник расплылся в широкой улыбке:

— От лица служителей пантеона я благодарю тебя за устранение угрозы, и прошу указать несколько точнее, где ты оставил тела бандитов… и где были упокоены их жертвы. Необходимо достойно похоронить их, покуда тёмные силы не подняли их трупы и не напитали силой беспокойный дух.

«Такое возможно? И каков тогда ритуал правильного погребения?».

Священник не стал отмалчиваться или возмущаться моему любопытству, спокойно и даже в какой-то мере довольно ответив.

— Обычно мертвецов сжигают, читая в процессе соответствующие молитвы. Но вне городов обходятся погребением под камнями и воззванием к богам из числа тех, что могут откликнуться на твой зов. Это или твои боги-покровители, или боги усопшего. Даже самый страшный и злой человек может вознести молитву ради того, чтобы указать путь душе покойного, и Боги откликнутся ему.

«А если у кого-то нет покровителя, и он не знает, в какого бога верил погибший?».

Терпеливый же этот священник. Терпеливо ждёт, пока я карябаю руны, на вопросы отвечает, не бесится… только взгляд настолько холодный, что можно в льдышку превратиться, ну да это мелочи.

— Тогда можно и нужно сообщить об упокоенном одному из служителей. В особых случаях вроде описанного вами мы организуем группы, которые стараются успеть ликвидировать проблему до того, как её масштабы станут слишком велики. — Священник чуть кивнул. — Теперь же я вынужден откланяться: дела не ждут, игрок. С остальным вам поможет стража… и писчий.

— Давно говорил, что учить чтению нужно хотя бы офицеров… — Недовольно обронил «паладин», развернувшись следом за священнослужителем. Здоровенный всё-таки мужик, столько металла на себе носить, по сути, в относительно безопасной зоне. А вовне они выбираются на танках, что ли?

Я затёр прошлый текст на дощечке, написав новый и продемонстрировав его писчему. Тот «отвис» не сразу, но и не тупил слишком долго, взявшись за выполнение порученных ему дел. Как по писанному он начал шпарить вопросами по «анкете», а я отвечал, пока он заполнял своего рода документ: листок с заранее на него нанесёнными полями и текстом.

Момент, когда я попаду в Первый Город, становился всё ближе, и я постепенно расслаблялся. Раз уж местный супер-крутой монах со своим ручным терминатором мою Бесу не обнаружили и меня не линчевали, то, возможно, всё действительно не так плохо…