Евреи в войнах тысячелетий. Очерки военной истории еврейского народа

Девятнадцатый век — столетие войн и революций — был поистине переломным в судьбах европейского и, пожалуй, всего мирового еврейства. Свежим ветром прошла через гетто эмансипация, вслед за наполеоновской Францией одно за другим европейские государства уравнивают евреев в правах с остальным населением. Это давало им возможность государственной службы и, наравне с иными ее учреждениями, — службы в вооруженных силах. Удивления достойно, но на поприще именно военной службы, казалось бы традиционно нееврейской, евреев оказывается немало, а в некоторых странах Европы — гораздо больше, чем должно бы, если исходить из общих пропорций населения. Евреи становятся офицерами, генералами и адмиралами во всех родах и видах вооруженных сил. Служат они вполне достойно и надежно, а в боевых делах показывают высокие образцы профессионализма и мужества, достигая порою самых высших чинов и должностей.

Глава 7 Франция

Приведу выдержку из приказа Наполеона Бонапарта. Приказ отдан в Иерусалиме и называется так: «Бонапарт, главнокомандующий армий Французской республики в Африке и Азии, к Законным Наследникам Палестины».

«Евреи, единственная в своем роде нация, которую за тысячу лет страсть к завоеваниям и тиранство врагов смогли лишить только наследственных земель, но не имени и национального существования!

Поднимитесь! Покажите, что некогда превосходящая сила ваших угнетателей не подавила смелость потомков тех героев, братский союз с которыми делал честь Спарте и Риму, и что две тысячи лет рабского обращения не смогли ее подавить!»

Наполеон, вопреки феодальным традициям, не позволявшим формировать чисто еврейские части, создал первый еврейский батальон в 1805 году. Этот батальон состоял из 300 парижан, командирами в нем были также офицеры-евреи, и он участвовал почти во всех сражениях Великой армии, не раз заслуживая выражения благодарности не щедрого на похвалы императора. В так называемой Батавской Республике (Голландия) в 1806 году, по приказу Наполеона, его брат Людовик сформировал еще два батальона еврейской пехоты во главе с офицерами-евреями, которые просуществовали до 1810 года, храбро сражаясь в бесчисленных битвах наполеоновских войн.

А всего, по данным архивов, в 1808 году во французской армии служило более 1800 евреев, при общей численности еврейского населения около 77 тысяч человек. Известны нам также имена первых евреев кавалеров ордена Почетного легиона, который им был вручен лично Наполеоном. Это офицеры — лейтенант-кавалерист Луи Мей и капитан морской артиллерии Лазар Мейер Маркс.

Из купеческого сословия вышел произведенный в офицеры Наполеоном Симон Майер Даламбер, показавший столь недюжинные командирские качества, что уже через три года в 1805 году он стал полковником, а в 1809-м — генералом, командующим армией Вестфальского королевства.

Но еще большую — самую высокую! — ступень занял один из питомцев Наполеонова орлиного гнезда, знаменитый вождь арьергарда, о котором император говаривал: «Успех обеспечен, если в авангарде Мюрат, а в арьергарде — Массена». Кто же был он, Андре Массена, по происхождению? Он родился в 1758 году в еврейской семье близ Ниццы, в 1775-м крестился и нанялся на службу в королевскую армию, а через 14 лет вышел в отставку в чине фельдфебеля. В 1791 году он вступил в революционную армию и был избран командиром батальона. Среди прочих офицеров был, пожалуй, одним из немногих профессионалов, да еще наделенным хладнокровием, решительностью и природным талантом военачальника. В 1793 году Массена — бригадный генерал, связывает свою судьбу с Бонапартом. В 1800 г. с менее чем 14 тысячами солдат в Генуе выдерживает осаду 30-тысячной австрийской армии и обращает ее в бегство. Затем, в 1805 году, он снова в Италии, командует армией, захватившей Венецию, Каринтию, Штирию и Неаполитанское королевство. С 1804 года Андре Массена — маршал Франции, Наполеон возводит его в герцогское достоинство.

Другой выдающийся военачальник Вольф Марк Жан Жером родился в 1776 году в Страсбурге в еврейской семье. Завербовался в армию рядовым в 1794 году. Принял католичество и стал офицером в 1799 году. С 1805 года служил в наполеоновской Великой армии. Командир эскадрона в 1806 году, полковник королевской гвардии в 1808-м. Становится бригадным генералом в 1812 году. Воюет в России, командуя легкой кавалерией 6-го корпуса. После падения Наполеона переходит на службу к королю и в 1819 году становится бароном, генерал-лейтенантом, инспектором кавалерии в 1835-м. Он умер в Париже в 1848 году. Известен также еврейский офицер наполеоновской армии Анри Роттенбур, за выдающиеся боевые заслуги произведенный в 1814 году в генерал-майоры.

В посленаполеоновской Франции была уже введена всеобщая воинская повинность, и евреи служили наравне с христианами, как показывают официальные отчеты, ни в чем не уступая им — ни в верности служебному долгу, ни в храбрости на поле боя. В частности, отмечено, что евреи дают мизерное количество дезертиров и нарушителей дисциплины.

Военные-евреи умело и мужественно сражались во время такой несчастливой для французов войны с пруссаками 1870 года. Высокую оценку получили они за стойкость и боевое мастерство во время осады пруссаками Парижа. Жители этого города сформировали пять добровольческих батальонов, один из которых был целиком укомплектован студентами раввинской семинарии. Командовавший этим батальоном капитан Жюль Аронсон за свое мужество был награжден орденом Почетного легиона.

Выдающийся героизм проявил в сражении под Седаном капитан Моисей Астрюк. Как известно, там французская армия во главе с маршалом Базеном потерпела страшное поражение и почти целиком капитулировала перед пруссаками. Но до самой последней возможности дрался с ними один только батальон, которым командовал этот еврей, капитан Моисей Астрюк, не покинувший поле боя, несмотря на четыре раны. Его взяли в плен в бесчувственном состоянии, и германский кронпринц, бывший свидетелем его мужества и героизма, когда ему доложили о пленении Астрюка, приказал провести торжественным маршем мимо лежащего на носилках капитана-еврея батальон прусской королевской гвардии, чтобы отдать ему воинские почести. Его освободили и бережно доставили во французский полевой лазарет.

Подполковник Марк Исаак при сдаче французами крепости Мец попал с ее гарнизоном в прусский плен, но при первой же возможности бежал. Немедленно по возвращении он вступил в строй своего полка. В бою Исаак отличался подлинным бесстрашием, и за свои подвиги одним из первых в этой войне был награжден офицерским крестом ордена Почетного легиона. Такой же награды были удостоены тогда евреи: майор Давид Рейналь, капитан-сапер Эдуард Липман, майор генштаба Авраам Блюм.

Немало французских евреев достигли высоких военных чинов в армии своей страны. К сожалению, здесь, как и в дальнейших очерках, я могу рассказать только о тех и то, что удалось мне отыскать. Думается, пора установить, что и дальнейшие факты и цифры, к сожалению, будут, так сказать, минимальной константой того, что было в действительности. Итак, в первую очередь необходимо отметить капитана Жюля Бенджамена Брандона, но совсем не из-за его военного чина. Он — единственный среди евреев, служивших во французской армии в XIX веке, удостоенный высочайшей военной почести — зачисления навечно в списки своего полка. Только величайший героизм давал на это право. Из офицеров, которые особо отличились в одной из больших войн того времени — завоевании Алжира, следует отметить полковников Моисея Бориса и Леопольда Жаваля, это командиры пехотных полков, удостоенные офицерского креста ордена Почетного легиона. Особенно отличился также полковник Адольф Вормс де Ромили, к концу службы бывший уже начальником всех инженерных войск французской армии.

Были евреи и среди французского генералитета. В первую очередь следует рассказать о Максе Теодоре Серфбере, генштабисте, который в 1839 году был главой кабинета военного министра Франции. В то время Серфбер имел чин дивизионного генерала. Дивизионным генералом был также Леопольд Сэ, особо отличившийся в Крымской кампании и в войне с Пруссией. Этот же чин имел и кавалер офицерского креста ордена Почетного легиона Эме Ламбер, комендант Версаля во время трагических событий 1870 года. Он же командовал затем экспедиционным корпусом французских войск в Тунисе. В колониальных войнах отличился и другой еврей, бригадный генерал Авраам Эжен Леви, кавалер ордена Почетного легиона.

Во время франко-прусской войны 1870 года, а до того — в Крымской кампании и войнах с Австрией и Италией отличался лихой артиллерийский офицер Бернард Абрахам, награжденный офицерским крестом ордена Почетного легиона. Он в те времена был командиром 17-го артиллерийского полка. В 1883 году он был назначен командующим артиллерией 12-го армейского корпуса и произведен в чин бригадного генерала.

Одним из самых заслуженных французских офицеров-евреев был Жюстин Деннери, участник практически всех военных кампаний второй половины XIX века, произведенный в чин бригадного генерала в 1906 году, командор ордена Почетного легиона. И наконец, особо надо остановиться на выдающемся военачальнике того времени Мордехае Жорже Валабреге. Он сделал блестящую военную карьеру, несмотря на то что был в числе самых верных сторонников капитана Дрейфуса и французские антисемиты травили его ненамного меньше самого Дрейфуса. В то время Валабрег был всего лишь подполковником, начальником инженерно-артиллерийской школы. Активная защита Дрейфуса задержала его продвижение по службе. И когда наконец его назначили начальником штаба генерала Андре, то начали травить и самого генерала. Все-таки способности и заслуги Валабрега перевесили, и в 1908 году его назначают командиром 12-й пехотной дивизии, присваивают чин бригадного генерала, а перед мировой войной он уже командует 3-м армейским корпусом в Руане. Мы еще встретимся с этим доблестным генералом, когда будем рассматривать события Первой мировой войны.

А теперь надо перейти к событиям конца века, основательно встряхнувшим не только Францию, но и весь тогдашний просвещенный мир. И хотя прошло уже сто лет, думается, среди моих читателей мало найдется таких, кто не слыхал хотя бы немного о трагедии честного офицера капитана Дрейфуса, единственного еврея в генштабе Франции. Это был необычайно талантливый штабной офицер, воплощение профессионализма, исполнительности и инициативы. Вот его-то облыжно обвинили в шпионаже, продаже Германии французских секретных документов. Дрейфуса прилюдно разжаловали, приговорили к бессрочной каторге на Чертовом острове — самом гибельном месте заключения.

Во Франции была поднята яростная антисемитская кампания, особо направленная против офицеров-евреев. И они дружно встали на защиту своей чести и достоинства. Капитан Андре Кремье послал вызов на дуэль редактору антисемитской газетенки «Ла либре пароль» Дрюмону и убил его. Друзья-антисемиты редактора заявили, что они будут драться со всеми офицерами-евреями и успокоятся лишь тогда, когда увидят их трупы. И действительно, вскоре маркиз Морес убил на дуэли капитана Армана Майера. В ответ капитан Кремье послал вызовы всем редакционным антисемитам и убил еще двоих. Эту эпидемию дуэлей прекратил лишь приказ военного министра Фрей-сине, запретившего офицерам драться под угрозой разжалования. Но в то время, после двух дополнительных расследований, произведенных под напором общественности, выяснилось, что обвинение капитана Дрейфуса сфальсифицировано. Настоящим шпионом был аристократ барон Эстергази. Капитан Дрейфус был оправдан, выпущен на свободу и полностью восстановлен в своем офицерском достоинстве.

В конце XIX века на действительной службе во французских вооруженных силах состояло 9 полковников, 9 подполковников, 46 майоров, 90 капитанов, 89 лейтенантов-евреев.

Глава 8 Австро-Венгрия

В австрийской армии евреи служили с 1781 года. В 1809 году молодой унтер-офицер из знатной еврейской семьи фон Геннгсберг был произведен в офицеры прямо на поле сражения под Асперном. Несколько сыновей выдающегося комментатора Библии Герца Гомберга там же получили лейтенантские эполеты. Офицеры еврейской национальности стали обычным явлением в австро-венгерской армии после одного знаменательного события, произошедшего в 1850 году. Тогда, на армейском смотре, император Франц-Иосиф обратил внимание на бравого ефрейтора, буквально увешанного боевыми орденами, и спросил, кто это такой.

— Это ефрейтор Абрам Шварц, самый отважный воин в части, — доложил командир полка.

— Почему же ему, такому славному герою, до сих пор не вручена офицерская шпага, как этого требует мой указ? — спросил император.

— Но он же еврей! — воскликнул полковник.

— В нашей австрийской армии нет евреев и неевреев, — сказал Франц-Иосиф, — есть только солдаты, а такие заслуженные, как ефрейтор Шварц, должны быть офицерами!

И он тут же приказал прославленному полководцу фельдмаршалу Радецкому вручить Абраму Шварцу офицерскую шпагу. И тогда фельдмаршал отстегнул свою, золотую, и отдал ее ефрейтору со словами: «Носи, герой, ты ее достоин!» И Абрам Шварц не расставался с этой шпагой до самого конца службы, а дослужился он до полковника.

Однако первым евреем в австрийской армии, кому был этот чин присвоен императором, стал Самуил Тарлер. Получил он его «за исключительную храбрость в сочетании с трезвым благоразумием в бою», как сказано в императорском указе от 1849 года. Достоин также упоминания отмечавшийся в приказах самыми лестными оценками отличный знаток тактики и стратегии профессор военной академии полковник Адольф Бер. Преподавателем этой военной академии в Винер-Нойштадте был и полковник Иосиф Фельдман, до этого прослуживший более 35 лет в гвардейской артиллерии, участник 40 сражений, кавалер высших орденов империи.

От рядового до полковника дослужился в австро-венгерской армии командир 42-го пехотного полка Август Эльбо-ген. Он командовал этим полком 8 лет и вывел его в число лучших полков всей армии, да и умер этот старый воин на маневрах, что отмечено было в специальном императорском рескрипте: «…пример этого славного офицера, всю жизнь свою отдавшего службе, да будет почитаем в нашей армии вечно». Не уверен, однако, что соблюдается этот рескрипт в нынешней Австрии.

Среди офицеров императорской армии в XIX веке известны были имена отличных служак полковников — Иосифа Пораса, командира 6-го уланского полка, геройски павшего в Боснии в 1878 году, и Людвига Рэна, командира 15-го пехотного полка, одного из первых австро-венгерских военных, верно оценившего новое тогда оружие — пулемет и усиленно внедрявшего его в практику боя.

До перехода Венгрии на сторону фашистов во главе с Хорти в ее армии хранили память об отчаянном смельчаке и рубаке, воевавшем на стороне гонведов в революционном 1848 году, командире гусарского эскадрона, еврее майоре Моисее Бруке, обладавшем неотразимым сабельным ударом и считавшемся наилучшим фехтовальщиком среди весьма искушенных в этом мастерстве венгерских гусар.

В австро-венгерской армии еще в 1855 году было 157 офицеров-евреев и, кроме того, много евреев — военных врачей, но уже через несколько десятилетий и тех и других стало намного больше. В 1893 году в австро-венгерской армии служило 40 340 солдат-евреев в сухопутных войсках и еще 325 матросов. Кроме этого, на действительной службе было 2176 сухопутных и 2 морских офицера. Но и помимо этого удивляет количество евреев на самых высоких военных постах. При этом их продвижение на такие должности шло, по армейским оценкам, очень быстро: менее 30 лет, и в такой, казалось бы, совершенно нееврейской области деятельности. И здесь, как видим, лишь только приоткрылась возможность действовать, пусть и в новой, и непривычной отрасли — евреи тотчас устремляются туда и становятся наравне, а порой — и впереди австрийцев и венгров, для которых военная карьера — привычное занятие.

Настоящим реформатором был начальник топографической службы австро-венгерской армии генерал Соломон Штау, который эту службу полностью реорганизовал, приведя в соответствие с требованиями передовой картографии. Солдатом начал свою службу Симон Фогель, но ввиду его выдающихся и очевидных способностей уже вскоре направлен был в кадетский корпус. Он прошел затем последовательно по всем ступеням военной службы и командирской карьеры, в 1895 году командовал пехотным полком, в 1909-м — стал генерал-майором. Кроме высоких военных достоинств, Симона отличала сугубая щепетильность в вопросах веры, свое иудейство он сумел пронести в чистоте через всю службу до конца дней своих.

Иудеем был и остался также на всю жизнь выдающийся военный деятель барон Ульрих фон Тренкгейм. В баронское достоинство он возведен за выдающиеся заслуги, был кавалером высших орденов не только своей страны, но и Германии, Италии и даже России. В 1906 году барон Ульрих становится генерал-майором. Кстати, генералов, сохранивших иудейство, в австро-венгерской армии было три. Третий — командир кавалерийского корпуса, участник 32 сражений Александр фон Эйсс.

Также в баронское достоинство за большие заслуги в становлении военно-морского флота император Франц-Иосиф возвел начальника морского управления в военном министерстве Тобиаса фон Эстеррейхера — первого еврея, который дослужился в этой стране до адмиральского чина. Вторым был адмирал Зигфрид Поппер, главный строитель судов, прослуживший на флоте 44 года. Именно он был инициатором сооружения первых австрийских броненосцев и лично руководил их строительством и вводом в строй.

Нужно более подробно остановиться на деятельности двух выдающихся военных руководителей Австро-Венгрии XIX — начала XX века. Один из них, Александр Ниири, родившийся в семье богатого купца, прошел по всем ступеням карьеры армейского командира. Был он великолепным наездником, славился как умелый военачальник, реформатор императорской армии. И в 1903 году генерал Александр Ниири становится военным министром — первым в истории страны евреем на этой должности. И сразу же он приступил к реорганизации армии, сосредоточив внимание министерства и Генштаба на возможно широком внедрении скорострельного оружия, пулеметов и орудий. Понимая, что кавалерия отжила свое, этот выдающийся наездник тем не менее ратовал за снижение количества конных полков в армии. Однако военным министром Александр Ниири пробыл недолго и, естественно, многого сделать не смог. После этого он был назначен командующим императорской гвардии и на этом посту закончил свои дни в 1911 году.

Барон Эдуард фон Швейцер, родившийся в Линце в 1844 году, стал первым в истории евреем, достигшим чина лейтенант-фельдмаршала. А начал он свой путь на военной службе простым солдатом, унтер-офицером участвовал в войне с Пруссией в 1866 году. Затем становится офицером, генералом — в 1900 году и лейтенант-фельдмаршалом — в 1908-м. Как и Александр Ниири, был он горячим сторонником нововведений, боролся с косностью и рутиной, охватившими военные круги в этой лоскутной монархии. Впрочем, кардинальных перемен произвести не смог и ушел в отставку незадолго до Первой мировой войны.

Глава 9 Великобритания

С начала XIX века Великобритания была вовлечена в кампании военной конфронтации с наполеоновской Францией. И хотя в то время в английской армии было относительно мало евреев, те, кто сражался за короля, как правило, прославились отвагой, а офицеры — мужеством и военной компетентностью. Один из них, Джошуа Монтефиоре, дядя знаменитого банкира и филантропа, служил в Восточном Йоркширском полку, участвовал в боях при захвате Мартиники и Гваделупы, проявил высокую доблесть и мастерство в боях с наполеоновскими полками, награжден многими орденами Великобритании и других стран антинаполеоновской коалиции и ушел в отставку в чине полковника.

Герцог Веллингтон, один из победителей Наполеона, писал в 1839 году, что в его войсках под Ватерлоо было 15 офицеров-евреев и все они проявили себя как отважные и дельные командиры. Герцог особо отметил тогда корнета Альберта Гольдсмита (1794–1861 гг.), впоследствии — генерал-майора. Его предшественниками, также достигшими генеральского чина, были: сэр Яков Адольф, доктор медицины, генерал-инспектор госпиталей, Александр Шомберг (1716–1804 гг.).

Александр Шомберг был представителем славной династии евреев-военных, о нем рассказано в предыдущей части. Отец этого адмирала тоже был военным моряком, и звали его тоже Александром. Он командовал корветом «Диана» при штурме Квебека, затем 64-пушечным линейным кораблем «Эссекс». Его брат Исаак Шомберг командовал 74-пушечным линейным кораблем «Кулоден». Сэр Чарльз Марк Шомберг участвовал во многих морских сражениях, в одном из них захватил два французских фрегата. Герберт Шомберг, умерший в 1867 году, был контр-адмиралом. Вице-адмирал Чарльз Фредерик Шомберг достиг самого высокого в этой династии военно-морского чина. Он умер в 1867 году. Генерал сэр Джозеф А.Шомберг служил в королевской морской артиллерии, принимал участие в захвате Кантона, в 1859-м стал генерал-адъютантом королевского военно-морского флота. Генерал-лейтенант Давид Ксименс был в числе самых ответственных и способных стратегов Главного штаба британской армии. В XIX веке высшие чины британской армии имели также: генерал-лейтенант сэр Джорж де Агиляр и кавалер ордена Бани генерал-майор сэр Джордж Салис-Швабе, которого королева Англии Виктория назвала в числе храбрейших и умнейших военачальников империи. К числу таких королева причислила также Мэтью Натана, генерала, участника множества сражений, впоследствии ставшего генерал-губернатором Гонконга.

Необходимо также особо остановиться на личности другого члена семьи Гольдсмитов — сэра Альберта Эдуарда, родившегося в 1846 году. Он командовал Уэльским полком, был начальником штаба армейского корпуса, произведен в генерал-майоры. Но в военной истории евреев сэр Альберт является выдающейся фигурой, потому что именно он создал еврейскую юношескую бригаду — военную ассоциацию еврейских мальчиков.

Произошло это в 1895 году, и генерал Альберт Эдуард Гольдсмит командовал этой бригадой. В нее принимались мальчики-евреи в возрасте 12–16 лет для нравственного и физического воспитания, а иначе говоря, для выработки у каждого из этих юношей высоких качеств бойца, готового на любые испытания во имя создания еврейского государства в Сионе. Бригада состояла из трех полков: Лондонского, Канадского и Южно-Африканского. В каждом полку — 10 рот, а всего в бригаде воспитывались и служили более 4 тысяч еврейских юношей. После генерала Альберта Эдуарда Гольдсмита командиром бригады стал полковник Монтефиоре, также выдающийся ревнитель идей сионизма. По примеру этой бригады в 1904 году в Нью-Йорке было организовано Общество еврейских скаутов — «Манхеттен райфлз».

В числе доблестных евреев-офицеров британских вооруженных сил надо отметить майора гвардейской пехоты, сэра Альберта Сассуна, участника 38 сражений, за личную храбрость возведенного в ранг баронета. Полковник Генри Беннет, командир легкопехотной бригады, кавалер ордена Британской империи, геройски сражался и погиб в Южной Африке в 1897 году. Там же, в битве при Кимберлее, отличился командир Ланкаширского полка полковник Давид Гаррис, также кавалер ордена Британской империи.

На протяжении 30 лет принимал участие почти во всех современных ему боевых действиях британских войск полковник Пинхас Коуан, кавалер шести орденов. К числу выдающихся специалистов в области взрывчатых веществ того времени относится полковник Файзель Леон Натан — родной брат генерала Мэтью Натана, директор Британского порохового производства.

Значительным событием военной истории является англобурская война 1899–1902 гг., крупнейший конфликт на переломе веков, во время которого симпатии южноафриканских евреев были на стороне англичан, потому что буры-африканеры евреев притесняли, ставя в социальном и экономическом отношении в промежуточное положение между собой и неграми. Потому в ряды британской армии влилось более 2800 добровольцев из числа местных евреев, когда эта армия развернула операции в Африке. И эти волонтеры воевали храбро и активно, о чем в первую очередь говорит тот факт, что процент убитых среди евреев был намного выше, чем среди англичан. Известно, к примеру, что одним из первых в битве при Кимберлее пал, поднимая свой гренадерский батальон в атаку, майор Иошуа Норден. Полком в этом сражении командовал также полковник Марк Залман Гордон, умело маневрировавший и сумевший избежать потерь. Следует отметить также подполковника Леверсона, проявившего в этой войне выдающиеся способности и отличившегося в битве при Моддеривере.

Если не считать волонтеров в англо-бурской войне, то число офицеров-евреев в британских вооруженных силах начала XX века было сравнительно небольшим: в регулярной армии — 39, на флоте — 12. Тем более удивляет нас количество выдающихся личностей среди них. В то время в иррегулярных милиционных войсках империи служило еще 17 офицеров-евреев, но среди волонтеров их было значительно больше — 86. Однако гораздо больше офицеров-евреев было в британских колониальных войсках: в Канаде, Австралии, Новой Зеландии, Южной Африке, Индии и других служило более 90 военных этого ранга. И если прибавить к этому числу офицеров, служивших в вооруженных силах метрополии, то получится достаточно внушительная цифра — более 240 человек.

В дальнейшем это число растет, как и количество рядовых. Следует учитывать, что в то время в Англии не было обязательной воинской повинности. Тем не менее в 1902 году в королевском флоте служили 120 евреев, в армии — 550, в гвардейской пехоте — 800, в милиционных комплектованиях — 180, в колониальных войсках — более 500. Эти цифры составляют значительный процент еврейского населения Англии и намного выше того процента, который дает коренное население страны.

Необходимо отдельно остановиться на истории военных, происходивших из общины индийских евреев «Бени Исраэль», которые в течение всего XIX столетия поставляли верных и храбрых солдат в полки колониальной армии — сипаев. В 1869 году из этой сравнительно небольшой общины только в бомбейской армии служило 36 офицеров и 231 солдат и унтер-офицеров. Особой известностью пользовался командир бригады полковник Моисей Бенджамен, кавалер ордена Индийской Короны. Из этой же общины вышел и Вениамин Шалом Наго-укар, офицер туземной легкой пехоты, произведенный в генералы в 1884 году. Но всего больше прославился из всех военных выходцев общины «Бени Исраэль» сэр Рувим Данди Альтшуллер. Он поступил в армию в 1839 году простым солдатом, но уже вскоре за безграничную смелость был произведен в офицеры синайского полка, закончил штабной колледж в Сандхерсте, а затем весьма успешно продвигался по службе. Он был последовательно командиром полка и бригады, произведен в генералы, удостоен звания баронета, награжден орденом Британской империи 1-го класса.

В качестве весьма любопытного и весьма характерного для еврейской мобильности примера следует рассказать о международном воине-ландскнехте Рувиме Вентуре, родившемся в 1795 году. Он в 16 лет добровольно поступил в армию Наполеона, после его низложения подался в Персию, где нанялся в армию шахиншаха, был шеф-инструктором пехотных и артиллерийских частей. Проявил себя как умелый и храбрый военный специалист, за что шахиншах присвоил ему чин полковника. Однако после трех лет службы в персидской армии Рувим Вентура отправился в Индию; немного послужив в колониальных войсках англичан, он поступил в армию их ярого врага — раджи Ра-джинт Синга. У раджи он командовал соединением численностью в пять тысяч воинов, руководил обороной его столицы Лахора от английских войск и пал в разгар штурма этой крепости англичанами. Как видим, были в старину и такие евреи.

Глава 10 Италия

Начиная с 1848 года Италия была охвачена волной освободительного движения против австрийского гнета. Освободительные войны против владычества империи Габсбургов, походы Гарибальди привлекли в ряды итальянских патриотов немало евреев. Только в Пьемонтскую армию их записалось добровольцами 235 человек. В Тосканском батальоне этой армии, который прославился в битвах при Куртатоне и Монтана-ро, среди отличившихся особо отмечены солдаты-евреи из Пизы и Ливорно. Во время неаполитанского похода войск легендарного героя Италии Джузеппе Гарибальди в них доблестно сражались, по его же оценке, 260 добровольцев-евреев. В знаменитой «Тысяче из Марсалы» — отборном отряде Гарибальди, который, по сути, и решил судьбу независимости Италии, было 19 еврейских солдат.

Это тем более необычно, что еще в середине XIX столетия евреи во многих итальянских городах проживали, в сущности, в кварталах самых настоящих средневековых гетто, занимаясь традиционными для них делами — торговлей и ремесленничеством, весьма далекими от военного дела. Но в 1860 году, когда королевская армия триумфально вошла в Рим, что символизировало освобождение и государственную независимость страны, в ее рядах было уже более 300 евреев. А всего-то проживало тогда в этой стране около 36 тысяч, следовательно, каждая группа евреев численностью чуть более 110 человек выставила по одному солдату, причем этот воин был добровольцем. Это соотношение в 17 раз превышало такое же и среди коренных итальянцев.

Одним из первых известных нам евреев, ставших офицерами итальянской армии, был Энрико Гуасталло (1828–1903 гг.), получивший лейтенантские нашивки за выдающуюся храбрость в 1849 году. Он один сумел отбить атаку целого десятка австрийцев, совершив в рукопашной схватке с ними буквально чудеса физической силы в сочетании с непревзойденной ловкостью. Четверо из десяти были им убиты, и один захвачен в плен, остальные бежали. Вот вам и еврей из гетто! Потом он, уже в рядах прославленной гарибальдийской «Тысячи», командовал ротой, имея чин капитана.

Национальным героем Италии вплоть и до наших дней почитается капитан Энрико Сегрэ, который в сражении при Абба-Кориле в 1896 году со своим подразделением, будучи трижды ранен, до конца удерживал горный проход, пал в этом неравном бою, но задержал толпы абиссинцев, обеспечив итальянским войскам победу. Вряд ли найдется в самой Италии много евреев, которые знают, что этот легендарный национальный герой — их соплеменник. Его отец, Джованни Сегрэ, умер за два года до подвига, совершенного сыном. Он был известным в свое время военным деятелем, службу армейскую начал добровольцем в войне за освобождение Италии. Уже в 1870 году Джованни Сегрэ командовал артиллерийским полком, а в 1870-м был назначен начальником королевского арсенала в Турине и на этой должности получил генеральский чин. Это первый еврей в Италии, ставший генералом.

Следует отметить еще одного еврея, также достигшего генеральского чина в итальянской армии, но уже в XX столетии. Это — военный инженер Ахилл Коэн, активный участник кампании 1895 года в Абиссинии, которому в 1904 году был присвоен чин генерал-майора. Других евреев-офицеров, занимавших различные ответственные посты, но не достигших генеральских званий в сравнительно небольшой итальянской армии XIX века, было немало. Назову только некоторых: Роберто Сегрэ — член славной военной фамилии, Анджело Модема, Оскар Фано, Эрнесто Гирон, Атилио Падовани, Анхелио Арбиб, Цезаре Оваза, Самуэль Камило Артом и другие, все они выдвинулись на первые роли в годы Первой мировой войны. К началу XX века в итальянской армии на действительной службе состояли 204 офицера-еврея и еще 457 значились в резерве.

Рассказ об итальянских военнослужащих-евреях в XIX веке хотелось бы завершить историей Джузеппе Оттоленги, который родился в г. Саббионета в 1838 году, военную академию в Турине закончил в 1858-м. Он участвовал в австроитальянской войне и в 1860 году был прикомандирован к генеральному штабу, став первым евреем в его составе. Затем Оттоленги был назначен профессором Моденской военной академии, где читал курс военной истории, после чего его направили во Францию в качестве военного атташе. В 1888 году Джузеппе Оттоленги становится бригадным генералом, через несколько лет принимает командование пехотной дивизией, а уж в 1902 году он — корпусный генерал. В период 1902–1903 гг. генерал Оттоленги был назначен военным министром в итальянском правительстве. Он был, думается, первым евреем в истории Италии, который занял столь высокий пост. После падения кабинета министров Оттоленги, впрочем, в отставку не вышел и был назначен командиром первого армейского корпуса.

Глава 11 Пруссия

В этой стране, как и в других германских государствах, власти руководствовались средневековыми понятиями, не допускавшими, чтобы евреи носили оружие на государственной службе, как, впрочем, и в любом другом случае. Взамен военной службы от них требовали уплаты специального налога. Такое положение продолжалось до И марта 1812 года, когда эдиктом Фридриха-Вильгельма Третьего евреи были призваны на военную службу. Это положение было подтверждено документами во время освободительной войны. Король Фридрих-Вильгельм Третий выпустил манифест «К моему народу», в котором к защите отечества призывались все способные носить оружие граждане. И хотя евреи первоначально сомневались, относится ли этот призыв и к ним, но с тем большим энтузиазмом и решимостью они приняли участие в длившейся два года (1813–1815) освободительной войне.

Государственный канцлер фон Гарденберг дал такую оценку участия евреев в сражениях освободительной войны: «История нашей последней войны против Франции уже доказала, что евреи нашего государства своею сильной привязанностью к отечеству показали себя достойными гражданами. Молодые люди еврейской веры были соратниками своих христианских сограждан и являли примеры истинного героизма и удивительного презрения к опасностям войны».

И призванные на воинскую службу евреи в прусской армии служили с безупречной верностью. Известны имена 125 евреев, которые отличились в этой войне. Из них 20 человек были даже офицерами, а 16 офицеров-евреев за храбрые и умелые действия в военных кампаниях награждены Железными крестами. Всего же в то время (1812–1814) в прусской армии служили 343 еврея, из которых по рекрутскому набору числилось только 80, остальные были добровольцами. И их число все увеличивалось в ходе освободительной войны, так что к ее концу в прусской армии служили уже около 700 евреев-добровольцев.

Среди особо отличившихся есть в официальной германской военной истории упоминание об унтер-офицере 2-го кирасирского полка Лемане Коне, который в битве под Лейпцигом первым ворвался во французское каре, зарубил пять солдат, за что получил Железный крест. Не менее храбро сражался Леман Кон и под Ватерлоо и был награжден вторым орденом. Этот храбрый воин стал впоследствии родоначальником целой военной династии. Один из его сыновей в чине капитана участвовал в войне между Италией и Австрией в 1848 году, другой переселился в Лондон, поступил в британскую армию и был удостоен высокой награды за храбрость, показанную в бою под стенами Дельф в 1868 году.

Германская официальная военная история, несмотря на попытки фашистов скрыть их, содержит немало правдивых сведений о выдающейся храбрости и боевом мастерстве воинов-евреев.

Есть в этой официальной истории поистине удивительный рассказ об еврейской молодой женщине по имени Эстер Мануэль, которая так любила своего молодого мужа, ушедшего на войну с Наполеоном, что решила во что бы то ни стало разыскать его и воссоединиться с ним, даже в военное время. Для этого переоделась она в мужскую одежду и под именем своего брата Луиса Графемуса завербовалась во Второй Кенигсбергский уланский полк. Кто из моих читателей не слыхал о русской «кавалерист-девице» Надежде Дуровой? Думается, таких найдется немного — и книги написаны, и фильмы поставлены, и оперетта сыграна. Но вряд ли найдется много таких, кто слыхал бы о еврейке Эстер Мануэль, хотя она если и уступила в чем Дуровой, то разве что в известности.

Между тем Эстер сражалась геройски, первой бросалась в атаку, была дважды ранена, произведена в вахмистры, из рук самого фельдмаршала Блюхера получила Железный крест. Своего мужа она сумела отыскать в 1814 году в одном из прусских полков под стенами Парижа. Но только сутки смогли побыть молодые вместе, а на следующий день ее муж геройски пал в бою.

Отчаяние Эстер было так велико, она так горевала и убивалась над телом любимого, что это выдало ее пол. И вскоре уже вся прусская армия узнала, что славный храбрый уланский вахмистр — женщина, да к тому же — еврейка. Все были потрясены. С большими почестями, наградив ее деньгами, сам фельдмаршал Блюхер отправил Эстер Мануэль домой, в Ганау.

В освободительной войне добровольцем участвовал и Мено Бург, родившийся в Берлине в 1787 году. Он в 1813 году поступил в Бреславльский гвардейский полк, хотя его и не хотели принимать из-за еврейской национальности. Но он продемонстрировал такую поразительную меткость в стрельбе из ружья и пистолета, что покоренный полковник фон Заксенберг, командовавший этим полком, приказал зачислить Бурга. Это стрелковое мастерство отличало его и в боях, к нему прибавились и отвага, и умение дельно распорядиться в самый горячий момент боя. И Мено Бург был награжден Железным крестом и прямо на поле сражения произведен в лейтенанты.

По окончании войны он служил в Бреславльской крепости, самостоятельно изучал военное дело и считался наиболее подготовленным офицером крепостного гарнизона. Поэтому его и перевели в Данцигскую военную школу преподавателем, и он прославился там как превосходный знаток военной истории и тактики. Однако когда Мено Бург был представлен к капитанскому чину, прусский король Фридрих-Вильгельм Третий потребовал, чтобы он крестился, ибо, как написал на рескрипте монарх: «…во всей военной истории прусского государства не было еще примера, чтобы еврей достиг такого высокого чина». Но обер-лейтенант Мено Бург категорически отказался изменить вере предков, заявив в рапорте, что: «…за нее евреи и на смерть шли, не задумываясь, и любые муки принимали». И тогда король, тронутый, как написано им на рескрипте, «высокой гордостью непреклонного еврея, к тому же — отличного воина, потерять которого было бы ошибкой», подписал наконец указ о капитанском чине для Бурга. В 1848 году Мено Бург был произведен в майоры, награжден многими орденами, в том числе и самым высоким в Пруссии — орденом Красного орла.

Между тем и в дальнейшем производство еврея в офицеры или присвоение более или менее достойного чина натыкалось на непреодолимые препятствия. Еще хуже стало положение и на солдатской службе: было даже отказано евреям, раненным во время боевых действий, в праве на пенсию. Впрочем, в то время служба воинская еще не стала обязательною и об этом шли бесконечные прения в высоких кругах. Вскоре последовала революция 1848 года и служба евреев в армии была узаконена. Это, однако, не коснулось их производства в офицеры, в этот вопрос прусские нравы внесли на практике свои коррективы, в силу которых повышение евреев в чинах стало и в дальнейшем в Германии невозможным.

Эта позорная традиция была документально закреплена в кайзеровской армии. Было принято даже и специальное уставное положение, гласившее: «…офицер имеет право командовать только теми солдатами, которые по своему общественному положению ниже его или, по крайней мере, равны ему…» Ну естественно, предполагалось заведомо, что ниже еврея по своему общественному положению уже и быть нельзя. Поэтому в германской армии и на флоте евреев-офицеров не было, хотя евреи-солдаты и демонстрировали завидное мужество, сообразительность и верность воинской присяге. Во время франко-прусской войны 1870–1871 годов в прусской армии насчитывалось 4803 еврея. Из них 483 были ранены и убиты, а 42 — награждены Железными крестами.

В начале XX века в германских вооруженных силах служили уже 6400 евреев, но все они были солдатами, матросами и унтер-офицерами.

Глава 12 Польша

В начале XIX столетия польские эмигранты в наполеоновской армии сформировали свои национальные легионы, и полковник Берек Иоселевич немедленно вступил в один из них вместе со своим сыном Иосифом. Они доблестно сражались в двух итальянских кампаниях, не раз были ранены и стали настоящими профессиональными воинами. Берек перешел во французскую армию и в Пятом, а затем в Первом драгунских полках командовал эскадронами. Его старший начальник генерал Бертье весьма высоко ценил этого еврейского полковника и не раз отмечал его в приказах.

Во французской армии Берек Иоселевич оставался до 1809 года, но, когда Наполеоном было создано Варшавское герцогство, он и сын Иосиф сразу же возвратились на родину. К тому времени Берек был уже кавалером ордена Почетного легиона и двух польских орденов. Он был назначен командиром эскадрона польских улан, и, когда австрийские войска в 1809 году вторглись в пределы Польши, Берек со своим эскадроном немедленно выступил из Седлеца, где квартировал, в Люблин. У города Коцка Берек, ехавший впереди своего эскадрона, попал в засаду и погиб в неравной схватке с австрийцами. Его могила на холме и поныне известна в народе как холм Берека.

На собрании Государственного совета герцогства Варшавского его председатель граф Станислав Потоцкий почтил память этого героя словами: «…О храбрый Берек! За тебя отомстили врагам боевые товарищи, но что может вознаградить Отчизну? Она помнит прежние твои раны и битвы за нее, она вечно будет помнить, что ты первый дал своему народу пример возродившейся храбрости и воскресил образ его великих воинов, которых некогда оплакивали дочери Сиона!»

Сын и соратник Берека Иоселевича, Иосиф, в боях и походах получил 16 ран, участвовал в войне 1812 года против России и был награжден Золотым крестом ордена Почетного легиона. Когда 1831 году поляки вновь восстали за независимость своей страны, он, по примеру отца своего, обратился к польским евреям с воззванием, призывая их стать на защиту польской отчизны. Он писал: «…Вы должны быть благодарны Богу, который дает вам возможность проявить свои патриотические чувства… Пожертвуйте для Отчизны своими предрассудками, соберитесь под ее святыми знаменами. Утешьте тени бессмертных героев Маккавеев таким же самопожертвованием для Отчизны…»

Его идея об особом еврейском отряде, однако, не осуществилась, но почти во всех полках повстанцев служили евреи-добровольцы. Стоявший во главе Национальной гвардии А.Островский добился разрешения вступать в гвардию и евреям, при условии не носить бороды. Так как ортодоксальные евреи не решались сбрить бороды, то Островский учредил особый полк еврейской городской гвардии численностью 850 человек, куда принимались бородатые ортодоксы. В числе евреев — воинов Национальной гвардии было свыше 10 офицеров. Наряду с гвардией, евреи вступали в так называемую стражу безопасности — главным образом бедные слои: ремесленники и мелкие торговцы. Документы того времени подтверждают, что евреи — как гвардейцы, так и члены других вооруженных формирований — храбро дрались с русскими воинами и многие сложили головы в этих боях.

Глава 13 Голландия

Во времена наполеоновских войн евреи, проживавшие на территории нынешних европейских стран — Голландии и Бельгии, были на стороне французского императора. Так случилось, наверное, потому, что именно Наполеон по многим позициям уравнял евреев в правах с остальным населением. Имеется немало документальных свидетельств, что голландские евреи мужественно сражались под его знаменами. По приказу Наполеона было сформировано два так называемых Батавских полка, личный состав которых состоял из евреев. Впоследствии, когда Голландия стала суверенной страной, ее евреи так же доблестно воевали под знаменами своего короля.

Весьма неясные сведения об отношении к военной службе евреев в этой стране в XIX столетии дошли до нас. Евреи в Румынии тогда считались иностранцами. Однако этих «иностранцев» охотно принимали на военную службу. Получалось так, что только в армии евреи становились румынами. Это было закреплено законом 1868 года, где прямо сказано, что иностранцев в армию не принимают, за исключением евреев. Однако и в армии евреи не были приравнены во всех правах к румынским солдатам. К примеру, по закону 1892 года евреев запрещалось принимать в сельскую жандармерию, даже если они отслужили до этого полный срок в королевской армии. Евреев принимали на работу в военные госпитали только в качестве практикантов, но ни в коем случае не как врачей.

Хотя, по мусульманским верованиям, служба в армии является чем-то вроде религиозного акта и, следовательно, иудеям там служить не положено, они тем не менее в турецкой армии служили почти всегда. Правда, те, кто не служил, должны были платить налог, так называемый «харадж», составлявший в 1830 году при султане Махмуде Втором внушительную сумму — до 30 пиастров.

Однако в 1839 году новый султан Абдул Меджид своим фирманом провозгласил обязательность военной службы для всех немусульман, а в 1855 году отменил «харадж». Тогда же было объявлено, что немусульмане имеют право становиться офицерами и получать чины, вплоть до полковника. Надо сказать, что этим законом воспользовалось лишь небольшое число евреев, ввиду непреклонной позиции раввината Турецкой империи, запретившего евреям военную службу, из-за невозможности в этом случае полностью соблюдать все религиозные обряды и положения. Султан согласился с их доводами, но повелел вместо призыва еврея направлять в армию его заместителя-мусульманина или платить выкуп.

Тем не менее во время Крымской кампании в турецкой армии служили до тысячи евреев, в основном — добровольцы, но и часть русских пленных, потому что у турок их угнетали все же гораздо меньше, чем в России. Так, генерал Махмуд Садык-паша издал в 1855 году приказ, разрешавший евреям своего корпуса соблюдать все обряды, в том числе и субботний отдых, в той мере, в какой это не мешает интересам воинской службы. И солдаты-евреи сторицей отплатили своему генералу, прославившись храбростью и самопожертвованием во время защиты крепости Силистрия.

Не менее доблестно служили евреи, бывшие в составе турецкой армии во время греко-турецкой войны 1898 года, когда 42 волонтера-еврея были награждены султаном медалями за храбрость. Немалым по времени был период, когда евреи возглавляли медицинскую службу турецких вооруженных сил. Первым на этом посту был Амос Энрикес, 1812 года рождения, поступивший врачом на службу в 1839 году и уже вскоре ставший лейб-медиком султана. Впоследствии он возглавил всю военномедицинскую службу, провел в ней радикальные преобразования и получил титул паши-генерала.

Его сменил Элиас Коген, также лейб-медик султана, ставший начальником военно-медицинской службы и получивший генеральское звание и имя Элиас-паша. Знаменательно, что этот медик умело действовал как армейский командир. Когда в 1885 году в предместьях Константинополя был учинен грекоармянский погром, именно Элиас-паша решительно и беспощадно подавил его. Наконец, в 1910 году начальником всех турецких военных госпиталей стал полковник, впоследствии генерал, Модиано Эли-беи, как его называли в турецкой армии.

Из этих, сравнительно скупых и неполных, данных все же вполне очевидно, что и в XIX веке евреи, не имея собственного государства, даже землю, их народу не принадлежавшую, на которой довелось им жить, защищали, как воины — мужественно и умело. И этот век — век эмансипации и уравнивания евреев в правах, позволил им в гораздо большем масштабе, чем до него, доказать, что и в боевом мастерстве на всех уровнях руководства, и в личной доблести не уступали евреи ни христианам, ни мусульманам, ни язычникам.

Глава 14 Евреи в армии Соединенных Штатов Америки

Первым кораблем, на котором прибыли евреи в Северную Америку, был голландский бриг «Перебум» («Грушевое дерево»). И первым на землю Нового Амстердама, как называли тогда нынешний Нью-Йорк, сошел с него 34-летний Яков Барсимсон. Вот его, пожалуй, и можно назвать первопоселенцем еврейской общины Соединенных Штатов Америки. Произошло это событие в августе 1654 года. Следовательно, еврейская община Соединенных Штатов отметила свое 350-летие.

В те далекие времена Новый Амстердам был голландской колонией, и уже в следующем году из другой, голландской же, колонии Ресифе, находившейся в Бразилии, сюда прибыло еще 23 еврея. В Новом Амстердаме не было правительственных войск или полиции, и его жители сами выполняли обязанности войсковых подразделений и полицейских, совмещая это со службой в городской страже. Однако после прибытия евреев и создания их небольшой общины магистрат города постановил: «Евреев, как слабодушных, трусливых и ненадежных людей, от несения службы в городской страже освободить, обязав их, взамен этой службы, выплачивать специальный налог». Но первый поселенец, Яков Барсимсон, категорически отказался платить этот налог и настоял на своем участии в службе городской стражи. И, как отмечают старинные записи городской хроники Нью-Йорка, служил Яков вполне достойно, надежно и нетрусливо, наоборот — не раз дрался он с индейцами и шайками разбойников, проявляя при этом недюжинную отвагу. Таким образом, первым евреем-солдатом на американской земле стал Яков Барсимсон.

Через десять лет английские королевские войска изгнали голландцев из Нового Амстердама и эта территория стала колонией Великобритании. Тогда и переименован был Новый Амстердам в Нью-Йорк. И более столетия над ним, да и над всей Северной Америкой, развевался «Юнион Джек», как в просторечии называют флаг британской короны. После так называемого «бостонского чаепития», в 70-х годах XVIII века, разыгрались на этой территории революционные события, и в 1775 году началась Война за независимость.

И с первых же схваток в этой войне приняли активное участие и те немногие евреи, что жили здесь и, по вековечному обычаю народа нашего, считали землю своей диаспоры своей родной землей, которую надо защищать так же отважно, как защищали бы они землю Эрец Исраэль. К сожалению, до наших дней дошло немного сведений о евреях — воинах Континентальной армии. Всего известны имена только 46 человек, среди них — и это весьма знаменательно — 26 евреев-офицеров.

Первым в этой славной когорте надо назвать Исаака Франка, о котором в документе президента Вашингтона сказано: «…он отличался от прочих не только большой смелостью, но и весьма трезвым умом и был поэтому очень хорошим командиром». Исаак Франк вступил в ряды борцов за независимость Соединенных Штатов добровольно, когда ему было всего 17 лет. В одном из сражений он попал в плен к англичанам, но сумел бежать и вновь присоединился к Континентальной армии. Воевал он в одном из пенсильванских полков, за личное мужество уже вскоре был произведен в офицеры и постепенно дошел до полковничьего чина, который получил, будучи командиром этого полка. В дальнейшем полковник Исаак Франк был тяжело ранен в битве у Камдена и после выздоровления стал одним из ближайших помощников президента генерала Джорджа Вашингтона.

Другой полковник — еврей Давид Франке — долгое время был начальником штаба у генерала Арнольда, командовавшего одним из корпусов Континентальной армии. Когда же Арнольд перебежал к англичанам, полковник Франке принял командование корпусом и успешно руководил им до назначения нового командира. В первых же битвах за независимость доброволец Соломон Буш был произведен в лейтенанты за храбрость. В июне 1779 года он становится капитаном, о чем в приказе сказано так: «…Господин Соломон Буш производится нами в капитанский чин с выдачей ему патента потому, что показал себя весьма мужественным, а также умелым и вполне достойным командиром». Менее чем через год Буш становится майором, а в битве при Бронфайне он уже полковник, командир пехотного полка, но вскоре был смертельно ранен и скончался прямо на поле боя.

Рассказывая об участии евреев в Войне за независимость, необходимо особо подчеркнуть, что в то время в Северной Америке проживало их немногим более 2,5 тысяч, но в войне участие принимали почти 600 человек, то есть практически все пригодные к военной службе мужчины. Из тех далеких времен дошли до нас имена наиболее выдающихся офицеров-евреев: майоров Льюиса Буша, Бенджамена Ноаха, капитанов Исаака Израиля, Джейкоба де Леона, Джейкоба Мойзера, лейтенантов Эзекиеля Сэмпсона, Абрахама Сейксиза, Сэмюэля Бенджамина, Аарона Бенджамина, Эммануэля де ла Мотта.

Один из этой доблестной когорты, Филлип Мозес Русель, был офицером, руководившим медицинской службой войск генерала Джорджа Вашингтона в Пенсильвании. Он был тяжело ранен на поле боя, но, поправившись, немедленно вернулся к исполнению своих обязанностей. И, как видно, справлялся с ними весьма неплохо, так как был отмечен специальной благодарностью Конгресса за добросовестную службу американскому народу.

Бенджамен Нонес, доброволец Чарльстонского полка, из рядовых быстро выдвинулся в офицеры, за годы войны он прошел славный путь до майора Пенсильванской национальной гвардии, выделялся личной храбростью и твердостью в выполнении самых сложных боевых задач. Он сформировал целый полк, в котором было немало по тем временам евреев, и командовал им, потому полк и прозвали в войсках «легионом Нонеса». Командир, которому подчинялся Нонес, а это был знаменитый генерал Де Калб, докладывая Вашингтону о результатах битвы при Камдене, особо отметил мужество и решимость майора Нонеса и доблесть капитанов — евреев Джейкоба де Леона и Эммануэля де ла Мотта. Другой еврей, Ричард Лутинггон, прославился как командир им же сформированной роты, в которой было 16 евреев и которая выделилась особенным упорством в оборонительных боях.

Известно также и о том, как честно и храбро защищали свою молодую страну еврейские солдаты Мордехай Шефтол, Филипп Минис, Джейкоб Кохен, также специально отмеченные благодарностью по решению конгресса. Из Англии перед войной приехал в Америку член большой, очень известной и богатой еврейской семьи сефардов Френсис Сальвадор. Он был даже избран в Конгресс от Южной Каролины, но простым солдатом добровольно вступил в войска генерала Вашингтона. Его очень любили в армии за беззаветную храбрость и большую щедрость. Вскоре, однако, в тяжелом бою Френсис Сальвадор был ранен. В лазарете, когда он очнулся, первыми словами его были: «Скажите, Бога ради, победили ли мы в этой битве?» — и, услышав утвердительный ответ, Френсис прошептал, умирая: «Хвала Господу за нашу победу, я иду к Нему радостный». Слова героя-еврея высечены на мемориальной стеле, воздвигнутой в его честь в городе Чарлстоне в 1850 году.

Есть и еще один, очень известный памятник, он сооружен в Чикаго. Рядом с генералом-президентом Джорджем Вашингтоном стоит Хаим Соломон, польский еврей, который жил во время революции в Филадельфии и с 1778 года являлся главным банкиром Континентального правительства. Но займы свои он представлял всего лишь под полпроцента годовых, в то время как остальные банкиры Америки ни доллара не дали бы меньше, чем за пять процентов. И в воздаяние — был он разорен.

С начала войны за Независимость в рядах 3-го Нью-Джерсийского полка сражался Иосиф Блумфельд. После ее окончания он был капитаном и продолжил армейскую службу. К началу второй войны с Англией в 1812 году он был полковником и вскоре за выдающиеся боевые заслуги был произведен Континентальным конгрессом в бригадные генералы. Итак, первым генералом-евреем в армии Соединенных Штатов Америки был Иосиф (Джозеф) Блумфельд. Ему было поручено формирование войск в четырех военных округах: Нью-Йорке, Пенсильвании, Нью-Джерси и Делаваре, но он стремился на поле боя, участвовал во всех войнах и конфликтах, которые вела его страна, и погиб первый генерал-еврей в 1823 году.

В последующих войнах: в Техасе — 1836 г., в Мексике -1846-й — количество военнослужащих-евреев в американской армии уменьшилось количественно, но в процентном отношении составляло 5,4, в то время как соотношение неевреев в армии к общей численности населения не превышало 4 процентов. Знаменательно, что почти все офицеры-евреи, воевавшие в Войне за независимость, остались в армии и участвовали в войнах, которые она вела. И по-прежнему воевали они вполне профессионально, что подтверждают сохранившиеся документы тех времен. К примеру, в мексиканской войне особо отличился кавалерийский командир полковник Леон Дайер. Великолепный наездник и отчаянный рубака, он тем не менее проявлял вполне зрелую самостоятельность и твердость при решении боевых задач, берег своих кавалеристов, и его полк имел значительно меньшие потери, чем другие. Учитывая заслуги Леона Дайера, Конгресс присвоил ему звание бригадного генерала. Таким образом, Леон Дайер стал вторым генералом-евреем армии Соединенных Штатов Америки.

В войне с Мексикой участвовал и один из самых известных флотоводцев Америки в XIX веке. Звали его Урия Филлипс Леви. Он родился в 1792 году, 14-летним парнишкой стал юнгой на военном корабле, а в 18 лет был уже подштурманом на фрегате. Лейтенант Леви отличался не только смелостью, но и величайшей дерзостью уже в войне с Англией. В 1813 году он командовал бригом «Аргус». Удивления достойно и в наше время, когда читаешь в отчете командующего флотом, что этот бриг всего лишь за год потопил 21 британский военный и торговый корабль. А три захваченных лейтенант Леви довооружил и, сформировав собственную каперскую эскадру, продолжал успешно охотиться за английскими судами. Однако специально выделенный линейный корабль «Пеликан», по пушечному вооружению втрое мощнее, чем «Аргус», в неравном бою потопил этот бриг, а сам Леви, раненый, был захвачен в плен и почти два года протомился в британской тюрьме.

Потом, когда он был освобожден и приступил к своим обязанностям на военном флоте Америки, один из офицеров оскорбил его, сказав нечто унижающее Леви как еврея. И Урия тут же влепил ему пощечину и вызвал на дуэль, где и убил оскорбителя. Но, не разобравшись, его обвинили в убийстве, исключили из флота, судили и приговорили к тюремному заключению. Впрочем, по личному указу президента вскоре было проведено дополнительное следствие, Леви оправдали, освободили из тюрьмы и вернули на флот.

А этому отважному морскому волку и не нужно было иного — только море, корабль и бой с врагом. И благодаря своему мужеству, безграничной храбрости и военно-морскому мастерству он побеждал сильнейших противников и успешно продвигался по службе. Был произведен в коммодоры, тогда такое звание приравнивалось к адмиральскому. Продолжительное время Урия Леви командовал группой кораблей Соединенных Штатов в Средиземном море. И в этой должности он проявил себя не только как доблестный полководец, но и умелый, прогрессивный администратор. В числе проведенных им реформ одна, за которую Леви и поныне чтут американские военные моряки, это — отмена любых физических наказаний для матросов. На памятнике в Нью-Йорке высечено: «Адмиралу Урия Филлипсу Леви — отцу закона об отмене варварского обычая физических наказаний в Северо-Американском флоте».

В 1862 году он возвратился в Штаты, где вскоре и умер. Он похоронен в Нью-Йорке, на еврейском кладбище «Шериф Исраэль». Такова краткая история этого выдающегося флотоводца, борца за права человека, за честь и достоинство еврейского народа.

Известны и другие имена евреев, отличившихся в войне с Мексикой в 1846 году, их 12, все они — офицеры. Среди них особо отмечен полковник Давид де Леон, впоследствии главный хирург американской армии, дважды награжденный высокими отличиями американского Конгресса. Выдающимися боевыми качествами прославился командир фрегата Джон Андронике, в неравном бою потопивший многопушечный боевой линейный корабль мексиканцев и произведенный в чин коммодора. В той же войне храбро и профессионально сражался полковник Беньямин Натан, впоследствии военный адъютант губернатора Нью-Йорка. Уйдя в отставку, он до самой смерти был президентом нью-йоркской еврейской общины «Шериф Исраэль».

Евреи принимали деятельное участие и в других войнах, которые вела их страна в первой половине XIX века. В сравнительно небольшой континентальной армии Америки в это время было более 20 офицеров и 100 солдат-евреев. И многие из них заслужили честь быть занесенными в анналы военной истории страны. Кроме тех, о ком уже рассказано, находим и выдающегося знатока военного дела майора Альфреда Мордехая, автора многочисленных работ и капитальных трудов по артиллерии, баллистике и пороховым составам. В конце столетия он служил в должности начальника главного федерального арсенала в штате Массачусетс.

Одним из передовых морских командиров того времени, который умело сочетал в боевых действиях парусное вооружение с использованием на кораблях паровых машин, был капитан Леви Майер Гарби. Его военный формуляр полон описаний блестящих побед над вражескими кораблями и мониторами, намного превосходившими его пакетбот тоннажем и пушечным вооружением. Немало лихих стычек, дерзких рейдов занесены в офицерские служебные формуляры командиров кавалерийских эскадронов капитанов Исаака Исраэля и Яакова Мозера.

Перехожу к крупнейшему событию военной истории вообще, и особенно американской военной и социальной истории — Гражданской войне 1861–1865 годов, или, как ее еще называют, — войне между Севером и Югом. В этой войне за отмену рабства негров выступал Северный союз штатов, или аболиционисты, во главе с президентом Авраамом Линкольном. Против них была коалиция южных штатов, объединившихся в так называемую Конфедерацию, стоявшую за сохранение рабства и стремившуюся обрести государственную независимость, отделившись от Севера. Президентом отколовшихся штатов был избран Джефферсон Девис.

Здесь нет необходимости разбирать подробно течение этой войны и ход даже основных ее сражений. В задачи настоящих очерков входит проследить участие евреев Америки в ходе событий войны, подчеркиваю — военных событий, военного участия. Задача усложняется тем, что евреи были в рядах обеих противостоящих сторон. Они, как и все американцы, разбившись на две партии и, соответственно, две армии, сражались друг против друга. И в обоих случаях делали это вполне профессионально и добросовестно. Хотя в большинстве своем еврейские военачальники на той и другой стороне не заканчивали военных академий или школ, а получили свои знания и опыт в ходе Гражданской войны. Это, впрочем, справедливо не только для евреев. Гражданская война потребовала развертывания невиданных для того времени в Америке армий, и наличного количества кадровых офицеров, естественно, не могло хватить. Поэтому сплошь и рядом становились в строй и возглавляли подразделения и части люди сугубо штатские. Так что евреи в этом смысле не были исключением.

По статистическим данным того времени, из 31 миллиона жителей Соединенных Штатов евреев насчитывалось около 147 тысяч. Мобилизационные нормативы XIX века считали годными для военной службы во время войны не более трех процентов населения данной страны. Таким образом, евреи должны бы выставить около 4500 человек. Между тем в войсках обеих сторон насчитывалось 7879 евреев, во всех чинах — от рядового солдата и до генерала. Генералов было 9 (старшим в чине являлся генерал-майор северной армии Фредерик Ной-флер из Индианополиса), 18 полковников, 8 подполковников, 41 майор, 205 капитанов, 325 лейтенантов. Вместе с врачами — 719 человек (в том числе 11 на флоте) офицеров и генералов на 7160 солдат — совершенно нормальное соотношение по тем временам, с некоторым, правда, превышением числа офицеров: 1 к 10 при норме 1 к 15.

И хотя в подавляющем большинстве они прежде не имели никакого отношения к военному делу, все же воевали эти евреи вполне доблестно и честно. Высшую награду Соединенных Штатов — медаль Почета американского Конгресса — получили 6 евреев. И немало из них сложило свои головы в боях. Только на кладбище «Сайресс-Пилл» захоронено 500 еврейских воинов и воздвигнут памятник в их честь.

Необходимо хотя бы кратко остановиться на наиболее известных евреях, участниках Гражданской войны. Начну с северян, на чьей стороне сражался Леопольд Блуменберг, родившийся в Бранденбурге (Пруссия) в 1827 году и начавший свою военную карьеру как солдат прусской армии. В ней он за подвиги в боях во время войны с Данией был произведен в лейтенанты, но антисемитизм, свойственный прусским офицерам, вынудил Леопольда эмигрировать в 1854 году в Балтимор, где он стал бизнесменом, и довольно успешным.

Несмотря на это, в начале Гражданской войны он вступает в армию северян. Блуменбергу сразу же присваивают капитанский чин, и он принимает активное участие в формировании 5-го Мерилендского полка. Он командует одним из его батальонов. В нем сразу проявился кадровый прусский офицер, поэтому он уже вскоре принимает в командование свой полк и производится в чин полковника.

Под его командой 5-й Мерилендский полк отличился в бою у Хемптон-Роуд и в ходе всей кампании как часть Мендсфилд-ского корпуса. В битве при Апжентем полковник Блуменберг был тяжело ранен. Когда он поправился, в 1863 году его в числе наиболее выдающихся командиров вызвали к президенту. Он очень понравился Аврааму Линкольну, который о нем писал: «…Этот коренастый бородатый еврей-полковник, судя по всему, не боится и самого дьявола, такому можно доверить любое предприятие». И президент назначил Блуменберга военным губернатором Мериленда, вскоре ему был присвоен чин бригадного генерала. Блуменберг успешно справился со своей задачей и сделал Мериленд твердыней северян. В губернаторской должности он пробыл два года. Затем был военным уполномоченным президента Эндрю Джексона.

Леопольд Блуменберг всю жизнь был правоверным иудеем. Уволившись в отставку, он стал членом Синайской конгрегации Балтимора, президентом организации охраны и еврейской помощи сиротам. Умер в 1876 году и похоронен на еврейском кладбище Балтимора.

«Атакующим полковником» в армии северян прозвали командира 50-го Нью-Йоркского полка, который он сам, в сущности, и сформировал из добровольцев. Это был нью-йоркский еврей Филипп Иохимсон (1827–1890). Около половины личного состава полка составляли также нью-йоркские евреи, и дрались они отчаянно, превосходя в дерзости своих христианских товарищей. Да и командир не отставал от единоверцев в лихости, предпочитая атаковать даже тогда, когда противник был явно сильнее. Особо прославился Иохимсон со своим полком при штурме Нового Орлеана, когда лично вел штурмовые колонны, был ранен, но остался в строю, продолжая командовать. В конце войны Филипп Иохимсон был произведен в бригадные генералы.

На стороне северян воевал также выдающийся артиллерист Альфред Мордехай. Он закончил в 1859 году военную академию Вест-Пойнт, в Гражданской войне дослужился до майора, полковником стал уже после нее, в 1891 году, бригадным генералом — в 1897 году, прослужил в армии Соединенных Штатов 40 лет — срок для нее небывалый! — и умер в 1920.

В американской военной истории отмечены, как выдающиеся, заслуги филадельфийского еврея Макса Фанштейна, тоже кадрового офицера, который в начале Гражданской войны был капитаном. Он командовал батареей 2-го Филадельфийского полка, а потом стал командиром 27-го пехотного в чине полковника. Его полк имел славу самой неустрашимой войсковой части в армии генерала Гранта, и славу эту полк в значительной мере заслужил благодаря мужеству и решительности своего командира. Не было такого, самого опасного и рискованного дела, за которое не взялся бы без колебаний полковник Фанштейн и которое бы он не выполнил успешно. Вскоре после войны он был произведен в бригадные генералы, еще долго служил и умер в 1907 году.

Одним из самых опытных и дельных военачальников был Фредерик Нойфлер, который свою военную карьеру начал в 79-м Индианаполисском волонтерском полку командиром роты. С этим полком он и воевал в армии генерала Шермана, в 1863 году принял полк и был произведен в чин полковника. За высокое мужество, проявленное в битве при Чаттануга, отличное командование полком и неукоснительное выполнение плана боя, Конгресс Северных Штатов присвоил Нойфлеру чин бригадного генерала, а незадолго до конца войны — генерал-майора.

Командир 31-го Нью-Йоркского полка Леопольд Соломон Нейман родился в 1835 году, а погиб в 1863-м, от роду в 28 лет, в чине бригадного генерала — одного из самых молодых в северо-американской армии. Это и все, что удалось о нем узнать. К сожалению, кроме имени и чина, почти ничего не известно также о командире 27-й Пенсильванской бригады, филадельфийском еврее, бригадном генерале Максе Эйнштейне. Ненамного подробней можно рассказать об Эдварде Соломоне, в 26 лет командовавшем пехотным полком. Он был известен своей смелостью и боевым мастерством в решающей битве при Геттисберге и стал бригадным генералом в 29 лет. В 1870–1874 годах Эдвард Соломон был военным генерал-губернатором Нью-Йорка.

Многие не столь высокопоставленные офицеры-евреи внесли тем не менее немалый вклад в военные усилия северян. Из них следует в первую очередь назвать Эдмунда Луи Грея, 23-летнего артиллерийского капитана, который провел коренное усовершенствование артиллерийских систем, за что получил высокие награды Конгресса. Франк Маркс Эттинг пошел в армию добровольцем, простым пехотинцем, но к концу войны уже командовал пехотным полком, имея чин полковника. Морской офицер лейтенант Эдвард Теодор Минис, командир канонерской лодки, прославился потоплением многопушечного бронированного монитора южан.

Активное участие в Гражданской войне приняли нью-йоркские евреи, все они воевали на стороне сторонников освобождения негров — аболиционистов-северян. В книге Симона Вольфа «Американский еврей как солдат и гражданин» названы имена 1096 нью-йоркских евреев, которые пошли добровольно в ряды формировавшихся в городе полков. Из этого числа 21 человек достиг чинов подполковника и полковника, трое стали бригадными генералами, а более ста удостоены наград президента и Конгресса.

Об одном из них следует вспомнить и рассказать особо. Это солдат Исидор Кохен, человек несгибаемого мужества. В результате тяжелого ранения у него была ампутирована нога, но он добился разрешения вернуться в строй и доблестно воевал до самого конца войны. Исидор Кохен и герои битвы при Вайлднессе солдаты-евреи Леопольд Карпилис, Абрахам Кохен, Бенджамен Леви, Генри Неллер, Исаак Гауз и Дэвид Урбански были удостоены самой высокой награды Соединенных Штатов — медали Почета Конгресса.

Гражданская война, как это и свойственно конфликтам такого типа, разделила не только жителей вообще Соединенных Штатов — она развела по разным лагерям и еврейское население страны. Нередко получалось и так, что брат воевал против брата, отец — против сына. Абрам Джоунс был сенатором от Иллинойса, близким другом президента Авраама Линкольна. Из пяти его сыновей воевали двое. Эдвард Джоунс был капитаном во 2-м Иллинойском полку северян, а его родной брат майор Чарльз Джоунс служил в кавалерийском полку южан. И он попал в плен, содержался под стражей. В это время заболел его отец — сенатор. И, чувствуя приближение смерти, обратился к своему другу президенту Аврааму Линкольну с просьбой — разрешить его сыну Чарльзу, военнопленному, проститься с ним. И президент, который знал Чарльза еще ребенком, под честное слово офицера, что не возьмет больше в руки оружия, приказал вообще выпустить его на свободу.

Тем не менее фактом является, что в рядах армии южан сражалось более двух тысяч евреев, солдат и офицеров. Все они тоже вполне честно и отважно боролись за отделение своей Конфедерации от Северо-Американского союза, за то, чтобы рабство для негров было сохранено. Они вполне искренне считали, что освобождение негров преждевременно, что они пока весьма далеки от цивилизации и освобождение от рабства обернется бедою и для всего населения Америки, да и для самих же негров.

И в этом своем убеждении евреи-южане были настолько тверды, что не только охотно вступали в войска конфедератов, но и шли на существенные материальные жертвы. Показателен в этом отношении поступок Эдвина Уоррена Моиза, который распродал все свое немалое имение и имущество в Южной Каролине, собрал более 10 000 долларов (сумма, по тем временам, весьма значительная), сформировал кавалерийский эскадрон и на свои деньги полностью его вооружил и экипировал. Ему был присвоен чин майора, и он командовал своим эскадроном вплоть до битвы при Геттисберге, когда был тяжело ранен и навсегда выбыл из строя.

Одну из ключевых позиций в верховном руководстве конфедератов занимал Бенджамен Иехуда Леви, родившийся в 1811 году, сенатор от штата Луизиана. Когда на Конгрессе южных штатов решался вопрос об отделении от американского союза, он первым подал за это голос, голосовал также за конституцию Конфедерации и за военные действия против Севера. Президент Конфедерации Джефферсон Девис назначил Леви главным прокурором, а затем — секретарем военного департамента, собственно — военным министром. В 1862 году Бенджамен Леви становится государственным секретарем Конфедерации и возглавляет внешнеполитическое ведомство вплоть до 1865 года, когда южане потерпели окончательное поражение.

Конфедерация по площади занимала гораздо меньшую территорию, и евреев проживало там намного меньше, чем на Севере. Этим и объясняется, что евреев в армии южан было гораздо меньше, в частности офицеров — всего 23 человека. Среди них военачальниками высокого ранга были буквально единицы, в отличие от армии северян. Вместе с тем и на Юге офицеры-евреи воевали вполне профессионально и храбро, почти все они были награждены за боевые заслуги.

Один из этих евреев, Бенджамен Франклин Джонас, двадцатилетний капитан, командир артиллерийской батареи, был дважды ранен, но не покинул позиции своих пушкарей. О том, что это был достойный и заслуженный гражданин, пользовавшийся доверием и уважением сограждан, свидетельствует хотя бы его избрание в Сенат от штата Луизиана после войны, в 1873 году.

Абрахам Чарльз Майерс, в свое время окончивший Вест-Пойнт, участвовал в мексиканской войне. В ходе Гражданской — он стал полковником в армии конфедератов. Бывший прусский капрал Адольф Проскауер в чине майора командовал батальоном в знаменитом сражении под Геттисбергом. Героями среди южан стали беженцы из Германии Мейер Швабакер и Теодор Кон.

Известны по крайней мере два еврея, занимавшие высокие посты в армии южан. Один из них — Давид Камден де Леон (1813–1872), возглавлял во время войны военно-медицинскую службу. Другим был Адольф Мейер, которому в начале Гражданской войны было всего 20 лет. Он поступил в полк добровольцем и вскоре, за проявленную в боях смелость и хладнокровие, был произведен в лейтенанты. К концу военных действий 23-летний Адольф Мейер уже славился как наиболее решительный и умелый из всех командиров полков армии южан и был произведен в чин бригадного генерала. Он стал, таким образом, самым молодым генералом в армии того времени, перещеголяв даже Соломона Неймана из армии северян.

Как видим, евреи смело и доблестно сражались в армиях обоих лагерей. Намного больше их было в армии аболиционистов, ввиду большего количества еврейского населения, особенно в Нью-Йорке, и они ничем не запятнали чести и достоинства еврейского имени в боях. Более 500 евреев пали в этой войне — около семи процентов воевавших на стороне северян.

Тем не менее в истории Гражданской войны отмечены и, к сожалению, не единичные случаи прямого антисемитизма, или, как говорят в Америке, «джюдафобии», на стороне аболиционистов и конфедератов. В книге Бертрана Корна «Американские евреи и Гражданская война», изданной в 1951 году, этому вопросу уделено почти две трети текста.

Приведу здесь только один, но весьма характерный, пример, относящийся к северной стороне, то есть к той, где евреи воевали в сравнительно большом числе, проявляя и мужество, и умение, казалось бы, ничем не заслуживая вражды со стороны христиан. Тем не менее командующий войсками северян генерал Улисс С.Грант в декабре 1862 года издал приказ, согласно которому все евреи в Кентукки и Теннесси подлежали немедленному выселению с мест своего постоянного жительства и депортации на север. Генерал обвинил евреев в том, что они снабжали армию южан продовольствием и другими товарами.

Бесспорно, у генерала Гранта были доказательства по нескольким случаям такого рода операций и сделок. Но бесспорно также, что подобные же сделки и операции он мог бы в значительно большем количестве обнаружить и среди христиан этих же штатов. Однако приказ генерала Гранта касался только еврейского населения.

Еврейская община Северного союза штатов с большим негодованием восприняла этот антисемитский выпад бравого генерала. Была организована широкая и активная кампания протеста, особенно в нью-йоркских газетах и вообще в Нью-Йорке, где искони проживала большая и влиятельная еврейская община. Кампанию возглавил Цезарь Х.Кейскель, который сумел добиться аудиенции у президента и правдиво изложил ему обстоятельства дела. Реакция Авраама Линкольна была немедленной и справедливой. Он тут же издал директиву, в которой объявил строжайший выговор генералу Гранту и обязал его без промедления отменить свой приказ и вернуть изгнанных евреев на прежнее местожительство. Что и было исполнено неукоснительно.

Показательна в этом же плане история капеллана Арнольда Фишеля. Капелланы — священнослужители в войсках, — как правило, приравниваются к офицерам, в некоторых армиях и чин имеют офицерский, носят военную форму и соответствующие знаки различия. В американских вооруженных силах капелланы были только христианского вероисповедания, в основном протестантского толка. Но Арнольд Фишель был избран иудейским капелланом в Пенсильванском полку, более трети личного состава в нем состояло из евреев. Однако когда Фишель прибыл в полк и хотел приступить к выполнению своих обязанностей, то командир части ему в этом воспрепятствовал.

И снова еврейские община и газеты организовали широкую кампанию протеста против этой несправедливости. К президенту поступило множество петиций из еврейских общин, писем и телеграмм от отдельных граждан, вся печать интенсивно обсуждала случай с капелланом Фишелем, критикуя военные власти. Наконец Авраам Линкольн распорядился вызвать этого раввина к нему для беседы. Она состоялась весной 1862 года, и президент убедился, что требования еврейской общины полностью соответствуют Конституции. Он все же внес вопрос на рассмотрение Конгресса, и уже в июле того же года был принят закон, по которому еврейские капелланы приравнивались к христианским по всем позициям военной службы. С тех пор и до наших дней существует служба еврейских капелланов в американских вооруженных силах. В военной атрибутике имеются две эмблемы, которые носят капелланы: христианская и иудейская. Последняя изображает Скрижали Завета. Спустя два месяца после принятия закона к регулярной службе приступил первый войсковой иудейский капеллан раввин Джейкоб Френкель. Надо сказать, что именно иудейские капелланы ввели традицию, по которой капеллан может принимать и непосредственное участие в боевых действиях. И первым капелланом, который сражался как простой солдат, был раввин Фердинанд Сарнер.

Уместно рассмотреть здесь, какие возможности во времена Гражданской войны были предоставлены евреям для соблюдения обрядов и ритуалов своей веры. Эти обряды и установления требуют ведь от верующего соблюдения немалого числа запретов, а для солдата, особенно в военное время, выполнить все это весьма непросто, и прежде всего — ключевые требования, диктуемые Торой, все, что относится к строгому соблюдению кошерности пищи и всех канонов субботнего отдыха.

В военной истории Соединенных Штатов особо отмечен случай с рядовым Рубеном Эйтингом, который в Войне за независимость был солдатом Мерилендского полка. В одном из боев он был захвачен в плен англичанами. Будучи в плену, Эй-тинг категорически отказывался есть свинину, а блюда из нее как раз и были основной пищей для военнопленных. Страдая от систематического недоедания, он вскоре заболел и умер. Но не только англичане для военнопленных — в самой армии генерала Вашингтона и для своих же рядовых солдат о ритуальной пище заботились не больно-то. Тогда раввинский совет города Нью-Йорка обратился к командованию Континентальной армии с просьбой принять возможные шаги для того, чтобы обеспечить военнослужащих-евреев кошерной пищей.

Тем не менее тот же раввинский совет, а нью-йоркская еврейская община изначально была самой большой, самой богатой и самой влиятельной в Америке, постановил, что в случае, если солдат попадает в плен или по другим обстоятельствам не может отыскать кошерной пищи, то ему разрешается употреблять и другую, некошерную. Там же был тогда решен вопрос, может ли солдат-еврей сражаться в субботу или в праздничные дни, и такое разрешение было ему дано.

В качестве прецедента был принят случай, когда еще в 1777 году солдат-еврей Харт Джейкобе попросил командира освободить его от несения караульной службы в субботу, и этот вопрос был доведен до Комитета Спасения, исполнявшего в те времена роль правительства в Америке. Комитет постановил, что такое вполне допустимо, при условии, что вахта будет отбыта в непраздничные для евреев дни. В свою очередь, тогда же еще раввинский совет санкционировал и нарушение евреем канонов субботнего отдыха и праздничных ритуалов солдатами-иудеями, если речь идет об их участии в боевых действиях для защиты страны.

Еврейская община на протяжении XVIII–XIX столетий принимала самые серьезные меры, чтобы дать возможность верующим солдатам исполнять даже и во время военной службы все религиозные предписания, запреты и обряды. То же было и во время военных действий Гражданской войны. Газеты 1862 года сообщали, что еврей-полковник Иосиф Грюн, командовавший пехотным полком, при активной поддержке президентов синагог Бостона и Нью-Йорка сумел наладить снабжение мацой, ритуальными свечами и менорами не только всех воинов-евреев своего полка, но и евреев из других частей армии генерала Шермана. Он же, когда был ранен и находился на излечении в госпитале, в праздник Йом Кипур, вместе с другими евреями совершил все положенные обряды, прочел все молитвы, и они не прервали традиционного ритуала, несмотря на начавшийся вражеский обстрел.

Соблюдение иудейских традиций имело место и в армии южан. Один из храбрейших в своем полку солдат, Исаак Глайз-ман, все четыре года войны употреблял исключительно кошерную пищу. Он изготовил и всегда носил в ранце два ящичка для разделения пищи, как этого требует Закон. Раввин Митчел Бетчер обратился к командующему армией южан генералу Ли с просьбой о разрешении всем солдатам-евреям собраться в ричмондской синагоге для празднования Рош Ха-Шана. И, несмотря на достаточно сложную оперативную обстановку, генерал Ли такое разрешение дал.

Отгремели сражения Гражданской войны — крупнейшей в XIX столетии, прошло 33 года, и вспыхнула новая — с Испанией. В ней приняло участие более пяти тысяч евреев, значительная часть которых была добровольцами. Большую роль в той войне сыграл военно-морской флот Соединенных Штатов, в котором служили 27 офицеров-евреев. В их числе был один из первых выдающихся флотоводцев-евреев Америки Адольф Марике. Он родился в 1864 году, в испанской войне был командиром одного из первых броненосных кораблей «Мойн», а затем командовал эскадрой, под его руководством это соединение потопило 16 испанских кораблей. В 1908 году Адольф Марике был произведен в чин контр-адмирала.

Морским офицером в той войне был и Чарльз Генри Лоух-геймер, родившийся в 1859 году, закончивший военно-морскую академию в Аннаполисе в 1880-м. Впоследствии коммодор Ло-ухгеймер становится виднейшим теоретиком военно-морского дела, автором многих трудов по морской стратегии. Одним из первых офицеров-евреев в морской пехоте был полковник Даниил Леви Пейксото, особо отличившийся при штурмовых боях на острове Куба и назначенный в 1898 году комендантом военной базы Гуантанамо.

В Соединенных Штатах в начале XX столетия проживала малая часть мирового еврейства — менее полпроцента всего населения страны, ибо основной поток еврейской эмиграции в те времена только начался. Но и эти сравнительно малочисленные евреи, как и во все времена и в любом краю, в Америке честно и мужественно защищали эту землю, где выпало им жить, не менее доблестно, чем защищают свое подлинное Отечество те, кому его даровал Господь.

Глава 15 Евреи в армии Российской империи

Конец XVIII века и XIX век стали годами эмансипации европейских евреев. В 1791 году Национальное собрание Франции постановило предоставить гражданские права еврейскому населению страны. В 1797 году Голландия стала первой страной в мире, в которой евреи имели право избирать и быть избранными в парламент. В Англии в XIX веке они получили право даже становиться пэрами, и действительно Ротшильд стал первым лордом-евреем.

Ничего не изменилось только в жизни евреев России, куда после раздела Польши вошло свыше шестисот тысяч, которые составили в то время более половины еврейского населения планеты.

В 1791 году в 25 провинциях Российской империи — нынешних Польше, Литве, Украине, а с 1818 года и в Бессарабской губернии — была введена система так называемой черты оседлости — подлинное проклятие для всех российских евреев, в основном проживавших именно в пределах этой черты. За редчайшими исключениями евреям нельзя было жить нигде, кроме как в границах черты оседлости. Да и там, согласно «Положению о евреях» 1804 года, им запрещалось жить в деревнях, брать в аренду землю и работать на ней. Все это привело еврейское население России к невероятной скученности и нищете.

Однако на этом беды их не кончились, и уже вскоре на евреев обрушился новый удар. До 1827 года евреев в российскую армию не брали. Набор в те времена осуществлялся по рекрутской системе: каждая община поставляла определенное число новобранцев — рекрутов. Еврейские же общины, вместо поставки рекрутов, вносили определенную плату. Но в 1827 году указом императора Николая Первого рекрутская повинность была распространена и на евреев. Хотя для армейского пополнения молодых мужчин в империи хватало с лихвой.

И дело было вовсе не в том, чтобы как-то выделить, отстранить евреев от выполнения важнейшего патриотического долга перед страной, где довелось жить. Не этого вовсе хотели евреи. Мировая история подтверждает, что евреи везде были готовы сражаться за ту землю, где жили. Но в России смысл этой черной затеи сводился к тому, чтобы через солдатчину заставить значительное число евреев изменить вере отцов и перейти в христианство. Предполагалось, что оторванные от родной среды, лишенные возможности соблюдать традиции и исполнять обряды иудейства, подвергаемые лишениям, беспрестанному насилию и издевательствам при попытке сохранить веру и, наоборот, соблазняемые весьма ощутимыми преимуществами в случае согласия ей изменить, евреи-солдаты поголовно примут христианство, станут выкрестами-православными. Для выполнения этой задачи шли на пренебрежение интересами армии, заставляя еврейские общины поставлять в нее даже большее количество рекрутов, чем полагалось от данного числа жителей.

Для евреев были выработаны специальные условия рекрутского набора, которые, игнорируя интересы армии, должны были ввести в ее ряды возможно большее количество евреев, независимо от их возраста и физического состояния. Для чего не пренебрегали и набором малолетних. Согласно специальному «Уставу рекрутской повинности и военной службы для евреев» 1827 года, полагалось евреев брать при каждом рекрутском наборе, а христиан — только в один из двух объявленных. Евреи давали 10 новобранцев от каждой тысячи мужчин, а христиане — только семь. А чтобы набрать такое количество, евреев стали брать в солдаты с 12-летнего возраста, обращая внимание лишь на то, «чтобы они не имели болезней и недостатков, совершенно несовместимых с военною службою. Протчие же, требуемые общими правилами качества, для евреев оставлять без рассмотрения…» (Устав, § 100).

И с первого же дня принимались все меры для обращения этих новобранцев в христианство. Уже во время следования к месту службы они содержались отдельно, но на постой определялись только в дома христиан. Сопровождающие обращались с ними совершенно безжалостно, безотносительно — унтеры это были или офицеры. И хотя Устав формально охранял неприкосновенность религии солдат, евреев беспрестанно толкали на путь отступничества: запрещали молиться, надевать тфиллин и цицес, отбирали и рвали все это, жгли молитвенники, не говоря уж о великой сложности получения кошерной пищи.

На каждом смотре вызывались из строя желающие принять крещение, и выкресты немедленно получали весьма ощутимые привилегии: их лучше одевали, хорошо кормили, освобождали от нарядов, иногда, на какой-то срок — и от повседневной муштры. На 19-м году жизни новобранцы, не принявшие православия, так же, как и прочие, приводились к присяге, но ее формула для иудеев была изменена. Они должны были клясться: «…жить с полным повиновением начальству воинскому, служить Царю и Отечеству так же верно, каково обязаны были бы служить для защиты пределов страны Израильской…»

Хотя по Уставу и не существовало специальных ограничений для евреев по распределению на места службы, но уже в 1829 году был издан указ: «О неназначении евреев в денщики, на карантинную стражу, нестроевые роты, особливо состоящие при гвардейском корпусе, в служительские команды всех военно-учебных заведений, службы комиссариатского и провиантского ведомств, а также домов Генерального штаба и 2-го отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии». То есть там, где могла бы их служба иметь хоть некоторые послабления.

Затем последовал приказ, запрещавший евреям служить во всех нестроевых частях военно-морского флота. А в 1856 году — указ императора Александра Второго о неназначении вообще евреев на флот и переводе уже там служащих в пехотные полки. Евреи могли быть производимы только в унтер-офицеры и ефрейторы. «…Запасные нижние чины, имеющие фармацевтическую степень не ниже провизора, призываемые в случае мобилизации, не должны быть назначаемы на фармацевтические должности. В музыкальные команды евреи могут быть назначаемы с таким расчетом, чтобы число их не превышало одной трети штатного числа музыкантов» (Свод военных постановлений, часть 2, кн. 1.). Указом 1832 года Николай Первый предписал производить в унтер-офицеры евреев «лишь за сугубые отличия в сражениях противу неприятеля и проявленную при сем доблесть».

То есть, считая евреев неполноценным и вредоносным включением, избавляли от них наиболее уязвимые места вооруженных сил. Любопытна сама формулировка некоторых установлений такого рода: «Впредь на оные места отнюдь не назначать совершенно молодых еще людей, а тем менее — рекрут дурной нравственности, а также всех нижних чинов из евреев».

Не имеется точных данных о количестве евреев, сданных в рекруты при Николае Первом, но совершенно установлен факт, что общины еврейские предъявленную норму законно выполнить были не в состоянии. Поэтому сдавать приходилось и восьмилетних мальчиков. Затем уж официально было разрешено еврейским общинам ловить у себя «евреев же, паспортов не имеющих или к другой общине принадлежащих». Это приводило в прямом смысле к похищениям: мужчин, а чаще всего — детей ловили, умыкали и силой сдавали в солдаты. Да еще и установленную официально норму набора при всяком удобном случае превышали беспардонно: для надобностей Севастопольской кампании было произведено два набора, причем христиане западной полосы дали по 19 рекрутов с каждой тысячи мужчин, восточной — по 9, а евреи в обоих случаях на Западе и на Востоке — по 30 рекрутов!

Но особой бесчеловечностью и откровенным цинизмом отличались установления о наборе еврейских детей в кантонисты. Указом первым же, от 26 августа 1827 года, предписывалось: «…Евреи малолетние, то есть до 18 лет имеющие, обращаются в заведения, учрежденные для приуготовления к военной службе, сиречь — батальоны и полубатальоны военных кантонистов». А если учесть, что сплошь и рядом в солдаты сдавали 8-летних мальчиков, детей, в сущности, то при палаческих нравах, царивших в этих заведениях, доля их была поистине ужасной. Именно о кантонистских учреждениях сказано было Аракчеевым: «Мое правило для вас таково есть: десять засеки, одного в строй поставь, вот и норма!»

Для того чтобы сразу же оторвать еврейских детишек от родной среды и почвы, их гнали в кантонистские батальоны, дислоцированные за тысячи верст от родительского дома, как правило, — пешком. Служба в николаевской армии засчитывалась с 18 лет и длилась 25, потому взятым в восьмилетием возрасте на долю служить доставалось по 35 лет, причем именно в детском возрасте перепадал самый суровый отрезок этой службы.

Помимо общих тяжких условий военного режима, благодаря чуждой и враждебной среде, еврейским детям, попавшим в кантонисты, все было еще ужаснее потому, что для обращения их в христианство использовались самые гнусные и бесчеловечно жестокие методы. Обязанность принудить их к крещению лежала на унтерах и младших офицерах, и они не стеснялись в применении для выполнения этой задачи самых зверских мер: избивали розгами, лишали пищи, пропускали сквозь строй, раздетыми выставляли на плац в сибирские морозы, окунали до обмороков и глухоты в ледяную воду, наносили глубокие раны при стрижке и многое другое, что подсказывала палаческая фантазия. Известен случай, когда кантонисты были специально загнаны в реку для массового крещения, некоторые из них демонстративно с молитвой пошли на глубокое место и утонули.

Немногие могли выдержать все истязания и сохранить верность иудейству. Значительная часть кантонистов вообще не выживала, погибая еще во время пешего пути к месту службы или в той же кантонистской роте. Однако все же инквизиторские методы ломали менее устойчивых, и это приводило, конечно, к увеличению числа крещеных евреев. Из всех имевшихся в России выкрестов подавляющее большинство давала армия. Если в 1843 году во всей империи числилось всего 1874 выкреста, то всего через четыре года их количество возросло до 4439 человек за счет уволенных в бессрочный отпуск евреев, которые только тогда и начали увольняться после 25-летней службы.

Трудно сказать, сколько именно солдат смогло за такой долгий срок тяжкой службы сохранить свое еврейство, об этом есть только отрывочные сведения. К примеру, в 1848 году из числа 167 солдат-евреев, уволенных в бессрочный отпуск, как тогда называлась отставка, крещение приняли только 49 человек, или около 30 процентов. Как видим, большинство осталось верными отеческому канону. Трудно и представить себе, каких мук стоило им не согласиться на крещение. Да и многие из обращенных кантонистов продолжали и в тех каторжных условиях оставаться верными прежней религии, как испанские марраны, и многие впоследствии вернулись в иудейство, что повлекло ряд судебных процессов: дело Кацмана в 1871 году, Айзенберга — в 1880-м, Терентьева — в 1881-м и др.

Поскольку выкрестам разрешалось проживать во всех краях Российской империи, то уже к середине 50-х годов в одной Москве числилось свыше 500 бывших кантонистов. Манифестом от 26 августа Александр Второй ликвидировал кантонистские учреждения и возвратил малолетних евреев их родителям. В манифесте сказано: «…рекрут с евреев взимать наравне со всеми другими состояниями и принимать оных тех же лет и качеств, кои определены и для рекрут других состояний и затем прием в рекруты малолетних евреев отменить совершенно».

Однако и эти указы ограничивали, например, право повсеместного жительства уволенным от службы евреям. Вместе с тем было указано, что во время нахождения на службе имеют евреи право получать кошерное мясо. Где нет синагоги и раввина, там нижним чинам разрешалось собираться для молитвы в указанных начальством местах под наблюдением надежного товарища, избранного ими для исправления раввинских обязанностей.

В 1858 году состоялось постановление о награждении евреев всеми орденами, которыми награждаются и мусульмане. В 1860 году евреи были допущены к службе в гвардии, через год разрешено производить евреев в строевые и нестроевые унтер-офицеры на общих основаниях. Тогда же был поднят вопрос о производстве евреев в офицеры, и хотя члены Комитета по устройству евреев и высказались в пользу этого, однако военный министр генерал Милютин на проекте указа начертал: «Право производства в военные чины едва ли может быть даровано евреям и в том случае, если бы оказалось возможным допустить их во все, без изъятия, гражданские должности. Потому как солдат-христианин с пренебрежением будет смотреть на офицера-еврея и самая строгая дисциплина бессильной окажется в борьбе с религиозными чувствами и убеждениями…» А ведь Милютин был по тем временам вполне прогрессивным военным деятелем, но примеров Западной Европы и Америки он либо не знал, либо и знать не желал.

1 января 1874 года взамен рекрутских наборов в России учреждается воинская повинность, распространявшаяся на всех граждан, без различия состояний и вероисповедания. Однако уже с 1874 года принимается ряд мер, чтобы ограничить права евреев и в этом плане. К примеру, указанно: «…для евреев, при определении их пригодности для военной службы, устанавливается меньшая мерка объема груди и роста, чем для лиц прочих вероисповеданий».

Принят был суровый закон, в силу которого семейство еврея — и только еврея, — уклонившегося от военной службы, подвергалось штрафу в размере 300 рублей — сумма по тем времена весьма чувствительная. Но это вовсе не значило, что ввиду штрафа евреев могли взять в армию меньше, чем занаряжено было. Ничуть не бывало — наряд выполнялся неукоснительно, а по нему евреев приходилось даже больше, чем мужчин других вероисповеданий. Последние известные нам данные относятся к 1907 году, когда христиане, составляя 91 процент призывников, дали 89 процентов новобранцев. А призывники-евреи, вставлявшие 5,24 процента призывников, дали 6,1 процента новобранцев. Это достигалось совершенно беспардонным способом разверстки по вероисповеданиям, при которой евреи лишались многих льгот, дававших отсрочку от призыва.

Рядом приказов были установлены и другие ограничения, касавшиеся евреев. Их, в частности, воспрещалось назначать в крепостную артиллерию, на флот, в пограничную и таможенную стражу, в резервные и местные батальоны и команды. В 1882 году последовало распоряжение об ограничении числа евреев — военных врачей и фельдшеров, причем предельной нормою их численности в части определялось пять процентов.

Принимались весьма жесткие меры, чтобы не допустить лицо иудейского вероисповедания к офицерскому чину. Их заведомо не принимали в кадетские корпуса и в юнкерские училища. Единственный для этого другой путь — держание экзаменов на офицерский чин, для человека, который был вольноопределяющимся, то есть студентом, или вообще имеющим высшее образование, был также запретным для евреев. Вот как это было сформулировано в приказе от 13 апреля 1905 года № 5804 Главного штаба: «…вольноопределяющиеся евреи и последователи других вредных сект не допускаются к держанию экзамена на звание прапорщика запаса». Известен только один случай, когда сыновья барона Гинцбурга, крупнейшего банкира России, Альфред и Александр, были зачислены в офицерский корпус. По высочайшему соизволению Александра III сыновья барона были произведены в корнеты, император подписал рескрипт и присовокупил: «Повелеваю впредь ни под каким видом иудеев к экзамену на офицера не допускать». Ну и не допускали, естественно. Когда в конце русско-японской войны последовало распоряжение о производстве ВСЕХ вольноопределяющихся, участников боев в офицеры — прапорщики запаса, то специально в нем оговорено было — кроме евреев.

Но быть может, евреи и в самом деле в рядах российских войск показали себя как люди, к службе и к бою малопригодные, ненадежные, трусы, слабодушные, предатели? В том-то и дело, что в действительности все обстояло совершенно иначе. Имеется немало неопровержимых свидетельств, что евреи отбывали военную повинность с особой старательностью, отличаясь, вот именно, большой добросовестностью при выполнении воинского долга. Многие военачальники также отмечают особенные еврейские качества: смекалку и дерзость, позволявшие им выполнять подчас, казалось бы, невыполнимые задачи. А в бою евреи, в большинстве случаев, были примером мужества и самоотверженности. Да и неудивительно все это, поскольку именно такие качества генетически присущи евреям, без них, безусловно, маленький, преследуемый и угнетаемый народец давно исчез бы с лица земли.

Естественно, что в таком случае как свидетельство ценных качеств должны были у евреев быть и военные награды. И, несмотря на неравное отношение к евреям, такие награды у них были. Одно из первых свидетельств об этом есть у знаменитого поэта-партизана Дениса Давыдова, который лично наградил за подвиг своего еврея-улана Георгиевским крестом. Д.Давыдов присовокупил: «…Весьма странно, что сей улан, получив Георгиевский знак, не мог открыто носить его: он был бердичевским евреем, завербовавшимся в уланы». Таких случаев в Отечественную войну 1812 года было несколько: двумя медалями был награжден Лазарь Жмудский, золотой медалью — секретный агент Гирш Гальперин. Когда же евреи стали отправлять воинскую повинность, таких случаев стало много и возник вопрос — имеют ли они право на ордена?

Он был разрешен положительно Николаем Первым, повелевшим, чтобы евреи на общих основаниях представлялись к знаку ордена св. Георгия за военные подвиги, а за выслугу двадцати лет — к ордену св. Анны. Вскоре, когда возникла необходимость награждения и другими орденами, постановлено было евреев и других нехристиан награждать за военные заслуги орденом св. Владимира, причем изображение святого заменено было вензелем, изображение креста — императорским орлом. А с 1857 года постановлением Государственного совета евреи-военнослужащие стали награждаться орденами на общих основаниях.

И было за что! Естественно, при несдерживаемом юдофобстве, явной предубежденности ко всему еврейскому, сегодня очень непросто отыскать официальные свидетельства проявлений воинской доблести и героизма евреев — российских воинов. И то, о чем здесь будет рассказано, составляет лишь небольшую часть того, что было в действительности и что нам неизвестно пока. Тем больше оснований постараться, чтобы ни одна крупица боевого мастерства российских евреев, их мужества и отваги, ни одно славное имя воина-еврея не пропали для памяти их потомков, чтобы знали они о своих далеких предках, честно, доблестно и жертвенно выполнявших свой солдатский долг перед страной, которая была для них мачехой.

Начиная с 1827 года, когда была введена для них воинская повинность, евреи активно участвовали во всех военных кампаниях, которые вела армия Российской империи. Первой такой большой войной была Крымская 1853–1856 гг. Памятник из белого мрамора, сооруженный в Севастополе над братской могилой 500 еврейских солдат, свидетельствует, что сражались они мужественно, не щадили себя, обороняя этот, запретный для них, город. Ведь Севастополь относился к числу городов, где евреям проживать строжайше запрещалось. По иронии судьбы, это право навечно получили те из них, кто сложил свои головы в боях за этот город.

В ходе русско-турецкой войны 1877–1878 гг. евреи на поле боя не уступали своим соратникам-христианам ни в храбрости, ни в воинской выучке. Об этом имеются, хотя и немногочисленные, свидетельства очевидцев. Почти четвертая часть призванных на войну евреев служила в 16-й и 30-й пехотных дивизиях, которые формировались в Могилевской и Минской губерниях. В некоторых ротах этих дивизий число евреев превышало половину всех солдат. 16-я и 30-я дивизии сражались на самых ответственных участках фронта, и не раз в этих боях мужество, природная смекалка и самоотверженность евреев обеспечивали успех подразделениям.

30 августа 1878 года под Горным Дубняком 62-й Суздальский полк 16-й пехотной дивизии штурмовал турецкий редут. Турки встретили штурмовую колонну шквальным картечным огнем, и солдаты залегли, некоторые отделения стали отползать. В это время раздался дружный и громкий призыв «ШМА ИСРАЭЛЬ!». Это солдаты-евреи 4-й роты во главе со старшим унтер-офицером Иосифом Лифшицем поднялись, построились в колонну и, с ружьями наперевес, двинулись в атаку. Услышав свой древний клич, к ним немедленно стали сбегаться, пристраиваясь на ходу, все остальные солдаты-евреи первого батальона. Призыв окреп. И вот уже поддержали его и русские солдаты, поднимаясь в атаку. С громовым кличем «ШМА ИСРАЭЛЬ!» первый батальон Суздальского полка ворвался в укрепление, и один из сильнейших турецких редутов пал. За этот подвиг старший унтер-офицер Иосиф Лифшиц и еще шестеро солдат-евреев были награждены Георгиевскими крестами. Как сообщил «Русский инвалид» (военная газета того времени), многие офицеры и сам командир полка спрашивали у своих солдат, что же означают эти слова, поднявшие их в атаку, — «ШМА ИСРАЭЛЬ»?

По рассказу командира роты одного из полков 16-й пехотной дивизии майора Димитрия Грекова, при переходе через Сильчевский перевал 24 декабря 1877 года его подразделению пришлось карабкаться по обледеневшим скалам. Но когда рота с трудом взобралась на небольшую площадку, перед ней вырос турецкий строй. Отступать было некуда, впереди турки, позади пропасть — верная смерть кругом, только сдаваться. И в этот момент, писал в том же «Русском инвалиде» майор Греков: «…Группа моих солдат-евреев кинулась на турок, стала хватать их за пояса, за ружья и тащить к обрыву. Турки от неожиданности растерялись, сопротивлялись слабо. С криками “Не робей, валяй турка!” евреи с турками в руках бросались в пропасть. Пример этих фанатиков воодушевил остальных солдат, они ринулись на басурманов, и те, устрашенные, бежали. Это ли не пример самопожертвования во имя исполнения воинского долга и присяги Отечеству!»

Приведу письменное свидетельство известного в то время военачальника генерала Михаила Георгиевича Черняева: «…С прибытием в мой штаб вольноопределяющийся еврей Давид Гольдштейн постоянно находился на линии огня. 11 августа при нападении турок на Шуматовский редут Гольдштейн обратил на себя особое мое внимание отвагою своею и хладнокровием, и, когда был убит начальник редута и ранены два его субалтерн-офицера, я тотчас назначил начальником Гольдштейна. И под его командою гарнизон вполне успешно отбил все отчаянные атаки турок, за что я тогда же и приколол ему крест святого Георгия. 30 августа, при Бовшите, находясь на батарее, наиболее подвергавшейся вражескому огню, Гольдштейн был ранен, однако же не отступил от командования вверенными ему орудиями. Раненный вторично, он на перевязочном пункте тем не менее просился снова на батарею, в бой. Я объявил ему о награждении орденом, однако на другой день сей герой скончался. В продолжительную мою боевую карьеру мне редко приходилось встречать такое безупречное мужество и хладнокровие, которые вольноопределяющийся Давид Гольдштейн выказал среди величайшей военной опасности. И я считаю священным для себя долгом сим заявлением почтить память покойного героя». А вот поди ж ты — таким вольноопределяющимся евреям и запрещено было даже экзаменоваться на офицерский чин!

В сражении под Шипкой 28 декабря 1877 года в передовой линии шел Углицкий полк 16-й пехотной дивизии, атака вначале была успешной, но затем сильный огонь турок остановил солдат, и батальоны залегли. Призывы офицеров не смогли поднять их в дальнейшее наступление. Тогда командир полка взял у знаменщика боевое знамя части, развернул его и один пошел вперед.

Немедленно за ним, шаг в шаг двинулся и барабанщик Илья Шапиро, который под градом пуль бил попеременно «дробь» — сигнал атаки и ритм еврейской утренней молитвы. Так они и шли вдвоем: седой полковник со знаменем в руках и барабанщик-еврей, когда первыми в едином порыве встали солдаты-евреи и с криком «ШМА ИСРАЭЛЬ!» бросились вперед, обогнали и заслонили знамя. А следом уже с громовым «ура» спешил и весь Углицкий полк. Турки были сметены. За этот подвиг барабанщик Илья Шапиро был награжден Георгиевским крестом.

Немало во время турецкой войны было случаев, когда унтеры и солдаты-евреи в критическую минуту брали на себя командование подразделением. Под Ловчей взвод солдат был окружен отрядом турецкой гвардии. Все растерялись, командир был убит. Тогда унтер-офицер Моисей Горовиц скомандовал построиться в каре, спиной к спине и открыть огонь. Кучка солдат сплотилась и начала стрелять. Турки между тем наступали, и, когда они приблизились, Моисей скомандовал: «В атаку! Ура!» — и с ружьем наперевес бросился врукопашную. Он сам заколол штыком троих. Воодушевленные его примером, остальные солдаты обратили турецких гвардейцев в бегство. Моисей Горовиц был произведен в фельдфебели, и ему присужден ротою Георгиевский крест. Вскоре он получил и второй.

В августовском сражении под Плевной рота одного из полков 30-й пехотной дивизии потеряла всех офицеров. Тогда рядовой Евсей Раппопорт подобрал офицерскую шпагу, надел фуражку убитого ротного командира и, крикнув «Слушать мою команду! Рота, в атаку, ура!» — первым пошел на неприятеля, и рота поддержала храбреца. Турки стали отступать, отстреливаясь. Евсей Раппопорт был убит, его похоронили с почестями и на гроб положили офицерскую шпагу, с которой он вел в атаку свою роту.

Приказом по армии главнокомандующий великий князь Николай Николаевич отметил подвиг солдата-еврея Самуила Корнгольда, который бросился на турецкую гранату и ценой своей жизни спас множество других солдат. Давая общую характеристику боевым качествам солдат-евреев в турецкую войну, генерал Куропаткин, будущий военный министр, писал: «…И евреи умели и будут уметь так же геройски драться с врагом и умирать за Царя и Отечество, как и солдаты-христиане».

В русско-японской войне евреи приняли непосредственное участие, и было их в боевых частях немало. Во время сражений в Маньчжурии и в Порт-Артуре русская армия насчитывала в своем составе более 30 тысяч солдат и унтер-офицеров — евреев, да еще три тысячи врачей и военных фельдшеров. В некоторых ротах число евреев превышало 10 процентов.

В то время многие органы российской печати отмечали этих солдат как храбрых и исполнительных воинов. Газета «Восход» (№ 20 от 1904 года) писала: «…По рассказам товарищей, по признанию многих строевых офицеров, сражаются евреи так же самоотверженно, как и православные». В той же газете помещено письмо командира Новочеркасского пехотного полка полковника А.Н.Гавриленко. Он пишет: «Мне доводилось иметь дело с солдатами-евреями, повидал их немало и в собственном полку, и в других, знают об их храбрости и военной находчивости многие другие батальонные и полковые командиры, знает и сам командующий Маньчжурскою армией. Стреляют они метко, приказания всегда исполняют в точности, разумно, толково и без страха…»

Даже и весьма юдофобская по своей общей направленности газета «Новое время» вынуждена была признать в 1904 году: «…Какие только анекдоты не рассказывают о трусости евреев, об их неловкости в строю и слабости в битвах! Между тем в настоящую войну немало из них показали себя настоящими солдатами, храбрецами, верными товарищами и распорядительными воинами. Многие награждены Георгиевскими крестами, есть имеющие по два и даже по три таких креста, а ведь эти награды отнюдь же не начальством выдаются, а присуждаются самой ротою. И как же любят и уважают таких евреев-храбрецов остальные сослуживцы! (сотрудник А. Столыпин)». А вот сообщение того же А.Столыпина, напечатанное этой газетой в октябре 1905 года: «Рядовой 22-го Восточно-Сибирского пехотного полка Самуил Шварц участвовал во всех без исключения боях, получил 11 ран и был награжден тремя Георгиями и медалью за спасение офицера».

Врач-еврей Беньяш в одном из боев между Тюренченом и Лаояном на покинутой русскими войсками позиции оставался один под непрекращавшимся огнем японцев, делая перевязки, и, несмотря на троекратные приказы об отступлении, не ушел, пока не закончил всей своей работы (сообщение в «Новом времени» М.Л.Усова). Под Лаояном солдат-еврей Лев Крамарь в течение двух часов под японским огнем перенес на себе в перевязочный пункт 20 раненых солдат и двух офицеров («Восход», № 24).

Имеются сообщения о героических подвигах солдат-евреев Боришевского, Островского, Фридмана, Гриншпуна, Прежеровского и др., награжденных Георгиевскими крестами. По сведениям бюро военнопленных при японском военном министерстве, из общего количества взятых в плен русских воинов 73 301 евреев было всего 1739, то есть около 2,5 процента, хотя в строю их было в три раза больше. А вознаграждение? Да что там — в той же самой Маньчжурии, где легли костьми свыше двадцати тысяч еврейских солдат, тот, кто остался в живых, не имел права жительства, и его тотчас же выселяли. С точки зрения царского правительства только труп еврейский мог там остаться.

«Биржевые новости» № 22 за 1904 год опубликовали сообщение командира полка полковника С.Д. Маркова: «Рядовой 121-го пехотного Пензенского полка Файзель Дубовис под градом неприятельских пуль доставал и приносил воду для раненых, чем и спас их. За этот подвиг был награжден орденом св. Георгия». Командир 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал Кондратенко высоко ценил воинов-евреев, и среди его подчиненных было немало евреев, награжденных им Георгиевскими крестами. В приказе от 24 июля 1905 года за № 265 командир 10-го армейского корпуса генерал Церницкий поставил всем в пример еврея Лазаря Лихтмахера, бомбардир-наводчика 2-й батареи 31-й артиллерийской бригады, который, лишившись в госпитале левой руки, после одного из тяжелых боев под Мукденом, не захотел быть уволенным вчистую, вернулся в свою батарею и стал к орудию, заявив, что наводить в цель может и одной рукой. В этом приказе сказано: «…В тех частях корпуса, где нет делений по народностям, где все равны — русский, татарин и еврей — и все равно считаются слугами Царя и Отечества, там и все будут такие же герои-солдаты, как сей Лазарь Лихтмахер».

И еще один приказ я считаю своим непременным долгом процитировать. Отдан он 27 ноября 1904 года 27-у Восточно-Сибирскому полку, стоявшему в осажденном Порт-Артуре. В нем сказано: «Ефрейтор 7-й роты Иосиф Трумпельдор в докладной записке заявил: “У меня осталась после ампутации всего только одна рука, но она — правая, и я могу еще сражаться с врагом. А потому, желая по-прежнему делить с товарищами боевую жизнь, прошу Ваше Благородие ходатайствовать о выдаче мне шашки и револьвера”. Сей герой не пожелал воспользоваться своим законным правом и обратиться в инвалида и, презирая опасность, вновь предложил свою искалеченную жизнь на борьбу с врагом. Таким образом, Трумпельдор приносит на благо Отечества даже более того, что требует воинская присяга. Поступок его заслуживает быть вписанным золотыми буквами в историю нашего полка» («Предание и факты». СПб., 1908. С. 59–60).

Необходимо особо подчеркнуть, что Иосифу Трумпельдору, в виде особого исключения и вопреки существовавшему в те годы порядку, было присвоено офицерское звание прапорщика запаса и он был, пожалуй, единственным лицом иудейского вероисповедания, имевшим такой чин. Впоследствии этот славный воин станет одним из величайших героев еврейского народа в борьбе с его врагами, в борьбе за создание своего государства.

Но, подчеркну еще раз, что изначально, со дня образования государства Российского, евреи не только на офицерские должности, но и вообще на любую государственную службу не допускались. Собственно, евреи в России и не рассматривались ни как нация, ни как этническая общность, но только как вероисповедание, чуждое, враждебное, ненавистное и презираемое. А крещеный, выкрест, сразу переставал быть евреем, он считался православным и, по положению, мог пользоваться всеми правами, что и прочие христиане. Такие крещеные евреи в России были издавна: и еще в XVII веке в Москве образовалась небольшая их слободка. С приходом к власти Петра Первого, когда в стране начались великие преобразования и в Россию хлынули иностранцы, евреев — сиречь иудеев — по приказу того же Петра не допускали.

Но поскольку выкресты уже евреями не считались, то, несмотря на настороженное к ним отношение, могли все же существовать относительно свободно и некоторые из них даже занимали видные государственные должности. Примером служить может один из таких выкрестов, впоследствии вице-канцлер барон Петр Шафиров, статский советник и кавалер высшего российского ордена — Андрея Первозванного. Женат он был на крещеной же еврейке Анне Копьевой, имел одного лишь сына. Но дочерей имел в достатке, и вот они-то собственно (чистокровные этнические еврейки) повыходили замуж за представителей старейших аристократических родов, потомство дали многочисленное, и в числе их были и галахические евреи, являвшиеся видными военачальниками: генерал-лейтенант П.А.Строганов, который в войне 1812 года командовал дивизией и корпусом, и полный адмирал С.С.Лесовский — управляющий военно-морским министерством.

Однако первым известным нам военным деятелем высокого ранга в России был португальский еврей, марран во втором поколении, как его звали в Росиии — Антон Мануйлович Дивьер, нанятый Петром Первым на службу в Голландии в 1697 году. Служа честно и с великой доблестью, он уже вскоре произведен был в звание генерал-адъютанта, а после провозглашения Санкт-Петербурга столицей империи был назначен первым его генерал-пол ицмейстером. В 1726 году возведен в графское достоинство и назначен сенатором. Против воли всесильного фаворита Петра, светлейшего князя Меншикова, Дивьер женился на родной его сестре. После смерти Петра Меншиков сослал Дивьера в Якутск, где, впрочем, тот стал генерал-губернатором. Однако в 1743 году Дивьер с почетом возвращен в столицу и восстановлен во всех своих должностях и владениях, возведен в чин генерал-аншефа. Еще один крещеный еврей, Василий Алексеевич Вагнер, был принят в Преображенский гвардейский полк, дослужился до звания генерал-адъютанта и состоял при фельдмаршале А. Разумовском, морганатическом супруге императрицы Елизаветы.

Известным исследователем истории Одессы Оскаром Судаковым раскрыта подлинная биография основателя этого города адмирала Иосифа Михайловича де Рибаса. По происхождению он еврей, точнее — испанский марран. Предков де Рибаса в свое время пригласил на службу король обеих Сицилий, назначивший Мигеля де Рибаса, отца Иосифа, военным министром.

Иосиф де Рибае родился в Сицилии в 1750 году, имя его Хосе. В Россию он попал по приглашению графа Алексея Орлова в Ливорно, где помог ему вывезти в Петербург пресловутую княжну Тараканову. Молодой испанский еврей весьма понравился императрице Екатерине и какое-то время состоял у нее в любовниках. Впоследствии она женила его на своей фрейлине Соколовой. Имя ему сменили, и стал он Иосифом Михайловичем. Был де Рибае направлен в Тавриду, участвовал в русско-турецких войнах, под командованием Суворова штурмовал Измаил.

В 1794–1797 годах руководил сооружением порта в Хаджи-бее, а затем и возведением нового города — Одессы. За военные заслуги произведен в чин адмирала, и, таким образом, Иосиф де Рибае является первым евреем, который стал российским адмиралом. Он был кавалером многих высших российских орденов, в том числе Александра Невского, Георгия Победоносца, князя Владимира. Скончался адмирал Иосиф де Рибае 1 декабря 1800 года.

Необходимо, хотя бы коротко, остановиться на судьбах евреев, которые в солдатчине или кантонистами принуждены были принять христианство. Даже и после крещения их доля солдатская была тяжкой. Многие и умерли в солдатчине. Есть в г. Пушкине старинное надгробие с надписью: «Фельдфебель Лейб-гвардии 4-го стрелкового императорской фамилии батальона, кавалер знаков ордена св. Георгия полного банта Шимон Черкасский 1840–1896 гг.». На оборотной стороне плиты — та же надпись на еврейском языке. Надпись на двух этих языках сохранилась и на одном из памятников старинного петербургского кладбища. Она гласит: «Здесь покоится прах фельдфебеля Кавалергардского Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полка Абеля Ароновича Ашанского. Вступил в службу в 1846 году, умер на службе же в году 1899». Таким образом, прослужил этот еврей 53 года, вместо положенных даже при Николае Первом 25! А после Александром Вторым срок ее снижен был до пяти. Был он кавалером полного банта всех солдатских наград России и всеобщим любимцем в Кавалергардском полку, сформированном исключительно из аристократов. Верный был гвардеец, за товарища готов был и в огонь и на смерть постоянно. Да еще и умелец был на все руки, печник — непревзойденный. Уважали его все, не исключая и офицеров. Когда уж старый посиживал он в погожий день на лавочке перед воротами полка, любой проезжавший офицер считал своим долгом спешиться и пожать руку этому ветерану. Символом верности воинскому долгу для кавалергардов был старый служака-еврей. И когда хоронили фельдфебеля Ашанского — всего лишь фельдфебеля! — то гроб несли все бывшие командиры Кавалергардского полка, при которых довелось ему служить.

Очень немногим кантонистам-евреям удавалось дослужиться и до офицерских чинов. Смог пробиться Герцель Янкелевич Цам, который в 1852 году восьмилетним был сдан в кантонисты и из-под Ровно отправлен в Томск, дослужился там до фельдфебеля и ходатайствовал о производстве в военные чиновники. Последовало разъяснение: «Если фельдфебель Цам выдержит экзамен по программе юнкерских училищ и начальство признает его настолько достойным по нравственным и служебным качествам и пойдет с ходатайством о производстве, то ходатайство это может быть подвергнуто на Высочайшее соизволение».

Когда он сдал установленный экзамен, главный штаб обратил внимание на то, что евреи-офицеры нигде не должны составлять более трех процентов (хотя дело происходило в 1874 году и легко представить себе, сколько в те времена таких евреев-офицеров было вообще-то!). Далее указывалось, что офицерский состав батальона так невелик, что ни один офицер-еврей по процентной норме в батальоне служить не может. Поэтому разрешение такого вопроса зависит от общества офицеров. Общество это во главе с полковником выразило согласие принять Цама своим товарищем, и только после этого в 1876 году состоялся Высочайший приказ о производстве Цама в прапорщики. Дальнейшее производство Цама в чины шло обычным порядком. Но в 1887 году, когда Цам был в чине штабс-капитана, военный министр Ванновский, не находя удобным, чтобы еврей занимал должность старшего адъютанта при губернском воинском управлении, потребовал перевода Цама в строй, после чего он был назначен ротным командиром.

Согласно официальным документам, Цам поставил свою роту, до него признаваемую неудовлетворительной по строевой подготовке и по стрельбе, на должную высоту — она стала лучшей в полку. Тем не менее представления ближайшего начальства о производстве Цама в чин капитана не удовлетворялись и он, прослужив 35 лет, подал в 1893 году в отставку, когда и получил чин капитана.

Были, однако, случаи, когда из кантонистов выходили и военные в весьма больших, генеральских, чинах. Об одном таком случае стало мне известно из книги известного художника XIX века Моисея Маймона «История одной картины». В ней он рассказывает, как в 1893 году писал на академический конкурс картину «Марраны», на которой изображено вторжение инквизиции в дом испанских марранов во время пасхального седера. Маймон искал типаж для главного действующего лица изображаемой сцены, которого он задумал как волевого мощного старика еврея, ведущего ритуал этого седера.

И однажды в Петербурге на светском приеме он увидел выдающегося военного того времени, генерала от артиллерии (соответствует российскому званию генерал-полковника) Михаила Арнольди. Это был тот именно типаж, который Маймон и замыслил изобразить. С трепетом обратился молодой художник к генералу, объяснил свой замысел и попросил его попозировать. На удивление, маститый генерал охотно согласился, стал часто наезжать в студию. И на последнем сеансе рассказал художнику, почему сделал это. Был он из кантонистов, крещеный еврейский мальчик. Генерал объяснил: «Я потому и согласился сразу же на ваше предложение, что не знаю народа своего, но вы угадали во мне еврейскую мою душу. Ее я уже восьмой десяток лет ношу в своей груди, а крест — он только болтается на шее…»

Но поскольку евреи, принявшие христианство, имели право становиться офицерами, то такие случаи в России все же происходили. Первым в XIX веке следует считать Михаила Позе-на, отец и мать которого, польские евреи, стали протестантами, отец получил диплом врача в Германии. В 1786 году он приезжает в Россию, становится придворным врачом. Михаил родился в Петербурге и был крещен по православному обряду. В 19 лет он стал служить в гвардии. С 1832 года тайный советник — соответствует чину генерал-лейтетанта — Михаил Позен становится управляющим Военно-полевой канцелярии императора Николая I. Он — один из авторов «Свода российских военных законов», сенатор.

Одним из видных царских военачальников-евреев был Василий (Пинхас) Гейман, родившийся в 1823 году в Нежине. Взятый в кантонисты в 15-летнем возрасте, он был крещен и назван Василием. Почти всю свою службу Гейман провел на Кавказе. В 1844 году за личную храбрость и умелое командование взводом фельдфебель Гейман был произведен в прапорщики. За спасение полкового знамени награжден орденом св. Георгия 4-го класса, что автоматически дало ему потомственное дворянство и чин поручика. Гейман отличался безграничной смелостью, за что главнокомандующий граф М. Воронцов назвал его храбрейшим из офицеров Кавказской армии.

В 1861 году Гейман назначен командиром полка и произведен в полковники. Через два года становится командиром дивизии, генерал-майором. Во время русско-турецкой войны Гейман командует корпусом в чине генерал-лейтенанта. Его корпус ворвался в турецкую Армению и овладел в 1878 году крепостью Каре, при штурме которой генерал Гейман погиб.

Самуил Кауфман родился 17 июля 1840 года в украинском местечке Шпола в семье бывшего солдата. Десятилетним взяли его в кантонисты, окрестили. А в 15 лет Самуил, ставший уже Степаном, служил юнгой на боевом корабле в Севастополе. Он самостоятельно выучился грамоте, сдал заочно гимназический курс. И через два года за выдающиеся успехи в службе и в образовании был отправлен для поступления в Морской кадетский корпус.

Директором корпуса в то время был вице-адмирал Сергей Степанович Нахимов. С его поддержкой Степан Кауфман стал гардемарином, единственным недворянином в корпусе. Выпущен мичманом в Черноморский флот. Служил исправно, мужественно, стал кавалером ордена св. Георгия 4-го класса, что давало потомственное дворянство, а также орденов Владимира и Анны. Командовал последовательно бригом, фрегатом и линейным кораблем.

На пенсию уволен в 1902 году в чине контр-адмирала. Оставшиеся годы посвятил созданному им же Всероссийскому обществу оздоровления еврейского народа (ОЗЕ). Умер контр-адмирал С. Кауфман в 1910 году.

Из среды, из семей кантонистов и других выкрестов вышли и некоторые другие видные военачальники, имена которых далеко не всегда удается отыскать и подтвердить фактами их еврейскую этническую принадлежность. Причин этого положения две: во-первых, официальные органы царской России были совершенно не заинтересованы в распространении такого рода информации. Но точно так же действовали и советские органы власти по отношению к евреям — генералам и героям, скрывая их национальность. Вторая причина в том, что в большинстве своем и сами эти генералы и герои отнюдь не стремились к тому, чтобы об их этническом происхождении было широко известно. Как в царской России — так и в нынешней.

Один из таких — генерал-лейтенант царской армии Михаил Грулев — опубликовал уже после революции книгу «Записки генерала-еврея», в которой его путь к высоким чинам, изобилующий нарочитыми препятствиями, изображен весьма ярко и выпукло. И хотя, благодаря удачной женитьбе, сумел он и Академию генерального штаба закончить, и в самом генштабе служил, и дивизией командовал, и чуть было генерал-квартирмейстером не стал, а это соответствует ключевой должности начальника оперативного управления. Но натерпелся генерал-еврей, особенно на первых порах, всякого. Он сам пишет об этом: «…Как тут служить при таких условиях, в соответствии с этими секретными циркулярами, я, комендант Брест-Литовской крепости, должен был из нее самого себя выслать, потому что — еврей! А ведь все такие, так называемые инородцы честно и добросовестно делают свое дело на благо общей Родины — иногда и более честно и умело, чем иные “истинно русские”, заведомые пьяницы, взяточники и воры. А между тем, читая эти секретные циркуляры, мне казалось, что я обкрадываю чье-то доверие, не говоря уж про то, что это было противно моим убеждениям как мероприятия, губительные и для самой России. В циркулярах выискивались предки-инородцы даже до третьего поколения — буквально. Ведь известен факт, звучащий диким анекдотом: начальник Военно-медицинской академии генерал Данилевский не мог зачислить в эту академию своего сына, потому что сам он был сыном еврея…»

Вождь белогвардейского движения в Гражданской войне генерал Н.И. Деникин в книге «Путь русского офицера» писал: «Из моего и двух смежных выпусков Академии генштаба я знал лично семь офицеров еврейского происхождения, из которых шесть ко времени мировой войны достигли генеральского чина. Проходили они службу нормально, не подвергались никаким стеснениям служебным или неприятностям общественного характера».

Как видим, Грулев был иного мнения о равных возможностях военачальников-евреев в царские времена, чем Деникин. Мне удалось отыскать еще двоих генералов из деникинских шести. Один из них — Сергей Владимирович Цейль, родившийся в еврейской семье бывшего кантониста. Впрочем, отец настоял на крещении своего первенца, и законных преград к его военной карьере не было.

Он окончил Михайловское артиллерийское училище и николаевскую Академию генштаба. Во время русско-японской войны был начальником штаба пехотной дивизии, потом служил в генштабе, стал генерал-майором в 1910 году. В начале Первой мировой войны генерал Цейль — командир пехотной дивизии, кавалер семи орденов. В 1915 году смертельно ранен при артобстреле.

Аналогично происхождение Александра Николаевича Хану-кова, родившегося в 1867 году, окончившего те же учебные заведения, что и Цейль. В 1905–1913 годах полковник Хануков был начальником штаба и командиром пехотной дивизии. В 1914 году становится генерал-майором, начальником штаба армейского корпуса. После революции он был расстрелян московским ЧК за отказ служить в Красной армии.

Сыном бывшего кантониста был и Александр Дмитриевич Сапсай, родившийся в Петербурге в 1860 году. 16-летним он был принят в Морской кадетский корпус, который окончил в 1879 году. В русско-японской войне командовал миноносцем, затем — крейсером и линейным кораблем. В 1910–1912 годах был начальником штаба Черноморского флота, контр-адмиралом. Затем, до революции, Сапсай командовал отрядом тяжелых боевых кораблей Балтийского флота, произведен в вице-адмиралы. После революции он пошел на службу к Советской власти и был до смерти своей в 1922 году начальником отдела в управлении вузов военно-морского флота.

Иная судьба у другого адмирала, Якова Иосифовича Кефали, который родился в г. Николаеве в 1876 году в семье крымского караима. Окончил Военно-медицинскую академию, отличился при обороне Порт-Артура, где был начальником крепостного госпиталя. В начале Первой мировой войны Кефали возглавлял медицинскую службу Черноморского флота, стал контр-адмиралом. После прихода к власти большевиков иммигрировал и умер в Швейцарии в 1967 году.

Выдающимся военным врачом был и Николай Илларионович Козлов, который родился в 1814 году в семье купца-еврея, принявшего православие. Доктор медицины, профессор. В 1856–1859 годах — вице-директор медицинского департамента военного министерства. Затем — начальник Военно-медицинской академии. В 1871–1882 годах — главный военно-медицинский инспектор, действительный тайный советник (соответствует чину генерал-аншефа). За выдающиеся заслуги в организации военно-медицинской службы во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов награжден орденом св. Александра Невского. Умер в 1889 году.

Наконец, виднейший российский государственный деятель XIX века Карл Васильевич Нессельроде. С 1816 по 1856 год — 40 лет! — он был управляющим Министерства иностранных дел, служил поочередно трем российским императорам. Но, думается, далеко не всем известно, что сей государственный канцлер — чин, соответствующий фельдмаршалу, — был галахическим евреем. Ибо мать его, вышедшая замуж за российского дипломата, была немецкой еврейкой, перешедшей в христианство. Ее сын, родившийся в Лиссабоне в 1780 году, когда семья переехала в Россию, поступил в военную службу и почти пять лет был офицером лейб-гвардии Конного полка.

Мориц Герман Якоби родился в Потсдаме в семье немецких евреев в 1801 году. Был крупнейшим специалистом по магнетизму и гальванике. В 1837 году принял предложение российского правительства, переехал в С.-Петербург, стал гражданином России. В новой стране он сделал множество крупнейших изобретений, в том числе — в области военного дела, в первую очередь — по минным заграждениям.

Изобретенные им морские мины в ходе Крымской войны успешно защитили устья рек и многие гавани, в том числе Кронштадт. Кроме того, Якоби сконструировал первые пишущие телеграфные аппараты, гальванические батареи и др. В 1847 году был избран в члены Петербургской академии наук. Умер в Петербурге в 1874 году.

Как видим, в течение более двух веков в Российской империи, в обществе, заведомо не приемлющем евреев, запрещавшем им поступление на государственную службу, нашлось тем не менее немало представителей гонимого народа, не только ставших военными людьми, но и достигших весьма значительных высот в армейской и флотской карьере.