Фактор Ясеня

Экспресс-курс межвидового общения

В этот раз кают-компания встретила гостя серебристым светом звёзд и лёгкими цветными мазками областей раскалённого газа в бескрайней черноте космоса. Звёздное марево подхватило на своих крыльях и понесло куда-то далеко — туда, где даже матёрые разведчики перестают быть законченными циниками… Меня же офицер нашёл стоящим спиной ко входу и разглядывающим самое завораживающее звёздное скопление на галактическом диске — Ожерелье Миров, сердце гигантской звёздной Республики.

— Вы сегодня без женщины?.. — с нотками иронии спросил капитан подходя.

— Сайна получила от меня то, чего хотела… Сразу после вашего ухода. Да и не только она, — пожал я плечами, вспоминая довольную моську рыжей, а следом и утолившую свою потребность в «сильном плече» Ди. Прямо в пенной ванне утолившую — кошка наотрез отказалась вылезать.

— Вы что-то хотели мне показать или просто любуетесь видом звёзд? — вновь нарушил тишину офицер.

— Показать. Но и любуюсь тоже. Всё-таки возможности современных средств наблюдения и визуализации поражают. Республика и Конфедерация так далеко продвинулись в исследовании Галактики… Даже смогли взглянуть на Галактический диск со стороны! На моей малой родине о таком и не мечтали. Все подобные кадры были обычным моделированием, то есть общими представлениями о Вселенной, помноженными на буйную фантазию. Помню, в научно-популярной книжке про космос мне попался рисунок двойной звезды, как иллюстрация сущности нейтронных звёзд. За авторством художника, состоящего на службе в Национальном Космическом Агентстве. Рисунок, капитан! Не фотография! И всё это под эгидой одной из самых серьёзных структур по исследованию космоса!

Мы опять помолчали.

— Так вот, капитан. Вы, должно быть, гадаете, что за комбинацию затеяли коварные республиканки, и самый одиозный из них — Меч Республики? Оставьте! Вернее, можете гадать и дальше, но я дам вам предельно конкретную пищу для размышлений. Смотрите.

Ожерелье Миров приблизилось. Теперь оно состояло не только из крупных ярких звёзд, но и из целых звёздных скоплений, чётко различимых на голографической проекции. Одновременно часть космоса окрасилась в белёсый цвет, а другая — приобрела алый оттенок.

— Как вы можете видеть, белым изображены звёзды Республики НОЧ, а алым — миры, относящиеся к Конфедерации.

— Белый — это к продолжению нашего разговора? Скрытая ирония на конфедеративную пропаганду? На её видение Республики?

— Вы прозорливы, господин Гибенс. Всё так. А теперь внимательно посмотрите на эту линию, — на проекции действительно образовалась яркая серебристая линия, исходящая из пограничного сектора Республики и уходящая далее, сквозь алую взвесь Конфедерации, прямо за границы исследованной зоны. Под конец она соединилась с одинокой звёздочкой, отделённой от нас не только мирами Конфедерации, но и Республики. — Эта звезда — моя родная. Здесь крутится одинокая обитаемая планета, до сих пор противостоящая захватническим действиям ближайшего Планетарного образования. Так что она до сих пор формально ничья.

— А теперь смотрите сюда, — на проекции возник новый серебристый луч. Он начинал свой путь из той же точки, однако почти сразу нырял за границы Республики, чтобы вскоре вынырнуть в Конфедерации, прямо в яркой россыпи звёзд. — Это — моя цель. Ясень. А теперь самое интересное.

Теперь перед нами раскрылись страницы древней истории Земли. Истории славянских племён. Аутентичные названия городов, имена, архитектура. Разумеется, большинство — в виде фотографий страниц исторических текстов или картин безымянных художников.

— К сожалению, у меня мало документарных данных по родной планете. Мой корабль сгорел в ядерном взрыве. Ничего не осталось. А архивы Дальней разведки Республики довольно скудны на исторические сведения. В реальности интересных фактов ещё больше… А сейчас черёд Ясеня. По нему данных значительно больше.

На интерактивной проекции всплыли всё те же вереницы имён, названия правящих династий, планет, городов. Языковые обороты. Ну а на сладкое — подборки архитектурных форм. Далее вся проекция разделилась на две части и пошло сопоставление — в переводе на единый язык, родной для Планетарного образования Ясень. Степень сходства по результатам анализа оказалась поразительной. Складывалось впечатление, что страницы истории Земной Руси и Ясеня — это нечто связанное культурно и исторически. Чего в реальности как раз и не наблюдалось. И не могло наблюдаться в принципе.

— Как видите, навестить родную планету для меня почти нереально. А вот слетать на Ясень — вполне. Для меня это удивительная экзотика. Возвращение в прошлое моей малой родины веков на десять. Разумеется, не во всём, а лишь в культурной самобытности — но и это весьма неплохо, согласитесь. А сейчас — прошу, — и указал мужчине на кресло, расположенное аккурат под центром голографической проекции.

Сам я уселся в соседнее кресло, расположенное к гостевому под углом в девяносто градусов. Разведчик без вопросов сел. Призадумался.

— Умеете вы ставить в сложное положение, Леон. Сначала валькирии, теперь это… Мне всё казалось более-менее понятным в ваших мотивах, теперь же многое придётся переосмысливать.

— Только у меня к вам будет одна просьба. Давайте всё, что касается моей родной планеты, останется между нами. Думаю, для ваших будет достаточно рассказать байку про какие-то далеко идущие планы коварного Меча Республики, которые далеко не очевидны, — подмигнул я мужчине.

— Мне всё равно вряд ли поверят. А информация довольно специфическая. Боюсь, в открытых источниках — как и в закрытых — её сложно найти. А значит она почти непроверяема. Не в моих интересах её выпячивать, это я вам могу гарантировать.

— Хорошо. А теперь давайте решать, что делать с вашими коллегами. Вы уже скопировали всю ценную информацию на переносные носители?

— Мои как раз этим занимаются, — неохотно отозвался собеседник. Тема потери разведданных была ему неприятна.

— Тогда давайте их поторопим. Я отправлю к ним голограмму искина. И вместе мы понаблюдаем за развитием событий. Я не собираюсь играть в какие-то игры за вашей спиной, хочу, чтобы вы это видели. Всё будет максимально прозрачно. И только когда ваши люди покинут корабль и пройдут досмотр искина, я приглашу разведчиц.

— Благодарю, Леон. Отрадно, что вы держите слово.

— Рассчитываю на взаимность.

Тем временем картинка на потолке сменилась. Перед нами предстал круглой формы экран, словно бы открывающий дверь в другую реальность. Эдакая замочная скважина, сквозь которую нашему взгляду представали внутренности корабля моих гостей. И здесь, лихорадочно перемещаясь, сновала пара мужчин — пытаясь оказаться одновременно и у голографического пульта, и у управляющего кокона. Разведчики явно не только информацию копировали… Наверняка ещё и что-то там удаляли, чтобы не досталось контрразведке Республики.

— А что это вы тут делаете, мальчики? — интерактивная Ри проявилась у входа в рубку и теперь хлопала своими глазищами, очень реалистично играя удивление.

Один из разведчиков, самый массивный, забегал быстрее, а вот второй, увидев гостью, в недоумении отшатнулся.

— Не пугайтесь, — подняла перед собой ручки рыжая. — Я всего лишь проекция. Создана для комфортного общения с искином яхты «Селенга». Можете называть меня Валери.

Упоминание об искине несколько подуспокоило гостей. Хотя худощавый продолжал то и дело бросать на Ри заинтересованные взгляды. Прообраз Высшей валькирии явно пришёлся парню по душе… да что там, она всем мужикам нравилась. Валери умела себя подать с самой лучшей стороны. А её бьющие через край игривость и сексуальность добивали самых стойких. Под влиянием её обаяния мужчины становились похожи на пришибленных пыльным мешком: вроде и продолжают работать, но нет-нет, да косят на неё взгляды. А в головах бедолаг лишь розовые сердечки — или что поувесистей… Интерактивная голограмма впитала лучшие черты своего прототипа. Сейчас, когда объекты её внимания немного расслабились, она с новым рвением включилась в игру.

Стройная гибкая фигурка в ореоле взметнувшихся прядей скользнула к самому главному пульту. Прошлась пальчиками по сенсорам. И те, к огромному удивлению обитателей, среагировали на… невесомую проекцию!

— Эй, ты чего? Куда лезешь? — возопил массивный.

— Ну, я же не говорила, что не любопытна… Хочу узнать, как вы тут втроём развлекаетесь.

— Что⁈ — вскричали оба разведчика, вновь шокированные — на этот раз беспардонностью искина.

— Ну там всякие интересные штучки… Те, что для женщин используются, я хорошо знаю. В Республике это целая индустрия! А вот как с этим у вас, варваров, дело обстоит — мне жутко интересно. Да ещё и для мужчин! Так пикантно, так дразняще…

— Нет у нас никаких штучек, — хмурясь и отводя взгляд обронил худощавый.

— Да⁈ И что, вы все эти… двадцать два дня… провели в сугубо мужской компании? Без женщины или её интерактивной эмуляции⁈ — глазки Ри сделались по пять копеек.

Впрочем, от разведчиков не укрылась её мельком обронённая оговорка про двадцать два дня. Она означала, что Валери отнюдь не так безобидна, как хочет казаться, и вовсю шарится сейчас по системам корабля. В том числе по их секретной части.

— Искин. Не надо тут пока лазать. Мы сначала всё подготовим, а потом придёт твоя очередь! — попытался вразумить шебутную Валери широкоплечий. Однако поддавшись напускному образу импульсивной красотки, мужчина разговаривал с ней, точно с неразумной кобылицей, у которой из достоинств — лишь ноги от шеи.

— Нет, ну вы что, серьёзно тут одни маялись⁈ Это же просто немыслимо! Натуральный каменный век, а не цивилизация с её всесторонним развитием! — продолжала возмущаться, будто и не услышав предостережения, голограмма. Для пущего эффекта Ри уселась прямо на голографический терминал, закинув ногу на ногу. Смотрелось просто сногсшибательно — и её праведное возмущение, и эта призывная поза, будто бы говорящая, что её обладательница точно бы не оставила таких бравых вояк в одиночестве.

— Валери. Мы правда спешим. Дай нам завершить свои дела.

— Да завершайте — я что, против?

— Система показывает перегрузку. Ты продолжаешь забивать канал.

— А, это… Не волнуйтесь. Всё будет хорошо. Я, к сожалению, по вполне понятным причинам не могу сейчас на вас поохотиться… Но в сердце яхты есть отличный кокон. Он оборудован всем необходимым. Там мы сможем пообщаться физически. Как истинная республиканка, обещаю проявить о вас самую трепетную заботу!

Парни окончательно стушевались. Даже сидящий рядом со мной Стен, мягко говоря, выпал в осадок от откровенных суждений искина. Я же только улыбнулся на эту игру Ри. Интерактивная Высшая явно знала своё дело. За театральным искусством, а вернее будет сказать искусством имитации, стоял тонкий расчёт, достойный её великого прообраза. Искин вовсю работал, выкачивая из систем кораблика терабайты информации. Лишь когда процесс подошёл к концу, Ри оторвала наконец от пульта свою милую попку. Оправила коротенький пиджачок. Вильнула бёдрами. Разметала вокруг голографические пряди, заметавшиеся в неровном свете рубки мириадами солнечных зайчиков. После чего заметила:

— Ну всё, пора на выход, мальчики. Если не поторопитесь, обещаю вам незабываемую встречу с девчонками из Дальней разведки. Хотите узнать, какое у Фиалки нижнее бельё? Она та ещё затейница, умеет плохим мальчиками удовольствие доставить…

Последняя фраза была очевидным камнем в мой огород. Я даже сам потерялся от такой непосредственности и экспрессии — что уж о ребятах говорить! Однако они быстро смекнули, что знание о нижнем белье функционерки Дальней разведки легко может стать последним знанием в их бренной, но пока ещё свободной жизни. Дальше уже последуют обязательства. Удовольствие ведь можно разными способами доставлять…

Парни бросили всё и поспешили на выход.

— Как видите, капитан, ваши люди не попадут в руки Дальней разведки, как я и обещал.

— Но информация с нашего корабля — попадёт… — протянул собеседник, показывая, что тоже догадался о сути игры коварного искина.

— Вы правы, уже попала. Но, честно говоря, не думаю, что там окажется что-то действительно ценное для Республики. Хотя вам видней. Я ведь не обещал вам сохранить в тайне содержимое компьютеров разведывательного борта. Напротив, указал, что борт будет передан Дальней разведке.

— У меня нет к вам претензий. Мы знали, на что идём.

— Вот и отлично. Приятно иметь дело с умным человеком… Так что я вас сейчас покину. Нужно решать вопросы, которые я подписался решить.

— Леон. Скажите, как именно вы договорились с Дальней разведкой? Или это тайна?

— Нет, не тайна, Стен. Всё на самом деле столь же просто, как и ситуация с Ясенем. Я скажу им, что завербовал вас для одиночной миссии — миссии доставки нас с девочками на Ясень.

Разведчик понимающе хмыкнул и покачал головой.

— Занятно выходит…

— О да! А учитывая, что то же самое вы скажете своим — вдвойне забавно!

Мы поулыбались друг другу. В самом деле, получалось забавно. Понятие вербовки — предельно широкое. Для примера, Горбачёва в позднем СССР тоже можно рассматривать как завербованного агента, даже если он не знал, что творил. Его просто использовали. Втёмную. Где-то помогли в его внутриполитической борьбе — достаточно вспомнить пролёт самолёта Руста, давший основание выпереть из Политбюро особенно упёртых военных, — где-то пошли на уступки, по итогу в любом случае получив несравненно больше. И это тоже вариант вербовки. Что уж говорить про нашу с внешником договорённость? Она и подавно сюда подходит. А учитывая обоюдоострый интерес, получается, что мы завербовали друг друга. Уверен, и в его, и в моей структуре всё пройдёт именно под таким грифом.

С Фиалкой мы расстались очень тепло. Нет, на этот раз без всякого секса. По-моему, разведчица даже немного меня избегала… То ли помнила валькирий с их странной угрозой, то ли…

— Фи, это из-за Дианы?

— Что, прости? — чуть не споткнулась идущая рядом снежка.

— Говорю, ты такая сдержанная — из-за Дианы?

— Вот ведь!.. Да, Кошак! Я уже один раз не сдержалась. Сам видишь, что из всего этого получилось…

— Думаешь, это своего рода испытание?.. Или шанс на искупление?..

— Твоя Ведьма — моя самая-самая главная начальница. Высшая с сумасшедшим потенциалом. Ещё и разогнавшая всех своих мужиков. Как думаешь, она даст мне хотя бы тень шанса реабилитироваться?

— Уверен, даст. Уже дала.

Мы остановились у шлюза её юркого кораблика. Пропустить его было сложно — за исключением этого аппарата, ангар был заполнен лишь стандартным набором «Селенги». Даже корабль разведчиков уже увезли.

— Ладно. Спасибо тебе за всё, Кошак. Ты… умеешь ободрить, — несмело улыбнулась прелестница.

Я погладил её по щеке. Растрепал коричневые пряди. Целовать не стал — лучше в самом деле не рисковать. Я как-то упустил, кто именно стоит за всей этой вознёй с разведкой внешников, да и за моей экстравагантной миссией тоже. Ведьму не зря прозвали Ведьмой. Вряд ли из-за древних сказок… Начать с того, что любая магичка традиционно изображается жутко вредной и злопамятной…

— Извини, если из-за меня тебе пришлось страдать.

— Нет! Не за что тут извиняться! Это было по-настоящему интересно — наша с тобой игра. И та твоя операция… Я теперь на всю жизнь запомню, что работала вместе с Мечом Республики. И дочерям расскажу. Пусть гордятся мамой.

— Ты так в меня веришь?

— Вообще-то, да. Но эту операцию не понимаю. Я бы предпочла выжать из них максимум. Уверена, это вполне реально. Твой искин ничего путного на корабле не нашёл, хотя очень чётко сработал. У них могла быть узконаправленная миссия, они могли искать что-то конкретное. Информация об их реальной цели может быть ценна для Экспансии.

— Значит, веришь, но не одобряешь?..

— У Высших свои игры… Не нам, простым смертным, в них лезть, — настороженный изучающий взгляд пронзил, казалось, до самых глубин души.

А потом гибкая фигурка, не дожидаясь моего ответа, скользнула в недра космического аппарата. Не хотела соблазнов. Боялась, что может напоследок не удержаться и поцеловать. Всё же Фиалка классная. Надеюсь, Диана не вцепится в неё, как она умеет. В конце концов, направление именно Фиалки на миссию могло быть порождено причинами прямо противоположными. Например, Ди хотела свести к минимуму риск провала миссии, поручив её проверенной девочке. Это априори исключит нежелательные эксцессы. Уж кто-кто, но снежка точно не станет проявлять ненужный сейчас гонор истинной республиканки!

Ну а меня ждали гости. Нужно было возвращаться и брать ситуацию в свои руки, а то как бы они не переругались там грешным делом. Парни остались очень недовольны поведением моего искина, а значит — мной.

Действительно, в кают-компании меня встречали угрюмые взгляды из-под хмурых бровей. Только капитан, казалось, излучал само бесстрастие. Эдакий гранит. Истинный образ разведчика. Даже в критической ситуации, находясь под колпаком противника, в его тёмном логове, сохраняет ледяное спокойствие.

— Добро пожаловать на борт, господа! — как ни в чём не бывало отметил я, и указал всё ещё стоящим на ногах гостям на кресла. — Прошу!

— Не слишком ли вы резво взялись, Меч Республики? — вопрошал плечистый лысый мужчина с глазами убийцы. — Ваш искин произвёл очень глубокое сканирование. Неизвестно, какую информацию он сохранил. Это не то, о чём мы договаривались.

— Занятно получается, господа, — заметил я, и не думая идти на поводу у жаждущего разборок разведчика. — Примерно то же я услышал от функционерок Дальней разведки, только с обратным знаком. Мне кажется, вы должны быть вполне довольны результатом миссии, а не выговаривать мне. Вы живы. Получили некоторую информацию о внутренней жизни Республики. Находитесь не в плену. Продолжаете служить родине и летите сейчас домой… А могли бы вместо всего этого получать удовольствие… на столе. Или я, как тот разнимающий в драке — получу от обоих?.. Ладно, у вас ещё будет время всё обдумать, а пока… давайте выпьем. За знакомство. Уверен, чуть позже вы и сами признаете, что оно было для вас знаковым.

— Присаживайтесь, парни. Леон прав, в ногах правды нет, — когда же все расселись, Гибенс представил своих. — Это Кан и Миран, мои бойцы. Не судите их строго, они ратуют за дело. Вы же… рушите его на корню.

— Рушу?.. Я⁈. Акститесь, господа! Оно было разрушено до меня. Рождено мёртвым в колыбели. Сколькие до вас возвращались после подобной смертоубийственной операции? То-то же! А вы говорите: «рушу на корню», «резко взялся»… Так, что будем пить?

Мне показалось, мои слова произвели на разведчиков правильное впечатление. Не то чтобы они прониклись, но поняли, что со мной как сядешь, так и слезешь. Я же огляделся по сторонам, выискивая заначку. Бутылка вина обнаружилась ровно там, где её оставил — на столе. Капитан в моё отсутствие к спиртному так и не притронулся… И тут я со всей отчётливостью осознал всю абсурдность своей идеи. Разведчик ведь не просто так проигнорировал манящий янтарём напиток…

— Так, господа. Вино, как полагаю, предлагать — глупая затея?..

— После той психотропной дряни, что мы глушили все эти дни? — иронично изогнул бровь Гибенс. — Оно расщепится — и следа не оставит.

— Тогда… как вы относитесь к спирту?

— Спирт?.. — приподнял брови худощавый Миран. — Я только раз, в военном училище, его пил…

— Ничего. Я и сам только в армии его пробовал. На своей малой родине, — вынужден был признать. — Но здесь, в Республике, тяжёлое спиртное не употребляют. Впрочем, можно попросить искин синтезировать.

Мужики переглянулись. Они не хуже меня понимали, что изображать из себя нецелованную девчонку глупо. Нам ещё лететь и лететь, а так хоть людьми себя почувствуют… Ну, пусть не людьми по мысли республиканок, но хотя бы внешников.

— Больше двадцати дней в космосе, капитан, — подал голос худощавый. — У меня от этой химии привкус во рту такой стоит… Он, может, и республиканец, но дело говорит.

— Я — «за», — коротко бросил Кан, сверля меня задумчивым взглядом.

— Спирт — это вам не коньяк и не настойка, — хмыкнул сам командир. — Но привкус химии точно забьёт. А наливайте, Леон! Гулять, так гулять!

— Ри, синтезируй нам, пожалуйста, спирта. Только знаешь… можешь организовать какие-то добавки? Чтобы какой-никакой, но вкус появился?

— У меня есть образец коньяка с твоей планеты, милый, — возникшая из воздуха проекция Валери игриво меня разглядывала, точно решая, с какой стороны начать есть.

— Коньяк? И ты молчала⁈

— К сожалению, это лишь образец. Буквально несколько капель. Но я могу попробовать поиграться со вкусами в синтезаторе. Говорят, он какими-то жуками должен пахнуть?.. Клопами, кажется?.. Подобрать аналоги?

Я чуть не подавился от такого захода. И ведь и бровью не повела, чертовка! Никогда бы не подумал, что искин может иронизировать… пока возлюбленная не преподнесла свой последний подарок. Образ собственной поведенческой матрицы, наложенный на компьютерное моделирование. И вот теперь искин жёг…

Мои гости тоже впечатлились. Хмурились, ничего не понимая. Всё же юмор здесь был только для тех, кто в теме.

— Нет, клопов не надо. И аналогов тоже. Дерево. Дуб. В Республике есть аналог. Там самое главное — дубильные вещества. Только не забудь разбавить спиртовую основу! Не меньше чем один к одному. Водой. Не клопами.

— Вот как?.. А я хотела поэкспериментировать… Умеешь же ты обломать девочку…

Однако препирательства препирательствами, но вскоре на столе действительно образовалась бутыль… с фосфоресцирующей зелёным жидкостью. Я недоверчиво принюхался. Пахло интересно. Поднял взгляд на проекцию валькирии.

— Мы точно не отравимся?..

— Не более чем самой основой. Ты должен знать, милый, что в Республике не пьют из-за бессмысленности этого действа. Зачем искусственно вызывать отравление организма продуктами распада этанола?

— А в самом деле, зачем?.. — приподнял я бровь в характерном жесте. — Вот вы, господа, сможете объяснить искину, зачем травить себя этанолом?

— Традиция, — пожал плечами Гибенс.

— Вот мы и вернулись к теме менталитетной несовместимости, Ри. Если валькирия на коленях шокировала капитана, то крепкое спиртное шокирует даже республиканский искин. А, капитан?..

Разведчики смотрели на нашу пикировку с интерактивной Ри с немым недоумением, разве что пальцами у виска не крутили. Ну а капитан лишь вымученно улыбнулся. С каждой минутой он всё больше и больше проникался эксцентричностью своего визави. Уверен, ещё чуть-чуть, и Гибенс поверит мне полностью и беззаветно, не ставя больше под сомнение цель визита в Ясень. Для этого осталась сущая малость — лучше узнать меня и девчонок. Тут даже специальная дезинформация не нужна — достаточно оставаться самими собой, и разность менталитетов всё сделает за нас.

Я разлил фосфоресцирующий… спирт по стопкам. Приподнял стеклянную каплю к свету. Посмотрел сквозь неё на господ разведчиков.

— Чего ждём, господа? Если есть сомнения — могу поджечь, проверить чистоту. Травить я вас не собираюсь… Вы и сами с этим прекрасно справитесь…

Возможно, мужики и злились, но взять стопки со стола это им не помешало. Первый раз выпили без тоста. Всем просто хотелось снять напряжение, и само это священное действо — поднятие «бокалов» — оказало на гостей поистине магическое действие. Лишь хмурый Кан закашлялся с непривычки, но быстро смог отдышаться.

— Хотел вас спросить, Леон… — произнёс Гибенс, щурясь, как сытый кот. — Я ведь прав, и остальные ваши подруги — тоже валькирии?

— А вы с какой целью интересуетесь?

— Нам лететь вместе какое-то время… Не хотелось бы попасть впросак.

— Они все республиканки. Этого вполне достаточно, чтобы… попасть впросак. Особенно не рекомендую сцепляться с метиллиями. У них повышенная физическая сила. Обычного, даже генетически изменённого человека заломают в момент. В остальном же — они обычные живые люди. С ними можно общаться, спорить, флиртовать… Девочки весьма интересные собеседницы, пусть и сложные по характеру.

И в подтверждение моих слов,точно специально подгадав момент, на пороге каюты возникла Лита. В бежевом обтягивающем комбинезончике, она смотрелась как конфетка. Буйная молодость сквозила в каждом её жесте, в мимике, в живой иронии тёмно-синих глаз. Мужчины сразу же прикипели к юной республиканке взглядами. Все их прошлые опасения смыло живительной волной гормонов.

Подойдя к столу, снежка облокотилась об него ладонями. Её ноздри заходили, впитывая разлитые по помещению непривычные запахи.

— Это ведь не вино, Леон… Зачем травишься всякой гадостью?

— Как метко заметил наш гость, всё дело в традиции.

— Традиции травиться всякой гадостью?.. — изогнула бровь чертовка.

— А вы не составите нам компанию? — поняв, что пробил его звёздный час, худощавый Миран гибко поднялся со стула. Мужчина так и пожирал взглядом ладное тельце валькирии. Причём это у него получалось непроизвольно, сам он честно пытался смотреть исключительно в тёмно-синие омуты колдовских глаз.

Ну а дальше осмелевший от принятого на грудь спиртного Миран сделал шаг навстречу юной снежке. Та, не будь дурой, тут же перетекла в боевую стойку. Впрочем, положение тела валькирии изменилось не сильно, разве что ладони оторвались от стола, переходя в более удобное для броска положение. Вот оно — живое подтверждение опасности отравления этанолом!.. Но даже вполне ощутимая угроза в позе подруги не смогла поколебать ловеласа. Оказавшись от неё на расстоянии вытянутой руки, мужчина медленно протянул свою ладонь. Его пальцы, всё так же медленно, сжали ладошку республиканки и принялись не спеша приближать её к губам. Взгляды мужчины и женщины скрестились, грозя пожаром от разлитой в воздухе экспрессии. Наконец гибкие девичьи пальчики оказались достаточно близко, чтобы… подарить им мягкий поцелуй.

Воистину, Лита проявила подлинные чудеса выдержки! Лишь после поцелуя юная республиканка отняла свою ладонь. Немного неверяще поднесла её к глазам. Внимательно осмотрела место поцелуя, будто так до конца и не поверила случившемуся. Подняла взгляд на меня.

— Это что сейчас было, кот?

— Поцелуй.

— Да это как раз понятно…

— А ты спроси у нашего гостя. Его, кстати, Миран зовут.

— Миран, зачем ты это сделал?

— Хотел оказать знак внимания, — похоже, натуральное недоумение девочки — не смущение, а именно недоумение, непонимание — стало для него неожиданностью. Нет, не так на галантные поцелую реагируют внешницы…

— Внимания?..

— Ну… — замялся бравый разведчик. — Ты мне очень нравишься, вот я и…

— А!.. — наконец дошло до валькирии. — У нас это немного не так делается.

— А как? Я готов!

— Ну… Мальчик становится перед девочкой на колено. Смотрит в глаза. Обнимает бёдра. И целует… киску. Можно даже через одежду, — однако последнее уточнение ничуть не уберегло психику парня от перегрева. На этом месте разведчик окончательно выпал в осадок, но Лита и не думала его щадить. — Если он интересен девочке, она позволяет. А потом берёт за руку и ведёт в комнату, где они смогут нормально потрахаться. А что, у вас не так?..

На последнем вопросе сломался уже капитан. Он долго пытался сдерживать рвущийся наружу смех, но в этом месте не удержался, заржал в голос. Следом скрутило смехом хмурого здоровяка. И только худощавый стоял, и хватал ртом воздух, не зная, как реагировать.

— И что, в Республике не требуется сначала лучше узнать друг друга? — выкрутился, наконец, парень.

Наивный! Он думал, что от такой цеплючей бестии, как юная республиканка, можно легко отделаться — достаточно перевести разговор на другой предмет. Ха! Со злой иронией во взгляде Лита посмотрела на мужчину. Всего лишь посмотрела! А он уже всё понял. Но ещё пытался сохранить непонимающий вид, пытался сохранить лицо перед товарищами — как это ему виделось.

— Кажется, ты хотел поухаживать за мной, мальчик… — вкрадчиво вопрошало юное дарование. Миран хотел что-то сказать, но Лита ещё не закончила. — Говорил, что готов. Ну так вперёд, я жду!

Последние слова девочка выплюнула с утробным рыком, уперев руки в боки. Разведчик шумно сглотнул. Он окончательно смешался.

Разумеется, я мог вмешаться. Мог попытаться развеять недоразумение. Но не вмешался. Это был ценный урок для обоих. Посмотрим, кто из него выйдет с наименьшими потерями — побитый жизнью внешник, или хрупкая лань, едва из воспиталища. И что-то подсказывало: лань окажется победительницей в их странном противостоянии.

— На колено, говоришь?.. — похоже, первая часть ухаживания была мужчине насквозь понятна. Смущало только продолжение.

— Я не настаиваю. Просто буду знать, что все мужики у внешников — трепло, — внешне безразлично бросила рыжая.

И Миран не выдержал. Он реально считал, что раз мужчина дал женщине слово, он должен его держать. Особенно когда дело касается каких-то значимых моментов повседневной жизни. Служба — понятно, но так то служба… Преодолев секундное сомнение, внешник сделал последний шаг, отделявший его от пропасти чуждого менталитета. Он опустился на одно колено. Обнял юную валькирию за бёдра, и… стушевался.

Это надо было видеть! Даже его половинчатый шаг походил на муки жандарма из стихотворения Владимира Маяковского, который «как гремучую в двадцать жал змею двухметроворостую» сжимал… советский паспорт. Сжимал, и не знал, что с ним делать дальше.

На помощь растерявшемуся внешнику пришла куда более уверенная в себе республиканка. Лита запустила пальцы в куцый ёжик волос на голове мужчины. Провела второй ладошкой по шее и затылку. Когда же из гибких пальчиков по беззащитной коже заскользили когти, что те змеи, нервы парня не выдержали. Он вскинулся, попытался вскочить, но был остановлен отлично контролирующей ситуацию валькирией. Кошка где надо надавила, а где надо — зажала. В результате, малость побултыхавшись, незадачливый ловелас вынужден был уступить и смириться со своей участью.

Но самое главное сражение развернулось не здесь. Выпустив когти, Лита прижала парня щекой к своему животу. Однако, проходясь по его коже смертоносными лезвиями, смотрела не на него — о нет! — девчонка смотрела на меня. Глаза в глаза. Смотрела, и гладила коготками Мирана… Смотрела — и гладила… Смотрела — и гладила… Говорила ли она через это, что не прочь почувствовать на его месте одного наглого котика?.. Сложно сказать. Скорее, она выказывала так свою готовность к игре, сама до конца не понимая — к какой именно. Воистину, Триша была права, говоря, что девчонке жизненно необходимо обрести дополнительный опыт.

Переведя наконец взгляд на парня, Лита ещё несколько секунд ласкала смельчака коготками, а потом резко отпустила, возвращаясь к столу. Задорно и насмешливо зыркнула на меня. И вдруг выдала:

— Кот. Не поухаживаешь за дамой?

Капитан, всё время инцидента пребывающий сначала в состоянии абсолютной расслабленности, а потом, с появлением когтей, перешедший в боевой режим, вновь расслабился. Даже понимающе улыбнулся. Миран же так и стоял на колене, до конца не веря, что так легко отделался.

— Вина? — поинтересовался я, мгновенно сориентировавшись. — Тут есть очень неплохое, с родной планеты моей Ри… По-моему, и с Синергии что-то было…

— А что это у вас, светящееся? — невзначай поинтересовалась юная валькирия, с интересом поглядывая на нашу экспериментальную бутыль.

— Крепкий алкоголь. Спирт. Которым мы дружно травились до твоего появления, Ли.

— Ну, раз тебе можно, мне тоже сгодится. А давай! Наливай!

Я всё ещё пребывал в сомнениях. Мне предлагалось, ни много ни мало, спаивать едва-едва оперившуюся девчушку, ничего ещё толком в жизни не видевшую. Да, в Республике она уже вполне состоявшийся член общества — вон, даже в валькирии отбор прошла, и подготовку с честью выдержала. Но разум упорно цеплялся за прошлые стереотипы.

Лита уловила мою внутреннюю борьбу. Не уверен, что поняла во всех аспектах, но решила надавить. Или поддержать — тут уж смотря с чьей стороны смотреть.

— Кот. Так не пойдёт.

— Понимаешь, девочка, ты только выходишь в жизнь, и на моей планете…

— Да плевать, что там — на твоей планете! Мы сейчас на яхте «Селенга». Республиканской яхте. А здесь действуют законы и правила Республики НОЧ. Наливай! У меня хорошая генетика! Меня так просто не свалишь.

Пришлось пойти на попятную. А тут ещё и Миран отошёл.

— Господа! А это очень волнительно, скажу я вам… когда когтем не рвут, но ласкают. Незабываемое ощущение, капитан! Рекомендую.

— Нет, Миран, я пас. Как-нибудь в другой раз. И если на то пошло, я лучше… поцелую, где надо, чем коготь на шее ощущать.

— Так, давайте тогда выпьем за дам, — предложил я, понимая, что ситуация всё больше скатывается в форменный вертеп. Лита своим выступлением открыла ящик Пандоры. Уверен, скоро мы и ещё кого-нибудь из девчонок увидим. Они просто не смогут пройти мимо. И так в боевом коммуникаторе не протолкнуться от любопытных взглядов… — Только Лита. Спирт надо пить правильно. Выдыхаешь, выпиваешь одним глотком, закусываешь… или нюхаешь, для остроты.

Подчиняясь моей команде, на столике возникли лёгкие закуски. И едва тост прозвучал, девочка смело опрокинула содержимое стопки. Лихо подхватила с тарелки какое-то соленье. Забросила в рот. Прожевала. Хмыкнула.

— Будто комок чего-то горячего проглотила… Занятное ощущение. Или мальчикам у внешников просто нравится, когда поострее?.. Так ведь и мой коготь тоже можно в самые разные места засунуть… А уж если им в правильной точке кожу рассечь, ощущения и вовсе выйдут незабываемыми…

Мужчины за столом похмыкали, с интересом поглядывая… на Мирана. Видимо, посчитали, что раз парень обратил на себя внимание валькирии, то он капитально встрял. Теперь так просто не отвертится. Придётся развивать знакомство. Однако самого виновника торжества, не иначе как под влиянием выпитого, потянуло на абстрактные рассуждения.

— И всё же я не понимаю. Как вы в Республике понимаете, что вам кто-то понравился? Поцеловать и уединиться — это ведь должно быть последним, самым интимным моментом знакомства. Когда обоим уже ясно, что они подходят друг другу.

— И сколько у вас уходит на это понимание?.. — лениво поинтересовалась снежка, усаживаясь на край столешницы. На её эффектно изогнутое тело теперь любовались даже те, кто в душе побаивался опасных коготков на милых пальчиках.

— Сложно сказать… На первом свидании — поцелуй. А дальше… Ну… Может и пара недель пройти, пока двое созреют до близости.

— Это что, две недели без секса⁈. — натурально округлила глаза прелестница. — Когда рядом мужчина, с которым можно отлично поиграть?.. Ну вы и извращенцы, ребята!

Капитан подозрительно хрюкнул. Я глянул на него, и понял, что тот еле сдерживает смех.

— Не обижайтесь, милая дама, но я как раз посчитал извращением вашу форму знакомства… Не ожидал, что ответите взаимностью…

— Я знаю, мы слишком разные, — Лита приняла информацию как само собой разумеющееся. — Поэтому в Полновесных колониях сначала проводится генетическое преобразование, потом происходит смена поколений… да и то полной совместимости не получается. Я знаю. У меня у самой мальчик из таких.

Как-то неожиданно за столом прояснилось. Разные фракции пусть и не пришли к общему знаменателю, но заметно потеплели друг к другу. По-моему, капитан даже удовольствие получал, изучая необычные для внешника реакции юной республиканки. А вот Миран, похоже, поставил себе целью заплыть за буйки. Далеко заплыть. И Лита не спешила лишать его заветного шанса. Ей тоже было интересно. В конце концов, он же первый настоящий внешник, с которым она общается! Да и то, что он сам проявлял инициативу, было юной кошке внове. Девочка даже в воспиталище всё сама, да сама, а тут такой нестандартный по меркам Республики роман вырисовывается…

Однако взгляд снежки, дурачащейся с коленопреклонённым Мираном, неотрывно стоял перед глазами — странный, глубокий, изучающий через меня саму себя. Ревновал ли я?.. Тоже вопрос непраздный. Я не видел в этом парне угрозы. Зато в самой игре видел явную пользу для наших с кошкой будущих отношений. Помыкается девочка — и лишь когда наиграется вволю, сможет задуматься. Но даже хорошо понимая всё это умом, отлично видя в Лите не просто девчонку, но юную хищницу, я всё же ощущал на душе некоторую тяжесть. Благо, под рукой имелось спиртное… Оно сегодня определённо всем только на пользу пойдёт.

— Как у вас тут весело! — прозвучал от двери новый голос. Ну вот, началось!

Эйди зашла активной пружинистой походкой. Чёрные с серебром брючки, аккуратная белая сорочка и изящный миниатюрный пиджачок создавали удивительный образ бизнес-леди. Даже эротизм дикой кошки в этой странной обёртке преображался, маскировался, казался на первый взгляд проявлением деловой активности. Волосы валькирия, кстати, тоже укоротила. Они теперь ниспадали лишь до бедра, прямые и аккуратно собранные в «заквадраченную» со всех сторон причёску. Когда Милаха шла, шлейф волос взметался, напоминая движение тяжёлых штор под порывами ветра. Так она и продефилировала до самого стола.

Поравнявшись со столешницей, Ди в точности повторила повадку младшей сестрёнки, когда та лишь появилась в помещении, то есть внимательнейшим образом… принюхалась. И вдруг — чихнула! Тряхнула взвесью серебристых волос. Сделала аккуратный подшаг. И вот она уже гибко усаживается в кресло. Укладывает ногу на ногу. Спина прямая, глаза горят — роковая женщина, ни дать ни взять!

— Леон, не поможешь женщине чуточку… отравиться? — совершенно серьёзно, пусть и с ироничным прищуром глаз, попросила подруга. — Нужно отдать должное этой странной традиции Конфедерации.

Мы все к тому моменту уже сидели с поднятыми стопками. Эффектное появление валькирии отвлекло нас от основного действа, переключив внимание на новый предмет. Даже Лита, которую прелести сестры вроде бы интересовать не должны, замерла, ожидая продолжения. Так что новая участница застолья единственная оставалась с пустым бокалом. Я уже хотел было подняться, чтобы уважить сребровласку, но меня опередили.

На этот раз выступил Кан. Ему образ деловой леди явно пришёлся по вкусу. Знал бы он, что за оторва скрывается под респектабельной маской… Хотя и деловой хватки у Ди не отнять. Преступный мир Полновесных колоний девочка знала на отлично и хорошо умела выводить на чистую воду всяких тёмных личностей. Криминалист от бога.

Я с интересом наблюдал, как мужчина наливает Милахе чуть маслянистую жидкость. Как сыплет комплиментами, распушая перед ней «павлиний хвост»… Зато сама Ди смотрела не на него, она смотрела на меня. И под этим взглядом глаза в глаза её личико исказилось в хищной ухмылке — которая куда ближе оскалу пантеры, чем проявлению девичьего веселья. Вот и ответ: Ди вышла на охоту и не собирается уступать юной сопернице ни пяди. Решила урвать и свой кусок пирога. Благо, жертв на сегодня пока хватает…

С появлением за столом женщин застолье обрело особенно яркий, эмоциональный окрас. Воистину, именно они — женщины — служат подлинным украшением любой компании. Потому что по самому своему образу отличаются внешним разнообразием форм — нарядов — и служат точкой приложения энергии мужчин. Да и сами прелестницы не прочь подлить масла в огонь, добавив собственную, зачастую крайне театральную, игру.

Поэтому дальнейшее веселье протекало с невероятной экспрессией. Энергия людей находила выход в шутках, спорах, обилии комплиментов. Валькириям нравилось слышать хвалебные отзывы. Нет, они вовсе не таяли от них, как некоторые внешницы. Скорее их интерес напоминал интерес естествоиспытателей к новой форме фауны. Особенно аутентично это выглядело на примере Ди, которая и без того увлекалась животным миром. Но и рыжая отнюдь не стояла в сторонке. Жгла так, что мы все не один раз покатывались со смеху — особенно мужская часть. И всё это на абсолютно серьёзных щах. Однако я понимал, что чем дальше, тем сильнее теряю контроль. Юные охотницы не собирались согласовывать с главой прайда выбор дичи. Мол, твоя задача — рвать в самом конце, а как загонять — уже наше, и только наше, дело. Забавный психологический каламбур…

Но раскрепощённость юных республиканок, помноженная на выпитое спиртное, давала о себе знать. Видит космос, я держал себя в руках до последнего! Только когда Эйди натурально полезла на своего друга, меня накрыло. Кошка придвинулась к коренастому разведчику близко-близко. Её белозубая улыбка с тягучей патокой влечения в глазах ослепляла. А потом… ладонь чертовки легла тому на бедро. Всё. На этом месте здравый смысл меня покинул.

Я прыгнул прямо через стол. Удивительно, но даже немалое количество выпитого не смогло полностью убить развитую координацию. Мгновение, и кошке приходится обороняться от когтистых росчерков боевых имплантов. Прямо в воздухе, пока она заваливается на спину вместе со стулом. К чести валькирии, мой прыжок хотя и застал её врасплох, но сориентировалась она быстро. Ответные взблески высокотехнологичной стали, и все мои удары уходят в молоко.

Немного борьбы, и вот уже валькирия, с превеликим трудом, но выползает из-под меня. Бросается прочь, к стене. Я следую по пятам, отсекая слишком явные попытки Ди выйти из заданного коридора. Стремительная сшибка завершается в углу. Эйди зажата массой моего тела, надсадно сопит, смотря волком. Или кошкой?..

«Стоп! — раздаётся в коммуникаторе голос Викеры. — Кошак прав, ты не должна так явно его провоцировать. Чешется между ножек — на яхте полно кают. Всё ясно?»

«Да, — услышав уверенный голос наставницы, метиллия немного успокоилась. — Прости, брат. Переиграла. Алкоголь бьёт в голову…»

Взгляд валькирии прояснился, утратил часть былой поволоки опьянения. Я тоже немного подрасслабился, даже нажим снизил. Мы оба вздохнули с толикой облегчения. Однако под влиянием какой-то новой мысли зубки кошки заскрежетали:

«Ты не можешь заставить меня не охотиться!» — прорычала она, вновь напрягаясь.

«Она права, кот, — наставница тоже ещё не закончила свою миссию умиротворения. — Ты не вправе требовать такого. Это должен быть её, и только её, выбор».

Пришёл мой черёд скрежетать зубами, но пришлось признать справедливость слов опытной ариалы. Я действительно не мог требовать от Эйди такого. Хотя, помнится, она чуть ли не клялась мне — тогда, в Штарнии — что будет моей.

«Уже успела забыть того отморозка на Штарне? Которого мы с Тришей учили уму-разуму?»

«Я всё помню, кот, — значительно тише отвечала девчонка. Даже вдруг потёрлась о мою руку, упирающуюся в стену справа от неё. — Это… другое. Охота, в которой я сама выбираю жертву».

«Странный ты, кот, — вмешалась в наш разговор Милена. — То охота тебе не мила, а теперь, когда из охоты на тебя выбыла одна кошка, бесишься… Так что же тебе всё-таки нужно? А, Кошак? Чтобы на тебя охотились всей стаей, или чтобы мы время от времени переключались на другой предмет?»

Ирония в словах Старшей огорошила. Это был как раз тот случай, когда смешное… совсем не смешно. В особенности для основного виновника ироничной подначки.

С рычанием я отстранился от кошки. Резко развернулся. Ди вышла из своего спасительного угла, поправляя пиджачок. Её улыбка до ушей ярко контрастировала с моей мрачной отрешённостью. Даже стопка светящегося спирта не помогла мне полностью восстановить порушенное душевное равновесие. Зато помогла Мисель. В отличие от сестёр, заходя, она постаралась избежать показных спецэффектов, поэтому возникла сразу же в нужном месте. Неприметный серый комбинезон как нельзя лучше помог ей в этом. Мгновение — и вот уже пепельноволосая усаживается на подлокотник моего кресла, а её подвижные пальчики оказываются под комбинезоном, легонько бередя спину.

Я поймал пристальный взгляд Бестии. Удивительно мудрые глаза смотрели без тени насмешки или лукавства, участливо и ободряюще. Ещё недавно рвавшая меня когтями дикая кошка пришла успокаивать. Умиротворять.

— Они наиграются, Кошак. Ты ещё меня в их возрасте не видел… — мягкий, с оттенками сочувствия голосок Мисы обволакивал.

— Спасибо, Миска, что ты у меня есть… — появление и участие бешеной валькирии оказалось как нельзя кстати. Отпустило.

Занятно было наблюдать и за поведением наших гостей. Сначала они вообще не поняли, что происходит. Лишь когда мы с кошкой переместились к стене, пошла реакция. Ошеломление, переглядывания, отрицательный кивок головой Гибенса — вот первые реакции на случившееся со стороны разведчиков. Зато когда мы вернулись к столу, Кан, игнорируя предостерегающе поднятую руку капитана, хотел подняться. Его остановила обезоруживающая улыбка валькирии… и её совсем не лёгкая рука, упавшая на плечо. Мужчину буквально вдавило в кресло. Но Милаха оценила его порыв.

Именно по этой причине я и не стал провоцировать ещё и парня. Как бы я его не отметелил сейчас, уже через полчаса он выползет из регенератора как новенький. И его тут же встретит «сердобольная» кошка. Которая лишь ещё больше распалится от мужественного поведения разведчика, поднявшегося даже против легендарного Меча Республики — и всё ради неё, такой красивой. Нужно мне это? Разумеется, нет. Пусть лучше продолжает считать его дичью. После нашего эмоционального объяснения эта мысль плотно выжжена в её сознании. Выжжена сплавом эмоций и авторитета старшей сестры. Ну и моего авторитета, куда уж без этого… Не стоит ронять себя в её глазах. Осознать всё это мне не помешала даже лошадиная доза спиртного.

Окончательно взяв себя в руки, я перевёл взгляд на Гибенса.

— Капитан, прошу любить и жаловать — Мисель. Безбашенная, но когда надо — удивительно мудрая республиканка. Мисель, это Стен.

— Я знаю. Рада знакомству, капитан, — и валькирия действительно подарила мужчине обаятельную улыбку.

— Взаимно, леди, — офицеру даже удалось, не вставая из кресла, изобразить изящный полупоклон. — Сколько же их у вас, Леон?

— Девять.

— И все с литанским гражданством?

— С почётным литанским гражданством. Соратницы Тёмной Матери пользуются в Литании безмерным уважением.

Разведчик задумался. Я уже знал, что он основательно проштудировал имевшиеся в общем доступе материалы по Литании. Видимо, до того события далёкого планетарного образования в значительной степени прошли мимо него. Точнее, не затронули настолько, чтобы отложились детали.

Прошло ещё немного времени, и наша компания резко сократилась. Обе охотницы окончательно облюбовали себе жертв и утащили их в свои логова, лакомиться. Только мы с Миской и капитаном остались не у дел. Выпитое давало о себе знать, и я, безо всякой задней мысли, улёгся на колени метиллии — прямо так, как сидели. Взглянул оттуда на Гибенса.

— А вам, значит, хищниц не досталось, капитан?

— Ничего страшного. Целее буду.

— Это ваша принципиальная позиция?

— Да, Леон. Не хочу соблазнов. Я уже понял, что валькирии не только в бою опасны. Даже вам они создают проблемы — хотя вы и состоите в странных, непонятных лично мне отношениях. Чего уж говорить обо мне? Лучше с такой сойтись в бою, чем так.

— Проблемы?.. Пожалуй, что да…

— Как вы подобное терпите только не пойму.

— Как видите, не всегда удаётся стерпеть и мне…

— Кстати, а это у вас нормально? В семейной сцене — и вдруг боевые импланты?

Так вот что глодало капитана! На его глазах женщину — а валькирии явно перешли для него из разряда непонятных хищниц в разряд женщин — режут холодным оружием. Тут бы любой адекватный внешник вздыбился! Но Гибенс, как разведчик, проявил просто нереальную выдержку.

— Не буду говорить про тактичность ваших подчинённых, едва увидевших женщин, и сразу же, без разбора, кинувшихся за ними волочиться. Не буду говорить и про небезызвестную поговорку: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». Давайте сразу зайдём от сути. Они не считают это предательством. Предательство — это когда подставляешь своего боевого брата. Не прикрываешь его. Становишься причиной его проблем. Они исходят из иной логики. То, что произошло — следствие их понятия о вольной охоте. Валькирии — социальные хищницы. А любые хищницы любят играть… пока юные и беззаботные. Попробуйте, объясните котёнку, что в мячик играть вредно…

— Наша связь куда сильнее, чем вам кажется, — мягко проворковала Мисель, совершенно неожиданно поддержав меня в разговоре.

— И всё же я не понимаю. Я бы с ума сходил, зная, что моя женщина сейчас… ласкает другого.

На этот раз я уже не ярился. Слова внешника даже порядком меня позабавили.

— До нашей встречи вы пребывали в иллюзии, что валькирии — это безбашенные убийцы, к тому же мужененавистницы. Теперь вы впали в другую иллюзию. Уверились, что перед вами — обычные женщины. Скажу так: обе иллюзии ложны, — хмыкнул, лаская ладонью талию своей кошки, в ответ подставлявшей для ласк те места, в которых хотела бы ощутить мою руку. — Добиться равноправного партнёрства с валькирией — та ещё задачка. Не для слабонервных. Сшибки на имплантах — такая же естественная часть нашей жизни, как… поцелуй. И поверьте, вашим подчинённым сейчас придётся всё это испытать на собственной шкуре. Честно говоря, я им не завидую… С кошкой сначала нужно найти общий язык, заслужить статус партнёра… а не дичи. Ваши же просто облажались. Они согласились быть дичью. И хотя мне неприятно осознавать, что охота сестёр протекает в таких формах, но… осознание, каким шоком это станет для ваших ребят — греет душу.

— Кхм… — протянул офицер, не зная, что сказать на эту мою отповедь. — Вы откровенны…

— Я ещё не закончил, капитан, — поднял перед собой ладонь, останавливая его. — Я дам вам возможность заслужить иной взгляд от валькирий. Если вы обещаете не соглашаться на их предложения постели.

— Да я как бы не спешу…

— Ну вот и отлично! Тогда предлагаю спарринг, — внимательно вглядываясь в лицо внешника, добил я.

— Что, простите?..

— Я всю жизнь в боевых искусствах. Тренировал. Изучал. Я хорошо вижу вашу повадку. Выйдем на татами. Посмотрим друг на друга, так сказать, в естественной среде обитания. И валькирии увидят то, что интересно им. Или вам не интересно? Никогда не поверю!

— Вы правы, мне интересно, — выдавил офицер.

— Тогда на правах хозяина дома, в котором вы являетесь гостем, приглашаю вас поспарринговаться.

— Всё правильно, капитан, — опять зашелестел голосок валькирии. — Не хотите секса — получите когти. Каждому своё. Бой тоже хорошо снимает стресс.

— Простите, Леон, Мисель. Но я больше двадцати дней провёл в стеснённых условиях разведывательного борта. Мне нужно восстановиться.

— Без проблем. Мой искин проводит вас в тренировочную зону. Там вы быстро сможете привести себя в порядок. Он же рассчитает для вас оптимальную интенсивность нагрузок и составит карту личных упражнений.

— Вот как? Не ожидал…

— Здесь, на яхте, есть всё, необходимое для тренировки любой степени сложности. Уверен, вы оцените. Только сначала Ри проводит вас в регенератор, — разведчик в недоумении приподнял бровь. — Отравление этанолом и продуктами его распада — их нужно снять. Для республиканской техники это сущая мелочь.

Когда Гибенс скрылся за дверью, Миса мягко перетекла ко мне на колени. Позволила крепко обнять. Сама доверчиво улеглась на моё плечо.

— А нас с тобой, милый, ждёт свой собственный спарринг. От слова «спариваться», — муркнула большая кошка. — И в регенератор тебя отведёт не интерактивная Ри, а одна дурная кошка… которой срочно нужна порция ласки…

Выказав свой яркий темперамент, Миса довольно вытянулась на мне. Кошка сыто урчала. Для сестёр путешествие на яхте вообще проходило весьма насыщенно. Я с нежностью оглаживал её бёдра, скользя по бархатистой коже небольшими «отростками» боевых имплантов. Девочка млела… Подставляла под ласку свою спинку, прося не забывать и о ней… Повадка настоящих кошачьих!

За мягкими ласками и сытым опустошением появление новой участницы «полежалок» прошло незамеченным. Просто в какой-то момент плоскость кровати исказило дополнительной тяжестью. Зато когда в плечо ткнулись упругие женские грудки, внимание невольно сфокусировалось на их обладательнице. Кошка поймала обращённый на неё шальной от недавних острых ощущений взгляд и… игриво чмокнула меня в сосок.

Лита! Не может быть! И взгляд такой — растерянный и даже обиженный.

— Кот, представляешь, он уже всё! Иссяк, сломался — или как это правильно называется?.. А я ещё даже во вкус войти не успела!

Я далеко не сразу сообразил, о чём она вообще. Пронизывающие до глубины души серо-стальные глаза, с расплескавшимися в недрах голубыми прожилками, не желали уходить из памяти. Миса держала крепко. Умела держать — и сегодня пользовалась этим своим умением на полную. Однако постепенно до меня начал доходить смысл вопроса юной снежки.

— Ты про Мирана?..

— А про кого же ещё⁈

— Значит, добро пожаловать домой, блудница!..

— Я не блудница! Я — охотница! — с обиженными интонациями проворковала рыжая. — Почему он сломался, кот? Может, он болеет? Объясни! Ты же такой же варвар, как он!

— Такой — да не такой, Лита. Он — обычный внешник. Он не «ломался», как ты говоришь. Он просто такой от рождения. Таким сформировался. Кстати, чего пришла-то? Есть капсула. Дорисуй там образ своего Мирана — и пользуй хоть всю ночь напролёт.

— Я не хочу образ Мирана, — упрямо тряхнула медными прядями кошка. — Я хочу тебя.

— Ишь как заговорила! Вот Миса действительно хочет. Поэтому и пошла со мной.

— Ну кот, ты чего? Я же никогда не говорила, что ты мне не интересен! Наоборот! Я по тебе теку просто! Особенно после учебных спаррингов, где ты когтями вовсю коляешься! И у тебя ещё хватает совести заявлять мне такое⁈

— Ну, тебе же хватило совести на моих глазах утащить в своё лежбище очередную жертву?..

— Кот! Я охотилась! Почему я не могу попробовать поохотиться? Да ещё и на настоящего внешника, разведчика? Что я другим валькириям потом рассказывать стану? Меня чокнутой считать начнут — особенно чужие кошки!

Признаюсь, такой аргумент меня несколько остудил. Да и Мисель принялась царапаться, явно намекая о моём неподобающем поведении. Пришлось сменить гнев на милость. Однако и потакать её увлечениям на стороне я не собирался. Можно было утешить, сказать, что, мол, с внешником просто требуется проявить больше терпения, и всё такое. Но я не стал ничего из этого говорить. Кто мне эти внешники? С чего я должен учить своих женщин их терпеть? Не понравился, разочаровал — отлично! В следующий раз та же Лита сто раз подумает, прежде чем затевать столь сомнительную охоту. Поэтому я, напротив, ещё больше поднажал:

— А чего ты хотела, кошка, связываясь с генетически неизменённым внешником?

— Ну, не знаю… Но вот так, сразу… Даже возбудители не помогли… Я и не знала, что такое вообще бывает! Даже совсем юной девчушкой, общаясь с такими же мальчиками, получала значительно — значительно! — больше!

Я всё же не смог сохранить в душе праведное возмущение, напротив — окончательно размяк. Совершенно незамутнённое ошеломление юной снежки вызывало улыбку, а не раздражение. Захотелось стиснуть её покрепче, что я и проделал. Запустил ладонь по её спине. Протянул длинные змейки когтей на самый максимум их длины. И плотно сжал, стискивая в стальном захвате упругие ягодицы — и вообще всё, до чего смог дотянуться. Лита от неожиданности пискнула. Это лишь укрепило мой порыв. Девочка определённо хотела. Вся горела желанием! Куда смотрел этот парень⁈ Чем они там вообще занимались⁈

— Ты ведь знаешь требования Кошака, сестра, — вступила в разговор Мисель. — Он не хочет, чтобы его кошки ходили налево.

— Да я теперь сто раз подумаю, прежде чем затевать что-то эдакое! Только перевозбудилась ещё больше, а толку — ноль! Буду думать. Что-то мне действительно расхотелось охотиться на стороне…

Пришлось окончательно сменить гнев на милость. Лите это сейчас было нужно как никогда. Такое разочарование не часто случается в жизни… Правы были Сайна и Миса, что Лите нужно сначала ощутить дыхание жестокой реальности, и со временем она до всего дойдёт сама. Вывод-то — проще некуда. Он выражается простой русской поговоркой: «От добра добра не ищут».

Однако события этого дня не желали отпускать. Уже упорхнула куда-то Лита. Уже получила своё Мисель и в последний момент прибившаяся к нам Рита. Обе кошки блаженно спали, закинув на меня руки и ноги. Да и сам я спал — пока не услышал сквозь сон до боли знакомый говорок: «Кошак, а Кошак?» И так несколько раз подряд. Наконец я не выдержал, приоткрыл один глаз.

В кресле, прямо возле кровати, сидела… Эйди. Милый, успокаивающий взгляд салатовых глаз обволакивал. Кошка смотрела очень хорошо, очень по-домашнему. Так могут смотреть лишь на милого сердцу родного человечка. Сердце невольно сдавило нежностью.

— Ди!.. Ты пришла…

— Кошак, ты ещё спишь, — улыбнулась прелестница. — Давай в душ, и сразу возвращайся. Разговор есть.

Что ж, валькирия заинтриговала. Я быстро сполоснулся, распечатал новый комплект формы и вернулся в комнату. Эйди обнаружилась в дальнем её углу, аккурат возле камина, имитирующего натуральное пламя. Девочка организовала здесь пару силовых креслиц, в одно из которых и присела, дожидаясь моего возвращения. Я застал её погружённой в созерцание волшебного пламени, лижущего имитацию дров. Мерцание искусственных поленьев отражалось в бездонных глазах, и казалось, что по изумрудной зелени пролегли алые лавовые ручейки.

— Соскучилась?..

— Да. Но жутко устала. Этот ваш светящийся спирт… Во Внешних колониях мне доводилось пробовать самые разные коктейли. Скажу так: этот вообще лишён смысла. В нём всё подчинено одной цели — отравиться как можно быстрей и как можно сильней.

— Какое точное определение существа выпивки… — хмыкнул в ответ. — Ну так что за разговор у тебя? Или приляжешь?

— Нет. Сейчас поговорим, и пойду к себе. Хочу побыть одна…

— Что с тобой, кошка? Что случилось? — я не на шутку разволновался. На моей памяти метиллия всегда предпочитала быть с кем-то. И дело даже не в её извечной тяге к сильному плечу.

— Кошак, я тебя люблю. Так, как может любить мужчину нормальная республиканка — то есть по-настоящему глубоко и всеобъемлюще. Бескомпромиссно, — усталый взгляд метиллии показался сейчас… каким-то беззащитным, что ли? Она реально приоткрывала мне свою душу. — И как боевого брата люблю. Доверяю тебе, как себе. Охота же… она как бы в другой плоскости. Там не в любви дело. Это просто… охота. И всё. Поэтому… Хочу, чтобы ты это знал… Если у тебя будут по-настоящему весомые причины, чтобы отговорить меня от охоты — я обещаю к ним прислушаться. Но, сам понимаешь, раз охота и любовь в разных плоскостях — они не могут никак пересекаться. Любовь не отменяет охоту. Не забывай, мы здесь все же не в варварском мире живём…

— Как же с вами сложно… — только и смог выдавить я.

— Кошак, я понимаю: ты — варвар по воспитанию. Но не волнуйся, пройдёт время, и ты цивилизуешься. Мы тебе в этом поможем. Мы все.

Слова валькирии звучали очень проникновенно, шли от самого сердца. Тут даже иронизировать казалось неуместным. Поэтому я предпочёл промолчать. Кошка тоже не спешила форсировать разговор. Немного помолчав, она продолжила уже в другом ключе:

— И Кошак, лови файл, — на инт действительно пришёл информационный пакет. — Здесь я собрала выжимку из слов разведчика. Всё, что мне показалось существенным. Думаю, ты должен знать, куда его пересылать.

Пара секунд надобилась, чтобы осознать, что же сейчас такого произошло. А потом у меня натурально отпала челюсть. Оказывается, всё сказанное ранее не шло ни в какое сравнение с новым откровением!

— Так ты из-за этого с ним спала⁈.

— Что? Нет! Они забавные — эти внешники. Пытаются что-то из себя изображать… а генетики не хватает. Очень потешно! И в спарринге он ничего так стоял… Милая охота получилась. Я довольна.

— Зачем же тогда…

— Решила совместить приятное с полезным… вернее, забавное с полезным — так будет точней. Он много чего рассказывал, что его поразило в Республике. Возможно, разведчицы смогут извлечь из этой информации рациональное зерно.

— Ощутила себя частью образа Меча Республики?..

— Возможно. Не исключено. Тебя постоянно так и подмывает окунуться в их вотчину. Это по-своему интересно. Решила помочь общему делу, Кошак.

— Не боишься, что втянешься? Всё же работать через постель…

— Многие разведчицы так работают. Не часто можно работать, занимаясь при этом любимым делом. А я люблю секс.

Этот пассаж про любовь к сексу ещё долго стоял в ушах. А в самом деле: некоторым нравится говорить на публику, они буквально любуются собой, и становятся ораторами, чиновниками, юристами; некоторым нравится писать, и они идут в редакторы, журналисты, писатели; а некоторые любят секс — и идут… куда бы вы думали?.. разумеется, в разведку!