Фактор Ясеня

Прощание по-королевски

— Пойдём, нас ждёт путешествие, — проговорила Милослава, едва вырвавшись из объятий. Она довольна, что та сытая кошка… Будто нам одного тигра или Кошака мало!

Но успокаиваться эта бестия не спешила. Изящная ладошка завладела моей ладонью, гибкими пальчиками оплетая мои пальцы. Ненавязчивая, почти невесомая ласка пронизала до глубины души. Я и не заметил, как оказался возле воды. Странно, почему здесь? Вроде бы пришли мы от леса, и водная гладь никак не участвовала в событиях посвящения… Но всё разрешилось на удивление быстро. Здесь, у небольшого пирса, обнаружилась лодка, и женщина с улыбкой указала мне на неё.

Приглядевшись, я отметил некоторые странности. Лодка представляла собой эдакую инсталляцию под старину, но при этом обладала вполне современной начинкой. По форме — натуральная земная пирога из прошлого. Только по носу и корме длинные надстройки, так что пара удобных анатомических креслиц, обращённых лицом друг к другу, жмётся спинками к закрытым коробам агрегатов.

В креслах оказалось вполне комфортно. Лодка явно на двоих, никто третий тут попросту не поместится. Зато для двоих максимум удобства. Грести тоже не понадобилось. Едва мы сели, кораблик, без явных команд, плавно отвалил от берега. Никаких управляющих приспособлений заметно не было, да и двигался аппарат не по водной глади, а над ней. Гравитационная подушка. У лодки. Странные у ясеньцев представления о романтике… Никаких тебе вёсел, никаких серенад даме сердца — просто удобные кресла для двоих и минимум проблем. Место не для активных утех, а, скорее, чтобы немного отдохнуть после них.

— Давай так. Сразу хочу извиниться, — зашла с козырей Королева. — Вела себя на поляне как дура. Но… сильные мужские объятья резко оглупляют любую женщину. Видимо, я здесь тоже не исключение…

— Не извиняйтесь, Ваше Величество. Вышло забавно. Мне показалось, вы больше иронизировали, чем говорили всерьёз.

— Хорошо, если тебе так удобней, давай исходить из такого объяснения. И Леон. Помассируй мне, пожалуйста, стопы. Умаялась я с этой церемонией — страсть! Будто сама через огонь прыгала. Нервы, наверное… — и Её Величество совершенно бесцеремонно водрузила свои стройные ножки мне на колени.

Ну, после того, как Милослава жалась ко мне на церемонии, ничего удивительного в этой просьбе, в самом деле, не было. Однако массаж — это далеко не всегда нечто интимное. Королева могла довериться мне как специалисту по боевым искусствам, которые, как известно, все как один знакомы с массажной техникой. Так что не будем спешить с выводами.

— С вашего позволения, Ваше Величество, без когтей. Хотя пользу иглоукалывания сложно переоценить, но это будет чересчур радикально.

— Когти?.. А, ты об этих боевых имплантах… Нет, достаточно рук. Ты сегодня великолепно продемонстрировал их крепость… — это был явный намёк на располосованный тигриный бок.

Заполучив ножки Её Величества, я как-то сразу увлёкся массажем. Всё остальное отошло на второй план. Сначала хорошенько разогреть. Затем разминать всё сильней и сильней, раз за разом увеличивая нажим… Из медитативного состояния меня вывел странный звук, пришедший со стороны Милославы. В недоумении я воззрился на Королеву. Женщина лежала, полностью расслабленная, глубоко откинувшись в кресле. Её веки были полуприкрыты. А с губ — или даже откуда-то изнутри — срывались утробные звуки, больше всего похожие… на кошачье мурчание! Опять аллюзия на кота. Ну, чертовка!

— Вы очень сексуально мурчите, Ваше Величество, — деликатно заметил я, ни на миг не прекращая своего занятия.

— Благодарю, Леон… Решила, что сегодня у нас будет день… кошек. Диких кошек.

Слова Королевы прозвучали жирным таким намёком, однако кроме мурчания она ничего эдакого не предпринимала. Хотя могла. Например, начать ступнёй, покоящейся на коленях, новый раунд игры. Из которой не факт, что я смог бы выйти победителем — в смысле, смог бы удержать себя в узде. Но Милослава благоразумно не спешила… дёргать спящего тигра за усы.

— И знаешь что ещё… Ты мой личный друг — и друг Королевского Дома. Заигрываешь с моей дочерью, опять же. Делаешь мне массаж. Полагаю, всего этого достаточно, чтобы мы перешли на «ты». И можешь звать меня Милой.

— Мила… это очень мило, — усмехнулся, внимательно изучая лицо собеседницы, подспудно ожидая очередного раунда игры.

— Только будь добр, на людях не сокращай. А то невесть что подумают, — мои опасения не оправдались, Её Величество явно перешла на почти деловой тон.

— Эти — могут, — глубокомысленно хмыкнул, вспоминая взгляды, которыми нас с Ярославой провожали на Балу, после прочувственной речи Милославы.

— Да, и давно хотела спросить. Почему ты не испытываешь передо мной никакого пиетета? Подожди, не перебивай! — остановила меня поднятой ладошкой Королева, внимательно наблюдавшая за мимикой. — Я такие вещи нутром чую. Поверь, столько лет слепого преклонения кого угодно заставят чувствовать фальшь… Вернее, некое нарушение привычного хода событий. Помимо того, что я правительница целого Планетарного образования, я ещё и сошедшая со страниц замшелый книг Королева. Порой людям даже нравится играть в обожание и преклонение… Даже иностранцам. Но ты позволяешь лишь самый минимум официоза — даже на публике. В чём твой секрет?

— Да нет тут никакого секрета, Мила, — пожал плечами, с некоторым даже недоумением воззрившись на правительницу Ясеня. — Во-первых, я постоянно общаюсь с другими правительницами. Ещё на своей малой родине начал, когда попал в поле зрения своей первой республиканки. Подчинённые за глаза прозвали её Хозяйкой. Слишком властной и конкретной была. Сейчас она Верховная Дальней разведки. Да и вообще… я давно сделал для себя вывод, что люди только в официальной обстановке — фигуры. А без официоза — всего лишь люди. Все мы. Зачем усложнять? Большинство уже достаточно накушались подобострастия в формальной стороне своей жизни. Обычно предложение неформального общения они воспринимают легко, как повод немного расслабиться. Особенно женщины…

Теперь уже мои слова прозвучали намёком, и Королева понимающе улыбнулась. Вышло у неё это очень поощрительно, как-то по-домашнему непринуждённо. Мол, продолжай, мне интересно, я хорошо понимаю тебя. И я продолжил:

— А во-вторых, даже в официальной обстановке есть отношения подчинения, а есть — координации. Деловые леди и господа у власти на первое место ставят дело. Если и ты ведёшь с ними дело, то равное общение воспринимается как данность.

— Сотрудничество, не подчинение, — кивнула Милослава. Выглядела она крайне заинтересованной. — Ведь все мы по отношению к делу — всего лишь винтики, и лишний официоз — это всего лишь недостаток смазки, не дающий механизму работать со всей эффективностью… Вот только часто ощущение, что рядом с тобой всесильный правитель или начальник, повышает эту самую эффективность. Заставляет шевелиться. Потому официоз и необходим. Но отношения координации — не тот случай. Здесь нет нужды заставлять шевелиться. Эту роль выполняет сам механизм, само осознание своей роли, привычка работать чётко и по делу. Только… Скажи, а что за общее дело у тебя с Верховной Дальней разведки?

Вот подловила — так подловила! Умная. Опытная. Опасная. Даже в несерьёзной насквозь ситуации, во время массажа, под сильными руками мужчины, всё равно продолжает взвешивать каждое слово. Настоящая Королева. Вот только…

— По нашему разговору есть подвижки, — я не стал поддаваться на провокацию и раскрывать свои карты. Лишь воспользовался словами правительницы, чтобы перевести разговор на другой предмет. Будто так и было нужно. Всё это время продолжая массировать женскую ножку — правда, теперь уже больше успокаивал, не давил. Всему своё время.

— Вот как?.. — Милослава приоткрыла один глаз. До того она всё так же возлежала с полуприкрытыми веками. — И как там? Какое приданое обещали твои республиканки?

Я чуть не подавился заготовленной фразой. Вот ведь! А Королева ещё и шутить изволит!

— Пока только смотрины, — отшутился в ответ. — С Ярославой готовы встретиться ключевые фигуры во власти Республики НОЧ. Будет отличный опыт переговоров. Согласись, Мила, нигде она больше такого не приобретёт — только при общении со сложным и опасным противником… Разве что с псионцами ей было бы сложней, но там лучше и не начинать. По крайней мере, не в одиночку.

От слов про псионцев Милославу покоробило. Я физически ощутил заворочавшуюся в её сознании ярость, которую та всеми фибрами души пыталась затолкать назад. Но не в этот раз. Не наедине со мной, когда я буквально пальцами ощущал её настрой — пусть не в мимике лица, но в потаённой дрожи послушного тела. Особенно если учесть, что псионцев я вспомнил не просто так: требовалось вывести Её Величество из себя. Чтобы сравнять счёт.

— Не поминай этих тварей всуе, — мило промурчала женщина, и от этого медового голоска у меня мурашки по спине пробежали. — И я уже говорила, что отпускать Ярославу не собираюсь. Только при весомом поводе. Ты готов обеспечить для меня весомый повод?

— Но ведь ты же вручила мне себя и Яру! Аккурат после принятия в вои… — тонко намекнул я, даже без видимого укора.

— Это было сказано на эмоциях, Леон. Я уже говорила, — ровный тон и умиротворённое личико выдали, что Милослава не собирается посыпать голову пеплом. Политик тем и отличается от косного военного, что всегда готов изменить решение и подстроиться под новые обстоятельства. Такими аргументами Её Величество не прошибёшь. — Лучше посмотри, где мы сейчас проплываем. Такая красота!

Красота в самом деле была выдающаяся. Пусть мне было сейчас не до того, но не отдать должное небольшому водопаду, ниспадающему в озёрную гладь, я не мог. Утлое судёнышко как раз вплыло в его серебристую тень, то и дело вспарываемую взблесками водяных брызг. Монолит водной стены оказался уже настолько близко, что казалось — протяни руку, и ощутишь холодную гладь ладонью. Я посмотрел вверх. Громада вертикальной воды нависала, давила иллюзией многотонной глыбы. Или это была не иллюзия? Сколько там энергии — в этом природном зеркале? А спустя мгновение мы вплыли в него, и вся эта мощь в одночасье погребла нас под собой. Даже дыхание перехватило от накативших ощущений! Сознание против воли просчитало начало конца, запуская механизм самосохранения.

— Леон, ты весь светишься.

— Это пелена. Извини, не сдержался.

— Знаешь, по ней ведь можно читать твои эмоции лучше всякой книги… Жаль только, недолго, — видя мой недоумённый взгляд, Милослава пояснила. — Она ведь возникает в минуту смертельной опасности. Боюсь, не каждый насмешник доживёт до момента, когда можно будет позубоскалить вволю…

Опять ирония. Но очень уж уместная и по делу. Королева опять легко считала мои собственные мысли и чувства. Да и минутную вспышку сразу сменила расслабленность: мы вплыли в обширный грот. Вой воды раздавался откуда-то сзади, спереди же слышались отчётливые шлепки крупных капель о воду. Теряющийся в вышине свод «протекал».

— Теперь можно обсуждать вообще всё, что угодно. К инструментальной защите лодки добавилась защита природная, с которой сложно играть в человеческие игры… Но начнём мы, пожалуй, с приятного, — заговорщицки подмигнула мне Её Величество. — Не подумай, я держу своё слово. Когда это не касается политических манёвров. И я действительно готова вручить Яру тебе. Но, согласись, есть разница между «вручить» и «увезти на край галактики»?.. Да ещё и накануне возможного политического конфликта, когда Ясеню придётся выходить из сложившейся ситуации самостоятельно. Мобилизуя все силы, включая и Наследную Принцессу, как стратегический резерв командования…

Что ж, не прошло. Но я не мог не попытаться. Теперь пришлось уже мне раскрывать карты — Королева очень органично меня к этому подвела. Сохранила ясную голову даже в условиях одержимости яростью, а после легко вывернулась из попытки поймать на слово. Достойная противница. И даже природа, так удачно подставившая нам свой красивый бок в минуту сомнения, на её стороне.

— Не думаю, что тебе всерьёз придётся задействовать этот резерв, Мила, — начал издалека, строго дозируя информацию и аккуратно подбирая слова. — Республика готова начать развёртывание свёртывателей пространства по границе Ясеня.

— Что ж, вот это уже ближе… С такой картой уже вполне можно играть… Леон, и ты не принимай на свой счёт. Если бы дело было только в тебе или мне, я не задумываясь отпустила бы с тобой Ярославу. Всё равно её никто лучше тебя не защитит и так о ней не позаботится. А зачнёт… Вашему ребёнку никакая генетическая коррекция не понадобится, в этом я ни на секунду не сомневаюсь.

— Я понимаю, — последнюю реплику пропустил мимо ушей, она явно была рассчитана на то, чтобы выбить почву из-под ног. Но цену своему генофонду я и без Королевы знал. Пусть и она теперь знает, что я знаю. — Также Республика готова открыть официальное представительство — по модели Литании.

— И по модели Литании Представительству нужна защита… Сколько вымпелов?

— Двести. Без перехода границы свёртывателей. И ещё сотня в сутках пути, на чужой территории.

— По мечникам?

— Три боевые группы в Представительстве. По первой просьбе одна из них будет размещена в Королевской Резиденции.

— А что-то на случай блокады Ясеня со стороны бывших союзников?..

Я посмотрел на Королеву. Женщина подобралась. Никакой расслабленности, никаких шуток. Сидит с прямой спиной. Даже ножка в моих ладонях подрагивает от напряжения. Милослава думает, оценивает каждое слово, каждый аргумент, каждую… карту.

— Включение в контур снабжения Республики НОЧ либо работа через Литанию. Как тебе будет удобней.

— Думаю, можно сначала через Литанию начать. Твои девочки уже первый кирпичик в здание этого сотрудничества заложили, так что… — Милослава откинулась на спинку и закрыла глаза. Теперь уже полностью. Её ступня расслабилась. Королева получила как раз то, на что рассчитывала. Теперь можно перевести дух. — Кто бы мне сказал ещё неделю назад, что буду вот так вести переговоры с республиканками о сотрудничестве… Больше всего меня в политике бесит эта необходимость быть постоянно готовой изменить курс на сто восемьдесят градусов. Никогда нельзя расслабляться. Никогда нельзя быть ни в чём абсолютно уверенной. Всё зыбко. Поэтому… я очень ценю тех, кто в любой ситуации готов подставить плечо и поддержать. Очень надеюсь, у вас с Ярой тоже установится… такая же надёжная связь. Даже если вы не поженитесь по тем или иным обстоятельствам.

— Мила, но и ты должна понимать, что это игра не в одни ворота. У Республики тоже есть условия.

— Ну вот, а всё так замечательно начиналось… Рыцарь в сверкающих доспехах, приданое для дочери, задушевные разговоры… — насмешливо протянула эта бестия.

— Лично мне кроме твоей дочери ничего не нужно. Но, как ты сама недавно заметила, политика штука тёмная и неблагодарная. Не стали бы мы подключать Верховную, и никаких обязательств никому на себя принимать не пришлось бы… кроме меня, разумеется.

— И что же хочет от меня Республика?..

— Ничего невыполнимого. Просто… стать агентом влияния в Конфедерации, — нарочито серьёзно заметил я, поливая собеседницу водопадом иронии.

— Всего-то⁈ Каким-то агентом?.. Меня, Милославу Ясеньскую?.. Пф! — опять ирония, но глазки серьёзные-серьёзные, Королева ради пущего эффекта даже распахнула их пошире.

— Не каким-то, Мила, а самым доверенным и ключевым во всей комбинации!

— А если серьёзно?

— Дословно Верховная Дальней разведки сказала так: «Пусть заставит псионцев дёргаться. Пусть Ярослава Ясеньская будет на слуху. Это повысит ценность твоей миссии». Яра сыграла бы и без этого, самим статусом Принцессы рядом со мной, но раз уж игра затевается, она должна идти, а ставки должны расти… Только Мила. Я не собираюсь рисковать твоей дочерью. Она не будет задействована ни в каких операциях. Просто будет находиться рядом. Учиться. Общаться. Изучать быт Республики. Ну и конечно, мы будем любить друг друга.

— Очень тактично с твоей стороны. Я запомню, — оценила мои заверения Её Величество, но потом вновь перешла к сути. — Значит, Республика подтвердила, что наши цели совпадают… Она готова поддержать, если я подниму волну.

— Не раньше, чем через два с половиной — три месяца. Столько нужно для подготовки операции.

— Итого: объединение усилий и синхронизация действий… Что ж, не такая уж большая плата за возможность поучаствовать в комбинации галактического масштаба. Заодно потешу тщеславие соотечественников и свою потребность в мести.

— И Мила. Когда будешь выступать на заседании совещательного органа Конфедерации, помимо похищения наследницы в гарем псионского лорда, можешь поднять и другие вопросы. Республиканки перешлют материалы.

— Поверь, этого добра и у меня хватает, — скривилась Милослава. Опять её передёрнуло от реального облика псионцев. Видимо, всё же сильно наболело, и, подозреваю, не у неё одной.

— Ещё могу добавить от себя. Чисто из опыта. Если тебе, конечно, интересно.

— Леон, не говори чушь. Чтобы я упустила какую-то рекомендацию от Меча Республики? Да не бывать такому!

— Не советую играть с идеологией Республики. Не спешите объявлять похожие цели.

— Матриархат что ли?.. — фырканье у Королевы вышло почти неотличимым от валькирьего. Но меня не проняло.

— А вот это как раз неважно. В Республике основа не матриархат, а главенство Высших. Матриархат лишь следствие, да и то не обязательное. Не старайтесь провозглашать построение единого человечества под эгидой Республики. Они ещё с Литанией не разобрались, так что не стоит будить лихо. Говорите о независимости, о самостоятельном пути, о временных союзниках на этом пути.

Несколько минут мы молчали. Милослава переваривала мои слова. Тасовала карты перспектив. Смотрела, что ей выпало. Старалась понять, не побьет ли кто-то её козыри. В этот момент женщина ещё больше стала походить на погружённую в расчёты Высшую, полностью ушедшую в свои недостижимые простым смертным потоки. Наконец утрясла, устаканила в голове новый миропорядок, и вновь обратилась ко мне.

— Хорошо. Я поняла расклад. Карты сданы, пришло время делать ставку… Не сомневайся, я всё сделаю правильно. Поверну ситуацию в Ясени на сто восемьдесят градусов.

До меня же только сейчас с запозданием дошло, что всё, что я сейчас делаю — это не обычная десантная операция и даже не операция разведки. Это нечто качественно иное.

— Знаешь, Мила, кем только мне не приходилось бывать. Безопасником. Террористом. Пиратом и агентом влияния. Главой мятежников и командующим мятежными эскадрами. Контрразведчиком и функционером политической полиции. Третейским судьёй целой звёздной системы. Участником контртеррора и криминальным полицейским. Звездой экрана. Десантником. Даже секс-символом довелось побывать… Но никогда до того я не бывал… специальным полномочным послом.

Милослава заулыбалась. Ей была понятна аллегория. Действительно: посол. То есть посредник между властью одного государства и другого. Тот, кто вручает ноту своего Правительства Правительству иностранному, а в кулуарах доводит закулисные предложения. Именно этим я сейчас и занимался, причём в чистом виде. Даже вводные от своего Правительства получил — через Диану!

— Ну, если всё остальное у тебя получалось столь же блестяще, то… ты был отличным секс-символом, можешь в этом не сомневаться!

— Да уж, — аж крякнул от ироничного замечания Королевы, которое, казалось, попало не в бровь, а в глаз. Если вся Республика помешалась — точно был как минимум не плох. — Тогда позволь усомниться уже мне.

— В чём же?

— В твоей способности повернуть всё на сто восемьдесят градусов. Общество имеет чудовищную инерцию движения.

— Я не собираюсь поворачивать общество, я собираюсь вписать свою установку в существующий расклад. Ну вот смотри. Давай проведём аналогию с бильярдом. Как полагаешь, чиновники, военные, экономические воротилы — кто они для королевской власти? Да и любой другой полновесной власти? Уж точно не игрок! Они — шары. Они умеют только ударять другие шары, которые, в свою очередь, умеют выполнять итоговую задачу — залетать в лунку. По ним бьёт кий. Но что есть кий? Он ведь тоже не определяет, куда и как бить! Любой средне нормальный кий будет выполнять свою роль — бить. Разумеется, он должен быть цельным, не надломленным, и хорошо намазан мелом, чтобы не скользил по шару. А шары так и пытаются соскользнуть! Не намажешь мелом — они всё норовят улететь куда-то не туда или вообще остаться на месте. Лежать на месте — это вообще их идеал… Очевидно, что в партии куда и как бить определяет игрок. Он и бьёт. Если не ударит — шары никуда не покатятся. Разумеется, у игры есть свои закономерности. Каждый удар нужно рассчитывать. Наш игрок тоже не всегда делает это сам. У него есть… скажем, институт, который считает и даёт рекомендации. По ним игрок уже бьёт. Но с течением времени он научается и сам производить расчёты, не формализуя их — на глаз. Он всё ещё старательно читает рекомендации института, но часто делает по-своему. Опыт. Игрок в Ясени только один — это я. Остальные не имеют допуска к бильярду и могут только влиять на институт, на кий и прочие составляющие. Я могу влиять на все. Ещё интересно про шары… Разумеется, те же чиновники сложнее шаров. Они могут и сами пожелать куда-то покатиться. Хотя эти вряд ли… Их пока не пнёшь, да ещё и под зад, да ещё и исключительно точно, они будут сидеть на месте и ничего не делать. А вот экономические воротилы — те уже могут. Но видят они только со стороны поля, где лежат. То есть видят только ближайшие шары, которые по прямой. Всю картину всё равно видит только игрок. Приходится иногда доворачивать таких инициативщиков… Кием под задницу. Вот такая у меня тут игра. И я, как ты можешь видеть, хороший игрок.

— Должен признать… это гениально. Лучшей ассоциации на тему госслужбы я ещё не встречал. Шары, которые нужно пинать специальным кием, иначе они будут до посинения просиживать штаны. Шикарно! Ты просто удивительная женщина!

— Ты тоже хорош… раз в состоянии оценить, — натурально стрельнула в меня глазками Милослава Ясеньская, ещё и поддев ножкой бедро. Первый раз за сегодня! Но не слишком настойчиво, просто чтобы обозначить свой интерес. — И, кстати, ты сам теперь — часть моего кия. Республиканец — друг Королевского Дома, с полумифическим статусом «воя». Ты теперь включен в наше традиционное общество, ты теперь часть его. Понимаешь?

— Прости, что задал некорректный вопрос. Не след мне сомневаться в такой женщине…

— Ну вот, опять льстишь… — с ноткой укора в голосе отметила Королева, чтобы через мгновение припечатать: — Продолжай, мне приятно! Такие милые комплименты… и все по делу. Ты прелесть, милый секс-символ Республики!

Последнюю фразу Милослава буквально мурчала. Меня от её голоса бросило в дрожь. Тут же вспомнилось, как я сам ещё несколько минут назад сжимал эту женщину в объятьях. Как чувствовал игру мышц её ухоженного и подтянутого тела. Как ощущал дыхание на своей щеке. Ну, чертовка! Знает, когда и где ударить!

Я закаменел. Принялся делать дыхательную гимнастику. Прогнал по телу энергию полей. Но даже это не помогло так сразу совладать с рвущимся наружу желанием. По-моему, даже Королева испугалась рождённого простым флиртом эффекта. Она ведь сейчас крайне уязвима. Один на один с диким котом, для которого секс — что воздух. Опасное соседство. После такого дети как раз и появляются, даже если и не думала «ничего такого», просто флиртовала. Однако всплывший в сознании образ Ярославы — такой воздушный, невесомый, ранимый — лучше первородных энергий прочистил голову.

— Мила, это мне как секс-символу впору ухаживать и соблазнять. Не бери на себя эту роль. Это может быть опасно. Особенно в клетке с диким зверем.

— Не думаешь же ты, что если бы я на самом деле боялась близости с тобой, то позволила бы нам оказаться здесь, наедине? Моя ступня ведь до сих пор в твоих руках…

— Это опасная провокация, Моя Королева.

— Почему же? А если я хочу проверить, что же там отыскали Высшие в бывшем варваре с дикой планетки?..

— Боюсь, у вас не получится. Вы либо моя девушка, либо… мать моей девушки. Совмещать не выйдет.

— Дело принципа?

— Да. Меня сложно назвать образцом нравственности. Но есть вещи, которые не следует делать ни при каких обстоятельствах.

— Ну вот и славно, — Королева вновь откинулась на удобную спинку. — Значит, и это испытание позади… Пора возвращаться. Не будем откладывать отлёт в долгий ящик.

Удивительно, но стоило нам с Милой ударить по рукам, и всё завертелось с немыслимой скоростью. Согласования, согласования, согласования… за их чехардой некогда было даже в регенератор лечь, чтобы нормально устранить последствия плотного общения с ясеньским тигром. Да что там, даже с Ярой толком пообщаться не удалось! Её мне предстояло увидеть лишь на церемонии, которую планировала организовать Королева по случаю нашего отбытия. Её Величество обещала сюрприз, но я в целом догадывался о его природе, и когда увидел Принцессу на званом вечере, лишь уверился в своих догадках.

Малый зал для приёмов разительно отличался от бальной залы для гостей планеты. Здесь всё было как-то иначе, более по-деловому, что ли? На приёме люди просто развлекались, им нужен был лоск, запоминающиеся кадры, помпезность. На званом вечере же всё это оказалось без надобности. Минимализм и цвета династии — вот как в двух словах можно охарактеризовать интерьер. Высокие окна, убранные зелёно-голубыми шторами. Аккуратное золотое шитьё по контуру. Редкие знамёна, «вырастающие» из стен. И неожиданно много изображений памятного по танцам у костра тигра, в окружении вьющихся вокруг него золотых лент. Несложно догадаться, что ленты — это те самые духи огня, к сожалению, знакомые мне только со стороны… Примечательно, что тигр красовался едва ли не на каждой детали довольно-таки скупого интерьера.

Не было здесь и ломящихся угощениями столов. Спартанский минимализм, почти неприметные стеклянные столики, призванные уместить скромные закуски национальной кухни. Чего было действительно в изобилии — так это вина. Ярко-рубиновой рекой оно проливалось в бокалы, кровавыми каплями плескалось по рукам гостей — а в вычурных графинах дожидались своей очереди всё новые и новые его батареи. Красочно и богато. Ярко и стильно.

Что до гостей, то все они, почти поголовно, щеголяли мундирами военного кроя. Столько сановитых военных, собранных в одном месте, я вообще видел впервые, и это лучше всяких слов расставляло точки над «и». В кроваво-зелёно-голубом зале находилось средоточие, сама суть и опора всякой монархии. Не нужно никаких иных признаков, достаточно взглянуть на этих мужчин и женщин, осенённых войной, чтобы всё понять о Ясени. Королева, говоря о потешности ясеньской формы правления, мягко говоря, утрировала. Пусть монархия здесь и была странной, с экономической основой в виде туризма, но это отнюдь не исключало служение и кровь. Шутить с ясеньским тигром не стоило. Он запросто мог преподнести массу неприятных сюрпризов, ибо осенённые традицией воины — самые серьёзные противники из возможных. В каком-то смысле они, как японские самураи, шли тем же путём пустоты, шли навстречу смерти, шли с высоко поднятой головой. Ибо если ты знаешь, что предки в сотнях колен шли вот так же, под знаменем с золотым тигром и его оберегами — духами огня, ты вряд ли усомнишься и сойдёшь с пути. Ну а последней скрепой, что придавала этой сложной вязи традиции щепотку материальности, выступал Королевский Дом. Он, подобно золотой нити, сшивал духовное и материальное, дух и плоть, и он же превращал понятие «честь» из эфемерной категории в реальный феномен бытия.

Нет, не с тем противником решили поиграть псионцы, ой не с тем… Из всей Конфедерации они выбрали едва ли не самого серьёзного врага, которого точно не купишь за фантики и пустые посу́лы. С другой стороны, это могло многое сказать и о самих псионцах. Кто способен совершенно буднично засунуть не руку даже — голову — в осиное гнездо? Вряд ли вменяемый человек — только отбитый на всю голову отморозок. Что ж, логично будет, когда её там счешут… по самую шею.

Её Величество, кстати, тоже не отставала от общей моды и щеголяла в изящном приталенном кителе в цвет свежего, омытого дождём неба. Небольшое изображение уже знакомого тигра, рубиновой нитью под самым сердцем, эффектно сочеталось с золотыми спиралями по бокам одеяния. Смотрелось ничуть не хуже делового костюма или торжественного платья.

Подспудно я ожидал увидеть и мою девочку в чём-то по-военному строгом, но ожидания не оправдались. Принцесса дефилировала по залу в совершенно несерьёзном сарафанчике, пусть и выполненном в цветах Ясеня. На фоне монстров от армии и самого главного среди них — Королевы — Яра казалась бабочкой, легко порхающей с цветка на цветок. А ещё — сложная вязь косиц, украшающих прелестную головку. Миниатюрные косы змейки стремились оплести каждую деталь дамского туалета, до которой им удавалось дотянуться. Да-да, странные косички не просто ниспадали вниз, но именно цеплялись, оплетали, едва ли не ползали по обнажённым плечикам, перетекая к предплечьям. Лебединой шейке тоже досталось их пристальное внимание — как и частично открытой спине. А уж про грудь и говорить не приходится… Взгляд так и соскальзывал в декольте — следом за вездесущими волосяными дорожками, ожившим соблазном пролёгшими по тугим бугоркам. Однако окончательно любого наблюдателя мужского пола добивало даже не это. Пара игривых кончиков, будто невзначай, оплела задорно торчащие сквозь ткань сосочки — и вот это зрелище оказывалось не для слабонервных… Ярославе не нужен был китель, равно как ей не нужна была большая пушка, чтобы разить всех наповал своим главным калибром — овеществлённой женственностью. Для того она и была преподнесена всему честно́му собранию.

Было, конечно, и нечто ускользающее от взора, оттенённое общим очаровательным образом. Так, икры и бёдра этой стройной лани, даже под сарафаном, выдавали отнюдь не тонкоклювую сойку — как и развитые плечики, не утратившие присущей женщинам округлости и изящности, но заметно напитавшиеся силой. Жилки на шее тоже выбивались из образа. Эдакая волчица в овечьей шкурке получалась, но милая — до жути! Очень захотелось потискать эту диву на глазах у всех… С другой стороны, окажись мы наедине, и мои порывы не сильно бы отличались от теперешних.

К слову, мне самому тоже пришлось облачиться в цвета Короны. Нужно было соответствовать высокому статусу воя, то есть личного дворянина, получившего дворянство по самому что ни на есть классическому сценарию — за верное служение Королевскому Дому. Не абстрактные ратные подвиги, не ещё более абстрактные достижения на ниве экономики и хозяйства, а весьма конкретное персональное служение династии. Более «чистого» случая сложно даже вообразить. Именно так в прошлом, когда монархия только формировалась, дворянство получали самые доверенные, доказавшие свою преданность словом и делом.

Ну, хотя бы китель одевать не пришлось. Королеву вполне устроил комбинезон с голубыми и зелёными элементами и неизменным зелёно-золотым тигром на плече. Почти пометили. Как какую-нибудь деталь интерьера. Штору там, или бокал… Кстати, последние повсеместно были украшены этим символом Ясеня. Рубиновое, прозрачное и золотое — вот цвета сегодняшнего алкоголя.

Ещё одним аргументом за цвета династии было то, что именно мне выпала честь выступать сегодня спутником Её Величества. Согласитесь, при таком раскладе любые цвета Республики смотрелись бы излишне вызывающе. Ведь Королева — это лицо нации, и если она вдруг начнёт позировать на камеру под ручку с официальным представителем Республики, это что-то, да значит политически. Отсюда только вой, и никак иначе.

В мои обязанности на вечере входило вести Её Величество под ручку и подливать когда надо вино. Вроде бы малость, но не стоит забывать, кто сегодня оказался объектом моих ухаживаний. В монархическом Ясени ухаживать за Королевой считалось крайне почётным. Пока остальные только кланялись и пожирали глазами, я имел возможность прикасаться к горячей ладони своей ладонью, касаться её бедра своим бедром, ощущать на шее её горячее дыхание, когда женщина наклонялась к самому ушку, чтобы сказать что-то интимное. До меня этой привилегией могли похвастаться лишь ясеньские князья. Чужаку подобная миссия была чем-то из ряда вон, почти недостижимой фантазией, сродни сказке.

Справедливости ради, Мила держалась со мной без всякого показного гонора, вполне непринуждённо. Сложно было поверить, что рядом — самая настоящая звёздная Королева. Здесь и сейчас она была обычной женщиной — опытной, а оттого с естественной небрежностью принимающей мои ухаживания. Не забывала Её Величество, когда надо, благодарить, а порой даже дарила очень милые улыбки. Однако стоило появиться Принцессе, и я, что называется, сделал стойку. Даже о Милославе ненадолго забыл. Не очень красиво получалось, но Королева и не думала обижаться по пустякам.

— Потерпи чуть-чуть, Леон, сейчас обнимешь свою ненаглядную.

— Вы так спокойно это говорите, Ваше Величество!

— А чего мне нервничать? — сделала большие глаза эта удивительная женщина. — Вы оба ради этого момента на званый вечер и прибыли.

Немного помолчали, ожидая, пока воздушная дива дойдёт до центра зала, где свила своё гнёздышко Её Величество. Однако Милослава всё же не удержалась от небольшой шпильки.

— Не только обнимешь, Леон! — зашептала Мила, наклоняясь к самому уху. — Ещё и поцеловать сможешь! Сожми её покрепче, продемонстрируй всем свои чувства. Пусть и она ответит. Незачем скрывать, что у вас всё серьёзно. Люди должны знать, что у их Принцессы появился официальный избранник, одобренный Королевой.

— А вот теперь вижу чувства, экспрессию, достойную такой знойной женщины, как ты, Милослава! — прошептал на ушко с ничуть не меньшим жаром, подстёгнутым, правда, близостью Ярославы. — Но вот объект их приложения…

— Леон, мы взрослые люди. И объект, считаю, правильный. Не каждый же день я своей дочери избранника одобряю! Думаешь, меня саму это не заводит? Меня — испорченную властью и вседозволенностью Королеву? Я ведь хорошо знаю, как дети делаются! Вон одна из них, павой плывёт по морю мужского внимания… И чем вы в скором времени займётесь — тоже знаю. А ведь я своей дочери только лучшего желаю! Вон, какого мужчину отдаю… даже не попробовав ни разу. Цени! Она вряд ли поймёт, а ты — вполне. Опытный, прожжённый, через многое прошедший… кот.

— Зачем ты так, Мила? Можно же мягче, с романтикой…

— Про испорченность, кстати, я совершенно серьёзно. Чтобы сохранить и усилить династию я сама не один раз раздвигала ноги и бросалась во все тяжкие. У меня в жизни не было романтики, я не имела и не имею на неё права, — слова Её Величества, произнесённые шёпотом, падали на сознание многотонными глыбами, и от изначальной игривости там и следа не осталось. — Моя задача сейчас — провести церемонию, после которой ни у кого больше не будет сомнений, что Яра свой выбор сделала. И что недалёк тот час, когда у неё появятся дети. Официально признанные мною уже сегодня, авансом. Это — пощёчина всяким недоброжелателям и гарантия людям надёжным, что династия стабильна. А что до романтики… Романтику вы всегда сами сможете напридумывать в своих молодых головах, это уже не вопрос выживания Королевского Дома, а значит, и не мой вопрос. Согласись, я предельно откровенна с тобой?

— Даже слишком, Моя Королева.

— Ничего. Тебе незачем говорить всякие благоглупости. С тобой — только по делу и только правду. Мне нужен ты. Мне нужна адекватная дочь, способная оценить перспективы — твои и политической ситуации, и использовать их. Мне нужен внук. Это мои карты, которые я открываю перед тобой. Цени! Никто кроме меня не станет так обнажать суть политики, потому что я — самый близкий человек для этой пигалицы. И очень надеюсь в перспективе стать близким человеком и для тебя… Меч Республики.

Немного помолчали. Яра подходила всё ближе. Не иначе, но именно это обстоятельство заставило Милославу вновь с серьёзной шарманки перейти на игривую. Знатно её так сегодня кидает!

— А я сегодня, вдосталь насмотревшись на молодых, уединюсь ночью со своим лучшим любовником и сама постараюсь вспомнить молодость. И о тебе тоже буду думать, Леон! Надеюсь, и ты про меня вспомнишь… когда будешь с дочерью.

Странные ощущения возникали в душе после этих слов Королевы. Перед глазами почему-то пронеслись все те случаи, когда мои женщины вынуждены были вместо нормального секса со мной оставаться наедине с республиканскими игрушками. О чём они тогда думали? Что чувствовали? Действительно ли думали обо мне, или чувственная машинерия вытравливала из их прелестных головок все посторонние мысли, не относящиеся… к процессу? Или просто брали и представляли там меня — благо, моих эмообразов бродит по Республике предостаточно. Кстати, благодаря самым близким мне женщинам — Валери и кошкам стаи, — что само по себе намекает на нечто большее, чем просто хулиганские побуждения. А не стремились ли они тем самым помочь другим, кто хотел бы получить толику моего внимания, но не может это сделать по каким-то объективным причинам? Как, например, вынужденная удалённость от объекта желания или его… занятость другой?

Вот уж задала мне Королева задачу — всем задачам задачу. И ведь реально буду о ней вспоминать! Слишком много времени мы провели вместе, слишком много касались друг друга и слишком много успели навыдумывать. Воображение ведь штука такая, она часто работает сама по себе, от одного лишь внешнего раздражителя. Тем более, и причин запрещать себе думать о Милославе не было. Надо будет только с Ярой этот момент обсудить. Она ведь не слепая, прекрасно видит отношение ко мне своей матери. Да чего там, во время прошлого совместного разговора Королева и не думала скрывать своих намерений и повадок! Так что Принцесса всё знает и всё понимает. Важно только развеять её сомнения. Может, и она сможет развеять мои…

В этот момент Ярослава наконец «доплыла» до матери. Остановилась точно напротив меня. Несколько секунд изучала задумчивым взглядом, эдак оценивающе меряя вдоль и поперёк. И, явно что-то решив, вдруг подалась вперёд. Обхватила шею кольцом совсем не по-женски сильных рук. Прижалась вся — эмоционально, даже жадно. Точно хотела ощутить всего меня в ответ. И ощутила! Уж я-то и подавно не стал межеваться. Накрыл покатые бёдра ладонями, притиснул к себе, зарылся в ворох необычных, точно живых, косичек, которые в ответ сами начали тереться о мою щёку и шею, дразня и соблазняя.

— Ты чудо как хороша, Яра! Пока плыла по залу, не мог отвести глаз. Удивительная причёска, будоражащий воображение сарафан, раздевающие взгляды других мужчин… Но главное — потрясающе стройные и сильные ножки. Так и цеплялся взглядом, никак не мог соскользнуть!

— Ножки, говоришь?.. — задумчиво промурчала эта пигалица дразнящим шёпотом, обдав шею горячим дыханием. — Любишь их, когда не тростинками, с силой и гибкостью?.. А не потому ли, что любишь, когда сдавливают ими?

«Любит, любит! — возник в ухе голосок бессовестно вклинившейся в разговор Эйди. — Ещё как любит! Особенно когда осёдлывают и стреноживают. А, кот?.. Что, раскусила тебя принцесска?..»

— Глупо отрицать очевидное. С твоим темпераментом эти ножки сулят мне погибель.

— Не волнуйся, мой рыцарь, — Принцесса и не думала сбавлять градус игры, отлично ощущая низом живота всю степень моего отклика на её слова. — Я — не кошка. Буду ими обнимать, как ты хочешь. И когда на тебе буду, и когда ты сверху окажешься. Так обниму — ещё потом просить будешь.

— Не сомневаюсь в тебе, красотка. Обещаю: ни на секунду не пожалеешь в постели, что со мной пошла. В следующий раз позволю и тебе оторваться как следует… Извини, в прошлый раз никак не мог с собой совладать, так и хотелось прижать покрепче.

— Ничего страшного. Постель — это тоже своего рода татами, а ты — мой наставник и… противник в одном лице.

— И первая заповедь этого «боя» — делай не то, что хочется самой, а то, что хочет партнёр. Если оба будут действовать по этому принципу — это такое нереальное единение, такой рай на земле…

— А ты будешь — действовать по этому принципу?.. — с игривой искоркой в словах Яра не удержалась, укусила меня за мочку уха.

— Да, — голос даже в шёпоте сорвался на хрипотцу, и эта бестия победно вскинулась. Довела меня до белого каления. Как и хотела.

Вот, оказывается, каков был её коварный план! Для того и устроила этот променад по залу. Для того и затеяла весь этот провоцирующий разговор. Для того и прижалась сразу, не дожидаясь начала игры Королевы. Воистину, дочь, достойная своей венценосной матери!

Не знаю, как бы я пережил новый виток словесной игры — тем более что сопровождалась она вполне определёнными жестами и движениями, от которых впору было на луну выть. Помощь пришла, откуда уже не ждал. Королева, до того с благостным интересом взиравшая на наше воссоединение, посчитала нужным вмешаться. Её ладони легли обоим на плечи, явственно намекая на то, что хорошо бы и честь знать. Это помогло лишь отчасти. Волнительный образ принцессы никак не желал отпускать — а она сама и тем более не желала.

И тогда Милослава, не хуже заправского судьи на ринге, настойчиво вклинилась между нами. Подхватила под руки, разводя по сторонам от себя. Всё это удивительно походило на команду «брейк» в боксе, и в исполнении Её Величества выглядело на редкость поучительно, но и порядком позабавило всю нашу троицу. По-моему, Ярослава тоже вздохнула в этот момент с облегчением. Оказывается, юной чертовке игра давалась ничуть не легче! Мы оба попали в клейкую паутину желания, и пусть победителей в борьбе полов не бывает, на деле же это запросто могло обернуться конфузом для обоих. Напрыгни на меня эта бестия, или зажми я её чуть сильней, чем допустимо по протоколу — проблем потом не оберёшься.

«Вот так, кот. Цени Республику, там возбуждение — не пытка. При условии, разумеется, что рядом есть на всё готовые кошки», — не преминула вставить свои пять копеек Лай, но её слова удивительно точно легли на мои собственные ощущения.

Воистину, только в Республике НОЧ стая может окружить «страждущих», отсекая двоих от внешнего мира. А большего — что удивительно — и не требуется для соблюдения любых условностей. Если же ещё и пелену умудрился поставить — считай, вообще невинность нецелованная.

— Дорогие гости! — начала меж тем Королева. — Прошу минуту внимания!

Шорох голосов мгновенно стих. Военные, составляющие основной костяк участников приёма, лишний раз продемонстрировали дисциплину и исполнительность. А те немногие гражданские, что затесались в эту компанию, вынуждены были перенять их правила игры. Все взоры тут же скрестились на правительнице. Даже нам досталась толика всеобщего внимания — особенно Ярославе, на которую даже просто смотреть удовольствие.

— Сегодня особенный день для Династии. Я пригласила вас всех — основную опору Короны и живую душу нашего Планетарного образования, — чтобы вы стали свидетелями важного и знакового события. И чтобы разделили мою радость, ибо сегодня я могу во всеуслышание заявить: моя дочь выросла. Признавать такое матери сложно, если не невозможно. Но вы все хорошо знаете, я всегда стараюсь быть откровенной со своими ближайшими соратниками и с самой собой. Или, быть может, я просто какая-то неправильная мать… Так или иначе, сегодня я намерена соединить ладони моей дочери и её избранника. Да-да, дорогие мои! Наконец-то Яра задумалась о создании семьи!

Безусловно, каждый из вас был бы достоин её руки. Но судьба распорядилась иначе. В кои-то веки наследница Ясеньской Короны может сделать выбор, руководствуясь не одним лишь рассудком или интересами державы! Как матери мне это особенно ценно. Я искренне рада за дочь.

Наверное, вы задаётесь вопросом: кто же он, этот счастливчик? Не буду долго держать интригу. Его имя — Леон Познань. Вой Королевского Дома. Лично спасший Ярославу от страшной участи. Случившаяся встряска сблизила молодых, позволила им раскрыться друг навстречу другу. И сейчас я, правом данным мне Историей и Королевским Домом, соединю руки молодых, — и действительно, Королева вложила ладонь Ярославы в мою руку. — Леон! Я вручаю тебе самое ценное на Ясени — руку моей дочери. И очень рассчитываю, что ты и дальше будешь защищать её, станешь надёжной опорой и поддержкой в любых начинаниях.

— Ваше Величество! — разумеется, обряд не предполагал моего молчания, нужно было отвечать, и отвечать достойно. — Спасибо за это величайшее доверие. Сделаю всё, чтобы не подвести его. Ваша дочь… она дорога моему сердцу. Обещаю: в моём лице она получит самую надёжную в Конфедерации защиту и опору. Как и вы, Моя Королева! Как и Ясень.

— Мама! Дорогие ясеньцы! Я тоже обещаю, — блеснула глазками отнюдь не кроткая Принцесса, лишь подчёркивая свою самостоятельность. — Обещаю стать такой же опорой и поддержкой Леону. Стать его надёжным тылом. Ножнами легендарного Меча Республики! Никогда — слышишь, Леон, никогда! — тебе не придётся переживать за свой выбор. В моём лице ты получишь верную жену, отличную мать для своих детей, преданную соратницу и… надёжную соправительницу. Обещаю! Ни словом, ни делом никогда не поставлю кровь и статус выше твоего доверия!

— Хорошо, дети мои! Это правильные слова, — однако взгляд, которым Милослава наградила Яру, не сулил ей ничего хорошего. Всё же сказанное не совсем укладывалось в роль будущей Королевы, было не столь «ясенецентрично», как того ожидали подданные. Пришлось гордой правительнице разруливать неоднозначность. — Все вы, мои друзья и друзья Королевского Дома, знаете, что Династия всегда трепетно относилась к обновлению собственной крови. Мы многие годы сходились с лучшими представителями Ясеня и других Миров для создания сильного и одарённого потомства, достойного таких подданных, как вы! Считаю, что этим союзом мы ещё более укрепим Королевский Дом и дальние интересы всего Ясеня. В жилах Леона течёт кровь многих и многих поколений мечников. Он такой же продукт строгого генетического отбора, как и Династия. И задачи, которые ставит перед ним Республика, поистине эпохальны. Поэтому молодым просто на роду написано стать друг для друга надёжной опорой в свершениях!

С этими словами Милослава недвусмысленно подтолкнула нас навстречу друг другу. Раскрасневшаяся, буквально дышащая возбуждением принцесса повисла на моих плечах со всей сокрытой за напускной хрупкостью страстностью и силой. Наши губы соединились ещё до того, как сомкнулись объятия. Мы пили друг друга, ощущали всю бездну взаимного влечения, чувствовали задор разгорячённых близостью и недавней игрой тел. Ощущали силу молодости друг друга, помноженную на годы и годы кропотливых тренировок.

— Не волнуйся, Леон, я тебя не подведу. В любом деле ты найдёшь во мне опору. Твои цели отныне — это мои цели, — заговорила Яра, едва мы отлепились друг от друга, продолжая смотреть прямо в глаза. — Я знаю, что на кону, но и без того готова прикрыть твою спину. Пока дышу.

— Спасибо, моя принцесса. Тронут твоими словами. Не волнуйся, во всём, что касается Ясеня, тебе не придётся перешагивать через себя.

— Ещё бы! Я и есть Ясень! — фыркнула та.

— Дорогие гости! — стоило нам повернуться в сторону многочисленных зрителей, и Королева заговорила вновь. — Ещё одно объявление! Раз уж моя дочь выросла настолько, что кидается столь громкими обещаниями и даже полна решимости их выполнять, Королевским Домом принято решение направить Принцессу в её первую самостоятельную миссию. И нет, это будет не свадебное путешествие!

Всё же насколько Милослава отлично играет на публику! Были, конечно, традиционные фразы, но не было и следа напыщенности. Она действительно изображала эдакий медийный образ королевы как мудрой правительницы, заботящейся обо всех и о каждом, и обращающейся одновременно к каждому подданному — даже самому малозначащему для социального организма, каковым выступал Ясень. Мила умела привлечь внимание, отлично владела словом и ощущала настрой аудитории. Даже через линзу голоэкрана.

— Как вы знаете, Ярослава давно помогает мне в текущих делах. Поэтому мы с Ближним Кругом подумали, и решили именно ей доверить посольскую миссию эпохального масштаба, каких в Ясени давно не случалось. Да и во всей Конфедерации вряд ли наберётся сколь-нибудь значимое количество. Недаром Яра так долго занималась боевыми искусствами! Придётся ей продемонстрировать свою решимость и бесстрашие — продемонстрировать там, где пасовали и иные мужчины… Дочь отправляется на переговоры… в Республику НОЧ. Почти что в пасть звёздному тигру. Сегодня же. И я очень рассчитываю, что она привезёт нам договор, который поможет раз и навсегда приструнить Псион в его совершенно непристойном поведении на политическом поле.

Всё, я сказала! Ступай, дочь, и исполни свой долг Наследницы Ясеньской Короны! Покажи, что достойна своих венценосных предков и их верных подданных, отважных детей гордого Ясеня!

И под напутственное слово Милославы мы с Ярой, держась под руки, направились к выходу из зала. Сразу, без всяких экивоков. Вот этого реально не ожидал. Насколько много было вопросов у Королевы до наших с ней последних переговоров, настолько же мало осталось здесь и сейчас.

— Она всегда так, — будто прочла мои мысли Принцесса. — Чтобы противники не успели очухаться. Чтобы выбить у них почву из-под ног. Огорошить, не дать реализовать никакие расклады, даже заранее заготовленные. Вы же с ней о чём-то договорились?

— Договорились, Яра, ты права. Республика подстрахует.

— Значит, будет драться… Тогда тем более логично. Заодно и меня эвакуирует туда, где никто не сможет дотянуться. Тут всякое возможно, а там у конфедератов руки коротки. Если только на Псио… но там ты прикроешь.

— Спасибо, что доверилась мне, девочка. Для меня это важно.

— А кому, как не тебе, мне верить⁈ И я правду сказала, Леон! Ты можешь во всём на меня положиться. Твои интересы — мои интересы. И плевать, что у мамы другое видение. А потом мы сами всё выстроим, что династии касается — в тебя я верю, а себя знаю.

Вот такая она — Ярослава Ясеньская. Вроде бы и девчонка, даже местами кажется наивной, но в некоторых вещах даст фору иному зрелому мужу. Кстати, о взрослых. Их здесь имелось с избытком, но понимали они куда меньше Яры, голову готов поставить на это. Одни только взгляды, которыми провожал свою Принцессу цвет правящей элиты, чего только стоили! Такими на эшафот провожают, а не в посольство. Далеко не каждый ещё осознал, что Республика способна выступать не только всеобщим пугалом, но и союзником. Военные вообще долго перестраиваются, а тут пропаганда работала по полной, и неизвестно ещё, где сильней — в военной или в обывательской среде. Даже принцессу не миновали общие стереотипы. Её локоток в моей руке ощутимо подрагивал, пусть миловидное личико и казалось внешне спокойным и умиротворённым.

Уже на выходе от народной массы отделилась Милена, в брючном костюме типичной деловой леди. Опять не стала шокировать местных своим боевым облачением. Всё же это совсем не кители. И хотя последние вроде бы тоже облегают фигуру, но делают это совсем не так, как форма Экспансии. Например, они не вычерчивали физиологические подробности, вплоть до сосков и половых губок… Кстати, Милена была единственной из валькирий, кого пригласили на приём. Она даже имела конфиденциальный разговор с Королевой незадолго до судьбоносного объявления.

Оказавшись поблизости, кошка хотела прошмыгнуть мимо нас на улицу, но я не позволил. Плевать, какие медийные эффекты запланировала Королева. Пусть ясеньцы привыкают, что рядом с избранником Принцессы всегда будут валькирии, и отнюдь не в роли бессловесной охраны. Да и девочек принижать не хотелось. Они заслужили всяческой любви и уважения — и не только от меня одного. Поэтому Ми была сноровисто подхвачена под локоток и водружена по правую от меня руку. Дёрнулась было, зашипела, но быстро поняв, что скрываться сейчас бессмысленно, плюнула и вцепилась в руку, будто клещ. Теперь даже если захочу, не смогу отцепиться.

— Знаешь, Леон, нехорошее у меня предчувствие. Милослава настояла, чтобы вас перевозил официальный кортеж. Не валькирии. А это риски.

— Это политика, Милена, — не согласилась с ней Принцесса. К слову, она отнеслась к появлению по другую руку от меня очевидной соперницы вполне философски. Понимала, видимо, что валькирий рядом всегда будет с избытком, как и других республиканок. А может, просто доверяла ей, как одной из спасительниц. — Часть медийного оформления моего отбытия с Ясеня.

— Доведёт нас этот медийный эффект до чёрной дыры, помяни моё слово… — недовольство в голосе Старшей не заметил бы только глухой.

Надеюсь, она ошибается. Не хотелось бы и отбытие сопроводить цветным салютом. Прибыл с помпой, в веренице разрывов и молний, и отбыл так же. Ещё и Принцессу с собой прихватил. Точно какой сказочный колдун, чёрный-пречёрный. Как это ляжет на довольно мистифицированное, судя по некоторым обмолвкам Принцессы и Королевы, сознание ясеньцев? Как бы боком потом не вышло…

На улице нас встречали с помпой. Вся площадь была занята бойцами в тяжёлой броне, а в круге дожидался поданный под посадку бронекатер. Милена первой прошмыгнула в недра аппарата и, полуприсев, принялась зорко осматриваться. Убедившись в отсутствии явных угроз, она дала отмашку по боевому коммуникатору. До того я чуть придержал высокородную спутницу, теперь же галантно помог ей перелезть через высокий борт. И хотя объективно Ярослава была в отличной физической форме, она с радостью приняла ухаживание. Даже раскраснелась вся от удовольствия. Ей нравилась моя забота, нравилось чувствовать моё плечо, и девочка даже не собиралась этого скрывать.

Внутри аппарата было не просто комфортно — роскошно. Удобные глубокие кресла-диваны, мини-бар, дорогие покрытия. Я пластично присел в кресло и бесстыже сграбастал подругу себе на колени. Та с готовностью откликнулась на заботу — всем телом, каждой его клеточкой. Приятная тяжесть на коленях органично переросла в доверчивое касание гибкого тела, буквально растёкшегося по моему торсу. Даже озорная ладошка, и та устроилась в нижней части живота, будоража воображение, а умные игривые глазки хитрюще взирали снизу вверх, дразня и обещая. Вокруг нас тут же вспыхнула матовая непрозрачная пелена. Это произошло на одних инстинктах, не только из-за требований безопасности, но и из-за желания притиснуть чертовку покрепче… Однако меня отвлекли. В изобилии напиханная в аппарат электроника разразилась паническими воплями, и охрана занервничала. Пришлось притушить пелену и отвечать на новые раздражители.

— Господа, вы знаете маршрут. Задача — доставить. С остальным справлюсь сам. Вы меня понимаете, полковник? — и взгляд в глаза самому старшему по званию безопаснику в соседнем закутке салона, где располагалось водительское место. Он скосил глаза на принцессу, словно ожидая от неё подтверждения. Девочка только довольно улыбалась, ожидая завершения игры. Ей нравилось, как я защищаю её от её же охраны, избавляя от плотного контроля каждого шага. Принцесса буквально кайфовала от этого. Вот уж не ожидал! Кого-то это мне напоминает… Одну Королеву, заставившую наедине делать ей эрогенный массаж… Чертовка была вся в маму, искусство провокаций оказалось их семейным коньком. — Полковник?

— Протоколы безопасности, господин…

— Леон прав, Мстислав, — включилась в беседу Милена, постаравшись успокоить безопасника своей рассудочностью. — Скажу начистоту, мои девочки справились бы с миссией сопровождения лучше. Лучшее оружие, более манёвренный аппарат, непредсказуемый маршрут, посадка на яхту прямо в воздухе, чуть северней космодрома. Этого было бы достаточно. Но Её Величество посчитала иначе. Однако Меч Республики в своём праве, вы не можете этого отрицать. Это отныне его принцесса.

Пелена вновь зажглась, отсекая нас с Ярославой от внешнего мира матовым блеском, а безопасник, сцепив зубы, принялся отдавать приказы группам сопровождения. В его понимании он только что получил по шее от молокососа, каковым меня в глубине души считал. Выскочки и молокососа. И вообще, с такими нервами не место в охране наследной принцессы. Или он… ревнует⁈

— Ярка, он что, ревнует?

— Леон… — до девочки только сейчас дошла вся глубина подтекстов, и она прыснула со смеху. — Почему он должен ревновать?

— Ты — его Принцесса, а тут появляется какой-то выкормыш страшной враждебной Республики, и начинает качать права. Вот он и приревновал. Так бывает… с преданными псами.

— Отключи свою штуку, я с ним поговорю, — стала неожиданно серьёзной моя принцесса. Поняла, что это не игра, а её дистанцирование от переговоров может оттолкнуть и обидеть преданного ей человека.

— Не могу, девочка. Мне самому как-то довелось длительное время обеспечивать безопасность… одной леди. Знаю, что огромную роль здесь играет тайна маршрута. Но благодаря Милославе теперь вся планета знает, куда и как мы летим. Поэтому, только обретя, рисковать тобой не намерен. Пока не окажемся под мобильными полями стаи, пелена будет действовать. Могу только дать канал, терминалы Республики позволяют передавать сигнал сквозь поля мечницы.

— Мстислав, — обратилась Ярослава к смурному мужчине, когда перед ней возник его голографический образ. — Поймите, это не шутки. Идёт война. Уже идёт. Генетическое предназначение мечника — прикрывать стаю. Лучше него во всей галактике никто с этой задачей не справится. Не дуйтесь, я вам по-прежнему доверяю. Я ценю вашу заботу. Но мы просто люди, а он… он просто сильней. И, признаюсь вам, мне, как женщине, приятно, когда меня защищает такой мужчина. На руках носит. Не в этом ли наше предназначение — женщин?.. А, Мстислав?.. Могу же я побыть просто женщиной, рядом со своим мужчиной? Не представляете, как мне этого не хватало!

Принцесса была чудо как хороша в этой ипостаси мудрой, но уязвимой молодой женщины. Полковник просто не мог не проникнуться. Он заулыбался и отвернулся, мужика пробрало до самых печёнок. Этот полный спокойного счастья взгляд, этот доверительный голос, эта мягкая, обволакивающая интонация… А я… Я понял, что с девочкой мы сработаемся. Она на самом деле то недостающее звено в команде — та реально женственная девочка, которая легко находит путь к сердцу любого мужчины за границей Республики. Лучше неё никто такой комбинации не провернёт. Даже моя Ри в своё время вынуждена была лишь играть, и у неё порой неплохо получалось, но внутренне она оставалась пламенеющей валькирией, за любой косой взгляд готовой рвать несчастную жертву когтями. Ярослава же вполне способна потянуть свою роль без всяких внутренних противоречий. Она не сорвётся — просто потому, что сама считает именно так, как говорит.

— Леон, ты меня не обидишь? — вдруг спросило это милейшее создание на моих коленях. Одновременно девочка прижалась плечиком, вся буквально скукожившись в моих руках, всем своим обликом призывая стиснуть её покрепче и больше никогда не отпускать. Пронзительные жёлто-зелёные глаза, особенно большие и влажные от нереальной близости, заглядывали, казалось, в самою́душу.

— Ты о чём, солнце? — хотелось безотрывно смотреть в эти глаза, тонуть в них, растворяться в их мягком влечении.

— Ну… Я первый раз вот так, без защиты, без подданных… Одна. В чужом мире, — тело принцессы при этих словах била вполне натуральная дрожь. Я тут же вспомнил похоронные взгляды прочих сыновей Ясеня на приёме, и состояние Яры сделалось вполне очевидным. — Я боюсь, Леон. Не будь тебя рядом, сто раз подумала, стоит ли оно того — лететь в это царство «белой плесени». Сейчас, конечно, смотрю на штампы и клише о Республике с ноткой иронии, но стереотипы сложно вытравить полностью…

— У нас не царство, а республика — это раз, а два — ваши представления о нашем обществе сильно утрированы. И уж точно не тебе — дочери наследной правительницы — переживать о матриархате, — Милена рядом со мной внимательно следила за происходящим вокруг, но и о нас не забывала. Её уверенность и рассудочность позволили и мне выплыть из бездны колдовских глаз. — Никто там тебя не покусает. Наоборот, на руках будут носить. Всех Верховных посетишь, посмотришь на все этажи управления. Даже Псион посмотришь… вот его-то нужно опасаться больше всего.

— Извини, Милена, если мои слова тебя обидели. Но говорю, как ощущаю. Республику боюсь, Псион — нет. Не знаю уж, почему.

— Я догадываюсь, почему, — решил немного поддержать Ярославу. — Сам ничего не могу сказать за Республику, а вот за Псион почему-то уверен. Республика слишком непредсказуема. У нас слишком странные с ней отношения. А что я могу гарантировать Яре, если не могу ничего гарантировать самому себе?

Но Милена не собиралась сдаваться. Напротив, перегруппировавшись, снова пошла в атаку:

— Кошак, и это говоришь ты⁈ Тот, кто нафиг послал всесильную Верховную Ордена и улетел с валькириями в кругосветку по Ожерелью Миров⁈ Вот уж кто по мысли Львицы непредсказуем! Но она даже пальцем не шевельнула.

— Ты думаешь…

— Я думаю, кот! И тебе советую подумать. Принцессе простительно ощущать, но не тебе. Тебя по одному слову выпустили за границу Республики. О чём это говорит? О доверии и уважении. Да, есть много ограничений. Статус накладывает. Но, поверь, один-два твоих звонка, и даже если Яра будет на окружающих набрасываться и в голос орать про «белую плесень», ей там ничего не сделают. Поэтому не мели чушь.

Пришлось признать справедливость слов Старшей. Чего я пока что от Республики не видел — так это подлого удара в спину или подвоха. Со мной играли честно. Вместо помещения в застенки Ордена позволяли вести свою игру. Наверняка это создавало для Львицы определённый дискомфорт, она с удовольствием бы запустила интригу по совершенно другому сценарию, и всё же ломать игру и переписывать правила не спешила. Наверное зря я до сих пор испытываю эту иррациональную предвзятость к Ордену… Но ведь и факт исчезающих в неизвестность котов не вызывает сомнений! И отсутствие других мечников-мужчин в обозримой близости от властного олимпа — тоже. Слишком уж я явное исключение из правил Большой Игры. Это настораживает. В конечном счёте, собственная жизнь мне не так важна. Важны женщины рядом, уже появившиеся дети, их судьба… и, конечно же, обещание, посмертно данное Тёмной Матери. Я должен закончить её Экспансию. Как сам её вижу, и как видела Валери.

Тяжёлые туши бронированных катеров меж тем вспороли вечернее небо, бликуя на обшивке алыми отсветами заходящего солнца. Четыре тяжёлых аппарата медленно набирали высоту, стараясь выдерживать вид треугольника, внутри которого заключен охраняемый объект. Вскоре за кормой остались высокие, пробивающие небо шпили, утопающие в дикой зелени почти первозданных лесов. А вместе с ними и все многочисленные системы защиты Королевской Резиденции, включая зависшие на границе стратосферы корабли космофлота и собственные позиционные районы ПКО. Катера, стремительно наращивая скорость, устремились в направлении космодрома с уже готовой к старту «Селенгой».

Не знаю, насколько хорошо работали средства обнаружения угрозы наших бронированных тихоходов. Наверное, всё же не очень, потому что я первым ощутил прицельные касания не боевых излучателей даже — а сравнительно маломощных систем лазерного наведения. Только спустя пару секунд полёта угроза стала очевидна и сопровождению. Мстислав принялся деловито раздавать команды, окончательно утонув в лавине переговоров. При этом он не выглядел застигнутым врасплох, да и паники в его действиях не было и в помине. Профессионал за работой — вот как выглядела со стороны его кипучая деятельность.

— У нас несколько секунд, Мстислав. Я не могу чувствовать ракеты, но облучение усиливается. Катера выдержат? — не гася пелены, поинтересовался у безопасника через голопроектор.

— Да.

— Может, выпустить противолазерную взвесь?

— В атмосфере малоэффективно. Тем более, это не боевые лазеры.

— Уверен, что обойдёшься без моих полей?

— Да. Мне нужна связь с другими группами.

И в этот момент далёкие всполохи ракетных залпов достигли финального отрезка манёвра. Нападавшие идеально подгадали момент. Аппараты ещё не успели выйти на расчётную скорость, на которой могли выполнять успешные противоракетные манёвры. При этом они уже покинули защищённую зону самого дворца, с её стационарными лазерными противоракетными установками. Оставалось надеяться лишь на крепость брони транспортёров.

Боевые блоки ракет ударили почти синхронно, с разных сторон, мгновенно перегружая сравнительно маломощные защитные поля тяжёлых аппаратов, и над притаившимся в лесу городом вспухло разноцветное ожерелье из взрывов. Я бы мог добавить собственное поле, но техника внешников не была приспособлена для работы с мечниками. Можно сделать только хуже. Получить неуправляемое падение катеров из-за отказа электроники — глупее ничего не придумаешь. Придётся поверить словам профессионала про крепость брони… Только Милену я ни ему, ни его броне не доверю. Притянув кошку поближе, я надёжно укутал её своим коконом, на что девочка благодарно уложила ладошку на моё бедро, свободное от ножек принцессы.

Первый удар, слизнувший собственные защитные поля, хорошенько тряхнул аппарат, заставив тот вильнуть с основного курса. Скорость ещё упала. И вроде бы всё закончилось, но вдруг Мстислав заполошно заорал что-то в эфир, а за мгновение до этого я полями ощутил близость интенсивного взрыва. Погас один из катеров сопровождения. Затем ещё один.

— Да что происходит, мать его⁈ — не выдержал безопасник, и как-то растерянно воззрился на нас с принцессой.

Эта его фраза оказалась последней. Именно таким мне запомнился телохранитель Ярославы — растерянным и злым, как побитая собака. Неприятная ассоциация, всё же он был хорошим мужиком, и по-настоящему любил свою подопечную. Почти как дочь, а может быть и поболе того, ведь Яра — дочь всего Ясеня.

Так или иначе, но именно на последних словах безопасника внутренняя поверхность обшивки катера угрожающе деформировалась, протаяла, впуская внутрь нечто непонятное. Странная, даже на вид опасная взвесь зеленоватых капель закапала через «поры» обшивки, а следом за изумрудной зеленью устремлялись оплывы серо-стального цвета. Металл. Он тёк, подобно воде, мешаясь с зеленоватыми брызгами.

Странное марево расползалось по салону. Стремилось проникнуть в каждый угол, в каждую щель. Всё ближе, ближе, ближе… Первым на его пути возник безопасник. Слова мужчины тут же сменились воплями — а следом пришёл черёд пассажиров водительской зоны. За доли секунды лёгкая броня комбеза протаяла, на глазах растворяясь, пропуская едкие капли к беззащитной против внешних воздействий плоти. В образовавшихся проплешинах на комбезе забурлила, зашипела кровь. Мужчина умер очень быстро, как и другие обитатели катера. Мы с принцессой и валькирией остались последними живыми обитателями аппарата. Впрочем, и до нас вскоре должен был дойти черёд. Противоестественная капель продолжалась.

Было как-то не по себе наблюдать тугие капли изумрудной зелени, падающие с потолка, проступающие через стены, лужами скапливающиеся на полу, чтобы спустя мгновение провалиться через зловещие прогалины к далёкой земле. Точно загипнотизированный, я наблюдал, как такая капля — крупная, почти сантиметр в поперечнике — словно специально примеривается, чтобы понадёжней приголубить бесплотную пелену. Чтобы наверняка. Она будто имела собственную логику, собственные мысли, собственную стратегию поведения внутри превратившейся в решето техники.

Немного покачавшись под потолком, напитавшись микроскопических капелек, эта огромная чудо-капля опасно ухнула вниз, одним махом преодолев разделяющее нас расстояние. В месте контакта по пелене пошли зеленоватые блики. Так по воде плывут разводы от упавшего камня. Несколько мгновений кислота — а может плазма или расплав? — пыталась выполнить свою смертоносную задачу. Честно пыталась. И до последнего казалось, что у неё запросто может получиться задуманное.

Дзанг, дзанг, дзанг… Пульсация намертво присосавшейся к защитной плёнке капли длилась, казалось, целую вечность. Разводы на поверхности пелены стали утихать. А затем раздалось отчётливо слышимое даже изнутри защитного контура шипение. Капля вдруг вскипела и… истаяла, обратившись паром. На потолке почти сразу выступили зелёные следы конденсата. Но важно было другое — пелена выдержала. Жуткая химия оказалась бессильной против человека, выведенного для выживания в раскалённой короне звезды.

Однако зелёная дрянь всё равно сделала своё дело — не так, но эдак. Она сотворила то, что не стал делать я сам своими полями — практически повсеместно вырубила электронику. Да и могло ли быть иначе в зияющем проплавами аппарате⁈ Вот только это было уже неважно, потому что на смену агрессивной химии пришёл последний, третий, ингредиент боевого блока ракеты — термический.

Температура в помещении мгновенно приблизилась к таковой у солнечного протуберанца. По сравнению с недрами звезды — мало; по сравнению с приемлемым уровнем для теплокровных — неизмеримо много. В ярчайшей вспышке испарилось всё, и далеко не одна лишь уязвимая человеческая плоть. Даже корпус пошёл разрывами, на глазах превращаясь в погрызенную молью невесомую ткань. Сквозь вязь потустороннего рисунка, возникшего на месте некогда несокрушимой брони, вполне можно было составить полную картину неба до самого горизонта.

Мой кокон всё это время оставался непроницаемым. Поэтому яркая вспышка термического взрыва, могущая запросто сжечь сетчатку глаза одним лишь световым излучением, не возымела на моих женщин никакого эффекта. Поэтому же Ярослава и не видела, как некрасиво умирает её верный телохранитель. Я сам наблюдал за происходящим ровно до того момента, пока не сдохла корабельная электроника, так что последний акт разворачивающейся драмы пришлось додумывать, отталкиваясь от чутья мечника. Фактически достраивать картинку в воображении, экстраполировать чувственное восприятие на физическую реальность. А вот то, что от корабля остались лишь огрызки не до конца прогоревших тугоплавких сплавов, можно было понять и без всякого чутья.

Едва всепожирающее пламя термического взрыва опало, ему на смену пришёл интерактивный образ взволнованной кошки. Мисель, явно из капитанского кокона «Селенги», смотрела пристально и… с облегчением. Её вкрадчивый голос наполнил сознание, вытесняя все неприятные мысли: метиллия переживала, и сильно.

«Ну что там у вас? Живой? А электроника показывает, что вас сбили…»

«Сбили корабль внешников. Не нас. Мы с девчонками ещё полетаем… правда, недолго», — подмигнул валькирии, всем видом показывая радость её взволнованному образу.

«Раз шутишь, значит, всё в порядке… — протянула Бестия. — Поосторожней там, когда пад… в смысле, садиться будешь».

Не смогла сдержать шпильку, но в голосе радость и ощутимое облегчение. Я же огляделся по сторонам. Мой защитный кокон к этому моменту оставался единственным функциональным элементом в недрах фактически прекратившего существование аппарата. Именно он падал к земле, ибо летать я так и не научился — что бы ни говорил своей пепельноволосой кошке. Конечно, если не считать полётом падение под действием вездесущей силы тяжести…

Столкновение с землёй удалось погасить направленным импульсом, создавшим под ногами нечто вроде силовой линзы. Можно даже сказать, почти сел — не упал. Со стороны это больше всего походило на касание грунта мыльным пузырём, на стенках которого играли последние блики заходящего солнца.

Принцесса мало что успела понять в происходящем. Вот мы сидим — а вот уже падаем, и почти сразу мягкое касание грунта. На земле я сразу накрутил два дополнительных уровня своей пелене и покрепче прижал невесомое женское тело к груди. К слову, Милене тоже досталась толика моего внимания. Её я всё время падения аккуратно придерживал за талию, поэтому валькирия гордо приземлилась на ноги. Впрочем, отходить от меня она тоже не спешила. Так и говорила с сёстрами и с искином яхты, прижимаясь ко мне покатым бедром. Республиканская гордость гордостью, но жизнь порой вносит свои коррективы. Я же сразу по приземлении принялся насиловать республиканскую электронику связи. Первой на очереди была Королева.

— Мила, ничего не хочешь мне рассказать? — поинтересовался я, когда на голограмме возник образ правительницы Ясеня. В этот раз почти лишённый игривых черт, собранный и сосредоточенный на чём-то неведомом мне со своей стороны канала.

— О чём именно? Хотя бы намекни, — и ни тени волнения в голосе.

— На Яру покушались. Кортеж уничтожен, остался только мой кокон… Надеюсь, теперь мне удалось придать правильное направление мысли? — должен признать, спокойствие Королевы на фоне всего случившегося выводило из себя.

— А ты уверен, что покушались именно на Яру? — вздёрнула бровь эта интриганка в притворном недоумении.

— Псионцы не могут не понимать, что для моих полей такая атака — что комариный укус. Раз разделал их лорда и не поморщился.

— Что ж, логично. Я пришла примерно к тем же выводам, — уже серьёзней заметила женщина. — Ладно, Леон, признаюсь тебе как на духу: вся церемония и была затеяна, чтобы заставить моих врагов действовать без должной подготовки, на нервах. А это значит…

Милослава сделала эффектную паузу, предлагая мне достроить умозаключение.

— Делать ошибки. Оставлять следы. Действовать как лайнер в складском ангаре, ломая всё вокруг и сужая круг поисков.

— Леон, ты должен меня понять, — вновь перехватила мысль Королева. — Я просто не могла не воспользоваться теми возможностями, которые подарило твоё присутствие на планете. Понимаю, для неполитика это понять и принять сложно, но мы именно так живём. Мы — это я и Яра. Да и все остальные управленцы чуть более низкого ранга.

Что ж, позиция Её Величества была понятна, но к осознанию, что тебя банально используют, сложно привыкнуть. Хотя, казалось бы, уже давно стоило втянуться… Ведь используют-то начиная со встречи с Валери — пусть каждый раз по-своему. Теперь и до собственного предназначения черёд дошёл… Но чтобы вот так, буднично, между делом… Сложно принять.

— Хотя людей, конечно, жаль… они были преданны Короне, — продолжала развивать мысль Милослава. — Поэтому сделаю для их близких всё возможное, чтобы те ни в чём не нуждались. Столько лет уже, а никак не могу привыкнуть посылать на смерть по-настоящему хороших, знающих своё дело и надёжных людей. Прикипаешь к ним душой, а тех, кого не знала лично, просто жалко.

— Ты именно из-за своего плана не дала валькириям сопроводить Принцессу? — стали понятны и некоторые странности всей организации провод Ярославы.

— Да. Но теперь можно. Только не рискуй своими девчонками лишний раз, хватит на сегодня смертей. Вызывай яхту — там поля мощней. Я распоряжусь, ей чинить препятствий не будут. И Леон… спасибо за дочь. Сегодня я лишний раз убедилась, что с тобой она в безопасности.

Однако меня слова Королевы не убедили. В них не было объяснения причин чудовищного риска, которому она подвергла Яру, всё её охранение и Милену.

— Ты полагаешь, простая игра в политику стоит жизни Ярославы — моей суженой и твоей дочери? Поля не всесильны, Мила.

— Ты просто не знаешь, что стоит на кону. Стабильность на Ясени важнее моей жизни или жизни Ярославы. Если не ударить сейчас, враги ударят сами, причём оттуда, откуда не ждёшь. Янка, моя сестра, погибла так же. Но рядом с ней не было мечника.

— Мила, ты не знаешь, что происходит, когда поля не выдерживают. В этот момент всесильные мечники оказываются простыми смертными. Они гибнут. Поэтому поля используют только тогда, когда иного выхода не остаётся.

— Ты веришь мне, Леон? — жёстким голосом спросила тогда Королева. — Или веришь, или нет, третьего не дано. Я использовала крайнее средство тогда, когда это было уместно. Не раньше и не позже.

— Я верю тебе, — пришлось признать и принять её объяснение, но Милослава, как оказалось, ещё не закончила убеждать.

— Тем более, ты сам предлагал проверить, — глядя прямо в глаза серьёзным, немного с прищуром взглядом, припечатала эта невероятная женщина. — Но в тот момент подходящего калибра у меня под рукой не оказалось.

Вот так, спросил, называется! Выходит, дело не в республиканском менталитете. Сильных расчётливых женщин и у внешников хватает с лихвой. Умеет Её Величество переложить ответственность. Вернее, поймать на слове. Воистину, официальная власть немногим отлична от мафии — разве что тем, что узаконена и вынуждена действовать публично, вынуждена создавать видимость, казаться и даже мимикрировать под человечность. А вот ухватки при личном общении — те же. Поймать на слове, поставить на счётчик, сделать тебя крайним. Вот только не зря же я столько общался с Высшими — такими же матёрыми волчицами от политики, пусть и с республиканской спецификой.

— Значит, Ваше Величество довольны натурным испытанием?.. — приподнял бровь в вопросительном жесте.

— Более чем, Меч Республики.

— Тогда мой черёд пробовать наш союз на прочность. И поверьте, Ваше Величество, не пройдёт и нескольких месяцев, как от вас понадобится такая же крепость воли и устремлений, самоотдача и личное мастерство.

В ответ Королева ничего не сказала, только удовлетворённо кивнула, признавая справедливость требований. По-моему, она осталась довольна беседой, а уж самой ситуацией — и тем паче. Такая выжмет из неё максимум. Нет, не завидую я врагам Ясеньской Короны!