Фактор Ясеня

Королева-мать

Малый космодром Ясеня, двадцать минут спустя

Деревья горели. Некогда величественные исполины теперь походили на гигантские, взметнувшиеся ввысь факелы, призванные освещать вечерний город. Земля спеклась, от былой красоты травяного покрова не осталось и следа. Только обугленные ошмётки самых невезучих деревьев медленно тлели среди грязно-чёрной земной тверди. Но это был лишь фон. На переднем же плане всё сверкало и искрилось в торжестве рукотворных энергий. Мобильные дроны поддержки, персональные поля тяжёлых штурмовиков десанта, даже один стационарный генератор поля — всё это многообразие давало чудовищную, непредставимую засветку, не позволяющую нормально работать даже неубиваемым системам радиоэлектронной борьбы Республики. Голубые, белые, оранжевые, алые — казалось, все цвета спектра сегодня предстали перед неискушённым зрителем в облике ожесточённо снующих тут и там разрядов. Даже мне, привыкшему общаться на «ты» с энергиями высочайших порядков мечнику, приходилось щуриться, чтобы различить хоть что-то в творящемся буйстве. И сквозь весь этот ворох возмущений, шёпот помех и гул генераторов прореза́лся крик одержимой подлинной яростью женщины:

— Моя дочь! Не смей прикасаться к ней, республиканский выродок! Отпусти её! Слышишь⁈ Я порву тебя! Порву! Только один волосок упадёт с её головы! Порву!

Где-то в эпицентре вороха защитных систем мужчинам в форме огромного труда стоило удерживать беснующуюся, рвущуюся навстречу врагу женщину. Только вбитый годами политической практики здравый смысл позволял ей не раствориться совсем в первородных материнских чувствах, не давал им окончательно погрести под завалами эмоций практическую целесообразность. Не удержись она, и мужчины не смогли, не посмели бы ослушаться прямого приказа. Королева могла всё. А здесь и сейчас, в окружении наиболее надёжных представителей основной опоры трона — офицеров флота и космического десанта — она была по-настоящему полновластна. Это ощущал каждый боец, и подобное осознание рождало в мужчинах ещё большее преклонение пред стальным стержнем воли их королевы. Как отражение в отражении установленных друг напротив друга зеркал создаёт ощущение бесконечности — так и ощущение бескрайнего уважения отражалось, множилось в зеркалах человеческих душ.

Стая держала оборону, ощетинившись полями защитных дройдов. Сами же кошки, в броне, с плазменными винтовками и тяжёлыми кинетическими пушками наизготовку, рассредоточились вторым, внутренним, полукольцом, с чётко рассчитанным интервалом. Внешне бесстрастно они взирали на окружающее энергетическое буйство. Даже оружие в их руках не шевелилось, не меняло точек прицеливания. А под массивными стопами брони оплывали лужицы некогда крепкого композита — всё, что осталось от поверженных нами чуть раньше врагов. Лишь тело псионца, благополучно сбережённое от последствий термитного взрыва, выбивалось из общего антуража — как и коленопреклонённый пленник с заломленными за спину руками. Ну и я, чуть в глубине вогнутой части полукольца валькирий, в голубом флиппере, стилизованном под военного образца комбинезон — куда ж без извечного пижонства мечников! Даже бессознательное тело принцессы у меня на руках играло на общий пафос картинки. Нет, ничего такого с ней не произошло, просто на вымотавшуюся девчонку так подействовали мои попытки успокоения. Ровный голос и невинные поглаживания роскошных волос принцессы совершили чудо, оказавшееся не под силу многоопытным кошкам.

Я спокойно улыбнулся голограмме беснующейся Королевы. Хотя вряд ли она могла видеть мою мимику — как и я не мог видеть её. Слишком поганой была подёрнутая помехами картинка. Зато последующий жест, когда я перекинул девочку на одну руку, помогая себе полями, а другой провёл по её лицу, поправляя выбившийся локон, не смог укрыться от напрягшейся матери. Но вместо успокоения породил новую вспышку первородной ярости.

— Не прикасайся к ней, я сказала! Тварь, выродок! Как вас космос ещё носит, таких ублюдков! Чтоб вас чёрная дыра всех поглотила!

— Ваше Величество, успокойтесь. Успокойтесь и выслушайте меня. Я не хочу зла вашей девочке. Ни ей, ни кому бы то ни было на этой планете.

— Трепло! Ублюдок! Ты сделал больно моей девочке! Ты сделал больно моей планете! Земля спеклась, а взлелеянная моим народом природа уничтожена! Хватит играть в благородство! Тебе никто здесь не поверит ни на полслова!

— Хорошо. Не хотите успокаиваться — ваше дело. Мои условия. Я пропускаю сюда, вот на это место прямо передо мной, вашего доверенного офицера. Передаю ему с рук на руки девочку. Он выходит за периметр. Как только вы убедитесь в её физическом здоровье, становитесь на то же место передо мной. Мы разговариваем. Постарайтесь к тому времени взять себя в руки. Повторяю, я не хочу крови. Мои кондиции мечника позволяют уничтожить линкор с полностью задействованными эмиттерами, не говоря уже о слабоэнергетических куполах ваших текущих защитных систем. Погибнет много ни в чём не повинных людей. Я этого не хочу. Но и своих девочек в обиду не дам. Ни одна валькирия не должна пострадать. Мы с вами проведём переговоры, как этого добиться. Мы готовы сложить оружие. Жду вашего ответа. Либо «да», либо «нет». Ваша истерика мне не интересна, Ваше Величество.

На несколько минут голограмма Королевы поблекла. По ту сторону периметра шло ожесточённое обсуждение. Видимо, мои конкретные, скупые слова возымели действие хотя бы на окружение разъярённой королевы-матери. Наконец доверенные люди правительницы что-то решили, и она появилась вновь. На этот раз без метания громов и молний, только взгляд имела смурной, исподлобья. Даже роскошная коса женщины оказалась перекинута через плечо на живот, а не металась в такт экспрессивной речи и столь же эмоциональной жестикуляции.

— Вот так просто отдашь девочку?

— Моим словам ты не веришь. Значит, будет жест доброй воли — он должен сказать всё красноречивей любых слов. В обмен твоё слово, слово Королевы Ясеньской. И ты становишься сюда сама, без охраны. Здесь тебе придётся уже поверить на слово мне, что я не причиню вреда. Но жест доброй воли призван в этом убедить — в том, что моему слову можно верить. Даже слову «республиканского выродка»…

— А если обману? Мне ничего не стоит нарушить слово, данное «республиканскому выродку», — вернула шпильку королева.

— Валькирии никогда не сдаются в плен. Мы всегда готовы принять смерть ради Экспансии.

— Ты вроде бы не похож на валькирию, — неожиданно развеселилась женщина. Её распирала весёлая злость, а это уже был явный прогресс. Она даже несколько демонстративно обвела меня с ног до головы изучающим взглядом, словно пыталась проникнуть под одежду. — Не вижу вторичных половых признаков.

Мои девчонки юмор оценили. Раздалось несколько ехидных смешков. Кошкам было весело. Сёстры ловили кайф от всей этой ситуации. Они готовы были сдохнуть рядом со мной, потому что знали: будет весело, и мы дадим врагам такую игру, которую они запомнят надолго. А сами валькирии унесут с собой на небеса очередных героев.

— Отрадно, что ты можешь шутить, Королева. Значит, лёд тронулся. Это означает «да»?

— Что, даже не станешь отвечать?

— Нет. Если будем драться, ты сама всё увидишь и поймёшь.

— Умный, смелый и наглый, — на губах женщины впервые за сегодня заиграла улыбка. — Хорошее сочетание для мужчины. Открывайте мембрану, мой человек идёт.

Действительно, в протаявший в генерируемом дройдами поле односторонний портал протиснулся мужчина без брони, в одном небесно-голубом комбинезоне космофлота Ясеня. Его голубого цвета берет с зелёной волной был сдвинут набекрень, щеголяя лихо заломленным кантом. Под беретом же сверкали удивительно знакомые глаза — это был специальный представитель Коронной Службы при Королевском Флоте Кирилл Волнов, собственной персоной.

А Королева далеко не дура! Отправила того, кто проштрафился, допустив на планету целую кодлу явных республиканцев, ещё и тяжёлое оружие на «Селенге» проморгал. Да и весёлые посиделки в бассейне с его участием не дотягивают до таможенных процедур… Я весело подмигнул парню. Зато наша рыжая охотница, спеленавшая офицера в Сфере, даже вылезла ради него из брони.

Вся в чёрном с серебром, плотно запакованная в эластичную форму, Сай смотрелась ничуть не хуже, чем на яхте, в одной лишь тугой косе. И кошка поспешила воспользоваться своим эффектным появлением по максимуму. Шагом от бедра, эффектно крутя бёдрами, она прошлась навстречу парламентёру. Остановилась близко-близко. Несколько секунд всматривалась в лицо парня, и вдруг… резко шагнула вперёд. Ладошка прелестницы легла ему на лопатки, обнимая, в то время как вторая ладонь… бессовестно сжала его задницу. Из пальцев сразу же поползли змейки имплантов, бликуя отсветами пожара.

От прикосновения боевого железа ещё недавно насмешливый и наглый безопасник вздрогнул. Глаза его стали по пять копеек. Уверен, сейчас рыжая упивалась и другой стороной своего триумфа — отлично ощущаемым при плотном контакте возбуждением партнёра.

— Ну здравствуй, милый! Вот такая я — настоящая. Нравлюсь?

— Т-ты скрывала, что валькирия! Я понятия не имел, с кем…

— С кем спишь?.. — захлопала ресницами чертовка. — Ну разумеется!.. Это ведь не ты у нас целый сотрудник Коронной Службы!.. И ты не ответил на мой вопрос, мальчик.

— Ты — враг. Что я могу ещё сказать?

— О-о! Многое. Знаешь, когда мой кот, — поясняющий кивок в мою сторону, — выбирал себе женщину — обеих своих женщин — он совершил поступок. Выбирая между родной планетой и любовью — знаешь, что он выбрал?

— Догадываюсь…

— Любовь он выбрал! И эта женщина позже единственная из всех прилетела за ним и подобрала в открытом космосе. Шла на чудовищный риск — мы все шли на риск. По чужим секторам, среди врагов, на одиноком разведывательном борте… Мой кот не прогадал. Ты же… даже не разобравшись, кто прав, кто виноват… Мне жаль тебя. На этом примере отлично видно, кто чего стоит в реальном мире…

Сайна отклеилась от ошарашенного мужчины и также, дразнящей походкой, подошла ко мне. Обняла за талию, прижалась сбоку бедром. Даже бесстыжую рыжую головку мне на плечо положила!

— Я тоже свой выбор сделала. Мой кот не подведёт. Даже умереть с ним рядом будет красиво…

Ещё с десяток секунд постояв, упиваясь калейдоскопом эмоций службиста, снежка всё же взялась за ум. В броню она поднималась изящным, танцующим пируэтом. А после повела магнитной пушкой в сторону безопасника. Тот не смог сохранить спокойствие, отпрыгнул, уходя с линии огня. В коммуникаторе раздался задорный смех Сай. Ей вторили остальные кошки. И что самое удивительное, лишь мы, единственные на планете, слышали и ощущали этот настрой друг друга. Потому что жили в собственном информационном пространстве — а где-то там, далеко, пребывали все эти королевы, безопасники, бойцы космофлота…

— Если бы хотела, она тебе и без брони яйца бы отчекрыжила, — хмыкнул, с иронией взирая на переговорщика.

Выглядел Волнов после нашего представления, мягко говоря, неважно. Растрёпанный, растерянный, немного напуганный — ровно таким, каким и должен быть переговорщик, осмелившийся выйти один на один с валькирией. А вообще девочка молодец. Её импульсивный поступок сбил собеседнику все возможные аргументы. Продемонстрировал Королеве серьёзность нашего настроя, а заодно и то состояние сериала наяву, на которое так падки женщины. По-моему, правительница даже подуспокоилась, наблюдая представление рыжей. Ну да, не твари какие — люди. С вполне понятными чаяниями. Из плоти и крови. Вон, даже про любовь и тяжесть выбора вспомнили…

Поэтому я решил вообще не заговаривать с безопасником. Только пальцем погрозил перед тем, как сдать с рук на руки свою приятную ношу. К слову, принимая груз, парень вновь ощутил себя не загнанной дичью, а частью всесильной Коронной Службы. Трепет, который он испытал, обретя принцессу, был видим невооружённым глазом. Всё же не каждый день приходится так запросто носить на руках символ власти своей страны… Волнов свой выбор сделал — и был он овеществлён в наследнице трона на руках. Офицер предпочёл женщине Империю. Ну, космос ему судья. Кому-то всегда идти путём Тамерлана, а кому-то — путём поэта (4).

Её Величество не стала опрометчиво кидаться к своему чаду. Дождалась, пока прянувшая к дочери стайка докторов проверит её состояние. Коротко просмотрела отчёт. Удовлетворённо кивнула. Ну а дальше, полностью игнорируя все попытки окруживших её людей с оружием что-либо ей доказать, направилась к мембране входа. Смотрела она при этом мне прямо в глаза, немигающим взглядом змеи.

Что могу сказать? Женщина была хороша. Вот просто хороша. Возраст — да. Серьёзная мина — да. Но такая энергетика в ней была, такая сексуальность… Даже совсем невыразительный, легкобронированный комбинезон десанта не мог подавить эту ауру Королевы.

Милослава Ясеньская подошла чётко на обозначенный ранее пятачок. Смерила всех нас ничего не выражающим взглядом своих жёлто-зелёных глаз. Перекинула русую косу со спины на грудь, и только после этого заговорила.

— Ну? Что за театр драмы вы тут устроили? Чего ты добиваешься?

— Да в общем-то ничего, — пожал я плечами. — Принцессу спасли, так что моя миссия здесь закончена. Когда разберётесь в деталях похищения — придёте и извинитесь. До тех пор мне всё равно, где находиться. Ты сама это определишь, как единоличная хозяйка планеты. Как и обещал, мы сложим оружие. Только Королева… ты должна обещать, что моих девочек не тронут. И их импланты не будут блокировать, вырезать — или какое ещё извращение вы можете учудить с валькириями?

— А сам?

— А что вы со мной сделаете? Я — мечник. Пелена включается на инстинктах, выдерживает залп линкора или термоядерный взрыв. Конечно, я тоже человек, и всегда можно что-то такое удумать… Но времени у вас на это не будет. Уверен, вы вскоре во всём разберётесь. По девочкам — слово?

— Слово.

— Милена, валькирии. Гасите внешнее кольцо… Теперь деактивируйте броню. Стандартное построение без оружия.

Эволюции стаи заняли десяток секунд, по прошествии которых все девчонки, как одна, стояли полукругом за моей спиной. Милослава Ясеньская откровенно залюбовалась слаженностью действий и беспрекословностью подчинения диких кошек.

— Ты мужчина. Почему они тебя слушают?

— Уважение. Здесь моя операция, моя ответственность. Мои компетенции и кондиции не вызывают у сестёр сомнений. Остальным будет куда сложнее вести эту миссию. В Республике же профессионализм поставлен на первое место. Непрофессионал никогда не полезет командовать не в своей сфере.

— Хорошо. Твоих валькирий запрут в подвалах дворца. С ними там ничего не случится, это я могу гарантировать. Ты же… Пояснишь мне своё видение ситуации. И начнёшь с вот этого тела. Кто это?

— Псионец.

— Как он умер?..

Королевская Резиденция, Рабочие покои Её Величества Милославы Ясеньской, вечер того же дня

Перед Королевой на резном столе чёрно-алого дерева белели пластилитовые листы распечаток. Жёлто-зелёные глаза миндалевидной формы представляли сейчас вид капель раскалённого расплава, готовые прожечь всё, с чем соприкоснётся взгляд. Несчастный, вынужденный пить их овеществлённое недовольство, стоял перед столом и понуро хмурился.

— И это вы называете материалами по пребыванию республиканок на планете⁈.

— Ваше Величество, это достоверные данные…

— Не рассказывайте мне об их достоверности! Вы хотя бы понимаете, что такое валькирия? Это оружие, полковник! А мечник? Это оружие в квадрате! И вы хотите уверить меня, что они на Ясени… торговали вином?

— Не только вином… — проблеял безопасник.

— Ну да, ещё тканями. Вино и ткани. Отличный набор! Хорошо хоть не натуральные волосы… Хотя я бы купила себе парочку париков — на старость. Прядки у девчонок отменные…

— Ваши волосы ничуть не хуже, — наконец поднял на властительницу взгляд мужчина. И в его глазах читалось отнюдь не напускное обожание.

— Кхм… — неожиданный комплимент сбил пламенеющий настрой Королевы. — Но разве вы сами не видите всю абсурдность этих… изысканий⁈.

— Я согласен, Ваше Величество, что всё это больше походит на какую-то отвлекающую операцию. Вопрос лишь — отвлекающую от чего?

— Возможно, они просто тянули время?.. Чтобы у Коронной Службы даже подозрений не возникло в их чистоте — раз они постоянно ошиваются возле трона?.. — тон опытной женщины сделался задумчивым.

— Мы проверили данные. Фирмы зарегистрированы недавно, но все вполне чистые. Владелицы даже не скрывали своих фамилий. По этой причине удалось пробить информацию об их семьях в Республике… Но вы должны понимать, что информация носит крайне приблизительный характер: за свёртывателями очень сложно работать… Всё абсолютно логично. Тот же род А’Ри́нот действительно уже много столетий занимается винным бизнесом. Пожалуй, с ним оказалось проще всего — довольно известная марка как раз в прилежащих к свёртывателям мирах.

— А если посмотреть на проблему шире?

— Шире?..

— Литания — это чёрная дыра Конфедерации. Непонятно, что с ней делать и как интегрировать теперь. Что мешает хлынуть из этой дыры полчищам… нет, не десанта даже, а вполне обычных на вид коммерсантов?

— Вы думаете, это какая-то операция… невоенной направленности?

— Тут важен вопрос, что они утащат обратно в обмен на своё вино…

— Вы!.. Потрясающе мудры, моя Королева!.. — не удержался собеседник, чем окончательно растопил сердце роковой светской львицы. — Служба не смотрит на проблему с точки зрения интересов торговли…

— Я понимаю. Но как Королева, вынужденная вникать в торговый баланс, я действительно могу в чём-то мыслить шире Службы. Есть ли контракты на покупку чего-либо?

— Пока что в наше поле зрения они не попадали.

— Значит или ещё не успели, или будут покупать где-то ещё… Ладно, ищите дальше. И обязательно держите меня в курсе.

— Да, Ваше Величество…

Безопасник уже начал отходить от стола, когда его догнал вопрос правительницы:

— Да, полковник, пока вы не ушли, растолкуйте, пожалуйста, такую вещь. Республиканец организует в Планетарном образовании Конфедерации не просто переворот даже — настоящую революцию. Но в присланных вами материалах нет даже упоминания о том, что он — разыскиваемый преступник. Почему так?

— Потому что он не в розыске, Моя Королева, — низко поклонился мужчина, отвечая на несколько неожиданный, но весьма и весьма прозорливый вопрос правительницы. Вопрос, в своё время волновавший и его самого.

— Не в розыске⁈ — удивлению Милославы Ясеньской не было предела.

— Я долго думал о причинах, Ваше Величество, — офицер разогнулся, и смотрел теперь прямо в глаза Королеве.

— И каковы ваши выводы?

— Его некому объявлять в розыск, Моя Королева.

— Некому? Что это значит?

— Всё дело в хитросплетениях законодательства Конфедерации. Ведь все входящие в него Планетарные образования реально свободны. Их миры находятся в их исключительной юрисдикции — равно как и все подданные или граждане. Поэтому…

— Хотите сказать, победителей не судят… потому что некому их судить?

— Очень точное замечание, Моя Королева! Именно! Более того, Меч Республики провозглашён национальным героем Литании. А кто из союзников осмелится осудить национального героя другого союзника?..

Едва за полковником закрылась входная мембрана, Милослава Ясеньская опустилась в кресло — но не в то, что стояло за письменным столом, а в другое, резное и воздушное, невесомо умастившееся прямо напротив панорамного окна. Да-да, было в кабинете и такое! Только обычно его скрывали тяжёлые броневые плиты. Сейчас же Королева посчитала их неуместными. Короткая команда — и вот уже створки отъезжают в стену, а с ними куда-то в стены утекает и герметичность защитной капсулы кабинета. Теперь на страже правительницы лишь стационарные генераторы поля, да тонкий полимер стекла, с вшитой в него противолазерной взвесью. Стоит внешнему слою нагреться несколько сильней, чем положено — и взвесь окурит внутреннюю полость стеклопакета. К сожалению, тогда стекло окажется непрозрачным, внешний пейзаж предстанет перед хозяйкой кабинета искажённым, размытым, лишённым былых цветов… Так уже было однажды, когда в Королеву стреляли из идущего в десятке километров от Резиденции катера… Тогда новый, сюрреалистичный вид из окна заставил Милославу грустить…

Сейчас ничто не предвещало беды. Патрули усилены, системы слежения приведены в повышенную готовность, а над Резиденцией, на орбите, висит пара линкоров, не подпуская в очерченную зону ни один, даже самый незначительный, борт. Однако мысли правительницы были сейчас не о том. Ей просто хотелось успокоиться.

Из подлокотника любимого кресла была извлечена старомодная длинная сигарета. Специальная зажигательная палочка коснулась её кончика. Сигарета вспыхнула, от неё по кабинету распространился тяжёлый ментоловый дух. Вместе с первой глубокой затяжкой голову оставили и тяжёлые мысли. Впрочем, и не тяжёлые — тоже. Голова вмиг сделалась сродни пустому кочану капусты — как это состояние именовала сама любительница лёгкой наркотической травки. Нет, королева курила крайне редко. Не позволяла себе этой дурной привычки. Но иногда… После покушений или иных потрясений… Хотелось просто сидеть, выпускать дымные кольца и смотреть на истаивающее солнце её родного мира. Её Ясеня. И ни о чём не думать. Непозволительная роскошь для правителя! И тем она ценней.

Спустя десяток минут медитативного созерцания первые, ещё несмелые, мысли забрезжили в голове. Ярослава. Живая. Не обесчещенная. Это было… пожалуй, самым приятным откровением за последние несколько дней. И ведь как быстро всё завертелось! Лишь сейчас Королева в полной мере осознала, насколько всё висело на волоске. Увези псионец её дочь на Псио — и найти её там окажется не под силу даже целой армии полевых агентов. Она растворится в гаремах лордов, и в столь же бескрайнем их небрежении к прочим людям. О да, Милослава Ясеньская хорошо знала цену этим напыщенным дегенератам! Приходилось иметь с ними дело. Поэтому пропаганда, взлелеявшая образ псионцев как благородных рыцарей космоса, была не более чем уродливой поделкой под реальность. Или реальность была поделкой под пропагандистскую сказку… Тут ведь смотря с какой стороны взглянуть.

Однако именно сейчас лордами был пересечён некий рубикон. Ситуация перевернулась с ног на голову. Республиканец оказался настоящим рыцарем, а псионцы — всего лишь теми, кем и были по мысли более-менее адекватных управленцев, кто в теме. Реальность всё расставила по своим местам. Пропагандистская картинка грозила рассыпаться — едва информация о деталях похищения получит огласку. И Королеве придётся решать, дать правдивой информации ход или сгладить, отретушировать реальность, подсластить пилюлю… Но для кого? Для кого её подслащивать⁈ А главное — зачем?

Вот есть реальность. С одной стороны зажравшийся псионец, пришедший украсть её дочь в свой гарем. Словно какой-то средневековый бандит — королевскую дочку. А с другой… С другой стороны есть благородный рыцарь. Самый настоящий, который, как оказалось, является признанным национальным героем целого немаленького Планетарного образования! У рыцаря есть свита. Милые дамы — с когтями в руку длиной, но ведь милые же?.. — которые хотят наладить с Ясенем взаимовыгодную торговлю. И наш благородный рыцарь, едва углядев несправедливость, очертя голову бросается в бой. Пусть на самом деле не очертя голову, пусть боестолкновению предшествовала тщательная разведка и неслабая подготовка. Но опустим всё это. А милые дамы, его верные боевые подруги и помощницы, идут следом за ним. Рискуют своими жизнями, но спасают принцессу. Возвращают её неутешной матери. Каков был бы итог у этой сказки в… сказке?

Разумеется, награда рыцарю. Награда его верным соратницам. Народное ликование. Всеобщее счастье… И обязательно рука дочери. И в этой сказке не было бы никаких сомнительных целей у взаимовыгодной торговли. Не было бы и насквозь подозрительного стечения обстоятельств, из-за которого герой и злодей встретились в одном объёме пространства. Ведь в сказке всегда так случается! Это просто закон жанра! Никаких подводных камней! И даже наш герой не спал бы сразу с девятью своими верными боевыми подругами…

Так зачем тогда это дурацкое расследование? Зачем искать подводные камни? Не лучше ли сделать красивую сказку? А за кулисами, наряду со странностями реальной жизни, останутся переговоры с державой, так вовремя отправившей в странствие своего рыцаря. И разгорающаяся вражда с государством злодея. Всё это будет за кадром, ибо зачем народу знать о таких нелицеприятных вещах? Народу нужна красивая сказка. И он её получит. А герой… Герой тоже получит. То, что ему положено по канонам жанра.

— Пригласите ко мне Ярославу Ясеньскую, — обронила Королева в коммуникатор, и её губы тронула хищная, острая улыбка, больше похожая на оскал дикого зверя.

Королевская Резиденция, гостевая зона покоев Милославы Ясеньской, получасом позже

Голограмма в роскошной гостиной показывала сцену космического боя. Среди звёзд, на фоне выплывающей из небытия космоса планеты, схлестнулись корявые громадины линкоров и гранёные обводы тяжёлых крейсеров. Трое на трое. В обычном бою крейсера были бы обречены — не против таких тяжеловесов, густо увешанных чудовищными раструбами орудий. Но линкоры… проигрывали! Что-то чудовищное раз за разом долбило в первый из них, но разобрать детали было невозможно, потому что всё тонуло в нехарактерных космическому сражению белёсых разрядах. А потом это что-то придавило нос гигантского корабля, вбило, вжало — будто кто-то невидимый зарядил ему в лоб пудовым кулачищем. И понеслось!.. Всё новые и новые удары начали прилетать в корабль, вминая его многочисленные надстройки в корпус. За какие-то десять секунд из грозного покорителя космоса линкор превратился в мячик космического мусора, спрессованного для пущего удобства утилизации. И финальный аккорд — от мощного удара явно полевого оружия корабль вспыхивает, словно головка спички, и через минуту нереально интенсивной для космоса реакции от него не остаётся даже космического мусора.

Оставшиеся два линкора начинают совершать какие-то заполошные манёвры, пытаются уйти с линии удара, но помогает это слабо. Крейсера тоже не дремлют. Слаженными залпами всех наличных калибров они продавливают одну орудийную секцию за другой, а когда бестолково маневрирующий корабль поворачивается к ним бортом, впечатывают в него весь запас своего ракетного вооружения. От мощи совокупного удара тысяч боеголовок слизывает половину корпуса, оставшаяся же часть начинает раскалываться на добрый десяток неравных кусков, которые медленно разлетаются в стороны. Оставшийся корабль даже не пытается что-либо предпринять, он бежит, позорно бежит с поля боя — потому что ему в корму уже впечатывается следующий невидимый кулак. Всё сражение занимает смешные по меркам космического боя девять минут тридцать пять секунд.

— … Вот как-то так, — хмыкнула Королева Ясеньская, откидываясь на спинку удобного кресла. — С этого момента флот Совета Литании больше не принимал участия в боестолкновениях с мятежниками. Обделались господа дельцы!

— Разве человеку такое по силам? — с оттенком благоговения в голосе заметила сидящая в соседнем кресле наследная принцесса Ярослава.

— Ну, в пропагандистских фильмах, кажется, именно так герои-псионцы уничтожают армады «белой плесени», спасая человеческую галактику от порабощения, — слова женщины сочились ядом и презрением. Если когда-то она и любила псионцев, то точно не в этой жизни.

— Твари, — принцесса напряглась, вспоминая чудовищный, непомерный гонор похитителя. Теперь одно только слово «псионец» вызывало в ней стойкое отвращение и гадливое презрение.

— Что теперь думаешь про своего спасителя? — прервала гнетущее молчание Королева.

— Если ты хотела меня напугать, мама, то зря потратила время, — раздражение Ярославы сменилось отнюдь не напускной упёртостью. Девушка даже голову вперёд наклонила, точно бык, выставляющий навстречу препятствию свои смертоносные рога. — Знай: я искренне рада, что он такой сильный мечник. Если бы не это, я бы сейчас была на пути к Псио, ожидая «знакомства» со своими новыми «сёстрами». В гареме псионского лорда. И ты, мама, тоже должна быть ему благодарна: он не только меня спас, но и честь династии сохранил. И знаешь… Это даже романтично. Меч Республики, национальный герой целого Планетарного образования, спасает наследницу престола дружественного государства! Благородный рыцарь спасает прекрасную принцессу! Да не просто спасает, но ещё и успокаивает… У меня ведь истерика тогда была… Так что его сила — как раз то, чего не хватает нам, слабым женщинам, по жизни.

— Ты не о том говоришь, дочь, — попыталась сбить романтичный настрой принцессы правительница. — Вся эта ситуация очень подозрительно смотрится со стороны. Посуди сама. На планету прилетает десантная стая Республики в полном составе. Даже с оружием.

— По-моему, насчёт целей прилёта на планету как раз сомнений быть не должно. Они реально развлекались всё это время, любовались видами, отдыхали по ресторанам. Леон так мило восхищался достопримечательностями! Я смотрела записи со следящих дронов. Это точно не игра была. И он реально выгуливал своих женщин, как и говорил нашему офицеру при досмотре. Реально всё время с ними нянчился! Ну и что, что не просто подруги? Ну, боевые подруги, ну, любовницы. Подумаешь! А то, что с оружием… Не знаю. Они вообще какие-то странные. Импланты ещё эти… Они словно вообще без оружия не могут — даже когда его нет под рукой, остаются импланты. Чтобы не ощущать дискомфорта. Вот и протащили броню с собой.

— Ты сама-то в это веришь? Притащили с собой на отдых самое совершенное оружие в десантных стаях Республики? Как им вообще его на руки выдали⁈ Как позволили вывезти за свёртыватели⁈ У нас десантники так не могут. Им никто броню не отдаст в отпуск, а уж про дронов поддержки… Это вообще дикость какая-то! Там же системы РЭБ незнамо какого поколения, нам такие и не снились, а эти… так походя их вывозят за пределы Республики. Нет, дочка, не вяжется.

— Тут ты права, мама, кто им доверил оружие, непонятно. Но кто-то мог. Скажем, по блату. У них же, как я поняла, все подразделения — это что-то вроде семьи. Не знаю, как это работает, но они друг за друга очень сильно держатся. Кто их разберёт, как оно у них бывает? А тут полетели во враждебное государство… Вот их и решили подстраховать.

— Пусть так, но это вообще первая стая, которая прилетает с частным визитом в Планетарное образование! С чего бы вдруг, да именно сейчас?..

— Если бы они не вмешались, мы бы не узнали про стаю. И этот случай запросто мог бы не попасть в статистику.

— Ладно, идём дальше, — не стала спорить Королева. Реплики дочери полностью вписывались в её концепцию разговора. — Мечник со стаей почти постоянно ошивается недалеко от дворца. Почему? У нас что, в других местах мало достопримечательностей?

— Ну, куда его посадили, там и ошивается. Он, к слову, столько денег за право посадить корабль отвалил! Я бы на его месте тоже не заморачивалась, пользовалась бы на полную катушку.

— А контракты?.. — как бы невзначай поинтересовалась правительница.

— Контракты?.. — удивилась Ярослава.

— Ладно, проехали… Там ещё нужно разбираться… Вернёмся к нашей Резиденции. Вышел после приёма, увидел псионца и сразу же сделал стойку. Он что, их никогда до того не видел? Он же начал не просто наблюдать, он устроил полноценную слежку, с выявлением всех его контактов! Это очевидно, не спорь. Иначе бы не смог подгадать момент, когда они тебя на корабль несли. Для чего столько усилий?

— Мам, они вообще-то с псионцами как бы не совсем друзья. Даже очень не друзья. Увидел, стал что-то подозревать. А вдруг это по его душу? Или ещё какую пакость затеяли? Они ведь, судя по тем кадрам, что он нам дал, совсем не ангелы, твари ещё те. Если прилетели — жди беды.

— Обрати внимание: на планете оказывается сразу два мужчины-мечника. А ведь в Республике стаи женские! По преимуществу. Я ни о каких республиканских мечниках-мужчинах не слышала. А тут мужчина. Не для того ли, чтобы не вызвать подозрение у псионца?

— Может, он у них там на каком-то особом положении? Неспроста же засветился в Литании. Ну, например, разведчик. Может же он быть разведчиком? Тогда и странный состав стаи понятен.

— Мечник-разведчик? Да ещё такой мощный? Нет, не похоже. Они, вроде бы, больше боевики, а тут совсем другой склад нужен.

— Так он и другой. Ты же сама с ним общалась. Он абсолютно адекватен нашим условиям, всё отлично понимает, даже психологию миров Конфедерации знает. Чем не разведчик? Эдакий суперагент… влюбляется в принцессу… отличный сценарий! Давай фильм про это снимем?

— Валькирии. Почему они-то полезли? Им-то ты зачем сдалась? Ну понравилась мальчику, но почему они пошли умирать? Судя по имеющимся записям — а все валькирии дали мне свои записи боя — двое из них запросто могли погибнуть. Они рисковали. Зачем этим неземным красоткам с такими шедевральными волосами понадобилось… портить маникюр?

Принцесса не удержалась и звонко рассмеялась. Про маникюр у мамы получилось сильно! Применительно к когтям-имплантам. Их испортишь! Если только высокотемпературным резаком, да и то не факт — там такой серьёзный композит использован! Даже Королева вынуждена была оценить юмор ситуации и скупо улыбнулась.

— Ну, не маникюр, но причёску точно. У них такие волосы! — эмоции невольно проступили на лице правительницы, и не остались незамеченными дочерью.

— Мам, ты что, ревнуешь? Да, точно… Ты же всегда любила волосы, и мне говорила, что они — самое красивое в женщине… А тут валькирии со своими нечеловеческими шевелюрами.

— Почему, дочь⁈ Я всю жизнь вынуждена кучу времени тратить на волосы, на поддержание себя в форме. А у этих всё само растёт! И даже в броне не слёживается! Такая потрясающая красота…

— Мам, твои ничуть не хуже. Я с валькириями разговаривала. Там дело не в волосах, а в полях. Они все чуть-чуть мечницы, вот и волосам досталась способность легко укладываться, принимать любую форму — с помощью этих самих полей. Слабеньких, но на волосы хватает. Так что не дёргайся, ты всё делаешь правильно, и твоей шевелюре впору завидовать. Что будет с валькириями к пятидесяти пяти, ещё неизвестно. Да и доживут ли они с такой насыщенной биографией?.. Девчонки рисковые, но именно это меня и спасло. Глупо их подозревать в неискренности, если они жизнью рисковать кинулись за справедливость. Ведь девочку обижали неправильные мужики! На мальчика бы они даже внимания не обратили.

— Всё сказала? — Королева не прониклась, она была сама серьёзность. — А теперь самое интересное. По отдельности всё это действительно возможно. И что мечник-мужчина, и что стая прилетела просто на экскурсию, даже с оружием, и что они сразу взяли в разработку псионца, и что с боем освободили принцессу. Даже то, что не потребовали после отпустить их с планеты — можно понять. Да, я бы вряд ли их отпустила, а он мальчик умный, знал, чего просить. Но всё вместе? Накануне похищения на Ясень прилетает десантная стая Республики в полном составе. С оружием. Для пущей скрытности вместо женщины-мечницы использован мальчик. В качестве временного прикрытия — экскурсия и установление деловых контактов с нашими дворянами. На планете они выходят на псионца, и берут его в разработку. С использованием всех доступных стае средств фиксации, по сути — военных РЭБ. Потом боестолкновение. Наконец, вместо того, чтобы по-быстрому сделать ноги после такой засветки, они сидят и продолжают развлекаться, как ни в чём не бывало. Да ещё и за принцесской приударяют. Что-то много совпадений, не находишь? А ещё добавь сюда, что мальчик совсем не прост. Он уже засветился в качестве сильного полевого агента экстра-класса, за год поставившего на рога целое немаленькое Планетарное образование. Может это и не подстава, но они в Республике точно что-то знали и захотели этим воспользоваться.

— Чтобы приударить за принцесской, — фыркнула Ярослава. — «И породила тогда звезда во взрыве сверхновой… коробок спичек». А скажи мне, мама, что ещё ты думаешь про этого мальчика? Кроме того, что он агент экстра-класса и сильный мечник, способный нагнуть псионца? Кроме того, что он может успешно играть в политику и даже побеждать превосходящих по силе врагов?

— Он сильный мужчина. У него сильная харизма, огромный жизненный опыт, какой не получишь в Республике, и великолепная подготовка бойца. Он не боится умереть, готов идти до конца. Вместо того чтобы что-то просить для себя, ставить условия, он просит… за своих женщин. Вместо того чтобы склеить ласты в Литании после смерти опекавшей его Высшей валькирии, он идёт за неё мстить и сжигает линкоры, как писчую бумагу. А когда одна зарвавшаяся королева, вместо того чтобы разобраться, начинает беситься и угрожать, мягко, не повышая голоса, ставит её на место, и даже её ближайшие соратники признают, что он прав! Да, дочь, он мне нравится. Мне такого не хватало в молодости, чтобы вместе поставить раком всю нашу доморощенную знать, а заодно и совещательный орган Конфедерации. Бери его и пользуй по максимуму, раз так получилось. Наплевать, что он может быть засланным Республикой! Если поможет отомстить Псиону — я вообще на всё глаза закрою. И дочь. Если не потянешь, не обижайся — сама виновата.

— Вот это что сейчас было, мама? — Ярослава сидела в полной прострации. Она думала, что угадала тайный мамин интерес к мужчине, а тут такой клубок эмоций из неё вывалился, какого она не наблюдала последние лет десять.

— Я тебя предупредила. Думай сама, не маленькая. Раз догадалась, что он мне интересен — догадаешься и об остальном. Всё, мне пора работать… И обрати внимание на его статую.

Королева встала и деланной деловой походкой проследовала в кабинет. Послышался звук закрывающегося гермозатвора. Дочь осталась сидеть в кресле, с отвисшей челюстью вперившись взглядом в герметичную дверь защищённого от всех мыслимых и немыслимых шпионских систем кабинета. Мама её поразила. Такой резкий переход от делового обсуждения к языку ультиматумов был ей не характерен. По крайней мере в домашней обстановке. А тут — на тебе! А с другой стороны… Что там мать говорила про мальчика?.. Теперь уже точно её мальчика?.. Что-то про статую…

Впрочем, соображала Ярослава недолго. Она была умной девочкой, хорошо умела понимать намёки и имела некоторое представление об объекте обсуждения. Статуя Меча Республики была составной частью Мемориала Нового Будущего, возведённого на Лиите, в самом центре важнейшего мегаполиса Столичного мира Литании. Мемориал составляли сцены недалёкого прошлого — фрагменты Литанской Революции. Все они были навек запечатлены в камне, а для пущего эффекта присутствия поверх были пущены голографические проекции.

Вот группа протестующих схлёстывается с регулярными войсками у центральной резиденции контрразведки. Запечатлён даже фрагмент фасада с характерной вывеской, но основное внимание — на одухотворённые и решительные лица народных борцов. А вот Высшая валькирия, изваянная в полный рост, эмоционально указывает своим перстом цель кораблям Флота Сопротивления. Что примечательно, изящный пальчик героини продолжает отнюдь не изящный коготь, больше похожий на хищный стилет. Ещё интересный кадр — статная женщина с гривой взметнувшихся капюшоном кобры волос. Её руки вытянуты вперёд, ладони смотрят параллельно земле. Вся она — и сильное тело, и руки, и лицо, и даже волосы — охвачены огнём, благодаря сложной голограмме кажущимся живым. Особенно эффектно пылают волосы… Фигура женщины даже среди остальных выделяется габаритами, она минимум вдвое выше предыдущих — хотя и те далеко не маленькие… Присутствуют и сцены сражений в космосе, на обшивке кораблей, и даже странная аллегория на тему информационной войны.

Все фигуры расположены по кругу обширной площади. Они установлены так, что аккурат между ними проходят воздушные трассы магистрального транспорта. Что до центра площади… Логика подобных культовых сооружений требует, чтобы здесь разместилось самое средоточие смысла, самая грандиозная скульптурная группа, забивающая остальные масштабом — для которой прочие не более чем фон. Но литанцы и здесь лобзиком прошлись по сложившимся стереотипам. Фигура была. Однако, в пику остальным, она вряд ли превосходила размерами обычного человека. Зато вокруг фигуры имелась покрытая зелёной травой площадка… Ещё сильнее подчёркивающая контраст с окружающим, делающая весь мемориал нарочито простым и понятным… На обелиске был изваян мужчина. Он опирался на огромный двуручный меч, казавшийся непропорционально большим рядом с обычной человеческой фигурой. Ещё один насквозь понятный акцент — при таком контрасте само собой напрашивалось слово «мечник». А мечник между тем эдаким обнимающим жестом рук оплетал гарду клинка. Его локти расслабленно возлежали на крестовине, кисти опущены вниз. Взгляд мужчины казался открытым, ясным, немного уставшим. Мечник в задумчивости смотрел вверх, на небо этого мира… или на его звёзды… Никакой торжественности ни в позе, ни во взгляде не было. Не было и тени пафоса. Необычная фигура, невольно приковывающая взгляд на контрасте с остальными.

Да, фигура отличалась от прочих. И черты вполне узнаваемы: их прототип девушка видела совсем недавно. Но что хотела сказать ей мама? То, что литанцы изобразили своего национального героя столь обыденно? Показали его обычным в общем-то парнем. Да, мечником, но куда более живым и нормальным, чем те же фигуры в громоздкой броне десанта. И даже более естественным, чем его боевая подруга, валькирия, с этим её приковывающим взгляд когтем и нарочито торжественной позой, с напирающими из-за плеча армадами кораблей. И всё же, что такого особенного в этом образе?

Ярослава приблизила обелиск. Вчиталась в скупые строки посвящения: «Остановивший войну». По телу невольно пробежались мурашки. Два слова. Всего два слова. На фоне остальных, с целой вязью смыслов и слов, с подробным описанием грандиозных подвигов и свершений, эти казались непропорционально маленькими… Но были ли они маленькими в глазах самих литанцев?.. На своей шкуре прочувствовавших это не менее простое и даже обыденное слово «война»?.. Не это ли хотела донести до неё королева?..

Принцесса вновь отдалила композицию. Окинула её внимательным взглядом. На этот раз её внимание привлекли бело-алые капли у ног мечника. Ярослава приблизила их. Здесь лежала россыпь цветов. Живых цветов. Ни под одним другим обелиском на площади не было ничего подобного. Цветы просто лежали, явно привнесённые в скульптуру извне. И тогда она, повинуясь наитию, отыскала в сети прямую трансляцию площади из Литании. Разумеется, имелась существенная задержка, вызванная сложностью дальней космической связи, но трансляция шла. И на ней, возле фигуры мечника, опять нашлись всё те же цветы.

В сознании девушки забрезжила догадка. Окончательно же она сформировалась, когда к обелиску подошла очередная литанка. Приблизив изображение, Ярослава хорошо разглядела изборождённое морщинами лицо пожилой женщины. А женщина меж тем на несколько секунд замерла перед статуей, будто стараясь навсегда запечатлеть её образ в памяти. Постояла так, вглядываясь в черты лица мечника. И вдруг… извлекла из специального тубуса на поясе три алых цветка. Каплями крови они легли к ногам героя. Посетительница была настолько стара, что ей было тяжело наклоняться, но, преодолевая слабость, всё равно склонилась, чтобы принести свой памятный дар. Этот фрагмент окончательно добил принцессу.

Разумеется, в Литании правила бал пропаганда. Она есть везде. Но далеко не везде едва стоящая на ногах старушка принесёт к обелиску живые цветы. На Аллее Королей Древности цветы казались скорее исключением… здесь же они явно были обыденностью. Их поток никогда не иссякал. Их просто приносили, и всё. Не ради того, чтобы прогнуться перед властью, подтвердить лояльность пропагандистской картинке, пройти через общественную систему опознавания «свой-чужой». Их приносили ради себя. Ради своих собственных убеждений.

Это означало лишь то, что в сознании многих подданных расцветает цветок эпохального смысла, ассоциируемый с конкретным символом нового мира. В Литании таким смыслом стал Меч Республики. И если этому странному мечнику удалось завоевать искреннюю любовь целого Планетарного образования… Ультиматум матери уже не казался таким уж странным. Получилось единожды — получится снова. Но теперь уже для другого звёздного государства. Ведь в Галактике почти не осталось королевских династий. Не с кем мешать кровь. Королеве всегда приходится выбирать, с кем разделить трон. И вариант Меча Республики казался поистине идеальным. Особенно, если правильно подать их отношения подданным…

Королевская Резиденция, гостевая зона покоев Милославы Ясеньской, поздний вечер

Милослава Ясеньская ступала на порог собственной гостиной, и впервые ощущала себя, будто не дома. Слишком людно здесь было. Нет, места тоже хватало, но девять молодых женщин как-то умудрялись занимать всё свободное пространство — уже одним тем, что не довольствовались креслами и диванчиками, а расположились прямо на полу, на мягчайшем ковре. Гостьи раскованно общались, шутили, обсуждали какие-то нюансы собственных впечатлений, словно находились не в королевском дворце, а до того — в его застенках, а в гостях у давней подруги. Или дома. Да, точно, королеве вдруг показалось, что девочки ощущают себя дома. На своём месте. Это было внове для неё самой. Ни один придворный не позволял себе такого, да и гости обычно вели себя куда сдержанней, а уж чтобы они ещё и распространяли вокруг атмосферу домашнего уюта… Валькирии воистину были для Милославы особым миром — миром непознанным, а потому вдвойне притягательным.

Королева прошла на середину комнаты. Разговоры чуть поутихли, но девочки всё равно не ощущали даже толики пиетета. Однако!.. Они ещё и улыбаются!.. Причём улыбались валькирии немного даже сочувственно, а кто-то иронично или с грустинкой. И Милославе неожиданно сделалось хорошо под этими тёплыми, прямыми взглядами. Она почувствовала себя… среди своих. Нереальное, редко испытываемое ею доселе чувство выбило из серьёзной собранной женщины ответную улыбку.

— Девочки! Я пригласила вас, чтобы извиниться. Я признаю: была несправедлива к вам и вашему мечнику, — ещё она планировала сказать, что пригласила их именно в свои покои в качестве жеста доверия, но поняла, что это будет сейчас неуместно. Валькирии её попросту не поймут, слишком далеки от всех этих придворных политесов. Тогда Королева продолжила совсем не о том, о чём хотела сказать раньше. — Мне больно сознавать, что из-за моей… гордыни и предубеждённости к гражданам Республики… вы вместо положенных вам почестей получили… казематы.

— Не надо, королева, не оправдывайся. Мы на тебя не в обиде, — перебила её чувственная белокожая женщина, с чёрными густыми волосами, словно кокон укутывающими её плечи. — Ты — мать. Это тебя полностью оправдывает в наших глазах. Если бы ты тогда вела себя иначе — более сдержанно, торжественно, пафосно, — мы бы не смогли прочувствовать тебя так. Теперь же мы видим перед собой достойную Высшую, по праву управляющую своим народом… Так что, королева, не надо лишних слов. Наш ответ: мы не держим зла и никогда его не держали.

Милослава выдохнула уже готовые сорваться с губ слова в виде вздоха. Ну вот как прикажешь вести себя с ними торжественно и сообразно обстановке? С такими беспардонными… но, надо отдать должное, проницательными и прямолинейными особами.

— Ты назвала меня Высшей. В Конфедерации очень сложное к ним отношение… Почему ты это сделала? Что это значит?

— Высшая — это ранг кондиций и компетенций в Республике. Не статус, но именно ранг личностных возможностей. Я близко знала многих Высших, под руководством многих сражалась. Я их чувствую. Как нашего Кошака, как мою ныне покойную подругу Валери. Тебя я тоже почувствовала, ты такая же, как они.

— А ты…

— Нет, я Старшая стаи, Милена. Старшие… рангом не вышли, но уже пытаются, — девчонки в комнате зафыркали, смешками подтверждая долю шутки в изречении брюнетки.

— Милена, а ваш мечник… он… я думала, он вами командует. Там… вы его слушались.

— Это была его операция, — пожала плечами валькирия. — Мы с девочками дали ему покомандовать — до того он в бой валькирий не водил. Решили, что это полезно для его личностного развития. Заодно это был своего рода экзамен. Свой по линии Дальней разведки он уже давно сдал, а наш мы ему устроили только что.

— Так он из разведки?

— Я не уверена, что могу рассказывать тебе такие вещи. Он сам должен рассказать, если сочтёт нужным. Здесь и сейчас он был частью стаи.

— Скажи, Милена, давно хотела спросить. Вы правда прибыли просто посмотреть на мою планету? Она настолько необычна, даже для республиканок?

— Её прибыл посмотреть наш Кошак. Он последние недели почему-то бредил ею, даже нас немного заразил.

— Кошак — это?..

— Наш мечник, Леон. Мы его так называем, — фыркнула рыжая подвижная девчонка в кресле. За время разговора она умудрилась облазать его всё, а теперь и вовсе возлежала на седушке, закинув ноги на спинку. — Такой милый, когда его коготками на татами дерёшь!

В подтверждение собственных слов, дама выпустила свои жуткие импланты, от которых у королевы непроизвольно пробежали по коже мурашки. Девчонка же, будто силясь добить правительницу ещё больше, принялась их… облизывать!

— Не шокируй королеву, Сайна, — делано возмутилась Старшая стаи, но по улыбке было заметно, что она это говорит больше для галочки, в порядке продолжения шутливой пикировки. — Да, мы так называем Леона. Это его прозвище… внутри Республики. Такие прозвища дают обычно ближайшие сёстры. И мы дали. Оно как-то само так получается. Валери, например, звали Тёмной Матерью. Меня называют… впрочем, неважно. Ваши потом перенимают наши прозвища или дают свои. Вон, Леону в Литании дали прозвище «Меч Республики». Но не станем же мы его в постели так величать? Это пошло.

Девчонки уже не улыбались, комната на несколько мгновений утонула во взрыве звенящего женского смеха.

— А Кошак, значит, не пошло? — Милослава тоже улыбалась. Подобное ощущение единения с подругами она последний раз испытывала в далёком детстве, когда ещё живы были наивные романтические надежды и чаяния.

— Ну… ему — в самый раз! — опять влезла рыжая.

— Королева, может, присядешь? Тебе какое кресло уступить? Хочешь, эту рыжую сгоним? — не на шутку разошлась Милена, стреляя в сестру недовольными взглядами.

— Не надо, — отрезала хозяйка дворца и бесцеремонно плюхнулась на пол, прямо на мягкий пушистый ковёр. Прислонилась спиной к стене, чтобы видеть всех валькирий, удобно вытянула ноги. — Вот так бы с вами и сидела, хоть до самой ночи…

— Так в чём проблема? Ты же Королева! — недоумённо вздёрнула бровь брюнетка.

— Да, в общем-то, ни в чём… Дела можно и потом сделать… Так вымоталась за эти дни, хоть с вами расслаблюсь… Вы как, по вину или чего покрепче?

— Вино. Мы крепкие напитки не пьём, — Милена улыбалась. Она была довольна развитием беседы, да и вино у королевы должно быть… королевским. Почему бы и нет? Вон, Кошак хотел попасть на приём… Попал. Пусть и не на такой, на который рассчитывал… И она тоже… попала. Будет потом сёстрам в Республике рассказывать, как всей стаей глушили вино с всамделишней королевой. Почти сказочной. Не поверят, конечно… Да это и неважно. Главное — приятное послевкусие, а оно точно будет…

Сноски:

(4) Здесь Леон перефразирует известную притчу про Тамерлана и известного персидского поэта Шамсудди́на Муха́ммада Хафи́за Ширази́. Как и многие поэты того времени (14 век), да и более поздних времён, Хафиз прославлял женскую красоту. В одно из его стихотворений закрались такие строки: «Когда турчанка из Шираза любовную начнёт игру, я за роднику её отдам и Самарканд и Бухару». Дошли сии строки и до слуха известного завоевателя прошлого — грозного Тамерлана. Тут нужно отметить, что Самарканд он считал своей столицей, а Бухару любил ничуть не меньше. Полководец древности пришёл в ярость и велел привести к нему наглеца-поэта. Вытащенный из хижины, где пребывал в нищете, Хафиз предстал пред грозные очи Тамерлана. «Несчастный! — бросил тот. — Я потратил полжизни, чтобы возвеличить Самарканд и Бухару, а ты готов отдать их за родинку какой-то шлюхи!» В этот момент поэт понял, что его жизнь висит на волоске, и сказал как раз то, что и вошло в историю наряду с самими гениальными строками: «О Великий повелитель правоверных! Из-за такой щедрости я и пребываю в нищете…». Слова поэта пришлись по душе Тамерлану. Как и многие мусульмане, он любил подобные неожиданные кульбиты мысли, считая их проявлением мудрости — а отнюдь не наглости или насмешки. Шираз Хафиз сохранил свою жизнь, да ещё и был щедро награждён полководцем. Это ли не повод задуматься о смысле жизни и о том, что он отнюдь не един для всех?..