Фастфуд – Это Чудо

Глава 21. Траблы Киры

Кат-сцена:

Два года назад.

Я залипаю на одной из первых съемных хат (однушка в бабушкинском стиле) в обнимку с рыжей девой. Я полночи пытался изгнать из неё демона своим священным посохом, но демон оказался сильнее. Тем не менее, мы оба подзаебались.

Раздаётся звонок. На том конце — взволнованная Кира.

— Что стряслось? — спросил я с подозрением.

Кира часто бывала на нервах. Учитывая характер свой природы, она обладала полным спектром эмоций и умела жить в каждой из них. Но грустная усталость, преобладающая в её голосе сейчас, была для меня в новинку.

— Сможешь подъехать в «Лютик»?

Это одна из кафешек, в которых мы наиболее часто встречались. Из списка наших любимых заведений «Лютик» был единственным местом, которое работало до шести утра и было малолюдным. Учитывая три часа ночи (или утра, кому как удобно) и желание встретиться без наличия кучи глаз, дело попахивало серьёзностью с легкой ноткой неотложности.

— Смогу. Через пятнадцать минут буду.

Я убирал с себя руку рыжей демоницы и в то же время тянулся за джинсами. Я вставал с кровати и натягивал их так же одновременно. Демонесса заворочалась и еле-еле выдавила своим сонным убитым голосом:

— Ты куда?

— По делам, — коротко ответил я. — Ты спи.

Я надел куртку с капюшоном на голое тело и отправился на поиски портмоне и сигарет. Первое было найдено быстро, вторые еле откопались в ворохе женского нижнего белья на полу.

Я бросил несколько купюр на низкий стеклянный столик.

— Слышь?.. — обратился я к рыжей бестии.

Я защёлкал пальцами в поисках нужного имени. Как её там звали? Что-то короткое такое было. Или она представилась сокращенно. Аня? Лена? Лера?

На столике оставалась пыль от кокоса (настоящего), который мы с ней вечером выдолбили, чтобы зарядиться перед нашим марафоном. Я провёл пальцами по столику и втёр белую пыль в десна.

«Ксюша», слабо выдала Система тонким шрифтом.

— Ксюша! — крикнул я громко с пришедшим в голос озарением.

Демоница вздрогнула и подняла тяжелую голову с еле открывающимися шарами. Я снова поднял купюры и помахал ими.

— Если я до утра не вернусь — это тебе на завтрак и на такси. Дверь захлопнешь.

Она судорожно кивнула и рухнула обратно на подушки с сиреневыми наволочками.

***

В «Лютике» сидело всего несколько человек.

Заведение было оформлено под американский дайнер — вот эту забегаловку, где главные герои точат яичницу с беконом за столиками вдоль окон.

Я кивнул парню за стойкой, знающего меня как постоянного клиента. Он также знал, с кем я здесь обычно тусуюсь, и к кому я сейчас пришёл. Он сэкономил мне несколько секунд, которые я бы потратил на поиск нужного лица среди четырёх занятых столиков. Парень кивнул в правую сторону, куда я и направился. За самым крайним столом, закрытая большим растением в горшке от шальных взглядов с улицы, сидела Кира. На её лице были тёмные очки и медицинская маска.

— Чё за маскарад? — спросил я присаживаясь.

— И тебе привет, — сказала Кира.

Она подождала пока мне принесут мой кофе, и сняла очки с маской. Втертый в десна кокос рисовал мне тусклыми красками, как мужчина-левша бьёт ей дважды в лицо. Раз, и губа разбита, а голова Киры откидывается назад. Взбешенная Кира приходит в себя и лезет на него с ногтями наголо, пытаясь добраться до глаз. Он бьёт ещё раз, и добавляет ей теней под её правым глазом. В битве, кто первый доберётся до очей соперника побеждает более здоровый и длиннорукий — мужик.

— Кто? — предугадывая ответ, спрашиваю я умиротворенным голосом.

Но сам уже закипаю. Мы с Кирой бывали в самых разных ситуациях. В еле теплых и очень горячих. Ей до этого не раз прилетало в рыло. Был случай, что даже в ногу с травмата стреляли. Разные кадры попадались.

Мы с ней никогда не пытались опрокинуть порядочных людей, насколько много бы лишних бабок у них не было. У нас было не так много принципов, но тех, что у нас присутствовали, мы придерживались крепко.

Олька выводила нас на человека, и мы вместе решали, стоит ли его нахлобучивать. Чаще всего ответ был — да, стоит. Олька сама тщательно отбирала цель, прежде чем предложить её нам. Грунь была справедливым человеком, несмотря на всю её коррупционность и службу системе. Насколько могла, по крайней мере.

После того, как мы делали вывод, что падлу можно раскручивать, мы прибегали к разным схемам. Чаще всего Кира была наживкой, а я крючком, и мы заканчивали дело вместе в роли удочек.

Вот, например, популярный мелкий развод. Она цепляла его в кафе, очаровывала и везла домой. На хату врывался ваш покорный слуга с дикими глазами и стволом, играя роль мужа-психопата. Кира истошно орала сквозь слёзы и сопли что-то про месть за мои измены. В общем, отыгрывала так, что будь у неё в соперницах за «Оскар» за лучшую женскую роль темнокожая, лесбиянка и баба-бывший-мужик, Кира всё равно бы забрала статуэтку, будучи белой натуралкой с пиздой от рождения.

Перепуганного в усмерть мужичка можно было развести и подписать на многое. Мы были достаточно лояльны, и ограничивались куском капусты. Внушительны таким куском. Почти что целым кочаном.

Ещё одна схема из подобных. Кира устраивала аварию, в которой пойди проссы, кто виноват — она или орущий истерик, утверждающий, что она его подрезала. В любом случае подтягивался её ухажер, то бишь я, и его друзья криминального вида. Стоит говорить, что истерик оплачивал ремонт тачки и отсыпал прилично сверху?

Это всего лишь пара стандартных схем, которые мы проворачивал кучу раз. Были и куда более сложные операции, а были и легкие импровизации в стиле забуриться бухими на вечерину к золотой молодёжи и обчистить там сумочки.

Ну и в общем так, как мы целились на достаточно сомнительных личностей, то нарывались и на конкретно контуженных, которые не сразу выдают своим поведением точное количество тараканов в их голове. Прилетало всем. И мне, и Кире, и, разумеется, самой сомнительной личности.

И разукрашенное лицо Киры я уже не раз видел. Да чё говорить, я и сам один раз в постели прописал ей случайно прямо в скулу. В порыве страсти я хотел дать ей пощечину, но чёто взял и уебал кулаком. Мне кажется, это моё подсознание всё это подстроило и не разжало пальцы. За всё хорошее, так сказать. Это, наверное, единственный раз, когда мне было слегка стыдно. Девушек нельзя бить, их можно только шлепать, как сказал классик. (Или это был тупой хуй из пацанских пабликов ВКонтакте, я точно не помню. Это могла быть и тупая пизда из розовых пабликов той же соцсети. Гендер здесь не важен, важна тупизна личности, что её выдумала, и то, что я его или её цитирую. Соприкосновение гениев и удодов необходимо для баланса Вселенной.)

Но сегодня она была другая и характер полученных ударов был иной. Кира вела себя странно, и это заставляло меня беспокоиться и заводиться. Если она не оторвала руку её ударившую от тела эту руку носящего, значит, дело ребристое.

Она вернула на место очки, но оставила маску на столе.

— Козырь, — назвала она имя разбитыми губами.

— Ну я так и думал.

Я откинулся на спинку диванчика. Дмитрий Козырев — это её хахалёк. Точнее был когда-то нормальным хахальком, но Кира быстро потеряла к нему интерес. Теперь он был такой же мишенью, которой она пудрила мозги и доила её, играя в любящую девушку. Долгоиграющая схема. Козырь был коммерсом арзамасской банды. Точнее полукоммерс-полупехотинец. Ворочал финансами, но мог и по улицам со стволом побегать. Типа Гоха, который так и работал на отца Ольки.

— Чё именно стряслось? — уточняю я.

— Я у него занимала, — спокойно пояснила Кира.

— Своих денег мало?

— Нужно было больше.

В ожидании меня, она рассыпала по столу соль и сейчас вернулась к рисованию на ней. Повинуясь ногтю её указательного пальца, на просыпанной соли появлялись черточки и овалы, которые складывались в лица.

— Чё у меня или Ольки не попросила?

— Да какая разница, Бос? Это уже неважно.

— Ну и чего не поделили? Вернуть потребовал?

— Угу. Он, дебил, взял их из общака.

Я от неожиданности привстал.

— У арзамасских?

Помните Арзамасскую рощу, мимо которой мы пролетали с Губером, сваливая от ментов? Так вот район вокруг рощи уже пятьсот лет (по их словам) держала одна странноёбнутая банда. Странноёбнутая — потому что дела на своём районе они вели своеобразно. Во-первых, помимо обычных понятий, у них были свои собственные правила поведения, чести и воспитания. Матери и отцы — приближенные банды, сами готовили своих сыновей и дочерей для вступления в группировку. Я не знаю, где они этому нахватались, но они сами утверждают, что сохранили традиции предков, живших в этих местах со средних веков. Они гордились тем, что воспитывают воинов.

Достигая восемнадцатилетнего возраста, дети переставали быть детьми и вступали в ряды банды. На деле, естественно, они бегали по темам уже лет с четырнадцати, но в восемнадцать закатывалась большая вечеринка, где их официально принимали в Арзамасскую группировку и вручали закрепленный за ними клинок. Зазубрины и форма лезвия на каждом клинке были уникальными и никогда не повторялись. Свежепринятый член торжественно отпечатывал клинок в их странноёбнутом храме, находящемся где-то на территории Арзамасской рощи, и шёл дальше творить свои странные и ёбнутые дела.

Сектанты какие-то, короче.

Кира кивнула, подтвердив, что именно к Арзамасскому общаку прикоснулся Козырь.

— Он совсем ебанутый, что ли?

— Любовь зла, — пожала она плечами и грустно улыбнулась. — Угодить и помочь мне хотел.

Я закинул ладони за голову. Вот вляпалась Кира.

— Ну, как ты понял, его кореша учуяли, что кто-то что-то где-то крысанул. Не получилось у Козыря чисто всё обстряпать. Сегодня он потребовал вернуть деньги назад. Я сказала ему, что их уже нет, ну и понеслась.

— Куда ты их дела? — спросил я прямо.

Она повозилась с солью несколько секунд, прежде чем ответить.

— Мои младшие товарищи выпустились. Ты бы знал, Бос, как херово наконец-то освобождаться из этого места только, чтобы оказаться в комнатке в тухлой общаге с полнейшим ощущением, что теперь-то ты точно никому нахуй не нужен. Даже государство от тебя отделалось. Я обратилась к Ольке, чтобы она помогла получить им квартиры, как мне, но возникли какие-то сложности. Получилось вытащить только одну хатку. Я решила запустить свои кровные на оставшиеся хоромы, ну и, естественно, этого было недостаточно. Я и заняла остаток у Козыря. Думала, что у него есть свои, а он, дурак, полез в общак.

— Ебанутый, — подтвердил я. — Сколько он взял?

— Пятьдесят.

Я закатил глаза к потолку.

— И чё хочет? Чтобы ты их ему высрала?

— Сказал, я должна привезти их ему в воскресенье, иначе порешают и его, и меня. Обо мне он, само собой, не умолчит, и арзамасские придут забрать своё. А ты знаешь, как они это делают.

Я машинально достал пачку сигарет, чтобы вытянуть косяк, но вспомнил, что мы сидим в «Лютике». Заведение придерживалось некурящей политики в силу не очень просторного помещения. Обижать администратора и владельцев мне не хотелось, и я убрал пачку. Пусть и в тусклых красках, но остатки кокоса в крови начали подсказывать мне план и без догона в лице МарьИванны.

— Он тусит по субботам или пятницам? — спросил я.

Сегодня был четверг.

— По пятницам, — сказала Кира. — Но я сомневаюсь, что он на фоне всех проблем попрётся в клуб.

— Точно попрётся, — не согласился я. — Я наблюдал за ним. Такие, как он, только так и умеют с нервами бороться. Да я сам такой.

— Нет, — настаивала Кира. — Он неглупый парень, и не станет тратить время, а будет искать запасной план на случай, если я не принесу ему бабки. Будет искать их в другом месте.

— Нет, — стоял я на своём. — Где он их найдёт без палева? Арзамасские сразу заметят перемену течений. Доставая где-то деньги, раскручивая какую-то тему, он этим только подтвердит, что действительно взял бабки и смолчал, а теперь жопу рвёт, чтобы их вернуть. Да, он неглупый и именно поэтому он не станет рисковать. Ты для него тоже рисковый вариант, но он надеется, что твой страх перевесит, плюс всё та же любовь пудрит ему мозги и заставляет в тебя верить. Он же так и не в курсах про твои связи и кто ты на самом деле?

Мы с ней немного поспорили. Я не мог рассказать ей о силе Дури, поэтому мои суждения казались ей сплошными догадками. Но я знал, что ей просто мешает пелена волнения. Как только она прорвётся сквозь неё, то увидит, что я прав, потому что она и сама хорошо читает людей, тем более мужика, с которым живёт.

В конце концов она решила мне довериться. Как обычно, ничего нового.

— Ладно, — сказала она. — В принципе, если я права и не получится разобраться с вопросом завтра, то будет ещё целая суббота и само воскресенье, прежде чем он проболтается про меня арзамасским.

— Ну вот и решили. На первой же ближайшей электричке уезжай в какой-нибудь санаторий в одной из соседних областей. Побольше там светись и сделай так, что тебя запомнили как можно больше человек. В воскресенье вечером возвращайся.

Она подняла очки, посмотрев на меня своим здоровым и подбитым глазом.

— Бостон. Если что, я и сама смогу это сделать. Да, я жила с ним и когда-то даже им интересовалась. Да, он вполне ничего для арзамасовца. И всё равно я смогу сделать то, что необходимо.

Я покачал головой.

— Слишком очевидно. К тебе так и так придут все: и фараоны, и арзамасские. И тех, и тех получится отвадить только, если ты действительно будешь знать о деле, как можно меньше. Да, ты невероятна хороша в припудривании мозгов, но, если ты оставишь хотя бы маленький след или тебя случайно кто-то подсветит на месте — а от этого никто не застрахован — тебе быстро хуй к носу поднесут.

— Ты меня так не недооценивай! — возмутилась Кира. — Обстряпала бы всё как нужно, если бы сама делала.

— Да я не сомневаюсь, на самом деле. Но надо же тебя убедить, что лучше этим заняться мне, а не тебе.

Она медленно кивнула, наконец-то соглашаясь со мной окончательно.

— Хорошо, так и сделаем.