Фатерлянд

Эпилог 2

5 мая 2014 года, остров Сакито

Йоко Сераги взяла билет на поезд из Фукуоки до станции Хёйстен-Бос, что в Сасебо, а там села на автобус, который шел на остров Сакитодзима, который был связан с Кюсю несколькими мостами. На острове находилась клиника, которую открыл врач, обучавшийся в свое время у ее деда в медицинском центре Кюсю. Этот доктор каждый год аккуратно отправлял подарки в середине лета и на Новый год — то лобстера, то морского леща, то морских ушек. Сегодня в клинике намечалось небольшое празднество, на которое была приглашена Йоко.

Приморский городок искрился на солнце. Вдоль дороги цвели азалии, сквозь открытое окно автобуса дул приятный ветерок.

— Великолепная погода, не правда ли? — обратилась к Йоко сидевшая рядом старушка.

Пожилая дама говорила на том же диалекте, что и Йоко, но все же с заметным акцентом.

— Да, и азалии просто прекрасны! — ответила ей Йоко.

Старушка держала в руках женский еженедельный журнал, в котором Йоко заметила большую фотографию ведущей телекомпании «Эн-эйч-кей» по имени Хосода Сакико. Хосода слыла ярой защитницей единственного выжившего офицера ЭКК по имени Чо Су Ём. Во время оккупации Фукуоки Чо вел телепрограмму и благодаря приятной внешности приобрел множество поклонниц среди местных телезрительниц. Даже теперь, спустя три года, Хосода часто посещала Чо в тюрьме.

Когда произошел взрыв, Чо Су Ём как раз находился в телестудии, где записывалась ежедневная программа с его участием. Там его и настигла весть о гибели всего Экспедиционного корпуса Корё. Узнав, что шестеро инженеров ЭКК покончили с собой, Чо сам сдался японской полиции. Правительство объявило его врагом государства, но жители Фукуоки, причем как сочувствовавшие ЭКК, так и недоброжелатели, активно возражали против его выдачи. Поскольку правительство не оказало острову никакой помощи и даже не пыталось вести переговоры с командованием Корпуса, то с его распоряжениями можно было не считаться.

Хосода Сакико была одной из первых, кто выразил протест против выдачи Чо Су Ёма представителям центральной власти.

— Да, он должен ответить за свои преступления, — заявила она в одной из передач. — Но следствие и суд должны проводиться именно здесь, в Фукуоке!

Хосоду многие поддержали. Со временем личность лейтенанта Чо превратилась в символ противостояния Фукуоки и центральной власти. В конце концов правительство перестало упоминать Чо Су Ёма в своих отчетах, положив дело в долгий ящик. Чо судил местный суд и приговорил к пожизненному заключению. Некоторые считали такое наказание чрезмерно суровым, если учитывать, что Чо не совершал убийств или похищений людей. Однако другие считали, что красавца-лейтенанта правильно поместили под надежную охрану, так как он, возможно, был вовлечен в международный заговор. Как бы то ни было, Чо посещала хорошенькая телеведущая, а сам лейтенант сочинял рассказы и писал стихи.

Японская экономика продолжала стагнировать, и страна оставалась в изоляции. Сразу же по окончании кризиса весь кабинет министров подал в отставку. На последовавших выборах с небольшим отрывом победила партия «Зеленая Япония». Безработица достигла десятипроцентного уровня, да и другие экономические показатели хромали на обе ноги. Но милитаристы, по крайней мере, прикусили язык, хотя, как многие думали, временно.

Оккупация Кюсю Экспедиционным корпусом Корё несколько отрезвила нацию, и всем стало ясно, что без сотрудничества с США и странами Азии Япония не сможет справиться с серьезным кризисом. И тем не менее новое правительство не внесло кардинальных изменений в политический курс. Отношения с Америкой и Китаем оставались напряженными, а кабинет медлил проводить реформы, чтобы помочь стране справиться с рецессией и социальной дезорганизацией. Спустя год после трагических событий в одном британском экономическом журнале была опубликована статья под названием: «Солнечный свет в Стране восходящего Солнца», где был приведен полный анализ сложившейся ситуации.

Но надо отметить, что положение на острове Кюсю сильно изменилось. Местное правительство приняло безотлагательные меры в области снабжения продовольствием, экологии и самообеспечения. Были реализованы административные реформы, включавшие в себя сокращение общественных работ; заработал пятилетний план, чтобы устранить зависимость от правительственных субсидий и снизить налоговое бремя.

Региональные чиновники оставили свои кабинеты в Фукуоке и переехали в семь ключевых городов острова. Количество муниципальных служащих сократилось вдвое, а в области сотрудничества со странами Восточной Азии были предприняты дополнительные меры.

Два года назад заработала программа по обмену под названием «Тысяча лет азиатской мудрости», в рамках которой Кюсю посетили почти две тысячи студентов из Азии; они провели около года в двадцати трех городах. Молодые люди участвовали в обсуждении с местными жителями и предпринимателями вопросов, касающихся оживления экономики малых городов. Благодаря иностранным студентам провинциальные городки стали привлекательными в плане туризма и бизнеса, а сами студенты оказались востребованным ресурсом на рынке труда у себя на родине, что связало Кюсю с иными частями Азии. Уровень безработицы на Кюсю по сравнению с остальной Японией снизился на пять процентов, и при этом повысился уровень рождаемости. Многие из тех, кто покинул Кюсю, стали возвращаться в родные места, уверенные, что жизнь наладится.

Остров Сакито и Кюсю соединяли четыре больших моста, и с каждого открывался великолепный вид. Йоко часто сюда приезжала. В эпоху Эдо остров процветал благодаря китобойному промыслу, а в конце XIX века он прославился разработкой угольных залежей на дне моря. Со временем холмы, где еще оставались хижины горняков, местные власти превратили в мемориальный парк. Остров стал туристической достопримечательностью, единственным действующим предприятием на нем была фабрика, производящая минеральную соль и воду, которую продавали по всей Японии.

Из мемориального парка открывалась великолепная перспектива. Низкие свесы крыш обрамляли излучину бухты, за которой виднелись гребни зеленых холмов. Вдоль пляжа с плоскими камнями — он назывался «Тысяча татами» — на триста метров тянулась набережная, с которой можно было любоваться видом на небольшие островки и наслаждаться морским бризом. До островков было рукой подать, и во время отлива некоторые туристы пешком добирались до ближайшего из них, где стоял маяк и можно было вдоволь прорыбачить.

Йоко вышла на остановке и пошла вверх по крутой тропинке. Над тропой витал сладковатый запах азалий, а чуть дальше ее взору открылась полянка, усеянная маком. Стало жарко, и Йоко сняла кофту. Клиника и детский приют находились в чудесном месте с видом на океан. Йоко обошла здание приюта и заглянула в окно. Сегодня был День защиты детей, и в приюте готовился праздник. Через окно Йоко увидела семь-восемь детей и женщину, которая читала им книжку. Это была Ким Хван Мок, которая спасла ее деда, доктора Сераги. После взрыва, когда погибло множество людей, доктор добился, чтобы кореянку зарегистрировали как его приемную дочь. Но ввиду того, что Ким хорошо знали в Фукуоке, он договорился со своим бывшим учеником, чтобы тот приютил ее на острове.

Доктор Сераги уже не работал в Национальном медицинском центре, но исследований в области аутоиммунных заболеваний не оставлял. Ему уже исполнилось восемьдесят шесть лет, и он приезжал на Кюсю только раз в год.

Женщина узнала Йоко и махнула ей рукой. Доктор Сераги дал ей японское имя Каори, что означало «аромат». Когда Каори оставалась наедине с Йоко, она всегда говорила о своем доме.

— Я думаю, что проживу достаточно долго, — говорила она, — благо воздух здесь просто прелесть. Но ведь когда-нибудь Корейский полуостров объединится, и я вернусь в свою деревню. Там я тоже построю приют для сирот!

Йоко показала в сторону клиники, что она идет туда. Каори кивнула и продолжила читать детям сказку. Доктор Сераги и Йоко любили молодую женщину, но она оставалась сама собой. Однажды она спросила Йоко:

— А ты понимаешь, Йоко-сан, как просто было захватить весь этот остров всего с девятью солдатами?

Йоко не поняла, шутит Каори или говорит серьезно. Она рассказала об этом деду, и тот заметил, что Ким Хван Мок и не собиралась становиться японкой. Здесь ее временное убежище.

Но кто же взорвал отель? — задавалась вопросом Йоко.

Каори старалась обходить эту тему. Ясно было одно — это не Силы самообороны и не спецназ США. Обе страны неоднократно заявляли Совету Безопасности ООН о своей непричастности к случившемуся. Заявления порождали новые слухи — якобы к взрыву отеля имела отношение южнокорейская разведка; другие же говорили, что такую операцию могли провести только наемники из Европы, которые, кстати, охотно взяли на себя ответственность за операцию. Каори полагала, что здесь сработали люди Ким Чен Ира. Командующий флотом и высшие офицеры после возвращения были расстреляны — так Великий Руководитель смог устранить препятствие в переговорах с США об объединении с Югом.

И все же никто не мог определенно сказать, кому удалось заминировать отель «Морской ястреб». Загадка так и осталась загадкой…