Фиктивная жена авторитета

Глава 30

«Сбежавшая со свадьбы подруги девушка замечена в обществе Романа Абдулова. Что известно про инцидент?»

Я жму на заголовок и читаю одну за другой статьи о том, что сделала Амина. Сбежала с праздника, оставила подругу на произвол, не попрощалась, инсценировала похищение. И это еще не все! Хотела быть с любимым, знала, что родители не позволять быть с кем-то, кроме их избранника, рискнула ради любви.

Какой любви? — хочется мне заорать.

Я не представляю, чтобы Амина действительно влюбилась и не сказала мне. Это невозможно. Еще и в такого, как Абдулов? По словам Рустама, его половина города боится, а моя нежная и трепетная Амина решила полезть в логово к зверю? Вот уж вряд ли. Скорее, он просто ее заприметил, и она оказалась не в том месте и не в то время.

Но фотографии…

Мне от них становится больно.

Потому что на них точно не моя подруга. Она другая. Не улыбается, держит голову опущенной вниз, а одежда… Та Амина, с которой я разговаривала последний раз, никогда бы не надела на себя эту полупрозрачную белую блузку с открытой спиной. Позор.

Я честно сдерживаюсь. В какой-то момент даже закрываю страницы и перестаю читать, но новости все прибавляются.

Оказывается, прямо сейчас Амина находится в фешенебельном ресторане вместе с тем, кто ее похитил. Это активно обсуждают в сми, девочки-блогеры делятся фотографиями с геометками в своих сторис.

Я подрываюсь с места и быстро иду на выход, вспоминая о просьбе Рустама никуда не выходить уже в гостиной. Не понимаю только, он это серьезно или… нет? И что это было все-таки? Просьба или приказ?

Решаю проверить. Переодеваюсь, выхожу на улицу. Водитель, которого Рустам ко мне приставил, если и удивляется, то виду не подает.

— Мне нужно в Рай, хочу прикупить пару платьев.

Намеренно выбираю торговый центр подальше от локации Амины, но водитель мотает головой.

— Сожалею, но сегодня у меня четкий приказ оставаться с вами дома.

— То есть, я никуда не могу поехать?

— Верно.

— А с чем связан запрет?

— К сожалению, я не знаю. Вы можете спросить об этом у Рустама Амировича.

Если он ответит, хочется добавить мне, но я понимаю, что в этом нет никакого смысла. Он выполняет свою работу, за которую мой муж платит ему деньги. Было бы странно, если бы он ослушался его, так что я возвращаюсь в дом и звоню Рустаму.

Ожидаемо, нет ответа. Ни на первый, ни на второй звонок. На третьем он сбрасывает и перезванивает минут через пять.

— Я просил отключить телефон, — недовольно бросает в трубку.

— Я все знаю, — говорю вместо ответа. — Ты сделаешь с этим что-нибудь?

В трубке повисает немая пауза.

— Что по-твоему я должен сделать? Выкрасть у Абдулова его женщину?

— Амина не его женщина.

Я слышу, как шумно выдыхает Рустам в трубку. Явно злится, но мне сейчас совершенно плевать на это. Меня интересует его обещание. Он ведь сказал, что постарается. Так что изменилось? Он поверил новостям?

— У меня нет времени разговаривать сейчас. Я приеду вечером и все обсудим.

Он отключается, не позволяя мне вставить и слова, так что мне не остается ничего, кроме как отшвырнуть телефон подальше и несколько раз обойти дом. Выхода отсюда нет.

Точнее, из дома можно выйти незамеченной, но вот с территории — нереально. Здесь повсюду камеры, неподалеку стоит будка охранника, где он круглосуточно наблюдает за ними.

Уверена, что сегодня особенно усердно по приказу Рустама.

Я должна остаться дома, чтобы не натворить глупостей. Но именно этого и хочется больше всего.

Точнее, не так. Мне хочется справедливости.

Выпустить статью-опровержение, трубить во все СМИ и инстанции о том, что Амина — ни в чем не виновата.

Что она — жертва безнаказанности и… традиций. Как бы мне не хотелось этого признавать, но это правда.

Из-за наших строгих правил ее теперь считают изгоем в семье и в жены не захочет никто, кроме престарелых дедов, но разве в этом есть ее вина?

В том, что все так сложилось, виноват один-единственный человек.

Этот… Роман. Абдулов.

Если его боится весь город, то почему должна я?

Когда возвращается Рустам, я уже настолько заведена, что с трудом сдерживаюсь от того, чтобы не выбежать на улицу и не устроить разборки прямо там, при охранниках и водителях.

Стою в гостиной, заламывая руки.

Я репетировала. Представляла, что скажу и куда буду давить, но когда Рустам заходит, все слова куда-то мигом улетучиваются.

Он зол, это видно невооруженным глазом. Стоит ему только зайти в гостиную, как он резко расстегивает пиджак и рывком стаскивает его с себя. Следом расслабляет галстук.

Я концентрируюсь на его руках, напряженных, красивых, увитых тугими венами. Раньше я могла часами рассматривать их на фотографиях, которые сделала сама украдкой. А теперь…

Теперь у меня доступ к этим рукам двадцать четыре на семь, но права прикасаться я не имею.

— Твоя подруга у Абдулова по своей воле, — чеканит, глядя на меня так, что я и слова не подбираю, чтобы поспорить. — Она сбежала с ним сама. Не знаю, почему. С ней поговорить не удалось.

— А с кем удалось? С ним? — презрительно.

— С ним.

— И ему можно верить?

Рустам шумно выдыхает, швыряет пиджак на спинку кресла, достает из мини-бара стакан и бутылку янтарной жидкости.

— Мне, Дария, некогда было разбираться, можно ему верить или нет. Он рассказал историю, я передаю ее тебе. Их заметили, сфотографировали. Твоя подруга, как ты могла заметить, не спешила убегать и звать на помощь.

— Он ее запугал.

— Ты так в ней уверена?

— Конечно! Амина — моя самая близкая подруга. А я — ее. Если бы она познакомилась и влюбилась в кого, я бы узнала первой! А тут до такой степени, чтобы сбежать.

— Подумай об этом с другой стороны. Она влюблена в того, с кем никогда брак не одобрят родители, да и ты… Дария, ты бы приняла избранника своей подруги?

— Он не ее избранник.

Рустам разочарованно мотает головой.

— Поэтому ты ничего и не знала!

— Я отказываюсь в это верить. Она мечтала выйти замуж, родить детей и стать счастливой и перечеркнула все это ради… него?

— Дария…

— Я хочу с ней поговорить! Устрой нам встречу. Ты же можешь, раз виделся с Абдуловым.

— Не могу.

— Отлично, тогда я выйду на него сама.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, громко хлопнув дверью. Игнорирую громкий стук бокала о стеклянную поверхность журнального столика за спиной. Я очень зла и напряжена. А потому когда Рустам резко разворачивает меня к себе, чуть пошатываюсь, заплетаюсь в ногах и тяну его следом.

— Блядь, — ругается себе под нос Рустам, сваливаясь вместе со мной на пол.

Это ни капли не грациозно и даже больно. У меня болят локти, которыми я ударилась и совсем чуть-чуть бедро, на которое я приземлилась. Как-то не везет мне с координацией. Несмотря на это, пытаюсь подняться, чтобы, как и планировала, уйти к себе, но вместо этого оказываюсь сидеть на месте, потому что Рустам держит меня за плечи. А затем и вовсе поваливает на пол, нависая сверху.

— Ты когда-нибудь будешь слушаться? — спрашивает, скорее всего не ожидая ответа.

Да точно не ожидая! Потому что как я отвечу, если он вжимается губами в мои.