Фиктивная вдова для миллиардера

Глава 3

Меланхолично смотрю в чашку с быстрорастворимым кофе, который давно остыл. Спина затекла от долгого сидения на неудобном рабочем стуле. Старенький ноутбук, наоборот, уже давно пыхтит от возмущения.

— Николь? — раздается позади голос профессора и моего научного руководителя, Антона Алексеевича. — Почему ты еще не дома?

— А должна быть там? — равнодушно спрашиваю, поглаживая ручку чашки пальцами.

— Да, уже почти девять вечера! — возмущается Антон Алексеевич и подходит ко мне, облокачивается о столешницу пятой точкой. — Эй, посмотри на меня, — произносит он почти ласково, и я отрываюсь от созерцания коричневой жижи.

Поднимаю лицо, равнодушно смотрю на профессора. Ему недавно стукнуло шестьдесят. Круглое брюшко говорит о хорошей жизни. Нос картошкой, на котором сидят прямоугольные очки. Короткие волосы окольцовывают лысину, как цветочные клумбы площадь. Добрые карие глаза под густыми седыми бровями.

— Бедная моя девочка, — нежно произносит Антон Алексеевич. Немного наклоняется ко мне, протягивает руку с короткими пухлыми пальцами к моему лицу, невесомо проводит по щеке. — Бедная-бедная Ника. Давай я тебя утешу…

Неожиданно профессор ведет рукой вдоль моей шеи, а сам тянется губами к моим губам. Успеваю среагировать, когда между нами остаются миллиметры.

— Антон Алексеевич! — возмущаюсь, отталкивая мужчину и вскакивая. Стул с жалобным скрипом падает назад, а профессор каким-то чудом отлетает в сторону. — Что вы себе позволяете⁈

Рвусь к двери, но чужие нотки в знакомом с первого курса голосе заставляют остановиться:

— Если ты сейчас уйдешь — вылетишь с аспирантуры, а твой проект никогда не найдет инвесторов. Что, думаешь, умная самая? Своими стараниями сюда угодила?

Тяжелые шаги приближаются, а я, пораженная его словами, просто не могу ничего сказать.

— Если бы не я… — раздается совсем рядом, и это отрезвляет. Резко дергаю дверь на себя, распахивая.

— Пошли вы на…! — бросаю напоследок и выскакиваю в коридор.

Быстро иду к выходу, хватаю пальто с вешалки и оказываюсь на улице. Танцуя в свете желтых фонарей, на землю падают пухлые снежинки. Правда, под ногами они уже стали сплошным коричнево-серым месивом.

Бесцельно приду по проспекту. Да за кого этот старый хрен меня принимает? А память так некстати подкидывает всякие картинки, когда профессор вел себя слишком любезно. Приносил кофе, накидывал плед на плечи и многие подобные вещи. Стало прям мерзко.

В кармане звонит телефон. Достаю его. Маша, моя подруга. После встречи выпускников она старается поддерживать связь, но, если честно, совсем не до нее сейчас.

— Да? — говорю устало. Не готова слушать сейчас про беременность, роды и сплетни нашего городка. Не в таком состоянии, когда чувствую себя последней проституткой.

— Эй, что с настроением? — нарочито бодро спрашивает Машка.

— Будто ты не знаешь, — бубню. Не хочу рассказывать ничего больше. Это… мерзко.

— Я нашла решение твоих проблем! Меня такая идея посетила, закачаешься! — И в голосе столько радости, что мне уже страшно.

— Ну?

— Ты только не злись, хорошо? — меняет тон подруга на покорный. — Я тебе скину сообщение. Мою кузину Ирку помнишь? Та, что на Мальдивы катается, в шубах да при Мерседесе?

— Ну.

— Я тут недавно, когда в магазин с Митькой ходила, тетку свою встретила, мать ее, ну ты помнишь. Да и между делом выпросила у той, как же Ирка столько денег зарабатывает. Не знаю, почему кузина из головы не выходит. Наверное, во всем виноват Инстаграм. Не суть. Ирка-то, оказывается, гребет даже больше, чем я думала! Там такие суммы звучали, даже больше, чем тебе нужно.

Невольно прижимаю трубку к уху. Иру я помню. Ей за тридцать, и она, кажется, уже весь мир объездила. В Москве живет, бизнес какой-то воротит.

— Так вот. У нее ж никого не было. Она всего сама достигла, вот точно, — продолжает Машка. Мне бы насторожиться от таких приторно-нереальных историй, но мысль, что я смогу достать денег на лекарство, меня будоражит. Ира не похожа на тех, кто банк ограбил или наркотой торгует. Значит, криминалом тут не пахнет. А остальное…

— Смс с ее секретом уже у тебя на телефоне, — на прощание кидает Маша. — Просто подумай об этом, ладно?

— Ладно, — обещаю, даже не предполагая, ЧТО мне предлагает подруга.

— Она, — раздается глухое, и в меня тычут пальцем. Обвожу взглядом собравшуюся внизу не многочисленную толпу, найдя того, кто мной заинтересовался. Сердце падает куда-то вниз живота. Только не он! Только не этот суровый мужчина с каменным выражением лица!

Я замираю, глупо надеясь, что провалюсь сквозь землю, но, как и ожидается, подиум подо мной такой же твердый.

Среагировав на покупателя, один из работников «клуба» подходит ко мне, чтобы выключить свет над головой, а низкий голос из ниоткуда произносит:

— Отличный выбор! Пока товар упаковывают, можете расплатиться. Желаете наличными или по карте?

Свет надо мной потухает, я оказываюсь в полной темноте. Чьи-то руки тянут меня за талию назад. Хочется брыкаться, кричать, но я стараюсь дышать ровно: мне говорили, что так будет. Меня купили. Назад дороги нет.

— Не смотри ты на меня так! — восклицает администратор, на груди которого красуется бейджик с именем «Давид». Холеный парень, на модель похож. — Сама такую жизнь выбрала. Хотя… первый раз все нервничают.

Меня пробирает неконтролируемая дрожь. Зубы щелкают друг о друга, и я не могу сдержаться.

— Эй, ну ты чего? — Давид подходит ко мне, кладет руки на плечи, легко встряхивает. — Ты теперь в шоколаде, детка. Как только договор закончится, на твой счет упадет такая сумма, что и не снилось раньше. Иди одевайся во что-нибудь красивое и с поднятой головой шагай в новую жизнь!

Напутствие парня вызывают во мне истеричный смешок, но я, собрав волю в кулак, иду по коридору в гардероб. Там скидываю короткий шелковый халатик, в котором простояла почти час в холоде, переодеваюсь в платье.

— Можно? — Давид заглядывает ко мне, окидывает взглядом. — Ну, детка, верни позитив на свое симпатичное личико. Дай я тебе помогу.

Парень помогает надеть шубку, подходит вплотную и ловким движением расстегивает молнию на моем декольте так, что у меня грудь чуть не вываливается. Порываюсь запахнуть хотя бы шубу, но Давид осуждающе смеряет меня взглядом.

— Не надо. Ты красотка, а заказчик должен видеть товар в лучшем виде. Скажу по секрету, если при выборе говорят «она» — это хороший знак. А вот если «эта», то мне жаль девушку.

Вроде должно было ободрить, но в горле только приступ тошноты поднимается. Одергиваю себя. Я знаю, для чего это делаю. Оно того стоит.

Идти на шпильках зимой очень тяжело. На дворе первое декабря, морозец еще месяц назад окунул Питер в зиму, так что дороги представляют собой один сплошной каток.

Выхожу из «Клуба» через специальный выход и вижу огромный белый внедорожник. Почему-то сразу понимаю, что это за мной. Владелец автомобиля как будто специально издевается, выбрав не классический черный цвет, а снежно-белый.

Из машины вылезает мужик с лысой головой, секунду ежится от холода, но открывает для меня дверь сзади. Громко цокаю шпильками, и так, наверное, мог бы звучать предсмертный марш. Один шаг. Второй. Третий. Четвертый. Невидимые силы тянут меня назад, в теплое прошлое, где не было страшных историй.

Так, меня учили сперва сесть на пятую точку, а потом уже по одной закинуть ногу. Грациозно закинуть. Блин, какая машина-то высокая!

Вот моя мука заканчивается, и я оглядываюсь. Рыжий кожаный салон. Дерево. Экран телевизора. И тот самый монстр слева от меня. Даже не смотрит. Вблизи он кажется еще страшнее, а посередине его глянцевой лысины пролегает шрам.

— Трогай, — грозно командует. Что за голос? Он похож на бульканье.

— Вы? — вырывается единственное, что крутится в голове.

— Не я, — не повернув головы, скупо отвечает мужик.

Медленно выдыхаю. Не он. Это хорошо. Тогда… кто? Кто покупает себе женщину, даже не видя ее?

— Надень. — Когда выезжаем из центра и едем в сторону КАДа, мужик протягивает мне мешок. В его голосе ни капли эмоций. Боюсь представить, сколько девушек следовали в этой машине в неизвестном направлении.

Беру мешок в руки. Ткань грубая, но терпимо. Вязь крупная, так что и дырок для воздуха достаточно. Только есть одна проблема: узкая горловина. Моя прическа в стиле 90-тых, с такой тщательностью созданная девочками из «Клуба», просто не влезет внутрь.

— Что тянешь? — глухо рычит мужик и таки поворачивает ко мне голову. — Надевай, сказано же.

— Я… — пытаюсь подобрать нужные слова, — моя голова туда не влезет.

Мужчина смачно ругается, достает из кармана нож. Я отпрыгиваю в сторону и прижимаюсь к двери автомобиля.

— Дай сюда. — Забирает мешок и делает надрез по бокам. — Товарный вид велено сохранить, — бурчит под нос, вертя незамысловатый предмет в руках.

— Может, лучше шарфом? — предлагаю тихо. Мужик непонимающе смотрит на меня и на мое распахнутое декольте, а я киваю на тонкий шарф на его шее. — Кхм.

Мужчина еле заметно дергается и одним рывком снимает шарф. Я поворачиваюсь к нему спиной, и сразу же на мои глаза ложится ткань. Мир погружается в темноту.

— Не туго?

— Нормально, — отзываюсь, приподнимая шарф с носа, и на мои руки ложится сухая шершавая ладонь, останавливая.

— Без глупостей.

Откидываюсь на кресле в попытке расслабиться. В салоне начинает играть танцевальные миксы; слышу, как мужик притаптывает ногой в такт музыке. Дело сделано. Я выдержала самое страшное — собственную продажу. Когда-то мне казалось, что лишиться права на себя — самое ужасное, что может случиться. Но недавно я выяснила: бывает хуже.

Едем долго. Я даже не пытаюсь угадать, какую сторону мы движемся: в Питере живу пять лет, из-за учебы гуляла только по центру. Так что я в любом случае еду в неизвестность.

Меня шарахает между паникой, граничащей с истерикой, до апатии. Каким-то внутренним чувством ощущаю, когда машина набирает скорость до недопустимых пределов, и тогда сердце срывается в тахикардию. А потом резко становится на все плевать, силы покидают меня. Я чувствую себя кораблем, который сел на эмоциональную мель.

Наконец огромная машина съезжает с ровной дороги и начинает прыгать по кочкам. Невольно хватаюсь за ручку, которую интуитивно нашла. Куда меня привезли? В лес?

В какой-то момент машина останавливается, и я выдыхаю. Открываются двери, и в салон врывается холодный зимний воздух. А еще запах ели и смолы.

С моей стороны дверь тоже открывается, и я, поздно сообразив, что все еще к ней прижата, почти вываливаюсь из машину, повиснув на ручке. Меня тут же за талию придерживают сильные руки и ставят на землю, а шпильки мгновенно утопают в мягком снегу.

Мир наполняется резким дерганным грохотанием. Нестерпимо хочется содрать шарф, но знакомый булькающий голос говорит кому-то:

— Ничего, без шлема полезет. Прическа такая. Велено доставить как есть, мы и доставим.

— Так снег ей в лицо будет лететь, — спорит другой.

— Не парься. Босс ее так отогреет! Я ровно по его параметрам бабу искал. Так что ждет нас премия! — И оба заходятся в противном ржании.

— Она же в платье, — отсмеявшись, бубнит второй.

— Блин! Не подумал. Погоди, в машине плед есть. Так, цыпа, — меня опять хватают за талию, заставляют сделать несколько шагов и уткнуться ногами во что-то твердое. — Теперь перекидывай ножку и оседлай этого красавца.

Мужчины гогочут, а я скрещиваю руки на груди и заявляю:

— Нет уж.

— Ишь какая. Ну, наклонись, потрогай его сперва, м? Последние дни холостяцкой жизни.

— Борь, мы торопимся вообще-то, — слабо протестует второй. Или это новый голос? Не разобрать. Долбанная повязка! — Босс уже звонил.

— Ладно, цыпа, это просто снегоход, — слышу голос Бориса совсем рядом.

— Сяду только когда сниму повязку! — заявляю. — Мы же торопимся, так что не будем тратить время.

— Ок, валяй, только шарф верни.

Сдергиваю повязку и несколько секунд жмурюсь от яркого света. Постепенно высокие ели приобретают очертания, точно так же как и трое мужчин. Возле меня припаркован желтый снегоход, где сидит один из них, Борю стоит чуть позади меня, а еще слева от меня.

— А плед? — строго интересуюсь. Коллега Бори тут же быстро шагает к багажнику машины и достает мягкий шерстяной плед.

Обматываю им бедра, сажусь на сиденье, и мой спутник заводит мотор. Вибрация проходится по телу. Тут же заурчал второй снегоход, и мы срываемся с места, оставляя Борю и мою прошлую жизнь за спиной.

Сейчас

Марк не держит. Отпускает сразу, и я стряхиваю наваждение.

— Обсудим условия? — сразу к делу переходит Марк, кивает на кресло. Плюхаюсь в него, потому как в последний момент у меня просто ноги подкосились.

Брожу взглядом по открытой планировке дома, потом по серьезному лицу Марка, по камину из мрамора. Снова возвращаюсь к Гайдману, когда он повторяет свой вопрос:

— Условия обсудим?

А голос-то уверенно-мягкий. И внутри меня кто-то срывает стоп-кран. Я начинаю истерично хохотать, так, что в боку закололо, а из глаз полились слезы. Тело пошло крупной дрожью, я начинаю задыхаться от эмоций, переполнявших меня последний месяц.

Пялюсь в пол, пытаюсь сосредоточиться на рисунке паркета, чтобы успокоиться, но слезы застилают глаза. Еще и насморк начинается.

— Оставьте нас! — рычит где-то Марк, а дальше в мое сознание прорывается только громкий хлопок двери, но сразу уносится прочь.

Истерика накрывает с новой силой. Кажется, я начинаю получать от этого удовольствие, когда в нос ударяет неприятнейший запах аммиака.

— Фу, убери это, — хриплю и захожусь от кашля. Марк послушно убирает вату от моего носа. Это что ж за ядреное вещество, которое и насморк пробить может?

— Успокоилась?

— Наверное, — отмахиваюсь, с трудом произнеся это. В горле ужасно сухо.

— Держи, — Марк протягивает стакан с янтарным напитком. Принюхиваюсь. Алкоголь.

— Споить меня хочешь? — скептично интересуюсь, демонстративно поставив стакан ближе к Марку. Он только поджимает губы. Ладно, не стоит воевать, мы не в школе. — Я ничего не ела со вчерашнего дня, поэтому улечу даже от такой дозы.

Марк молча убирает стакан и встает.

— Идем. — Протягивает мне руку, я слушаюсь.

Ноги все еще не держат, но я отказываюсь от его поддержки. Иду к кухонной части сама: в этом доме открытая планировка и каждую секцию отчетливо видно.

Сажусь за барную стойку. Мне наливает обычную воду, которую я с жадностью выпиваю. Марк тем временем достает миску из холодильника и накладывает на тарелку жаркое.

— Правило первое: ты забываешь про старые привычки, если они будут мешать, — говорит он, не глядя на меня. Включает микроволновку, достает салфетку и вилку с ножом, ровно кладет возле меня.

— Я не вегетарианка, если ты об этом. И только зеленью не питаюсь.

— Это хорошо. Но я не только об этом. Тебе нужно будет соответствовать некоторым критериям.

Повисает молчание. Я все еще не отошла, а Марк возится с кофейной машиной. Мерно тикает микроволновка, и я от нечего делать утыкаюсь взглядом в панель.

— Правило второе. Ты не задаешь лишних вопросов.

— Это взаимно, можно? — не остаюсь в долгу я. Скрещиваю руки на груди. Не хочу, чтобы Марк лез в мою личную жизнь. Только не он.

— Я подумаю, — после паузы отвечает он.

— Третье. Если хоть что-то из того, что узнаешь от меня или моих людей, просочится наружу, лишишься всех денег. Уж не знаю, на что ты их тратить собираешься…

— Правило второе, — перебиваю его. Марк прищуривает глаза, замерев, но потом что-то в нем переключается.

— Хорошо. Четвертое. Ты слушаешь меня во всем. И не перечишь.

— Блин, мы что, в армии?

— Не перечишь, — спокойно повторяет Марк. Надуваю щеки и медленно выдыхаю, скрестив руки на груди. Ладно, слушаем, что он там дальше хочет.

— Ты серьезно хочешь на мне жениться? — не могу сдержаться. Как же глупо это звучит!

— Нет, разумеется, но цель оправдывает средства. — Вроде ничего такого не сказал, а мне, блин, неприятно.

— И чем же я тебя как жена не устраиваю?

Вроде и сама знаю чем: мы слишком разные, слишком друг друга ненавидели в детстве. Помню, в наказание классная руководительница нас оставила вместе доску мыть, надеясь, что мы подружимся. Это, кажется, шестой класс был. Что сказать… Пришлось покупать новые горшки для цветов, потому что старые разбились. О доску. Как и сама доска. Но тут лучше без подробностей.

— Ну, начнем с того, что ты не в моем вкусе, — раздраженно бросает Марк. Поворачивается ко мне, облокачивается кулаками по другую сторону барной стойки, чуть подаваясь вперед.

— Ты тоже, — парирую. — И никогда не был.

Ноздри Марка раздуваются от возмущения. Вижу, как пульсирует венка на его шее, как сжимаются кулаки.

— Ты, я смотрю, все та же избалованная взбалмошная девчонка, какой была всю жизнь, — с расстановкой произносит он. Видимо, пытается успокоиться, но характерные черты злого Марка я узнаю. Ни капли не изменился.

— А ты все тот же эгоистичный и упрямый кретин, — не остаюсь в долгу.

— Да как мои люди могли купить… тебя? — В голосе мужчины столько ехидства, спасибо хоть, в голос не застонал.

— У них, между прочим, были конкуренты, — шиплю я и, отбросив здравый смысл, гордо выдаю: — И вообще. Я ухожу. Не хочу оставаться в твоем обществе еще хоть минуту.

Вскакиваю с барного стула, иду к двери с высоко поднятой головой.

— Ты уже подписала договор, да и слишком много знаешь, — летит мне в спину. — Я тебя не отпущу. Увы, теперь нам двоим не отвертеться от своих ролей.

— Почему ты уверен, что я не сдам тебя? — интересуюсь, не оборачиваясь. Моя рука покоится на продолговатой ручке входной двери, отдавая уличным холодом.

— Потому что, кроме денег, у меня есть еще связи в больницах США. Я читал, что Лике нужно лекарство. Если ты останешься, первая доза вылетит к ней уже через час.

Первая доза? Это же баснословные деньги. Я… я и не надеялась заработать их так быстро. Сцепляю зубы. Ладно, ради сестры придется потерпеть. Вообще-то я рада, что от меня не требуют секса. Наверное, сейчас я готова признать: мною овладело отчаяние, и я просто не отдавала себе отчета в том, что со мной может случится. ЧТО мне, может, придется делать.

Отпускаю ручку и поворачиваюсь к Марку медленно.

— Я не предам тебя, — холодно обещаю ему. — Что бы ни случилось, если Лика будет получать лекарства.

— Отлично. — Марк обходит столешницу, облокачивается о нее сзади, скрещивает руки на груди. Невольно отмечаю выпирающие жгуты вен, обвивающие его предплечья. — Прежде чем я расскажу тебе больше, быть может, поделишься чем-нибудь о себе? Что мне стоит знать?

— Я же сказала: без лишних вопросов. — Иду к креслу, снова плюхаюсь в него, закидывая ногу на ногу, обвожу взглядом помещение. Что же, здесь настоящее мужское жилище: темные тона, дерево. Стильно и в этой холодности даже уютно.

— Ника, я не буду с тобой церемониться. Либо ты говоришь сама, либо я прочту это, — рычит Марк и кладет передо мной на журнальный столик свой телефон. Он разблокирован: на белом экране во всю красуется моя фотка, сделанная в «Клубе». Скольжу пальцев вниз, быстро убеждаясь, что это мое полное досье, намного более обширное, чем я о себе распространялась в анкете.

— Мне добавить нечего. Если хочешь, читай это, — брезгливо бросаю. Возвращаю телефон с чувством оскорбленного достоинства, отчего жест получился слишком резким. Марк хмыкает, заметив это.

— Нам с тобой будет сложно. И зачем ты подалась в содержанки с таким-то характером?

— А что, у тебя большой опыт взаимодействия с женщинами-эскортницами? — язвлю я. Почему Марк так на меня действует? Я же человек неконфликтный. Все, детка, соберись. Считай, что это твоя работа, а он твой начальник. Или долбанутый клиент. И тому, и другому принято улыбаться.

— Возможно, — туманно отвечает мужчина. Это неожиданно кольнуло куда-то в сердце. Поднимаю глаза, всматриваясь в его лицо. Наверное, на такого мужчину женщины вешаются сами, зачем же ему содержанка? Вообще не представляю, как Марк достиг таких вершин. Дом, охрана, крутые тачки. Пока я жила в своем мирке, получая образование, он вовсю крутил бизнес.

Что если это все нелегально и меня посадят? — подкидывает дурацкую мысль мозг. Стоит только начать думать в этом направлении, как можно уйти в такие дебри. Так, Николь, ты тоже не святая. Поздно пить Боржоми, когда почки отказали.

— Ладно, полагаю, мне тоже нужно рассказать немного о себе, — начинает Марк, а я вздрагиваю: вдруг сейчас он озвучит мои кошмары? — Я владею двумя крупными бизнесами, один из которых находится в США. Здесь же у меня ювелирная фирма. Так уж получилось, что мое состояние смущает одного из моих друзей, да настолько, что меня решили убить, — губы Марка дрогнули в подобие грустной улыбки. — Машина попала в аварию. Отказали тормоза, и мы влетели в отбойник. Только Гном меня вытащил, а тачка сгорела. Никаких следов. О том, что я буду в определенном месте и в определенное время без свиты охраны, знали только они трое. Более того, все трое отъявленные бизнесмены, и каждому выгодно приобрести акции моей фирмы.

— Это ужасно, Марк… — тихо говорю, только представив себе картину: люди, которым ты веришь, тебя предают. За что? Непонятно.

— Как я уже говорил, ты станешь моей вдовой, девушкой, на которой я тайно женился и оставил все наследство. Такой поворот явно отвлечет внимание от бизнеса ненадолго, пока я буду копать под каждого из своих «друзей». Особенно с учетом того, что ты будешь стараться очернить мою светлую память… — Марк садится напротив, потирает виски, поджимает губы. — Разрешаю тебе выпустить наружу все, что накопилось обо мне.

— То есть… — подбираю слова, сминаю краешек платья. — Все будет по-настоящему? В паспорте?

Как я скажу об этом маме и Лике⁈

Повисает тишина. За окном уже стемнело, и атмосфера стала отдавать интимностью благодаря приглушенному свету.

— Да. Ты возьмешь мою фамилию, — припечатывает меня Марк. — Люди должны думать, что я был влюблен тебя. А ты будешь радоваться моей смерти, Тамада.

Первое желание — среагировать мгновенно, вспыхнуть праведным гневом, но я сцепляю зубы. Приберегу пламенные речи для будущего. Хотя я и не люблю говорить о ком-то за спиной, но Марк же сам подбивает меня на совсем не истинный путь.

Сужаю глаза, скрещиваю руки на груди. И тут замечаю движение. Точнее, присутствие кого-то еще в комнате. Мнимая расслабленность слетает как шелуха. Вся напрягаюсь, вытягиваюсь. Кажется, даже волоски на шее встают, и холодок по телу скользит. Позади раздается быстрый цокот, и через несколько секунд моей руки касается что-то мокрое.

— Ай! — невольно вскрикиваю, подпрыгнув на месте. Черная тень смеряет меня взглядом и, повесив голову, идет к Марку, напоследок щелкнув по моей ноге хвостом.

— Ты чего? — искренне удивляется мужчина. Мускулистая черная собака, облокачиваясь на ноги хозяина, медленно скользит на пол с невероятно злой мордой. Рука Марка сразу же опускается на голову пса и начинает поглаживать ее.

— Ничего, — сглотнув, отвечаю дрожащим голосом. Подтягиваю ноги под себя, чтобы больше ненароком не коснуться собаки. Та же потеряла ко мне всякий интерес и наслаждается вниманием хозяина. Меня передергивает. Перевожу взгляд на часы, чтобы отвлечься. Семь вечера. — Марк? — Он поднимает глаза, вмиг в них появляется настороженность. — Где я буду жить?

— Здесь пока что. Оставь паспорт, права и другие документы, где требуется поменять фамилию. Несколько дней, на время оформления всех моментов, будем проводить время в этой лесной глуши. Будет время узнать друг друга получше. — Это у Марка сейчас глаз дернулся или он мне подмигнул? — Иначе у тебя не получится быть убедительной.

— Ах, ну да, все ради цели.

А я-то всерьез подумала, что Марку интересна моя личность. Ну-ну.

— Я с тобой в одной спальне спать не буду, — решаю сразу расставить все точки над «I». Медленно встаю с кресла, стараясь не дернуться, пес провожает меня равнодушным взглядом.

— Там односпальная кровать, — парирует Марк и встает сам. На секунду задумываюсь над его словами, это он в шутку или всерьез, но следующий за хозяином пес заставляет шагать первой в направлении дверей в другом конце дома.

Пересекаем гостиную зону, кухонную и спортивную. Очень необычно с открытой планировкой, но мне нравится. Я такие дома только на картинках видела. Благодаря высоким потолкам здесь очень просторно и дышится легче.

Марк проводит небольшую экскурсию, указывая на безликие черные двери впереди. Его кабинет, общая уборная. Гостевая спальня.

— А твоя спальня? — спрашиваю с интересом, мысленно повесив над каждой дверью табличку. Только хозяйских покоев в этой части дома не было.

— Там, — Марк указывает наверх, и я вижу едва заметную лестницу и комнату под самым потолком. Хм, ну ладно.

— Полагаю, охрана не спит дома?

— Люди — да, у них свой домик рядом. Джей — нет.

— Собака спит в доме? — на всякий случай хрипло уточняю я. Мне же теперь кошмары снится будут.

— Да, а что? Погоди, ты боишься собак, — наконец-то догадывается Марк. Я жду издевки, но он лишь понимающе кивает. — Его можешь не бояться. Этот пес — настоящий танк по психике. Как и другие питбули.

Джей, услышав комплимент, гулко забил хвостом по полу, словно понял, что речь шла о нем.

— Вот, твоя комната. Вещи принесу, когда парни вернуться, — сообщает Марк, открыв очередную дверь. Серо-коричневые стены с бежевыми вставками. Двуспальная кровать цвета мокрого асфальта. В общем, такая же холодная, как и остальной дом, комната. — Ужинать будешь?

— Нет, спасибо.

— Ладно.

Мужчина уходит вместе с псом, оставляя меня осваиваться в новых апартаментах. Я боялась представить, чем может закончится эта ночь для меня. А тут тихо-мирно-уютно, даже телек есть и узкая книжная полка. Никто в хозяйскую спальню не зовет. Нормально. Все будет нормально.

Прохожусь пальцами по старым корешкам книг. Дюма, Достоевский, Пушкин, Купер. Классика. Выбираю «Три мушкетера» и сажусь на кровать. Чтение успокоит, и, как только приедут вещи, смогу лечь спать.

Ждать приходится недолго. Легкий стук дверь, и Марк уже открывает ее.

— Держи, твои вещи.

— Спасибо, — сдержанно благодарю, забирая чемодан. Вытаскиваю паспорт, передаю его Марку. На секунду наши пальцы касаются друг друга, но мы сразу же отдергиваем руки.

Когда остаюсь одна, открываю чемодан и разглядываю шмотки, которые купила на последние деньги. Всякие сексуальные наряды, чтобы «понравиться». Даже не мерила. Просто закинула в корзину свой размер. А теперь вон, облачайся в наряд заядлой куртизанки и умирай от холода, раз не додумалась взять теплую флисовую пижамку.

Засыпаю быстро; к счастью, ничего не снится.

А вот просыпаюсь я от шума возни за стенкой.

— Принимай подарки, женушка, — Марк распахивает дверь моей спальни. Рефлекторно натягиваю одеяло как можно выше, чтобы только голова торчала из-под одеяла.

— Эй, не врывайся так, — ругаюсь. — И дай мне мой халат. Пожалуйста.

— Где он? — Мужчина оглядывается по сторонам. Я киваю на стул, где шелковой лужицей лежит черный халат. Марк цепляет пальцем его за петельку, поднимает вверх. — Это⁈

— Да. Теперь сюда его, поближе.

Мужчина движется в моем направлении. Протягиваю руки, чтобы ухватиться за несчастный кусок ткани, — не в одеяле же по комнате расхаживать. И когда остаются считанные миллиметры, Марк резко отклоняется назад. Мое «прикрытие» сползает с груди, обнаруживая мужскому взору кружевной рисунок ночного пеньюара. Это я быстро понимаю по тому, как темнеет его взгляд. Воспользовавшись момент, выскакиваю из одеяла и хватаю халат, натягивая его на спину. Конечно, помогает слабо, но хотя бы ягодицы прикрывает. Я же не перед Марком щеголять собиралась… А перед неизвестным мужиком. Соблазнять его собиралась. Тьфу, аж самой противно от такой картины. Фу-фу-фу!

Выхватываю из шкафа майку и джинсы и скрываюсь в ванной.

А по возвращении меня ждет сюрприз.

— Что это? — скептично рассматриваю «бабушкины» наряды с брендовыми этикетками, развешанные на вешалках по всей комнате. — Я не буду в этом ходить, даже не надейся!

— Ты не знаешь моих друзей. Они падки до таких женщин, как ты, — говорит Марк, не поднимая глаз от ежедневника. Накручиваю прядку волос, пока тайком наблюдаю за действиями своего «мужа». — Моя вдова должна быть скромной. Не хочу, чтобы ты привлекала больше внимания, чем нужно, — подытоживает он и протягивает мне фотографию своих друзей.

Четверо мужчин дурачатся в кадре. Они в простых белых футболках, но угадывается спортивное телосложение. Один блондин с высокими скулами и широким подбородком; второй — брюнет с крупными кудряшками и бледной кожей, дальше смеющийся Марк и его за плечи обнимает шатен с буйной шевелюрой, напоминающей одуванчик.

— Вадим, Глеб и Денис. Кто-то из этих троих желал моей смерти, но я не хочу, чтобы хоть один возжелал мою жену.

— Мы же аннулируем брак, когда все закончится, — напоминаю договоренность. Марк медленно выпрямляется, расправляет плечи. Поворачивается ко мне. Подходит близко. Очень близко. Яркие голубые глаза медленно темнеют до цвета грозовых туч. Невольно прижимаюсь к двери. Марк опирается о нее руками, заключая меня в плен. Всматривается в мои глаза и произносит с ухмылкой:

— Я этого не обещал.

От возмущения открываю рот и хватаю воздух. Слов просто нет.

Марк ухмыляется и… легонько щелкает меня по носу. Только сразу же отходит, чтоб ответка не прилетела быстро. Мои щеки вспыхивают, грудь поднимается. Испепелила бы этого нахала!

— Кстати, ты завтрак когда готовить собираешься? — Марк мастерски переводит меня из ярости в недоумение.

— В каком плане?

— По договору ты должна делать то, что хочет заказчик, то есть я. Я хочу домашнюю еду.

— И когда ты собирался мне об этом сказать? — выгибаю бровь.

— Захотелось прямо сейчас, — Марк широко улыбается. — Ты готовить-то умеешь? Не отравишь?

— Очень смешно, — бросаю и, обогнув мужчину, выхожу из комнаты. Со шмотками мы потом разберемся. На всякий случай оглядываюсь, чтобы ненароком не встретиться с жуткой собакой.

Быстро достигаю кухню. Эх, забыла телефон в комнате, так бы музыку включила. Не люблю готовить в тишине. Что тут у нас? Мука есть, молоко есть, как и яйца. Значит, будут блинчики. Как раз давно хотела их приготовить.

Напеваю под нос попсовые русские песни, нагреваю сковородку. Как учила мама, сперва наливаю мало масла, и, радуясь, что первый блин, получился идеальным, смело лью следующий. Лишь к десятому отрываюсь от плиты и замечаю, что рядом стоит Марка. Молчит, уставившись на меня.

— Что? — спрашиваю, но мужчина не отвечает. Обходит меня по кругу, коснувшись рукой моей поясницы. Ух, невольно все тело простреливает молнией. Что со мной?

— Чай будешь или кофе? — интересуется Марк, зависнув у открытого шкафчика.

— Кофе, — отвечаю наобум, потому как люблю и то, и другое. По лицу мужчины скользит тень, и он вытягивается, чтобы достать банку с верхней полки. На пару секунд его черная футболка задирается, позволяя мне рассмотреть темно-каштановую тонкую дорожку из волос на очерченном прессе.

— У тебя что-то горит, — меланхолично замечает Марк.

Блин! — то ли ругнулась, то ли вспомнила я. Но спасать уже некого. Черный пласт немедленно отправляется в мусорку. Пытаюсь сосредоточиться на готовке, когда Марк снова едва меня касается. Стараюсь игнорировать его, чем он пользуется и тырит блин прямо с тарелки.

— Марк! — возмущаюсь. — Ну ты как ребенок!

— Не бубни и готовь, — говорит он, засовывая добычу в рот. — М, вкусно, кстати.

Конечно вкусно! Мамин фирменный рецепт.

Пока я доготавливаю оставшееся тесто, Марк накрывает на стол и разливает напитки. Откуда-то он взял сгущенку, которую я не заметила в холодильнике после тщательного обыска.

— Когда поставим елку? — Сажусь на стул, раскладываю нам на тарелки конвертики из блинов. — А то уже декабрь, пора украшать дом.

— Елка? Зачем? Мы же не в детском саду.

— Это традиция в моей семье, и я не намерена от нее отступать, — твердо произношу. — Если не в доме, то на улице точно нужно поставить. Здесь же такой лес!

Марк молча засовывает блин в рот, а я теряюсь в догадках, как воспринимать его реакцию. Нет, может быть, я свалю отсюда до Нового года, но нужно рассчитывать на худшее. Так что отказывать себе от прелестей зимних каникул я не намерена.

— Мне нужно будет поработать после завтрака, так что можешь заняться, чем душа пожелает. Тренажеры, телевизор — все в твоем распоряжении. Только не беспокой меня до обеда, ладно?

— Хорошо. Надеюсь, тебе одного блюда будет достаточно?

Марк вопросительно смотрит на меня.

— Ну, первое и второе я тебе выготавливать не собираюсь, — с напором говорю. Только мужчина хитро улыбается. — На счет готовки это была шутка, да?

— Да, но мне понравилось. Продолжай в том же духе. Ладно, — Марк встает из-за стола, собирает пустые тарелки, — если что-то будет нужно, проси у парней. Их домик найдешь слева от главного входа.

Брр, не хочется связываться с местной охраной. Я от этих мужланов совсем не в восторге. Возвращаюсь в комнату за телефоном. Пропущенный от мамы. Сообщение от нее же с краткой сводкой о Лике. Ничего утешительного.

Сама набираю сестре.

— Ника? — Голос сестры хриплый, уставший. — Куда ты пропала? Мы беспокоились, что ты угодила в беду. Погоди, дам маму.

— Доча, ты где? — тут же встревает родительница.

— Ма-а-ам, я уже взрослая. — Набираю побольше воздуха, чтобы выдать следующее, царапающее внутренности: — Не хотела вам говорить, но у меня появился парень. Я… устала и немного поживу у него. Обещаю быть на связи. Деньги в ящике прихожей, буду высылать еще мне. Скоро увидимся! — быстро говорю и кладу трубку. Сжимаю ее. Представляю, в каком там мама шоке.

К счастью, семейство не перезванивает, и я спешу на кухню изучить холодильник по новому кругу. Нужно приготовить что-нибудь эдакое, чтобы занять время. Шататься по дому Марка, когда еще из-за угла может появиться собака, нет никакого желания. Итак ясно, что живет он один. А что еще нужно знать женщине?

Не фанатка готовки, но процесс захватывает. Нахожу в интернете интересный рецепт, так что полностью отдаюсь делу и не замечаю, как пролетает время. А оставшийся отрезок до двух часов посвящаю чтению.

Убежище Марка, его личный кабинет, выглядит в стиле всего дома. Темные цвета, кожаная мебель, массивный отполированный стол. Даже картина на стене висит. Пресловутый «Черный квадрат» Малевича.

Ладно, глазеть, вообще-то неприлично. Пересекаю комнату и подхожу к столу вплотную. У самого края лежит папка.

— Держи. Прочти, а потом принесешь с подписью, — Марк пододвигает документы ближе ко мне.

— Что это? — Беру увесистую папку, пытаясь предположить, сколько же там листов.

— Наш брачный договор. Если хочешь, можешь изучить его здесь.

— Эм… — Присаживаюсь на краешек кожаного кресла, открываю папку. Внутри все рассортировано и разделено скрепками по темам.

— Здесь еще краткая информация о моем бизнесе здесь, в России. Подпишешь одно — придется вникнуть и во второе.

— Погоди, ты хочешь, чтобы я управляла фирмой от твоего лица?

Мой математического склада мозг быстро рассортировывает новую информацию по полкам, которая ведет к неисчислимым вариантам развития событий. И любой исход кажется мне… странным и несуразным.

— Только делала вид. Все будешь делать под моим строгим контролем, то есть всегда со мной на телефоне, понятно? — Марк даже встает, в чуть сбившемся дыхании чувствуется волнение. — Я слишком много сил вложил в бизнес. Отойдешь хоть в сторону от того, что здесь сказано, — наше сотрудничество будет окончено, а сама ты просидишь здесь до тех пор, пока я не разрешу все дела.

— Марк, ты как мой отец! Ремня только не хватает, — бурчу, хотя прекрасно понимаю его волнение.

— Если так нужно, организуем, — на полном серьезе отвечает он.

Я фыркаю и с умным видом вникаю в строчки контракта. По сути, ничего необычного: в случае развода все остаются с тем, что имели. Разве что у меня на счету будет солидная сумма в честь компенсации.

Протягиваю руку, чтобы взять ручку и легким движением ставлю подпись.

— Ты быстро.

— Мне все понятно. — Кладу договор на стол. Марк смеряет меня взглядом.

— Ладно, тогда вечером устроим стресс-тест по тому, что ты узнала, и если все меня удовлетворит, то завтра отправишься на работу. Скоро начнутся разные предпраздничные банкеты, а тебя уже должны знать в лицо мои люди и конкуренты.

— Мне кажется, ты слишком торопишь события, — неуверенно произношу. Странное чувство. Пасовать совсем не в моем характере. Надо рваться в бой, достигать вершин!.. Но только представлю себя в компании высокопоставленных личностей, так сразу сосет под ложечкой.

— Раньше у тебя отлично получалось держаться на публике, — замечает Марк.

— Да уж, столько-то утренников проведено, — его слова вызывают невольную улыбку о школьных годах. Вообще-то, мне нравился тот период. Он был намного светлее, чем в университете. Эдакая святая простота. — Ой, ты обедать-то будешь?

— Да, почему нет. Мне как раз хочется размяться.

— Тебе бы так и так пришлось бы это сделать. Я тебе не официантка, — с усмешкой бросаю, а сама тороплюсь на выход в компании папки. Но Марк быстро догоняет, ловит за талию и шепчет на ухо:

— Ты все же не прочла договор достаточно внимательно. Надеюсь, с делами моей фирмы ты не допустишь такую ошибку.

И отпускает. Обходит и идет на кухню, как будто ничего и не случилось. Надо переставать разрешать ему себя трогать. Вроде дом огромный, а места в нем чрезвычайно мало для нас двоих.

Чтобы Марк не подумал о себе лишнего, намеренно иду в свою комнату. Там спокойно, там не появится собака и там можно нормализовать внутреннее состояние. Устраиваюсь на кровати, погружаюсь в чтение.

— Я готова, — уверенно заявляю спустя много часов, найдя Марка в гостиной. У него в ногах лежит Джей, который даже голову не поднял при моем появлении. Прижимаю к себе папку, как спасительный круг.

— Уверена? — интересуется он, не оборачиваясь. Так и сидит, уставившись в горящий камин, от которого исходит приятное тепло.

— Не заставляй меня чувствовать себя как на экзамене. — Присаживаюсь в «свое» кресло.

— Хорошо, но и ты не подглядывай. Давай сюда папку, — Марк протягивает руку, и я охотно вкладываю папку ему в руки. Откидываю волосы назад, прокашливаюсь. — Ну, давай. Кто мои главные конкуренты?

— «Золотой перстень», — бодро отвечаю, сразу отмечая, что этого не было в документах, но я гуглила некоторые вещи, да и наткнулась на пару статей. Например, что Марк много лет соревнуется с богатой вдовой в оборотах рынка. Симпатичной такой вдовой, надо заметить.

Мужчина довольно хмыкает и дальше задает вопросы по прочтенному материалу, но местами все равно уходит в сложные задачки.

— Ты действительно хорошистка, — подытоживает он, а у меня улыбка довольного кота растягивает губы. — Пойдет. Держи, они должны все время лежать на столе. Да, все дела обсуждаются только в моем кабинете. — Мне в руки переходит маленькая коробочка, на обложке которого красуются белые модные наушники. — И ни за что, ни при каких условиях ты не ходишь обедать с кем-то из сотрудников. Про моих друзей повторять нет нужды повторять, я думаю.

— Как же я буду делать вид, что ненавижу тебя, если не подружусь с твоими врагами? А что, это идея. Возможно, я бы что-нибудь выяснила.

— Даже не вздумай! — Марк вскакивает с места, вмиг пересекает расстояние до моего кресла, опирается на ручки и наклоняется ко мне. Невольно вжимаюсь в сидение, чтобы быть подальше от мужчины. Его глаза блестят, грудь вздымается часто. — Не лезь к ним, — цедит он. — Ты не представляешь, что предлагаешь.

— Ладно-ладно, — примирительно поднимаю руки.

— Вообще не обращай внимание на то, что они будут болтать, — уже спокойнее говорит Марк и отстраняется. — Ты играешь свою роль и все. Никому не верь, кроме меня.

— Ты даже не подскажешь, чего мне стоит ждать?

Мужчина хмыкает.

— Как говорится, спроси у окружающих о себе. Они явно лучше знают. Ладно, это лирика. Помимо фирмы тебе нужно будет появляться на выставках. Вот расписание, — хрипло произносит Марк, отдает мне очередной лист. Почему, когда он наклоняется, меня тянет за ним подглядывать? Какой ужас! — А теперь добрый вечер. Кстати, спасибо за обед.

— Да не за что, — отвечаю в его стремительно удаляющуюся спину.

Уже лежа в кровати, вношу необходимые пометки в календарь. Ювелирные выставки и конференции плотно займут предстоящие дни. Еще нужно посетить салон красоты, чтобы там мне придали вид богатой и успешной женщины. И на досуге разобраться с аспирантурой, хотя при одной только мысли о профессоре в дрожь бросает. Ничего, не горит. Там все равно практика.

Невольно сонный взгляд цепляется за звездочки, растянувшиеся на последние четыре дня ноября. Не начавшиеся месячные. С этими стрессами снова вернулись задержки…