Фиктивная вдова для миллиардера

Глава 8

Семь с половиной лет назад…

— На выпускной? С Марком? — бубнит Машка, но я заставляю ее закрыть рот и ловко наношу слой красной помады. Дипломы в актовом зале школы уже получены, так что можно добавить цвета на вечеринку, которая начнется через час.

— А что такого? — отвечаю с ухмылкой. — Подумаешь, пригласил. В этом и была моя цель, Мария! Спустя шесть лет я заполучила его желание со мной общаться!

— Ой, в нашем-то возрасте парни хотят заполучить кое-что другое, — глубокомысленно произносит подруга. Я вздыхаю. Мне не тягаться с Машкиным опытом. Она у мальчиков ночует с девятого класса, а мне как-то не хотелось.

— Нет, я Марку не дамся. — Гордо вздергиваю носик и провожу мягкой пухлой кисточкой по щекам подруги. Отхожу в сторону. Ну, все, она готова.

— Вы хоть целовались? Ты совсем про него не рассказываешь! — обиженно вздыхает Маша.

— Нечего рассказывать, честно. Нет-нет-нет! Между нами никогда ничего не будет. Я ему не дам поцеловать меня! Честное слово, не дам!

— Ой, не зарекайся. Я, вон, Лехе тоже не давала долго. А потом он сам взял все, что ему причитается. Он, кстати, скоро придет.

— Только чтоб не испортил мои труды, — игриво угрожаю указательным пальцем. — Проверю на вечеринке наличие всей этой красоты.

— Ладно, будем предельно аккуратны. Может, тебя проводить?

— Нет, все в порядке со мной будет, — бодро отмахиваюсь. Мне всего-то через пару дворов, да через лесок пройти с широкой рекой. Меня каждая собака уже знает. Так часто хожу к Машке в гости. — Да и я не при параде совсем. Кому понадоблюсь?

— Напиши, что он тебя встретил, ладно? — серьезно просит Машка, и когда она вот так на меня смотрит, дрожь по телу пробегает. — Я тебе уже говорила, что слышала от бабушки, что в соседней деревне маньяк объявился. Глядишь, и к нам заглянет.

— Сейчас еще только семь вечера, к тому же белые ночи. Кто рискнет нападать на девушку, когда светло, ну?

— Просто напиши, — все равно требует подруга, и я киваю.

Бодро спускаюсь по лестнице, выхожу из подъезда. В нашем городке всегда тихо и спокойно. Марк должен зайти через час за мной, так что еще нужно накраситься и переодеться.

Лика залетает ко мне в комнату, как только прихожу домой.

— Тоже мечтаю окончить школу! — насупившись, мечтает он, валяясь на кровати. — Ах, танцы до утра!.. А ты-то с кем пойдешь в итоге?

— Не скажу, — загадочно улыбаюсь. Конечно, мы с мамой и Ликой подружки, но мне почему-то стыдно признать, что я пойду с Марком. Сама не понимаю, почему до сих пор согласилась на это. Хотя он не настаивал. Просто подошел и так и сказал: «Пойдем со мной на выпускной, забудем старые обиды». Опьяненная победой, я согласилась. А сейчас думаю, зачем вообще?

Сестра что-то рассказывает, пока навожу марафет себе, только я ее совсем не слушаю. Серьезно, а если Марк ко мне будет приставать? Стыдно признаться, но я всегда так усердно училась, что у меня никто еще не украл первый поцелуй. Все еще верю, что это должно случиться по большой любви. Ну какая любовь к Марку?

Нет, надо одной появиться на выпускном. Компания там найдется. Лучше так.

— Мне пора, — резко говорю я, быстро закончив макияж. — Помоги застегнуть платье.

— Тебе же вроде к девяти, а сейчас только восемь с небольшим. — Сестра выполняет просьбу, испытывающе смотрит на меня. Но я отворачиваюсь, испытывая смесь вины и стыда, только не уверена, к кому эти чувства адресованы.

— Забыла, что договорилась встретиться со своим ухажером немного раньше, — быстро отвечаю и бегу в коридор. Натягиваю новенькие туфли на каблуке, бросаю в клатч мобильник и покидаю квартиру.

Как партизан выглядываю из парадной, но Марка не вижу. Отлично! Как раз пока иду, придумаю, что ему сказать.

Дорога моя опять проходит через лесок и Машкин двор, а потом минут пятнадцать идти по главной улице. Погружаюсь в мысли, все равно ж забыла наушники. На землю уже опустились сумерки, которые продлятся до рассвета, и от этого деревья стали похожи на грозных великанов.

— Постой, — слышу совсем рядом хриплый севший голос, а мой нос улавливает сильный перегар. Сердце пропускает удар, а я ускоряю шаг, но меня хватают за руку. — Куда торопишься, крошка?

На секунду только поворачиваю голову, но этого хватает, чтобы запечатлеть красное одутловатое лицо с мутными желтыми глазами, как мне кажется, на вечность. Лицо маньяка, которое показывали по телевизору. Ноги сами бегут, когда позади раздается шумное чужое дыхание и злобное шипение:

— Лучше остановись, и тогда мы просто развлечемся.

Туфли быстро начинают натирать, доставляя боль. Невольно снижаю скорость. Душа уходит в пятки. Меня сбивает с ног тяжелая туша, и я падаю на землю, ударяясь головой и чувствуя на себе чужой вес. Тут же на рот опускается вонючая ладонь.

— Не ори, детка, иначе хуже будет. Какая красавица, — хрипит мужик, протягивая руки к моей легкой курточке. А я смотрю на него, парализованная от ужаса. Мозг отказывается воспринимать, что это происходит со мной. Нет, не может такого быть.

— Отойди от нее! — прорывает вакуум в голове чей-то голос, и через пару мгновений тело на мне пошатывается, как маятник.

— Эй, ты че, офигел? — Грудь вдруг перестает сдавливать чужой вес. Понимаю, что мужик вскочил на ноги и теперь сжимает в руках, пронизанных красными нитями сосудов, тупой перочинный нож. Он резко вздрагивает и поднимается над головой хозяина, целясь в… Марка! Долговязый, слишком длинный для своего роста, но парень уворачивается.

— Марк! — то ли плачу, то ли зову его, но не понимаю, что хочу сказать. Парень бросает на меня короткий взгляд, потому как маньяк пробует новый выпад. Потом еще и еще. Но Марк держится, пытается бить мужику в лицо, только его кулаки недостаточно сильны против упитанной туши противника. Мне ужасно страшно за него, до боли в сердце.

— Догони меня, — поддразнивает маньяка Марк и отскакивает назад. Озверевший мужик рвется за ним в глубину леса; в этой стороне у нашей речки самые отрывистые берега и наибольшая глубина.

Я только поворачиваю голову, когда вижу, как маньяк падает на землю. Кажется, случилось маленькое землетрясение. Просто лежу, затаившись и зажмурив глаза. Меня здесь нет.

— Ты жива? — слышу голос Марка над головой. Распахиваю глаза и вижу его лицо сквозь пелену. По моим щекам текут слезы.

— Да, — с трудом выдавливаю из себя. — А… он?

— Нет. — Марк поджимает губы.

— Как это? Ты…

— Нет. Он споткнулся о корень и упал на камни головой.

— О… — только выдыхаю. Сама встаю, стряхиваю грязь с безнадежно испачканного белого платья и иду к маньяку. Я должна убедиться, что он мертв. Нас учили измерять пульс на сонной артерии на уроках ОБЖ. А Марк просто идет следом.

Лежащий мужик не вызывает страха, или просто у меня нет эмоций? Я не чувствую даже брезгливости, когда касаюсь красноватой кожи на шее. Пульса нет.

— И правда. Умер, — констатирую я и разворачиваюсь. Произошедшее тут же подергивается дымкой, как кадр плохой кинопленки.

Марк возится позади несколько секунд, пока меня не оглушает всплеск.

— Идем отсюда скорее. — Парень придерживает меня за плечи и быстро ведет прочь. — Не хочу, чтобы кто-то узнал, что мы имеем к этому отношение.

Сейчас. Николь

— Ты знаешь, что мы не виноваты в его смерти, — глухо отзывается Марк, но напор снижает. — Я думал, этот эпизод вычистили из твоей памяти. Твоя мать чего только не перепробовала, чтобы вернуть тебя к жизни…

— Да, я побывала на приеме у многих психиатров. Они действительно помогли… Только… Пару раз произошедшее накрывало меня бурей. Раз — налетит неизвестно откуда. Два — и нет ее. Оставалось только опустошение, а воспоминания утекали, как вода сквозь пальцы. — Чувствую, как по щекам текут слезы. Я никогда не обсуждала с Марком произошедшее. Не следила за его жизнью, избегала любое упоминание о нем и потом погрузилась в учебу. Даже мама не знает, что со мной случилось. Я просто сказала ей, что мне нужна специализированная помощь, и она поверила. О случившемся знают только Марк и безликие психиатры, которые действительно мне помогли. Наверное, сегодня впервые я полностью потеряла контроль над своей психикой, придавленная происходящим. Оказывается, до этого были лишь жалкие попытки.

— Иди сюда, — Марк раскрывает объятия, и я сразу же оказываюсь в них. Он обнимает меня крепко-крепко, отчего мне трудно дышать, но я чувствую себя защищенной. Волны тепла стирают приступ воспоминаний, и боль уходит. — Я никому не дам тебя в обиду. Обещаю тебе.