Филоктет

880 Молчите, говорю, и образумьтесь.

Он поднял голову, открыл глаза.

Вновь вижу свет!.. И вы, друзья, вы здесь, —

А я и не надеялся… О милый,

Не думал я, что так ты терпелив,

Что здесь мои переживаешь муки

С сочувствием, готовый мне помочь.

О нет! Атриды, «славные вожди»,

Не так легко сносили эту тягость.

Сам благородный, благородной крови,

890 Ты без усилья терпишь, милый сын,

Мой крик истошный и зловонье язвы.

Теперь же, друг, раз боль моя утихла

И отдохнуть дала мне наконец,

Приподыми меня, чтоб мог я встать.

Когда же минет слабость, на корабль

Пойдем скорей и отплывем немедля!

Я радуюсь, что ты остался жив

И боль утихла, — я терял надежду:

Так был ужасен вид твоих мучений!

900 Казалось мне: уж нет тебя в живых.

Теперь вставай. А хочешь — эти люди

Снесут тебя: им труд любой не в тягость,

Коль это общий — твой и мой приказ.

Благодарю… Приподыми меня,

Как ты хотел. Не надо их: до срока

Не удручай их запахом тяжелым, —

Еще со мной придется вместе плыть.

Да будет так. Вставай же… сам держись!

Сейчас, привстану… ведь не в первый раз.

910 Увы, увы!.. Что ж делать мне теперь?..

О чем ты, сын? Что хочешь ты сказать?

Что говорить, не знаю… Я в смущенье.

В смущенье, сын?.. Не надо слов таких.

Дошел я до того, что сам страдаю.

Что? Иль тебе болезнь моя мешает

И ты решил не брать меня с собой?

Да, все претит, коль сам себе изменишь

И делаешь наперекор душе.

Достойного спасаешь ты: ни словом,

920 Ни делом не унизишь ты отца.

Боюсь дурной я славы — вот чем мучусь…

О нет, ты чист… но слов твоих… страшусь…

О Зевс! Что ж делать? Все сказать пора…

Иль вновь его обманывать бесстыдно?

Да он готов — коль я не заблуждаюсь —

Предать меня, здесь бросить и отплыть?

О нет, не брошу… Только я боюсь,

Что, взяв тебя с собою, огорчу.

О чем ты говоришь? Не понимаю.

930 Открою все… Ты должен — в Трою плыть,

Туда, к ахейцам и к судам Атридов.

Что?.. Горе!..

Не стенай, еще не знаешь…

Чего?.. Что хочешь сделать ты со мной?

Спасти тебя, во-первых; во-вторых,

С тобой опустошить равнины Трои.

Так думаешь ты вправду?

Побуждает

К тому необходимость — не гневись.

Погиб я… предан… Что же, чужестранец,

Ты натворил?.. Скорей отдай мне лук!

940 Не властен я: приказ вождей исполнить

Глас истины и выгода велит.

Огонь лихой! Чудовище! Предатель!

Со мной как поступил ты, нечестивец?

Так обманул! И мне в лицо глядишь…

Не я ль к твоим коленам припадал?

Отняв мой лук, ты жизнь мою похитил!

Отдай его, отдай! Сын, заклинаю

Богами родины — не погуби!

О, горе мне!.. И говорить не хочет…

950 Неужто не отдаст?.. Отворотился…

О вы, заливы, скалы! Звери гор,

Сожители мои! Утесов кручи!

Взываю к вам — к кому ж еще взывать? —

А вы к моим привыкли горьким пеням!..

Вот что со мною сделал сын Ахилла…

Клялся свезти домой — а гонит в Трою!

Он правую мне руку дал — и предал!

Украл мой лук, священный дар Геракла,

Чтоб показать аргивянам своим!

960 Меня забрать он хочет силой, я же

Совсем бессилен… я — лишь тень от дыма,

Мертвец я… призрак… Будь я здоровей, —

Нет, не посмел бы он… Да и больным-то

Лишь хитростью сумел он овладеть!

Обманут я, злосчастный. Что ж мне делать?

Отдай мне лук!.. Стань вновь самим собою.

Ответь же мне!.. Молчишь… Увы… конец…

О мой приют пещерный, возвращаюсь

К тебе без стрел, на голод обречен.

970 Уж не пронзать мне поднебесных птиц,

Зверей в горах. Теперь, увы, несчастный,

Для тех, кем сам питался, стану снедью,

Добычею для собственной добычи —

За смерть их — смертью заплачу… Все он,

Он, с виду чуждый зла!.. Так сгинь!.. Но полно…

Еще ты образумишься, быть может…

А если нет — позорно пропадай!

Что ж делать? Отплывать ли, государь,

Иль продолжать его моленья слушать?

980 Ах, я ему сочувствую глубоко…

Уже давно… тем более сейчас.

О, сжалься, сын, молю: не допусти,

Чтобы тебя в насилье упрекнули.

Но как же быть?.. Ах, для чего покинул

Я Скирос свой! Так тяжко на душе…

Ты сам — не злой, но ты научен злыми

Делам постыдным. Сами пусть творят их,

А ты верни мне лук — и отплывай!

Как поступить нам, други?

Негодяй!

990 Что ты опять надумал? Дай мне лук!

Увы! Кто он?.. То голос Одиссея!..

Да, Одиссея. Видишь ты его.

Я предан, я пропал… Так это он

Поймал меня, лук у меня похитил!

Я, и никто другой, не отрицаю.

Сын, лук мой, лук верни…

Нет, не вернет,

Когда бы и желал того, — но ты

Плыть должен с нами, иль возьмут насильно.

Как, негодяй последний, дерзкий плут, —

1000 Насильно?..

Если не поедешь волей.

О Лемнос мой! О всемогущий пламень,

Затепленный Гефестом! Как стерпеть,

Что увезти меня он хочет силой?

Так знай же: Зевс над этим краем царь.

То Зевса воля, — я лишь исполнитель.

Придумал!.. Прячась за спину богов,

И их, подлец, в лжецов ты превращаешь.

Нет, чту их предсказанья… Ехать — должно.

Нет, говорю.

Да, говорю: покорствуй!

1010 Ах я, злосчастный! Значит, я родился

Рабом, а не свободным.

Вовсе нет.

С первейшими ты равен. Вместе с ними

Возьмешь и в прах повергнешь Илион.

Нет, ни за что… хотя бы пострадать

Еще не так пришлось на этой круче.

Что ж хочешь сделать?

Броситься с утеса

И голову о камни раскроить.

Схватить его! — Чтоб броситься не мог!

О руки, руки вы мои! — лишились

1020 Желанной тетивы… он вас скрутил…

Ты, в ком святой и честной мысли нет,

Как ты подкрался, как поймал меня!

Юнцом, мне незнакомым, заслонился!

Хоть нравом схож он не с тобой, скорее —

Со мной, — твои он выполнял приказы.

Раскаяньем он мучится теперь,

Что прегрешил и причинил мне муку.

Душа дурная, вечно с задней мыслью,

Ты научил его лукавым козням, —

1030 А он их чужд, он не хотел того.

Меня связав, ты с острова увозишь,

Где сам когда-то бросил одного,

Без дома и без близких — труп живой.

Увы!

Погибни же! — не раз я так молился…

Но радости мне боги не дают:

Ты жив, доволен, — я же, злополучный,

Знай бедствую, терплю за мукой муку.

А ты и полководцы — два Атрида,

1040 Чей ты слуга, — глумитесь надо мной.

По принужденью ты отплыл, обманщик,[24]

Под Трою с ними. Я же, горемычный,

Семь кораблей привел им добровольно —

И брошен был… ты утверждаешь — ими,

Они твердят — тобой… На что я вам?

Что вам во мне? Ведь я — ничто, я умер

Для вас давно. Отверженный богами,

Иль я теперь не хром и не зловонен?

Как жертвовать и возлиять богам

1050 При мне? Ведь я за это был покинут!

Так пропасть же на вас! И пропадете

Через меня, коль правда есть на небе.

А правда есть, да, есть — вы не приплыли б

Бедняги ради, сами по себе —

Вам обо мне бессмертные вещали…

О родина! О бдительные боги!

Да покарайте ж, покарайте их

Всех наконец! — коль вы жалеть способны.

Мне жить ужасно… Но едва услышу,

1060 Что их уж нет, — забуду про болезнь!

И на словах упорен и на деле…

Не гнется он под тяжестью беды.

Сказать я мог бы много, если б время

Позволило, — но лишь одно скажу:

Всегда я там, где быть велит мне дело.

И если речь идет о честных людях,

Так не найдется праведней судьи.

Да, я рожден, чтоб все одолевать, —

Но не тебя… Тебе я уступаю

1070 Охотно. Развяжите же его

И более не трогайте… Останься

Здесь: ты не нужен нам, твой лук — у нас.

Наш славный Тевкр — он это дело знает,

Да я и сам умею с луком ладить:

Я мечу в цель уверенной рукой.

На что ж ты нам?.. Броди себе один

По Лемносу. Мы — едем. И, быть может,

Меня ждет честь, сужденная тебе.

Что ж делать мне, злосчастному?.. И ты

1080 Аргивянам с моим предстанешь луком?

Довольно, не перечь. Я уезжаю.

О сын Ахилла! Как? И ты уедешь,

Мне на прощанье слова не сказав?

Идем. Брось на него смотреть, — не то

Испортишь все своим мягкосердечьем.

(хору)

О чужестранцы! Неужель вы тоже

Не сжалитесь, покинете меня?

Вот юный наш начальник. Наше дело —

Его слова покорно повторять.

(хору)

1090 Пусть говорит, что я мягкосердечен…

Побудьте тут, раз хочет Филоктет,

Пока на судне не наставят мачту

И не свершим моления богам.

За это время может он решенье

Переменить. Мм с ним идем, а вы —

Услышите наш зов, бегите тоже.