Физрук навсегда

Глава 15

Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда мы все сделали неправильно. Что не было никакой необходимости выходить к людям, пусть даже и в небольшом городке, что лучшей стратегией было бы запастись палатками, спальниками и высадиться в каком-нибудь глухом лесу, ожидая локального апокалипсиса распалив костерок, подогревая тушенку и распевая «милая моя, солнышко лесное» под гитарный аккомпанемент, и, возможно, части проблем нам бы удалось избежать.

А возможно и нет.

Силы, с которыми нам приходилось иметь дело, видели цель и не видели препятствий, сметая все на своем пути, и такие мелочи, как наше местонахождение, вряд ли могли на что-то повлиять.

Откровенно говоря, инициатором этого решения был я. Виталика здесь все равно никому нельзя было показывать, а интровертный Федор, как выяснилось, не горел особым желанием бродить по местным улицам. А мне, после всего, что стряслось за последний год, хотелось хотя бы на время, хотя бы очень издалека прикоснуться к нормальной жизни. Посмотреть на людей, не озабоченных проблемами выживания, уровней и бесконечной прокачки, живущих нормальной жизнью и решающих исключительно бытовые проблемы. И хотя я и знал что этой нормальной жизни им остались считанные дни, это не имело решающего значения.

Ничто в этой вселенной не длится вечно. Может быть, даже чертовой игре когда-нибудь придет конец.

Виталик слегка ошибся в своих прогнозах на финальный бой данжа. Краулер лег только после второго хэдшота, и кровавое фаталити произвести не удалось, впрочем, если от этого кто-то расстроился, то вида не показал. Бесконечный неудержимый экшен, ставший основой моего стиля игры, уже успел мне порядком надоесть.

Виталик облутал тело босса и начал искать сундук с добычей, а Федор приступил к поискам телепорта. Преуспели оба, ибо спрятаны искомые предметы были, откровенно говоря, так себе.

— Ну и зачем тебе этот хлам? — поинтересовался я у Виталика. — Судя по тому, как легко мы прошли, вряд ли там окажется что-то ценное.

— Зажрался ты, Чапай, к хренам, — сказал Виталик. — А я, между прочим, только что эпический, сука, топор поднял.

— Даже не легендарный, — сказал я.

— С паршивого демона хоть серы кусок, — сказал Виталик.

— Ну а смысл? — спросил я. — Где ты собираешься этим топором размахивать?

— А кто сказал, что я собираюсь им размахивать, к хренам? — поинтересовался Виталик. — Но даже если игра для нас подходит к концу, то и в эти последние дни лучше иметь в инвентаре эпический, сука, топор, чем не иметь в инвентаре эпического, сука, топора. Ты же знаешь эти Систему, Чапай. В ней в любой момент что-то может пойти не так, и вдруг в тот момент, когда в ней что-то пойдет не так, нам именно этого, сука, топора и не хватит. К хренам.

— Ну, как знаешь, — сказал я.

Пока мы препирались по поводу топора, Федор активировал телепорт и вбил в него полученные от хакера координаты.

— А все-таки странно, что этот Такеши разу с нами не пошел, — сказал Виталик. — Подозрительно и наводит на разные, сука, размышления.

— У него дела, — сказал я.

— Какие дела? — поинтересовался Виталик. — Не нравится мне этот мелкий узкоглазый утырок. Суетливый он какой-то, а я этого в людях не люблю.

— Бесконечный список того, что ты не любишь в людях, мы послушаем как-нибудь в другой раз, — сказал я. — На данный момент у меня нет оснований Такеши не доверять.

— А если он нам неправильные, сука, координаты подсунул?

— Зачем?

— Просто по мелкой своей узкоглазый сущности, — сказал Виталик.

— Пока он не получил от нас того, чего хочет, ему нет смысла причинять нам вред, — сказал я.

— Некоторые люди причиняют всяческий вред вообще без смысла, — сказал Виталик. — Просто потому что могут.

— Значит, мы умрем, а ему станет немножечко стыдно, — сказал я.

— Что-то в последнем я сомневаюсь, — сказал Виталик. — Ну что, товарищ Сумкин, у нас все готово?

— Тамбовский волк тебе товарищ, — сказал Федор. — Но все готово.

— Тогда поехали, — сказал Виталик и тут же добавил. — К хренам.

Переход прошел штатно, без происшествий. Нас не отправило в открытый космос, не забросило в жерло действующего вулкана, не выкинуло посреди бушующего моря, где ближайшая суша находится в вертикальном направлении.

Мы оказались в поросшей высокой травой степи, воздух был по ночному прохладным и напоенным ароматами моря, а звезды ярко сверкали нам с неба.

Виталик сверился с встроенной в его интерфейс навигационной системой и объявил, что мы на месте. Федор потер ладони и зажег в правой руке фаерболл.

— Это еще зачем? — спросил я.

— Эксперимента ради.

— Потуши и экспериментируй с чем-нибудь другим, — попросил я. — Нам тут только степного пожара не хватало.

— А какая, сука, разница? — поинтересовался Виталик. — Мы же знаем, к чему это все равно придет.

— Если можно что-то не сломать, так лучше это и не ломать, к хренам, — объяснил я.

— Странно, что именно ты это говоришь.

Я вздохнул.

Все, что я сломал, ну, по крайней мере, большая часть, должна была быть сломана, но я не хотел сейчас вступать в дискуссии по этому поводу.

Да и не только сейчас. В принципе не хотел.

Еще раз сверившись с картой, мы двинули по направлению к городу, надеясь, что успеем достичь его до рассвета. Ведь следующим пунктом нашего плана было ограбление банка, а такие дела лучше обделывать в темноте.

— Бутылку холодного пива в обмен на то, о чем вы сейчас думаете, — сказала она.

Я еще раз на нее посмотрел. На ней был легкий летний сарафан, на плечи наброшена шаль, а босоножки она держала в руке. Длинные волосы свободно разбросаны по плечам, для того, чтобы рассмотреть лицо, не хватает освещения, но вроде бы не отталкивающее…

Я заметил ее давно, она брела по пляжу, периодически заходя в полосу прибоя, и я думал, что она просто гуляет. А она, оказывается, шла ко мне.

— У вас нет бутылки холодного пива, — заметил я.

— Я схожу за ней в бар, — сказала она. — Ну так что? Обмен?

— Зачем вам мои мысли?

— Для работы, — сказала она.

— А кем вы работаете?

— Вообще-то, я журналист, — сказала она. — Но я хочу написать книгу, и набираюсь для этого впечатлений. В том числе и от разговоров с таинственными незнакомцами на ночных пляжах.

— Разве ж я таинственный?

— Ночью, при свете звезд и шуме волн, любой может показаться таинственным, — согласилась она. — Но вы не здешний.

— Разве нас тут таких мало?

— Вас тут таких много, — согласилась она. — Но сейчас мне попались именно вы.

— Логично, — сказал я.

— Так вы расскажете, о чем думали, глядя на закат?

— О том, что если выпало в империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря, — сказал я.

— У нас не империя, — сказала она.

— Знаю.

— И кое-кто из горожан обиделся бы на вас за слова о глухой провинции.

— Это нормально, — сказал я.

— Значит, раздумываете о том, чтобы купить тут домик и поселиться на побережье навсегда?

— Типа того, — сказал я.

— Хорошая попытка, — сказала она. — А о чем вы думаете на самом деле?

— Почему вы думаете, что я соврал?

— Просто вижу, — сказала она. — Я всегда вижу, когда мне врут.

— Очень часто люди выдают желаемое за действительное — сказал я.

— Вот сейчас правда.

— И многие люди, которые думают, что видят других насквозь, на самом деле смотрят в свое отражение в зеркале.

— Избавьте меня от этих дешевых сентенций, — попросила она — Я говорила, что журналист? Я такое тоннами могу выдавать. Но я на самом деле вижу. И еще я вижу, что пива вы не хотите.

— Не хочу, — сказал я. — В смысле, хочу, но не такой ценой. Тем более, что у меня есть еще одна бутылка.

— Ладно, можете рассказать мне, о чем вы думаете, просто так, — сказала она.

— О том, как на самом деле все хрупко и мимолетно, — сказал я.

— Что именно?

— Да вообще все, — сказал я. — Этот закат. Этот момент. Да и пиво имеет тенденцию нагреваться и выдыхаться.

— Только если его открыть и не охлаждать.

Ограбление банка прошло без сучка, без задоринки, потому что у нас были системные скиллы и домашние заготовки, а местные к такому были, разумеется, не готовы. По сути, самой большой сложностью в этом ограблении было найти само здание банка.

А уж потом за дело взялся Федор и его уличная магия.

Он повесил над банком купол отрицания, вырубивший сигнализацию до того, как она успела включиться, открыл замок отпирающим заклинанием, усыпил охранников сонным заклинанием (справедливости ради, стоит отметить, что и купол навешивал и охранников усыплял он при помощи свитков, так что это была не его, а заимствованная магия), и вот не с начала ограбления не прошло и пяти минут, а мы уже стоим перед входом в денежное хранилище.

Еще одно отпирающее заклинание, и вот мы уже набиваем инвентари цветным хрустящими купюрами. Все-таки, и у наличности есть свои преимущества.

Потом мы спрятали Виталика в заброшенной канализационной трубе за пределами города (Федор пытался язвить, что там элитному зомби самое место, но быстро был послан довольно далеко и очень надолго), а мы отправились гулять по городу и искать предлагаемую в аренду недвижимость.

Как и следовало ожидать, в курортном городе больших проблем с этим не возникло. Недвижимости сдавалось много, на любой вкус и кошелек.

Варианты с отелями (пять звезд! олл инклюзив!) мы отвергли сразу. Варианты проживания с хозяевами, нам, по понятным причинам, тоже не подходили, равно как и квартиры в густонаселенных районах, где по улицам толпами бродят туристы.

В конце концов я остановил местного таксиста, изложил ему суть наших требований, и он за долю малую (на самом деле, немалую, но экономить награбленные деньги было глупо) отвез нас на окраины, где предложил нам осмотреть несколько вилл.

Конечно, назвать их виллами могли бы только очень неизбалованные туристы, но для наших целей эти отдельностоящие домики, обнесенные декоративными заборами, вполне подходили, и уже к полудню я договорился с хозяином, оплатил ему две недели проживания и получил ключи.

А вечером, как только стемнело, отправился извлекать из канализационной трубы Виталика.

— Если я вам мешаю, то я могу уйти, — сказала она.

— Вы мне не мешаете, — сказал я. — К тому же, я ничем таким и не занят.

— А как же мысли о бренности всего сущего?

— Они всегда со мной, — сказал я. — Но в данный момент меня интересует другое. Вы не боитесь разговаривать с незнакомцами на пляжах? А вдруг я окажусь кровавым маньяком, серийным убийцей и предвестником апокалипсиса?

— Нет, не боюсь, — сказала она. — В это время суток опасность представляют только местные хулиганы, а вы не похожи на одного из них.

— Может быть, я приезжий хулиган, — сказал я.

— Все равно не похожи, — сказала она. — Кстати, а кто вы?

— Школьный учитель, — сказал я, не будучи уверенным, что системные переводчики смогут адекватно отобразить ей слово «физрук». И, конечно же, за этим последовал неизбежный вопрос.

— А что вы преподаете?

— Математику, — я не был знаком с их школьной программой но математика-то в ней точно должна быть. Иначе они бы цивилизацию не построили.

— Это только часть правды, — сказала она. — Вы не можете быть простым школьным учителем. Кто вы еще?

Кровавый маньяк, серийный убийца и предвестник апокалипсиса.

— Просто школьный учитель, — сказал я.

— Так и запишем, человек с нелегким прошлым, о котором он не любит вспоминать. Служили в армии?

— Очень давно, — сказал я.

— Где вы остановились?

— На Тенистой улице, — сказал я.

— Ого, — сказала она. — Это дорогой район. Не каждый школьный учитель может себе такое позволить.

— Я еще и завуч, — сказал я.

— Все равно вы не похожи на человека, который снимает жилье на Тенистой улице.

— Это потому что я весь создан из противоречий, — объяснил я.

— Давно в нашем городе?

— Третий день.

— Уже видели развалины крепости на холме?

— Нет.

— Хотите, я проведу для вас экскурсию?

Разумнее всего было бы отказаться. Я прибыл сюда не для того чтобы осматривать развалины крепостей, в конце концов, что нового мне там могут показать, я сам и не такое разваливал, да и близкое знакомство с местным населением вряд ли могло бы обогатить мой жизненный опыт и принести хоть какую-то пользу делу, ради которого мы здесь находились. Но я все равно ответил, как ответил.

— Хочу.

— Тогда встретимся завтра в полдень на главной площади, — сказала она. — Там есть небольшое уличное кафе с зеленым тентом, угостите меня кофе, а потом мы пойдем.

— Договорились, — сказал я. — Но, быть может, вы хотя бы скажете мне, как вас зовут?

— Белла, — сказала она. — А вас?

— Василий, — сказал я.

— Странное имя, — сказала она. — И довольно редкое.

— Мои родители были людьми с фантазией, — соврал я.

— А мои остановились на банальном, — сказала она. Хотя, вполне возможно, что они принимали это решение в последний момент.

И она растворилась в полумраке, а я с некоторым сожалением осознал, что завтра, при свете дня, вполне могу ее и не узнать.

Оставалось только надеяться, что она меня узнает.

Стало прохладнее. Вторая бутылка выдохлась, хотя и не нагрелась, потому что открыть-то я ее открыл, а вот пить не спешил.

Желание ушло.

Я сидел, пялился в ночное небо и темное море и пытался понять, какого черта я делаю. Зачем мне эта экскурсия на самом деле и что мне вообще за дело до этой девушки, которая, если и проживет достаточно долго, то все равно вряд ли станет писателем, а если и станет, то писать ей придется совсем о другом, потому что ее прежний жизненный опыт в системных мира вряд ли кого-то заинтересует.

Меня терзали противоречия.

С одной стороны, как ни крути, я был на задании, а нас учили, что на задании ничего, кроме самого задания, не должно было нас интересовать. Что любой отвлечение от цели слишком опасно и может привести к неконтролируемым последствиям, а то и срыву всей операции.

С другой стороны, начальства у меня не было, а душе очень хотелось обычного человеческого общения с кем-то, еще неиспорченным Системой. Кроме того, я подозревал, что Белла очень привлекательна и имя свое носит не просто так…

Я подумал, что скажут мои друзья, если сообщу им, что иду на свидание. Федор, наверное, покрутит пальцем у виска, а Виталик будет долго и громогласно издеваться, а может быть, похабно шутить.

Или просто скажет, что я дурак и забыл, ради чего мы сюда приперлись. Ведь когда сюда окончательно и официально придет Система и начнется Игра, ее жизнь изменится навсегда, а я вообще исчезну и вернусь в свои Люберцы, и, возможно, об этой встрече даже не вспомню.

Ну, зато она вряд ли забудет…

Впрочем, Игра может начаться в любой момент, может быть, еще до того, как мы встретимся в уличном кафе под зеленым тентом, и тогда все эти сомнения отпадут и разрешатся сами собой.

Кстати, было бы неплохо.

Я просидел так еще достаточно долго.

В три часа ночи звуки музыки наконец-то смолкли и закрылся работавший неподалеку бар, куда я так и не сходил за еще одной бутылкой.

А еще через полчаса мой уютно стоявший на границе прибой стул обступили те самые пресловутые местные хулиганы, опасные в это время суток.

Их было четверо, старшему едва ли исполнилось больше двадцати, и я мог бы раскидать их даже будучи обычным люберецким пацаном.

не говоря уж о том, что сейчас.

— Дядь, — сказал заводила. — Не найдется пары купюр?

На нем были выцветшие шорты, полинявшая рубаха, завязанная узлом на животе, и видавшие виды сандалии.

— На благотворительность собираете? — поинтересовался я.

— Плюс налог на длинное умное слово, — сказал он.

— Парни, — сказал я, вздыхая. — Вы даже не представляете, какую ошибку сейчас можете совершить.

Со всех сторон послышались смешки.

Я не так часто бывал по эту сторону, скорее, по молодости, мне более привычным было стоять на их месте, но ситуация была до боли знакомая, и я по глазам, позам и нервному подрагиванию их пальцев видел, что никакие увещевания не помогут, и разговоры не помогут, и даже если я отдам им все деньги, что у меня есть (в пределах разумного, не залезая в инвентарь слишком глубоко), это тоже не поможет, и они все равно ее совершат, а раз так, то какой смысл оттягивать неизбежное?

Поэтому я ударил первым.