Физрук навсегда

Глава 21

Вот казалось бы, взрослый человек, системный администратор, без пяти минут мастер школы огня…

Мы терпеливо ждали, когда Федор закончит отплясывать. Мне кажется, он не кувыркался от радости и не совершал акробатические кульбиты только за неимением физической возможности, маги ведь ловкость практически никогда не качают, а Федор не отличался особой сноровкой и в доигровые времена.

В которые, к великой своей радости, ему уже не суждено вернуться.

Наплясавшись вдоволь, он успокоился и вернулся на место.

— Судя по тому, что ты не вернулся домой ночевать, свидание удалось, — сказал Виталик. — Как прошло?

— Нормально, — сказал я.

— Должно быть, в твоих устах это настоящий комплимент и любая женщина будет счастлива, услышав такое, — сказал Виталик. — Как там погода? Нормально. Как тебе мое новое платье? Нормально. Я не слишком толстая? Нормально. Ты меня любишь, дорогой? Нормально.

— Отвянь, — попросил я.

— Джентльмены о таком не распространяются, понимаю, — кивнул Виталик. — Расскажешь ей правду? Ну, вот это этом обо всем? О том, откуда ты появился и что ждет ее уютный мирок?

— Зачем?

— Чтобы в ваших отношениях не было никакой, сука, недоговоренности.

— Еще нет никаких отношений, — сказал я. — И, учитывая, сколько времени осталось этому миру, вряд ли будут.

— Это с твоей стороны нет никаких отношений, — сказал Виталик. — А с ее стороны она уже думает, как назвать первых шестерых детей и какого цвета крыша должна быть у вашего, сука, домика.

— Ты мыслишь стереотипами, — сказал я. — Впрочем, ты зомби, удивительно, что ты вообще мыслишь.

— Я попросил бы без вот этих шовинистических, сука, намеков, — сказал Виталик. — Мертвые жизни тоже имеют значение.

— Ну-да, ну-да, — сказал я. — Раскопай своих скелетов и устроим карнавал.

— Уже скоро, — пообещал Виталик. — Но меня терзают смутные сомнения. С одной стороны, ты пришел с удачного свидания. С другой — ты вывалил на нас груз проблем. По идее, тебе должно было полегчать, но ты все равно выглядишь озабоченным. Нет ли еще каких-нибудь мелких незначительных подробностей, о которых ты не успел нам рассказать?

— Да, — сказал я и изложил им ситуацию с Элрондом, Магистром и Борденом.

Некоторое время они оба молчали, переваривая услышанное. Но если Федор молчал все еще радостно, окрыленный новостью о том, что ни магии ни нового мира он не потеряет, молчание со стороны Виталика было мрачным и тягостным.

— Значит, если я правильно, сука, понимаю, то Элронд заявится сюда только в момент открытия нашего окна, — сказал он. — И до того, как это окно начнет закрываться и мы сможем воткнуть в Систему данные для нашего отката, Элронд должен быть уничтожен, иначе все это вообще не имеет смысла, потому что потом его уже будет не остановить, и это наш последний шанс не дать ему сожрать всю игровую часть галактики к хренам?

— Ты правильно понимаешь, — сказал я. — Как вариант, мы можем уничтожить его здесь вне зависимости от открытия-закрытия окна, а откатывать Землю будем в другой раз.

— Не-не-не, к хренам, — сказал Виталик. — В другой раз еще какая-нибудь фигня вылезет, так мы и будем вечно сказать из мира в мир, ничего, по сути, не изменив. Нужно закрывать вопрос здесь, такое мое мнение.

— А если он вообще не придет? — спросил Федор.

Я развел руками. Ответа на этот вопрос у меня не было.

— Он придет, — сказал Виталик. — Он хоть и интеллект, но искусственный, у него есть алгоритмы, он видит угрозу, он устраняет угрозу. Чапая он пытался устранить уже не раз, так что не думаю, что сейчас что-то изменится.

— Может быть, он будет копить силы.

— Зная, что Магистр сотоварищи тоже на месте не сидят и идут по его следу? — уточнил Виталик. — Элронд не их тех, кто выбирает выжидательную позицию, он шарашит при первой же возможности. Что ты сказал Магистру?

— Ничего определенного, — сказал я. — Обещал поддержку, конечно, но сказал, что решение приму сам.

— И он это скушал?

— С большим трудом.

— И какое же твое решение, к хренам?

— Я не знаю, — сказал я. — Тебе же известен мой метод. Я надеюсь, что начнется апокалипсис, Элронд придет, мы ввяжемся в бой, и бой все расставит по своим местам, и все станет понятно. А что делать, если он вообще не придет? На этот вопрос у меня нет ответа.

— Да к хренам, — сказал Виталик. — Делаем, что задумали при любом раскладе, и пусть Система сама ищет способы от него избавиться. Наверняка они есть.

— А что, блин, если нет?

— Тогда печаль, — сказал Виталик. — Но, допустим, если все Вычислители объединятся и навалятся на него толпой…

— Если бы так можно было, они бы уже навалились, — сказал я.

— Но Магистр прав, с Элрондом надо решать, — сказал Федор. — Вам-то хорошо, вы свалите в откат и столкнетесь в этой проблемой лет через десять, а то и двадцать, а мне-то придется иметь с ней дело прямо сейчас.

— Шкурные интересы, — сказал Виталик.

— Так это же моя шкура, — сказал Федор. — И вообще, уклоняться от боя с вашей стороны некрасиво. Вы Элронда породили, вы его и убивайте.

— Не то, чтобы породили, — сказал я.

— Но способствовали, — сказал Федор.

— Мы ж не знали.

— А вот это вообще никогда аргументом не было, — сказал Федор. — Чапай, я тебя вообще не узнаю. Почему ты не рвешься в бой в первых рядах?

— Я рвусь, — устало сказал я. — Только покажите мне тот бой.

— Эта женщина сделала его мягким, — сказал Виталик.

— Они знакомы два дня.

— Представляешь, что будет через неделю? — спросил Виталик. — Скорей бы уже чертов апокалипсис, к хренам.

— А еще меня этот шеф полиции беспокоит, — сказал Федор.

— Ни разу не проблема, — отреагировал элитный зомби. — Давайте его убьем, тут-то все вопросы и закончатся.

Я вздохнул и закурил сигарету.

— Ты себя вообще слышишь? — спросил я. — Ты предлагаешь убить постороннего ни в чем не виновного человека только за то, что он делает свою работу.

— Ну а чего он? — спросил Виталик. — И потом, все равно скоро конец света. Скажем, что его сожрала эпоха. Или Система, один хрен.

— Кому скажем?

— Кто спросит, тому и скажем. А если никто не спросит, то тем, сука, и лучше.

— Никого мы убивать не будем, — отрезал я.

— А если вынудят?

— Это будет уже другая история, — сказал я. — Но шефа полиции трогать не надо.

— Ладно, как скажешь, — легко согласился Виталик. — Просто мне, сука, скучно.

Опасный симптом. Когда ему в прошлый раз стало скучно, дело закончилось разрушением целой магической академией.

А ставки-то растут…

— Тогда другое предложение, — сказал Виталик. — Я тут один данж нашел неподалеку. Ну, то есть, пока еще не данж, а только зародыш данжа, но в результате некоторых моих манипуляций мы все равно можем в него зайти и все там зачистить к хренам.

— Зачем? — спросил я.

— Приключения, движуха, лут! Тебе, может, лот не нужен, а вот Федору для дальнейшей комфортной жизни может пригодиться.

— Кстати об этом, — Виталик вовремя напомнил, что для одного из нас игра на этой планете не закончится. — Как у тебя с деньгами, Федор?

— Плохо у меня с деньгами, — сказал Федор. — Конечно, маг моего уровня без работы не останется, но…

Но выбирать эту работу лучше не на голодный желудок. Если бы этот нюанс с Федором всплыл бы чуть раньше, до того, как мы отправились на Денею, я решил бы эту проблему одним щелчком пальцем, просто перебросив ему денег со своего счета.

Но здесь и сейчас доступа к банку у меня не было.

Я порылся в инвентаре на предмет эпических артефактов, которые Федор мог бы выгодно продать. Ничего похожего у меня, конечно же, не нашлось. Возможно, что-то было у более запасливого Виталика, но тут все упиралось в грузоподъемность Федора, а точнее, в практически полное ее отсутствие.

Тяжело быть командиром, несущим ответственность за своих людей. И это у меня в команде только двое, вообще не представляю, как тяжко главам целых кланов приходится.

Хотя, там персонал, вертикаль командования, распределение обязанностей, все дела… Виталик прав, скорей бы уже этот чертов апокалипсис.

— В случае чего, найди Соломона, — сказал я Федору. — Он мне должен, так что пусть отрабатывает.

— Как? — поинтересовался Федор. — В Мультиполисе мне не очень-то рады.

— Ты же маг, придумаешь что-нибудь, — сказал я.

— Вот вечно вы так, — сказал Федор.

— А сам-то? — поинтересовался Виталик. — Ты только что отскочил от возвращения в свою прежнюю, унылую и полную невыразимых страданий жизнь, и все равно чем-то недоволен. Так что насчет данжа, Василий?

— Нет, — сказал я. — Лишний раз рисковать мы не будем.

— Да какой там для твоего уровня, сука, риск?

— И лишний раз привлекать к себе внимание мы тоже не будем.

— Да какое там, сука, внимание?

— Я сказал, нет, — отрезал я. — Хочется кого-нибудь убить — дождись апокалипсиса и убивай Элронда.

— Резкий ты стал, Чапай, — сказал Виталик. — Хотя все такой же скучный.

— Идите в пень, — сказал я.

— А ты?

— А я пойду на свидание.

— Когда закончится твой отпуск? — спросила она.

— Где-то через неделю, — сказал я.

— Так скоро.

— Иногда обстоятельства сильнее нас, — сказал я.

— Ты не похож на человека, зависящего от обстоятельств.

— Вот как? А на какого же человека я похож?

— На человека, который сам творит свои обстоятельства.

— Ах, если бы, — сказал я.

Мы гуляли по набережной.

Набережная была вымощена оружием пролетариата, не слишком широкая, умеренно освещенная редко натыканными фонарями, напоенная ароматами трав, которые доносил до нас теплый материковый ветер. Самое то для поздних вечерних прогулок.

— А почему ты спрашиваешь?

— Завтра я уезжаю в командировку в соседний город на пару дней.

— На пару?

— Завтра туда, послезавтра обратно.

— А я думал, у вас городское издание.

— Скорее, региональное, — сказала Белла. — И редактор хочет, чтобы я осветила открытие нового этнографического музея в городке в пятидесяти километрах отсюда.

— Музеи — это важно, — сказал я.

— Музеи — это скучно, — сказала она. — Особенно этнографические.

— Ладно, музеи — это скучно, — сказал я. — Но потом-то ты вернешься.

Если вернешься. Если еще будет, куда возвращаться. И если это будешь ты.

Хотя, может и к лучшему, если все случится, когда ее не будет рядом.

Возможно, так будет проще.

— Я вернусь, и у нас будет всего пять дней, — сказала она.

— Хочешь, я поеду с тобой? — предложил я.

— Нет, — сказала она. — Я еду работать и не хочу, чтобы ты путался у меня под ногами.

— Ну, нет, так нет, — сказал я.

— И облегчение отразилось на его лице, — сказала она.

— Так прямо и отразилось?

— Нет, — сказала она. — Но я же вижу, что ты и сам не хочешь.

— Музеи скучные, — сказал я. — Но я готов терпеть.

— Такую жертву я не приму, — сказала Белла.

Я думал, что сейчас она спросит, что будет потом, когда мой «отпуск» закончится, и боялся этого вопроса, потому что не хотел врать.

Но она не спросила. Похоже, она тоже дальше следующей недели ничего не планировала.

А я бы и рад хоть что-нибудь спланировать, но эти обстоятельства действительно от меня не зависят.

Я не знаю, когда начнется апокалипсис. Я не знаю, когда сюда заявится Элронд и заявится ли он сюда вообще. Я понятия не имею, как мы будем его забарывать, потому что у меня нет способностей к его забарыванию, а Гарри с Брюсом прошлый раз таки не смогли довести дело до конца.

Я здесь, по сути, вообще зритель, а если и актер, то один из массовки.

Драться с Элрондом там, где ему действительно можно нанести урон, я не умею, это для Гарри с Брюсом.

Пользоваться Венцом Демиурга на всю катушку мне ущербный игровой интеллект не позволяет, так что восстановление Земли полностью ложиться на хрупкие плечи Федора и могучие плечи Виталика, который ту программу для отката и написал.

Магистр… Ну, он Магистр, он тут все организовал, все подстроил, возможно, у него еще какие-то тайные планы есть, не верю я, чтобы такой тип очередной интриги не вынашивал. В общем, ему всегда есть, чем заняться.

А мне только и остается, что шляться тут без дела и клеиться к местным женщинам. Занятие, бесспорно, приятное, но для нашего общего дела по спасению галактики довольно бесполезное.

— А кем ты был до того, как начал преподавать математику? — спросила она.

— Учился математике и тому, как ее преподавать, — сказал я.

— А до того?

— А ты уверена, что было до…?

— Уверена, — сказала она. — Ты смотришь на мир, не как учитель.

— А как кто?

— Как солдат, — сказала она. — У тебя глаза солдата. Цепкий, внимательный взгляд, не упускающий ни единой мелочи. Ты все время обшариваешь местность, словно ищешь врага. Часто оборачиваешься и проверяешь, что у тебя сзади. Никогда не садишься спиной к двери. Ты похож на солдата на вражеской территории. Или на солдата, который так и не вернулся с войны.

Или на солдата, который свою войну всегда таскает с собой.

— И не пытайся мне врать, — сказала она. — Я знаю такие глаза. У моего отца были такие же.

— Где сейчас твой отец?

— Умер.

— Мне жаль.

— Ничего, это случилось довольно давно. Они с мамой погибли в автокатастрофе, так что меня воспитывала тетя.

— Мне жаль, — тупо повторил я. — Да, я был солдатом, но это было очень давно и очень далеко отсюда.

— Так ты вернулся по программе репатриации?

— Да, — сказал я.

— Морской десант?

— Спецназ, — сказал я. — Ошибки далекой молодости Цепь неверных решений, принятый на неправильном понимании картины мира. Впрочем, я не уверен, что и сейчас ее правильно понимаю, однако, кто вообще может таким похвастаться?

— И ты убивал людей?

— Много, — сказал я. — Прости, я не хочу об этом говорить.

Она была не тем собеседником.

Очень трудно объяснить гражданскому, тем более, женщине, тем более, в мирное время, что такое война на самом деле. И системные войны в этом плане мало отличались от досистемных.

Война никогда не меняется.

— Понимаю, — сказала она. — Папа тоже не любил об этом говорить.

— Поэтому пойдем лучше мороженого поедим, — сказал я. — Мы как раз недавно мимо торговой тележки проходили.

— Пойдем, — согласилась она.

Мы развернулись и принялись гулять по набережной в обратном направлении. Между нами повисло молчание, но это было не неловкое молчание, когда собеседники не знают, что сказать, чтобы не задеть друг друга, а спокойной и уютное молчание, когда оба знают, что в нужный момент нужные слова обязательно найдутся.

С Мариной у меня тоже получалось так молчать, и чем там дело кончилось? Я не успел, хотя я уже не уверен, что там в принципе можно было успеть.

Интересно, а когда в этом мире начнется эпоха войн за личное возвышение, Система мне квест на спасение Беллы выдаст? Или мы недостаточно долго знакомы? Или, поскольку я тут без приглашения, она вообще мое присутствие игнорировать будет?

На меня нахлынула очередная волна нехороших предчувствий.

До тележки с мороженым оставалось всего шагов пятьдесят, когда я увидел ее, и все встало на свои места, и паззл окончательно сложился внутри моей головы, и стало предельно ясно, что второй попытки и другого шанса у нас не будет, и все должно будет решиться в этом мире, или не решиться никогда.

Ладонь Беллы лежала в моей левой руке, и я невольно ее сжал, а правая моя рука легла на бедро, в позицию, идеальную для стрельбы, и пальцы сложились так, чтобы в любой момент принять прыгнувший из инвентаря «дезерт игл».

И еще я машинально шагнул вперед, стремясь закрыть Беллу своим телом, убрать ее с линии огня.

Потому что навстречу нам, в легком розовом сарафане, распустив волосы, перекинув маленькую женскую сумочку через плечо и неспешно перебирая длинными загорелыми ногами, шла Немезида.