Физрук навсегда

Глава 8

Мы расположились в последнем зале неглубокого среднеуровневого данжа. Федор каким-то образом (я в технические подробности не вдавался) открыл для Виталика свой интерфейс, я выдал им Венец Демиурга, после чего они оба исчезли из существующей реальности.

Ну, как исчезли… Физически-то они все еще были здесь, но разум их витал в каких-то высоких и недоступных разуму простого учителя физкультуры эмпиреях. Их руки плясали в воздухе, пальцы отстукивали команды на виртуальных клавиатурах, и лишь периодически, примерно раз в десять минут, Виталик комментировал происходящее там кратким и не слишком информативными словом «сука».

Как его на службе терпели? Я до сих пор этого понять не могу.

Раз в сорок минут респаунились приспешники наспех заваленного нами босса. Четверка гоблинов-шаманов или что-то вроде того. Шансов у них не было, они едва успевали достать свои бубны и начать камлать, как я расстреливал из из «дезерт игла», даже не поднимаясь с места.

Это была типичная группа поддержки, и без своего основного игрока они ничего не могли.

Босс респаунился разв полтора часа. Здоровенный трехметровый орк в тяжелой броне с огромным двуручным топором. Он без своей группы поддержки тоже немногого стоил, я, моя новая бита и мой старый навык, который теперь предстояло прокачивать заново разбирали его на запчасти меньше, чем за минуту.

Для этого, правда, приходилось вставать.

А вот когда их циклы возрождения совпадут, мне, наверное, придется не только встать, но и чуточку попотеть.

Зато тут было относительно безопасно. В том смысле, что никто бы не смог ударить нам в спину. В данж нельзя телепортироваться, так что если к нам пожалуют незваные гости, им придется идти по коридору.

Там я их и встречу.

В общем, люди работали, а я отстреливал мобов и бдил на предмет появления Немезиды или терминаторов с Альвиона.

Было скучно.

Я в очередной раз расстрелял воскресших гоблинов.

— Сука, — сказал Виталик.

— Самка собаки, четыре буквы по горизонтали, подходит, — сказал я.

— А ты не можешь стрелять потише, Чапай? — поинтересовался Виталик. — Это отвлекает, к хренам.

— Что дали, из того и стреляю, — сказал я. — Если тебе так важна тишина, приделай глушитель.

— Нет, сука, времени.

— Угу, — сказал я.

Вообще, я в некоторой своей наивности полагал, что Венец Демиурга должен работать не так. Я раньше думал, что стоит только надеть его на голову как сразу же получишь доступ к какой-нибудь неимоверной мощи. Типа, махнул рукой, и нет горы. Дрыгнул ногой и многотысячная армия врага развеяна в пыль. Наморщил лоб, два раза цыкнул зубом и на Земле все стало как раньше, до прихода Системы… Нет даве я не настолько наивен, чтобы думать, что все можно окатить до такой степени. Невозможно сделать так, как было до прихода Системы. Можно лишь сделать так, как было до начала Игры.

Что, само по себе, тоже неплохо в сравнении с тем, что есть.

И что, похоже, у парней не особо получается.

Босс отреспаунился.

На этот раз я не стал использовать «призрачный клинок», превратил свою новую игрушку в топор и принялся молотить по его броне. Хоть какое-то развлечение.

После третьего удара по голове орк пал.

— Нет, сука, это решительно невозможно, — заявил Виталик. — Как ты предлагаешь нам работать в атмосфере, полной насилия и предсмертных криков?

— Творчески и плодотворно, — сказал я.

— Уф, — сказал Федор. — У меня сейчас голова взорвется. Перерыв, к хренам.

— Ты плохо на него влияешь, — заметил я Виталику. — Помнишь, его раньше от твоей манеры общения вообще корежило, а сейчас он и сам таким же становится.

— Да охренеешь от твоих задачек, Василий, — объяснил Федор. — Я теперь уже даже не уверен, что она в принципе решаема.

— Она решаема, — сказал я. — Я сам видел.

— А насколько ты уверен в том, что ты видел? — поинтересовался Виталик. — Ну, вот дашь ли ты на отсечение к хренам правую руку, что ты действительно был в инфополе изначального мира? Может быть, они просто выкачивали информацию из твоего скудного мозга, а ты в это время спокойно и беспрепятственно галлюцинировал?

— Дам, — сказал я.

— Давай, — сказал Виталик и достал из инвентаря тесак.

— Магистр подтвердил, что такое возможно.

— Ну, откровенно говоря, Магистр — тот еще источник информации, — сказал Виталик. — Он врет, как дышит, а дышит, сука, часто и глубоко.

— В этой части истории я ему верю, — сказал я.

— Но почему?

— Потому что не вижу для него выгоды врать.

— Твою же трижды налево, — сказал Виталик. — Ему тысяча лет, Чапай. А может быть, даже две тысячи. Он начал интриговать еще в те времена, когда по Земле динозавры бродили.

— Ты что, креационист?

— Нет, я просто охренел в полемическом запале, — сказал Виталик. — Но Магистр — это последний в этой, вселенной, сука, человек, которому я стал бы верить. Даже если он скажет, что на улице дождь из зомби, я сначала выгляну в окно и лишь потом возьмусь за зонтик и дробовик.

— Решение есть, — сказал я. — Просто вы плохо стараетесь.

— Может быть, просто интеллекта не хватает, — самокритично признал Федор. — Если я правильно понимаю, как эта штука работает, то, чем масштабнее задача, тем выше требования у этого вашего венца к тому, кто его на себя нацепил.

— Магистр дал мне понять, что тысячи очков должно хватить, — сказал я.

— Опять этот Магистр, — вздохнул Федор.

— Увы, — сказал я. — Но другого источника информации попросту не существует.

— Не дожили они до наших, сука, дней, — согласился Виталик. — Пересохли к хренам все источники.

— Ну, не знаю, — сказал Федор. — В принципе, штука работает, конечно. Чапай, хочешь, я твоей дубине урон в два раза подниму?

— Хочу, — сказал я.

— Подожди пару минут, — Федор прищурился и пальцы его снова запорхали в воздухе.

— Шарит малец, — сказал Виталик. — А я-то думал, он эникейщик паршивый, но нет. Кое-что все-таки может.

— В чем затык? — спросил я.

— Да нет, по большому счету, никакого затыка, — сказал Виталик. — Просто очень много данных перелопатить надо, к хренам. И пока непонятно, с какой стороны этот океан информации лучше начинать вычерпывать, к хренам. Это, сука, как Википедию без перекрестных ссылок читать.

— Тяжело вам, — посочувствовал я.

— А то ж, — сказал Виталик. — Кстати, я тут вот о чем подумал. Магистр ведь говорил…

— Магистр — тот еще источник информации, — напомнил я.

— Но другого источника информации попросту не существует, — сказал Виталик. — Так о чем я?

— Магистр что-то там говорил.

— Угу, — сказал Виталик. — Если обобщить все услышанное, то можно сделать вывод, что Система пришла на Землю гораздо раньше, чем началась игра. Явно не на десять лет раньше, так?

— Примерно в Средневековье, — сказал я.

— Так почему мы зациклились на этих десяти, сука, годах? — поинтересовался Виталик.

— Ну это просто ориентир, — сказал я. — А так, конечно, можно обсудить. Но, если ты вдруг предложишь ввергнуть человечество обратно в Средневековье, то я буду возражать.

— Мракобесие и джаз, — сказал Виталик. — Хрен с ним, со Средневековьем. Но давай откатим историю году хотя бы к тридцать пятому.

— Э… зачем? Нас там все равно не будет.

— Письмо товарищу Сталину напишем, айфон, сука, как положено передадим, — сказал Виталик.

— И товарный вагон с пауэрбанками, да?

— Типа того, — сказал Виталик. — Но я уверен, что эту проблему как-то можно будет обойти. Электричество-то уже придумали.

— И что в письме? — поинтересовался.

— Понятное дело, что, — сказал Виталик. — Слушай сюда, товарищ Коба, грядут тяжелые времена, поэтому тебе надо срочно изобрести промежуточный патрон, командирскую башенку и пусть товарищ Штирлиц в какой-нибудь темной подворотне Гитлера к хренам придушит.

— Зачем?

— Ну а чо он?

— Я не про Гитлера, — сказал я. — Я про вообще. Ты не боишься создать временной парадокс или что-то вроде того?

— Ты не вкуриваешь идею, Чапай, — сказал Виталик. — Мы не можем создать временной, сука, парадокс в принципе, потому что откатываем не время, а состояние. И это будет не тот самый тридцать пятый, а еще один тридцать пятый.

— А если мы своим вмешательством в этот гипотетический тридцать пятый еще хуже сделаем? — спросил я.

— А какая, сука, разница? — спросил Виталик. — Как бы ни развивалась ситуация в двадцатом веке, мы то знаем, что в начале двадцать первого все равно вся цивилизация пойдет по бороде.

— Я все еще надеюсь на лучшее, — сказал я.

— Как и все мы, — сказал Виталик. — Но мы живем в реальном, сука, мире, главным действующим законом которого является закон Мэрфи.

— Вот именно поэтому мы никаких писем никому писать не будем, — сказал я. — Даже если вы изыщете техническую возможность, что само по себе сомнительно.

— Но нам же надо как-то улучшить стартовые условия, — сказал Виталик. — Иначе какой в этой затее вообще смысл?

— Мало ли, что тут может произойти в Системе за эти десять лет, — сказал я.

— Гуманнее эта штука вряд ли станет, — сказал Виталик. — Или ты об Элронде?

— Я не знаю, — сказал я. — Если у тебя есть какая-то идея, как улучшить стартовые условия, обойдясь без писем к Сталину, я открыт для предложений.

— Чем тебе это предложение плохо?

— Тем, что никто таким письмам не поверит, — сказал я. — Там телевидения нету, интернет еще не изобрели, а ты про галактическое ММОРПГ хочешь им задвинуть?

— Инопланетное вторжение, — сказал Виталик. — Без игровых, сука, подробностей.

— Шансы, что нам поверят в конце двадцатого илди начала двадцать первого века, куда выше, — сказал я.

— Ага, — согласился Виталик. — Но времени на подготовку все меньше.

— К этому нельзя подготовиться технически, — сказал я. — Вспомни коллоквианцев. Вспомни Альвион. И те и другие опережали Землю на несколько веков, и чем им это помогло?

— Чем сильнее потенциальное противодействие, тем сильнее будет первый удар, — согласился Виталик. — Альвион еще неплохо отделался, а коллоквианцев Система просто размазала. Хотя их длинная рука дотянулась своим длинным копьем до изначального мира аж из самой могилы.

Несмотря на то, что эта картина у меня до конца так и не сложилась, я кивнул.

— Но предупредить-то как-то надо, — сказал Виталик.

— Как?

— Вообще не представляю, — сказал Виталик. — Хоть книгу пиши. Физрук против галактических захватчиков.

— А почему сразу я?

— Ну а кто? — спросил Виталик. — Я — зомби и непись и вообще половину сюжета в коме провалялся.

— А он? — я махнул рукой в сторону исступленно лупящего по невидимой клавиатуре Федора.

— А он — Сумкин, — сказал Виталик. — Про него другую книгу писать можно. Федор Сумкин и магическая академия. Финал, правда, вышел довольно трагический.

— Это еще не финал.

— Ну, полуфинал, — сказал Виталик.

— Допустим, — сказал я. — А как ты эту книгу предавать будешь?

— Местных попросим, — сказал Виталик. — Пусть метнуться на Землю, рукопись в сеть вбросят и дело сделано.

— Никто не поверит, — сказал я. — Даже если кто-то и прочитает.

— Ну, это дело, сука, десятое, — сказал Виталик. — Нам главное — прокукарекать. А там хоть не рассветай.

— Удивительно конструктивно, — сказал я. — А вот скажи мне, как писатель писателю, ты книги-то писать умеешь?

— А кто не умеет? — удивился Виталик. — Все умеют.

— Вот и пиши.

— Мне лень, — сказал Виталик.

— Всем лень. А я еще и не умею к тому же.

— Ну, тоже можно кого-нибудь из местных напрячь, — сказал Виталик. — Отловим барда, сыпанем ему кучу денег из твоих будущих доходов, дадим техническое задание и пусть сочиняет.

— Он насочиняет, — сказал я.

— Главное, чтобы он в основном не наврал, — сказал Виталик. — А мелочи пусть приукрашивает, как хочет.

— Идиотская идея все равно, — сказал я. — Да и нет у нас времени, чтобы этой фигней заниматься.

— Местный-то может хоть через год книгу подбросить, — сказал Виталик. — У него наших временных рамок нет, а мы для его полета фантазии не очень-то и нужны будем.

— А как проконтролировать?

— А никак, — сказал Виталик. — Пусть, сука, Системой поклянется, и пусть она его в случае чего и покарает.

— Гениальный план, — одобрил Федор, возвращаясь в нашу реальность. — А когда книгу экранизируют, меня пусть сыграет Петров. Я, кстати, закончил.

— Угу, — я краем глаза вчитался в характеристики биты. Да, не наврал, урон в цифрах вырос в два раза. Осталось только на практике проверить. Где там наш подопытный орк?

Прорыв случился четыре орочьих возрождения спустя. Федор, кстати, постарался на славу, реальный урон тоже вырос в два раза, а с учетом того, что я к боссу, что называется, присиделся и научился его критовать, бедолага орк ложился уже со второго удара.

— Эврика, к хренам! — внезапно возопил Виталик, чуть не доведя меня до инфаркта. — Что в переводе с древнекитайского означает «на придумали, как решить эту чертову задачку, но это будет чертовски, сука, нелегко».

Тем не менее, выглядели оба очень довольными.

Они улыбались, они хлопали друг друга по плечам (Виталик хлопнул и меня, наверняка изрядно просадив ресурс нанороботов изначального мира), Федор подбрасывал Венец Демиурга в воздух, а Виталик на радостях пальнул из дробовика, чуть не обрушив на наши головы каменный свод пещеры.

— Ну и? — спросил я, когда они закончили радоваться, а я отплевался от попавшей в рот каменной крошки.

— Решение, в принципе, есть, — сказал Виталик. — И тысячи интеллекта Федора для его воплощения в жизнь должно, сука, хватить.

— Отлично, — сказал я. — Никогда в вас не сомневался. Давайте немного перекурим и начнем.

И пока-пока, Немезида, альвионские терминаторы, эльфы и прочие асоциальные элементы. Не то, чтобы мне очень хотелось снова стать обычным физруков в Люберцах, но и тянуть с воплощением нашего плана в жизнь я тоже не видел смысла.

— Не так быстро, — вздохнул Виталик.

— А я знал, что обязательно будет какой-нибудь подвох, — сказал я. — И что вам нужно? Ингредиентов не хватает? Слезы девственного дракона, хвост белой летучей мыши, корни выросшего на восточном склоне горы Фудзиямы баобаба?

— На Фудзияме не растут баобабы, — сказал Федор.

— Главное, что ты понял мою мысль, — сказал я.

— Нет, дело не в том, что у нас чего-не не хватает, — сказал Виталик. — У нас все необходимое есть: Венец Демиурга — одна шутка, маг-недоучка с тысячей очков интеллекта — одна штука, гений программирования, способный внести изменения в исходный код — одна штука. В принципе, мы можем это сделать.

— И в чем тогда проблема?

— Основная сложность в том, что мы не можем это сделать в любой момент, — сказал Виталик. — Большую часть времени Система закрыта для внесения столь масштабных изменений, как откат целого кластера на точку резервного восстановления. Окно возможностей открывается только тогда, когда Система сама вносит в себя довольно масштабные изменения.

— Например? — спросил я, хотя уже начал понимать, к чему он клонит.

И мне это не особенно нравилось.

— Например, когда она поглощает очередной мир и там начинается зомбиапокалипсис или еще чего похуже, к хренам, — сказал Виталик. — В тот момент, когда она сама создает очередную точку восстановления. В тот момент, когда в очередном пасторальном и не знающем особых забот, кроме мировых войн, загрязнений окружающей среды, борьбы за права каких-нибудь очередных меньшинств и международного терроризма, начинается Игра и люди начинают скакать по уровням, как заводные болванчики. Короче говоря, мы можем попытаться спасти нашу цивилизацию ровно в тот момент, когда какой-нибудь другой цивилизации настанет полный карачун.

— К хренам, — добавил Федор.

— Сука, — сказал я.