Физрук навсегда

Глава 27

— А это вообще нормально? — спросил Федор, тыкая пальцем в застывшую фигуру Чапая.

Фигура висела в воздухе, примерно в полуметре над землей, и напоминала трехмерную фотографию рвущегося в отчаянную атаку человека.

В одной руке бита, в другой — пистолет, лицо искажено гримасой ярости, а на губах застыла хищная ухмылка.

Такого Чапая Федор видел нечасто. И такой Чапай Федора пугал.

Даже если самого Чапая здесь, фактически, и не было.

— Ну ты нашел, кого спросить, — сказал Магистр. — Хотя о таком вообще лучше не спрашивать. В системных мирах каждый сам определяет для себя порог нормальности.

— А я и не знал, что он так может, — сказал Федор.

— Он же теперь бог мести, — объяснил Магистр. — И в рамках очередного… акта возмездия он может даже то, чего в принципе не может.

— Бог мести?

— Тут что, эхо?

— Нет, просто я немного в шоке, — сказал Федор.

— А чему тут удивляться? — спросил Магистр. — Посмотри на его игровую карьеру, она полна крови, насилия и мертвых врагов.

— Вряд ли он этого хотел.

— Это уже не имеет никакого значения, — сказал Магистр. — Неважно, с чего это началось. Обстоятельства сложились, он реагировал так, как реагировал, создавая давление на Систему, и в конце концов Система прогнулась под него, предлагая новый статус. Который, как я понимаю, он успешно активировал об не вовремя подвернувшуюся под руку Немезиду.

— Но почему именно сейчас? Совпадение?

— Не думаю, — сказал Магистр. — Скорее всего, это должно было произойти после событий на Альвионе, но вы потерялись в мирах, где официально Системы не было, и она не могла вручить свои дары. Но как только она сюда пришла….

— А если бы Немезида ему в тот момент не подвернулась?

— Это вопрос из категории «а если бы», на которые невозможно дать точный ответ, — сказал Магистр. — Если бы Немезида не подвернулась, если бы он вовремя читал системные сообщения…. Обычно Система в таких случаях предлагает два-три варианта на выбор, так что, если бы, допустим, в тот момент он переводил какую-нибудь старушку через дорогу, у нас был бы сейчас новый бог правил дорожного движения и бескорыстной помощи слабовидящим. Или что-то в этом роде. Но я в таком исходе событий сильно сомневаюсь, потому что люди в Системе обычно занимают то место, какое и должны были.

— То есть, допустим, Кевин — не непись? — уточнил Федор. — Просто когда-то он прошел той же дорогой и стал больше, чем человек?

— Ну да, — сказал Магистр.

— И мы все еще можем победить?

Магистр пожал плечами.

— Кстати, об этом, — спохватился Федор. — Если он теперь на самом деле бог мести, то тебе лучше не быть здесь, когда он вернется. Если он вернется… Ну, в смысле, ты Архитектор и все такое…

— Твоя правда, — согласился Магистр. — Ни к чему лишний раз искушать судьбу.

Он поднес палец к уху и активировал переговорное устройство.

— Как там, парни?

— Терпимо, — сказал Кевин.

— Нормально, — сказал Джек.

— Спасибо, что откликнулись и не бросили старика одного, — сказал Магистр. — Я на самом деле очень это ценю. Но теперь мои дела здесь закончены и я ухожу.

— Так мы победили? — спросил Кевин.

— Я не знаю, — сказал Магистр.

— А все уже ушли? — спросил Джек.

— Нет, — сказал Магистр.

— Тогда я задержусь тут немного, — сказал Джек. — Присмотрю за ними. И посмотрю, чем тут дело закончится.

— Кевин?

— Дела империи в ближайшее время не требуют моего непосредственного присутствия, — сказал Кевин.

— Это ваш выбор, — сказал Магистр.

— Как и всегда, — сказал Кевин.

— Удачи.

— И тебе удачи, Оберон.

Магистр поморщился и отключил устройство связи.

— И тебе тоже удачи, Сумкин, — сказал он. — Если Брюс вернется, передай ему, чтобы догонял.

— Передам, — сказал Федор. — А можно последний вопрос?

— Валяй.

— Чего на самом деле нужно Элронду? Что такого ценного есть у Чапая, что Пожиратель пришел в эту ловушку?

— Да какая уже разница, — сказал Магистр.

Федор подумал, что за последние полчаса или около того Магистр сильно постарел. Конечно, он не выглядел на весь свой возраст, Федору вообще трудно было представить, как должен выглядеть человек, проживший больше тысячи лет, но сейчас древнейшему существу во вселенной визуально можно было бы дать лет восемьдесят.

Довольно бодрые восемьдесят, но все же…

Но он по-прежнему не отвечал на вопросы, на которые не хотел отвечать.

— Может быть, мы с тобой еще увидимся, Сумкин.

Магистр показал Федору большой палец и трансгрессировал из этого мира вместе со стулом.

Вы знаете мой метод. Главное в драке — это красиво в нее ворваться, а там уже по ситуации.

Не буду кривить душой, ворвался я красиво. А что там с ситуацией?

Не очень понятно.

Говоря по правде, я рассчитывал оказаться где-нибудь в бездонной черноте космоса, а вокруг будут крутится разноцветные фракталы, между которых темной тенью будет сновать Элронд, но оказался на каком-то болоте с туманом и ядовитыми испарениями.

Гарри говорил, что каждый сам визуализирует свое поле битвы в инфосфере. Что ж, видимо, моего воображения хватило только на это.

Но Элронд был здесь. И Элронда здесь было много. Я этого не видел, но чувствовал.

— Ты? — изумился ядовитый туман. — Здесь?

— От меня тебе не спрятаться, не скрыться, — сообщил я.

— Я тебя недооценил.

— Это распространенная ошибка, — сказал я.

Я обнаружил, что и бита и «дезерт игл», а может быть, их астральные отображения, все еще при мне, и воспользовался этим, окунув Клаву в болото и нажав на кнопку на рукояти.

Луч плазмы ударил в воду, и болото тут же принялось кипеть, а мелкие астральные твари, если они там были, сварились заживо. Пар смешался с ядовитым туманом, а потом я вытащил Клавдию из болота и принялся раскручивать ее над головой, изображая то ли барона Пампу, то ли грузовой вертолет.

От этих моих действий образовался смерч, который разогнал остатки тумана. Как только местность очистилась, я увидел Брюса.

Не знаю, чего такого логического было в этой ловушке. Как по мне, азиат, облаченный в синие одежды монахов Шао-Линя, просто увяз в болоте, а черные щупальца Элронда опутывали его грудь.

До него было не так уж далеко, метров сто или сто двадцать. Я преодолел это расстояние в несколько прыжков, призрачным клинком разрубил щупальца и протянул Брюсу руку.

— Я знал, что ты достоин, — сказал Брюс.

— Во взаимных комплиментах будем разливаться позже, — сказал я. — А сейчас нам надо выиграть войну. Но я в таких делах новичок, так что тебе придется меня направить.

С тех пор, как физрук упрыгал туда, куда он упрыгал, а по внутреннему ощущению Федора случилось это минут десять назад, Брюс больше не мерцал.

Федор решил, что это хороший признак.

А еще через пять минут в маленький скромный домик на Тенистой улице заявились Кевин и Джек.

— Вам больше некого убивать? — поинтересовался Федор.

— Все так, — сказал Кевин. — Силы вторжения развеялись, как дым на ветру.

— Но значит ли это, что мы уже победили? — спросил Федор.

— Не думаю, — Джек как раз рассматривал замершего посреди прыжка Чапая. — Иначе они бы уже вернулись.

— Что тогда означает это затишье?

— Он перегруппировывается, — сказал Кевин. — Меняет тактику. Хочет ударить как-нибудь по-другому.

— Понятно, — без особого энтузиазма отозвался Федор, содрал с головы Венец и протянул Кевину. — Я так понимаю, это твое.

— Оставь себе, — сказал Кевин. — Лишняя тяжесть в короне, а она и без того давит. К тому же, может быть, он тебе еще понадобится.

— А что, так тоже можно было? — удивился Федор.

— А ты никому не говори, — посоветовал император.

— Ты серьезно?

— Нет, — сказал Кевин. — Я шучу. На самом деле, никто тебя и не спросит.

— Но будь осторожен, — предупредил Джек. — Древние артефакты — это дело такое…

— За ним будут охотиться?

— Вряд ли, — сказал Кевин. — Он вроде как считается давно и безвозвратно утерянным. Опасность кроется в том, что ты можешь сделать с ним. И что он может сделать с тобой.

— О, ну с этим я как-нибудь справлюсь, — сказал Федор.

— Несомненно, — сказал Кевин. — Иначе я бы и не предлагал.

Над центром города образовался черный смерч. Огромная воронка, которая засасывала в себя все, до чего дотягивалась.

Засасывала и обратно уже не выпускала.

Смерч увеличивался, постепенно смещаясь от центра города в сторону Тенистой улицы.

— Нам конец, — сказал Федор, испытывая смешанные чувства. Привычный страх, волнение, надежда… и немного облегчения.

— Не думаю, — Кевин стащил с правой руки латную перчатку, на мгновение явив миру обвивающий его запястье массивный браслет, протянул руку в сторону смерча и…

В следующий миг все обозримое пространство осветила яркая белая вспышка, и Федор ослеп. А когда зрение вернулось к нему, смерча над городом уже не было, и только теплый ветерок слегка колыхал волосы императора.

— Ты бы хоть предупреждал, дружище, — упрекнул императора стрелок, поправляя темные очки.

— Простите, не подумал, — сказал Кевин.

— Это же была магия высшего порядка, — пробормотал Федор. — Может быть, даже божественного. Кто вообще способен такое сотворить?

— Некоторые способны, — сказал Кевин. — Например, я.

Все началось и закончилось на болоте.

Элронд сопротивлялся.

Я бы сказал, что он бился как лев, но на самом деле я никогда не видел, как бьются львы. А вот загнанных в угол крыс наблюдал довольно часто.

Он посылал на нас полчища всяких тварей, ползучих, ходячих или крылатых, и мы с Брюсом, стоя спина к спине, истребляли их до тех пор, пока вокруг нас не выросли горы из их тел.

Но самого Элронда мы не видели.

Болото испарилось от выплесков боевой магии и превратилось в степь. Элронд вторгся в нее отрядом кочевников, и пока Брюс заманивал их в ловушку, я ударил с фланга танковым клином, и разметал их по равнине.

Мы перешли в атаку.

Я возглавил армию вторжения и пронесся по чужой стране ветром разрушения. В конце концов мои войска осадили вражескую столицу, огромный город на берегу моря.

Я сам повел свою армию на штурм, и он длился три дня и три ночи, пока воспользовавшись туманом Брюс не прошел морем и не высадил свой десант на побережье.

Город пал.

Но самого Элронда мы не видели.

Мы истребляли его создания на суше, на воде и в воздухе. Мы убили каждой твари даже не по паре, а по паре десятков раз.

Казалось, что мы сражаемся тут уже целую вечность. В одной из схваток Брюс лишился глаза, а у меня выросла борода, мешающая надевать боевой рогатый шлем.

Но самого Элронда мы не видели.

Мы искали его повсюду. Мы обшарили весь этот мир, мы искали в лесах, мы искали в морях, мы искали в горах. Мы нашли тысячи его последователей, мы истребили тысячи его учеников, мы уничтожили миллионы его творений, мы искоренили его культ и убили всех его жрецов.

Но самого Элронда мы не видели.

А потом Брюс указал вверх.

Элронд все это время был там. Не на небе, а за ним.

За облаками, там, где кончается земная атмосфера и начинается космос, притаился огромный черный монстр, многоликий и с миллионом щупалец.

Ярость разгорелась в моей груди, и я вознесся к нему огненным копьем и пронзил его тело, и взорвался, разорвав его на тысячу кусков, но он собрал себя из частей и мы снова сцепились, и мы бились с ним в небесах, а потом, пылая огнем, мы рухнули вниз и упали в море, и оно высохло от нашей ярости, и превратилось в болото, и в этом чертовом болоте я его и утопил, к хренам.

А потом огненным смерчем пронесся по всем мирам и уничтожил то, что от него осталось.

Мне понадобилась всего-то тысяча лет.

После этого я вернулся туда, где все начиналось, и там, в самом сердце топи стояла маленькая хижина, в которой меня терпеливо дожидался постаревший, облысевший и одноглазый Брюс.

— Ты завершил свое мщение, физрук? — спросил он.

— Думаю, что да, — сказал я. — Покажи мне, где здесь выход.

— Везде, — сказал он.

И я увидел.

Еще я увидел трех прячущихся в камышах оборванцев, и были видно, что им страшно, и что сидят они там уже очень давно, и что все это время они ждали исхода нашей войны и не решались выходить.

Это были местные Вычислители, до которых занятый нами Элронд так и не смог добраться.

Их я тоже убил.

Я вернулся в свое тело, в ту реальность, которая отныне станет для меня единственной, и это вышло очень неудачно, потому что тело продолжало прыжок, а я оказался к этому не готов и рухнул в густые кусты, и запутался в этих зарослях и некоторое время ничего не видел.

Должен признать, что у способа Гарри и Брюса были свои преимущества.

Кто-то протянул мне руку и помог мне подняться. Оказавшись на ногах и проморгавшись, я обнаружил, что за помощь обязан богу-императору Кевину.

Он был уже без брони, в светлых брюках и белой рубашке, и он улыбался.

Джек Смит сидел на садовом стульчике и, разложив перед собой кучу всяких тряпочек, щеточек, бутылочек и тому подобного барахла, чистил и смазывал свои револьверы.

В углу сада довольный и одновременно немного испуганный Сумкин о чем-то разговаривал с Брюсом. Когда они закончили разговор, Брюс ушел телепортом.

Магистра здесь не было.

Интересно, Борден сильно на меня злится, что я не дал ему закончить? Ну, то есть, сильно бы он на меня злился, если бы помнил, что я не дал ему закончить?

— Ты победил, — сказал Кевин.

— Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю, — попросил я.

— Там слишком много всего, — сказал он. — Так что пусть этим займется кто-нибудь другой.

— Кстати, а где он? — поинтересовался я. Было немного странно, что Магистр не дождался финала.

Кевин сразу понял, о ком я говорю.

— Не ищи Оберона, — сказал он.

— Это инструкция к действию?

— Это просьба, — сказал Кевин. — Оберон — сложный человек…

— Но он ваш сложный человек? — уточнил я.

— Нет, он всегда был сам по себе. Но без него этот мир станет беднее.

— Ясно, — сказал я. — И в случае чего ты обрушишь на меня всю мощь своей империи?

— Нет, — покачал головой Кевин. — Просто не ищи.

— Ладно, черт с ним, — сказал я. У нас с Магистром были сложные отношения и свои счеты, но, думаю, что если подбить итоговый баланс, то выяснится, что никто из нас другому ничего не должен. Если, конечно, не принимать во внимание тот факт, что он — Архитектор, и… Но эта дорога может завести меня слишком далеко, и я не уверен, что все еще хочу по ней топать. — Расскажи мне лучше другое. Вот я победил, сделал то, чего в принципе не должен был сделать и сделать не мог, всех убил, а других всех спас и все такое. И вроде бы я молодец и герой и вот это вот все. Почему же я не чувствую внутри себя никакого ликования? Радости и прочего упоения моментом?

Кевин невесело улыбнулся.

— Добро пожаловать в клуб, — сказал он.