Фонарь, освещающий путь. Наставления великих учителей тибетского буддизма

«Всегда желать большего» Рекламный слоган автомобиля Ford Focus

«А?»

В. Пелевин

Летом 2006 года в издательстве «Открытый Мир» вышла книга ламы Сопы Ринпоче «Так называемый Я (ретрит в Москве)». Выступив в роли расшифровщика аудиозаписи и переводчика, я постарался донести до вас, уважаемые читатели, уникальный стиль «словесных медитаций» этого великого учителя. Издательство сразу же предложило мне перевести ещё одну книгу, что я и сделал. Поэтому своё предисловие к ней я хотел бы начать с выражения признательности «открытомирцам», которые подарили мне возможность ощутить это благословение — когда ты вслед за учителем проговариваешь и обдумываешь каждое слово, и простые истины, пропущенные через сердца и уста великих учителей великой традиции, вонзаются, как луч лазера, в самую сердцевину твоего бытия, и ты чувствуешь, как броня «так называемого Я» лопается и разваливается на куски, и единственное желание, которое остаётся, — постараться как можно точнее передать это состояние читателям.

Сейчас перед вами новая книга, в которой вы сможете ещё раз прочитать о том, о чём вы уже многократно читали. Никакой новой «информации» в ней нет. В этой книге, вышедшей в США в 2005 году, собраны наставления, которые были даны ученикам из западных стран тринадцатью выдающимися ламами в 70–х — начале 80–х годов (одно из учений — в начале 60–х), когда тибетский буддизм ещё не был так популярен на Западе. Неудивительно, что все эти наставления адресованы тем, кто ещё не имеет большого опыта, а только начинает пытаться что–то понять в буддийской философии и в том, какое отношение она имеет к современной жизни, и лично к каждому из нас, и как можно применить всё это на практике. В этих учениях говорится о базовых вещах — о Четырёх Благородных Истинах, о прибежище в Трёх Драгоценностях, о трёх основах Пути — бодхичитте, отречении и постижении пустоты, о методе и мудрости, о взаимоотношениях с учителем, об однонаправленной концентрации, о «трёх ядах ума» и о том, как с ними бороться.

В моей работе над этой книгой отсутствовал этап расшифровки аудиозаписи. Я просто читал английский текст и переводил его на русский язык. В каком–то смысле такая задача была проще, а в каком–то — сложнее. Прослушивая записи ретрита с ламой Сопой, я мгновенно вспоминал те ощущения, которые испытывал тогда, сидя на полу в зале санатория «Дорожник», глядя на ламу Сопу и слушая его «живьём». А здесь я имел дело с текстом, уже перенесённым на бумагу. Из тринадцати лам, чьи наставления вошли в эту книгу, мне в этой жизни посчастливилось слушать только трёх: ламу Сопу Ринпоче, его учителя теше Лундруба Сопу и Его Святейшество Далай–ламу. И ещё — в видеозаписи — ламу Еше. Остальных я видел только на фотографиях (к настоящему моменту девять из этих тринадцати учителей уже ушли из жизни). А ведь каждому такому мастеру присуща индивидуальная манера общения с учениками, которая придаёт процессу восприятия учения окраску глубокого и неповторимого личного переживания. Для того чтобы русский перевод не превратился в сухой документ, лишённый живого ощущения, я поместил себя на время работы в ситуацию, отдалённо напоминающую ретрит: я практически не выходил из дома, занимаясь только этим переводом с утра до глубокой ночи. Таким образом я сфокусировал внимание на текстах учений и, насколько это было возможно, попытался почувствовать почерк каждого учителя, представив, будто я сижу и слушаю учения вместе с теми, кому повезло присутствовать там физически. При этом я старался сохранять максимальную близость к английскому тексту.

События, включённые в эту книгу, уже стали историей, и за это время изменилась как жизнь человечества в целом, так и всё, что связано с «западным» буддизмом. По большому счёту, не изменилось, разумеется, ничего — не только за тридцать, но и за 2500 лет. Страдания, присущие циклическому бытию, никуда не делись, как и их причины. Но, когда я в 2006 году в Москве соприкоснулся с теми словами, которые тридцать лет назад мастера тибетской буддийской традиции сочли нужным сказать ученикам нетибетского происхождения, мне показалось интересным поразмышлять о том, актуально ли это учение сейчас, применимо ли оно к нашей теперешней жизни и правильно ли мы — те, кто пытается идти этим путём — занимаемся практикой.

После выхода «Так называемого Я» мне приходилось слышать от читателей примерно следующее: «Это как–то слишком просто. Ну прямо для детского сада. И вдруг иногда — неожиданные переходы к малопонятным философским рассуждениям с очень странной системой логического анализа. Эта логика не убеждает, а про то, что надо делать добро, а не зло, мы и так понимаем. Неужели это и есть высшая буддийская мудрость? Как–то всё это не очень соотносится с современной жизнью. Всё сложнее. Это учение слишком наивно и архаично; оно было применимо к жизни людей в Индии или Тибете много сотен лет назад, но сейчас на Западе, а уж тем более в России всё настолько изменилось, что эти инструменты уже не работают. Сейчас есть гораздо более продвинутые методы…»

И ещё одно направление возражений: «Имея дело с буддистами из западных стран, тибетцы решили, что вообще всё население Запада (а Россия — это для них тоже Запад) настолько бездуховно, материалистично и инфантильно и настолько обезумело в погоне за деньгами, престижем и властью, начисто утратив способность видеть чужие страдания и думать о чём–либо, кроме собственного блага, что к западной аудитории нужно обращаться как к умственно отсталым детям. Но мы–то здесь при чём? Россия всегда славилась необычайно глубокой духовностью, не поддающейся никакому логическому анализу. Поэтому не надо объяснять нам то, что тибетцы объясняют им. Мы не хуже тибетцев всё понимаем, только не умеем красиво формулировать, поэтому не лезем учить других. Если у них есть действительно уникальные методики самосовершенствования, то про это мы готовы послушать, хотя, скорее всего, мы и без всяких изобличит, шаматх и випашьян можем видеть суть напрямую. Ну а слушать в очередной раз про причины страданий, про сострадание, про драгоценность человеческой жизни и про путь к сказочному просветлению мы не хотим».

Отвечать на это довольно трудно. У каждого — своя кармическая траектория и обусловленное этой траекторией отношение к тому, что такое жизнь, счастье, страдание; у каждого своя степень чувствительности к «чужим» страданиям; каждый по- своему оценивает свой уровень и его соотношение с уровнем других людей; у каждого своё представление о том, что заслуживает внимания и траты времени, а что — нет.

Поэтому, вместо того чтобы пытаться опровергнуть вышеупомянутые тезисы с помощью каких- то других утверждений, которые вряд ли будут выглядеть убедительно, я просто приведу некоторые примеры из сегодняшней российской жизни. Таких примеров — тысячи на каждом шагу. Каждый миллиметр и каждая секунда нашего бытия — это одно сплошное бескрайнее доказательство того факта, что мы даже не собираемся переступать порог детского сада, потому что нам тут очень нравится. Тут — счастье.

Размер имеет значение

В 1981 году, объясняя Четыре Благородные Истины, Его Святейшество Далай–лама сказал:

«Бедный, неимущий человек думает, что было бы так чудесно, если бы у него была машина или телевизор, и если вдруг ему удаётся это приобрести, то поначалу он чувствует себя абсолютно счастливым и удовлетворённым. Но вскоре его счастье куда–то улетучивается. Через несколько месяцев он уже хочет другую машину. Если бы у него было побольше денег, то он бы купил другой телевизор. Стареющие вещи, то есть те же самые объекты, которые ещё недавно были источником радости, теперь вызывают чувство неудовлетворённости» (см. 8-ю главу этой книги).

Казалось бы, очевидно. Но у всех своё представление о том, что нужно для «счастья».

Читаем интернет–газету «Взгляд» от 2 сентября 2006 года:

«"Алёнушка, размер имеет значение", — поясняет мне один российский предприниматель. Мы на его яхте. В этом голу он приобрёл «лодку» в 75 футов. С каждым годом россияне покупают яхты всё длиннее и длиннее на радость мировым производителям. Каждая такая лодка может стоить от $30 млн. и до бесконечности. Каждая яхта должна иметь так называемый тендер — лодку поменьше, которая доставляет пассажиров с борта мегаяхты на берег. Граждане России часто используют в качестве курьерской лодки суда стоимостью до $ 10 млн.

В общую сумму затрат нужно включить и зарплату экипажа. Зарплата одного шкипера — от $2500 в месяц. Стоянка в яхт–клубе — до $25 тыс. в месяц. Затраты на топливо — в среднем $1000 в день. В немалые деньги обходится и погоня за яхтенной модой. Например, сейчас большим спросом пользуются «лодки» с вертолётными площадками — но такая яхта будет смотреться нелепо без собственно вертолёта, который придётся докупать отдельно».

Похоже на анекдот о новых русских. Но вряд ли на персонажей этого «анекдота» произведут впечатление, например, простые слова Ценшаба Серконга Ринпоче, сказанные в 1979 году: «Независимо от того, сколько денег, драгоценностей, недвижимости и тряпок мы накопили в течение этой жизни, в момент смерти всё это нам не пригодится. Когда мы умрём, мы двинемся по направлению к следующей жизни с пустыми руками и не сможем взять с собой ни единой даже самой крошечной материальной вещички. Мы не возьмём даже собственное тело. Сознание отделится от него и пойдёт дальше в одиночестве» (см. 10–ю главу книги).

Если сказать владельцам «мегаяхт», что, согласно Первой Благородной Истине буддийского учения, жизнь — это страдание, они, скорее всего, будут долго смеяться. Хотя… Среди леса рекламных билбордов, которыми утыкана Рублёвка, есть один, выделяющийся на фоне остальных. Во весь плакат — лицо мужчины лет тридцати; он смотрит прямо на тебя пробуравливающим насквозь взглядом гипнотизёра–маньяка. Крупная надпись: «Всё непросто? Иван Иванов, психотерапевт» (имя и фамилия изменены). Этот господин, видимо, обязуется избавить обитателей Рублёвки от психических расстройств.

Один мой знакомый, обладая весьма солидным состоянием, на простой вопрос «как дела?» всегда отвечает: «Ужасно!», «Кошмар!», «Хуже некуда!», и, видя удивление в глазах спрашивающего, начинает объяснять, что дела идут плохо, что денег нет (!); что дочка плохо учится в дорогом колледже; что новая квартира площадью в 180 кв. м — противная и неуютная, а другая, 200–метровая двухэтажная — ничего, но неприятный «контингент» соседей по подъезду. В адрес коллег и партнёров звучат такие слова, как «эта сволочь», «эта мымра», «чтоб они сдохли», и т. д. Я однажды попытался сказать ему, что, может быть, есть смысл взглянуть на происходящее иначе, не напрягаться и не злиться, а порадоваться тому, что есть, и поискать причины плохого настроения не снаружи, а внутри. Безуспешно. «Этот ваш буддизм — это всё глупости, — сообщил он со знанием дела. — Ты мне можешь не объяснять, я‑то знаю, что я говорю! Это, может быть, хорошо для них, азиатов, — сидят там себе, медитируют и балдеют. Их бы в нашу реальную жизнь — я бы посмотрел, что бы они тут запели…»

Самое интересное, что этот человек твёрдо уверен, что он счастлив. Он очень любит свою работу. Он не может даже представить себе жизнь без неё. Оказавшись на природе, он сразу начинает скучать, нервничать и стремится скорее сесть в свой «Гелендваген» и вернуться в офис. Он периодически посещает психотерапевта. Видимо, тот неплохо справляется с задачей. Ведь задача западной психотерапии состоит именно в том, чтобы превратить человека в робота, испытывающего счастье от жизни в сансаре, невзирая на проблемы, и радостно стремящегося ежедневно продолжать своё бессмысленное функционирование. Настроив «больного» так, чтобы он почувствовал «эффект счастья», «доктор» запускает часовой механизм бомбы замедленного действия. Психотерапевт укрепляет и без того крепкое эго пациента и его веру в иллюзии, и поэтому когда действие «эффекта» кончается, то начинается «ломка», приводящая к ещё более тяжёлым состояниям, и «больной» снова начинает искать помощи у «профессионалов».

Недавно у этого моего знакомого случился приступ тяжелейшей депрессии, сопровождавшийся температурой аж 41 градус. Целую неделю врачи не могли понять, в чём дело. Так и не поняли. Напичкали антидепрессантами — вроде прошло.

Трубка от пылесоса

«Всё непросто». Дело не только в том, что атрибуты «VIP-счастья» стоят денег, но ещё и в том, что жизнь богатого человека — это постоянный страх быть убитым. В каждом встречном он видит киллера.

На днях моя подруга вышла из дома, чтобы отнести на помойку сломавшийся пылесос. Дело было в маленьком переулке в центре Москвы. В тот момент, когда она подошла к мусорному контейнеру, держа в руках чёрную длинную пластмассовую трубку от пылесоса, в переулок метрах в тридцати от неё свернула машина BMW с «очень важной персоной», а за ней — как положено, джип с охраной. Девушка, не выпуская из рук пылесосную трубку, обернулась на звук (машины ехали быстро и с визгом) и увидела следующее: охранник, сидевший в приближавшейся BMW рядом с шофёром, заметив, что прямо на них направлено нечто чёрное и длинное, резко пригнулся, но через секунду вспомнил, что его задача — охранять персону, сидящую на заднем сиденье, поэтому молниеносно вскочил и бросился назад, закрыв своим телом драгоценное тело персоны; внутри сопровождающего джипа тоже произошло какое–то мгновенное движение, и из открытого окна высунулось существо в чёрном костюме и белой рубашке с галстуком, явно готовое к тому, чтобы немедленно открыть огонь, но, профессионально оценив ситуацию, решило, что стрелять в девушку с пылесосом всё–таки не стоит, поэтому существо всунулось обратно и сообщило коллегам, что, дескать, отбой. Вся история заняла не больше десяти секунд — за это время машины уже пронеслись мимо моей подруги, так и застывшей у помойки с пластмассовой трубкой в руках.

Каждый день мы имеем многократную возможность созерцать, как по Москве носятся эти автодуэты с номерами типа «о999оо99», завывая и крякая спецсигналами и мигая огнями, как новогодняя ёлка: «Это Я еду! А ну прочь с дороги!» Мы видим, как «шкафы» в костюмах резво выскакивают из джипов и, окружив собою охраняемое «тело», суетливо сопровождают его от машины до входа в здание.

В каком же диком страхе живут все эти люди! Какое количество зависти, ненависти и других подобных эмоций они постоянно источают! Какую ужасную карму они при этом создают! Какое количество людей и других существ страдает по их вине и что ждёт их самих в будущем! Они понимают, что их смерть порадовала бы многих. Видимо, они действительно уверены, что от смерти можно спрятаться с помощью охраны, брони и забора с колючей проволокой, а психотерапия — это самый современный и действенный способ борьбы со всеми остальными проблемами.

Птичку — не жалко

В августе 2000 года мне попалась на глаза статья в газете «Известия» под чудесным названием «Птичку — не жалко», где корреспондент лихо рассказывал о том, как он ездил на охоту с… известным правозащитником и депутатом Госдумы С. К.

«…Мы постреляли, и даже более или менее успешно. К. добыл маленькую птичку, и по одной мы подранили, но упустили… Здесь как в спорте: главное — не добыча, а мужской отдых». На фото был изображён С. К. с ружьём.

Примерно в это же время я увидел, как в какой–то телепередаче всеми любимый кинорежиссёр Н. М. демонстрировал висящие у него дома шкуры животных, убитых им на охоте, и гордо повествовал о подробностях каждого из этих убийств.

Вскоре я приехал в монастырь Копан, где впервые встретился с ламой Сопой Ринпоче. Мне посчастливилось удостоиться личной аудиенции: разговор шёл о создании центра ФПМТ (Фонда Поддержки Махаянской Традиции) в Москве. Разумеется, я задал и несколько вопросов «от себя». Его ответы, как всегда, были чем–то гораздо большим, чем просто ответами на вопросы. Один из моих вопросов был про охоту.

Вопрос: «Ринпоче, в России очень популярна охота как вид развлечения, особенно среди богатых. Известные люди публично хвастаются своими охотничьими «подвигами». К этому принято относиться с одобрением и восторгом. Что Вы можете сказать таким людям?»

Ринпоче: «Да… Бедные, бедные животные!

Люди придумали «цивилизованный» способ разрешения конфликтных ситуаций: через суд. Но если бы они представили себе такую картину: ты, человек, спокойно прогуливаешься в лесу или в поле, и вдруг выскакивают какие–то люди и начинают тебя преследовать — гонятся за тобой, натравливают на тебя собак, стреляют в тебя, и у тебя нет никакой возможности ни спрятаться, ни убежать, ни защититься… Что бы ты стал делать в этой ситуации? Может быть, подал бы на них в суд?

Животные не говорят по–нашему, а мы не знаем их языка, поэтому мы вообще не можем их услышать и понять. Нам безразличны их чувства и страдания. А у них и без нас хватает страданий. У каждого животного всегда есть кто–то, кто готов его сожрать. И вдобавок к этому — люди, которые, во- первых, тоже едят зверей, а во–вторых, устраивают себе развлечение — охоту, пользуясь их беззащитностью. У людей для этого есть ружья и всякие другие приспособления. Когда кто–то гораздо сильнее тебя, то ты, конечно, можешь попытаться сразиться с ним, но вероятность того, что ты его победишь, равна нулю, поэтому заранее ясно, что страдать будешь ты, а не он. Но когда ты вооружён до зубов всевозможной техникой и направляешь всю свою «мощь» на беззащитных существ, которые никак не могут противостоять тебе, причём ты делаешь это не потому, что тебе нечего есть, а просто ради азартного развлечения, — это ЧРЕЗВЫЧАЙНО, НЕМЫСЛИМО грустно! Каким же полнейшим, запредельным эгоистом надо быть, чтобы так поступать! Это значит, что в таких людях нет ни грамма сострадания, и им абсолютно плевать на чужую боль. Животные точно так же, как и ты, стремятся к счастью и не хотят страдать. Но они перед нами совершенно беззащитны! Только представь себе, что чувствует животное, когда ты в него целишься и ему некуда спрятаться! Человеческие существа гораздо более жестоки, чем животные. Я не говорю «все человеческие существа», но те, которые развлекаются охотой, — безусловно, не сравнятся в своей жестокости ни с одним животным.

Человеческое тело создано не для жестокости. Посмотрите хотя бы на наши руки: они ведь очень мягкие, это же не когти. Они не для агрессии, а для любви. Мы обрели это тело, чтобы ощутить сострадание к другим существам. Только ради этого стоит быть человеком. Иначе мы снаружи выглядим как люди, а внутри — гораздо хуже, чем животные. Именно поэтому в мире столько горя.

Всем, кто занимается охотой, надо посоветовать поставить себя на место тех животных, на которых они охотятся. Пусть они представят себе, каково это — умирать, чувствуя чудовищный страх, когда тебя настигает свора собак и людей с ружьями. У тебя никаких прав, никакой защиты, никакого выхода. Собаки набрасываются на тебя, и подоспевшие люди в тебя стреляют. Почувствуй эту адскую боль от вонзающихся в тебя клыков и пуль. А люди веселятся и радуются: твоя смерть — это для них развлечение. Если ты как следует представишь себе всё это и если ты способен хоть что–то чувствовать, то сострадание просто НЕ МОЖЕТ НЕ ВОЗНИКНУТЬ в тебе!

Если оно всё–таки не возникнет, то тогда, возможно, тебя впечатлит вот что: хоть ты и не можешь увидеть тот результат, к которому ведут твои действия, но любой, кто обладает более продвинутым восприятием и умеет видеть будущее, может сказать тебе, что каждое убитое тобою существо теперь будет преследовать и убивать тебя на протяжении тысяч жизней. Убивая ради забавы, ты устанавливаешь кармическую связь с каждым убитым или раненным тобою существом, и эта связь автоматически заставляет это существо отплатить тебе тем же. Неважно, кем вы будете — людьми, животными или кем–то ещё и в каком мире это будет происходить, — это существо будет преследовать и убивать тебя. Так работает закон кармы: мы многократно испытываем результат любого своего действия. Результат злодеяния вернётся к тебе много раз и будет настигать тебя, где бы ты ни был.

Ну а если даже такие доводы не действуют — тогда я не знаю, что ещё сказать. Это очень, очень грустно…»

Думаю, эти слова Ринпоче не нуждаются в комментариях.

Размер имеет значение 2

Прошло шесть лет. Сентябрь 2006 года. Та же газета — «Известия». Целый разворот посвящен открытию сезона охоты в России. Называется «Рожки да ножки». Вот несколько фрагментов.

«Неотвратимо надвигающаяся осень с дождями, слякотью и заморозками радует только охотников, для которых наступает сезон исполнения желаний. Первое из них — добыть трофей. О прелестях и секретах трофейной охоты корреспонденту «Известий» рассказал охотовед NN:

"…Стрелять надо в сердце или другие жизненно важные органы. Но не в голову: череп медведя — главный трофей. Кроме того, попадание в голову опасно для охотника: если вы раните зверя, подранок сохранит способность нападать, поэтому надо стрелять наверняка. Но опасность никого не останавливает, и, добыв один трофей, охотник ищет другой, ещё больше".

Рядом интервью с нашим старым знакомым — правозащитником С. К.:

«…Мне скажут: ты не для пропитания своего охотишься, а для удовлетворения азарта. Эго правда, и я этого не стыжусь. То, что критики охоты вспоминают о правах животных, — либо ханжество, либо глупость. Никаких прав у животных нет и быть не может. Ведь и вошь — животное, и глисты, и комары. И телёнок, которого мы едим. Так что не будем трепаться о праве. Давайте будем несомненно нравственны внутри своего вида, и этого достаточно. Потому что абсолютная нравственность несовместима с жизнью. Мы уничтожаем чью–то жизнь — ради поддержания своей».

Выдержки из длинного прайс–листа, помещённого на том же развороте, знакомящего читателей с тем, сколько нужно заплатить за официальное разрешение на убийство:

«Охота на кабана: взрослая самка — 20000 руб., самец с клыками менее 14 см — 10 000 руб., с клыками 14–21 см — 20 000 руб.

Охота на лося: самец с рогами — 25 000 руб., если больше 5 отростков на одном из рогов — 30 000 руб.».

Как видим, размер и здесь имеет значение. Особенно грустно вот что: «Известия» имеют официальный статус «общенациональная газета». Всё, что вы только что прочитали (а это всего лишь небольшие фрагменты), было одобрено редакцией и пущено в печать, не вызвав ни у кого ни малейших возражений. Это значит, что неспособность услышать чужую боль является в нашей стране нормой. Противоположный подход вызывает непонимание и раздражение даже у известного «правозащитника». И это «ЧРЕЗВЫЧАЙНО, НЕМЫСЛИМО грустно»…

Приведённые мною примеры случайны. Можно привести любой другой пример из нашей жизни, чтобы убедиться, что законы, открытые Буддой, действуют в полном объёме на территории Российской Федерации. Граждане РФ в 2006 году страдают и творят зло, сажая семена новых страданий, точно так же и по тем же причинам, как это делали граждане Индии 2500 лет тому назад. Когда нам говорят об этом, мы не верим. Нам почему–то кажется, что у нас всё устроено иначе.

Русская национальная идея начала нового тысячелетия основана на ненависти к «инородцам». Что нам слова какого–то там Чандракирти: «Эго так глупо — отражать атаку врага, причиняя ему зло, и надеяться таким образом окончить битву! Ведь такая форма «обороны» сама по себе становится источником новых страданий». Но разве не о том же самом говорил Христос? Основы христианства у нас преподаются в школах; тем не менее мы верим, что, «замочив» всех, кто «против нас», мы сразу же насладимся чистым русским счастьем. Мы не любим, когда нас «учат». Нас в нашей жизни всё устраивает. Нам нравится наше «страдальческое счастье», а если кому–то кажется, что жизнь в России должна подчиняться каким–то общим законам, — значит, он не понял нашей загадочной исключительности.

Но не стоит обольщаться: наша исключительность — это всего лишь «наш» вариант проявления неведения, и не более. В центре этой исключительности — гигантское, безразмерное Я.

Buddhist.ru

Я чувствую, что вы, уважаемые читатели, уже давно недоумеваете: зачем приводить примеры, касающиеся тех людей, чьё неведение столь глубоко, что они считают, что «жизнь удалась», измеряя её в у. е., и испытывают удовольствие, глядя в глаза умирающих от их пуль людей и животных. Но ведь мы, буддисты, взявшие в руки эту книгу, преодолели влечение к сансарным благам; нам не нужны ни яхты, ни охранники; мы умеем сопереживать и помогать; мы слушаем учителей и ездим на ретриты; да и вообще, мы просто самоосвобождаемся во всём, что мы делаем, потому что знаем высшее учение о том, что всё уже и так свободно «по умолчанию» и не нуждается в «движении по пути к просветлению». А миллионеры и охотники с Дхармой всё равно не встретятся — такая у них карма. Пусть думают, что это и есть счастье. Мы ничего не изменим. Таков мир.

Давайте честно признаемся себе: именно так мы и думаем. И это ещё более грустно.

За последние десятилетия буддизм укоренился на Западе и в России. По всему миру — тысячи Дхарма–центров, опекаемых высокими ламами. Сами эти ламы «гастролируют» повсюду, осуществляя доставку Дхармы на дом. Количество текстов, переведённых на любые языки, не поддаётся исчислению. Стоит только заинтересоваться

Дхармой — и пожалуйста! — читай любые книги, посещай курсы медитации, слушай наставления высших лам, получай от них посвящения и езди с ними на ретриты — всё в твоём распоряжении. Когда практикующий, живший в прошлые времена в Тибете, хотел получить наставления от учителя, то он сначала преодолевал пешком огромные расстояния, а потом выдерживал смертельные (в прямом смысле слова) испытания, если хотел действительно стать учеником и чему–то научиться (см. 7–ю главу этой книги). Теперь всё легко. Зашёл, скажем, на buddhist.ru или другой аналогичный сайт — и такое ощущение, что плотность учений, ретритов и других Дхарма–событий в одной Москве столь высока, что даже при большом желании не успеешь всё это посетить. Но кто–то, видимо, успевает… Когда стоишь перед входом в какой–нибудь ДК среди собратьев по русскому буддизму, ожидая начала лекции приехавшего в Москву высокого ламы, слышишь вокруг вот что:

«О-о, привет! Чем там вчера кончилось, огненную пуджу–то сделали или нет?»

«Угу… Ну а вы–то чего слиняли?»

«А мы сидим, прикинь, цог вроде уже кончился, всё выпили, всё доели, а время — второй час ночи, а Ринпоче чего–то никак из номера своего не выходит. Говорят, спит и, может быть, таки проспит до утра. Странно, вроде бы он всё для пуджи приготовил, а потом спать лёг. А тут ещё дождь накрапывать стал — ну, мы думаем, какая тут пуджа. Взяли и уехали. А то ведь сегодня ещё сюда, а потом сразу на ретрит».

«А мы в это время гулять ушли, потом приходим — это уже где–то в начале третьего, а Ринпоче как раз и вышел, бодрый такой, и дождик просто как по заказу кончился, ну, мы сели, кто остался, и он с нами пуджу и провёл. И потом ещё, оказывается, он нам дал передачу каких–то текстов — он сказал названия, только очень быстро, я не запомнил. Это уже совсем под утро было, все такие сонные, и холодно. У меня теперь горло болит».

«Ну ничего, щас мы после лекции в «Салют» приедем — мы тебя вылечим. Тут у нас водки полбагажника. И поедим нормально».

«А Ленка, небось, сразу купаться полезет. Да? Там в речке вода, между прочим, не такая уж и холодная. Слушайте, а Пашка из Бодхгайи прилетел уже?»

«Да, сегодня утром прилетел, обещал сейчас сюда приехать».

«А Марина чего?»

«А она так с тех пор в Дхарамсале и сидит».

«Ни фига себе! А говорила — когда лама Лобсанг в следующий раз будет в Москве, я, дескать, обязательно хочу на ретрит поехать».

«Зато она мне тут e-mail прислала — пишет, что у неё теперь четырнадцать вангов; только что Ямантаку получила, и на днях там ещё будет Хеваджра».

Похоже, мы нашли свой формат счастья. Можно коллекционировать яхты, можно клыки самца кабана, а можно — учения и посвящения, полученные от высоких лам. При этом чувствуешь себя гораздо более свободным существом, чем все эти мрачные миллионеры в бронированных «мерседесах». И что же дальше? Чем же мы, так называемые практикующие буддисты, принципиально отличаемся от них?

Ничем. Только пользовательскими настройками «шлема счастья», который красуется на головах и у «них», и у «нас». А абонентская плата за пользование шлемом по тарифу «счастье русского миллионера» в миллионы раз больше, чем плата по тарифу «щастье русского буддиста».

Дхарму часто сравнивают с фонарём, который освещает Путь. Этот фонарь был подарен нам для того, чтобы мы не заблудились и не переломали конечности, когда устремимся к выходу из сансары. Но мы ловко приспособили его для решения более реальных и насущных задач: мы сделали из него стильный торшер для гостиной.

Самоосвобождение в Седьмой сонате

Ещё в начале 60–х Далай–лама сказал такие слова: «Рассказывать, как ты сидел в тантрическом ретрите, в то время как ты до сих пор не в состоянии осилить десять простейших основ Дхармы, — это только выставлять себя на посмешище» (см. 2–ю главу этой книги). Его Святейшество подразумевал, что над подобным хвастуном будут смеяться те, кто понимает, что занятия высшими практиками превращаются в самообман, если не заложен прочный фундамент духовного роста. Понимать–то мы понимаем, но этот фундамент, который кажется нам азбукой для детского сада, на самом деле не

так уж прост. Более того, это для нас практически невыполнимо. Поэтому мы успешно хвастаемся друг перед другом, только вот некому над нами посмеяться.

Неудивительно, что все ламы, обращаясь к западной или российской аудитории, не устают напоминать: «Не забывайте о мотивации! Помните, ради чего вы обратились к Дхарме: ради того, чтобы помочь живым существам освободиться. А если вы просто хотите в этой жизни почувствовать себя комфортно, то тогда лучше заняться чем–то другим». Ведь согласно беспощадной махаянской классификации, практикующие самого низшего уровня — это те, кто занимается практикой Дхармы ради того, чтобы «заработать» благоприятное перерождение. А те, кто думает о целях этой жизни, — это не буддисты, а просто мирские люди, тешащие себя самообманом, чтобы эффектно выглядеть в собственных глазах и в глазах окружающих. Начитавшись красивых слов о просветлении, мы привязываемся к этой «сказке» точно также, как к любым сансарным вещам и идеям. Вот слова Далай–ламы, сказанные в 1981 году: «К сожалению, первое, что мы обычно делаем, — это привязываемся к разговорам о достижении просветления. Когда мы вынужденно думаем о других существах и якобы от всего сердца посвящаем им себя, руководствуясь эгоистической заботой о собственном просветлении, то такой способ манипулирования этими вещами — это полнейшая фальшь, это просто разновидность лжи» (см. 12–ю главу этой книги).

Ламы — очень тактичные люди. Но иногда они начинают говорить предельно прямо. Летом 2005 года в Москву приехала Кхандро Ринпоче, выдающийся мастер традиции дзогчен. Имея большой опыт общения с буддистами «нового призыва», своё двухдневное учение в Москве она начала довольно резко: «Буддизм сейчас в моде. Многие люди, особенно молодые, ходят в Дхарма–центры как в клуб, где можно потусоваться и приятно провести время. Если ходить постоянно, то это становится стилем жизни. Я сразу хочу вас предупредить, что Дхарма не для этого. Если вы пришли сюда с таким настроением, то будет честнее, если вы пойдёте в какое- то другое, более подходящее место».

В другие места мы тоже ходим, но там мы не чувствуем себя особенными. А здесь — чувствуем. Нам кажется, что тот факт, что мы заинтересовались этим учением и даже кое–что в нём поняли — это уже и есть просветление. Нам сказали, что если идти «общим путём», то для накопления заслуг, необходимых для просветления, понадобятся миллионы жизней. Но для избранных есть путь тантры — даёшь просветление за одну жизнь! Но можно и ещё быстрее — прямо сейчас: для самых способных есть дзогчен. В дзогченовских книгах мы увидели то, что может увидеть там существо, которое, придя первый раз в первый класс, заявляет: «А я хочу сразу быть профессором. Тут надо сначала сидеть целый день, потом учить уроки.

В институте тоже плохо: лекции, зачёты, экзамены. А профессору хорошо: он ничего не делает, просто ходит, улыбается. Вот это жизнь!»

Когда человек, впервые подошедший к роялю, видит, как Святослав Рихтер с гениальной лёгкостью играет, скажем, Седьмую сонату Прокофьева, как будто он так и родился за роялем, клавиши которого играют сами, а он просто сидит и радуется, то начинающему может показаться, что он сейчас тоже сядет и сыграет не хуже. Это же так легко! Зачем разучивать какие–то гаммы и этюды?

Дзогченовские тексты — это очень искусная провокация: человек с непобеждённым эго, не преуспевший в практиках начального уровня, мгновенно попадается на эту удочку. Мы радуемся, читая в таких книгах, что, дескать, пусть занимаются сложными тантрическими визуализациями те, кто не понимает, что поэтапный путь — даже самый быстрый — не выводит за пределы двойственного мышления. Всё это — пустые концепции, которые ни к какому просветлению не ведут. Всё и так в порядке, и остаётся только увидеть это сейчас же и немедленно самоосвободиться! Но от нашего внимания почему–то ускользает, что во всех наставлениях многократно говорится: дзогчен потому и называется «Великим совершенством», что это самый высший этап для тех, кто уже преодолел все предыдущие. Он не самый простой и быстрый, а, наоборот, самый трудный. Это не предмет выбора: не хочу по крупицам накапливать заслуги и возиться с фундаментом, а хочу всё и сразу, поэтому выбираю Великое совершенство. Это высшая математика для нобелевских лауреатов, а не лёгкий кайф, доступный широкому кругу пользователей. Она кажется предельно простой тому, кто действительно победил эго, победил влечение к сансаре, и на основе истинного сострадания — бодхичитты — действительно достиг успеха в начальных практиках. Для такого человека высшая математика дзогчен — это 1×1 = 1. Но боюсь, что, если нам с вами тоже кажется, что 1×1 = 1, мы просто обманываем себя. Среди наших буддистов больше всего «дзогченовцев». У тибетцев — обратная ситуация. Не странно ли это?

Что делать и кто виноват

В 7–й главе этой книги Гомчен Кхампала говорит о том, что наставления учителя надо стараться не «понимать», а переживать: «Когда вы медитируете в процессе слушания учений — это называется «переживанием наставлений». Учитель даёт ученикам наставления, а они тут же пытаются ощутить внутреннее переживание услышанного».

Мне кажется, что нам до сих пор не удалось искренне пережить даже наставления начального уровня. Понимание этих, казалось бы, простых вещей отличается от их переживания примерно так же, как «брак по расчёту» отличается от любви. Когда я переводил эту книгу, я несколько раз неожиданно начинал плакать. С рациональной точки зрения это, наверное, странно и смешно. Но я ощущал не разумом, а чем–то другим, что если бы я занимался практикой так, как учат эти удивительные чистые люди, в форме которых возникли перед нами будды, то я, может быть, и мог бы спасти тех животных, которых уже убили и ещё убьют разные «правозащитники» и «режиссёры», и хотя бы немного уменьшить поток страданий, причиняемых этими людьми окружающим, а в конечном счёте — и себе. Может быть, я и смог бы убедить этого миллионера, у которого «всё ужасно», изменить свой взгляд на мир и перестать пребывать в состоянии раздражения и злобы, создавая себе плохую карму и заражая этим всех вокруг. Список существ, которым я мог бы хоть чем–то помочь, не имеет ни начала, ни конца. Но я не могу им помочь, и виноваты в этом не они, а я, потому что я убаюкиваю себя тем, что умеренное количество и качество буддийской практики, не мешающее моему сансарному комфорту, — это вполне достаточно для «счастья» на данном этапе моей жизни. Но тогда, спрашивается, какой толк от таких занятий?

Прочитать ещё раз простые слова об основах Пути, сказанные великими ламами, и пережить их — это, может быть, самое правильное, что мы сейчас можем сделать. Если сделать это не для того, чтобы ещё раз погладить себя по головке (точнее, по шлему) и продолжить «дремать в неведении счастливом», а для того, чтобы честно сопоставить свои устремления, мотивации и действия с тем, что понимают под практикой Дхармы носители этой традиции, то это может изменить наше представление о себе и обо всём остальном. После этого нам, возможно, искренне захочется снять свой шлем, работающий в режиме «щастье русского буддиста», положить его перед собой, затем взять что–нибудь тяжёлое и со всего размаху превратить его в груду искорёженных микросхем. Не будем себя удерживать.

Говоря «мы», я, возможно, совершаю большую ошибку. Всё сказанное о современных буддистах относится прежде всего к пишущему эти строки. Мне кажется, что я не одинок, но, наверное, это не более чем проекция моего загрязнённого видения. Если это действительно так и если вы уже давно проделали со своими шлемами вышеописанную процедуру, а я этого не заметил — тогда, пожалуйста, простите меня за мои слова и не читайте эту книгу.

Антон Батагов,

Москва, октябрь 2006 года

Р. S. Я хотел бы выразить огромную благодарность ламе Сонаму Дордже за ценные и глубокие критические замечания по поводу этого предисловия.