Франт 2

Глава 2

ГЛАВА 2

Покинув собороподобную, из-за контрфорсов и высоченных сводов с нервюрами, трапезную, я направился к главному учебному корпусу, где нас, первокурсников, должны были поделить между наставниками. По пути старался не примыкать ни к каким группам студиозусов и избегать всяких там навязчивых девок.

Воистину говорят: встречают по одёжке. Полагаю, если бы не моя простяцкая выданная форма, то навряд ли бы ко мне настолько откровенно липли бы и так очевидно крутили какие-то свои мутки те же артистичная красноволоска с ее глупышкой-подпевалой. Они попросту бы не восприняли меня как «ничейного» нищеброда и максимум на что отважились, так это аккуратно стали бы наводить справки на предмет того, кто стоит за этим вот весьма перспективным «сильным рыцарем».

Жаль. Жаль, что я всё же лишился протекции Зеленичей. Какими хитроделанными бы они ни были, и как не пришлось бы мне плясать попервам под их дудку. Что по-любому ведь придется, а эти хотя бы не самый худший вариант. Так вот, но и плюсов всё же было бы больше, чем минусов, от такого вот моего зависимого положения. Повторюсь, поначалу!

И дело тут даже не в бабках, хотя и они не лишние, просто Зеленые однозначно избавили бы меня от лишних телодвижений и таких вот идиотских ситуаций, как только что в столовке. Я бы попросту был в свите Розин, и никто бы не осмелился тянуть свои коготки до чужого, так сказать.

Хотя, фиг его знает, смог бы я спокойно стоять в сторонке, пока девицы устраивают склоку за меня. Противно мне такое. Но и стоит признать, как бы там ни необходимо было громко заявить о себе, показав всю опасность меня, такого резкого и несломимого, но сегодняшние откровенно жалкие мои потуги и претензии на доминирование — оказались нелепыми и стыдными какими-то, что ли.

Не привыкну я всё никак, что тут самцов воспринимают иначе. В аристократической среде, понятное дело. Там, где физуха и грозный громкий рык не котируется, а рулит магическая мощь, коей мужчины тут лишены. Ну а я не могу вот так взять и дать леща какой-нибудь напористой наглой девчонке, в отличие от любого ведущего себя подобным образом пацана. Эх.

В общем, нужно поскорее озаботиться финансами и начать соответствовать окружению, дабы не влезать в ситуации, где, психанув, можно стать кровником какого-нибудь могучего клана.

А что касается того скользкого парнишки из столовой, который предпочел спрятаться за юбку, то я и не планировал его убивать. Мало ли, может он графский сын какой-нибудь. Оно мне надо? Просто отпи... отпинал бы его показательно, вызвав на так называемую студенческую дуэль, где поединок происходит с тупым оружием и без всякой защиты. Это в обычной дворянской дуэли, по законам чести, где целый церемониал и множество условий на допустимое оружие, артефакты и правила применения магии, так вот, там итогом может стать и смертоубийство. Студенческая же — нелетальная.

Эх, а вот с теми самыми финансами у меня сейчас проблемы. Я ведь поистратился, распродав всё, что было возможно, дабы наскрести необходимую сумму для оплаты академии. Даже почти все ништяки с напавших на кортеж Зеленодальской пришлось обменять на звонкое серебро.

Из всего, что у меня осталось, пожалуй, следует упомянуть мою Красавицу, которая оказалась не хуже по свойствам, именно как клинок, чем любая изукрашенная штрыкалка из трофеев.

Магозащитая пряжка ещё имеется, снятая с возглавлявшей засаду Синеводской. Она, конечно, пусть и весьма вычурна, со всякими там завитушками и самоцветами, но, тем не менее, самый могучий, хотя, скорее, качественный образец из имевшихся у меня защитных артефактов. Вот и заменила ту, которую я взял с Зеленодарской «пиромантки». Камушки, к слову, я сковырнул и также продал, а когда появятся свободные финансы, смогу обратиться к ювелиру, чтобы тот как-нибудь поскромнее задекорировал эти зияющие «провалы» на витиеватом золотом изделии. А может и еще что придумаю — техинструмент же есть.

Ну и остался ещё жезл Синеводской. Прочие трофейные аналоги которого я без зазрения продал. Я в них пока не разбираюсь, но посчитал, что конкретно этот образец должен быть также лучшим из имеющихся, как защитная пряжка. Украшательства жезла также постигла судьба камушков с упомянутого артефакта.

Про обезмагичивающий камень барона Желторудского, я никому не рассказывал и не показывал. Он аккуратно упрятан в кейсе, который сейчас в инвентаре. О возможностях этой занятной штуковины как-нибудь после поведаю.

Что еще? Ах да, стоит, наверное, рассказать и про интересный охранный артефакт, снятый с той же Синеводской, и который, скрипя сердцем, я вынужден был также продать. Очень жалко было, но без этого я не получил бы достаточной суммы для поступления в академию. Увы.

Представлял он из себя небольшой овальный медальон на цепочке, задача которого уведомлять владельца об окружающих опасностях, определенным образом при этом покалывая, щипля грудь, с кожей которой контактирует. Реагирует он, когда в определенном радиусе появляется что-то колюще-режущее, магическое, или ядосодержащее.

Ну, так, во всяком случае, мне объяснил пускавший на него слюни скупщик, который и отсыпал больше всего именно за эту редкую цацку. Я-то и сам, конечно, испытал работу медальона в действии, но только лишь первые два варианта кодировки оповещения, так сказать. С ядами — не представилось возможности проверить.

Что интересно, если судить по болтовне барыги, столь обрадованного приобретением этой отсутствующей в свободной продаже редкости, мой образчик охранителя был всего лишь дешевкой. Да-да, существуют гораздо более дорогие и редкие артефакты подобного рода, и, как выразился словоохотливый скупщик, древние! Они не только, как обычные, покалывают особым образом в соответствии с родом опасности, но еще и якобы в голове должно всплывать знание: где конкретно эта самая угроза упрятана. Ну там, игла в волосах, кинжал в рукаве, яд в перстне и тому подобное. Такие штуковины — вроде как лишь некоторые топовые аристо имеют, передавая их по наследству.

Эх, вот бы такую штучку с кого-нибудь снять в качестве трофея. Но, боюсь, за мной потом весь клан, то есть княжеский Дом — будет бегать с клинками наголо, кидаясь огнешарами. Мда.

Я, кстати, и Валеру, пистоль в смысле, проверял тем, недоло пробывшим у меня артефактом. Так вот, охранитель его не видит. Во как!

Однако это уже и не важно, так как в Старгород с огнестрелом теперь не пускают, и я вынужден был его сдать. Даже не продать, а именно что отдать. Крохоборы проклятые. Ко мне тогда специально подошли и потребовали мой пекаль. Знали. Полагаю, что именно моё приключение в трактире Зеленополья послужило причиной этого нового закона.

Угу, хитрозадые маги-аристо живо скумекали что к чему и подсуетились.

Но я по этому поводу не сильно расстраиваюсь. У меня ведь еще парализатор в инвентаре, а его дальность и меткость не уступают Валере, а уж скорострельность — превосходит на порядок. Так что, если так подумать, кроме пары десятков Сребрых я ничего и не потерял. Вынужденная продажа охранителя куда более меня огорчила. Ведь средство определение ядов, да и прочих угроз, не помешало бы мне. Ага, в моем-то нынешнем гадючнике. А если я и смогу где-то еще раздобыт подобное, так только сняв с тела какого-нибудь аристократа. Что, как и упоминал, чревато проблемами.

Вот и еще одна причина сожалеть о столь внезапном разрыве связей с Зеленичами. Если б какая-то непонятная мне вожжа им под хвост не попала, то мне и не пришлось бы так бескомпромиссно распродаваться, спешно добывая деньги, и, как уже неоднократно говорил, не возникло бы из-за этого всех тех сложностей интеграции в здешнее высокое общество. Эх.

Ну вот, похоже, я и добрался до... Версаля. Я, брюмер их всех задери, в натуральном Версале! Ну, точнее, словно бы у тамошнего дворца сейчас. Роскошный учебный корпус, а вокруг парки, фонтаны, зеленые лабиринты. Рококо, блин, какое-то. Или это барокко? Короче, великолепие! Просто-таки великолепие и, главное, не воняет немытыми телами, что забивалось бы навязчивыми духами, как это было в оригинале. А красотки-то, красотки вокруг. И ни одной в парике с паразитами!

Что там у меня еще осталось-то? Ах да. Трость с Когтем не пострадала при крушении кареты и мне удалось ее извлечь из завала. Но нужды в ней особой уже нет, так как Красавицу я на законном основании теперь могу носить, поэтому вынужден был продать и ее, за что получил вполне приличную сумму, сравнимую со стоимостью моей шпаги.

Ну и, наконец, я должен покаяться. Сапоги барона Желторудского, те, из кожи рептилии которые, я оставил себе. Да. Клеймите меня. Вот такой я не волевой человек, подверженный некоторым слабостям. Признаю и даже...

— Франт, я рада, что нам предстоит быть в одной группе, — получил я, задумавшийся, внезапное заявление от нагло пристроившись мне под ручку особы.

А уж я-то как рад. Стоп, а с чего такая уверенность?

— Милен, дорогая, а с чего ты, лапочка моя, взяла, что мы попадем в одну группу? — как-то даже жутковато, как мне показалось, улыбнулся я, хотя, скорее, оскалился, обратившись к догнавшей меня красноволосой «стерве», которая, как видно, предпочла мое нереспектабельное общество, а не примкнула к основной массе куда более видных собравшихся здесь первокурсников.

Бесит. Бесит она меня уже. Как-то много ее сегодня.

— Мне больно, — делано строго ответила эта, резко растерявшая всю игривость странная красотка.

Почему странная? Ну как бы сказать... А какая нормальная женщина будет тащиться от боли, причем вот такой вот неуместной и безантуражной, скажем так? А это я сумел, точнее успел разглядеть за те доли секунды, пока она закатывала глаза и готова была... застонать? Дурдом.

Но всё же я поспешил отпустить руку этой, кляп ей в рот, пугающей теперь меня извращенки, которую, слегка психанув, скорее неосознанно крепко сжал, когда проникновенно и ласково задавал ей свой вопрос. Ну достала она меня за сегодня уже, чесслово! Вот и... вышло так, короче.

Но продолжить наше странное, мягко говоря, общение было не суждено, так как из здания появились несколько наставников во главе со статной и какой-то стремительной медноволосой коротко стриженной особой. После чего они направились к толпе, хотя скорее группкам первокурсников, которые к назначенному часу собрались и ожидали у входа. Все примолкли, а я поспешил отдалиться от своей странной красноволосой собеседницы, которая, даже уже будучи отпущенна, всё равно зачем-то очень плотно стала сбоку, обжигая меня своим отчего-то невероятно горячим бедром. Говорю же, дурдом.

— Я — старший наставник Ро́вская! Ко мне обращаться: старший наставник Ровская! Это понятно? — резко влетела, что называется, с двух ног, та самая медноволосая прям натуральная «старшина», пока остальные наставники молча ожидали в сторонке.

— Да, старший наставник Ровская, — многоголосо отвечал ей вовсе не строй, а скорее скопление.

— Что? Я не слышу вас! — начался типичный за... работа с личным составом, в общем.

— Да, старший наставник Ровская! — чуть слаженнее ответила ей всё такая же аморфная масса.

— А ты куда пялишься? Нравлюсь?

А чё сразу я-то?

— Да, — честно ответил я красивой женщине, хотя до этого внимательно изучал ее страшный ожог на пол лица, прикидывая как его лучше убрать и какими заклами пользоваться для этого.

— И что ж ты, мальчик, увидел там такого? — не оценила моей откровенности эта, по-видимому, тяжело переживающая свое уже застарелое увечье, но всё же красавица.

— Увидел способ поправить свое финансовое положение, старший наставник Ровская! — закусил я удила, молодецки отчеканив старшей по званию, при этом встав по стойке смирно и явив грудь колесом.

Подразумевал-то я, понятное дело, медицинские услуги, с коими тут явно беда, а значит я мог бы быть вне конкуренции и весьма неплохо подзаработать. Однако в ответ на мою весьма дерзкую и неоднозначную отповедь получил весьма странный букет реакций окружающих. Кто-то прыскал в кулачок, кто-то смотрел как на дурачка, кто-то злорадствовал, были и такие, кто зевали, мол, мало ли идиотов бывает, и не таких видали. А вот Рози лишь устало вздохнула и, как мне показалось, едва не потянула руку к лицу. Рыжая же Ивон — состроила огромные и страшные глаза, что-то активно жестикулируя, если так можно сказать, своей выразительной мимикой. Мазохистка с умными глазами Милен — мастерски просканировав поведение вечно трущихся вокруг меня тёлок, моментально подобралась и обратилась вся в слух, чем... вызвала у меня даже некоторое уважение. Ну а ее голубоволосая подпевала Клемен — лишь легкомысленно и с непонимающим видом очаровательно хлопала своими огромными ресницами. Но вот горячая штучка Ровская — меня удивила:

— Я давно уже не пользовалась услугами мальчиков по вызову, но если ты, малышь, настаиваешь... — у меня аж всё в чреслах заныло от такого мурлыканья и мастерского оперирования обертонами и пластикой тела. А чё? Мне этот ее ожог убрать — полчаса работы, а под ним мечта ж поэта! Но тут последовало продолжение из теперь не столь манящих, ибо орущих уст этой вот юмористки, от которого мне едва ли не физически стало больно. — Ты что, сопляк! Забыл где находишься...

И еще несколько минут ора мне в лицо, к которому я уже не прислушивался, так как сметал веником осколки моего разбитого сердца. Горячая женщина. Надо и вправду ее навестить, как-нибудь вечерком.

В общем, меня как почетного залетчика Ровская сразу же определила к себе, видимо, чтобы назначить «любимчиком» и дрючить до конца года. К наставнику же Ре́цкой, как оказалось, в одну группу с Рози, Ивон, Клемен и Милен — я так и не попал. Какая жалость.

Помимо меня, в группе Ровской было еще трое отщепенцев, коих никто более из именитых наставников не брал, а перечисленных интриганок уже не отпустили. Короче, я доволен: и рядом с такой горячей дамочкой буду, и какие-то хитрые планы доставших меня уже этих властных девок голубых кровей поломал. Я ж учиться сюда ехал, в конце концов, а не вот это вот.

****

Немногим ранее, беседа двух наставниц в сторонке.

— Это вот что сейчас было?

— Похоже, мальчик понравился Ли́ри, — пожав плечами, как-то лениво ответила своей молодой коллеге собеседница поопытней, так сказать.

— Ну это понятно, почему так-то? — отчего-то слегка раздраженно, прям чуть ли не воззвала к вселенской справедливости еще недавно студентка.

— Ну а что? Могут же быть слабости у женщины. А этот — еще и затейник, я погляжу, — насмешливо фыркнув и едва не потянувшись, словно хищная пантера, ответила ей черноволосая обладательница глубокого грудного голоса.

— Да? — смешно наморщив веснушчатый лоб, задумалась та, неосознанно накручивая на палец прядь медового цвета.

— Угу, — протяжно то ли прогудела, то ли промурлыкала ее зеленоглазая старшая подруга.

— А меня она — молнией, — как-то по-детски, обиженно припомнила былое другая, вырвавшись наконец из раздумий.

— Ты сравнила, — фыркнув, всё так же лениво вроде как возмутилась обладательница роскошного водопада блестящей черноты. — Незадачливого студиозуса, в коем ответственный наставник усмотрел некую перспективу с мужчиной, который не отводит взгляд, говоря ПРАВДУ.

— А, да? — по-видимому как-то по-своему до этого истолковав фразу «мальчик понравился», переосмыслила сказанное и опять ушла в свои мысли очень ответственный ныне младший наставник, а некогда невероятно незадачливая студентка по прозвищу «тридцать три несчастья»,

— Девочка моя, — как-то излишне тепло обратилась старшая покровительница к своей... только коллеге? — Ты же, я надеюсь, понимаешь, почему столько охотниц на мужчин-магов уровня выше среднего?

— Ну-у... от них сильное потомство? В смысле, могучие маги рождаются?

— Чепуха, — безальтернативно и гораздо энергичнее, чем ранее, заявила непроизвольно поправившая бюст, видно, знающая особа. — Не доказано! Это лишь искусственно поддерживаемый миф, дабы отсеять претенденток-слабосилков. Ты не представляешь, милочка, чего стоит партнер, который не боится тебя. Когда он видит в тебе женщину, а не «мамочку». Когда ты для него не инструмент в достижении цели, а сама цель! Но беда в том, что все эти молоденькие дурочки думают: будто это они должны завладеть подобным ценным экземпляром, причем бесхитростно и, что называется, в лоб, а не ловко и умело создать предпосылки к обратному. Бесспорно, это мы выбираем самца, уж прости за грубость, но при этом он должен думать, что всё наоборот. Что именно он добивается и завоевывает нас. А молодежь разучилась, не понимает, агрессивно лезет на рожон и устраивает скорее спортивное состязание. Нетерпеливые глупышки. Посмотри на этих забавных кошечек, которые отрастили коготки, но не понимают как ими пользоваться. Не осознают, что ими не царапаться надо, а умильно драть край дивана.

— Зачем? — не поняв образный пример, перебила неожиданно словоохотливую носительницу женской мудрости ее внимательная слушательница.

— Чтобы привлечь внимание, дать понять свою важность, ведь от того, как долго такая вот проказница будет оставаться без оного, зависит насколько пострадает любимый диван. А потом за тобой гоняются, хоть и с тапком, но ЗА ТОБОЙ, а не за царапучей надоедой, от которой предпочтут держаться подальше, или дать ей наконец по ушам.

— Надо же?

— А что эти глупышки? Погляди, они плели-плели свои сети, а в итоге дичь оказалась в чужих, — плотоядно оскалившись, едва не расхохоталась опытная красотка.

— Эм... ты хочешь сказать, что эти вот, дабы оказаться в одной группе, подкупили наставника? — вслух сложила «2+2» некогда прилежная ученица, а придя к неутешительным выводам, едва не заголосила громче, чем стоило бы. — Рецкая? Она пошла на нарушение правил? Н-но... это же... нужно...

— Глупышка, ты думаешь, всё это без ведома Бороды? — как-то особенно тепло и даже облизнувшись, произнесла последнее слово хоть и всего-то рядовой наставник, но о-очень приближенный к ректору работник образования. — Он уже многие годы старательно создает у этой, некогда нашкодившей девчонки образ той, с кем аристократы всегда могут договориться, так сказать. Рецкая делает лишь то, что ей позволяет наш мудрый ректор. Но, я надеюсь, ты понимаешь, что всё сказанное должно остаться между нами?

— Да, наставник Клено́, — заверила девушка, слегка поежившись от последних слов, точнее от того: как, пусть и ласково, но бескомпромиссно-настойчиво об этом попросила ее довольно близкая подруга, похоже, весьма широких взглядов на ряд аспектов меж- и внутриполовых отношений, раз сопровождала своё пожелание властным сжиманием ягодицы послушной собеседницы.

****

— Герд Франт? — был я окликнут, когда направлялся на обед в трапезную.

— Он самый, — радушно оскалившись, положил я руку на рукоять Красавицы, которая сегодня, уже без дурацкого бантика из дерюги, находилась у меня на боку.

— Я Ка́роль Во́дская, — слегка склонив голову, представилась неизвестная мне старшекурсница, очевидно, одна из Синеводских.

— Меня вы знаете, сударыня, чем обязан? — несколько позерски ответил я красивой, как, впрочем, и любая другая здешняя магичка, пепельноволосой девице с желтоватыми глазами. Первый раз такое вижу.

— Я уполномочена главой Синего Дома, княгиней Синегорской, а также моей матушкой, графиней Синеводской, принести извинения за то недоразумение, что случилось по вине кузины. Полагаю, сия небольшая компенсация будет воспринята вами благосклонно, и меж нами не останется неясностей и противоречий?

Красотка протянула мне вексель, который я опознал, так как уже держал в руках подобную бумагу. Этот оказался на тысячу Сребрых.

Хм. Не сказать что те хлопоты, которые они мне доставили, пусть и по вине предательницы, но всё же наняв толпу наемников — окупаются данной подачкой, но кобениться не стану. Да и то обстоятельство, что найм был отменен, и за мной перестали бегать толпы душегубов, меня вполне устроило без всяких дополнительных бонусов.

— Принимаю, — отправив хрустящую, как старый рубль давно канувшего государства, крупную бумажку в боковой карман своего выданного кителя, я в очередной раз отметил его разницу с «эксклюзивом» моей собеседницы, то есть по фигуре и из ткани с отливом.

— Честь имею, — как-то безэмоционально попрощалась и двинулась по своим делам эта особа, чьи волосы были не укладывающегося в моей голове цвета.

Вроде и не седые, и не платиновые, да и серебристыми их не назовешь. Труднообъяснимый колер, но при взгляде на это — подсознательно всплывает наименование «пепельный». Короче, ей идет.

Проводив взглядом идеальный силуэт, я вздохнул и вернулся к прерванным размышлениям. Нет, я вовсе сейчас не обдумывал первое занятие с горячей штучкой Ровской, где никаким великим колдунствам нас не научили, а лишь все познакомились, были введены в курс учебного графика и требований строгой наставницы. Ну а я всё занятие провел пялясь на роскошную женщину, которая несколько нервно, но, в то же время, как-то подозрительно тихо реагировала на мое внимание к своей персоне.

Так вот, в данный момент я обдумывал, как бы поскорее забабахать себе костюмчик, чтоб, как говорится, сидел. Это сейчас мне отвалили штуку монет, и вопрос, можно сказать, решен, а до этого я перебрал в голове множество планов, пока не был буквально посещен озарением. Да, когда, будучи уже раздосадован бесперспективностью всего, отложил эту проблему на потом и вернулся к мыслям о маскировке дрона, оно, озарение, настигло меня, и я едва на заорал: Эврика!

Итак, я решил с помощью техинструмента произвести себе форму! Без шуток.

Ну, то есть я сначала спроектирую ее в одной програмке, которая с нейросетью досталась мне от Квинта Фроя, а после и произведу продукт моих изысканий, потратив на то нескольких сот граммов чудополимера. Хотя, пока конечный результат доведу до ума, там и килограмма наверняка будет мало на всякие пробы и ошибки. Так вот, это будет бесшовное, но с разными зонами одеяние на привычной в Единстве «липучке» и с достойным, по здешним меркам, разумеется, внешним видом. Хоть особой нужды и нет, в мире-то клинков с жилой, но всё равно такая одежка легко сможет держать удар ножа, стрелу и прочие дозвуковые снаряды, не титанической массы, ясен пень.

Общая концепция готова, теперь дело за деталями. Производительность моего универсального техинструмента: где-то литр за секунд двадцать. Это с нынешним энергопитанием, а так-то и звездолет теоретически — за пару часов можно «отлить», в смысле сравнимый по массе объект из полимера изготовить. Но и имеющейся сейчас скорости работы с материалом — будет с лихвой даже на организацию «пошивочного» цеха.

Дольше всего, конечно же, придется ковыряться с моделью именно на этапе проектирования. Безусловно придется многократно переделывать уже готовый вариант, выискивая детские болез...

— Франт, по законам чести я вызываю вас на дуэль. До смерти одного из нас! — вырвал меня из производственных фантазий девичий голос.

Сссука! Тебе не жить, тварь! Ты сдохнешь предельно мерзким и порочным способом, оставив о себе самую отвратительную память!

Ну а что ещё могло родиться в моей голове при взгляде на скользкую сволочь, недостойную называться мужчиной? Ведь по вине этой гнили, пусть также и из-за моего петушиного поведения утром в столовке, но всё же вынуждена будет сейчас лишиться жизни эта глупая златовласка.