Фрилансер. Сверх

Глава 13 Сверх (окончание)

Глава 13. Сверх (окончание)

Напряжение. Хожу сам не свой. Слишком много. Слишком ответственно. Слишком… Революционно? Да, революционно. Но при этом то, что я делаю, никому не надо. Венере, как планете, как государству — да, надо. Но любому из его населяющих жителей — нет. «Спасибо» никто не скажет, от Фрейи и аристократии до дона Педро, бомжа из аэрационной шахты Санта Марты. Но я не сдаюсь, не опускаю руки. Я тут не ради Фрейи. И даже не ради дона Педро.

— Хуан, почему Мия? — Моё уединение, с трудом выцарапанное из графика, нарушила разъярённая Роза. — Чико, я понимаю, она безотказная. Но ты осознаёшь, во что ты её превращаешь? Ты показываешь, что она…

Я вскинул кулак в жесте «тишина». Сзади из-за плеча сестры показалась мордашка самой виновницы. Глаза извиняющиеся — то есть Мия не против, против Роза. Что ж, бывает. За ней видны Маркиза и Кассандра, но те пока в разговор не лезут, хотя я догадываюсь, на чьей стороне их симпатии.

— Девочки, сядьте, — указал на кушетку напротив. Тут у нас медбокс, я сижу на месте врача, им предложил место для пациента. — Все-все заходите, и вы тоже. Говорить — так говорить.

Вошли все. Прикрыли двери, сели. Сразу стало очень тесно — еле разместились.

— Хуан, я понимаю, тебе не до нас, — взяла слово Патрисия. — Но мы — взвод. И я бы хотела, чтобы в память о наших добрых отношениях, ты нас хотя бы выслушал.

Судя по отрешённым лицам остальных, это общий настрой. Даже у Мии, спокойно согласившейся снова побыть палачом.

— Ваши требования? — криво усмехнулся я, ибо понял, что чуть не потерял их, как взвод. Как напарниц. Как семью. Всегда знал, что они есть, где-то там… Но я становился с каждым днём для них всё более и более далёким и чужим, с кем их связывал лишь год совместного заточения в подземельях корпуса. Ни о чём в общем.

— Ты привлекаешь к делу профессиональных палачей, — сверкнула глазами Роза, но я почувствовал — наиграно. Спесь сбил. — А тут — Мия. Ты показал этой просьбой, что относишься к своей сестре и напарнице как… Как…

— Как к тупой безотказной психопатке. — А это Маркиза. И что удивительно, на эмоциях, с негодованием, а на эмоции Маркиза очень скромна. — Мы всё понимаем, Хуан, и всё простим. Да, мы — это мы, а ты вон куда поднялся, нам не быть рядом. Но не надо так по-свински к своим сёстрам… По взводу.

— Или бывшему взводу? — А это масла в огонь подлила Патрисия.

— Она не психопат, — покачала головой Роза. — Всё чувствует. Да, она может исполнить такой приказ. И я могу. Спокойно, без истерик и самокопаний, как в том ангаре в Боливаресе. Но, Хуан, не надо так!

Хорошо. Сами напросились. Бью тяжёлой артиллерией.

— Девочки, знаете, о чём у меня сейчас болит голова?

— О захвате? Террористах? — усмехнулась Патрисия, причём на сей раз грустно, с пониманием, без понтов.

— О Сенате и захваченных куполах? — Это Роза.

— О том, что Фрейя ударит в спину? — Как всегда ближе всех в цель попала снайпер.

— Да, Гюльзар права. Я не то, что боюсь, я ЖДУ, когда Фрейя предаст и отправит меня в отставку. И надеюсь, успею до выздоровления королевы — та не даст дочери меня грохнуть. А то с неё станется.

— Может ты зря так? Я про грохнуть?.. — засмущалась Роза.

— Этот тип, Марко Перес, он верно сказал. Такие, как я, ТАМ не нужны. Мавр делает своё дело, после чего летит за орбиту Эриды. Когда они поймут, что всё, ситуация под контролем, и саванне не нужен больше сверх, вашего напарника и брата отправят домой, на заслуженный отдых. Тем более, я не занимаю ни одного поста, даже по главе службы со связями с общественностью просто подмахнул договор, не читая. Также меня и уволят, одним росчерком. Я — фрилансер, девочки. Выполняющий задание по вытаскиванию Венеры из задницы. И как только вытащу, ничем не буду отличаться от вас. Нет, я не взлетел высоко, что вас оттуда не видно. Я просто в командировке в верхах. Но как всё закончится, спущусь вниз. И мне будут нужны мои девочки, мои напарницы — все четверо. А может и Мерседес вернётся — парни что-то там краем уха сообщили, что она пощипала клан, близкий к императору Себастьяну, грохнув своего старинного недоброжелателя. С помощью наших девочек и наёмников.

— Готовится к возвращению, — буркнула Маркиза. — Это ты её плохому научил.

Я пожал плечами.

— Она большая девочка, сама решит. Но если я выживу, всё же хочу, чтобы вы вспомнили, что я не отказывался ни от вас, ни от общения с вами. Я просто уехал на фриланс, после которого всё вернётся на круги своя.

— Хуан, я… Мы… — начала было Патрисия, но я поднял руку в останавливающем жесте.

— Я вам доверяю. Никому не доверяю, как вам. Вообще никому. И не хочу, чтобы эту работу делали профессиональные палачи — вдруг выйдет какая-то накладка, и руководство этих палачей меня подставит? Вы знаете, что в голове у сеньоры Гарсия?

Тишина. Глазки в пол.

— Фрейя может ей приказать, и она может послушаться. Или очнётся королева, а мне не скажут, и она прикажет. Просто сделайте это, помогите мне. И унижение напарницы не при чём.

— Прости, Хуан… — Это Роза.

— Чико, конечно всё сделаю… Я и так не возмущалась… — А это Мия. Да, не возмущалась, но судя по тону и реакции сестры, внутри протестовала, и в сердцах высказала.

— Я молю высшие силы о единственном — чтобы дали мне сделать как можно больше, — произнёс я, говоря от сердца. — Завершить тут не выйдет — чистка Агвиевых конюшен никогда не закончится, во всяком случае, без тотального затопления всего кровью, как у Геракла, а значит прошу чтобы просто дали сделать как можно больше. Чтобы назад дороги не было. Ради Венеры.

— А ещё, прошу, чтобы во время штурма ангара со мной рядом были вы, а не «старые девы», — понизил я голос до шёпота.

— Мы? — У всех девчонок округлились глаза. — Но они…

— Они пусть охраняют мою тушку в пути. А с вами мы — команда. Спаянная на полигонах. А там надо не охранять меня, а работать той самой командой. Как поведут себя они — не знаю. В вас же уверен. — Вспомнились занятия по слаживанию с Сестрёнками, а после и с остальными, отчего я улыбнулся.

— Это всегда пожалуйста! — уверенно произнесла Патрисия. — Мы за.

— Хорошо, тогда не будем отвлекать, — поднялась с кушетки Гюльзар. — Тебе точно не до наших треволнений.

— Да-да, мы с Мией в магазин, за горелкой. Я помогу ей, — растеклась лужей и Роза.

— Вот и здорово!

Девчонки вышли, а на душе стало лучше. Веселее. Ибо появилась уверенность хоть в чём-то. Завтра жизнь не закончится, и у меня есть, на кого опереться… В горе и радости, в падении и во взлёте… Всегда.

…Ещё и Мерседес бы вернулась. Не просто ж так она мосты взрывает?

«Берлога-два». Мы заняли позиции у терминалов с шести утра, начав подготовительную работу. Раньше было нельзя — боялся утечки, ударные отряды сдёргивали с бухты-барахты, без подготовки. Только что командирам отрядов силовиков раздали список целей, чтобы выдвигались — часы показывали девять десять. С помощью Алисы смог подключить к делу и безопасников, и бойцов департамента исполнения наказаний, кто расквартирован в столичном округе, и специальную полицию подтягиваем. Ополчение и армию не трогаем — не хочу. Должны и так справиться.

Перед нами, это я с Дэном, на визоре бегущими вверх строками мелькали списки сотрудников правительственных департаментов, в смысле королевских, подчинённых центральной власти, а не городу. Само собой, минфин, как главная цель. Минздрав. Минспорта. Минтруда. Минэкономики и природных ресурсов. Минторг. Минкультуры. В общем, всех, кого можно. А можно весь социально-экономический блок, плюс МИД.

С МИДом у нас проблемы, он фактически в ступоре, не функционирует. Контакты с Россией — на Фрейе, с Империей — на мне, через Хименеса, и сверху дано указание в оный контакт никому не вступать, пока работает межведомственная комиссия под редакцией Алекса Гуэрра. Канада тоже на мне. А за Восток и связь с ним отвечает доверенный человек Сирены, отчитывающийся лично Фрейе, но, так, как он — сошка, контакт с той стороны тоже так себе. Уровень взаимодействия даже не послов или консулов, а так, консультации сторон через атташе, передаточные звенья. Ну, а остальные нам не нужны — после заварухи будем в рабочем порядке с ними восстанавливать отношения. Так что сотрудников МИДа, хоть это и силовики, я попросил также «вывезти на экскурсию», но не жестить, а отобрать только тех, кому это будет полезно в работе. Ибо глазами видел их конформистский настрой, им тоже не мешает понять, какие в стране теперь приоритеты.

— Хуан, шестнадцать тысяч человек, — выдал результат Даниель.

— Так много? — сощурился я и покачал головой.

— Сам в шоке. Бюрократия разрастается для того, чтобы удовлетворять потребности разрастающейся бюрократии! — схохмил он. — И это без вспомогательного персонала, только основной.

— М-да, многовато. Не поместятся все. Давай ещё фильтры.

— Какие?

— Дэн, не беси! Подумай и предложи! Сисадминов, охрану, клининг и прочих уже убрали, смотри списки должностей, кого можно ещё поубирать из мелочи. Мелочь — массовка, цель у нас «крупняк», главы отделов и их замы. Клерки не интересуют, они должны лишь антураж создать. Тысячей больше — тысячей меньше, плевать.

— Ладно, вот видишь вот этот отдел? Давай таких же, только и по остальным отфильтруем, и в минус?

Угу, минспорта. Отдел по развитию чего-то там среди молодёжи. Там вообще можно никого не трогать. Ладно, бог с ним — пусть фильтрует на свой страх и риск.

— Давай. По минфину сделаем отдельный фильтр, согласуем тет-а-тет, по остальным я в тебя верю, комрад! Сам смотри. И это, бойцы уже выдвинулись. У тебя максимум полчаса.

— Сделаем, — нахмурившись, кивнул Дэн, но ему не привыкать в таком ритме работать. Должен справиться.

Я оставил его и подошёл к другому терминалу. Тут «рулил» Ктулху:

— Командор, кажется, нарисовалась проблема.

— Да? — Я оживился. Ибо прекрасно понимал, что гладко сегодня не выйдет ни-че-го! Когда делаем что-то глобальное, никогда ничего гладко не выходит.

— Итальянский, судя по отсутствию шевеления, ни к чему не готовится.

— Давай линию директора.

Пауза, соединение. Мигание красным — сброс. Хренасе! Не понял?

— Место нахождения? — сверкнул я глазами, а голос мой заледенел, аж бритый поёжился.

— У себя дома.

— Давай линию на домового. Он подключен к сети?

— Да. Подключился.

Тут без мигания. Домовой может быть не запрограммирован принимать ответ — для этого комм есть. Тишина.

— Снова набери через связь.

А тут… Снова сброс!

— Камеры показывают, он точно там? — на всякий удостоверился я.

— Да. И триангуляция сигнала показывает плюс/минус его этаж.

— Хорошо. Тогда можешь хакнуть его домового?

— Ну, сейчас — могу! — бритый расплылся в улыбке. — Сейчас я всё на этой планете могу!

— Ты работай, не бахвалься. — Понятно, почему Фрейя всех их считала большими детьми. Даже этого качка.

— Есть, вошёл в акк. Домовой под контролем.

— Обрубай фростер. Теперь воду. Теперь вытяжку и приточку.

— Сделал.

— Снова набор номера.

Тишина.

— Свет обруби.

— Готово!

— Набирай.

Теперь зелёное мигание, но без сброса. Сеньор растёт!

Домового можно отключить от сети. Можно отключить от функции контроля за отдельными элементами дома — вручную отсоединить от сети холодильник, воду и воздухообмен. И свет. Это интересный инструмент для злонамерений, но не панацея — не выкурить так сеньора. Но я показал ему, что не надо меня динамить и морозиться, обижусь, а это важно.

Сеньор понял — на сей раз ответил. Голос взволнованный — явно не ждал такой атаки и такой мощи у меня в руках. Рядовые взломщики за пару секунд домового не хакнут, мы в бытность Цитадели для этого здание тремя группами по месту штурмовали.

— Да, сеньор Ши… Ма…

— Шимановский, — ухмыльнулся я. — Сеньор, не надо меня игнорировать. А то я выйду из себя, а когда я зол — я страшен. Её высочество подтвердит.

— Да-да, конечно, юный сеньор, я всё понимаю. — Голос оппонента налился уверенностью. — Вот только вы не по адресу. Мы не участвуем в гражданской войне, не выбираем сторону и никого не поддерживаем. Итальянский дворец не будет ареной вашей борьбы с противниками, и я не собираюсь его запускать.

Угу, час назад, когда я созвонился и представился, он проблеял, что да, конечно, всё организует, попросил три часа. Значит, его кто-то за это время накрутил. Что ж, стоило ожидать. Нет, это не диверсия, это отсутствие диверсии, и не понятно, что хуже — за прямую диверсию можно расстрелять, а тут нет.

Итальянский стоит, безмолвствует. Как и стадионы, и концертные залы, и театры — вся культурка столицы стоит. Ждёт окончания мятежа. Даже домашние матчи Примеры для столичных команд перенесены на время, после окончания последнего тура. И я всего лишь позвонил и попросил открыть дворец, и обеспечить поток людей внутрь. Без охраны — у нас своя охрана, только открыть, подсветить, организовать минимальный звук и кулису. Всё. Сучий выродок!

— Сеньор, у вас полчаса, чтобы подумать.

— Я всё сказал, юный сеньор. Я уважаю королеву и наследную принцессу, и тепло отношусь к вашей попытке навести в городе порядок, но мы — частное предприятие, и королевская власть не может нас заставить что-либо делать против воли. Так как не является акционером.

— Я услышал вашу аргументацию. Как хотите, не говорите потом, что вас не предупреждали.

— Это угроза? Спецпредставитель королевы и принцессы в открытую ПРОСТО ТАК угрожает их подданному?

— Нет-нет! Какие угрозы, вы что! Мы не являемся акционерами вашего дворца. Поищем другие варианты…

Рассоединился.

— Хуан, силовики почти все на позициях. Все ждут от тебя сигнала. И собственно, техзадания — кого и где и как брать. — А это Майки Бледнолицый Воин. Он со студентами снова на острие — распределяет объекты между подразделениями.

— Дэн, что там?

— Есть. Шесть тысяч — хватит? В Итальянский влезает до восьми, если будут в проходах стоять, я узнал.

— Минус кто-то сдристнул, его не найдут, — покачал я головой. — Ладно, давай. Скидывай Майку, Майк, делай рассылку.

— Э-эй, Командор! Какая рассылка! Итальянский не готов! — попытался осадить Ктулху. — Ты же сам сказал, что надо искать другой зал.

— Я не так сказал, — пакостно улыбнулся я. — И это… Если что, сами всё откроем и подключим. И спецов-сотрудников из дома дёрнем, кстати, проработай вариант, у нас пара часов. Но после такого финта я из принципа хочу сломать этого урода! Дай линию с оператором Антитеррора.

— Четвёртый, слушаю! — голос диспетчера.

— Я — Кедр. Код сто одиннадцать.

Паренёк на том конце подобрался. Не каждый день слышишь высший приоритет помощи и содействия.

— Слушаю, Кедр. — В голосе на всякий случай лёгкий испуг.

— Мне нужен модуль поддержки десанта в куполе FRJ-77. Боекомплект — что-то, способное пробить стекло жилой высотки под этим куполом.

— Есть вариант ракеты с фугасной головкой. Или крупный калибр пушки Гаусса.

— Давай оба, посмотрим, что лучше. Как быстро подтяните машину под купол?

— Полчаса, — сверился с чем-то паренёк. — Пробок пока нет. Но если что — чуть дольше. Из-за доставки.

— Принято. И нужны два зависающих беспилотника, для объективного контроля, и с обратной связью.

— Беспилотники есть, но на базе. Выдвижение туда займёт… Буду уточнять.

— Давай. Если надо — вышлю за бригадой конвертоплан, приоритет — время.

— Понял, Кедр.

Через сорок минут беспилотники были под нужным куполом, операторы выслушали, что нужно, подтвердили — справятся.

— Ктулху, подсвети МПД-шке нужное окно.

Высотка из односторонне прозрачного стекла. С возможностью поляризации изнутри. Красивая высотка, стильная. Для людей, имеющих кое-что за душой.

Первый проход модуля поддержки — и в одно из окон врезается небольшая ракетка с фугасной начинкой. Антитеррор такими пользуется для вскрытия подобных зданий и не бронированных стен и дверей. У парней опыт есть — потому их и вызвал. Второй дрон — зависший в километре дальше по улице, даёт объективный контроль. Экран показал, что пролом есть, но осколки торчат — машина внутрь не зайдёт. МПД делает петлю, возвращается, пролетая под самыми фермами освещения купола, снижается… И четыре одиночных выстрела из крупнокалиберной пушки Гаусса. Хлыц-хлыц-хлыц! Все мешающие осколки разлетелись в стороны. Причём ювелирно — чтобы никого не зацепить — ребята и правда с опытом. Внизу же грамотно сработали гварды, которых мы заблаговременно подтянули туда — оцепить зону, чтобы по прохожим сверху не прилетело. Для гвардов это дом, их район, они быстрее всех сработали — десять минут хватило. А перед атакой Ктулху хакнул домовой искин… Всего дома, всей высотки, надёжно задраив створку конкретной отдельной квартиры. Она, конечно, открывается изнутри вручную, но мы не дадим времени для открытия. Ибо сразу после разлёта осколков стекокомпозита, внутрь полетел второй зависающий дрон. Который, влетев в квартиру, начал вещать:

— Внимание, Антитеррор! Всем лечь на пол! Не оказываете сопротивления, работает Антитеррор!

Весело! Я аж сомлел от удовольствия. Когда ещё такой спектакль увидишь, для эмоциональной разгрузки.

В комнате, где бомбанули окно, никого — все выбежали. Дрон пошёл далее. Коридор. Какая-то комната. Спальня? Дверь — обычный пластик — закрыта.

— Можете снести, только аккуратно?

— Обижаешь, Кедр!

Объективный контроль влетел в квартиру, свернул в коридор и показал коллегу. Коллега, ударный дрон, чуть отлетел назад, взял разгон, после чего засадил корпусом по пластику, пройдя его насквозь, как нож сквозь масло.

Девчонка. Молодая, лет пятнадцати. Воет, забравшись под стол. Не наш клиент.

— Задний ход, давай далее по коридору.

Один за другим обе машины двинулись по курсу. Прошли следующую дверь, вылетели ко входной створке. Нужный сеньор как раз был там, остервенело крутил ручку подъёма для выхода. Щель была уже сантиметров десять, что для времени с минуту немало — силён! Но для выхода наружу не хватит.

Бум! Изображение подёрнулось рябью и поплыло, перекосилось. Сместилось. Объективный же контроль показал женщину… Хреначащую по ударному дрону большой металлической сковородкой.

— Mierda, она мне две праве дюзы выгнула! Я не боеспособен! — воскликнул один из операторов. Кстати, все операторы работали откуда-то со своей базы, машины под купол привезли без них. Так что я не мог видеть ни кто они, ни как выглядят.

— Отходи. Вторым можешь что-то сделать?

— Если только с угрозой покалечить. Дроны вооружены, Кедр. Да даже таранить не рекомендую — выхлоп дюзы не очень хорошо на здоровье сказывается.

— Mierda! — А это уже я. Включил громкую.

— Отставить! А ну опустила сковородку, овца, пока вас тут не прибили! Это вообще-то боевой дрон! Тебе совсем жить надоело? Щас расхреначит вас всех — этого хочешь?

Линия оператора.

— Шуганите её, пусть отступит.

Дрон контроля подался вперёд. Несколькими рывками, ух-ух-ух! Женщина испугалась наскоков, отступила, бросила сковородку и убежала.

— Разверни машину к этому упырю.

Картинка сместилась. Снова активировал обратную связь.

— Сеньор-сеньор! Ну я же по-хорошему вас попросил! Просто откройте нам ваш грёбанный дворец! Вы СОВЕРШЕННО ТОЧНО уверены, что хотите иметь меня и её высочество в недоброжелателях?

— Ши… Ши…

— Шимановский, — помог я.

— Это Шимановский? — повторил он.

— Именно. И я напоминаю вам, что если через полтора часа дворец не будет готов принять гостей, а их будет порядка шести тысяч, вы снова пожалеете, что проигнорировали мои просьбы. Только сейчас я в благодушном настроении, вот, шутки шучу, а тогда буду зол. Представляете, каким законченным гондоном стану в тот момент? Вы серьёзно хотите проверить/посмотреть?

— Я всё сделаю, сеньор Шшш… Всё сделаю! Но акционеры! Я же не могу открыть большой зал за свой счёт!

— Заплатим по таксе, у вас же она почасовая? Это как раз меня меньше всего волнует. Но через полтора часа все ваши сотрудники должны быть на местах, а сам большой зал дворца должен быть готов принимать массовку. Время пошло. Разблокируйте ему створки… — А это уже своим парням.

Каждый раз это смотрится завораживающе. Каждый раз нервничаешь, что что-то пойдёт не так. Где-то может отыскаться герой, где-то у наших бойцов расшатаются нервы, где-то что-то кому-то случайно покажется, и он откроет огонь… В общем, нервы играли. Но появилась уверенность. Там опытные ребята, штурмом брали Флёр. Там бойцы департамента исполнения наказаний, эти вообще собаку съели на подобном. Угу, как раз за них можно не переживать — захват и конвоирование их основная специализация. Немного переживал за специальную полицию — там по сути обновление кадров, и нет понимания, кто у руля на низовом уровне, насколько опытные ребята? Ну, и бойцы всё того же Антитеррора, немного, но и их тётушка подогнала для количества. Причём сказала, они будут штурмовать МИД, и она лично побудет в штабе на контроле — чтобы мы, «слонопотамы эдакие», ничего не учудили. Отдал должное её осмотрительности — и правда слонопотамы, а души там специфические, куда как ранимые, но для блага государства крайне важные.

Итак бойцы разных подразделений разных ведомств, стянутые к местам проведения операций, получали задания, кто именно им нужен. После чего спокойно, в броне, с оружием в руках заходили внутрь, и, не обращая внимания на местную охрану (которую предупредили, чтоб не дёргалась) расходились по этажам и кабинетам, попутно проверяя сетчатку у тех, кто встречался на пути. Кто не нужен — в одну сторону. Кто нужен — в холл, где организовывались группы для выхода. Гвардия за полчаса до начала перекрыла входы и выходы учреждений по периметру, на всех уровнях и этажах, и никого не выпускала, так что выскочить точно никто не сумеет. Спрятаться внутри здания — да, министерства это те ещё махины, а нам некогда всё прочёсывать, да и нет такой цели, так что отчёт себе отдаю, через сито пройдут далеко не все, заявленные фильтрами Дэна. Но кого поймают — наши. Кто будет бузить, игнорировать приказания или пытался сбежать (а их будет ОЧЕНЬ много) — прикладом куда попадут. Приказ без членовредительства, но от души. Учитывая, что это министерства центрального государственного подчинения, тут по определению работают самые-самые, а в рядах бойцов редко встретишь обеспеченных или аристо; для боевиков любых ведомств и подразделений от3,14мудохать кого-либо из местных обитателей будет в кайф.

Итак, фильтрация началась, процесс шёл. Я изначально подозревал, что вместо двух запланированных часов операция растянется на три-четыре, но и тут не угадал — всё растянулось на пять. Но пока я этого не знал, и приступил к следующему акту трагикомедии.

— Диспетчер, слушаю. — Знакомый голосок, но кто это именно визуально не помню. Начал подзабывать — время идёт, куча дел, а я на базе не появляюсь.

— Ортега сегодня оперативная? — не то спросил, не то констатировал я.

— Так точно.

Я был авторизован в системе как Кедр, а не Ангелок, но диспетчера корпуса не могут не знать, кто такой Кедр, потому никаких пререканий и качания прав, дескать, «не можем предоставить информацию» и «а ты кто вообще?» Чётко, по делу, будто на проводе сама королева.

— Переведи.

— Да, Хуан? — взволнованный голос Капитошки через десять секунд. — Опять ты что-то задумал, и именно на моём дежурстве?

— Не смейся, но на этот раз просто совпало! — усмехнулся я. — Дай линию Даниелы. Вроде по графику должна быть с «нулём»?

— У нас усиление, она почти всегда с «нулём», пока эта катавасия не закончится, — фыркнула сеньора оперативная. — Но да, именно сейчас она там. Хуан, это здание правительства, они внутри, примерно в районе кабинета премьер-министра! — на всякий случай «по дружбе» осадила меня. Ну, как она думала.

А сеньор Серхио не мелочился, от скромности он не умрёт, да ему и по статусу не положено от скромности умирать. Он на время отсутствия такового занял кабинет самого главного гражданского после королевы, собственно премьер-министра. И кто что ему скажет против, особенно учитывая, что именно этот воз сеньор сейчас успешно тянет?

— Я в курсе. Я слежу, где он, — парировал я. — Мне просто нужна линия Даниелы.

— Повиси.

Пауза, с минуту, чтобы предупредить обо мне свою сотрудницу, а Даниела как ни крути подчиняется оперативной корпуса. И, наконец, голос стервы, которую очень и очень сильно обожает доводить до исступления, до белого каления отец Фрейи. Как впрочем и она его, это взаимно. Её специально не переводят — позлить его, милашка ведь старается. Мелкие пакости и колючки на высшем уровне управления кланом они такие, надо привыкать. Получается, что у сеньора с нею локальная атомная война без возможности соскочить, весь корпус за нею следит, и раз так, они оба для себя решили, что никаких компромиссов, только до победного. Show must go on.

— Да, Хуан, слушаю? — сразу отозвалась эта стерва. Стерва-то она стерва, но мне в своё время для мести за Беатрис и оружия дала (никто из ангелов не знал, что я его не буду использовать, надо ценить жест), и закрыла глаза, что увёл из её опергруппы половину девочек. А Камиллу так вообще припахал тогда капитально. Отпустила, прикрыла, значит, относимся с уважением, хотя вот конкретно с нею я до сей поры напрямую ни разу не пересекался.

— Даниела, чтобы ты не считала меня психом, я осознаю, что делаю, и берега не потерял, — сразу с высокой планки взял старт я.

— Интересное начало! — оценила она.

— Угу. А продолжение будет ещё интереснее. Твой «нуль»… Скажем так, немного больше на себя взял, чем ему положено. Причём положено им же самим — я играл по его правилам. А потому мои мальчики сейчас поднимутся, они уже вошли в здание, и препроводят сеньора Серхио на одно увеселительное мероприятие. Вечеринка-пати.

— Краем уха слышала о такой, — снова усмехнулась ангел, теперь гораздо веселее.

— Я запретил им рукоприкладствовать, ни дай бог бить сеньора! Но в случае сопротивления у них приказ жёстко его скрутить и силой препроводить к месту назначения. Сама понимаешь, прямую связь с ними держать не хочу, и специально приказал не включать записывающую аппаратуру. Он всё же мой будущий тесть. Но…

Сбился.

— Поняла, — кивнула на том конце донельзя довольная Даниела. Я ей на раны елеем полил. — Прослежу. Но мешать не буду, пока всё в рамках.

— Они могут сильно скрутить. И на руках вынести.

— Удары и болевые под запретом, по остальному — сказала же, буду рядом, проконтролирую.

— Спасибо! Ты душка! — Я чмокнул невидимый ею воздушный поцелуй.

— Сочтёмся!.. — напоследок хмыкнула она, и я не понял, если честно, на что это был намёк. На постель со мной никому не стоит нарываться, даже ей. А, ладно, замяли.

Камилла, этот змей искуситель, после, сильно после этой вечеринки-пати предлагала посмотреть запись. У ангелов у каждой на теле несколько точек съёма, и то, что не записали мои, они фиксировали от и до. Я и тут отказался — ибо и правда, должно же быть у человека что-то святое? Например, его слово. Сказал нет — значит нет. Но по её восторженным рассказам выходило, что сеньор Серхио, в принципе, не собирался бузить. Однако ему не понравился тон, который взял Макс. Далее диалог с чужих слов, то есть сугубо примерный:

— Молодой человек, вообще-то это здание правительства. И я… Немного занят. Не находите, что у исполняющего обязанности премьера этой планеты могут быть неотложные дела? И что я подтянусь на мероприятие, когда закончу их?

— Сеньор, у меня приказ. Доставить вас в Итальянский дворец для участия в публичной казни проштрафившихся ВАШИХ подчинённых, — стоял на своём Макс, а он может быть невозмутимым, когда надо.

— Я сказал, ждите! Можете за дверью, в приёмной, вам сделают кофе.

— Никак нет, сеньор. Прямо сейчас.

— К чему такая спешка?

— Я не полномочен что-либо обсуждать, да и сам не знаю. У меня приказ — прямо сейчас.

— Я сказал вышел за дверь, придурок! — вышел-таки из себя отец Фрейи.

— Сеньор, я полномочен вам передать, что жирафы не командуют. Они большие, глядят вдаль и всё видят. Но всем на них наплевать. У них даже голосовых связок нет, представляете? Я до этого приказа и не знал об этом, хотя в Африке бывал.

— Значит даже так, да? — грозно сузились глаза будущего тестя.

— Даже так.

Силового захвата не получилось. Сеньор слишком хорошо всё понял. Зря он тогда в кабинете Фрейи так меня доставал, ой зря. Я ж не злопамятный, уже говорил об этом. Осознав, к чему идёт дело, всего лишь отпросился в уборную (тут Макс берега не потерял, отпустил) и добровольно поехал с этими архаровцами. Шёл сам, просто в окружении. Но смотрелось, как будто его ведут под конвоем, пусть шёл и без наручников. А это важно, имидж — всё.

Сам я подъехал через два часа после начала и погрузился в работу. Работники дворца бегали туда-сюда, но ничего не было готово и близко — лишь суета и хаос. Пришлось поодиночке ловить местных спецов, выяснять, кто за что отвечает, и вместе с ними открывать зал, после чего организовывать коридор для прохода людей с места парковки бусов. Организовывать гримёрки и встречу гостей, то есть прибывших самостоятельно. А у них у каждого свита — люди-то не простые. Отбиваться от папарацци, забивших тревогу — горе-подчинённые дворцовой пресс-службы не стали брать на себя ответственность и «слили» им меня, не сумев до моей занятой персоны дозвониться самостоятельно. Вернусь — кого-то ждёт увольнение.

— … Да где ваш светорежиссёр! Где тут вообще свет включается? — Достали!

— Светорежиссёр не знаю, когда приедет — позвонил ему. А свет пока можно включить и так. Большая люстра включается отдельно… — оправдывался местный техник. Простой парень, чуть бухой — его вытащили из дома, где он праздновал освобождение своей семьи, бывшей в заложниках в другом куполе. В смысле в заложниках у обстоятельств, там хозяйничали какие-то мутные личности, но конкретно их не зацепило. Никто не пострадал, это и праздновали. Ругать — бесполезно, наказывать не за что, а работать надо.

— Я кого-то сейчас задушу!.. — поднял я к небу глаза.

Примерно такие диалоги приходилось вести, и их куча.

Бусы в городе есть. Полно. Именно сейчас. Реквизировали их целую кучу, под нужды ополчения. И не только у муниципалитета округа — и у частников тоже, включая разные курьерские и транспортные службы, и даже клановые транспортные предприятия. И пока ополчение не распустили, бусы муниципалитету и прочим не возвращаем, мало ли ещё пригодятся? Это доставляет городу много трудностей — экономика столицы уже начала запускаться, надо перевозить миллионы людей на работу и с работы, метро сугубо недостаточно, но тут все, не только я, но и генштаб, и Фрейя единодушны — пока в городе военное положение, никаких послаблений, пусть ищут способы, а не отговорки. Ибо хоть активные бои и закончились, но вдруг завтра прорыв или мятеж как бы лояльных в данный момент частей? Придётся быстро перемещать ополченческие полки и дивизии, а на чём? Без транспорта любая армия — не армия, а стадо обаплов с оружием. И не надо кивать на собственно армейские броневики из запасников складов столичного военного округа. Ага, мы к вторжению на другую планету готовимся, у нас много техники, и она работает… Но её надо расконсервировать, а смысл, если завтра снова упаковывать, и на терминал для погрузки в космос? Всё равно больше существующих шестисот тысяч личного состава мобилизовывать не будем, как-нибудь перетопчемся с имеющимися. Вот у ополчения мы сегодня средства передвижения и одолжили, и почти все бусы оказались реквизированными, сугубо гражданскими, знакомыми обывателю, которого смущало лишь их количество.

Бусы подъезжали ко главному входу дворца, куда обычно никакой транспорт не пускают, через боковые ворота, и после разгрузки ехали по круговой назад, а на это место подъезжал следующий бус. А от зоны парковки прибывших встречало два коридора из вооружённых людей, по которым примерно поровну всех направляли в два входа в зал — северный и южный.

— А на балкон сажайте только из особого списка. Дэн, алё, Дэн, ты на связи? Смотришь за особым списком?

— Так точно Командор.

— Смотри-смотри! Это наша целевая аудитория. Чтобы их внизу собственные подчинённые не затоптали.

— Слежу, Командор. Но тут чёрт ногу сломит, не все мне докладываются, где именно везут целевиков. Не всех ловлю…

Сеньора Серхио вышел встречать лично. Его так и вели двумя кольцами, первое — парни Макса, второе — ангелы. Вели от главного входа, а не общего места разгрузки — не стали унижать отца правительницы. Хотя министры разгружались тоже там, пусть их вели и отдельно, не по коридорам.

— Добрый день, ваше превосходительство! — развезло меня в улыбке. Сеньор стерпел, заскрежетал зубами, но сдержался.

— Значит, на жирафов всем плевать? — исподлобья вместо «здрасте» зыркнул он.

— Я же предлагал вам решить этот вопрос самостоятельно, — весело парировал я. Но был осторожен — ибо реально хотел его унизить, но не настолько, чтобы он обиделся и затаил зло. — Вы сами захотели много пафоса и понтов. Это вообще-то рабочая процедура — федеральный министр украл полтора миллиарда, переведя не туда, куда надо. И так шесть раз, просто другие платежи не по линии минобороны. Взять, допросить, наказать — я б всё подписал. Да что я — я вообще там не нужен, Фрейя бы подписала всё вплоть до расстрела! Но вы сами не захотели ссориться ни с Сантьяго, ни с Сантана. Остаться чистеньким, свалив дерьмо на несмышлёного юношу. Да-да, понимаю, с этого юноши нет спроса, особенно сейчас, вы и правда чистенький и незапятнанный в отношении них. Но в этом случае, сеньор, сами понимаете, несмышлёныш не может не показать зубы, и вам — особенно.

— Ты тот ещё шлюхин сын, — расплылся будущий тесть в понимающей довольной улыбке, — но мне нравится твой подход. Хорошо, будем считать, я не обиделся. Выходить из помещения там хоть будет можно?

— Туалеты огорожены вместе с залами. Но они общие, для всех. Дальше них — пока нет, потерпите немного. Персонально вас охраняет Даниела, если совсем из ряда вон — решу вопрос, передайте через неё. Сбегать, как понимаете, не в ваших интересах.

— Ведите, — величественно бросил он.

— Командор, тут эта твоя дамочка бузит! — доложились помощники. — Из приглашённых, особых…

И я поспешил к гримёркам, которые отдали гостям нашего фестиваля. Их немного, но без них никуда.

— Что это вообще такое? Что за организованность? Хуан, как там тебя! Мне это надоело, закрывайте свою лавочку, или начинайте прямо сейчас!

— Можно с этого места подробнее? — попросил я, глядя на шипящую и матерящуюся валькирию лет сорока пяти в сексуальном строгом деловом костюме с юбкой до колена. Это самый важный сегодняшний гость, Маргарита Паркинсон, подруга её высочества Лисы Алисы. Я уже проклял всё за такой подгон — она как бы нужна, поднимает статус трибунала, но до чего же требовательная сеньора! К моменту, как я подъехал, уже была тут, ходила у крыльца дворца недовольная, словно гарпия. И сразу высказала, что у неё время, она не намерена ждать. Это было час назад, но, чувствую, её работа начнётся не прямо сейчас.

— Хуан как тебя там! Мы здесь уже чёрти сколько времени, а вы ещё не начали! Может для тебя это станет секретом, но у меня дела. Я настоятельно рекомендую тебе закругляться с организационными мероприятиями, я имею в виду массовку, и начинать процесс. Иначе я развернусь и уйду.

— Не уйдёшь, — покачал я головой. — На тебя рассчитывали. На тебя всё завязано. Это твоя работа. Если бы ты не согласилась — нашли бы другого, а сейчас уже искать поздно.

— Хуан, ты не понимаешь! — немного повысила она голос, но в рамках. — Я — член президиума верховного суда! А не какая-то шмара вокзальная. Ты меня ясно понимаешь? И если я сказала, что уйду — я уйду! Моё время дорого! И мы не договаривались смотреть и слушать весь этот беспредел. А у вас ещё ничего не готово, не так ли? И когда будет готово вы и сами не знаете.

— Сеньора Паркинсон, — попробовал я решить дело миром, — вы — член Верховного Суда, это верно заметили. И именно поэтому остаётесь. Это ваша обязанность, как верховного судьи — следить за правильностью трактования закона и его применением. Данное дело политическое, и…

— Мальчик, мне ПЛЕВАТЬ! — фыркнула она в лицо. — Я подписывалась помочь, но не подписывалась на дерьмо! Если через десять минут мы не начнём — я ухожу, и делайте что хотите, собирайте трибунал из кого хотите.

Тяжёлый случай. Сеньора мне сразу не понравилась, но держалась. Но пока идёт набивка зала сотрудниками различных министерств, а там есть весьма высокопоставленные особы (чтоб увидеть лица можно просто стоять в коридоре, гостей никто не удерживает и никуда ходить не запрещает), накрутила себя, в чём до этого сомневалась, и сорвалась. Вот прямо сейчас срывается, ибо вижу, окончательное решение ею ещё не принято.

— Вы не сделаете этого, — попробовал давить мирно я, без перекоса. А вдруг услышит!

— Посмотрим. — Не услышала.

Отошёл. Продышался, собрался с мыслями. Отвлекли сообщением, что оба режиссёра, наконец, на месте, и работники сцены готовы. Надо идти на сцену за кулисы — смотреть что там и как.

— Оставь возле неё пару девочек, и если вдруг навострит лыжи — дайте знать, — тихо сказал Сюзанне. — Не хочу рисковать, но и стеснять её тоже не вариант.

— Поняла. Сделаю.

— Ну что, девчонки, что конкретно требуется? — А это уже диалог за кулисами.

— Вот здесь крюки, вот так. Зацепить за лебёдки, — давала техзадание работнику сцены Маркиза. — Он должен повиснуть вот так, над землёй, а руки и ноги вот так, в стороны, косым крестом. Можно это организовать?

— Можно. Но если только прицепить эти два крюка к следующей раме. А две нижние — нет, никак. Некуда цеплять.

— Подумайте, что у вас есть? Ноги должны смотреть в стороны…

— Перфоратор есть? — встрял я. — Засверлитесь прямо тут, в пол. Прям сейчас. И к ним стропы с крюками.

— Но это порча имущества! Неприемлемо! — возмутился работник. — Я здесь как раз чтобы избежать варварства.

— Это вечеринка по поводу косяка министерства финансов, — похлопал я его по плечу. — Подсчитаете ущерб, стоимость ремонта, обоснуете и дадите в оплату. Я скажу оплатить. Вместе с арендной платой за зал. Всё понятно? — для острастки сверкнул глазами.

— Д-да, юный сеньор! Разумеется, юный сеньор. Всё подсчитаем. Вы же тут главный, да?

— Да….

— … Хуан, она уходит. Вот сучка, бежит, что хрен догонишь, а она на каблуках! — голос одной из девочек Сюзанны по третьей, почти самой важной оперативной линии.

— Парни, у входа, кто там? — активировал я общую линию.

— Кедр — Сто семьдесят шестой. Моя группа у главного входа.

— Дамочка, серый строгий костюм, чёрные шпильки… Юбка… Волосы чёрные, лет сорок пять. Вид как у заправской мегеры, — подробно описал я её. — Отзывается на сеньору Паркинсон. Задержать.

Вот так тебе, сучка! Построить меня решила?

— … Пустите меня! Пустите! Да пусти, дуболом эдакий, иначе пожалеешь, что на свет родился!

Это примерный перевод на литературный того монолога, что я услышал, подойдя к выходу из дворца. Парни сеньору скрутили и держали на весу, зафиксировав руки, а её телохрана, с которым она прибыла, и секретаршу — девочку лет тридцати в менее строгом и шикарном костюме, просто положили мордой в пол руки за голову, держа у затылка винтовки Гаусса.

— Хуан как тебя там! Быстро скажи им отпустить, сучьи вы выродки! — попробовала наскочить она на меня, что в её положении смотрелось комично.

— Поставьте её на ноги. Но придерживайте.

Парни поставили. Спутников же сеньоры освобождать не спешили.

— Сеньора Паркинсон, как это называется? — усмехнулся я ей.

— Называется что? — нахально сощурились её глаза.

— Ваша попытка скрыться не прощаясь.

— Почему не прощаясь? — Наигранно удивлённые глаза. — Я сказала тебе, придурок, я ухожу! Меня не устраивает такое отношение! Меня не устраивает такая мотивация! Алиса попросила посодействовать по дружбе, я сдуру согласилась, и что тут? Тут даже буфет не работает!

— Ты. Внесена. В список судей, — медленно и доходчиво проговорил я. — На сегодняшнее заседание трибунала. Вычеркнуть тебя невозможно. Ты знаешь это. Но бежишь. При этом рассматривается дело государственного преступника, а значит…

— Ну, не такой уж он и государственный, и совершенно не преступник! — фыркнула она. — ПОКА ЕГО ТАКОВЫМ НЕ ПРИЗНАЛИ! МЫ не признали!

— Чего ты выпендриваешься? Чего хочешь? — взглянул на неё самым ТАКИМ своим взглядом, от которого теряют равновесие, конечно, не все, но многие. Она смутилась лишь на долю секунды. Подумала и спокойно ответила:

— Я отказываюсь в этом участвовать.

Всё, теперь решение принято. До этого был торг, а я «не сообразил» предложить ей дополнительные плюшки за согласие с учётом повысившихся относительно вчера рисков.

— Почему? — Взял доверительный тон. — Слушай, мы взрослые люди. Давай начистоту. Ты мне — я тебе. Можешь начать спрашивать ты. Если убедишь, что опасения не беспочвенны — отпущу, честное слово. Или дам дополнительные гарантии.

«Дополнительные гарантии» это как раз то, что ей требуется.

— Ты собираешься совершить показательную казнь перед всей планетой? — Её глазки напряжённо сузились.

— Да.

— Казнь жестокую?

— Какие времена — такие и казни. — Безразлично пожал плечами.

— За ним Сантана. — Вскрыла она козырь, который для меня таковым и близко не являлся. Закономерно я отрицательно покачал головой:

— Не аргумент. Вчера ты знала об этом, когда соглашалась.

— Вчера было вчера. — Лёгкая растерянность, но настроя оная не сбила. — Я бы была согласна, если б всё прошло бы тихо и мирно… Но я не подписывалась к процессу на всю страну!

Боже, на что она рассчитывала, зная меня? Или не все пока меня знают, я себе льщу?

— Маргарита, солнце, мне некем тебя заменить, а потому ты сделаешь, что должна, и получишь то, что тебе пообещала Алиса, я если честно не в курсе, что она обещала, — спокойно проговорил я. Даже доброжелательно. Сверкнув при этом глазами.

— Не важно. Я всё равно не буду. — Покачивание головой но без былой уверенности.

— Тринадцать. Вас в президиуме тринадцать, так? — понял я от кого пришла заподлянка. М-да, нежданчик. Слишком уверовал в мощь Алисы, что её боятся. Да, боятся, но она не единственный мощный игрок на планете, хотя и достаточно сильный. Но отнюдь не подавляющий.

— Так, — согласилась она.

— Чья ты креатура? — А теперь сузились мои глазки. Но её не пробрало, видимо, это не секретная информация. И верно, Алиса могла не сообщить не из-за секретности, а просто «это же все знают».

— Васкесы. — Пауза. — Но предупреждение я получила не от них.

— От Сантана? — наугад выстрелил я.

— Не напрямую. Но от коллеги, связанной с их семьёй. Хуан, в ТАКИЕ игры я играть не хочу! — А теперь верю — на лице страх. — Особенно с жестокими казнями с истязаниями. Я видела баллон с газом и горелку. И эти ужасные крючья. Суд это одно, возможно, гуманный привычный всем расстрел. Но ТАКОЕ!.. — Ошарашенно покачала головой. — Я — всего лишь член Верховного Суда, а не бессмертная.

— Пока ты служишь Васкесам, пардон, выражаешь их интересы, Сантана могут что-либо тебе сделать? — напрямую спросил я, ибо это самый главный, пожалуй, вопрос в нашем торге.

Пожатие плечами.

— Не знаю.

Знает. Не будет. Ну, не должны, это не в правилах, если кабальеро играют по правилам.

Но Сантана пока единственные, кто правила соблюдают, чем мне и нравятся. Так что…

— Значит, тебе ничего не угрожает, — констатировал я.

— Я не буду это проверять. И… Хуан, ты не понимаешь, но все эти дела, они… — Вздох. — Они скользкие. Не гарантированные. Это тоже фактор.

— Так вы же, ты и коллеги, и должны их сделать гарантированными, разве нет? — Теперь наиграно удивился я.

Вздох: «Как же ты меня достал, малолетний ничего не понимающий щенок».

— Всё. Я сказала. Я не участвую в этом шоу! — очень неубедительно (поколебал-таки) запричитала она.

Но я больше не хотел уговаривать. Да я в принципе не в курсе, что ей можно дополнительно предложить — с сеньорой Алиса договаривалась. Значит, только кнут, она не оставила выбора.

— Взять!

Парни резко скрутили сеньору.

— Эй, что ты делаешь? Ты об этом пожалеешь, придурок!

Угу снова я придурок.

— Ты обещала Алисе? — приблизил я своё лицо к её и рыкнул самым злобным своим рыком.

— Да, но…

— Значит, отказываясь, ты «кидаешь» клан Веласкес, так? Ибо Алиса — часть клана и моя на данный момент подчинённая. А раз так, то… — Подло усмехнулся. — Значит, ты работаешь на мятежников, разве нет? Верная у меня логика?

— Не работаю я ни на каких мя…

— Контрразведка проверит. — Отстранился, облегчённо вздохнул и сделал вызов по прямой линии с иконкой «2».

— Это Кедр. Сеньор, пришлите ко главному входу в Итальянский пару своих ребят, принять VIP-клиента на проверку. Ага, из самых-самых, обычным дуболомам не доверяю.

Пауза, ответ их человека, моего куратора от «двушки»:

— Есть, Кедр. Сейчас пришлю.

— Ты не сделаешь этого! А если и сделаешь — на мне ничего нет! — Усмешка.

Не боится. Значит всё же чистая. Ну, не связана с иностранными гражданами, только со своими. Игнорируя её блеяние, вызвал свой штаб:

— Линию с Сэмюэлем Васкесом. Можно через правительственную связь, можно так.

— Сейчас, сеньор… — голос «золотого». — Готово. Через правительственную. Переключаю?

— Давай.

Гудки, долгие, затем уставший осторожный голос:

— Сэмюэль Васкес. С кем имею честь?

— Хуан Шимановский. Он же Кедр.

— Кедр… Наслышан. — В голосе сеньора осторожность и опасения. — Чем могу быть полезен государству и народу Венеры? Ты ведь спецпредставитель её высочества, нашей нынешней главы государства, верно? — А теперь в нотках немного иронии.

— Верно. — Я тоже усмехнулся. — Прежде чем просить, сеньор, хочу вам сказать, что не считаю своими врагами ваш клан. А одного не самого умного его представителя я всего лишь отправил на Землю отдохнуть, и это после того, как он организовал на меня покушение. Хотя не поверите, как сильно королеве хотелось прижать этим вас, выторговать разных «вкусняшек».

— Я помню это, Хуан. — В голосе уважение. — И мои сын помнит. А не заметил ли ты, что наш клан, несмотря на всю нелюбовь к кровавой шлюхе и тебе, остался в стороне от мятежа и не поддержал коллег?

— Разумеется, заметил, — хмыкнул я. Любезностями обменялись, теперь, собственно, торг.

— Тогда в чём вопрос?

— Передо мной стоит некто Маргарита Паркинсон, член Верховного суда. Знаете такую?

— Что-то о ней слышал. — А теперь собеседник напрягся.

— Сеньор Сэмюэль, я… — По моему жесту пытающуюся заорать женщину держащие её парни заткнули грубым, но эффективным образом.

— Дело в том, что данная сеньора, есть такие подозрения, работает на одну из вражеских разведок. И сейчас люди «двушки» отвезут её на проверку, — елеем растёкся я.

— Мне кажется, это излишне, Хуан. — В голосе собеседника тревога. Ибо она знает слишком много о его клане. Допросы ТАКИХ людей ОЧЕНЬ опасны и должны согласовываться. — Я могу гарантировать, что именно с разведками данная сеньора не связана. Мы… Состоим в одном клубе вышивания макраме, я многое знаю про её хобби.

— К сожалению, сеньор, но в процессе проверки на эту сеньору мои люди наверняка накопают что-нибудь интересное из местной кухни. Например, неучтённая собственность. Недвижимость. Непонятно на какие средства приобретённая, а это уже коррупционная составляющая. Что для сеньоры такого уровня неприемлемо. И нам придётся посадить её на какой-то срок, пусть и по другому ведомству.

— И зачем тебе это, Хуан? — главный вопрос.

— Я же за справедливость! За торжество закона, сеньор! Разве не понятно? Если у сеньоры Паркинсон рыльце в пушку — она сядет, а я сомневаюсь, что она святая. Верховный суд должен служить примером для других ведомств государства, надо бороться за это всеми силами и начать хотя бы с единичного его члена. И мой звонок связан с тем, что этот вопрос не связан с вашим кланом. Это, скажем так, разборки исключительно между мною и сеньорой.

— Длинный язык? — Собеседник понял куда больше, чем я предполагал. Опыт не пропьёшь.

— Длинный язык, — не мог не согласиться на такое. — И даю слово чести, копать под вас не буду. Вы поверите моему слову?

Пока мне верят. Имидж всё же значит многое.

— Что ж, за слова нужно отвечать. — Поверил. Картинный вздох сожаления. — Мне будет не хватать её. Но, знаешь, Хуан, у клана Торрес есть одна интересная собственность. В данный момент на неё разевает рот… Скажем, твой возможно будущий тесть. Но я бы, имея оную, гораздо быстрее утешился в горе и процессе поиска другого человека на таком важном посту… В нашем клубе макраме. Менее болтливого и более думающего.

— Шефьф, йа!… — заметалась сеньора, всё это слышащая, ибо я поставил на громкую, но её заткнули силой. И заодно парни приласкали её не в меру ретивого попытавшегося вскочить бодика.

— Думаю, вам стоит написать, что именно может утешить ваше горе и прислать мне списком. Если сеньора Паркинсон не одумается, я проработаю этот момент с сеньором Серхио.

— Вот и отлично. В таком случае клан Васкес не может отвечать за болтливые языки всех подряд граждан Венеры.

— Принято, сеньор.

Рассоединился, посмотрел на сучку. Сделал жест отпустить рот, боец послушался. Сеньора молчала. Стояла, ошарашенная. Видимо, её поразило не то, что её «слили». Такое там, на её уровне, бывает. Да, вся её жизнь, вся карьера псу под хвост, но мир суров, розами в нём не усыпано. Её добило то, с какой скоростью это случилось. Просто мгновение, минута разговора двух сильных мира сего — и успешная, почти непотопляемая сеньора едет в места не столь отдалённые, а если повезёт — на ПМЖ к маме во Флору, без возможности отсвечивать на федеральном уровне. Уф!..

— Я согласна! — Сеньора Маргарита была женщиной умной, и мгновенно всё просчитала. — Я передумала уходить и всё сделаю. Всё-всё сделаю!

— И приговор должен быть не терпящим двоякого толкования, — напомнил я. — Виновны, с указанием причины. Все нужные и возможные обоснования, почему, прописать. Чтобы никаких сомнений, ни у кого, никак. Как будто это постановление президиума Верховного суда.

— Сделаю. Это — сделаю. — Она пришла в себя и, наконец, усмехнулась. — Хуан, скажи, ты не боишься? — В её взгляде появилась насмешка.

— Смотря чего.

— Мне всё равно — я часть системы и работаю по правилам. А тебя рано или поздно за такое грохнут.

— Отбоялся своё, — фыркнул я и сделал соответствующий жест. — Отпустите, пусть идёт. И её помощники тоже.