Фрилансер. Сверх

Глава 6 Источник власти (часть 2)

Глава 6. Источник власти (часть 2)

С Шаманом встречаться не хотелось. Не до него было. Своих слонов чел позже получит — заслужил. Не столько за то, что Северный Боливарес удержал, оставшись верным Короне, сколько за проводимую при этом PR-акцию, сильно помогавшую при мобилизации. Люди смотрели на единство народа, гвардии и эскадрона и делали правильные выводы, кто наш общий враг. Собственно мобилизацию в районе Боливарес, куда входит и Южный, вели кадровики из армии — к тому моменту они уже у нас были, и сам Шаман, встретив людей и допустив к объектам, ушёл в глухую тень, отстранившись от командования вверенным анклавом, и не показывается на глаза. Выковыривать его не хотелось — трепаться некогда, а дел к нему лично у меня никаких нет. Так что добравшись до района (в этот раз поехали по земле, на трёх машинах, кортежем), сразу двинулись к нашему ангару. Чувствуете магию слова НАШЕМУ? Спасибо Паулите, что не бросила — классное место для… Всего!

Их было три сотни — триста двенадцать, если точно. Батальон, как и просил. Два дня, всего два дня, но полковник справился. Трёхротный состав, с командирами, также из ополчения, но командиров перекинули в это подразделение вместе со всем личным составом, то бишь солянка, так что сами они своих подчинённых увидели в глаза совсем недавно, несколько часов назад.

— Привет, бойцы! — воскликнул я, выходя из машины и подтягиваясь к месту действа. Девочки рассредоточились вокруг, два гномика шагали впереди, но на мужиков ангелы не произвели впечатления. А вон и сеньор Каррерас. Так сказать лично передаёт батальон из рук в руки, но пока, во избежание, прячется за тем «Либертадором» — типа его нет, он не при делах. За мной шёл адвокат Лопес — этот не боится, при делах, впрочем, адвокаты никогда ничего не боятся, они неприкосновенны. А также два сотрудника департамента, присланных тётушкой, кто будет участвовать в завтрашнем представлении, кто в курсе ВСЕГО.

Скупые приветственные возгласы в ответ. Мужики не понимали, почему их перекинули в новое подразделение, и почему оное подразделение не имеет костяка — они, сборная-солянка и есть костяк. Ладно так делали в самом начале, но ведь теперь же есть кадры для вдумчивого разделения одного на два и более батальона? Это когда делишь личный состав на два со своими командирами в каждом, имея сложившуюся систему подчинения, а вакансии заполняешь новобранцами. Костяк новеньких обучит, объяснит в чём дело и где как себя вести, и глядишь, у тебя под началом уже два батальона. А их, понимаешь, с нуля, как в первые дни! Зачем?

— Народ, давайте подвигайтесь все сюда, поближе, — махнул я бойцам, активируя на стене вихрь визора, подключаясь к системе ангара. Мужики стали подходить и рассаживаться прямо на землю — а что, все свои, почему нет. Я обернулся к ним и прокашлялся.

— Парни, вы все знаете, кто я.

Согласные кивки и комментарии. Некоторые достаточно пошлые, про мою связь с обеими принцессами, но звучало не обидно.

— Для понимания. Сам я — никто. Но делаю вместо её высочества некую работу, за которую её лично не погладят по головке. Но кто-то эту работу всё равно делать должен. Понимаете?

Кивки. И правда понимают. Похоже только я на всей Венере не осознавал, насколько важен мужчина, стоящий за любой из королев, включая будущую. Кем бы он ни был в жизни до этого — главное кем станет рядом с нею.

— И сейчас возникла одна проблема… — продолжил, воодушевившись. — Глобальная проблема. Которую не видно. Люди косвенно осознают её, но не понимают масштабов.

Переглядывания людей друг с другом. И Каррерас в противоположном углу ангара — слушает, хоть и держит дистанцию. Ему самому интересно, что тут будет происходить и как я выкручу.

— Первый ваш не заданный вопрос — почему вы. Отвечаю: у каждого из вас кто-то пострадал или погиб от рук вооружённых диаспор. Я попросил наших военных собрать эдакое уникальное подразделение, в котором будут исключительно предвзятые люди. И эти люди, то есть вы, не должны быть профессиональными военными под присягой.

— Чтобы могли нарушить приказ и отомстить? — хмыкнул усатый метис лет сорока с серым злым взглядом во втором ряду.

— Именно! — воскликнул я. И тяжело вздохнул, пытаясь понять, какую использовать в разговоре стратегию. Ибо как сейчас поставлю задачу — такой и получу результат. Если он будет, конечно. А, была не была!

— Сеньоры, меня называют рупором Веласкесов, — снова продолжил я. — И этот эпитет не лишён основания. Ибо я говорю вместо пресс-секретаря этого клана, и говорю куда более простым и понятным языком. И пока ещё никто не смог сказать, что я кого-то обманул. И сейчас также хочу сказать как есть, не юлить, понравится это кому-то или нет.

— Мы согласны! — Тот же метис. — Кого там надо грохнуть?

Смешки вокруг. Поддерживающие. Тонкий армейский юмор, ага.

— Не так быстро! — вскинул я руку в останавливающем жесте и непроизвольно улыбнулся сам. — Ибо не так всё просто. И для начала я хочу спросить. У нас есть около сотни инспекторов и ответственных чиновников миграционной службы. Под «у нас» имею в виду департамент безопасности, следствие. Уже арестованных, кого взяли в работу, на кого есть железные факты того, что они брали взятки. Немного поясню: они там ВСЕ берут взятки. Но именно их подписи стояли под легализацией камрадов, определённых в городе как лица, державшие оружие.

— То есть вы арестовали только тех, кто легализовывал боевиков, — выкрик из задних рядов.

— Да. Если мы арестуем вообще всех-всех, то парализуем эту службу. И взять новых инспекторов просто неоткуда. Но, к сожалению, несмотря на железобетонность доводов, что они виновны, будущее КАЖДОГО из этих дел туманно. И об этом вам сейчас поведает профессиональный юрист, адвокат Лопес, который как раз и специализируется по такого рода делам. Сеньор адвокат, прошу!..

Сеньор Лопес, которого, как своего знакомого, привлёк к делу, запросив консультацию, вообще не ломался. Как только пояснил ему задачу, вначале дал полную раскладку мне, а после, когда я заявил, что не запомнил столько умных словей, согласился лично выступить перед бойцами.

— … Нет, на этой стадии их адвокаты могут потребовать дополнительную экспертизу…

— … А этот шаг даст ещё одну отсрочку, пока будут поднимать эти дела…

— … Нет, эта комиссия ничего не решает, она обязательно подтвердит факты, но их адвокаты снова потянут время…

— … Нет, суд имеет право не принимать это во внимание. Подразумевается, что суд — отдельная ветвь власти и беспристрастен, а значит может этот факт проигнорировать…

— … Нет, апелляция подаётся не потому, что не нравится приговор, а когда очевидно, что суд нарушил процедуру, предвзято или по недомыслию. И вот как раз тут поле для деятельности — суд может намеренно сделать нечто, к чему после можно прицепиться.

— … Нет, суд высшей инстанции тянет время. Но за это время можно совершить ряд поступков и сфабриковать ряд доказательств, либо отсутствия доказательств. Время, сеньоры военные, очень важно, когда у тебя есть деньги, а шум вокруг неумолимо утекает.

— … Что именно можно придумать? Да много чего. Вот я, например, в своей практике использовал такие приёмы…

— … Как видите, — снова слово взял я, когда сеньор Лопес выдохся. Спустя примерно час времени, половина которого была потрачена на ответы на вопросы бойцов. Которые на самом деле не задумывались о такой заподлянке со стороны власти, и сейчас, огорошенные открывшейся правдой, сидели в придавленном состоянии. — Как видите, перспективы не радужные. Ибо первым делом адвокаты будут затягивать рассмотрение. Потом начнётся воздействие на объективные факты и подчищение тех улик, какие можно, включая покупку и подделку разнообразных отчётов и заключений экспертных комиссий. А после, как вы поняли, в дело вступит наш суд, самый правильный и гуманный в мире, а потому самый непредсказуемый. Включая бесконечные апелляции и экспертизы на экспертизы. И как вы догадываетесь, кого-то не самого важного и ценного ради медийной картинки спустя полгода-год посадят, причём вряд ли дадут на полную катушку, но большинство, включая крупную рыбу, крупных начальников, отмажется, переведёт стрелки и выйдет с минимальными потерями. Мне самому не по себе было, когда узнал подробности устройства нашей правовой и судебной системы, но факт: она сделана так, чтобы максимально облегчить представителям власти уход из под наказания. И даже то, что благодаря их попустительству в городе погибли люди, никого не трогает. Им плевать.

Кулаки у сидящих полукругом бойцов нервно сжимались, а лица тускнели всё больше и больше.

— И самое главное в происходящем то, что ЗАКОН, — выделил я это слово, — почти полностью исключил королеву из процесса. Её величество, или временно заменяющая мать её высочество, просто НЕ МОГУТ ничего сделать, чтобы повлиять на ход следствия и решение суда. Ибо любое их вмешательство — это давление, проявление тирании и попытка захвата власти. Законы писались нашими сеньорами аристократами — теми самыми, кто устроил этот переворот, и в данный момент других законов на Венере нет.

— Так примите новые! Какие проблемы? — голос сзади.

— Поздно. ЭТИХ судить придётся по существующим, — отрезал я, покачав головой. — И вы видите перспективы. Если глава государства надавит на следствие и суд — против неё поднимется вся аристократия, дескать, тирания и превышение полномочий. Новый мятеж не начнётся, не начнётся СЕЙЧАС, — поправился я, — но имидж власти это подпортит, и не за горами новый переворот со всеми вытекающими прелестями. Ибо народ будет недоволен. Даже тот, кто сегодня за неё, завтра, когда эмоции улягутся, будет размышлять совсем иначе — червячок сомнения в обывателя будет заложен. Если же глава государства не вмешается, соблюдая пресловутый закон — подонки начнут выходить на свободу… В течение полугода-года, как раз к моменту, когда вас всех расформируют и вы вернётесь к мирной жизни. Эмоции через год улягутся, кровоточащие раны от потери близких зарубцуются, и вы уже не будете способны организоваться, чтобы накостылять кому-то за такой косяк. И обыватель скажет, что это королева плохая, не может наказать виновников. Королева же глава государства? Вот и виновата, засранка эдакая.

— Значит, поведёшь нас мочить этих козлов? — коварно усмехнулся усатый метис.

— Нет, — покачал я головой. — Вы САМИ пойдёте их мочить. Добровольно. По зову сердца. Я лишу укажу, куда, где они будут находиться в тот момент, но решение принять должны будете вы. И вижу по лицу стоящего за вами полковника Каррераса, что он хочет спросить, в какие игры я играю — и я отвечу. Сеньор Каррерас, — а это к подошедшему ближе полковнику, — скажите, что такое власть? Перефразирую, государственная власть? Откуда она берётся, кто её учреждает? — А теперь обращаясь ко всем. — Сеньоры, я изучал историю без прикрас, и главный вывод: любую власть всегда учреждают ЛЮДИ С ОРУЖИЕМ!!!

Сделать паузу для понимания. И снова:

— В древней Элладе законы принимались воинами, выходящими на площадь обсуждать политику их города-государства. Законы принимали те, кто в случае войны брали копьё и щит и шли воевать — силой оружия защищать принятый ими же закон. Позже, в Риме, не все солдаты были императорами, но все императоры обязаны были быть солдатами! После них были варварские короли, основавшие государства наших предков в давние времена — и это поголовно воины с оружием, отбившие земли у врагов. Все королевства, империи и даже республики, всех времён и народов — ВСЕ были основаны теми, кто взял в руки меч или винтовку, и отстоял своё право диктовать кому-то условия. И даже наше государство не исключение. Нашу власть учредили в результате Первой войны за Независимость. И сделали это простые ополченцы с пушками Гаусса. И именно они не дали Аделине Веласкес уйти в небытие под давлением кланов — ополчение стояло ЗА НЕЙ, и у первой королевы достало смелости отстоять себе королевский титул и хоть какие-то полномочия. Ибо несмотря на то, что финансировали войну денежные боровы, власть на Венере учредили вооружённые ими поселенцы.

— Так уж и все? — усмешка из зала. — По-другому учредить не получается?

— Нет, не получается. И у меня много примеров из истории совершенно разных стран, когда люди с оружием свергали власть, меняли строй — ибо их к тому моменту в текущем всё достало. И с упоением резали тех, кто мешал нормально жить и развиваться. После, значительно позже, элита всегда отыгрывает очки — как у нас например. Наши боровы, сдав немного королеве Аделине власти сразу, после активно начали закручивать гайки, приняв-таки законы, осложняющие жизнь всем, кроме любимых себя. И только такие ситуации, как сейчас, способны переломить тенденцию и вернуть всё на круги своя, как было. Сейчас сеньоров снова можно заставить начать бояться, так давайте это сделаем. Я не призываю на баррикады — свергать власть. Власть ещё не настолько плоха, что лечить можно только скальпелем. Но именно сейчас, считаю, мы, все мы, вся Венера, должны вспомнить, что есть источник власти. Они создали защищающую из систему из законов — но именно ВЫ, взяв в руки гауссовки, можете послать в космос любой закон и любого бюрократа-законотворца. Как высший источник закона — главнее любого Сената и интересов боровов. Вы должны напомнить им, что не надо не считаться с вашими интересами, ибо если этого не сделать, они и дальше будут подтираться вашими нуждами и чаяниями. Потом, после, как всё успокоится, Веласкесы продавят нужные законы. Обещаю, решение по ним принято. Но для этого требуется, чтобы принимающие их сенаторы вас боялись больше, чем своих спонсоров и лоббистов. Только страх ответки «снизу» может сделать возможными реформы сверху, и иначе, к сожалению, эта жизнь не работает.

— Как определить, где хорошие, а где плохие? — голос из зала с поднятой рукой.

Нужный вопрос, по делу.

— Ну, я же пиарщик. Как обычно, завтра я устрою шоу. На всю планету. Где в прямом эфире продемонстрирую гнилостность наших законов и самоуверенность этих сукиных выродков. И когда распишусь в беззубости власти, вы должны прийти туда САМИ. И сами всех замараных наказать. Всё, что я могу, это предоставить данные, в каких помещениях будут находиться виновные и не раскаивающиеся подследственные. Остальное без меня. Кто согласен — подходите ко мне. Кто не согласен — вас сейчас отвезут на конвертоплане на базу за пределы столицы, и завтра, после того, как мы сделаем дело, привезут обратно.

— А чего вам нас сразу не грохнуть? — усмешка. — Зачем возить?

— А смысл вас убивать? — бегло пожал я плечами. — Завтра все и так узнают, о чём мы тут пошушукались. А подчищать вашу смерть — хлопотно и дорого. Завтра вас вернут, назад, в свои подразделения, а там на днях и демобилизация. Для всех, не только для вас. Так что всё чисто, честно и сугубо по желанию.

Кажется, убедил. Люди не спорили. И нас, меня, ангелов и свиту, не боялись.

— А что потом? — А это вновь усатый метис. — Завтра мы их порешим. А после дембеля нас под руки и в камеру?

— Вы — военнослужащие, — покачал я головой. — А это не камера, это военный трибунал. Который не в интересах королевы, а она пока ещё удерживает над военными контроль.

— Пока ещё!.. — дельное замечание из зала.

— Как только перестанет удерживать — наверху будет не до вас, — усмехнулся в ответ я. — Коршуны будут крупняк клевать, нафиг вы им сдались. И как пример — совсем недавно, этой весной, в Мирном уже прошла акция с ветеранами ВКС. Которые порешили целую городскую банду, мстя за своего. И ничего никому не было — даже ареста. Вас, ЛЮДЕЙ С ОРУЖИЕМ, боятся, это факт. Да и мы своих не сдаём — мы только на чужом поле играть не можем.

— А вдруг в этот раз возьмёте и сдадите? — Молодой парень из задних рядов. — Всё когда-то случается впервые.

— Я же говорю, участие — дело добровольное. — А теперь надо отрезать. Не надо уговаривать. — Не хотите — не надо. Но после, через год, когда сеньоров будут пачками выпускать со штрафами и административками — не ругайте королеву, что она не додавила. Ибо она предлагала вам, но вы отказались.

— Слышь, сосунок, как тебя там! — дедуля из первого ряда. Волосы седые, лет шестьдесят — явно за кого-то мстить по призыву к мобилизации пошёл. — Давай только без этого. Не дураки, всё понимаем. Но что, вот вообще без вариантов?

— Вообще, — констатировал я, тяжело вздохнул и развёл руками. — Королева сидит на попе ровно не потому, что трусиха. А потому, что не может. А ломать систему — значит начинать гражданскую войну, на которую она не решилась. Но перед отключкой оставила инструкции — в надежде, что у нас с Фрейей, её дочерью, получится то, на что не хватило её духу. Она думала, что её убьют, грохнут мятежники под видом террористов, и думать не гадала, что откроется старая рана. Хотела, чтобы мы за неё отомстили. Но инструкции оставила конкретные, подробные, подведённые под теоретическую базу, и именно их, привлекая вас, мы сейчас исполняем.

Боже, прости за эту ложь. Но я уверен, Лея Филипповна на самом деле была бы не против немного для разнообразия пожестить. Особенно если ей за это ничего, кроме плюсов, не будет. У меня нет доказательств, что Фрейя — кукловод, тонко мною манипулирующий, может это просто так кажется. Но тем не менее, это версия, которой я больше всего боюсь. Ага, что все-все мои телодвижения, включая показную независимость, бравурность лозунгов и вынос дверей по пути следования, что всё это срежессировано под просчитанный ими мой психотип. Мальчик-болванчик, который берёт на себя удар и считает себя сверхом, на самом деле контролируется ещё более сильным сверхом, настолько умным, чтобы не отсвечивать и не показываться на глаза. Но для народа будет так — люди любят подобное шоу с крутыми парнями в исполнении.

— Я — за! — поднял руку угрюмый метис. — Веди. Говори, что делать.

— Я — тоже. — А это седовласый дедушка.

— И я!..

— И я!..

Лавина пошла. Я поднял глаза на Каррераса. Он мне лично, без ушей, скажет, что думает. Но уже сейчас видно, что мужика от себя не отвратил — полковник поднял вверх большой палец.

Утреннее совещание. Мы с девчонками начали традицию у нас дома… У нас, у Изабеллы, в том доме, которого больше нет. С Санчес… Которой в нашей компании больше нет, Мерседес… Которой тоже нет, и не понятно, «больше» или «пока ещё». Но традиция хорошая, и здесь, во дворце, мы её продолжили, пусть и в ином составе. Не специально, нет, просто так получилось — так ОПТИМАЛЬНЕЕ.

— Бэль, твои планы? — орудовал я вилкой. После активного секса, что по очереди устраивают мои красавицы, почти всегда голоден. И то, что вчера не случилось оного, не отменяет зверский аппетит.

Изабелла махнула белоснежной копной. Смуглое латинское личико и белые волосы — она возбуждала меня, как первый раз, как будто не было почти двух лет с момента встречи в Центральном парке.

— Ну… — Вздох, морщинка раздумий. — Хуан, по линии снабжения всё, наконец, налажено, и работает, как атомный хронометр. И я вчера последовала совету Фрейи и поискала, где можно эффективнее всего поторговать своей смазливой мордашкой.

— Это цитата, если что, — улыбнулась Лина, которая, так уж получилось, включена в текущий состав утренних совещаний. Спит не всегда в компании со мной — я ж не железный, не выдержу такую нагрузку, но ночует во дворце. Не скажу, что такие вот тройные отношения на два дома мне нравится или не нравится, но после корпуса и периодического засыпания то в каюте «пятнашек», то «гномиков», то ещё где, я к таким вещам равнодушен: есть с кем — и ладно, не с кем — тоже ничего. Но факт, девчонка прижилась в семье Веласкес. Гнать её, конечно, можно, в городе кроме округа Сената боёв нет, и в Дельту ходят поезда и летают конвертопланы, но мысли её прогнать пока не возникло. Тем более, она справляется, особенно сейчас, когда работы по профилю убавилось. Пусть её, подумаю об этом позже.

— Моя? — улыбнулся я. — Это я так говорю, про торговлю мордашкой. Пока никто из девчонок не слышит.

— Отцова, — обломала Фрейя. — Он так с детства говорит, что мы, принцессы, должны торговать лицом и поднимать этим престиж семьи. Но буду справедлива, от тебя я такую же фразу слышала независимо от него.

— Мы не сговаривались! — рассмеялся я.

— Вот-вот, — деланно насупилась Изабелла. — Хуан, ты даже не представляешь, сколько в вас общего. Вы очень разные, но и похожего у вас… — Вздох.

— Девочки подсознательно ищут мужей, похожих на отцов, — глубокомысленно изрекла Каролина.

— И куда поедешь торговать лицом? — перебил я Фрейю, с губ которой в адрес Лины было готово сорваться едкое нечто, после которого лично мне станет неуютно. Ну их, семейные разборки. Вижу, Мышонку тема не нравится, у неё своё видение, так и оставим.

— В военный госпиталь, конечно же! — вскинулась Изабелла. — Как будто есть варианты.

— Варианты есть всегда, — вновь влезла Каролина. — Но военный госпиталь СЕЙЧАС — и правда, самое то.

— Что УДС говорит? Справятся? — перевёл я на техническую сторону вопроса. — Город бурлит, ещё не успокоился. Мало ли какая нечисть неожиданно вылезет?

Пожатие плеч.

— Хуан, они справятся с любой просчитываемой угрозой. Но бывают непросчитываемые. Это всегда риск, — а это снова Фрейя, не в духе она сегодня. Вчера секса не было, мы занимались юридическим порно с операми, присланными тётушкой, обговаривали сегодняшний сценарий. Почти до трёх ночи. Их и спать положили где-то во дворце, в гостевых. — Выход в город с момента начала мятежа как лотерея, и ничего с этим не сделаешь.

— Но что, теперь вообще никуда не выезжать? — парировал я. — Запереться во дворце и сидеть, носа не высовывая?

Тяжкий вздох. Ответ:

— Хуан, тебя я отпускаю. Через силу, скрипя сердцем, но отпускаю. У тебя какое-то звериное чутьё на угрозы. Нечто сверхъестественное — не зря же Абигейл вцепилась в твою бренную тушку. Но моя сестра — маленькая мышка, и не спорь, Бэль, так и есть. Ни разу не боец, и даже не аналитик — просчитать угрозы и опасности ей тоже не дано.

— Но я всё равно поеду, — улыбнулась паршивка — суровый тон Фрейи на неё не действовал. Хотя Мышонок старается — с тех пор, как стала главой государства, я её не узнаю. Научилась жёстко разговаривать, строить людей… Да что людей, генералов, военных с опытом научилась строить! Не ором — интонацией. Её магия не действовала только на меня — я вообще люблю суровых девочек, да на сестру… И брата, наверное, но за последнего не уверен. Кстати, его так и держим на обратной стороне, «Хуан, нельзя в критических ситуациях собирать всю семью в одном месте, а пока на планете есть хоть один батальон, оказывающий сопротивление — ничего не закончилось».

— Езжай, — милостиво, но пересиливая через себя, выдала Фрейя вердикт. — Если тебя не припахать к делу — начнёшь от скуки что-то вытворять, будет хуже.

— Ты душка! — Изабелла подняла бокал и отсалютовала красным вином, которое пригубила.

Я попросил себе вино не ставить, заказав побольше ядрёного кофе. Мне алкоголь в организме не нужен даже в следовых количествах.

— Центральный военный госпиталь?

Кивок Изабеллы в ответ.

— Да, но не только он. Три госпиталя планирую посетить. И не везде военные — один как раз гражданский. По прессе не спрашивай — Фрейя сунула мне какого-то хмыря, который пытался меня построить, но я сказала, что если забудется — скормлю его тебе. Вроде заткнулся. А то «должна то, потом сделай то, повернись вот так-то…» Не хочу по сценарию, буду импровизировать.

— Хуан, это ты их покусал. — Каролина довольно, с издевкой, улыбнулась. — Раз у тебя получается выезжать на импровизации — теперь все хотят как ты.

— Бэль, не советую слишком сильно ударяться в крайности, — покачал я головой. — Лучшая импровизация — это хорошо подготовленная импровизация. Вот я, например, такого накуролесил, что не понимаю, как сегодня выехать и остаться живым. И назад не откатишь — мне и требуемый батальон собрали, и тётушка оперов бригаду дала, которые последние пять дней в мыле, работают двадцать четыре часа в сутки, ночуя на работе или на объекте. А я чем ближе, тем всё больше понимаю, что в этот раз могу не вытянуть ситуацию, залажаю и запорю. И последствия этой неудачи перечеркнут как бы не всё, чего достигли на сегодня.

— У тебя всё получится, — заулыбалась Бельчонок. — Я в тебя верю.

Из груди вырвался тяжёлый вздох.

— Если б я сам в себя верил. А что за хмырь-то хоть? — Это Фрейе. — Может и мне дашь какого-нибудь крутого имиджмейкера?

Фрейя бегло усмехнулась.

— Хуан, можешь сам с ним познакомиться. Это твой подчинённый. Из нашего, дворцового отдела по связям с общественностью, главой которого ты являешься.

— Ага, не зная ни одного его сотрудника… — мрачно потянул я.

— Но ведь ты выполняешь хоть и работу на поле PR, но другую. Всё верно, разве нет? — А это хлопнула глазами Каролина.

— Как бы да. Но я веду себя как волк-одиночка, не используя ресурсов отлаженной организации. Любая организация всегда бьёт одиночку. Мне пока везло, и, чувствую, если не возьмусь за ум — везение закончится. Я сделал почти всё, что можно сделать сам на сам. Теперь для дальнейшей борьбы придётся подключать систему. А я не умею…

Последняя фраза вырвалась как-то жалко. И всё объяснила, все мои последние треволнения. Действительно, я достиг своего потолка. Дальше нужна командная работа, к которой никто не готовил, даже просто работать в которой, в команде, никто не учил. Потому и берёт оторопь, и руки подрагивают от волнения. Пора заканчивать с мятежом, приводить страну в порядок и сваливать, оставив разгребать всё Фрейе, у которой нет мощных индивидуальных способностей, но которая умеет в командную работу. А я себе что-нибудь иное найду, где требуется очередная революция с опорой на индивидуальные способности.

— Хуан, ты научиться играть в команде, — покровительственно улыбнулась Фрейя. — Какие твои годы — тебе только-только двадцать, школу не закончил. Нельзя всё сразу, взмахом волшебной палочки.

Звучит логично, но мне бы её уверенность в самом себе.

— Кстати, мы, наконец, нашли тётю Елену, — перескочила она дальше, на следующую тему.

А вот тут я удивлённо поднял глаза, даже забыв о десерте, который запихивал в себя через силу — вкусно, но уже наелся.

— Она пряталась. — Фрейя снова покровительственно улыбнулась, правда уже не в мой адрес. — От нас.

— Она ранена, — добавила Изабелла. — И по её словам, ранили её до обидного глупо. Говорит, стало стыдно.

— А с нами не связывалась, чтобы не отвлекались. Во время боёв за дворец эвакуация была невозможна, после — опасна, а после мы сами развернулись, и она поняла, что лишняя, мы и без неё справляемся.

— У Нимфы всегда был самый трезвый взгляд на жизнь… — заметил я, задумавшись. — Но всё же помочь она могла.

— Чем? — развела руки Фрейя. — Играть в гражданскую оборону — не её. Не умеет, ничему не научит, тогда смысл? Лёжки в городе? На что они нам, если у нас под рукой собирались на тот момент сотни и тысячи вооружённых бойцов? Сеть агентов наблюдения и влияния? В городе, покрытом на девяносто процентов золочёнными атмосферными плитами? Её боевые группы? Что они в сравнении с нашими, а на территории врага — с их группами? Это диверсанты, они ничего не могут сделать с боевыми частями начиная от роты, а в городе меньше и не было.

— Я перед операцией её навещу, — вздохнул я. — Где эту сеньору сейчас черти носят?

Всё равно камень с плеч — хоть кого-то из команды королевы вернём в строй. Пусть даже ради собственной уверенности в себе, совершенно мнимой и призрачной, но иногда очень нужной. Темнят девочки? Наверное, нет. Но всего Елена им точно не сказала. Да и… Просто, по-людски хотелось посоветоваться с самым адекватным человеком из команды королевы. Не с хитромудрой Сиреной, глупо полезшей в пекло, чтоб самой себе доказать, что она лучше опекаемого ею мальчишки. Не с не желающей брать на себя ответственность свыше отмерянного Алисой (может зря я на неё так, ведь реально не всем дано быть лидерами и плевать на всех сверху; кто-то осознаёт, что не потянет, вот и не рвёт задницу на австралийский флаг, и правильно делает). Не с человеком себе на уме сеньором Серхио, всё ещё испытывающем ко мне неприязнь, да ещё полным нулём во всём, что касается войн, мехов, танков и боевой стратегии. А с той, которая хоть и била по лицу, как другие, но показала, что способна понять, поддержать, и с кем можно договориться о реальном РАВНОПРАВНОМ сотрудничестве.

По дороге в указанную девчонками больницу смотрел пересланную «золотым» подборку по конференции в Новом Орлеане. Угу, после разговора их посла со мной, который с точки зрения англосаксов разговором назвать нельзя, ибо не только не было достигнуто никаких целей, но где им даже не дали обозначит позицию для торга, их новый и.о. президента замутил международную конференцию. На территории Эстадос Юнидос — а где ещё? И близко, и нейтральное государство, и ничего при этом не решает. Хотя есть инфа от разведки, просились устроить шоу в Гаване, но император Себастьян не рискнул с нами ссориться.

Освещали конференцию — дай боже, на весь мир чуть ли не прямые трансляции, миллиарды просмотров. То есть работа на массы, на эмоции, что сразу понижает уровень мероприятия в глазах серьёзных людей. Ибо по-настоящему важные переговоры ведутся так, что о них знают только эксперты и посвящённые. А тут… Вопль о помощи, от безысходности, чтобы хоть как-то, хоть чем-то помогли.

Представлял страну на этом громогласном вопле их министр иностранных дел, сам и.о. где-то в бункере, правит тем, что осталось от страны. Готовятся к массовым бомбёжкам, а мы как минимум Ванкувер будем ровнять с землёй с орбиты — за уничтожение нашего рабочего городка. И закономерно, шеф нашего мистера Тафта поносил Венеру на чём свет стоит, пока можно. «Предательство», «террор», «целенаправленное уничтожение мирного населения» и «геноцид» — это самые литературные его эпитеты. «Разрушение инфраструктуры, которое вгонит в страну в каменный век, гибнут миллионы невинных граждан»… Слушаю, и аж смешно, блин. Кому это всё говорят, ради чего? Чел, имперцам плевать! Понимаешь это? У них по фавелам можно набрать несколько миллиардов таких же. Геноцид? А что творили бравые имперские десантники в Катанге, совсем недавно? И не только там — по всей Африке имперцы отметились, доказав, что не просто так являются потомками конкистадоров. Которые, напомню, вырезали две трети индейского населения собственного континента. Грудных детей брали за ноги, и шварк о камни! И в костёр — на утилизацию враждебной биомассы. В странах вроде Аргентины индейцев почти не осталось. Как и на Антильских островах. Так вот в Африке они то же самое творят, уже сто пятьдесят лет как. Только поэтому, из-за ненависти местных, на этом многострадальном континенте получается шкодить и у нас, и у Союза, и у русских.

И русским на Канаду плевать. Им нет резона с нами ссориться — мы скоро, если всё получится на Венере, войдём, пнув ногой дверь, в Западную Европу. Станем их соседями — их Содружество в Восточной Европе и обе Конфедерации, Северная и Южная, станут граничить не с дикими территориями под общим названием, а с мировой космической сверхдержавой, что очень не одно и то же.

И Востоку плевать. Восток у нас бедный на ресурсы, но только потому, что перенаселён — насчёт любых поставок на войну и базовые технологические цепочки им всего хватит, самодостаточны. И память у них отличная — помнят всё, что было не только сто, но и двести, и триста, и более лет назад. Вьетнам не забыл, кто убил два миллиона его сограждан в далёком двадцатом столетии, Китай не забыл, кто держал Тайвань, а после «кинул» его, повергнув в экономический шторм, в веке двадцать первом. Япония не забыла, кто обещал ядерный зонтик, но свалил, как только запахло жареным, оставив один на один на растерзание хищникам. Да, хищники были под гнётом собственных проблем и моментом не воспользовались, благодаря чему Япония всё ещё государство, а не обугленные острова в океане… А, кстати, и первыми в мире ядерное оружие кто применил, и против кого, японцы тоже помнят. Иран, Пакистан и Аравия имеют к англосаксам свои счёты. И такие мелочи, что теперь обидевшая их страна называется чуть иначе и находится севернее — для Востока ерунда. Канада идеологический и фактический наследник былой Эстадос Юнидос, и ребрендинг этого государства после гражданской войны может обмануть наивных латиносов, или чтущих традиции и договорённости русских, но никак не тёртых калачей с многовековой или даже тысячелетней историей из Азии.

Но конференция собрана, и Венеру на ней обличали, как могли. В экспансии в Африку, которая от второй планеты в миллионах километров, а значит по логике канадцев это преступление. Русским, имперцам и Союзу можно, они близко, а нам — лицо некрасивое. В агрессии в Конфедерации. Ни слова о том, что не только прокси, но и армия Конфедерации убивала венерианских работяг — само наше там нахождение — угроза. Мы, сволочи, там работали, забирая работу у местных, экономическая экспансия, всё такое. Венера — зло, венериане — исчадия ада. И, наконец, агрессия собственно в адрес Канады, ничем не спровоцированная, просто так, потому, что нам вдруг неожиданно захотелось. По результатам чего они просят у мирового сообщества помощи. Вмешаться, пока в Канаде ещё что-то можно спасти. Ибо кто знает, что в голове у неадекватов — завтра мы точно также неожиданно нападём на них.

Закономерно, выступивший имперский посол выразился осторожно, в духе: «А давайте мы сейчас всё-всё проверим, и тогда выскажемся». «А то вдруг вы врёте» не прозвучало, но подтекст все поняли.

Русские проблеяли невразумительное про договоры Республики и Королевства, что нужно провести экспертизу. Типа, а не гоните ли вы, северные друзья? Может у вас в договоре было написано, что венериане могут вмешаться, и, значит, они юридически в праве вас бомбить, а тут мы «подпишемся». Получится, незаконно «подпишемся». Сказано это было изысканным словоблудием, приводить которое сюда не могу уже потому, что запомнить такое нетренированному уху невозможно. Кому надо — посмотрите в архивах по той конференции.

Восток же выступил жёстко, представитель Австралии, которого прислали отдуваться за всех, смачно говорил, не жалея оборотов и выражений. Его узкоглазое лицо кипело от возмущения, эмоции зашкаливали. Венериане бессердечные, подлые, злые, и вообще бяки. Австралиец со всем этим согласился, увеличив количество эпитетов даже больше, чем придумал глава госдепа Канады, но… Вот только абсолютно ничего не пообещал. Просто был морально солидарен и «жёстко осудил». Кстати, что может быть важно — вспомнили свой корабль, уничтоженный нашей ПКО почти у самой Земли, за это мы отдельно каки-бяки. А сейчас, здесь, в Альфе, их сограждан убиваем — то есть вообще невменяши фашиствующие! Но в целом по тону представителя Союза видно, что они ждут, и будут ждать далее, прежде, чем на то-то решатся. Войска русских на севере, вдоль границы всех их доминант, не располагают к лишним фактическим телодвижениям, заставляют думать. Творящееся на нашей планете, а именно вышедший из под их контроля мятеж с зачисткой всех их диаспор и многолетних вложений — переосмысливать, где допущена ошибка. Но главное, нужен анализ нового гиперэнергичного руководства Венеры, что мы с Фрейей можем выкинуть, а мы определённо собрались что-то выкидывать. В такой ситуации надо думать, и крепко. А пока думают… Будут говорить. Эта конференция, или десяток следующих — они на всех и везде будут высказывать жёсткую словесную позицию. Трындеть — не мешки тягать.

В общем, Канада открыто попросила помощи у мирового сообщества. Чтобы её защитили. Но две державы из трёх обещали подумать, а третья подумала, но ничего не пообещала. Когда я спросил про перспективы вчера, не тронется ли кто умом, чтоб реально «вписаться», Фрейя отмахнулась:

— Хуан, канадцы слишком много на себя взяли. Считали себя четвёртой силой, крутой экономической сверхдержавой, с которой все только и рвутся дружить и торговать. А король оказался голый.

— Если бы они дали нам по зубам… — потянул я.

— Угу, — согласилась она. — Ибо могли. Но серьёзное сопротивление нам оказали только части быстрого реагирования из иностранцев, наёмники. Армии у Канады, способной воевать даже не со сверхдержавой типа Империи, а хотя бы с нашим небольшим экспедиционным корпусом, не было, а теперь и не будет. А раз так… Ты можешь быть очень богатым, иметь кучу технологий и прорву ресурсов. От тебя может зависеть мировая торговля другой державы, которой можно было бы сделать приставку «сверх». Но вся твоя крутизна только до момента, пока сможешь себя защитить. Если есть деньги, технологии, промышленность и влияние, но нет сильной армии, то вскоре у тебя не будет ни денег, ни технологий, ни влияния. Сейчас там, на конференции, начнётся бойкая торговля за активы Канады, которые можно оторвать, вырвав у нас из под носа. Мы не боги, и там реально много чего есть, на что можно наложить лапу и забрать под видом помощи. Но желающих влезать в это дерьмо с риском получить дубиной по кумполу по определению будет не много. В целом Новоорлеанская конференция даже полезна — они поговорят, но мы послушаем риторику и сделаем выводы. Так что забудь и не забивай голову. И подключать наш МИД для закулисных консультаций не считаю необходимым.

Ах да, забыл сказать. Кроме всего прочего мы уничтожили резервную спутниковую группировку, как бы принадлежавшую Союзу. Мы МОЖЕМ. А с теми, кто МОЖЕТ, разговаривают напрямую, а не через шавок на мутной конференции, растерявших за жалкую неделю авторитет и влияние, накопленные за две сотни лет.

— Да, представляешь, какая ирония! — усмехнулась сеньора Гарсия. Мы сидели в больничном парке — есть такая тут под госпиталем рекреация, на лавочке, в окружении ангелов, никого не подпускавших на расстояние радиусом метров в шестьдесят. — Я, супербоец, которая долго готовилась именно к такому развитию событий, кто подготовил кучу «лёжек» именно с целью сохранить структуру организации на момент боёв в городе в случае мятежа и госпереворота… У кого был в Альфе личный состав, оружие, связь и техника… Пала жертвой рядового нападения бандюков! Уркаганов! Ладно бы ещё какие-то спецы с Востока под видом диаспор, разные внедрённые диверсанты… Но пулю из огнестрела от родных венерианских бандитос…

Она тяжело вздохнула, опустила голову и покачала ею.

— Расскажи богу о своих планах, пусть посмеётся, — понимающе улыбнулся я. — Я сам не раз был в подобном дерьме. И даже как-то с похожим исходом.

— Тогда ты преследовал русского экстрасенса, — поняла она о чём я. — Которого не могли, не имели шансов не то, что арестовать, но даже обнаружить наши кадровые бойцы.

— И глупо получил иглами в грудь от человека, убившего моего преследованного. — Тяжко вздохнул — воспоминания не грели. — Ладно, соглашусь, ситуация лучше, но всё равно ирония.

— Ирония… — согласно закивала головой она.

— Чего не вернулась, как полегчало. Ты нужна нам, Елена. Ты нужна Фрейе. Ей сложно одной. Сирене лучше, но её ещё пока держат в коме. Алиса же — предательница, шарахается от дворца, как дьявол от церкви. Сеньору Серхио полегчало, взялся за работу, но он… — Я слегка скривился. — Он слишком своеобразный человек. А ей нужен кто-то, кто даст уверенность в себе. Суровый и жёсткий боец, а не тихоходная финансовая размазня.

Она думала долго, но, наконец, ответила:

— Хуан, я ждала именно этого вопроса, Хуан. И очень его боялась. — Помолчала, посмотрела куда-то в сторону. — Понимаешь, когда воспитатель учит чему-то воспитуемого, он даёт знания и проверяет навыки. И если воспитываемый показывает совсем не то, что в него вкладывали, ругает его и проводит работу над ошибками, даёт исправиться. Ты делаешь всё не так, как от тебя ждут, как тот воспитываемый. От тебя ожидают одних поступков, ты же поступаешь наперекор правильному, совсем иначе. Как не делают. Как нельзя делать, потому, что нельзя! Я злилась, пыталась пресечь такое поведение, но ни разу не вышло. В первый раз на Плацу, когда ты прошил меня очередью. Помнишь? Кстати, спасибо, что не убил.

Я кивнул — помнил тот момент, как без него. Но стыдно не было. Хорошо, что она не обижается, всё понимает — я тогда не мог по-другому.

— Ты поступил не просто нелогично, а в корне неправильно! — повысила она голос. — Но итог — добился тех целей, что ставили мы с Леей ВОПРЕКИ нашему плану. Сам, своими методами, за которые мы, воспитатели, были готовы тебя убить.

А дом Батиста? Я била тебя за подставу, ибо понимала, что это конец. Клановая война, гражданское противостояние. То, от чего мы бежали много лет. И вдруг — никакой войны, всё под контролем, и ты в дамках — снова достиг тех целей, что ставил, и что ставили тебе мы. Но поступил ты при этом совершенно обратным способом! Как так получается?

Что ей на такое ответить?

— Сирена сделала глупость, Хуан, — продолжала она. — Не обижайся на неё, эту паршивку просто обуяла злость. Она, как и я, не понимала, как так может быть, но попыталась сделать также, что-то по твоему рецепту, выйти за рамки правил. У тебя ведь получается, почему нет? Надо же попробовать?

— И получила ловушку и разгромленный купол Фишеров… — мрачно потянул я. Достали эти тётки. Столько лет, столько ума, столько опыта… И такие глупые детские ошибки.

— Даже купол устроил ты! — хмыкнула Гарсия. — Спас её, вытащил их задницы из ловушки. Она заплатила за науку, за этот урок. Что есть вещи за гранью нашего понимания, мы НЕ КОМПЕТЕНТНЫ в них, и понять никогда не сможем. Они просто есть, это ни хорошо, ни плохо, просто надо сей факт принять. И не стоит даже пытаться повторить также. Мы должны делать так, как можем, как привыкли. Как нас учили, и как сами учим следующее поколение. А там, где не понимаем, нужно не ерепениться, а уходить в сторону и давать дорогу тем, кто компетентен.

— Потому Алиса и шарахается от дворца, при этом не дезертируя, старательно исполняя свою работу, как глава ДБ? — понял я.

— Да. Она, как и Сирена, не понимает. Но видит твои цели, и что для их достижения делаешь всё НЕПРАВИЛЬНО.

— … Знаешь, — усмехнулась сеньора Гарсия, — это очень тяжело, видеть, как «косячит» твой протеже и воспитанник, как совершает глупость за глупостью, и ничего не делать. Я попыталась — двинула тебе под дых и по лицу — стало хуже. То же сразу после меня проделала Сирена — и тоже стало хуже. Алиса боится, Хуан! У неё поджилки трясутся просто узнать что ты делаешь! Ибо узнав и поняв, она совершенно точно сочтёт это неправильным. И не сможет не попытаться тебя остановить.

— Только вот что потом, Хуан? — воскликнула она. — Даже если у неё получится, потом, мать его, что? Я отдаю отчёт, я бы осаду дворца не потянула. И мобилизацию в рамках гражданской обороны — тоже, я о них бы и не подумала, что так можно. И она — то же самое. Нам остаётся только закрыть глаза и не смотреть — не видеть, как ты делаешь глупости. Чтобы не было искушения тебя притормозить… И прибить. А нам захочется.

— Прилежно при этом выполняя свою основную работу по профилю. М-да… — Я протяжно вздохнул. — Ты бы тоже пристрелила меня, поняв, что делаю глупость?

— Я могла этого захотеть, — не мигая произнесла Елена, убрав затем глаза вдаль, в сторону входа, из которого в парк спускались новые и новые пациенты в больничных робах, мы не стали перегораживать парк полностью, в том числе чтоб не привлекать внимания к отдыхавшей здесь её персоне. — А захотев, где гарантия, что я снова не сломаю тебе игру? В которой ничего не смыслю, и в итоге где ты должен победить, всё испорчу? Так что не дуйся на Алису, и не вини в трусости. Мы созванивались, и я её прекрасно поняла. Она боится тебя. И готова слушаться, подчиняться, в рамках своей компетенции, конечно же. Но пока ты во дворце, пока «рулишь» этим каменным шариком, ноги её там не будет.

— Она не ты, — усмехнулся я. — Ты нужна. Для тебя есть работа, полно работы! Так что я за тобой. Пересекаться не будем, можешь не переживать за мою сохранность от твоего игольника.

— Да я согласна в общем, — расплылась сеньора в улыбке. — Но сразу уточни, что за работа.

— Ты единственная из команды королевы, кто на ногах. И в отличие от Сирены, не представляешь ценности — ради тебя не будут устраивать мегаловушки. Мне нужен человек, кто может выйти на лидеров мятежников и устроить встречу. Понимаю, абсолютную безопасность никто не может гарантировать, тебя могут грохнуть просто из мелочного чувства мести за близких… Но ты ведь воин, и давала присягу! И кроме тебя некому. Если есть возможность разговорами спасти жизни сотен ребят на фронтах, я готов на это.

— А совсем недавно другое говорил, — усмехнулась она. — Причём на всю страну, кровожадный ты наш.

Я пожал плечами.

— Время кидать камни — время собирать камни. Взрослеем. Я повзрослел, только и всего.

— Да, ты за этот месяц сильно повзрослел, — потянула она и помолчала. — Всего месяц, Хуан. И — совсем другой человек.

Что ей на это сказать?

— Конечно, вернусь. Поехали, — облегчённо выдохнула она, а после неё про себя и я. — Соскучилась я тут по работе. Потому и на связь вышла. Сама, вы бы меня не нашли — даже не пытайся выгородить вашу службу. Тем более, что самое сложное и непознаваемое, за что захочется прикончить, вы уже сделали, осталось красиво завершить партию, и вот тут я, классический тактик, могу пригодиться.

Я расплылся в улыбке. То, о чём думал утром — командная работа. К чему сам не приспособлен. Мне сейчас нужны такие, как она и Алиса, кровно! И именно сейчас, вот что важно, а не неделю назад. Она тоже это понимает.

— Сразу говорю, я не Сирена, — оговорилась она. — И на себя никакой груз брать не буду. Только договариваться о месте и времени ваших встреч. Есть и выходы на нужных сеньоров, и компроматы на многих, и много что припасено, что может пригодиться — встречи устрою. Но решения принимать не буду от слова «совсем».

— И из игольника не грохнешь, если что-то почудится? — А сейчас я пошутил, кто не понял.

Она поняла. Пожатие плеч.

— Я ж не Сирена. Меня это не оскорбляет. А вот Лея как раз в тебя верила. Что у тебя получится. Не понимала, как и все мы, но верила. — В её голосе я почувствовал теплоту. Искреннюю. И симпатию. Через симпатию Леи, но симпатии же!

— Кстати, спасибо за Сиби! — неожиданно продолжила она, перескочив на другую тему, и теперь от теплоты в её голосе стало… Хорошо стало. — С нею я тоже связалась, у девочки всё нормально. Работает на устроенном тобой информационном фронте, всем довольна. И главное, она В БЕЗОПАСНОСТИ! — А этот фактор, кажется, был самым важным для неё. — Всегда была, всё это время, пока у нас чёрти что творится. Я бы до такого красивого ходы не додумалась, и, признаться, сразу была недовольна, когда ты её отправил к Манзони.

— Но стерпела, ничего не сказала, — усмехнулся я.

— Я не Сирена, — повторилась она. — И давно поняла, что если где-то некомпетентна, надо воспринимать спокойно, как данность. Да, приняла. Через силу, но не стала выделываться. И не жалею.

— Кстати, спасибо, что подыграл тогда, — продолжила собеседница, — когда она только приехала. Я не говорила Лее, что собираюсь привезти её в Альфу и отдать тебе. Это был разговор чисто между нами.

— Она королева, — тяжело вздохнув, парировал я. — И думает о государстве, как лучше. А государству лучше, чтобы Сиби здесь не появлялась. Я всё понял, сеньора. И заранее настроился. И выдал Лее оговорённую версию за свою, и вы меня не одёрнули и не перебили, что посчитал за хороший знак. — Затем подумал, и спросил напрямик. — Получается, вы знали, где она? Всё время её путешествия, до самого обнаружения её Фрейей?

— А ты думаешь, что у девочки в пятнадцать с агорофобией может сама собой возникнуть мысль о побеге через всю страну, и более того, что у неё может это получиться? — усмехнулась сеньора Гарсия. — Но всё же считала, с вокзала ты привезёшь её во дворец, как получишь на руки. И тоже была зла… — Снова вздох. — Но я уже всё сказала выше, не понимаю — не значит неправильно. Так что спасибо, что прикрыл и всё сделал, как надо.

— Поехали работать? — решил закругляться я, раз всё выяснили. — У меня на сегодня спецоперация, кстати, неплохо бы послушать твои комментарии по…