Фрося. Часть 7 Вместо эпилога

Глава 20

Горничная увезла сервировочный столик с остатками еды и в комнате повисла гнетущая тишина, только в воздухе парил запах крепких французских духов Тани. Фрося заказала телефонный разговор с Майами, а сама, усевшись в кресле, с грустью анализировала долгожданную встречу и неприятный разговор с невесткой. За десять лет разлуки с молодой женщиной произошли колоссальные перемены, о которых она даже приблизительно не могла догадаться. Конечно, у них были регулярные переговоры по телефону, но разве за несколько минут на расстоянии можно было распознать подобные метаморфозы, произошедшие с некогда обожаемой невесткой. Таня ей безапелляционно заявила, что хотела раньше и сейчас желает походить характером и поведением на неё.

Фросю даже передёрнуло — неужели она была такая… Мысленно отлистала назад парочку десятков лет и стала вспоминать, какой она была, когда познакомилась с Таней в обувной мастерской под руководством дорогого друга Валеры. Ни одному из детей она не навязывала и не определяла судьбу, хотя финансово их при надобности поддерживала, но на то, она и мать, чтобы помогать детям пробиться, как можно выше в этой полной сложностей жизни. На выбор семейной пары никогда не влияла, хотя далеко не всегда одобряла. Сердце сжалось — не любила она Мишу мужа Анютки, как, впрочем, и Настю Андрея, чуть с ума не сошла, когда Семён запал на Таню с двумя детьми и только ровно восприняла брак Стаса с Ниной, хотя старшая невестка позже полностью отвратила от себя. Да, может быть, всё же, Танюха где-то права…хотя, чего греха таить, кроме первой жены её Семёна никто из избранников детей не лёг ей на душу ясным солнышком. В главном всё же бывшая невестка не права, она сама всегда стремилась к устойчивому браку и полноценным семейным отношениям, просто у неё не сложилось.

Хотя почему, ведь на закате лет, она счастлива быть замужней женщиной за любимым мужчиной. Вряд ли бы стала Танюха такой стервозной, если бы рядом с ней оставался пылкий и ласковый Семён, она уверена, что, живя вместе с её младшим сыном, невестка сохранила бы в себе мягкость, хозяйственность и нежные материнские чувства, от которых, похоже, ничего уже не осталось. На протяжении всех этих десяти лет, после высланного Анюткой письма Сёмки, и принятого ею твёрдого решения, не сообщать Тане о неверности ей мужа, она несла на себе груз вины и ответственности за судьбу ни в чём неповинной в развале семьи молодой женщины и её детей. А если вглядеться пристальней, то гораздо раньше, до встречи ещё её сына с будущей любовью, Фрося приняла в судьбе Тани самое живое участие. Теперь становится совершенно ясно, что она, в конце концов, оказалась надёжной опорой и толчком, для того, чтобы Таня зацепилась за жизнь, нашла в ней достойное место и обеспечила себя материально в настоящем и будущем.

А теперь? А теперь она ей не нужна, Таня отвыкла от мамы Фроси и больше не нуждается в её опеке и средствах.

Души и времени у бывшей невестки, и подруги на неё просто не осталось, и, скорей всего, вряд ли было бы до сих пор, если бы Фрося даже жила в Москве. Она так вошла в свои думы, что подскочила от телефонного звонка:

— Маричек, милый, как я хочу к тебе.

— Фросик, что-то случилось с тобой?

В голосе у мужчины появилась тревога.

— Конечно, случилось, я окончательно поняла, что не могу и дня прожить без тебя.

Марк засмеялся.

— И сколько таких дней ещё осталось?

— Завтра возьму билет на ближайший рейс и, возможно, послезавтра уже вылечу к тебе.

— А ты успеешь справиться?

— Я уже справилась с ностальгией, осталось только посетить могилки, но ты ведь знаешь, мёртвые много времени не отнимают.

— Ты уже со всеми свиделась?

— Маричек, я у тебя, как на допросе, но отвечаю со всей искренностью — со всеми, кто хотел со мной повидаться, остался только Сёмка, а с ним мы встречаемся завтра утром.

— Ну, и отлично, у нас в Майами тёпленько, в доме чистенько и сытенько, а бассейн без тебя тоскует.

Фрося лукаво перебила:

— А ты?

— С первой секунды, как ты покинула наш дом.

— Ах, Марик, Марик, как ты был прав, я, действительно, приехала на выжженное поле, не скажу, что мне тут всё чужое, более того, до боли в сердце всё родное, но я здесь уже чужая.

— Фросичек, такое же чувство у меня было десять лет назад, если бы не встреча с тобой, то хоть на завтра бери манатки в охапку и убегай. Нельзя в свою страну приезжать гостем и думать, что ты по-прежнему хозяин. Как только выписался и выехал из квартиры, ты в ней уже никто.

После разговора с мужем, Фрося сразу же почувствовала себя намного лучше физически и морально. Не будет она больше ни от кого ждать желаемого тепла и внимания — любовь и дружбу не купишь. Покатается по Москве, встретится с кем получится и отбудет в Штаты, где на сегодняшний день у неё есть надёжный дом, где ждут и, где она ещё кому-то нужна. Утром позвонила дежурному администратору и попросила, чтобы не чинили препятствий подняться к ней в номер её внуку, когда он справится о ней. Уже к восьми часам утра Фрося полностью привела себя в порядок и готовая на выход, уселась в кресле с модным журнальчиком в руках. Наконец, раздался стук в двери и на пороге возник внук. Фрося выронила на пол журнал и прижала руки к груди. Всё, что хочешь она могла ожидать, но не такого сходства мальчика с его дедом и отцом. Это был тот Сёмка, который кидал перед нею на пороге дома медвежью шубу и своими искушёнными ласками доводил до исступления.

Это был Сёмка, тот, который посещал её в тюрьме, который становился чемпионом Москвы по боксу, врубал сумасшедшую музыку и гонял на «Яве»… Фрося стояла возле кресла и не могла сделать шага на встречу молодому человеку, радостно улыбающемуся бабушке.

— Бабуля, а ты совсем не изменилась, я думал, что тебя не узнаю.

— Сёмочка, мой Сёмочка!

Она протянула на встречу внуку руки и тот, подбежав, прижался к бабушке своим худым, но сильным жилистым телом.

— Бабуля, как я рад снова с тобой увидится, с самого детства, с самого того момента, как ты уехала, я мечтал об этом.

Фрося нежно гладила внука по жёстким кучеряшкам.

— Боже мой, я всё могла ожидать, но ни такого, как ты похож на своего деда и отца.

— Бабуль, я ведь о них ничего не знаю, мама отказывается о моём отце даже упоминать.

— Присядь, мой милый мальчик в это кресло, мы с тобой поговорим с полчасика, а потом, если ты не против, где-нибудь позавтракаем. Алесь оставил мне свою машину. Чуть позже надо бы съездить, кое-куда. Ты, согласен составить старушке компанию?

— Согласен, согласен, ты, даже представить не можешь, как я давно так душевно ни с кем не разговаривал и не уверен, что со мной кто-то из близких хочет общаться вообще.

Фрося решила не поддерживать эту тему, потому что горечь мальчика сразу же передалась ей, тут же вспомнилась вчерашняя встреча с Таней.

— Семёнчик, а ты повыше будешь своего отца. Смотри, мы с тобой почти одного роста, правда, я уже вниз расту, но когда-то считалась высокой женщиной.

Юноша отстранился и внимательно без улыбки посмотрел ей в глаза.

— Бабушка, это правда?

— Что, мой милый?

— Что мама собирается меня послать в Штаты на учёбу в колледж и ты готова взять на себя все хлопоты, связанные с этим?

— Сёмочка, меня об этом сильно не спрашивали, но я согласна даже без предварительных условий, всё, что в моих силах, я тебе дам. Ты, не представляешь, какая это будет для меня радость, что мой внук скрасит нам с Марком порой скучные стариковские будни. Только у меня будет к тебе несколько вопросов.

— Бабуль, сколько угодно, можешь даже попилить меня, как это всегда делает мама, когда изредка встречается со мной.

И эту шпильку Фрося пропустила мимо ушей, не будет она реагировать на саркастические замечания внука по отношению к своей матери.

— Сёмочка, от твоей мамы я знаю, что ты занимаешься какими-то единоборствами, йогой-смогой и не более, а мне всё же было бы полезно знать для определения твоего будущего, как ты учишься и какими науками интересуешься?

— Ого, мою маму такие мелочи не интересуют, это ведь далеко от фасонов платьев и качества материалов.

— Не надо, мой мальчик, подтрунивать над матерю, которая тебя содержит и оплачивает многие твои капризы. Мои дети тоже были до поры умниками, пока не подросли у них свои детки.

Парень осёкся и закусил нижнюю губу, как это делала Фрося в минуты наибольшего волнения, а затем, с шумом выдохнул воздух и снова посветлел лицом.

— Бабуль, наша Ленка заканчивает универ и скоро уедет из Москвы, она выбрала себе гуманитарный путь, специализируется по восточным языкам, профилирующий японский. Они скоро со своим Глебом поженятся и уедут во Владивосток, сегодня Япония и Китай весьма перспективны.

— О, Владивосток не такая уж дыра, я там была, ну Танюха, тоже мне нашла глубинку. Ладно, давай быстренько вернёмся к тебе, потому что на данный момент эта информация для меня наиболее важная.

— Я люблю тоже всё восточное, но мне больше по душе прикладные науки, особенно физика и астрономия.

— О, Сёмочка, ты весь в своего папу. Тебе может быть мама не говорила, но твой отец был физик-ядерщик и имел в этой области научную степень.

— Конечно, не говорила, я же тебе уже сказал, что на его упоминании в нашей квартире лежит табу.

— Хорошо, я тоже не буду нарушать пока этот запрет, но обещаю, как только ты появишься у меня в Штатах, всё расскажу о твоём отце. Поверь, мой мальчик, тебе нечего стыдиться, я даже уверенна, что за многие его поступки ты бы им гордился. Сёмочка, я вижу ты никуда не спешишь, а у меня время пребывания в Москве ограниченно, давай, спустимся в гостиничное кафе, позавтракаем и поехали.