Габриэль
— Спасибо, что пришёл сегодня вечером, Габ. Ещё раз прошу прощения за резкую смену планов. Я знаю, ты не любишь вносить изменения в последнюю минуту, — говорит Алехандро, владелец клуба, пытаясь смягчить моё раздражение.
— Ты прав, я не люблю, когда планы меняются, но сегодня вечером всё получилось.
Мы выходим из служебного кабинета на главный этаж клуба. Мне не нравится, что здесь так многолюдно, но это вполне ожидаемо в день открытия.
Я и так был не в настроении путешествовать, особенно после того, как за неделю всё пошло наперекосяк. Я никогда не чувствовал себя таким неуправляемым, и знаю, что это из-за Беатрис.
У меня в голове продолжают звучать слова моей Zia о том, что она опасна, потому что непредсказуема, и я начинаю понимать, что в этом может быть доля правды, потому что оказывается, что Беатрис еще более сумасшедшая, чем я.
И с тех пор, как я побывал на этой дурацкой встрече по быстрым свиданиям, я только и делал, что выставлял себя дураком, когда дело касалось её.
Мне не понравилось чувство беспомощности и те незнакомые эмоции, которые охватили меня, когда я позвонил ей, а Клара закричала в трубку, что они схватили Беатрис и собираются убить её. Микки не мог отследить телефон, потому что он был выключен. Я приказал Домани связаться с нужными людьми, чтобы они её разыскали. Домани также поинтересовался, есть ли в этой игре ещё один игрок, о котором мы не знали.
Я ждал, чтобы связаться с Тициано, но когда мы это сделали, он сказал, что она была у них дома со своими сестрами, которые занимались каким-то проектом, и пробыла там большую часть дня. Я испытал чувство облегчения, увидев, как она спускается по лестнице в своей забрызганной краской одежде. Но вскоре гнев вновь овладел мной.
В очередной раз она нашла способ выставить меня дураком перед другими, и теперь перед моими людьми. Я не скрываю, что хотел её наказать, особенно за ту улыбку, которую она мне подарила, когда я положил руку ей на горло. Но когда я увидел выражение её глаз после того, как она вздрогнула… что-то изменилось во мне. Я боролся с желанием поймать одну-единственную слезинку, скатившуюся по её нежному лицу, хотя её глаза были крепко зажмурены. Поэтому я отодвинулся от неё.
— Габ? Габ?
Домани толкает меня локтем и кивает в сторону Алехандро. Я оглядываюсь.
— Ты сегодня какой-то рассеянный, амиго, — говорит Алехандро и закуривает косяк. — Вот, расслабься, — Алехандро передает мне косяк.
Я делаю большую затяжку.
— Проблемы с женщинами?
— Можно и так сказать. — Я сердито смотрю на Анджелу, которая решает вмешаться. Мы не ожидали увидеть её здесь с этим придурком, с которым она сейчас встречается.
Несмотря на громкую музыку, я всё ещё слышу тихий смешок Домани рядом со мной. Я оглядываюсь на Алехандро и возвращаю ему косяк после очередной затяжки.
— Никогда.
— Тогда, может быть, в этом твоя проблема, — говорит Алехандро. Он подзывает несколько женщин, и они садятся между мной и Домани.
— Видишь ли, Габ, я понял, что иногда присутствие женщин полезно для ума, тела и души.
— Я никогда не испытывал ничего подобного.
— Значит, ты ещё не нашёл свою единственную. — Алехандро затягивается косяком. — У меня была одна, и она была единственным, что помогало мне сохранять равновесие. Но в жизни иногда всё меняется, не так ли? Её забрали у меня почти три года назад. Гребаный рак. В любом случае, другие женщины, ну, они хороши для заполнения пустоты, я прав?
— Я бы сказал, что они хороши для удовлетворения укоренившихся в нас потребностей, но не более того. — Хотя перед моим мысленным взором вспыхивает пара мягких карих глаз. В этот момент у Домани звонит телефон, и он уходит, чтобы ответить.
Я поднимаю глаза и чертыхаюсь, увидев одну из женщин, с которыми я спал пару недель назад.
«Подожди, может, это было месяц назад?»
Она улыбается, неторопливо подходит ко мне и усаживается мне на колени. Она проводит длинными накладными ногтями по моим волосам, затем наклоняется, пытаясь поцеловать меня, но я отворачиваю голову; она знает, что я не целуюсь. Тогда она делает вид, что собирается поцеловать меня в шею.
— Твоя подружка? — удивленно спрашивает Алехандро, наблюдая за нами.
— Нет.
— Да, — отвечает она и поворачивается ко мне, надув губы. — Ты сказал мне, что уезжаешь из города.
— Уверяю вас, сеньорита, у нас действительно была деловая встреча. Но она закончилась раньше, и вот мы здесь, — сообщает ей Алехандро.
— Тебе не нужно ей ничего объяснять.
— Габ, — Домани возвращается к нам. — Диего здесь, но есть проблема. На его лице отражаются гнев и беспокойство.
— Что случилось?
— Он с Беатрис.
Когда я встаю и женщина сползает с моих коленей на пол.
— Эй!
Анжела смеется:
— Пойми намек, Барби. Тебе здесь не рады.
Не дождавшись ответа, я следую за Домани к выходу из зала. Оглядывая танцующих, я замечаю подругу Клару, танцующую с младшим братом Диего, Хоакином; она, должно быть, где-то поблизости. И тогда я их вижу.
Платье, которое она выбрала для этого вечера, гораздо более элегантное, чем то, что она носила на семейном ужине. Белое платье с открытыми плечами сверкает в неоновом свете клуба, а её ярко-красные туфли на каблуках привлекают внимание к её стройным ногам. Её вьющиеся волосы расправлены, придавая ей ещё более утончённый вид.
Они танцуют, прижавшись друг к другу, и пальцы Диего крепко держат её за бедра, прежде чем его рука скользит вниз к её ягодицам, притягивая её ещё ближе. Он наклоняет голову и начинает целовать её обнажённое плечо. Она закрывает глаза, погружаясь в момент наслаждения, который они переживают. Её бедра чувственно двигаются в такт музыке, и я могу лишь представить, как он трётся об неё.
Он откидывается назад, и они смотрят друг другу в глаза, прежде чем он наклоняется, чтобы поцеловать её. Мои руки сжаты до такой степени, что начинают дрожать. Я не осознаю, что иду к ним, раздвигая людей, пока не оказываюсь прямо перед ними и не хватаю её за руку, оттаскивая от него. Она врезается мне в грудь, а затем её глаза расширяются от шока, когда она видит меня.
Но я сосредоточен на Диего и, прежде чем он успевает что-либо сказать, ударяю его. Он отвечает тем же, и начинается драка. Домани и Хоакин расталкивают нас, наставляя пистолеты друг на друга. Толпа отступает, и вскоре к нам присоединяются несколько вышибал клуба, а также Алехандро.
— Не смей подходить к ней, — процедил я сквозь зубы.
Диего ухмыльнулся, с вызовом расправляя плечи.
— А если я не сделаю этого?
— Джентльмены, я уверен, что мы сможем решить любую проблему без применения оружия, — говорит Алехандро, стараясь выступить в роли миротворца.
Я опускаю руку Домани, хотя он сперва сопротивляется.
— Не здесь, Дом. — Он опускает пистолет, направленный на Диего.
— Убери отсюда этот мусор, Алехандро.
Он кивает и подаёт знак своим вышибалам подойти, но Диего поднимает руки, показывая, что уходит.
— Всегда нужно размахивать своим членом, не так ли, Габриэль? Наслаждайся ощущением власти, пока можешь, приятель, — ухмыляется он, подмигивая Беатрис. — Когда будешь готова быть с настоящим мужчиной, позвони мне, hermosa. И будь осторожна с этим парнем, он не тот, кем кажется.
Хоакин не сводит с нас глаз, пятясь за Диего. Он поджимает губы, глядя на Домани, и тот делает шаг вперед, но я хватаю его за руку, не позволяя последовать за ним. Хоакин смеётся, прежде чем развернуться и уйти.
— Слишком много свидетелей, Домани.
— Ты так говоришь только потому, что тебе нужно было ударить его по гребаной физиономии; иначе тебе было бы всё равно, — отвечает он, и я хихикаю.
— Где девочки? — Домани оглядывается, и я поворачиваю голову в сторону, где стояла Беатрис, но её уже нет.
Я мельком замечаю, как она тянет Клару за собой сквозь толпу. Я бросаюсь за ними, прежде чем они доберутся до выхода, а Домани следует за мной. К счастью, их движение замедляется из-за толпы. Я догоняю их и оттаскиваю обратно.
— Куда, черт возьми, вы собрались?
— Отпусти, придурок! — Клара отталкивает меня.
— Мы уходим. Возвращайся к своим шлюхам! — Беатрис поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю её и тащу за собой.
— Оставь её в покое! — Клара перекрикивает музыку, пока Домани не позволяет ей последовать за нами.
Я веду Беатрис в коридор, где находится кабинет Алехандро. Когда я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней, она отходит назад. Я касаюсь её лица, наклоняясь ближе, и начинаю говорить.
— Держись от него подальше. Ты не знаешь, какой он, Беатрис.
— Хуже тебя быть не может.
— А что, если бы тебя увидели люди? А?
Она убирает мою руку со своего лица.
— Не надо, черт возьми, читать мне нотации, когда женщины так и вьются вокруг тебя, stronzo. Дай угадаю: все они твои сотрудницы, верно? Это та деловая встреча за городом, о которой ты мне рассказывал, не так ли?
Она поворачивается, чтобы уйти, бормоча ругательства, но останавливается, когда я начинаю следовать за ней. Обернувшись, она тычет пальцем в моё лицо и говорит:
— И ты не имеешь права указывать мне, с кем мне проводить время, когда сам делаешь всё, что хочешь, с кем хочешь, черт возьми. Гребаный придурок.
Я тяну её за руку к себе, но она сопротивляется, и мы начинаем борьбу за превосходство. Используя её инерцию, я прижимаю её к стене, не позволяя уйти.
— Ещё немного, и ты будешь моей, Беатрис.
— Я никому не принадлежу, Габриэль. — Её пламенный взгляд придаёт ей уверенности. — И знаешь что? Я рада, что ты такой банальный, лицемерный, упрямый, лживый, двуликий мужчина, потому что я надеюсь и молюсь, чтобы кто-нибудь сфотографировал тебя, и мы смогли бы покончить с этим гребаным дерьмом ещё до того, как оно начнётся.
Она высказала вескую точку зрения. При свете её карие глаза кажутся более янтарными, и в них появляются золотистые искорки, которых я раньше не замечал. Она усмехается, прежде чем оттолкнуть меня.
— Я ухожу.
— Нет, не уходишь. Ты останешься со мной.
— Пошёл ты!
— Не сегодня. — Я тяну её за собой обратно на главный этаж клуба.
— Ты высокомерный, эгоистичный ублюдок! Отпусти меня, ты… — Музыка заглушает все оскорбления, которые она извергает.
— Пусть кто-нибудь из мужчин отвезет Клару домой, — приказываю я Домани. Клара и Беатрис начинают протестовать.
— Я останусь, только если она согласится. — Беатрис отталкивает мою руку, продолжая пытаться вырваться из моих объятий.
Домани смотрит на меня, ожидая ответа. Я киваю, и мы ведём их обратно в гостиную. Увидев нас, Алехандро встаёт. Я жестом подзываю остальных девушек на диване; мы усаживаем Беатрис и Клару рядом. Я сажусь на один край дивана, а Домани — на другой, напротив Клары.
— И кто эти прекрасные дамы, что ты привёл, Габ?
— Привет, я Беатрис. Я шлюха Габриэля с понедельника по пятницу, — говорит она, протягивая руку Алехандро, который, посмеиваясь, пожимает её и целует тыльную сторону ладони. — Это, должно быть, шлюхи Габриэля на выходные. Дамы, приятно познакомиться. — Она улыбается женщинам вокруг нас, а затем обращается к Анджеле. — О, и ты здесь. Как я могла забыть? Она настоящая шлюха.
Анджела давится от смеха, и её кавалер хлопает её по спине.
— Черт возьми, девочка. Габриэль сказал мне, что ты жестокая, — она вытирает подбородок и продолжает: — Но сделай одолжение, не сравнивай меня с этими девушками. Я здесь не одна, — она указывает на своего спутника, который не сводит глаз с Беатрис. — А мы с Габом друзья, коллеги.
Беатрис фыркает.
— То есть ты хочешь сказать, что вы двое никогда не трахались?
Глаза Анджелы на мгновение скользят в мою сторону.
— Да, я так и думала.
— Это было так давно, Беатрис … — Анджела начинает оправдываться, но Беатрис лишь отмахивается от неё.
— В любом случае, раз уж я была хорошей девочкой, Габриэль позволил мне развлечься, и я привела с собой свою лучшую подругу Клару, — говорит Беатрис, а Клара, отдав честь и подмигнув Алехандро, делает глоток коктейля.
— Он такой щедрый, правда, малыш? — добавляет она, хлопая меня по бедру сильнее, чем нужно. Я сжимаю челюсти.
Алехандро заливается смехом.
— Она мне нравится, она горячая. Итак, как долго вы уже… вместе?
— Слишком долго, — отвечает Беатрис. — На самом деле, я думаю, что пришло время что-то изменить. Поменяйся со мной местами, — она показывает Кларе большим пальцем, чтобы та подвинулась.
Но Клара отказывается.
— Нет, мне Домани нрваится больше.
— И мне тоже.
Домани потирает челюсть рукой, чтобы скрыть самодовольную ухмылку.
Мимо проходит официантка и ставит перед нами напитки.
— Я заказала тебе выпить, пока не началось всё это дерьмо, — говорит Клара, протягивая своей подруге напиток. Беатрис начинает пить большими глотками, но я вырываю стакан из её рук.
— Достаточно.
— Это вода, придурок, — отвечает она. Я делаю глоток и удивляюсь, что она говорит правду.
— Ты не пьёшь? — спрашивает Алехандро, наблюдая за происходящим.
— Я беременна, — отвечает Беатрис, оставаясь невозмутимой.
Алехандро поднимает брови, глядя на меня, но наше внимание переключается на женщину, чьё имя ускользает от меня, которая давится своим напитком. Подруги разражаются смехом.
Беатрис вытирает слезы под глазами.
— Боже, никто больше не понимает шуток. Я не беременна. Алкоголь вреден для моего здоровья, и в последнее время я выпила слишком много, поэтому решила сделать перерыв, чтобы очистить организм.
«Интересно, правда ли то, что она говорит, или это её обычный словесный понос?»
— Не волнуйся, я зайду выпить с тобой, когда буду готова. Мне говорили, что я становлюсь намного веселее, когда выпью немного, — говорит она, подмигивая Алехандро. Он улыбается ей в ответ.
— Нет, с ней всегда весело, — заявляет Клара, становясь всё более возбуждённой. — Подожди, ты сказала, что беременна? Ты ведь говорила, что не будешь с ним спать, потому что у него член размером с тюбик губной помады?
На этот раз Алехандро и Домани оба выплёскивают свои напитки. Подруги снова начинают смеяться, а я сижу как идиот. В это время женщина, которая поперхнулась ранее напитком, подходит к нам.
— Обещаю тебе, он точно хорошо упакован, дорогуша, — говорит она, усаживаясь мне на колени и начав тереться об меня попкой.
Беатрис пожимает плечами.
— Как скажешь.
— Я не понимаю. Ты сказала, что ты шлюха Габа с понедельника по пятницу. Значит, он проводит с тобой больше времени. Что вы вместе делаете?
— О, немного этого, немного того, но в основном я та шлюха, к которой Габриэль любит прикасаться, понимаешь? — отвечает она, показывая свои запястья, на которых видны тёмные неровные синяки. — Это со вчерашнего дня. О, и это тоже. — Она садится, откидывает волосы и поворачивает шею, чтобы показать обе стороны. Мои отпечатки пальцев на её шее просто невозможно не заметить. И меня, чёрт возьми, беспокоит, что я так её пометил. — Есть и другие, но с моей стороны было бы совсем не по-женски показывать их тебе, — добавляет она с усмешкой.
Алехандро неловко ёрзает на своем стуле. Когда Беатрис встаёт, я пытаюсь дотянуться до нее, но она отталкивает мою руку.
— Как бы ни было забавно наблюдать за вами обоими, я пойду потанцую, чтобы дать вам немного больше места, — говорит она мне и женщине, сидящей у меня на коленях.
Беатрис поворачивается к Кларе и Домани.
— Домани, ну же, вставай. Ты ведь можешь справиться с нами обеими одновременно, верно?
— Эээ… ну, конечно? — отвечает он неуверенно и бросает взгляд на меня.
Беатрис хватает Клару и Домани за руки и тянет их за собой, но Клара останавливается и открывает сумочку. Я пытаюсь поймать то, что она бросает в меня.
— Не забудь натянуть это, Грабби. Восемнадцать секунд не стоят восемнадцатилетних последствий, — говорит она.
Я смотрю на презерватив в своей руке, удивляясь, что больше злюсь из-за того, что она носит его с собой, чем из-за того, что она набросилась на меня. Я усаживаю женщину, сидящую у меня на коленях, обратно на диван, пытаясь сдержать свой гнев.
— Мне всё равно, что ты говоришь, я уже чертовски люблю её, Габ. — Анджела улыбается, пытаясь скрыть смех за бокалом.
И снова я теряю дар речи и остолбеневаю от того, как ей удается выставлять меня дураком в глазах окружающих. И так каждый раз.
На этот раз я даже не могу винить в этом алкоголь. И когда я думаю, что делаю шаг в правильном направлении, мы делаем десять шагов назад.
— Беру свои слова обратно, она не горячая, — говорит Алехандро, закуривая сигарету. — Она чертовски безжалостна. По моему опыту, Габ, не стоит упускать из виду тех, кто не боится высказывать своё мнение.