Геомаг II (СИ)

Глава 18

«Бам-бам-бам,» — Услышал я в ночной тиши. С трудом поднял веки и посмотрел по сторонам. Орешек куда-то спрятался, по крайней мере на глаза он мне не попадался. «Бам-бам,» — снова услышал я. Кто-то старательно долбился в дверь. Я поднялся с кровати, чуть было не свалился с неё, из-за того, что не почувствовал опору с левой стороны. Да перед сном я снял протез. Уж не знаю, толи я всё ещё не привык к тому, что лишился руки, толи свыкся с протезом и думал, что он на месте.

— Кристи-а-анильдио, — послышался из-за двери явно голос нетрезвого человека. Еле-еле я узнал в говорившем Оскарда.

— Открываю, — крикнул я.

Затем подхватил ключ со стола правой рукой и вставил его в замок. Отпёр дверь и увидел друга. Тот выглядел так, словно напился до беспамятства, повалялся на сеновале, затем в грязи, а ещё попал под дождь; будто его переехали пару гружённых навозом повозок… Что с ним такое произошло? Хотя, по довольной улыбке, я понял, что друг хорошо провёл время. Уметь ещё надо, так веселиться.

— О-о, Крис, здорова!

— Привет, давай заходи, тебе нужно отоспаться, — скомандовал я.

— Какой спать?! Где, мать его скала, Орех? Я ща его буду драться учить!

Пока я запирал дверь на замок, Оскард отвёл правую руку для удара и резко направил её вперёд. Он так сильно врезал пустоте в комнате, что не удержался на ногах и свалился. Он упал грудью вниз, шмякнулся головой об пол и завопил от боли.

— А-а-а! У-у-у!

— Оскар, успокойся, давай в кровать, — я помог ему встать.

Но… на нас кинулся Орешек. Точнее на Оскарда, ещё точнее — в область его живота. Вон он-то должно быть выхлебал немало вина, правильного, «опиумного» для геосозданий, сорта. Иначе голем не среагировал бы настолько неадекватно. Но я успел его схватить одной рукой и оттащить назад. Только драки между пьяным другом и големом мне здесь не хватало! Зараза… Спокойная же была ночка.

Найдя в темноте верёвку, под какие-то непонятные выкрикивания друга, я связал ею голема. Сделать одной рукой это было нелегко. Сначала я обмотал его, словно каток для верёвок. После, с горем пополам, затянул узел и оттащил в чулан. Голем был обезврежен, но крабики Старатели в ведре уже во всю «кипели». Оскард всё никак не смолкал, я помог ему лечь в постель, и он выдал.

— Ну, ты хоть д-дымоход про-ч-истил?

— Что ты несёшь? Ложись спи! — прикрикнул я не него и помог завалиться в кровать.

— Ну… вед-р-ро в колодец зас-у-унул?! — всё никак не унимался он.

— Спи! Кому говорю?!

— Так и скаж-ж-жи, что нихрена-ш-шеньки не вы-вышло, — ответил он и захрапел.

— Ух, спи-спи… — прошептал я и улёгся на свою кровать.

Связанный голем в чулане, конечно, не лучшая идея. Но что я мог поделать? Я же не виноват, что Оскард решил отметить мою встречу с отцом Эсты. Вернувшись в кровать, я закрыл глаза.

— Ох, голова раскалывается.

Я уже не спал, поэтому услышал хриплый голос друга. Тот только-только проснулся, я же сидел за столом и вновь почитывал книгу про золотодобычу. Орешка давно развязал и выпустил погулять по свинарнику. Наверное, вино в друге переварилось и утратило свою «магическую» способность. Больше голем не бесился.

Я тут мне в голову пришла интересная мысль. Я придумал, как сделать искатель «опиумных» продуктов. Нужно смастерить железную клетку, посадить в неё нескольких крабиков. Если я поднесу готовое устройство, например, к плитке шоколада, то по реакции крабиков сразу будет видно, что они чувствуют «опиум». Проще говоря, чем шумнее и активнее будут движения в маленькой клетке, тем ближе к ним будет сладость, которая вызывает в геосозданиях столь бурную реакцию. Так это получается моё первое изобретение! Надо будет не забыть. Но сейчас не до этого…

— Где же тебя вчера носило? — с укором спросил я.

— У Люси был. А нет, у Римы… а может у кого-ещё. Хрен его помнит… У тебя-то как всё прошло?

— Оскард, ты вёл себя вчера, как… как…

— Дурак, полный идиот! Знаю, ты уж прости, не удержался я от развлекухи перед походом…

— Решил в запас развлекаться? — засмеялся я, — интересно.

— Да. Ну, ты расскажи лучше, как у тебя дела? И ГДЕ ТЫ ВЗЯЛ ЧЁРТОВУ БОРОДУ?!

Минут за двадцать я всё пересказал Оскарду и только после позволил ему говорить. А-то моя история могла бы продлиться целую вечность.

— А чё ты хотел? Мы не в столице, у нас за права женщин ещё не борются. Правильно твоя Эста делает, за отчий дом держится… — увидев перемены в моё лице, он заговорил немного иначе, — Я хотел сказать, что это нормальная тема. Отцы моих девчонок, кроме тумаков, хрен бы мне чего ещё дали. Ты вон Хирульду понравился.

— Ты, наверное, не понял. Я был готов ради неё на всё, а она даже из родительского дома сбежать не может…

— Крис, вспомни, что я тебе говорил о возвышенной любви. Ну, не хочешь ради неё пахать, найди девку попроще… Хотя тогда большие связи потеряем, — задумался он.

— Так понимаешь, я-то готов ради неё всего этого добиться… А стоит ли игра свеч?

— Крис. Если тебя это так сильно мотивирует, то я всем сердцем за то, чтобы ты добивался одобрения старика. Представь только: будет у тебя большая хата, куча денег и классная работа! Ты станешь самым успешным челом, а потом уже и решишь нужна тебе Эста или нет. Если даже и нет, то на её место сразу набегут другие, ты только намекни, — объяснил друг.

— Не знаю… — задумался я, хотя понимал, что где-то в глубине души я с ним более, чем согласен, — ладно разбогатеть я в любом случае хочу! — подвёл итоги я. — Так, когда идём на ручей?

— Завтра, с утра… блин, с нами же Орех будет. Тогда лучше ночью, по темноте.

— Сейчас чем займёмся?

— Знаешь, пока тебя не было я раздобыл две палатки, они хоть и рваные, как лохмотья Людорга седьмого, но лучше, чем ничего. Давай их соберём, да заплатки сделаем.

— Давай. А где ты их взял?

— Купил. У нас осталось всего семнадцать лонов.

— М-м-м… — протянул я. Хотя, палатки нам и правда пригодятся.

Наступила ночь. Нам так не терпелось вырваться в лес, на природу из этого тесного свинарника, что мы готовы были сорваться в любой момент. Лишь бы ощутить свободу, прохладный ветерок, и, наконец, заняться золотодобычей. Но вся наша амуниция весила очень много и протащить её по городу без шума и с большой скоростью вряд ли удастся. Впрочем, это нас никогда не остановит.

Палатки мы подготовили. Правда долго спорили, кому достанется та, в которой больше заплаток. Но сошлись на том, что палатка побольше, с большим количеством штопанных дыр, окажется именно в моём распоряжение. На это повлиял Орешек, ему ведь тоже надо будет где-то пережидать ночь. Но ещё важнее ему спрятаться от дождя. Конечно, мы помнили и том, что на речке я буду делать новых големов, а прятать их будет некуда… Но договорились, что проблемы будем решать по мере их поступления.

Не люблю такой подход, но больше тратить время на подготовку было нельзя. Уже и так прошло больше двух недель с начала лета. С каждым деньком неумолимо приближаются холода, пусть сейчас и стоит летний зной. Впрочем, ночью всё ещё довольно прохладно.

Камень с магической печатью я оставил в свинарнике. Как-то не хотелось тащить лишний груз, да ещё и думать о его сохранности. Ладно, вряд ли его кто-то станет красть, но его запросто можно будет потерять в лесу. И вообще я не шибко много знал о рунах, может быть эта, почти погасшая полностью, привлечёт других «злобных» големов? А может её попытается найти создатель? Лишние проблемы, да кому они нужны? Поэтому камень и остался дожидаться нас дома в надёжном тайнике.

Шестерёнки на руках Орешка до сих пор работали. Сделал я их действительно очень качественными. Оставалось только добраться до места и занятья там работой. Как говорил друг изобретатель: прежде, чем что-то оптимизировать или модифицировать нужно понять самый простой способ добиться цели. Иногда он уточнял, что можно умыться с помощью ладошек и воды из реки, а можно провести в квартиру трубы с родниковой или речной водой.

Конечно, водопровода в нашем городе не было ни у кого, если только у старосты в поместье… Собственно мы с другом знали о трубах с водой только из книг, я по большей части — художественных, а он из каких-то учебников по механики и прочих рукописях изобретателей прошлых лет. Признаться честно, я мечтал о водопроводе. Вдуматься только: в любую секунду можно получить прохладную и свежую воду, не выходя их дома. Пару веков назад это назвали бы чистой магией! Впрочем, и сейчас, наверно, существуют аквамаги способные выжимать воду из воздуха.

Ещё Оскард позаботился об оружии для себя. У меня был старый стилет в практически идеальном состояние. Друг же отказался брать с собой столовый нож в качестве оружия. Он отрыл в своём хламе дубину и забил в неё пару десятков гвоздей. Хорошее тяжело оружие, ранит так точно наверняка. Правда тащить его не безопасно, можно пораниться самому, и вообще быстро им не помашешь. Оскард отшучивался, мол, это только запасной план, а на самом деле защищаться он будет с помощью топора или факела. «Огонь,» — соглашался я, — «лучшая защита от диких зверей». На арбалет денег сэкономить не удалось. Купим парочку, как только добудем побольше золота.

Что до Эсты… Я ничего для себя не решил. Понял только, что сначала нужно добиться нового почётного статуса. Подняться из нищего парнишки, что жил в сгоревшем доме, в уважаемого зажиточного горожанина. Стать достаточно успешным золотодобытчиком — организовать несколько практически автономных приисков, желательно с големами. После купить дом, сколотить целое состояние и потратиться на что-нибудь подчёркивающее статус.

Главное я знак к чему стремлюсь. Но я не знал: делаю я это ради Эсты или нет… Оскард, теперь я в этом не сомневался, сказал всё правильно: сначала добейся, а потом видно будет нужна она тебе, со всеми её загонами, или нет. Под загонами он, конечно, имел введу совсем не те места, где держат животных, а — проблемы, заморочки… Ох уж этот сленг, однако, я помаленьку втягивался и понимал всё больше новых словечек, которыми так любил разбрасываться мой друг более городской друг.

— Стемнело, — сказал друг, всматриваясь через открытую дверь в темноту.

— Да, вижу. Не слепой вроде, — ответил я.

— Значит, хватай свой перевоз и погнали. Ореху скажи, чтоб не топал! Он ещё тот обалдуй.

— Сейчас, только обучу его этому слову.

Друг дал добро, схватил перевоз за ручку и потащил к выходу. Гружённая махина едва пролезла в дверной проём. Друг привязал к доскам, которые соединяли колёсные базы, ещё и свои палатку с дубиной. А все железные шлюзы и другая палатка висели на моём парном перевозе. Но я пока не брался за него, нужно было не только объяснить голему, чтобы он не топал, но ещё и не шумел. В идеале молча помогал мне или другу, толкая заднюю часть перевоза.

Я положил руку голему на голову и начал представлять розово-голубые паттерны. Простые розовые линии закручивались в спирали и вытягивались. Затем на них формировались голубые клубки, соединялись с линиями, словно мотки шёлковой нити в капле росы. Магия побежала по каналам, обеих рук. Слева она снова выходила большим напором. Нужно будет увеличить узел в правой руке, либо же ослабить в левой. Хотя, очевидно, лучше я выберу первый вариант, ни к чему делать себя слабее. Пока магические потоки бежали в мозг голема, я представлял все ассоциации к слову шум и топот. А сам тихо, но так, чтобы голем услышал, шептал:

— Топать, шум, топать, шум, топать, шум.

Секунд через двадцать я понял, что голем выучил оба слова и практически все значения, в которых их можно трактовать. Об этом свидетельствовало то, что больше он магии, именно с этими словами, не впитывал. Тогда я обучил его ещё нескольким словам по такой же методике. Голем узнал следующие: «перевоз», «толкать» и многие-многие другие. На самом деле всем этим словам его можно было обучить и без помощи магии, как ребёнка просто говорить и показывать. Но такой подход требовал намного больше времени, а его у нас практически не оставалось.

— Идём, — сказал я Оскарду, — взял свой перевоз за переднюю ручку и потащил.

Палатка задела дверной косяк и чуть не сорвалась с досок. Она, как огромное пузо коровы, еле-еле вылезла из узкой двери. Но шлюзы в разобранном виде прошли без труда, а главное без грохота. Тащить перевозы к моему удивлению оказалось не так и сложно. Не особенно огромные колоса позволяли нам тратить не так уж и много усилий. Хотя, груз мы перевозили тяжёлый.

Когда я вывел свой парный перевоз на улицы, Оскард быстро подбежал к двери и запер её на замок. Затем достал второй из внутреннего кармана и запер на него тоже.

— Один замок от честных людей, а второй от них же только с отмычкой, — объяснил Оскард и хохотнул.

— А? — видно выражение моего лица заставило его всё ещё раз объяснить.

— Смотри, этот, — он взялся за верхний, — отмычкой вскрыть можно, — затем схватился за тот, что достал из кармана, — а это не получится.

— Ясно, это хорошо.

— И это ещё не всё.

Друг пододвинул две верхних доски немного в сторону, и я увидел шпингалеты. С толстыми железными пластинами внутри. Друг дёрнул их вниз по очереди, и они вонзились в дверь, точнее вошли в специальные углубления. Вот так озаботился друг безопасностью собственного жилья! Я уж не стал говорить ему, что дверь проще с ноги будет выбить, чем разбираться со всеми этими ухищрениями. А то, что свинарник состоял из не самых прочных досок, как бы намекало, что замков на двери явно не хватит, чтобы остановить воров-разрушителей стен. Не знаю, почему Оскард об этом не задумывался. Быть может думал, что внутрь можно проникнуть лишь через дверь? Но мы уже были готовы выдвигаться.

Друг оттащил свой перевоз чуть подальше и пошёл прямо по улице. Не особо большие деревянные колёса, обмотанные каучуком, без труда катились по брусчатке. Я тоже дёрнул свой, он очень легко сдвинулся с места, почти не сопротивлялся. Город мы очень быстро покинем, выйдем на полевую дорогу. Проблемы с перемещением могут начаться только в лесу, а пока нужно двигаться как можно быстрее и тише.

Оскард шёл первым, казалось, что он двигался на цыпочках. Я не слышал его шагов, только как колеса его перевоза налетали на выпирающий камушек или попадали в яму. Следом за ним двигался я и тащил свой ничуть не громче, зато слышал собственные шаги. А потом я понял в чём дело. Оказалось, что хитрый друг снял башмаки и закинул их в мешок с палаткой. Он шёл босиком поэтому-то я и не слышал его шагов. Однако, мне казалось, что это уже лишняя мера. Будто бы шаги громче всего прочего шума, что мы создаём. Хотя сложно сказать шумели ли колёса об камушки громче, чем шагал Орешек, который плёлся позади. У него ноги состояли из чистого камня, разумеется, он не мог идти тихо. Но я видел: он старался из всех сил ступать тише, чем обычно.

Очень скоро мы прошли узкую улочку, которая просматривалась от начала и до конца, с той, по которой мы и двигались. Боковым, зрением, кажется я заметил, как там что-то мелькнуло. Резко повернул голову, но увидел только едва заметный кусочек тени, который исчез настолько быстро, будто его и не было. Уж не знаю, может мне и правда показалось. Но тень почему-то запомнилась мне именно в форме человеческого силуэта, хотя видел я всего кусочек.

— Чё уснул? — обернулся Оскард.

— Иду, — прошептал я.

Мы двинулись дальше, перевозы следом. Наше «шествие» замыкал Орешек. Собственно, из-за него мы и решили пойти ночью. Нельзя было допустить, чтобы голема увидели. Люди ведь как? Слышат звон и не знают где он… Они часто ошибаются, верят в слухи, распускают их. И это нормально, нечего осуждать. Но тут такая ситуация! Мне бы не хотелось, чтобы хоть один житель нашего городка, даже самый неприметный и малозначащий для королевства, считал будто бы это я создал того каменного гиганта. Друг изобретатель понимал это не хуже меня.

— Смотри, там что-то движется, — позвал я его, когда мы уже почти выходили из города.

— Ага, вижу, — ответил он и отпустил перевоз. Моментально схватился за свою дубину.

Я тоже решил не отставать и выхватил из «кармана» в перевозе свой любимый стилет. В свете звёзд он выглядел сказочным, преобразился до цвета самой луны с налётом серого-серого пепла. Друг махнул рукой, и мы подошли к заброшенному дому.

В дальней тени снова что-то зашевелись, Оскард кинулся туда и замер на месте. Я подошёл и увидел обычную собаку. В темноте было сложно сказать какого она цвета, но я так прикинул, что коричневого. Белое пятно на её груди выделялось особенно заметно. А во всём остальном самая обычная дворняга, каких в городке полно. Правда после морозных зим их всегда становилось меньше, как и бездомных кошек…

— Идём дальше? — спросил я, не желая рассматривать бездомную собаку.

— Крис, не узнаешь?

— Собаку? — удивился я… — Конечно, я же всех псов в округе знаю.

— Ой… да ладно. Это та самая, с площади. Она запустила в голема молнию.

— Правда, что ли?

— Вроде похожа, давай с собой возьмём.

— Я не против, — после нескольких секунд паузы я даже придумал для неё применение, — будет нас сторожить.

— Ага, вместе с Орехом… — ухмыльнулся друг, — изучить надо её способность. Ты прикинь только, собака и лает молниями.

— Необычно, согласен. Зови её или хватай и пошли.

— Фши-фши-фши, — просвистел друг и дворняга начала вилять хвостом, видно знала, что означает этот звук, — давай собачка, иди-иди сюда, иди сюда…

Оскард сел на корточки, подставил руки. Собака их понюхала и продолжила весело вилять хвостом. Но, почему-то мне казалось, что её глаза слезятся. Может кажется, из-за темноты, а может дворняга скучала по, надо признать, героически погибшему хозяину. Она ведь не спроста помогла Рекубу, тявкнула молнией в голема.

Позади я услышал шаги. Обернулся и увидел приближающегося Орешка. Тот заметил собаку и начал показывать на неё обеими руками.

— Не бойся, это хороший зверь, — объяснил ему я.

Голем вроде бы всё понял и успокоился. Больше он на собаку внимания не обращал, видно она его не сильно заинтересовала. А у Оскарда даже получилось подружиться с ней. Он гладил собаку и чесал за ушками, царапал живот и пытался говорить самой нежной интонацией.

Минуты через три ему удалось уговорить, пока безымянную собаку, следовать за нами. Вернее, за своим новым хозяином, коим и стал мой друг изобретатель. Я и Орешек шли позади. Пройдя по улице ещё немного, мы вышли на просторные луга.

Но брусчатка не заканчивалась ещё метров сто-двести. Должно быть, заранее дорогу сделали, с расчётом, что городок ещё будет расширяться. Уж не знаю случится ли это теперь, на строительство новых домов нужно много денег. А как дела в городской казне я без понятия, но это знает староста и наверняка другие управленцы и люди из его окружения. Единственное, что я знаю, так это то, что новые дома уже не строили лет эдак десять. Видно, не очень хорошо идут дела с расширением.

Брусчатка закончилась очень быстро. Оскард обулся и плёлся по голой земле. Перевозы сложнее или легче тащить не стало, но они больше не бились об камни и не создавали шум, мягко шли по пыльной просёлочной дороге. Однако, мы уже довольно далеко ушли от городка, и страх быть замеченными пропал. Но не ночь. До утра ещё оставалось несколько часов. Когда взошло солнце, то городка уже не было видно из-за горизонта. Мы вымотались, что практически в один голос предложили друг другу отдохнуть под ближайшим деревом. Благо до него оставалось в худшем случае метров триста. Не так и много, зато можно будет спрятаться от палящего солнца.

Так мы и поступили. Подкатили перевозы к дереву, чтобы нам с другом досталось побольше прохладной тени. Думаю наперёд, заставили Орешка спрятаться с видного место и сесть в высокую траву за перевозом, чтобы с большой дороги его не было видно. А сами решили перекусить. Оскард достал немного запасов пищи и воды. Наша безымянная собака тут же заскулила, высунула язык и принялась дышать так, словно пробежала несколько километров без перерыва. Ох и хитрая. Но это ей только в плюс, а я люблю умных животных.

— Крис, покормить бы её, — сказал Оскард, растаявший под натиском её милых просьб.

— Конечно, только смотри, не перекармливай, — я правда побаивался, как бы собака не начала нас объедать.

Минут двадцать мы обедали. Собака жрала быстрее и намного боле жадно, чем мы. Но оно и понятно, она ведь уже несколько дней бродила по улице без хозяина и вряд ли её кто-то подкармливал. Кто знает, может то, что мы её встретили и спасло бедного животного от голодной смерти.

Внезапно мимо нас пробежала мышка. Собака тут же вытянулась на всех четырёх лапах. Злобно рыкнула, смотря куда-то в сторону маленького грызуна. После оскалила зубы и тявкнула.

— Р-р-гаф!

Маленькая голубая молния, некая магическая структура, длинной сантиметров в десять и толщиной едва больше конского волоса, из которой торчали тысячи голубоватых ниточек с размытыми концами, вылетела из её пасти и попала точно в мышь. После собака словно улыбнулась и улеглась на траву. От удивления я просто сидел, смотрел на неё и молчал. Друг пришёл в себя раньше меня и радостно выдал:

— В яблочко! Назову её Молния, как тебе Крис?

— Лучше и не придумаешь, — ответил я, рассматривая лёгкую дымку, которая струйкой тянулась вверх откуда-то из травы.

— Ага, — Оскард тоже видел её.

Он подскочил к тому месту, брезгливо фыркнул и достал из травы… Тушку мышки, она слегка обуглилась и дымилась, словом, пережарилась. Друг, держа её за хвостик, подошёл к нам и положил перед Молнией. На что собака злобно прорычала и отвернулась в сторону от дохлого грызуна.

— Так она не ради охоты? В смысле жрачки, — уточнил я.

— Ну да, то бы она сама к ней кинулась, — ответил друг.

— Ненавидит Молния грызунов…

— Зато Орех любит, — Оскард позвал голема, — Орешек, Орехен!

Тот вылез из зарослей травы под перевозом и начал осматриваться по сторонам, в поисках того, то его звал. Друг махнул голему рукой, и он обратил на него внимания.

— Будешь жаренную мышку?

— Ры-а… ды-а… — только и ответил голем.

Оскард кинул ему обуглившуюся тушку. Голем, к нашему удивлению, почти идеально поймал её руками. Это говорило о том, что он совершенно точно развивался, становился всё боле одарённым. Изначально он ведь был жутко неуклюжим. Едва ли у него из рук всё ни летело, а сейчас поймал маленькую тушку, и даже не сделал лишних телодвижений. Раскрыв земле-каменные ладоши, он осмотрел предложенную закуску. Голем не был из привередливых. Недолго думая, он сунул её себе в рот и проглотил. А что? Очень удобно, собака будет отстреливать грызунов, а голем поедать их…

— Хм… может быть Молния и на рыб охотиться сможет? — задумался я.

— Не знаю, — Оскард видно понимал в этом не больше, — а разве вода проводит молнии?

— Да. Я читал в книге, что как-то во время грозы в озере оказалось целое стадо коров. Молнии начали лупить с неба и попали в воду… Часть коров сразу всплыла брюхом к верху. Спаслись лишь пастух и животные, которые были дальше от места удара.

— О как! — воскликнул друг, — то есть, Молнии даже попадать точно в рыбу не придётся. Интересно, а хватил ли силы в её магической молнии?

— Хрен его знает, — ответил я, — её бы Эсте показать.

— Крис-Крис-Крис… — в шутку друг начал грозить мне пальцем, — ни о том ты думаешь!

Я молча согласился. А потом Молния попросила ещё еды. Она сделала настолько умоляющие глазки, что друг не смог ей отказать, я тоже возражать не стал. Когда, наконец, собака наелась досыта, то Оскард посмотрел ей в мордашку и выпучил глаза, задумчиво задрав брови.

— Крис! У неё в глазах молнии бегают, — он дёрнул меня за рукав, — гля-гля, смотри же ты быстрее!

Я подскочил к ним и посмотрел псу прямо в глаза. Действительно, то тут, то там, пробегала маленькая едва заметная голубая молния. Офигеть! Она напоминала некую вытянутую искру, особенно хорошо заметную на карих собачьих зрачках. Теперь я уже точно не сомневался, что Молния обладает каким-то магическим даром. Впрочем, она это доказала ещё тогда, когда поджарила маленького грызуна. Да, хорошая хрустящая закуска получилась для Ореха. И тут мне в голову пришла мысль. Я уже ни раз проверял одарённость големов. Что если проверить одарённость Молнии, она же своего рода тоже, как мы теперь выяснили, магическое существо.

— Крис, я сейчас попробую проверить одарённость Молнии.

— А ей не будет больно? — с недоверчивым лицом спросил друг.

— Нет, конечно, — ответил я и кратко объяснил в чём заключается проверка.

Друг не стал возражать и разрешил заняться изучением Молнии. Он лишь попросил сделать это побыстрее, нам ведь нужно добраться до леса, и потенциального места для лагеря, до темноты. В ином случае задача сильно усложнится. Во-первых, без огня мы будем уязвимы перед дикими животными, во-вторых, развести его в темноте и найти достаточно хвороста тоже будет труднее. Вообще это зависит от облачности, проще говоря от удачи.

В общем, я решил не терять время и сел рядом с собакой. Поднял правую руку над головой…

— Ай! — вздрогнул я. Меня словно ущипнула её шерсть. Лёгкая боль прошла от кончика пальца до кисти, но не дальше. Не сказал бы, что это дико неприятно, скорее просто неожиданно.

— Аха-ха! Чё такое? Блоха укусила? — расхохотался друг.

— Сейчас узнаешь, — я схватил его за руку и приложил к собаке.

— Ой! — теперь уже вздрогнул он, — это чё такое? Маленькие молнии?

— Думаю, да. Молнии копятся в Молнии, как бы странно это не звучало, и иногда они, наверное, выходят наружу.

— Похоже на правду, — согласился Оскард и снова коснулся собаки. Вновь резко отдёрнул от неё руку и запищал от боли.

— Давай, надо её… м-м-м…

— Избавить от молний?

— Да, а то у меня не получится одарённость узнать.

— Ух… ладно, — без особого энтузиазма согласился друг.

Мы стали тыкать в собаку пальцами и получать небольшие молнии. Собаке же казалось, что это какая-то игра. Она стояла, вертела хвостом, и смотрела за нами. Вся вертела головой и, наверное, думала: кто же следующий её коснётся. С каждой секундой она билась молниями всё слабее, пока, наконец, не прекратила.

Только после этого я был готов проверить её одарённость. «Прочитать» энергетическое поле и, преодолев его, «пощупать» внутреннюю энергию. Я снова провёл над ней рукой. Попытался представить, как бы выглядело собачье энергетическое поле. Разумеется, чтобы как-то использовать свою магию я заполнил всё воображаемое пространство бесплотными чудо-узорами. Магия начала генерироваться, я накопил её в канал и узлах. Только потом, по-настоящему, представил, как бы выглядело магическое поле Молнии. Но ничего не получилось, открыв глаза, я увидел только пса, природу и друга. Ничего, чтобы хоть отдалённо напоминало энергетическое поле. После ещё нескольких немного иных попыток у меня тоже ничего не получилось.

Должно быть я могу проверять на одарённость только големов. Причём, не обязательно собственного производства. После неудачных попыток я всё объяснил другу, тот поддержал меня и больше к этой теме мы не возвращались. Немного подумав, я снова вспомнил про Эсту она ведь биомаг, а, значит, смогла бы проверить одарённость магической собаки. Но и это не точно, о магических способностях и талантах Эсты я знал на порядок меньше, чем о своих.

— Кар-кар! — на ветку дерева, под которым мы сидели села ворона и уставилась прямо на нас.

— Взять, взять, — скомандовал друг Молнии и начал тыкать пальцем в шумную птицу.

Собака задрала голову и злобно прорычала.